Мягкие пушистые облака бережно укутывали меня в своей толще, создавая небывалый уют и тепло. В воздухе царила атмосфера покоя и умиротворения, даже не хотелось двигаться или шевелиться – настолько было все прекрасно. Где-то рядом слышны звуки знакомого голоса, напевающего завораживающе прекрасную мелодию. Лучик солнца, уверенно пробивающийся меж облаков, приятно ласкал щеки – все было идеально, невозможно... И с этой мыслью я открыла глаза.
Вокруг были светлые стены – черта дома Калленов. Сама же комната была со вкусом обставлена дорогой, стильной мебелью, но вся красота меркла при одном только взгляде на ее хозяина. Эдвард сидел подле кровати, закрывая собой яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь неприкрытое окно. Без тени, отбрасываемой его телом, шаловливые лучики давно бы разбудили меня.
- Доброе утро, – заулыбался Эдвард и наклонился чуть вперед. – Знаешь, этой осенью Форкс решил побаловать своих жителей ясными деньками.
Я перевела взгляд на его руки и увидела, как они ловко оставили закладку в томике Шекспира. Скорей всего, он взял его у Элис. Ведь именно то, что написано в этой книжке мы проходим в колледже. Колледж... такое ощущение, что это было миллион лет назад... Столько всего произошло с момента последнего моего времяпрепровождения в его стенах, не говоря уже о том, что случилось после последних занятий.
- С каких пор вампиры пользуются закладками? – задала я самый дурацкий вопрос, какой только мог прийти мне в голову.
- С сегодняшнего дня, – усмехнулся Эдвард. – Ты будешь еще спать или уже готова позавтракать?
Я прислушалась к своему организму и сразу же услышала утробное рычание. Несчастный желудок, не получавший ничего со вчерашнего дня, а это было (я посмотрела на часы и ужаснулась) почти сутки назад, настойчиво требовал, чтобы над ним непременно перестали издеваться.
- Думаю, я знаю ответ, – мягко сказал Эдвард и, положив книжку, вышел.
На душе было как-то легко и тепло. Все казалось каким-то сказочным, уж слишком хорошим. Одно только осознание того, что за эту ночь Эдвард окончательно принял старый новый образ жизни, грело сердце и, казалось, позволяло подпрыгивать до потолка. А про то, что я, наконец-то, разобралась в своих чувствах, и говорить не надо! Все было на своих местах. Абсолютно все. Я знала точно, что никогда не буду нужна такому как он, но несмотря ни на что, хотела петь и плясать, ведь мы навернка сможем быть очень хорошими друзьями. И думаю, этого мне будет достаточно. Все идеально, как во сне! Бывает ли такое?
Припеваючи, я дошла до ванной и посмотрелась в зеркало. Вид слегка помятый, оно и не удивительно, ведь я проспала все утро и почти полдня. Волосы торчали в разные стороны, а пижама слегка перекосилась на бок. Забавно! В довершение ко всему моя рука страшно ныла от дурацкой привычки подсовывать ее под подушку. Бедняжке пришлось выносить тяжесть головы на протяжении многих часов. И все же, это были мелочи, мелочи жизни, о которых не хотелось даже думать.
Я спала сегодня в его комнате, проснулась в его кровати, когда рядом был он. И в этом причина моего сегодняшнего приподнятого настроения. И ничто не сможет его испортить. Ничто.
Теплый душ и зубная щетка привели меня в порядок на раз, два, три. Все такая же счастливая я вернулась в комнату и переоделась в заботливо приготовленный Элис плюшевый костюмчик. Это, конечно, не мои любимые тренировочные штаны со слегка вытянутыми коленками или джинсы, не сковывающие движений, но это и не жутко-дорогое бальное платье, которое подруга нацепила на меня вчера.
Вчера... Вчера был конкурс в колледже, а еще возвращение Эдварда, наша фантастическая прогулка, а потом... потом приходили Вольтури и... Кажется они требовали, чтобы мое сердце остановилось тем или иным способом, но Эдвард... Черт! Он же что-то пообещал им взамен за то, что меня не тронут и оставят человеком. И Элис тоже... Надо будет не забыть сейчас их об этом пораспрашивать...
На глаза попался все тот же томик Шекспира, и мне вдруг стало интересно, что именно читал Эдвард в момент моего пробуждения. Движимая любопытством и желанием узнать о своем перманентном спасителе чуть больше, я раскрыла книжку на месте закладки и стала читать.

Сонет 147
Любовь – недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.

Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.

Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.
Покинутые разумом моим,

И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом - тьма!

