Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Затерянное королевство
Я видел сон, печален мой удел,
Лишь там могу я быть с тобою рядом.
Но лишь во сне я, наконец, прозрел
И выбрал путь. В нем ты - моя награда.
Рождественская сказка. Мини.

Беременное чудо
Ни для кого не секрет, что Рождество – время волшебства, доброй магии и чудес, которые всегда случаются с теми, кто в них нуждается. Однако чудеса бывают разные, и некоторые из них могут в одно мгновение перевернуть вашу жизнь с ног на голову. Вот и Эдварду Каллену пришлось посмотреть на мир в несколько ином свете. Хотя, вряд ли, он желал чего-то подобного...
Мини.

С Днём Рождения, Джейкоб!
«Затмение». Элис, желая сгладить острые углы между Эдвардом и Джейкобом, а так же подарить Белле возможность проводить время с другом, но под бдительным оком вампиров, хватается за возможность пригласить оборотня в гости и отпраздновать его день рождения.

Большие детки
«Поздравляем, папаша, у вас девочка!» - эту фразу Карлайл слышал уже трижды. И каждый раз был на седьмом небе от счастья. Но мог ли он представить, что вскоре жена покинет его и ему одному придется воспитывать дочерей? А дети, к сожалению, растут, и маленькие бедки могут грозить большими проблемами...

Призрачная луна
Чикаго, 1918 год. Столкнувшись с потерями и смертью в свои семнадцать лет, Эдвард пытается отыскать путь к свету в сгустившейся вокруг него мгле. Но что выбрать, если лихорадочный сон кажется живее, чем явь, и прекраснее, чем горькая реальность? Стоит ли просыпаться?
Мистическая альтернатива.

Дебютантка
Англия, 18 век. Первый бал Изабеллы в Лондоне, восхищенные поклонники, наперебой предлагающие танец и даже большее, и недоступный красавчик-офицер, запавший в юное неискушенное сердце.

Колония «Орфей-2». Хроники
XXIII век. Земля необитаема. В поисках лучшей доли люди колонизируют пригодные для жизни планеты, насаждая «огнем и мечом» свой уклад и систему ценностей. «Орфей-2» - одна из колоний Второй Волны Миграции, где у власти стоит не Земное Правительство, а Конгломерат Корпораций

Артефакт
Она всего лишь заглянула в зеркало и увидела в нем море, которое не видела до того никогда, которое ей нельзя было видеть.
Научное фэнтези, мини.



А вы знаете?

...вы можете стать членом элитной группы сайта с расширенными возможностями и привилегиями, подав заявку на перевод в ЭТОЙ теме? Условия вхождения в группу указаны в шапке темы.

А вы знаете, что победителей всех премий по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Любимый мужской персонаж Саги?
1. Эдвард
2. Эммет
3. Джейкоб
4. Джаспер
5. Карлайл
6. Сет
7. Алек
8. Аро
9. Чарли
10. Джеймс
11. Пол
12. Кайус
13. Маркус
14. Квил
15. Сэм
Всего ответов: 15774
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 151
Гостей: 138
Пользователей: 13
Rirysha, roshaksvetlana, user1975, Ritz, ElenaGilbert21021992, Катерина15, 77777Змейка77777, sonador, Ani, Natasha123, lizaveeva29, Феяяяя, анс95
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Свободное творчество

Цепь, клинок и крест. Глава 4

2024-3-29
4
0
0
Глава 4


Алира сидела на стволе упавшего дерева, прислонившись спиной к вздернутым к небу корням, и смотрела на зеленоватую дымку, окутывавшую ветки ив над маленьким озерком. Весна… Пятая весна в этом огромном лесу, прозванном за обилие всяких певчих птиц Звенящим, ставшем родным домом.
Здесь, на берегу озера притаились полтора десятка шалашей — одно из пристанищ их шайки. Сколько их ещё было раскидано по чаще, точно знал, наверное, только Уильям. Он мог бы ей рассказать, если бы она попросила, но ей было все равно. Без Уильяма она разбойничать не собиралась.
Странно начавшаяся дружба за пять лет переросла в привычку и привязанность. Два года назад Алира пустила Уилла в свой шалаш, позволив нарушить договор, заключенный при встрече. Уилл был влюблен, предлагал даже сходить обвенчаться в ближайшую церковь, но Алира отказалась. Она не считала эти отношения чем-то долгим и глубоким, заслуживающим таинства венчания. Она даже не была уверена, что любит разбойника — скорее, просто нашла способ скрасить одиночество, неизбежное для женщины в такой толпе мужчин. Многие члены шайки посматривали на нее с недвусмысленным интересом, но слово Уильяма с одной стороны — и ее строгое предупреждение с другой — делали своё дело. К ней не приставали. А связь с главарем окончательно остудила горячие головы.
Жизнь разбоем пришлась Алире по душе. Теперь у нее было неплохое оружие, теплая одежда, даже какие-то золотые побрякушки, которые Уильям забрал у купца, ехавшего с ярмарки и везшего украшения молодой жене. Впрочем, меч хорошей закалки радовал ее куда больше, чем пара золотых браслетов и ожерелье. Меч был продолжением руки, пел по ее воле, а украшения только мешали в бою.
На любое дело Алира шла в первых рядах, поскольку стрелять из лука так и не выучилась по-настоящему, зато в ближнем бою превосходила всех своих товарищей. Никакая школа жизни, даже на бандитской дороге, не заменит планомерного обучения, закрепляемого регулярным боевым опытом. Грабеж казался бывшей амазонке обычным способом зарабатывать на жизнь, не лучше и не хуже прочих. Если жертва не сопротивлялась, никого не убивали. Если излишне спесивый рыцарь с парой оруженосцев начинал лезть на рожон, Алире было чем быстро его успокоить. По окрестностям вскоре разошлась молва о женщине с мечом — Алира не пыталась скрывать своё естество, заплетая волосы в косу ниже лопаток и закалывая ее в обычную женскую прическу. Это в сочетании с мужской одеждой и оружием производило сильное впечатление, особенно на крестьян, которые меж собой полагали ее чуть ли не ведьмой, но ведьмой неопасной. Их самих, ездивших через лес на ярмарку, продавать остатки зерна и овощей, шайка не трогала — что с них взять, с нищих-то… К тому же деревенские мальчишки собирали сплетни и пересказывали их потом разбойникам. Иногда выяснялись любопытные вещи.
Последняя охота выдалась особенно удачной — лесом ехал посол из Франции, который должен был привезти подарки ко двору его величества короля Франциска. Подарков было много — вьюки на шести лошадях. И охрана вооружена отменно — девушка сейчас как раз крутила на пальцах великолепный кинжал, снятый с одного из убитых. Сдаваться миром расфуфыренный как фазан иностранец не пожелал, осыпав Уильяма какими-то отборными французскими оскорблениями, которые всё равно никто не смог оценить по достоинству, после чего его эскорт ввязался в схватку. Алира давно не встречала столько славных противников. Впрочем, лучники с ветвей ближайших деревьев сразу сократили их численное превосходство, и амазонка смогла тряхнуть стариной, навязав бой троим солдатам.
Бой вышел хороший, азартный, всколыхнувший кровь. Добыча оказалась роскошной. Лошади и оружие тоже не разочаровали. Трясущегося от страха, растерявшего весь свой гонор фазана отпустили — убивать послов не полагается…

