В жизни каждого бывают моменты, когда мы останавливаемся на перекрестке: испуганные, растерянные, без карты. Выбор, который мы делаем в этот момент определяет нашу дальнейшую жизнь. Чаще всего, когда впереди нас ждет лишь неизвестность, большинство из нас пугается и хочет повернуть назад. Но иногда люди стремятся к чему-то лучшему. К тому, что стоит боли путешествия наедине с самим собой, стоит смелости чтобы пустить кого-то в свою жизнь или дать второй шанс, стоит погони за мечтой потому что только в испытаниях определяется, кем мы можем стать. Человек, которым мы хотим стать, существует, путь к нему лежит через тяжелый труд, настойчивость и веру в то, кем мы хотим быть. И тогда правильный выбор зависит от того, будем ли мы двигаться дальше или так и останемся на перекрестке…

На улице была ночь… Глухая, немая и слепая. По крайней мере, именно такой она и должна быть. Но тут, в Нью-Йорке, была совсем другая реальность, совсем другой мир. Этот город называли вершиной мира. Раньше я смеялся над этим названием, смеялся самонадеянности местных жителей, которые так его окрестили. Теперь же, я мог сказать, что Нью-Йорк действительно был вершиной мира, вершиной моего мира. Я ходил по квартире, словно призрак, из комнаты в комнату. Кроме одной, но самой желанной для меня комнаты, твоей комнаты. Я услышал, когда ты уснула, твое дыхание стало ровным и мирным. А я, сидел под твоей дверью, как маленький щенок, разве что не скребся лапкой. Я сидел, прислонившись спиной к двери, и слушал, не желая пропустить ни одного вздоха, ни одного удара сердца, ни одной секунды твоей жизни. Я и так пропустил слишком много. Теперь этого не вернуть… Время никогда нельзя вернуть, его нельзя остановить… Его можно только продлить до бесконечности, нарушая все законы природы.
Вот и пролетел первый день… Я с ужасом осознавал, что его уже не вернуть, что он никогда не повторится, что у нас осталось на один совместный день меньше. Мне хотелось выть на луну. Как утопающий цепляется за соломинку, так и я цеплялся за каждую минуту и секунду, проведенную с тобой, не желая их отпускать. Я видел твои глаза, когда на концерте заиграла колыбельная, я видел, как ты судорожно вчитывалась в программку, как ты перечитывала названия отделений концерта, снова и снова. Я видел слезы, которые застилали твои прекрасные глаза, как ты боролась с ними. Я видел все… И тогда я позволил себе дотронуться до тебя, я сжал твою руку как что-то самое дорогое и хрупкое в моей жизни. И знаешь, ты меня не оттолкнула, в тот момент, я подумал, что умру, от счастья. Так много и так мало… Ты не оттолкнула меня, ты только сжала мою руку в ответ и не отпускала, не отпускала до самого конца концерта. Точно так же, как много лет назад ты сжала руками мое сердце и мою новообретенную душу. Ты не отпустила их до сих пор, они у тебя навеки… Единственный подарок, который нельзя ни забрать, ни вернуть, ни потерять…
Эта ночь была для меня самой страшной пыткой и самым чудесным путешествием одновременно. Я был словно первооткрыватель, только они открывали новые земли, я же открывал новый мир, твой мир, который я надеялся сделать нашим. Я бродил из комнаты в комнату, я был окутан твоим ароматом, он был везде и я тонул в нем, срывался в бездну, по краю которой так долго ходил. Я словно наркоман, терпел изощренную пытку, ломку, все эти годы. А теперь мне дали дозу моего наркотика да такую громадную, что был риск умереть от передозировки. Но самое интересное в том, что это делало меня безумно счастливым и безумно несчастным в то же время. Я рассматривал альбомы с фотографиями. Их было несколько десятков. В них были все твои годы жизни, все те 12 лет без меня. Я был с тобой везде: в городе всех влюбленных, в Париже, возле Эйфелевой Башни, покорял туманный Альбион и слушал бой курантов Биг Бена, а вот я уже на корриде в Испании, или плыву рядом с тобой на гондоле в Венеции, вот мы смотрим на пирамиды Египта или… Я захлопнул альбом не в силах больше смотреть и закрыл лицо руками, а потом сдавил виски. Мир… Мир, который я хотел тебе подарить ты увидела без меня. Мир, который я хотел бросить к твоим ногам, ты покорила сама. И вот теперь я смотрел на мир твоими глазами. Мир глазами любимой…