- Белла, – в дверях появилась Элис. – Идешь? Эдвард уже ждет тебя с приготовленным завтраком.
- Эдвард приготовил мне завтрак? – книжка вылетела из моих рук, не дав даже возможности обдумать только что прочитанный сонет.
- Да, – улыбнулась коротышка. – Надеюсь, ты не против провести с ним пару часов? Нам всем надо поохотиться...
- Без проблем! – перебила я подругу, все еще чувствуя неизвестно откуда взявшуюся с самого утра эйфорию.
Надо сказать, что известие о том, что из Калленов дома будет только Эдвард, и мы остаемся наедине, заставило меня немного спуститься с небес на землю. В животе вдруг что-то скрутило, а сердце застучало галопом. Я боялась. Но чего? Не Эдварда, это совершенно точно. И уж тем более не того, что он может причинить мне вред.
Он не может!
Наверное, я просто боялась оставаться с ним наедине, сделать что-то не так и навсегда потерять возможность иметь рядом такого друга...
- Все в порядке? – Элис наблюдала внимательно за моей реакцией. Ее взгляд слегка взволнованный, неуверенный меня даже немного устыдил. – Хочешь, я могу остаться и потом сходить на охоту?
- Нет, что ты! – внезапно я испугалась, что могу упустить возможность...
- Хорошо, – Элис слегка расслабилась. – Повеселитесь тут.
Подруга подмигнула и повернулась ко мне спиной. Не успела она и шага ступить, как я снова ее окрикнула, вспомнив, что хотела кое-что спросить.
- Элис! А что такое вы пообещали с Эдвардом Аро, что он оставил всех в покое. – Я выпалила вопрос на одном дыхании в страхе, что передумаю, или Элис исчезнет раньше.
Та развернулась на каблуках и уставилась на меня, изучала взглядом томительных несколько мгновений, а потом со вздохом произнесла.
- Мне нужно ни на шаг не отходить от тебя, чтобы ты не разболтала наш секрет. Аро хочет, чтобы ты была кем-то вроде... игрушки в нашем доме, – Элис выплюнула последние слова. – Разумеется, тебе не о чем волноваться, Белла. Ты моя подруга, так что ничего не изменится.
- Я и не боюсь, – тихо сказала я, чем немного успокоила коротышку. – А от Эдварда что требовалось?
Ей снова стало как-то неуютно. Глаза забегали, а руки стали теребить края кофты.
- Пусть он сам тебе расскажет, – выпалила подруга и исчезла.
Мне не понравился ее ответ. Он поселил в моем сердце семя сомнения, оставил неприятный осадок, но все-таки оказался слабее непонятной эйфории, окутывающей с самого утра.
Я поспешила спуститься вниз, на кухню, где Эдвард с проворностью циркача, а то и лучше, подкидывал на сковородке блинчики, ловко переворачивая их. На столе уже стояла тарелка с дымящейся стопкой румяных и поджаристых шедевров кулинарого искусства. Все, как один, они были идеально ровными и заставляли мой желудок петь нервные дифирамбы повару.
Рядом стояло несколько банок с джемом на любой вкус.
- Я не знал, что ты предпочитаешь, – словно извиняясь, сказал Эдвард, проследив за моим взглядом.
- Ты издеваешься? – засмеялась я. – Тут же хватит на целую футбольную команду, а в этом доме, если мне не изменяет память, ем только я одна.
Эдвард весело засмеялся и поставил передо мной кружку с горячим шоколадом.
- Приятного аппетита.
Не в силах больше смотреть на великолепие шедевра моего личного шеф-повара, я взяла в руки первый блин и приступила к еде.
- Это просто великолепно, – задыхалась в благодарностях я. – Ты самый лучший в мире повар. Я больше никогда не буду есть блины, если их готовил не ты.
Эдвард весело засмеялся, потом отобрал у меня грязную посуду, которую я было собиралась помыть, и в мгновение ока заставил ту блестеть.
Мы вышли в гостиную, и на мои глаза попался огромный белый рояль, гармонично вписывающийся в интерьер комнаты.
- Я раньше не видела его, – удивилась я. – А кто у вас играет?
- Ну, вообще Розали умеет, но, насколько я знаю, все эти годы она не прикоснулась к инструменту.
- Это ты, – догадалась я и почувствовала ,как на душе чуть-чуть потеплело.
Похоже было, что его бесконечно добрым и хорошим качествам добавляется еще одно. Тем временем, он смущенно сделал несколько шагов в сторону рояля и опустил руки на белые клавиши. В ту же секунду по комнате стал разливаться самый восхитительный в мире звук. Это была ни с чем не сравнимая мелодия, трогающая душу и забирающаяся в самое сердце. Это было что-то невообразимо прекрасное, что-то, что невозможно выразить словами ни на одном языке мира.