Уильям тихо подошел и сел рядом, положив голову Алире на колени.
— Что слышно, куда дальше? — спросила девушка, разглаживая волосы любовника.
— Один паренек прибегал вчера на закате, когда ты уже легла. У него брат — служка в аббатстве, и он рассказал, что у них на ночлег остановился какой-то важный господин с небольшой свитой и несколькими повозками добра. Что именно там везут — неизвестно, повозки охраняют.
— Это может быть интересно, — задумчиво протянула Алира, втыкая трофейный кинжал в дерево.
— Я тоже так думаю. Судя по рассказам, этот господин не спешит, так что до нашей любимой переправы доедет не раньше, чем завтра к вечеру.
— Снова на переправе?
— Лира, что тебе не нравится? Это отличное место для засады, лучше не придумаешь.
— Ладно, Уилл, не кипятись. Мне все равно, где мечом махать.
— За это я тебя и люблю, — шепнул Уильям, ловя ее руку и целуя ладонь.
— Тогда за дело, — Алира наклонилась, поцеловала его в губы и столкнула светловолосую голову со своих колен. — Нечего лениться.
Шайка собралась быстро и сноровисто. Проверенные луки, полные колчаны, солёные шутки и нестройные, но искренние молитвы об успехе предприятия. Знакомыми тайными тропами они дошли до переправы вскоре после полудня следующего дня, послав по дороге пару разведчиков узнать, едут ли желанные гости.
Гости ехали. Как раз по предсказуемому маршруту — точно в подготовленную западню. Впереди пара простых воинов, за ними — важный немолодой господин в дорогих одеждах, следом — оруженосец, дальше — повозки и ещё несколько солдат. Рыцарь уже миновал реку, повозки — одна въехала в воду, другая только подъезжала. Стрелы свистнули со всех сторон одновременно, первый и последний всадники повалились с седел. Разбойники с криком и улюлюканьем бросились на растерявшихся путешественников. Алира налетела на важного господина, который успел принять у оруженосца меч.
В этот момент из повозок полетели стрелы. Несколько человек из шайки рухнули замертво. Лучники Уильяма попытались стрелять в ответ, но в гуще схватке слишком близко оказались враги и товарищи. А с повозок слетел холст — и соскочили солдаты.
Теперь бой пошел не на жизнь, а на смерть. Солдаты были хорошо обучены и знали, с кем предстоит иметь дело. Бандиты не могли похвастаться тем же. Кто-то пытался сбежать — и получал стрелу в спину. Кто-то рубился до последнего вздоха. Алира видела, как Уильям отчаянно пытается пробиться к ней, но на него наседают враги, разом, со всех сторон… она сама оказалась одна против пятерых. Двоих удалось достать довольно быстро, но остальные теснили ее к воде.
— Лира! — отчаянный крик оборвался на высокой ноте. Уилл? Ранен? Убит? Скоро все там будем… Господи, прости мне все мои прегрешения и упокой душу раба твоего Уильяма, если он все-таки мертв. И пусть горят в аду проклятые предатели…
Она зарубила третьего противника. На следующем шаге нога скользнула по влажному камню начала брода, девушка потеряла равновесие, бросившийся в яростную атаку солдат сбил ее с ног — и прежде, чем она успела среагировать, окунул головой в воду. Пока Алира дергалась, пытаясь не захлебнуться, у нее отняли меч, кинжал, и связали руки за спиной. После этого мокрую, на грани обморока девушку вытащили и швырнули к повозке, куда сажали остальных пленных. Половина шайки полегла. Вторая — попалась. В плену оказался и Уилл — раненый, он был без сознания, но еще дышал. Отыскав его взглядом, Алира ещё раз мысленно призвала все кары небесные на головы трусов и предателей, заманивших их в смертельную ловушку.
Алира не знала, что последние выходки шайки всерьез рассердили Вортигерна, герцога Талаирского, в чьих владениях располагался Звенящий лес. И что герцог лично распорядился уничтожить дерзких бандитов и по возможности устроить показательную казнь тех, кого удастся взять живыми.

