За окном шёл дождь. Мелкие прозрачные капли падали на окно и стекали вниз по стеклянной поверхности, оставляя за собой едва заметные мокрые следы. Серая пелена опустилась на землю, закутывая её в свои сумеречные объятия. Тишина. Абсолютнейшая тишина. Лишь только глухой стук дождевых капель, разлетающихся на сотни мелких частиц от удара о мокрую землю, нарушал тот покой и умиротворённость, что царили вокруг.
В тёмной комнате, освещённой лишь слабым светом неоновой настольной лампы, было тихо. Ярко-алый огонь трещал в камине, отбрасывая слабые светлые блики на бежевый махровый ковёр.
Он сидел за большим дубовым письменным столом у окна и перебирал различные фотографии. Все они были абсолютно разными, но в то же время настолько одинаковыми. Их схожесть заключалась в том, что на каждой фотографии была изображена Она. Он любовался глубокими омутами её шоколадных глаз, длинными каштановыми волосами, что крупными волнами ниспадали на её хрупкие плечи. Она лучезарно улыбалась ему с чёрно-белых фотографий, звонко смеялась и кружилась вокруг своей оси, широко раскинув в стороны свои руки.
В уголках его тёмно-изумрудных глаз собирались слёзы, и он почувствовал, как одинокая солёная капля, скатившись по щеке, упала на ворот его белоснежной рубашки. Отложив в сторону стопку потрёпанных фотографий, он уронил голову на столешницу, вплетая длинные изящные пальцы в свои бронзовые волосы.
Всё вокруг кружилось, словно, детская карусель, а перед его глазами стоял её образ с идеальными чертами, широкой улыбкой и небольшими ямочками на щеках. Его сердце предательски сжималось от одного лишь воспоминания о ней, а душа вырывалась наружу, разрывая уже порядком изодранную душу на утробный стон.
Казалось, что ещё немного, и он сойдёт с ума, медленно, уходя в пучину эйфории и полного отсутствия рассудка, всякого здравого смысла. Он не стыдился своих слёз, которые теперь градом катились по его щекам, не стыдился подступающей к горлу истерики, которая заставляла его тело, мечась из стороны в сторону, дрожать, словно осенний лист на пронизывающем насквозь ветру, готовый в любой момент оторваться от ветки и едва слышно упасть на грязную землю.
Он всё ещё лежал вниз головой, ощущая лбом прохладу, исходящую от деревянного стола. Он глухо дышал, а из его горла вырывались хриплые рыдания. Он мог думать лишь о ней. По его телу бежали мурашки от воспоминаний о прикосновениях тоненьких пальчиков, горячем сбивчивом дыхании, нежных поцелуях.
Обхватив руками свою голову и крепко зажмурив глаза, он издал пронзительный крик, и со всей силы ударил кулаком по столу, от чего костяшки его музыкальных пальцев моментально покраснели. Не обращая внимания на жгучую боль, которая волной растекалась по его повреждённой коже, он обмяк всем телом и предался воспоминаниям, которые уже накрывали его с головой…

- Эдвард, долго мы ещё будем здесь таскаться? Мой живот уже начал порядком завывать!
- Подожди ещё немного, - парень со светлыми волосами сменил объектив на своём фотоаппарате, - Совсем чуть-чуть.
- Не понимаю, что ты в этом находишь? Ты ведь просто ходишь по улице и без разбора фотографируешь всех вокруг!
- Эммет, я ищу интересное лицо, - парень развернулся вокруг своей оси и сделал несколько мимолётных снимков, запечатлев на них старушку и резвящихся детей, что играли в мяч на мощёной мостовой.
- Чем тебе не нравится моё лицо? – Эммет скорчил гримасу, высунув язык и широко распахнув глаза, - Можешь фотографировать меня, сколько тебе угодно. Профиль, анфас, портрет...
- Ох, Маккарти, если бы твою физиономию можно было назвать лицом, цены бы тебе не было! Ты только посмотри, - Эдвард поднёс фотоаппарат ближе к лицу Эммета, - Видишь, - тонкий палец забегал по экрану, вырисовывая узоры, - Эту женщину я сфотографировал вчера. Обрати внимание на её лицо, оно переполнено болью и отчаянием, но она всё равно улыбается, вопреки всему. Вот это поистине интересное лицо. И свет отлично падает.
- По-моему, ты просто сфоткал какую-то тётку, которая от нечего делать кормит голубей в парке.
- Она в отчаянии.