Как завороженная я стояла и слушала, как мой идеал, мое воплощение Апполона творит чудеса, извлекая из клавиш все новые и новые звуки. Постепенно до моего разума стало доходить, что эту мелодию я уже слышала сегодня утром... Эдвард напевал ее, пока я спала.
- Это ты вдохновила на эту мелодию, – тихо, не нарушая сей прекрасный момент, пропел его бархатистый голос.
Из глаза вытекла одинокая слезинка и неслышно побежала по щеке. Это было счастье. Идеальный, прекрасный, потрясающий – вот как я описывала этот момент. Слишком уж хороший, чтобы быть правдой, слишком уж прекрасный, чтобы продлиться хотя бы еще несколько секунд.
В один момент мелодия прервалась и холодные руки легли на мои плечи. Лицо Эдварда стало взволнованным, глаза горели непонятным огнем, изучающе пронизывая мои.
- Что-то не так? – испуганным и охрипшим голосом прошептал мой вампир.
- Нет, наоборот, - улыбнулась я и слезы потекли сильней, - все так.
- Тогда почему ты плачешь?
- Потому, что я счастлива.
Не знаю, кто первый из нас сделал шаг навстречу, но внезапно наши тела оказались слишком близко друг другу. Мои руки сомкнулись на его спине, а голова прижалась груди. Бесконечно долго я вслушивалась, как воздух проносится в его груди, а потом вихрем рвется наружу, наслаждалась холодным прикосновением его ледяных рук к своим волосам, спине, талии. Хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался, чтобы наши положения никогда не менялись. Больше всего на свете мне сейчас хотелось обрести какой-нибудь пульт, на котором я бы нажала кнопку «пауза» и остановила бы жизнь на ее самом идеальном кадре.
- Это самое главное, – наконец сказал Эдвард и ослабил объятия.
Нехотя я сделала шаг назад и возненавидела время за его неуклонное движение вперед, за то, что оно всегда так торопиться разлучить людей и не пытается скоротать моменты одиночества.
Нужно было что-то сказать. И пока я думала что, память услужливо подсунула вопрос, вертящийся несколько часов назад на языке.
- Эдвард, - осторожно начала я, - а что ты пообещал Аро?
Внезапно кулаки его сжались, а лицо стало еще бледнее, чем было. Глаза, эти бездонные глаза, вдруг наполнились сильной болью. Мне было не по себе даже видеть это, так что я при всем желании не могла представить, что он чувствовал.
- Что бы это ни было, тебе не стоит этого делать, – прохрипела я, чувствуя, как эйфория исчезает, просачиваясь, как вода сквозь пальцы. Как плотно их не сжимай, а живительная влага все равно не останется на ладошках.
- У меня нет выбора, Белла.
- Но ведь это приносит тебе столько несчастья!
Что за несправедливость? Почему он должен что-то делать, тем более ради меня? Мне захотелось закричать, пойти напролом и найти безжалостную судьбу, забирающую счастье у того, кто стал мне так дорог. Мне захотелось разобраться с ней, начать войну, лишь бы только она изменила свое решение.
- Для меня уже слишком поздно, Белла. – Боль в его глазах разгоралась все более жарким пламенем, отражаясь на великолепном лице. – Я сам принес слишком много несчастья другим. Теперь пришла пора нести наказание. Стоило догадаться, что все будет именно так. Вот ирония! – он грустно усмехнулся.
- Да что... – я хотела воскликнуть, потребовать объяснений, но замолкла, снова столкнувшись с его болью.
- Я ведь ушел от Карлайла из-за любви, – мрачно улыбался Эдвард, глядя немигающим взглядом в одну точку, где-то за мной. – А теперь, когда я нашел этот нектар, я не могу его испить.
-Почему? – настойчиво прошептала я.
- Потому что этот нектар на твоих губах.
Сердце мое сжалось от боли, которая сочилась сквозь каждое его слово. Он был сейчас как раненый, истекающий кровью, человек. Больной, которому не помогают даже самые сильные наркотики, обреченный на погибель.
А потом вдруг до мозга дошло понимание его слов. Невозможно! Невероятно! Может я что-то не так расслышала? Но сердце уже не слушалось! Галопом оно поскакало прочь из груди навстречу своему счастью. Дыхание сбилось, а в животе что-то перехватило. Мои чувства взаимны! Это невероятно, этого не может быть, но это правда!
Моя эйфория моментально вернулась, заполняя грудь и мешая дышать. Если проблема только в этом, то, значит, ее нет! Значит, нет никакой ошибки в том, что я чувствую к нему; значит, нет ничего противоестественного; значит, мы каким-то непостижимым образом принадлежим друг другу душами!
А потом, вдруг, вспомнилось, что Эдвард обещал что-то Аро, и настроение снова испортилось.
- Так что же ты обещал Вольтури? – выдавливая каждое слово, спросила я.