Утро перед предстоящей казнью было особенно тихим. В иной день заключенные регулярно ругались, дрались, провоцировали охрану, но свои последние часы даже самый отъявленный головорез желал провести наедине с самим собой.
Тюрьма располагалась в небольшой крепости на окраине города. Условия были ужасными. В сырые, холодные и поросшие плесенью камеры не проникал солнечный свет и свежий воздух. Постелью для здешних обитателей служила связка гнилой соломы. Еда — кусок хлеба и застоявшаяся вода в глиняном ковше с оббитым краем. Многие из преступников не доживали до собственной казни, умирая от голода или болезней.
Жизнь взаперти была скучной, тяжелой и однообразной. Каждый новый день в точности повторял предыдущий. Поначалу к Алире пытались приставать соседи по камере, но она быстро дала понять бандитам, что с ней такое не пройдет. В остальном же ничего хоть сколько-нибудь значимого не происходило. Уилл скончался от ран на следующий день после поимки. Куда посадили остальных членов шайки — девушка не знала.
За время, проведенное в заключении, она потеряла в весе, самочувствие значительно ухудшилось. Ей, привыкшей к постоянным тренировкам, сражениям и риску, было просто невыносимо находиться тут. Она, так же как и остальные, сидела молча, погруженная в собственные мысли, но пока другие вспоминали яркие моменты прошлого, сожалели о содеянном, запоздало молились или даже плакали, она спокойно ждала своей участи. Ждала, когда все это, наконец, закончится. Такая жизнь была для нее намного хуже смерти. Знай она, что её ждет, ни за что не далась бы живьем, но, к ее величайшему сожалению, теперь было уже слишком поздно.
Звук тяжелых шагов, расходящийся эхом, казалось, по всей крепости, нарушил тишину, царящую в темнице. Это показалось Алире странным — для выдачи пищи было еще рано, а охрана и вовсе не появлялась тут без причины.
К решетке подошел неизвестный человек в длинном плаще и прислонился к решетке. Позади виднелась темная фигура охранника.
— Лира, подойди, — позвал он спокойным, негромким голосом.
Алира недоуменно нахмурилась. Казнь должна состояться в полдень на городской площади. Зачем ее беспокоят раньше. Она медленно поднялась на ноги и, осторожно обходя лежащих и сидящих на полу заключенных, приблизилась к незнакомцу.
— Кто вы?
— А не все ли равно? — от одного факела, закрепленного около решетки, было мало света, но Алире удалось различить светлые волосы собеседника, выбивающиеся из-под капюшона. Заметив, что девушка щурится, всматриваясь, незнакомец шагнул чуть в сторону, ближе к факелу, и Алира увидела отблеск кольчуги и эфес длинного меча у пояса. Рыцарь…
Несколько минут они молчали. Охранник сзади и не думал торопить странного посетителя.
— Тебя ждет виселица, — наконец нарушил затянувшуюся тишину незнакомец.
— Вы пришли ради того, чтобы напомнить мне об этом и помочь собраться в последний путь? Что-то не похожи вы на священника, — девушка криво усмехнулась.
— Я пришел, чтобы предложить тебе помощь. О твоем мастерстве уже начали слагать легенды. Нам нужны такие мастера. Я могу помочь тебе выбраться отсюда.
— Зачем я вам нужна? Уверена, что наш город богат на отличных воинов, которые будут гораздо сильнее и ценнее, чем я. А мой путь подошел к концу. Я устала, — она тяжело вздохнула. — Очень устала.
— Подумай хорошенько, ведь это шанс начать новую жизнь. Церковь гарантирует отпущение грехов, земли и богатства всем смелым воинам, кто решится помочь в благородном деле. Ты нужна нам, Лира, — незнакомец подался вперед, почти коснувшись лбом ржавых прутьев. Алира, в свою очередь, подошла ещё ближе, всматриваясь в его наполовину скрытое тенями лицо. Судя по голосу, молодой. Что это? В самом деле нежданное помилование? Зачем ему это нужно?..
— Почему я? — из всех вопросов этот казался самым важным. — Камера позади меня полна теми, кто с радостью воспользовался бы твоим предложением искупить грехи и пойти сражаться за любое дело, лишь бы не умирать сегодня.
— Дела у нашего войска складываются не слишком хорошо. Люди обеспокоены прошлыми неудачами. Нам нужно поднять их боевой дух, бандиты с большой дороги в этом не помощники. Пусть все увидят красивую и смелую девушку, что не уступает в бою любому из бывалых солдат. Помоги нам. Церковь и Бог не забудут этого.
Алира молчала, рассматривая подернутое тенями лицо собеседника. Душу глодали сомнения. Она уже готова была умереть, уже ждала смерти, но теперь… теперь жизнь снова поманила. Не может же всё это быть какой-то хитрой уловкой — она была бы лишена смысла. Хотелось… хотелось выйти отсюда не на эшафот, а на залитую солнцем улицу, сесть в седло и снова почувствовать в ладони тяжесть меча.
— Могу ли я вам верить? — собственный голос показался хриплым от волнения.
— Я искренен перед тобой. Господь видит в тебе хорошую девушку, которая просто заплутала в жизни, и он милостив к тебе. Господь распорядился так, чтобы я оказался сегодня здесь и исполнил его волю. Не отвергай его помощи. Одно слово — и тебя освободят.
— Хорошо, я согласна. Только обещайте, что мне не придется снова оказаться здесь, что бы ни случилось.
— Обещаю.