- Она в депрессии, Каллен, а теперь пошли, поедим. Меня сейчас наизнанку от голода вывернет, - Эммет запрыгал на месте, словно маленький ребёнок, смешно переступая с ноги на ногу.
- Хорошо, вечно голодное нечто, только уберу фотоаппарат, - Эдвард раскрыл чехол и опустил в него свою камеру. Застегнув молнию, он поднял голову на Эммета, который до сих пор скакал на одном месте, и громко рассмеялся, обнажая свои идеально ровные белоснежные зубы.
Бросив мимолётный взгляд вокруг, он развернулся вокруг своей оси в сторону ближайшего кафе и сделал несколько шагов вслед за Маккарти, который уже вовсю вприпрыжку мчался к заветной цели. Внезапно глаза Эдварда наткнулись на одинокую девушку, которая сидела на тротуаре и, перегнув пополам какую-то книгу, пробегалась глазами по страницам. Её длинны каштановые волосы ниспадали на обнажённые плечи, а пухлые ярко-алые губы растягивались в едва заметной улыбке.
Не раздумывая ни секунды, Эдвард достал из чехла свой фотоаппарат и принялся фотографировать незнакомку, стараясь запечатлеть каждоё её даже самое мимолётное движение. Она тихо смеялась в свою ладонь над книгой и то и дело откидывала голову назад, крепко зажмурив глаза и наслаждаясь яркими солнечными лучами, который падали на белоснежно-молочную кожу её фарфорового лица. Девушка отбросила несколько шёлковых прядей в сторону, открывая больший обзор на каждую чёрточку своего лица. Эдвард, словно заворожённый, делал одну фотографию за другой, сохраняя в памяти своего профессионального фотоаппарата каждую деталь образа этой прекрасной девушки.
Он давно не видел такого прекрасного, чёткого лица. Казалось, что эта девушка просто-напросто была вылеплена из глины согласно всем существующим в мире стандартам красоты. В её карих глазах горел огонёк, они не были пустыми, как у большинства прохожих вокруг неё. Она будто светилась, озаряя всё вокруг и окрашивая в разноцветные краски.
Внезапно, девушка закрыла книгу и, убрав её в свою тряпичную сумку, что на длинной лямке болталась через её плечо, встала на ноги, поправляя подол своей белоснежной юбки.
- Нет, нет, - тихо прошептал Эдвард себе под нос, - Только не уходи, пожалуйста, только не уходи!
Но девушка уже скрылась в потоке людей. Эдвард бросился бежать в её сторону, не выпуская из рук фотоаппарат и расталкивая людей в попытке пробраться всё ближе и ближе к незнакомке, которая одним лишь видом, парой мимолётных движений и улыбкой смогла свести с ума фотографа. Он мчался изо всех сил, тяжело дыша, пока не обнаружил в толпе её. Её яркие каштановые волосы с едва заметным красным отливом, развевались на ветру. Их просто невозможно было не заметить, ведь они были, словно яркое разноцветное пятно в серых обыденных бликах. Оттолкнув в сторону какого-то парня и услышав по отношению к себе целый поток нецензурных выражений, Эдвард нагнал девушку и положил руку на её тонкое плечо.
Она резко развернулась и непонимающе уставилась на Эдварда, быстро моргая.
- Простите, - начал он, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание.
- Да? – девушка выгнула бровь в жесте удивления и скрестила руки на груди.
- Я, я, - Эдвард замялся и уставился вниз, выводя на асфальте узоры носом своего кроссовка, - Даже и не знаю, как сказать, - он ухмыльнулся, почесав переносицу.
- Извините, но мне нужно идти, - девушка лишь улыбнулась и, развернулась вокруг своей оси.
- Нет, пожалуйста, постойте, - Каллен схватил её за руку, - Я просто хотел вас кое о чём попросить, - Эдвард приподнял фотоаппарат, который висел на ремне на его мускулистой шее, - Один снимок.
- Зачем?
- Мне просто понравилось ваше лицо. Всего лишь один снимок, и я уйду. Просто из тех фотографий, что я сделал, когда вы читали, большинство получились смазанными. Не хотелось бы мне упустить возможность запечатлеть на плёнке столь прекрасное лицо.
- И сколько фотографий вы сделали? – девушка покрылась румянцем от смущения.
- Порядка сотни.
- Сотни? – её глаза округлились и стали похожи на небольшие блюдца из фарфорового сервиза.
- Да. Я прошу вас, лишь один снимок.
- Ну, - она пожала плечами, - Если только один, то, пожалуйста.