И в этом мире не было меня, не было нас… Но в этом мире, так же не было жизни в твоих глазах, той жизни, которую дарили тебе «мы». Я рассматривал фотографии, которые сделала ты. Я знал, что ты талантливый фотограф. Но, теперь я видел, что ты была гениальна в этом. И в этом тоже…
Ты увлеклась фотографией в период учебы на втором курсе, свои статьи в университетскую газету ты сопровождала фотографиями поразительной красоты. В них было все: смысл, душа, боль, любовь… Ты вкладывала в них частичку себя, так раздаривая душу. А я ревновал, сходил с ума, потому что это было моим. Моим… Тем, что я сам так бездумно оставил. Тем, что я потерял…
Наверное именно в тот период у меня появилась идея подарка для тебя. Ты знаешь, моя мама тоже увлекалась фотографией… Да, я знаю, что никогда об этом не рассказывал, я вообще не говорил о своей семье. Наверное, пришло время рассказать хотя бы что-то, хоть и мысленно. Я никогда не знал любви, до встречи с тобой. Именно ты мне показала, что есть любовь во всей ее многогранной сущности. Что любовь может убивать и воскрешать, она может дарить весь мир и забирать его, она наносит раны и лечит их. Она делает тебя счастливым… …и она делает тебя счастливым… Не важно как, не важно ничего, ты все равно счастлив, потому что она у тебя есть. Это все мне показала ты. И речь не только о моем веке вампира. Будучи человеком, я не знал любви, мною владели страсти совсем иного рода. Единственное что я познал, это была материнская любовь… Больше ничего. Моя мать любила меня так самозабвенно, словно в мире больше не было ничего, она отдавала мне всю душу, не прося ничего в замен. С самых первых дней моей жизни до ее последнего вздоха, все мысли были только обо мне. Глаза, потрясающей красоты, которые светились такой любовью, что дух перехватывало. Такую любовь в глазах человека я увидел только спустя сто лет. Это были твои глаза. И я готов отдать все, лишь бы хоть на миг снова увидеть в них это чувство.
Тогда история фотографии только начиналась, и моя мама прониклась духом этого занятия. Она постоянно твердила, что это изобретение покорит человечество, что оно заставит мир застыть в самых его счастливых моментах, не мешая при этом, двигаться вперед. Она делала десятки фотографий, главным героем, которых был я. Ее маленькое сокровище, ее любимый мальчик. Для нее это было лицо любви, ее любви. Кое-что осталось с того времени…
За эту ночь я просмотрел все снимки, перебрал все диски с музыкой и фильмами. Я узнал о тебе все… Все… Я даже саркастически улыбнулся своей самонадеянности. На самом же деле я не знал о тебе ничего. Все и ничего… Как две крайности одного мира и одной судьбы. Нашу судьбу я растоптал сам.
Я снова подошел к твоей двери и прислонился к ней лбом, проводя рукой вдоль по ней. Ты дышала так тихо, так спокойно, что я просто растворился в этом звуке. А в моих ушах звучала самая прекрасная на свете музыка, прекраснее этого я не слышал ничего ни в жизни, ни в смерти. Это было биение твоего сердца… Моего сердца…
Ночь доживала свои последние мгновения. Рассвет уже забрезжил на горизонте. Комнату окутал розовый рассвет. Рассвет, как символ начала чего-то нового. Нового дня, новой жизни, новой надежды. Что-то он дарит, что-то забирает, но никогда не проходит незамеченным. Вампиры чувствуют приближение рассвета задолго до того, как он приходит. Интересно почему? Возможно та надежда которую он приносит нужна нам больше всего?... Только это надежда на что? На смерть или…
Я спустился в холл, там меня уже ждал посыльный с цветами. Несколько маленьких букетиков для комнат и один огромный букет в гостиную. Расплатившись, я вернулся в квартиру. Цветы… Как еще один символ осознания ошибок. Я никогда не дарил тебе их раньше. Есть ли мне оправдание? Думаю, что ответ не изменился с последнего раза, как я задавал этот вопрос.