***


Обитель Святой Женевьевы стояла на высоком берегу реки. От мирской суеты ее укрывали массивные стены, возведенные больше ста лет назад, в те времена, когда страну раздирали на клочки мелкие бароны, а крестьянам приходилось прятаться за монастырскими стенами от воюющих, уводя скот и унося скудный домашний скраб, и оставляя на милость победителей посевы и дома. А знать воевала, заключала перемирия, делила и переделивала земли, изредка заключая непрочные союзы для защиты от нападений викингов или соседей-французов.
После прихода к власти Франциска, предка нынешнего короля, ситуация изменилась в лучшую сторону, порядка стало чуть больше, но монастырь оставался неприступной крепостью, стены которой время от времени подновляли мирские работники, в то время как монахини молились о мире и спокойствии в государстве.
Настоятельница Мирабелла состарилась в этих древних стенах, найдя еще в юности здесь убежище от нежеланного брака. Она заботилась о процветании обители, охотно принимала щедрые пожертвования и новых послушниц, по-матерински обходилась с молодыми девушками, просившими пострига в порыве душевного смятения — чаще всего из-за несчастной любви, и давала им время подумать и разобраться в себе. Монастырь был тихим и умиротворенным местом. До тех пор, пока туда не пришла девица лет восемнадцати, бывшая рабыня-амазонка, исцелившаяся от хвори заступничеством Святой Женевьевы.
С появлением Лионы размеренной жизни пришел конец. Фанатично уверовавшая в божественную благодать девушка рьяно принялась исполнять послушания, а заметив, что подобный пыл проявляют далеко не все послушницы, пустилась в нравоучения. Престарелой Мирабелле порой казалось, что Лиона жаждет замолить давние грехи, но опасаясь, что ее молитвы не будут услышаны, хочет увлечь за собой как можно больше других. И иногда настоятельнице мерещилось в этом показное благочестие и избыточная строгость.
Но на самом деле Лиона действовала просто по велению сердца. Искренне веря, что святая заступница даровала ей здоровье для новой праведной жизни, она совершенно не понимала тех молоденьких послушниц, которые даже за монастырскими стенами продолжали вспоминать мирские радости. Лиона отрубила свое кровавое прошлое одним ударом и ни разу не пожалела о том, что оставила арену. Даже боевых подруг она вспоминала только изредка, чаще всего сожалея об их грехах, молясь за них и прося для них вразумления и просветления — в то время, как Алира убивала путешественников на лесной дороге, а Нейда — тех, на кого указывал ее хозяин.
Лиона могла целый день трудиться в огороде, прерываясь только на молитвы, а потом ночь проводить в маленькой часовне в бдениях. Те же послушницы, которые после дневных работ отправлялись спать, немедленно упрекались ею в недостатке веры. И Мирабелле всё труднее было сохранять прежний размеренный уклад жизни обители. Некоторые монахини заражались воодушевлением Лионы и присоединялись к ней в спорах за строгость, смирение и подвиг.
Так продолжалось несколько лет. Лиона не принимала постриг, считая, что недостаточно доказала Святой Женевьеве свою веру. Мирабелла стремительно седела. И тут по стране прокатилась весть: во Франции аббат Клерво Бернард призвал короля и его феодалов к новому крестовому походу. Сарацины всё больше наглели, утратив всякий страх перед христианским оружием. Европейские монархи почти единодушно откликнулись на призыв преподобного, требовавшего грозного возмездия неверным за захваченную Эдессу, которую за два года силами восточных христианских государей отбить так и не удалось.
В обители о походе узнали из письма настоятеля монастыря Святого Бернарда, с которым Мирабелла время от времени переписывалась. Известие взволновало старую монахиню, которая ещё в отчем доме не раз слышала рассказы о славных деяниях предков, сражавшихся в Палестине во славу Господа. И она решила отступить от правил, требовавших оставлять мирскую суету за монастырскими воротами.
Во время вечерней трапезы, когда монахини и послушницы собрались к столу, Мирабелла поведала им о королевском указе. Возбужденный шепот прокатился по трапезной. Глаза многих заблестели при воспоминании о собственных отважных прадедах, которые отвоевали Гроб Господень в первом походе. Другие, те, кому было нечего вспоминать, просто чувствовали сладкий трепет гордости — снова грядет час славы и победы воинства Креста… Лиона почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. Вот он — долгожданный шанс по-настоящему послужить святой вере.
Вечером девушка не вернулась в свою келью, а отправилась молиться о вразумлении и наставлении на путь истинный. Ночь на коленях в нетопленой часовне, после долгого строгого воздержания — Лиона блюла посты едва ли не строже постриженных монахинь — казалась бесконечной, полной странного шороха и легкого головокружения. Лиона шептала слова молитвы, повторяя их раз за разом, и постепенно впадая в подобие транса. Глаза, видевшие только призрачные огоньки лампад, закрывались, под веками кружились цветные пятна, девушке казалось, что она раскачивается в такт молитве и улетает куда-то в неведомую высь… Она пропустила заутреню, и когда Мирабелла, обеспокоенная ее отсутствием, прислала в часовню нескольких монахинь, они нашли девушку в глубоком обмороке с радостной улыбкой на лице.
Сестра травница принесла какое-то пахучее снадобье, подержала его под носом Лионы, та чихнула и очнулась. Глаза ее сияли на бледном похудевшем лице как звезды.
— Мне нужно испросить разрешения говорить с матерью-настоятельницей, — были ее первые слова.
Мирабелла сразу согласилась принять самую беспокойную послушницу. Она ждала ее в своем кабинете. Девушка вошла и от порога низко поклонилась. Настоятельница приветливо подозвала Лиону и указала на деревянное кресло.
— Садись, дитя моё, я внимательно тебя слушаю.
— Простите, что осмелилась потревожить вас, — смиренно опустив взгляд в пол, начала Лиона, — но ваш рассказ вчера очень взволновал мою душу. Идти к Гробу Господню, сразиться во славу Его, принять мученическую смерть, если Ему будет так угодно… Все истинные христиане, способные держать оружие, должны объединиться в этом священном походе, и враг человеческий будет сокрушен и повержен…
От сдерживаемого возбуждения щеки девушки заалели, руки чуть дрожали.
— Каждый меч, обнажаемый в святой битве, будет осенен милостью Всевышнего. Некогда я держала в руках оружие и обучена им владеть. Я молилась об указании мне правильного пути в эту решающую минут — и Бог явил мне свою милость, дав понимание моего призвания. Я недостойна стать невестой Христовой, не все мои прошлые грехи замолены. Но я могу искупить их, отправившись в Палестину и отдав свою жизнь за правое дело. Позвольте мне принять крест и биться плечом к плечу с нашими братьями…
Мирабелла смотрела на девушку со смесью жалости, восхищения и даже страха. Как же сильна должна быть убежденность этой девочки в своих словах…
— Конечно, Лиона, — проговорила она очень тихо. — Я прикажу найти для тебя подходящую одежду и все, что нужно для долгого пути. Но ты пять лет не бралась за оружие, уверена ли ты, что…
— Простите, — повторила Лиона, первый раз за все время поднимая на настоятельницу блестящие глаза, — но Господь не дал бы мне знака, если бы я не была готова. В праве ли мы сомневаться в Его воле?
— Разумеется, нет, — кивнула Мирабелла.
— Тогда я очень прошу вас дать мне денег и отпустить в город, чтобы я могла купить себе меч, а также узнать, где собираются воины Христа.
Мирабелла написала распоряжение хранительнице монастырской казны и протянула Лионе.
— Я буду молиться за твоё благополучное возвращение, дитя моё, — «А ещё больше за то, чтобы ты одумалась и никуда не уплывала. Долгий путь, коварное море, жаркая Палестина и кровожадные полчища неверных. Господу не может быть угодна твоя гибель…»
Лиона поцеловала руку настоятельницы и быстро вышла из комнаты. В глазах ее пылал новый огонь непреклонной решимости.