- Спасибо, - Эдвард широко улыбнулся, - Вы даже не представляете, как выручили меня. Обещаю, что не отниму у вас много времени. Меня зовут Эдвард Каллен, и сегодня я буду вашим личным фотографом, - он протянул руку в сторону девушки для рукопожатия.
- Изабелла Свон, можно просто Белла, - девушка накрыла его руку своей небольшой ладошкой.
- Давайте мы попытаемся инсценировать тот момент, когда вы читали книгу, Белла. Просто присядьте вон туда, на тротуар.
Девушка удовлетворительно кивнула и послушно направилась в сторону бордюра. Она аккуратно опустилась на серую поверхность, расправляя складки на своей светлой юбке.
- Замечательно, - Эдвард в очередной раз посмотрел в объектив, - Да, отлично. И свет хорошо падает. Вы не могли бы снова достать книгу и сделать вид, что читаете её? И ещё, - он подбежал к Белле и лёгким движением своих музыкальных пальцев откинул с её лица небольшую шёлковую прядку волос, - Вот, так гораздо лучше.
Белла смущённо улыбнулась, а на её щеках появился едва заметный светло-розовый румянец, который делал её и без того прекрасное лицо просто потрясающе красивым. Девушка достала из сумки книгу и, раскрыв её на одной из страничек, опустила на свои колени, проведя тоненьким указательным пальчиком по месту сгиба.
Отбежав назад на несколько шагов, Эдвард принялся настраивать объектив своего фотоаппарата. Ему хотелось сделать самые лучшие снимки, навсегда запечатлеть столь индивидуальное, покрытое едва заметной россыпью веснушек, лицо на своих фотографиях.
– А теперь, Белла, читайте и улыбайтесь! У вас потрясающая улыбка!
- Вы смущаете меня, Эдвард.
- Нет, - он нажал на небольшую кнопочку, и всё вокруг озарилось яркой светлой вспышкой фотоаппарата, - Я говорю правду.
Он фотографировал её с упоением. В глазах Эдварда можно было прочитать такое восхищение, которое маленький ребёнок испытывает в Рождественскую ночь, когда, беспощадно срывая разноцветную обёрточную бумагу, открывает подарки, принесённый Санта-Клаусом. Он, словно танцор, перемещался вокруг девушки и ловил плавные и лёгкие движения её тела.
- И, последний кадр, если позволите, - Эдвард улыбнулся и опустил фотоаппарат.
Белла удовлетворительно кивнула и, сложив руки на груди, уставилась на своего фотографа:
- Как мне сесть?
- Я хочу взять ваше лицо. Крупным планом. Чтобы можно было каждую веснушку пересчитать, лишь глядя на фотоснимок. Белла, вы не могли бы откинуть волосы назад?
- Да, конечно, - девушка запустила пальцы в шёлковые тёмные пряди своих волос и, закрутив их в слабый бесформенный жгут, перекинула на одно плечо, - Так, да?
- Да, потрясающе, - Эдвард вновь взглянул в объектив фотоаппарата и почувствовал, что в груди, где-то рядом с тем местечком, где бьётся его сердце, что-то кольнуло и моментально заполнило его тело необъяснимым ощущением умиротворённости, счастья, спокойствия. Он убрал объектив от своего лица и вновь посмотрел на Беллу, которая перебирая кончики волос своими тоненькими пальчиками, напевала себе под нос какую-то незаурядную детскую песенку. Сейчас она не была для него девушкой с интересным лицом, не была находкой для фотографа. Сейчас на тротуаре перед ним сидела невероятной красоты женщина, с округлыми формами, длинными каштановыми волосами и белоснежной кожей, до которой так и хотелось дотронуться рукой, чтобы ощутить всю её мягкость. Эдвард любовался Беллой, словно произведением искусства в Лувре. Джоконда рядом с ней казалось просто-напросто Лохнесским чудовищем.
- Эдвард, мне ещё долго так сидеть? – девушка улыбнулась, наблюдая за тем, как от неожиданности Эдвард роняет на мощеную улицу крышку от объектива и судорожно начинает искать её.
- Нет, нет, простите, ваш покорный слуга отвлёкся. Позвольте мне в последний раз сфотографировать вас, - Эдвард нажал на кнопку и сделал последнюю фотографию, на которой Белла, широко улыбаясь и слегка зажмурив глаза от яркого солнца, смотрит чётко в объектив. Прекрасная. Самая красивая девушка, которую он когда-либо видел за свои двадцать четыре года жизни, - Вот и всё, - Эдвард поднялся на ноги и, отряхнув свои тёмные джинсы, убрал камеру в чехол, что гордо болтался на его шее.