Нас ждал еще один день и еще один вечер. День, наполненный переживаниями, болью потери и радостью первой встречи. День, когда делается выбор, даже, если этот выбор сделан много лет назад. Очередной день, эмоции и истинна которого скрываются под маской, но иногда все же прорываются наружу. Очередной театр двух актеров, и одно большое представление, под названием существование. Но всему когда-то подходит конец. Игра не может продолжаться вечно. А жизнь и любовь могут…

Еще один день, еще одна жизнь, еще одна смерть… Громкие слова, которые стали истинной. По крайней мере, для меня. День почти без разговоров, зато наполненный эмоциями потрясающей силы. Рукопись… На какое-то время она стала центром моей вселенной. Я заново переживала первые дни и недели нашего знакомства, только теперь я смотрела на это все его глазами. Я чувствовала его боль и жажду, когда он впервые увидел меня, то желание монстра вырваться наружу и убивать. Его борьбу с самим собой, борьбу за мою жизнь. Его побег и выбор. И его проигрыш нам и той любви, которая поселилась в сердце, которое снова билось. Я раньше не понимала, насколько ему было тяжело, насколько больно. Насколько сильно он любил меня. Любил до безумия, до самопожертвования, он готов был страдать, лишь бы только я была рядом. Отдать покой за одну лишь возможности прикасаться ко мне, просто смотреть в мои глаза. Я провела кончиками пальцев по рисунку, который Эдвард сделал на полях страницы. Это были глаза, мои глаза. Глаза которые он хотел видеть вечность, глаза в которых он видел свою жизнь.
А мне хотелось закрыть свои глаза и больше никогда не открывать, чтобы не видеть того, что я вижу, эти буквы, эти слова, которые прожигают огнем душу и остаются там огненным текстом, страница за страницей. Я чувствовала, как все усилия, все маски, все попытки закрыться, рушатся, как карточные домики. Мне хотелось забыть обо всем и бежать, бежать к нему, не оглядываясь и не думая… Но я не могла, пока не могла… Страх, это противное липкое чувство… Он сковывал душу стальными оковами. Он твердил, что я не переживу еще одной потери, еще одного ухода. А в то, что он останется я поверить не могла… Сердце же кричало, что плевать, плевать на все, пускай он уйдет, пускай бросит и пускай я умру, но частичка его навсегда останется со мной. Не важно как надолго, не важно ничего, только один этот момент, когда мы вместе, одно это чувство, когда я живу. Ведь без него нет и меня, без него я мертва, я не существую.
Еще один день борьбы с собой, интересно, сколько я так выдержу. На сколько хватит инстинкта самосохранения и власти разума над душой, разума, который властвовал над ней 12 долгих лет, который так решил, лишь с одной целью, спасти меня, спасти от смети. Спасти, чтобы он вернулся…
И снова эта музыка, которая теперь воспринималась иначе, нет, не менее эмоционально – наоборот. Теперь в каждом звуке для меня был скрытый смысл, в каждой ноте – эмоции, его эмоции. Он научил меня читать его мысли, он сам их обнажил… Еще один день еще одна проигранная выигранная битва. А что дальше? Не знаю… Возможно дальше я действительно плюну на все, и гори все огнем, даже если в этом огне сгорю я сама. Бабочки тоже летят на свет, на огонь, летят и сгорают, но никто из них не жалеет. Они отдают жизнь за возможность видеть этот свет…
День прошел почти незаметно, наполненный помимо всего прочего, мелкими деталями, такими, как например, заботливо расставленные по дому букеты цветов, которые наполнили весь дом потрясающим ароматом. И вот он вечер, очередной день рождения. Я пошла собираться в свою комнату, но перед этим, мне предстояло распаковать следующий по очереди подарок от моей сестры-подруги.