Вопреки опасениям Мирабеллы, Лиона не уехала из монастыря на следующий день после того, как обзавелась оружием. Уйдя на самый дальний двор, подальше от глаз молодых любопытных послушниц, бывшая амазонка медленно взмахивала мечом, оживляя вбитые до уровня автоматизма движения. С каждым разом всё быстрее, все резче. Тело послушно вспоминало воинское искусство, регулярные тренировки постепенно возвращали былую выносливость и силу. Лиона была молчалива и сосредоточена — теперь ей предстояло обнажить меч не просто на потеху знатным зрителям, а за дело Христа, в защиту Гроба Господня. И понимание этого наполняло для девушки каждый день подготовки глубоким тайным смыслом.
Побывав в городе, Лиона выяснила, что отплытие флота к берегам Святой земли намечается на начало лета, сразу после дня Святого Иоанна. Времени, чтобы добраться до лагеря, куда стекались добровольцы со всех окрестностей, имелось ещё достаточно. И девушка тренировалась. С тем же фанатичным упорством, с которым последние пять лет молилась и умерщвляла плоть постом. Чем дольше наблюдала это Мирабелла, тем больше убеждалась, что отговорить Лиону от предприятия не удастся. А значит, оставалось уповать на святых заступников и возносить молитвы. Чем она и занималась вместе со всеми остальными монахинями.
Известие о том, что одна из послушниц отправится в Палестину с оружием в руках, быстро облетело обитель, вызвав среди его обитательниц смесь страха и гордости. Страха — потому что ни одна из них и вообразить себе не могла, каково это — надеть кольчугу, подпоясаться тяжелым мечом, повесить на руку щит — и поехать в неведомые страны навстречу страшному врагу. Гордости — потому что в эти дни радостного воодушевления накануне великих славных свершений во славу Господа каждому хотелось хоть немного прикоснуться к благодати совершаемого подвига, который, в этом никто ни минуты не сомневался, завершится полным посрамлением неверных и торжеством христианства на всех восточных землях.