- Надеюсь, что смогла вам помочь, - Белла широко улыбнулась.
- Вы даже представить не можете, насколько вы мне помогли и как вы меня выручили! Спасибо вам большое, Белла! – Эдвард протянул руку в сторону девушки для рукопожатия, и она накрыла её своей миниатюрной ладошкой.
- Всегда, пожалуйста. Надеюсь, моя фотография будет украшать таблоиды и обложки журналов? – девушка рассмеялась, запрокинув голову назад так, что длинные густые локоны рассыпались по её обнажённым плечам и открытой спине. Они, словно шёлк, скользили по светлой коже, совершая своё незамысловатое путешествие. Эдвард, словно зачарованный, любовался этим зрелищем.
- На таблоидах и обложках пустые, ничего не выражающие лица моделей, которые, скорее, напоминают фарфоровых кукол без эмоций. Ваше же лицо, Белла, прекрасно. Вы выше этого.
Лицо девушки залилось ярко-красным цветом, что сделало её ещё гораздо красивее и свежее. Теперь Белла напоминала маленькую девочку, которая, беззаботно растягивая губы в широкой улыбке, смотрела на весь мир вокруг сквозь розовые стёкла очков.
- В миллионный раз повторю, что благодарен вам, Белла.
- В миллионный раз скажу, что благодарности не стоит. Прощайте, Эдвард. Было очень приятно вам помочь.
- Прощайте, - Эдвард кивнул головой.
Белла помахала ему рукой и, развернувшись на каблуках своих балеток вокруг своей оси, направилась прочь. Ещё некоторое время Эдвард наблюдал за тем, как эта хрупкая миниатюрная и столь прекрасная девушка удаляется от него. Лёгкий ветерок до сих пор доносил до него свежий цветочный аромат её длинных каштановых волос, который одурманивал его и медленно сводил с ума.
Тяжело вздохнув, Эдвард засунул руки в карманы своих джинсов и направился в сторону своего дома. Он шёл по тротуару, медленно переступая ногами, думая лишь о том, как, оказавшись в своей обители одинокого холостого фотографа, он проявит несколько фотографий прекрасной Беллы и будет бесконечно ими любоваться.
Внезапно парень почувствовал, как кто-то легонько прикоснулся рукой к его плечу. Эдвард резко развернулся и увидел её. Он не мог поверить своим глазам, но перед ним, действительно сейчас стояла Белла. Она тяжело дышала, вероятно, из-за того, что бежала, а её волосы беспорядочно развевались на ветру.
- Простите, Эдвард. Я просто хотела…, - она пожала плечами и растянула пухлые губы в едва заметной улыбке, - Хотела узнать, вы не сможете подарить мне пару своих фотографий?
- С удовольствием. Я живу здесь неподалёку. Вы, если, конечно, не боитесь незнакомого и слегка сумасшедшего фотографа, то можете подняться в мою квартиру. Я проявлю снимки специально для вас. Это не займёт много времени.
- Было бы здорово.
Всё ещё улыбаясь, Эдвард взял девушку за руку и повёл в сторону своей небольшой квартирки, что находилась на другой стороне улицы. Они поднялись по старой обшарпанной лестнице, которая вела на нужный этаж. Галантно пропуская даму вперёд, Эдвард открыл дверь в квартиру.
- Ну, ничего себе, - вырвалось у Беллы, как только она переступила порог квартиры. Она инстинктивно прикрыла рот ладошкой.
- Да, живём, как в свинарнике, и всему виной Эммет, мой лучший друг, который, к сожалению, абсолютно не приучен к чистоте. Проходи туда, - Эдвард указал на небольшую дверь, на которой висел плакат Эйнштейна с высунутым языком, - Это моя комната. Там чисто.
Девушка слегка кивнула и, медленно переступая своими небольшими, почти детскими, ножками, последовала в сторону комнаты Эдварда. Белла аккуратно толкнула дверь вперёд, и она распахнулась настежь. Девушка зашла внутрь и зажмурила глаза от яркого света, который врывался в небольшую комнату сквозь огромное окно. Разноцветные солнечные лучи падали на светлую мебель, ковёр, бежевые стены. На стенах были развешаны фотографии. Сотни различных фотографий с изображением различных людей. От пятилетнего мальчика, который со всей скорости мчится на велосипеде по улице, до старушки, которая, опираясь на свою клюку, медленно переступает грязными калошами по серому асфальту. Словно загипнотизированная, Белла то и дело оглядывалась вокруг, рассматривая поистине прекрасные шедевры.