Я открыла пакет с цифрой 2. Он был самым маленьким. Там было два конверта. Интересно, что в них? Первым делом я открыла конверт поменьше, там было письмо от Эллис. Ее изящный красивый почерк замысловатым узором вился на листе. Улыбнувшись, я начала читать.
«Белла, сегодня ты увидишь лицо любви, посмотришь на мир глазами любимых. Ты поймешь, что любовь не знает слова «нет», любовь не бывает гордой или эгоистичной. Но она вселяет в душу сомнения, а в сердце смятение. Мы можем кричать, что не любим, но в душе будут течь кровавые слезы, бросаться словами о ненависти, лишь для того, чтобы самих себя убедить в этом. Прощаться, цепляясь за призрачную надежду на новую встречу, гнать от себя любимых, лишь только для того, чтобы они не видели наших слез. Клясться, что это никогда не повториться, лишь тогда, когда знаем, что это случиться вновь. Мы можем говорить, что разлюбили, в тот момент, когда действительно боимся признаться в своих истинных чувствах. Кричать в лицо любимому, что забыла, когда на самом деле мысли о нем не покидают ни на секунду и говорить, что все кончено, когда на самом деле все только начинается… Так вот у тебя все только начинается. Я тебе дарю путешествие, путешествие вокруг света. Я знаю, что ты побывала почти везде и все увидела, но… Понимаешь, ты смотрела на мир своими глазами, узнавала его. Я дарю тебе путешествие на двоих, посмотри на мир глазами любимых, открой его для вас. Посмотри на него вашими глазами и пускай в груди бьется одно сердце, одно на двоих. Я люблю тебя…Люблю вас…»
Письмо выпало из рук, а по щекам текли слезы, уже давно, но я не обращала внимания.
- Люблю… Люблю… Люблю…
Всего одно слово так много и так мало, всего один мир, один мир на двоих.
Я упала на кровать, свернувшись клубочком. Слезы текли нескончаемым потоком, я даже не пыталась их остановить. «Любить нельзя забыть»… Кажется, запятые уже расставлены…
Немного успокоившись, я быстро приняла душ и стала выбирать одежду на вечер. Эдвард сказал, что подойдет повседневная классика, отлично, а то вечерние платья мне порядком поднадоели. Мой выбор остановился на темно-синих узких джинсах длинной приталенной блузе с жабо, на талии я закрепила широкий ремень, мягкие кожаные сапожки в тон ремню завершили образ. Волосам я придала подобие кудрей и собрав все на одну сторону закрепила заколкой. Теперь украшения. Хм… Что бы подошло?.. Я вытянула массивные серьги, брошь и кольцо, все из одного гарнитура. Закрепила брошь в воротничке-жабо, надела серьги и кольцо. Легкий макияж и я готова идти.
Эдвард как обычно ждал меня в гостиной. О его внешнем виде я тактично умолчу и закрою глаза, потому что, наверное, никогда не привыкну к тому, как она потрясающе красив.
Мы спустились в холл и вышли на улицу, Эдвард открыл мне дверь машины и, подождав пока я сяду, тихонько ее захлопнул. Мы ехали по городу молча, слова были не нужны. Остановившись возле выставочного центра, Эдвард обошел машину и, открыв дверь, подал мне руку, которую я, не задумываясь, приняла, опалив огнем нас обоих. Тело вздрогнуло, а глаза встретились. На меня смотрели два океана нежности, в которых я уже танула, не прося спасательного круга.