***


Нейда сидела в своей комнате над шкатулкой с драгоценностями и перебирала браслеты и ожерелья. Каждое было напоминанием о боли и унижении, о том, что она по-прежнему слабее. Эти вещи стоили огромных денег, Нейда даже не решалась представить точнее. И где-то в глубине души ей, может, и льстило, что Филипп оценивает ее так высоко. Но та цена, которую герцог каждый раз брал с неё, была непомерно высока. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Утром Лоран, зайдя в тренировочный зал, сообщил, что она отправляется с ним в столицу на Рождество, по случаю которого король каждый год устраивает пышные гуляния. Нейде ничего не оставалось, кроме как молча поклониться, но сейчас, наедине с самой собой, она могла признать очевидное: это — начало конца.
Неделю назад Филипп разозлился на неё. Наверное, впервые за все эти годы он разозлился по-настоящему. Избив девушку до полуобморочного состояния, он, вопреки обыкновению, не отнес ее к лекарю, а оставил лежать на полу тренировочного зала, предоставив самой искать помощи. Отдышавшись и заставив себя подняться на ноги, Нейда пошла по замку, шатаясь, хватаясь рукой за стену, капая на циновки и шкуры кровью из разбитых губ и носа. Никто ее, казалось, не замечал. Лекарь ее не принял. И привалившись спиной к двери в его помещения, чувствуя, что сил подняться и идти к себе уже не осталось, Нейда постепенно осознавала всю глубину герцогского гнева и в тысячный раз проклинала Филиппа за жестокость.
Потом был мрак беспамятства, а очнувшись, Нейда обнаружила себя в том же коридоре, под той же дверью. Кровь на лице спеклась коркой, всё тело ныло. Усилием воли заставив себя встать на ноги, девушка кое-как доковыляла до своей комнаты и повалилась прямо на пол, застеленный ковром. Плевать, что на нем останутся красно-бурые пятна… Надо прийти в себя и подумать. Понять, что будет дальше.
Начиналось всё как обычно. Паж передал приказ герцога явиться к нему в кабинет. Нейда подчинилась. Она входила в комнату, готовая ко всему — к вооруженной схватке, рукопашной драке, к тому, что Филипп предложит ей кубок вина или снова силой уложит в пастель. Жизнь в замке Лоранского герцога приучила никогда не расслабляться. Но Филипп просто стоял, глядя в окно, и повернулся, едва она вошла.
— Завтра мы едем в Роксток. Я слышал, там сейчас Рихард Атемарко. Ты спровоцируешь его на поединок и убьешь.
Короткий, сухой приказ. Короткий поклон в ответ. Это уже было много раз.
— Кто он? — Нейда всегда задавала этот вопрос, иногда Филипп даже отвечал.
Ответил и в этот раз.
— Второй сын барона Атемарко. Мерзкий тип. И слишком любит французов. Ступай собирайся. К вечеру мы должны быть там.