- Нравится? – бархатный голос вывел девушку из ступора. Она резко развернулась в сторону выхода и увидела Эдварда, который, прислонившись спиной к дверному косяку, едва заметно улыбался.
- Ваши фотографии потрясающие, Эдвард.
- Спасибо, очень приятно слышать от вас такие слова, - парень подошёл ближе к Белле, - Я потратил более семи лет в поисках этих лиц. Вы только посмотрите, Белла, насколько они все разные. Эту фотографию, - Эдвард указал на снимок женщины, - я сделал, когда мне было всего восемнадцать. Был тёплый, нет, даже жаркий июльский день, а она сидела за барной стойкой в кофейне, закутавшись в пуховой шарф так, будто на улице был канун Рождества. В её глазах можно увидеть отчаяние, страх. Она явно чего-то боялась. И я сразу понял, что этим чем-то могло быть только одиночество. После я узнал, что несколько месяцев назад её муж скончался от рака, а именно эта кофейня была его любимый местом. Вот такая се ля ви.
- Поверить не могу. И у каждой из фотографий есть какая-то история?
- Абсолютно у каждой.
- Хм, - Белла почесала переносицу и указала пальцем на одну из фотографий, - Даже у этой?
- Ха, конечно! – Эдвард сложил руки на груди и широко улыбнулся, - Мне было двадцать, и мы с Моррисоном отдыхали на море. У этой девушки всё лицо было усыпано веснушками, посмотрите, они добрались даже до её шеи. И я просто попросил её сфотографироваться. Я люблю интересные лица, а её, к счастью, оказалось именно таким.
- А какая у этой история?
- У этого мужчины не было обеих рук, он потерял их на войне, ещё в сорок пятом, ты можешь себе представить? Он сидел в инвалидной коляске и громко смеялся, рассказывая истории. Он не стеснялся того, что у него не было рук, и он не мог даже самостоятельно сделать и глотка воды. Нет, он и не думал об этом, ему было абсолютно плевать на мнение окружающих, ведь для самого себя, где-то здесь, - Эдвард положил руку на своё сердце, - Он был и навсегда останется самым, что ни на есть настоящим героем.
- Потрясающе! – девушка откинула волосы назад, - ТЫ очень талантливый.
Эдвард почувствовал, как на внутренних сторонах его ладоней выступает пот, а ноги постепенно становятся ватными и настолько тяжёлыми, что кажется, что они вот-вот просто-напросто развалятся.
- Премного благодарен, - он кивнул, - Пойдем, проявим несколько твоих фотографий.
Эдвард взял Беллу за руку и повёл в сторону обклеенной чёрно-белыми газетными вырезками двери, за которой скрывалась его мастерская.
- Держи, - он протянул девушке солнцезащитные очки, - Вряд ли этот сводящий с ума красный свет тебя впечатлит.
Девушка надела очки и последовала за Эдвардом. Он нажал на выключатель, и небольшая комнатка озарилась ярко-алым, прожигающим насквозь светом. Он достал несколько плёночных негативов и опустил их в проявляющий раствор. Не прошло и пяти минут, как на белоснежной фотобумаге начали появляться первые очертания идеального лица Беллы. Широко улыбаясь, будучи довольным результатом проделанной работы, Эдвард достал несколько готовых снимков и повесил их на верёвочку, протянутую от двери, закрепив прищепками.
Белла наблюдала за тем, как Эдвард делает свою работу. Закусив губу, она любовалась его длинными музыкальными пальцами, которыми он умело цеплял фотографии к верёвочке одну за одной.
- А что ты будешь рассказывать про мои фотографии? – спросила Белла, выходя из комнатки следом за Эдвардом, который в руке держал несколько готовых снимков с её изображением. Он взял одну фотографию и, аккуратно поддев её булавкой, прикрепил к стене, а другую протянул в сторону Белле. Девушка внимательно рассматривала снимок, казалось, изучая каждую, даже самую малейшую деталь своей собственной внешности.
- Когда-нибудь я расскажу, что однажды встретил на улице невероятной красоты девушку с интереснейшим лицом, пристал к ней и заставил сфотографироваться.
- Ну, ты меня не заставлял, я сама согласилась. В любом случае, спасибо за фотографию, - Белла достала из сумки книжку и, вложив в неё своё изображение, убрала обратно, крепче прижимая тряпичную материю к своему бедру, - Она мне очень понравилась.