Мы вошли в здание центра, и я увидела, куда мы попали. Это была выставка фотографий с символичным названием «Лицо любви». Помещение закружилось перед моими глазами. Со всех стен на меня смотрели глаза совершенно разных людей, разного возраста и национальности. Объединяло их только одно… Их глаза лучились счастьем и такой любовью, что хотело зажмуриться, упасть на колени и плакать. На одной из фотографий были изображены двое пожилых людей, они сидели на веранде и смотрела на внуков, которые игрались на поляне. Они держались за руки.
Сердце заныло. Я осознала, что у меня такого никогда не будет, мой любимый никогда не постареет в отличии от меня и у нас никогда не будет ни детей, ни внуков. Я подумала о Джейсоне. Это все, что он мне мог дать: совместную старость, детей, внуков, тихое счастье семейной жизни. Душа рассмеялась громким истерическим смехом. Кому ты врешь, себе и тогда и ему? Разве для тебя может быть счастье с кем-то другим? Разве ты знаешь, что такое счастье без него? Без Эдварда… Разве Джейсон не достоин чего-то лучшего, чем женщина мечтающая о другом. Всю свою жизнь, до чертового последнего вздоха и еще гораздо дольше после того. Такое чувство, что я буду его искать и после смерти.
Мы продвигались по залу и перед моими глазами калейдоскопом менялись фотографии, вот на меня смотрят уже парень и девушка с темным цветом кожи и белоснежными улыбками, а дальше просто двое детей, которые переживают первую влюбленность детского сада. Перед глазами все слилось в одну картинку, а в голове смешалось. Там мелькали образы людей с разных национальностей, разного возраста и с разным цветом кожи. Едина была только любовь, любовь во всем. Эдвард меня поддерживал за талию и мы ходили по залу молча. А нужны ли тут слова? Какой в них прок, когда все тело просто кричит, кричит так, что этого нельзя не услышать…
У любви могут быть разные лица, разный возраст и цвет кожи, она может смотреть на нас разными глазами со всех точек планеты, неизменно лишь одно… У любви одно сердце, одно сердце, которое бьется в груди двоих.
Мы вернулись домой и я получила свой подарок. Интересно можно ли получить в подарок жизнь? Даже не свою, а чью-то… И ту жизнь, которую дарящий давно потерял. Кажется я только что получила именно такой подарок. Эдвард подарил мне свою фотографию начала века. Последнюю его фотографию. Она была в рамке красного дерева с золотой инкрустацией. И там было место еще для одной фотографии. Эдвард сказал, что это может стать лицом нашей любви если я захочу. А другие его слова эхом звучат у меня в голове до сих пор.
- Ты не подумай, что я дарю тебе фото из тщеславия. Просто лицо моей любви – это твое лицо, тебя и только тебя я хочу видеть каждую секунду твоей жизни. Просто мне захотелось, чтобы я смотрел на твое лицо еще будучи человеком, даже если это всего лишь моя фотография. Потому что я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы встретить тебя тогда. Пускай моя мечта осуществится хоть через фотографию.
Я тогда не могла сказать и слова. Я просто взяла его подарок, как самую драгоценную вещь и одними губами сказав «спасибо», убежала в свою комнату, так как слезинки уже обжигали щеки. И он их увидел я не сомневаюсь. Я лежала на кровати с его фотографией прижатой к груди. Лицо любви, вот оно…
У меня никогда не было его фотографии, не считая нескольких дней после 18-ти летия, никогда, а теперь у меня было больше, у меня была его жизнь и его вечность. Тогда он отнял себя у меня, а сейчас вернул, вернул на место. Я встала с постели и подошла к туалетному столику, в средине ящика стола лежал дневник, который я когда-то вела, открыв его я увидела свое школьное сочинение, с которого началось мое существование. «Сто лет одиночества», как символ потерянной жизни и потерянной надежды. Пожелтевшие от времени листы как символ осени в душе и в жизни. Я достала свою фотографию, фотографию, которая была сделана в тот момент, когда мы с Эдвардом были вместе, это единственная фотография, которая сохранилась. Ничего невидящими глазами я вставила ее в рамку рядом с Эдвардом.
- Две фотографии, две жизни… Две смерти.. И наконец вместе