Они выехали на рассвете. Филипп, Нейда и человек семь ближайшей свиты. Герцог не любил пышных выездов с каретами, плюмажами и сотнями пажей и оруженосцев, предпочитая путешествовать налегке, иногда и вовсе в одиночку.
Ночью прошел снег, теперь его мягкое покрывало заглушало конскую поступь. То и дело с веток деревьев срывались снеговые шапки и с глухим хлопком падали в сугробы. В лесу было тихо и светло. Нейда сидела в седле, чуть откинувшись назад, придерживая поводья одной рукой. Ездить верхом ее тоже научили на славу. А лошадь — очередной хозяйский подарок, арабская полукровка — была просто загляденье. Нейда привязалась к ней, назвала Рысью за темно-коричневую масть и кормила с ладони кусочками морковки и яблок. По завистливым взглядам, которые бросали на лошадь встречавшиеся ей по пути всадники, Нейда догадывалась, что стоит полукровка немало.
Возможно, многих дворян удивляло, почему герцог приблизил к себе простую рабыню, позволял ей скакать бок о бок, одевал в роскошные одежды, дарил дорогое оружие и украшения, в которых она иногда появлялась с ним на пирах. Саму рабыню это до сих пор удивляло не меньше. Но спрашивать Филиппа напрямую не отваживался никто, поэтому если он являлся в чей-то замок в сопровождении черноволосой, опоясанной мечом девушки, все молча проглатывали свои вопросы и гнев благородной крови. Спорить с Лораном мог бы осмелиться только самоубийца.
Роксток был обычным мелким городишком на излучине реки. Кривые узкие улочки, дома, лепящиеся один на другой внутри кольца старых замшелых стен. Стража на воротах почтительно стукнула алебардами, едва разглядела красного гербового беркута на щите, который вез оруженосец Филиппа. Подковы гулко простучали по деревянному настилу моста. Снег скрыл грязь, придав городу свежий, почти праздничный вид. До Рождества оставалось чуть больше двух недель.
Филипп подъехал к воротам большого трактира. Из конюшни по левую руку раздавалось фырканье и ржание, конюх уже бежал принять лошадей у новых гостей. Прямо напротив ворот сверкало окнами и прикрепленными снаружи факелами двухэтажное здание. Филипп соскочил с седла и обернулся к Нейде, поправлявшей меховой плащ. Их взгляды встретились, девушка едва заметно наклонила голову. Затем герцог широким шагом направился к крыльцу. Черный плащ летел за его спиной, словно крылья того самого хищного беркута, который топорщил перья на гербе Лорана.
Когда они вошли в большое, наполненное шумом и чадом помещение, резко стало тихо. Все обернулись к вновь прибывшим. Зала была полна. Дворяне, некоторые — поблескивая кольчугами, некоторые — только в кафтанах, и все при оружии, сидели за столами, пили, ели и слушали менестреля, который, расположившись около камина, напевал какие-то куплеты, подыгрывая себе на арфе. Нейда быстро окинула толпу взглядом, прикидывая, кто же из них ее жертва. Между тем какой-то немолодой рыцарь, опоясанный длинным мечом, поднялся и отвесил Филиппу поклон.
— Ваша светлость, окажите честь, присоединитесь к нашей скромной трапезе.
— Благодарю, господа, — отозвался герцог, усаживаясь в деревянное кресло во главе одного из столов. Нейда остановилась у него за спиной, скрестив руки на груди и исподволь быстро осматривая всех собравшихся, гадая, который же из них Атемарко. Под определение «мерзкий тип» подходили многие.
— Садись, — прервал ее размышления Филипп. — Эй, подайте стул даме.
Нейда физически чувствовала скользнувшую по зале волну неодобрения, но, тем не менее, стул был поднесен и поставлен к одному из столов.
— Нет-нет, сюда, поближе, — усмехнулся герцог, жестом указывая на место по левую руку от себя, где сейчас сидел какой-то молодой рыцарь с задумчиво-мечтательным выражением лица.
Слуга перенес стул, куда было велено, Нейда обошла хозяйское кресло и остановилась возле этого мечтателя.
— Извольте подвинуться, сэр.
Тот, по-прежнему пребывая где-то в неведомых далях, безропотно сдвинулся в сторону. А Нейда снова почувствовала, как же ее ненавидят сейчас все эти титулованные и не очень высокородные выродки. И как она ненавидит их в ответ за эту отчаянную спесь, которой только страх перед Беркутом Лораном не позволяет выставить ее, женщину, прочь из-за их стола.
Слуга налил им в кубки сладкого горячего меду. Нейда пригубила, позволяя одному глотку согреть тело, но кубок не поставила — пусть думают, что она выпила до дна. Филипп тем временем скользил взглядом по лицам, то и дело кому-то кивая, кого-то называя по имени и задавая один-другой ничего не значащий вопрос. Наконец Нейда услышала то, чего ждала.
— О, Атемарко, передавай поклон отцу. Надеюсь, мы с ним увидимся в столице на Рождество.
— Благодарю, ваша светлость, — отозвался высокий рыжеволосый парень, на вид едва ли старше самой Нейды, сидевший за столом в одном кафтане, уже расстегнутом на несколько крючков.
Нейда глянула на него поверх кубка. Ну что же, цель ясна. Она давным-давно перестала бояться своих противников в этих смертельных поединках. После Филиппа никто не казался страшным. Оставалось найти нужные слова… Девушка поставила кубок на стол с нарочито громким стуком. Несколько недружелюбных взглядов скрестились на ее фигуре. Нейда очень медленно подняла голову, осматриваясь. Рихард был среди них. Большего и не требовалось.
— Атемарко, что это ты на меня так пялишься? — растягивая слова, будто слегка опьянев, проговорила Нейда.
— Как ты со мной разговариваешь, женщина! — лицо рыжеволосого словно окаменело.
— А что, прикажешь мне молчать, раз твой отец барон, а я своего и в глаза никогда не видела? — Нейда заговорила чуть громче. — Собственно, кто ты такой, чтобы мне приказывать?
— Да я… — начал Рихард, и глаза его вспыхнули.
— Да-да, именно ты, — Нейда рассмеялась. — А что, если это именно твой ненаглядный папочка погулял тогда в моей родной деревне, а? Ты вон рыжий, видать, и мать твоя рыжая, а может, отца твоего вдруг на черноволосых потянуло? Они-то покрасивее да поизящнее, моя мать была именно такая, — она сделала вид, что отпивает ещё мёда.
Таверна уже гудела. Но в открытую никто вмешиваться не спешил. Только приветствовавший Филиппа пожилой рыцарь обернулся к герцогу.
— Ваша светлость, может быть, вы остановите вашу спутницу? Боюсь, что она выпила чуть больше, чем следовало.
— Ну нет, — резко крикнула Нейда. — Выпивка тут не при чем. Но этот выскочка смотрит на меня так, будто имеет право…