Белла прошла в сторону выхода и, в очередной раз улыбнувшись, скрылась за дверью, оставляя Эдварда в одиночестве и полнейшем смятении. Проведя рукой по своим светлым шёлковым волосам, он резко развернулся вокруг своей оси и направился по направлению кухни, чтобы выпить чего-нибудь. Распахнув настежь холодильник, Эдвард достал оттуда большую бутылку виски, купленную ещё на прошлой неделе по случаю Дня рождения Эммета. Он налил немного полупрозрачной тёмной жидкости в стакан и моментально осушил его до дна, не оставляя ни единой капли. Абсолютно обессилев, Эдвард опустился на один из стульев и, подперев рукой голову, уставился в сторону входной двери.
Его сердце бешено стучало лишь от одного воспоминания о той прекрасной девушке, которая буквально несколько минут назад была в его квартире. Мысленно он уже притягивал к себе её хрупкое тело и впивался губами в её пухлые губы, бешено и неистово путешествуя руками по бархатной коже… Эдвард тряхнул головой, стараясь выбросить из неё подобные и, как ему казалось, абсолютно бредовые мысли.
Внезапно он услышал стук в дверь. Наверное, Маккарти, кто же это ещё может быть? Еле-еле передвигая ногами, Эдвард подошёл к двери и настежь распахнул её. Он не мог поверить своим глазам, но на пороге стояла Белла. Она мило накручивала шоколадный локон на свой указательный палец и, опустив вниз свои глубокие глаза, чертила узоры на сером полу мыском своей белоснежной балетки.
- Я просто подумала… - заикаясь начала Белла, - Я подумала, что было бы не плохо встретиться, сходить… сходить куда-нибудь. Конечно, я ждала, что ты это предложишь, но так и не дождалась, а потом я просто взяла и ушла. По пути домой я начала ругать себя, что, мол, я совсем сумасшедшая, если не предложу такому потрясающему парню, как ты, выпить вместе или просто перекусить. О, Боже, что я несу? В общем,… в общем, вот я и здесь. Ты, конечно, можешь выставить меня за дверь, я ведь ещё и пристала к тебе с этими фотографиями…
- Я очень рад, что ты вернулась, - Эдвард подошёл ближе к девушке и провёл рукой по её зардевшейся от смущения щеке.
- Правда?
- Несказанно, - прошептал он и, не думая абсолютно ни о чём, прильнул к её приоткрытым губам. Поцелуй начался медленно и нежно, потом вдруг набрал силу и стал разгораться, как лесной пожар. Нарушив все границы, он воспарил туда, где царит страсть – голодная, необузданная, добела раскалённая страсть. Обхватив руками лицо Эдварда, девушка жадно впивалась в него губами. Она гладила его лицо, волосы и тело, бормоча какие-то отрывочные фразы в неведении того, что её изящные тонкие руки трясутся, а прижатое к нему тело дрожит словно в лихорадке.
Эдвард обхватил руками талию Беллы, тем самым ещё ближе прижимая её хрупкое тело к своей мускулистой груди. Тоненькие пальчики схватили край футболки Эдварда и потянули её вверх, постепенно обнажая идеальный торс. Они сгорали от желания, от горячих прикосновений к полуобнажённым телам, неистовых и жадных поцелуев, которые просто-напросто кружили голову и заставляли медленно, но верно сходить с ума.
Они уже с силой вжимались друг в друга телами, жаждущими слияния. Едва слышное сбивчивое дыхание Беллы кружило и заставляло терять голову. Руки Эдварда хаотично шарили по её телу, горячие ладони то сжимались, то поглаживали. От его прикосновений у Беллы уже мутилось в голове, а ноги стали совсем ватными. Ей даже показалось, что она ещё никогда не желала мужчину с такой силой…
Они не думали ни о чём, не думали о том, что происходит сейчас, что будет после, не думали о том, что им нужно забрать бельё из прачечной или купить продукты. В тот момент они существовали лишь друг для друга.
Мир вращался вокруг, но где-то там, далеко, ведь сейчас всё потеряло всякий существующий смысл. Были только он и она. Они наслаждались друг другом, они любили друг друга так, словно делают это в первый и последний раз, желая полностью насытиться… Она была его воздухом, он же в свою очередь жадно вдыхал его до последней частички.
Сейчас они лежали рядом на белоснежных простынях, а яркие лучи заходящего солнца, пробиравшиеся сквозь полупрозрачные занавески, падали на их лица, заставляя щуриться. Он теребил в руках шоколадные пряди её волос, а она в свою очередь, словно завороженная, смотрела в его выразительные тёмно-изумрудные глаза, утопая в их глубине.
- Ты такой красивый, - прошептала Белла, едва касаясь кончиками тонких пальчиков небритой щеки Эдварда.
- Знаешь, мне впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Я испугался, что потерял тебя, что ты не вернёшься… Мне кажется, что я…, - Эдвард нервно сглотнул и прочистил горло, - Я не могу от тебя оторваться.
- Но мы ведь знакомы всего лишь пару часов, - Белла рассмеялась в небольшую ладошку, крепче прижимаясь к мускулистой груди Эдварда.
- А разве этого мало для убеждения в том, что я уже сейчас готов бросить весь мир к твоим ногам?
Девушка подняла на Эдварда свои огромные карие глаза, в уголках которых уже скапливались хрустальные слёзы, готовые в любой момент скатиться по раскрасневшимся от смущения щекам.
- Ну же, Белла, - Эдвард рассмеялся, вытирая большими пальцами солёные капли с лица девушки, - Я не хотел, чтобы ты плакала. Я всего лишь хочу, чтобы тебя захлестнула страсть. Чтобы ты летала на крыльях, пела и танцевала от восторга. Прости, если я что-то делаю не так.
- Нет, нет, - Белла приложила свой изящный пальчик к его приоткрытым губам, - Я, действительно, впервые в жизни летаю на крыльях, пою и танцую от всепоглощающей радости, - Обхватив руками его лицо, девушка нежно припала к Эдварду в поцелуе, едва касаясь его верхней губы своими влажными губами.
- Подожди минутку, - Эдвард оторвался от девушки. Его руки потянулись к фотоаппарату, который мирно покоился на одной из прикроватных тумбочек. Аккуратно сняв с него объектив и повязав на бёдрах белоснежную простыню, он навис своим сильным мускулистым телом над Беллой.
- Что ты делаешь? – звонко рассмеявшись, спросила девушка, упираясь своими миниатюрными ладошками в его грудь.
- Я собираюсь сфотографировать тебя, - Эдвард нажал на кнопку, и комната моментально озарилась яркой вспышкой, - Ты такая вдохновляющая. Я бы мог провести вечность, фотографируя тебя, запечатляя каждое, пусть даже самое мимолётное, твоё движение.
- Зачем? – Белла вопросительно подняла свою бровь.
- Я хочу сделать фотографию с тобой лучше той, которая сейчас весит на стене.
- Она прекрасна.
- Она, действительно, прекрасна, не спорю. Но ты…, - он провёл ладонью по лицу девушки, - Ты идеальна, Изабелла.
Пораженный, вдохновлённый и безгранично влюблённый, Эдвард делал один снимок за другим, забывая обо всём. Все его мысли вращались вокруг прекрасной женщины, которая удобно разместившись на его кровати и растягивая губы в широкой лучезарной улыбке, изо всех сил старалась увернуться от объектива дорого профессионального фотоаппарата в руках умелого фотографа. Её шёлковы волосы метались из стороны в сторону, чистый звонкий смех заполнял комнату, смешиваясь с ароматом фруктовых духов.
От запаха Беллы все мысли в голове Эдварда снова смешались. Поверх её плеча, он увидел заглядывающую в окно почти полную луну, которая показалась ему любопытным глазом небес. А вдруг именно они – те двое, за которыми следит Вселенная? И с ними она связывает особые надежды…

Они боготворили друг друга. Любили так, как обычно любят в детских сказках – с первого взгляда и навсегда. Безгранично. Отдаваясь полностью, без остатка. Они были двумя неразрывно связанными половинками, которые спустя долгие годы скитаний наконец-то обрели друг друга, воссоединились, стали одним целым.
Белла любила Эдварда всем своим безгранично чистым и любящим сердцем. Он в свою очередь готов был на всё ради девушки, которая, словно метеор, озарила его блёклую жизнь ярким светом и принесла в неё разноцветные краски, стала его музой и женщиной, от одной мысли о которой захватывало дух и всё тело покрывалось россыпью мурашек.
Эдвард с упоением, увлечением, быть может, даже жадностью фотографировал её. Всегда, везде и всюду, будь то их спальня или освещённая тусклым светом фонарей мощёная улица, кухня или мастерская, украшенный золотом и дорогими коврами вестибюль театра или пляж загородом. Ему было абсолютно всё равно, ведь самым главным было то, что на каждой из сделанных им фотографий было запечатлено идеальное лицо Беллы.