— Девка без роду без племени, ты не смеешь оскорблять моего отца своими грязными пьяными измышлениями! — прошипел Рихард, резко отодвинув стул и встав. — Я бы приказал тебя вздернуть на ближайшем дереве…
— Эй, полегче, — криво усмехнулась Нейда. — Кто ты такой, чтобы мною распоряжаться?
Она с грохотом оттолкнула стул, так что он опрокинулся назад, и положила ладонь на рукоять меча.
— Или грозишься вздернуть, потому что побоишься скрестить со мной клинок?
— Замаливай грехи, — Рихард вытянул меч из ножен. — Скоро гореть тебе в аду.
Нейда, изящно пошатываясь и придержавшись за дверную притолоку, вышла на двор. Атемарко, бледный и разъяренный, последовал за ней, высокий, широкоплечий. Многие из посетителей таверны отправились следом, поглядеть на нежданное развлечение. Среди них наверняка был и Филипп — Нейда не видела его, но не сомневалась, что он придет. Смертельный танец его недруга — то зрелище, которое он никогда не пропускал.
Снег на дворе был хорошо утоптан, света от факелов на стене и из окон хватало. Рихард не счел нужным салютовать противнику, ждать, пока она встанет в позицию, а ринулся в атаку сразу, горя жаждой мщения. Он не сомневался, что опьяневшая наглая девица окажется легкой добычей. Но ошибся, когда его меч разрубил пустоту, а черноволосая расхохоталась чуть в стороне.
— Не сомневаюсь, что вешать меня было бы гораздо легче.
— Заткнись, — Атемарко снова ринулся в атаку. Нейда обнажила меч и пошла ему навстречу. Кто-то, может быть, и заметил, что теперь девушка двигается совсем не как пьяная, ошалевшая от хмельного мёда. Но Рихард к их числу не относился.
У него был весьма посредственный уровень владения мечом. Привыкнув полагаться на длину руки и силу удара, он, видимо, в своё время не уделил должного внимания изучению других, более тонких техник боя. Нейда видела, что он раскрывался, подставлялся под удары, о которых мог даже не догадываться. Но она помнила, что смерть в подобном поединке должна выглядеть нечаянной, случайной, и в данной ситуации приходилось ждать и растягивать схватку, чтобы тем, кто наблюдает происходящее, не показалось, будто она с самого начала могла его убить одним ударом.
Нейда знала, что Филипп смотрит. И знала, что сейчас он в очередной раз оценивает, насколько хорошо она усвоила уроки. Мечи соприкоснулись, выбив веер искр, Рихард попытался двинуться вперед, удерживая контакт, Нейда пригнулась, изменяя угол наклона лезвия. Еще один шаг — и он почти напорется на острие. В этот момент она боковым зрением заметила, что из толпы выскочил тот самый молодой мечтатель, который сидел рядом с ней за столом.
— Рихард!
— Уйди, Оскар! — зарычал Атемарко. — Не мешай.
— Не убивай ее, Рихард, не бери на душу грех в Рождественский пост…
Атемарко быстро отпрянул в сторону, поворачиваясь к Оскару, возможно, чтобы послать ко всем чертям, возможно, чтобы выслушать и принять совет… Последнего допустить нельзя, Нейда понимала это. Поэтому она шагнула вслед за Рихардом и чуть правее, широко махнула мечом, словно приглашая противника продолжить бой — и самым кончиком клинка достала Оскара по шее. Кровь брызнула на кольчугу, на снег. Рихард на мгновенье замер, пораженный, а Нейда, молниеносно сменив направление удара, обратным лезвием резанула его через грудь наискосок. Атемарко был без кольчуги, кафтан легко поддался отлично заточенному клинку, мгновенно набухнув красным. Толпа замерла на мгновение, а затем взорвалась криками и лязгом обнажаемого оружия. В начавшейся суматохе Нейда успела ещё добить упавшего Рихарда уколом в сердце, а затем оказавшийся рядом Филипп наотмашь ударил ее по лицу и вырвал меч. Девушка не сопротивлялась и смотрела на дело своих рук с пьяным недоумением во взгляде.
— Боже мой, как так могло получиться, — забормотала она.
— Ваша светлость, она убийца, казнить немедленно… — слышалось со всех сторон. — Как она посмела поднять меч на благородного рыцаря!..
— Он сам напросился, — негромко возразил Филипп. — Это моя рабыня и казнить или миловать ее буду только я. Но можете не сомневаться, она понесет наказание за своё преступление. Такое, что, возможно, смерть покажется ей желанным избавлением.
Он обернулся к владельцу таверны.
— Отопри мне погреб и отдай ключи.
Тот повиновался, не смея даже глаза поднять. Филипп принял массивный ключ и, ухватив вяло сопротивляющуюся Нейду за растрепавшиеся волосы, затащил в подвал. Темнота и сырость окутали девушку со всех сторон, как намокшее одеяло. Щелкнул замок. Нейда осталась одна. К этому она тоже привыкла. Филипп мог обойтись и жестче — высечь, например. Такое бывало. И не раз. Нейда каждый раз знала, на что идет. И знала, что не может поступить иначе.
Утром ее выволокли на двор, посадили в седло — и кавалькада покинула Роксток, только на это раз Нейда ехала позади, в окружении вооруженных слуг. А потом был тренировочный зал, запертая дверь — и удар поддых.
— Проклятье, — шипел герцог сквозь зубы. — Ты понимаешь, что натворила? Ты должна была убить Рихарда. Только Рихарда.
— Оскар вмешался, Атемарко мог прервать бой… — Нейда отбивалась, пятясь и увертываясь.
— И черт с ним, пусть бы прервал. Нашли бы другой случай. А теперь только глупец не задумается: неужели она была настолько пьяна, что уложила двоих рыцарей, не заметив, что делает? А может быть, наоборот, совсем не так пьяна, как всем казалось? Ты подумала об этом, дура деревенская?
Кулак в перчатке с металлическими накладками впечатался в губы, разбрызгивая кровь. Нейда почувствовала, как от удара все плывет и кружится, а в следующее мгновение поняла, что падает.
— Чертова идиотка… — это Нейда расслышала уже перед тем, как отключится.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/304-38044-1
Категория: Свободное творчество | Добавил: Ав@нтюра (20.12.2018)
Просмотров: 1028 | Комментарии: 6


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 6
0
5 Танюш8883   (03.03.2023 17:13) [Материал]
Хоть бы подонок упал с лошади и шею свернул. Спасибо за главу)

0
6 Ester_Lin   (31.03.2023 21:22) [Материал]
Такие сволочи не падают и шеи не ломают)))

0
3 робокашка   (09.01.2019 22:30) [Материал]
а как с этим иезуитом ещё управиться?! dry

0
4 Ester_Lin   (12.01.2019 15:21) [Материал]
Ну... придушить во сне biggrin

0
1 робокашка   (21.12.2018 06:46) [Материал]
я уже мечтаю, чтоб какая-нибудь добрая душа отравила этого чертова Лорана cool

0
2 Ester_Lin   (23.12.2018 13:25) [Материал]
Именно отравила?))



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]