Словно одержимый, Эдвард мчался за идеальной фотографией, такой, которая отражала бы весь внутренний мир и внешнюю красоту его любимой женщины. Снимок за снимком прикреплялся разноцветными булавками к светлым обоям в комнате Эдварда, фотография за фотографией с изображением Беллы запечатлялась в памяти его фотоаппарата, печаталась на фотобумаге и проявлялась в мастерской, но не одна из них в полной мере не соответствовала созданному фотографом идеалу. Безликие, сухие, бессмысленные. Фотография его женщины должна была быть такой, что от одного лишь взгляда на неё, в горле образовывался бы комок, а к глазам подступали слёзы от ощущения прекрасного.
- Эдвард, а что, если я оступлюсь и упаду вниз? – Белла ехидно улыбнулась, скрестив руки на груди, и кивнула в сторону крутого обрыва, на краю которого стояла.
- Я поймаю тебя, милая, - Эдвард достал из чехла свой фотоаппарат и поменял объектив.
- А если не успеешь?
- Прыгну за тобой, - он улыбнулся, - Неужели у меня будет другой выход? У меня просто не будет выбора.
- Выбор есть всегда.
- Да, ты права, - Эдвард медленно подошёл к девушке и, обвив сильными руками её тонкую талию, тихо прошептал, - И я его сделал. Ещё тогда, когда пару месяцев назад увидел тебя на улице, сидящую на тротуаре и читающую книгу, ещё тогда, когда сделал первую твою фотографию, тогда, когда впервые осознал, что влюблён в тебя, как мальчишка, что бесконечно одержим тобою, Белла…
Этих слов было достаточно. Достаточно, чтобы разум Беллы улетучился далеко-далеко, навсегда оставляя свою хозяйку в плену чувств и безграничной любви, которая, словно птица, трепетала где-то у неё в груди.
Широко улыбаясь, девушка подошла к обрыву и, повернувшись спиной к Эдварду, уставилась вдаль. Свежий ветерок раздувал её каштановые волосы, а солнечные лучи падали на идеальное личико, отбрасывая едва заметные блики на фарфоровой коже.
- Посмотри на меня, Белла, - Эдвард направил фотоаппарат в сторону девушки, которая, всё ещё растягивая губы в улыбке, резко повернулась к нему. Она была настолько красивой, свежей, чистой, воплощением ангела, спустившегося на бренную землю с небес и спрятавшего куда-то свои белоснежные крылья. Солнечные лучи отражались в её широко распахнутых карих глазах всеми цветами радуги, а всё вокруг будто сияло в ярком свете, который исходил от идеальной и вдохновляющей девушки.
Нажав на кнопку, Эдвард навечно зафиксировал этот наполненный светом и необъяснимым волшебством момент. Проведя длинным музыкальным пальцем по экрану фотоаппарата, он тихо, едва слышно прошептал:
- Вот она.
- Что? – Белла преодолела расстояние между собой и Эдвардом в несколько шагов, - Милый, я тебя не расслышала? Быть может, ты попробуешь ещё раз? Я могу встать как-нибудь по-другому, если хочешь, мне не сложно.
- Нет, Беллз. Мы сделали это, - он заворожено смотрел на снимок, - Это она, именно она, точь-в-точь как в моей голове. Мы наконец-то сделали идеальную фотографию!
- Покажи мне её! - Белла рассмеялась и, захлопав в ладоши, запечатлела лёгкий поцелуй на щеке Эдварда, - Я очень! Очень хочу на неё посмотреть!
Эдвард аккуратно повернул фотоаппарат в сторону девушки и, растянув тонкие губы в самой нежной улыбке, на которую только был способен, направил свой указательный палец в сторону снимка. Обхватив своими маленькими ладошками небольшой экран, Белла с восхищение вглядывалась в свою новую фотографию, стараясь сдержать скопившиеся в уголках глаз слёзы.
- Она настолько прекрасна, что, глядя на неё, мне хочется плакать от счастья! – тихо прошептала она.
- Я сегодня же напечатаю её, - Эдвард приобнял девушку за плечи, - Теперь-то, надеюсь, ты видишь, что все предыдущие снимки были просто красивыми, а этот, действительно, идеален.
Белла удовлетворительно кивнула и, зарывшись лицом в ворот светлой рубашки Эдварда, вдохнула пьянящий запах его одеколона и в очередной раз почувствовала себя самой счастливой, самой любимой и желанной девушкой во всём мире…