Как видите, мои попытки наладить контакт с мистером Калленом терпели стабильные фиаско. Он словно виртуозный кукловод дергал за невидимые ниточки, заставляя людей верить, делать то, что нужно ему, а потом отпускал эти нити и уходил за кулисы с холодной ухмылкой на лице. Как вчера, например. Что мешало мне взлететь по лестнице ему вслед и потребовать окончательного ответа на вопрос? Только мое предчувствие, затаившееся где-то на задворках сознания и слабо шепчущее, что сейчас он больше не станет меня слушать. Как будто мы говорили несколько часов, нет, даже бурно спорили, и он морально устал за это время. Это действительно странно, но я чувствовала, что говорить со мной ему сложно. Только почему?

Ответ на этот вопрос я решила получить на следующий вечер, когда он по обыкновению сидел в гостиной и курил.

Я тихо вышла из своей комнаты на первом этаже (его правило о разделении территории все еще негласно действовало) с книгой в руке. По правде сказать, я взяла ее только для того, чтобы в тяжелые моменты разговора сжимать пальцами, отвлекаясь мыслями на то, чтобы не разорвать переплет, лишь бы не обращать внимания на его возможные колкости и оскорбления и не показать свою слабость перед ним.

Тихо подкрасться сзади мне, естественно, не удалось.

- Чем обязан? – лед в его тоне пугал и отталкивал своей твердостью.

В голове промелькнули совершенно глупые и ненужные мысли о его горячих руках на талии и губах, едва касающихся моего уха. И тут я заметила, как в огне камина (понятия не имею, зачем он все время его разжигал по вечерам), блеснул металл. Металл короткого клинка, который Эдвард перекатывал в своих пальцах на манер мячика, как делают фокусники. Только нож – не очередной безобидный фокус. Зачем ему понадобилось оружие?

Видимо, я слишком долго стояла и молчала за его спиной, тупо уставившись на новую «игрушку», потому что он спросил:

- Тебе понравился мой кинжал, Белла?

Я села в кресло напротив, чтобы, во-первых, видеть его лицо, а во-вторых, показать ему, что сильная и больше ни капли не боюсь его. Был вариант расположиться рядом на диване, как будто мы ведем дружескую беседу, наблюдая за танцующим пламенем в камине, но я моментально отбросила его – мой порыв наладить отношения Каллен не оценит.

Что ж, он хочет сначала поговорить о его кинжале – пожалуйста. Возможно, доверив мне эту кровавую историю (в том, что она была именно таковой, я тогда не сомневалась), он раскроется, и я смогу добиться от него нормальных ответов на мои вопросы.

- Зачем он тебе?

Эдвард подбросил клинок вверх, тут же ловко поймав его кончиками пальцев.

- Это память.

- Что, прости? Память? Память о чем? Или о ком? – в моей голове крутились тысячи сцен жестоких убийств, где слабые жертвы отбивались от этого монстра всем, чем могли, любым оружием, но, естественно, безрезультатно. А потом их палач хладнокровно вставал, методично стерев с губ кровь, и забирал чьи-то вещи в качестве трофея и напоминании о содеянном.

Каллен снова усмехнулся, но на этот раз мне показалось, что это была горькая усмешка. Будто, его кольнули в самое больное место.

- Это кинжал моего отца.

Я тут же мысленно отругала себя на чем свет стоит. Это всего лишь памятный подарок, вещь, напоминавшая о любимом и дорогом человеке, которую он так бережно сохранил. А я нафантазировала себе черте что!

- Давно он умер? – почему-то я перешла на шепот. Но мысль о том, что был когда-то человек, которого он так любил и, скорее всего (как может быть иначе, раз он сохранил этот кинжал?!) любит до сих пор, согревала душу. Я не удержалась и улыбнулась. И что самое странное, я заметила, что уголки его губ слегка дернулись, словно Эдвард тоже собирался улыбнуться.

- Он…не умер.

- То есть как? Я думала, ты давно…Аро писал, что ты…

- Мне сто десять лет.

- Тогда я не понимаю….

Хотя нет, я тогда врала. Я сразу все поняла. Но это казалось чем-то фантастическим и….чудовищным. Я не могла судить о вампирских нравах, так как долгое время жила в полной изоляции от мира, но почему-то никогда не допускала такой возможности. Вот живет простая семья, а потом кто-то из них «заболевает». И нет лекарства, нет средств, как помочь близкому человеку…и тогда остальные члены семьи добровольно подвергают себя обращению.

Я бы так не смогла. Я бы никогда не обратила Чарли или Рене…не нужна им такая жизнь.

Эдвард пристально посмотрел мне в глаза.

- Где он сейчас? – тихо спросила я, желая продолжить эту тему. Она была важной. Моя чуткая интуиция подсказывала, что и этот нож, и его семья сыграли не последнюю роль в установке его образа существования.

- Понятия не имею. Я сбежал из дома. Давно.

- А твоя…мама?

- Она тоже…- Эдвард поморщился и сглотнул, словно говоря о какой-то ужасно уничижительной вещи, - она тоже такая. И все мои братья и сестры.

- Почему ты сбежал?

- Ты бы тоже сбежала, - уверенно произнес он, - ты бы тоже возненавидела своего отца за то, что он угробил и твою жизнь, и жизнь всей твоей семьи.

Так вот значит как. Отец Эдварда стал вампиром и обратил всю свою семью…Это было ужасно эгоистично. Эдвард сказал, что у него есть братья и сестры. Интересно, они стали такими же, как он – безжалостными и жестокими?

- Мои братья и сестры приняли такой…исход дел, если можно так выразиться. Но я не могу, - его лицо исказила гримаса такой боли, будто ему разрывали внутренности.

Мне стало безумно жаль его. Почему каждый раз, как только я собираюсь выяснять отношения, он делает что-то такое, что смягчает весь мой гнев и негодование? Может, он врет? Может, он специально сочинил эту историю?

Он вскинул на меня глаза, в которых плескалась чистая ненависть. Что я сделала?!

- Ты такая же, как они все! – яростно выкрикнул Эдвард, вскакивая с дивана и спешно затушив сигарету.

И в этот момент мой гнев вернулся.

- Да что случилось?! Тебя бесит мое молчание? Или мое присутствие? Что ж, не смею тебя задерживать! Мне плевать на Аро Волтури с его просьбами, полными идиотизма! Проваливай из моего дома! – я не могла уже успокоиться и тоже вскочила. - А знаешь, что бесит меня? Твоя переменчивость, непостоянность! Если решил играть в плохого парня, так не меняй этой роли! Перебей весь Форкс, но не будь…таким, - под конец тирады мой голос стал совсем тихим.

- Каким? – так же тихо спросил он.

- Не знаю…Таким, словно тебе нужна помощь, но ты слишком горд, чтобы просить.

- Мне не нужна твоя жалость, Свон.

Ну вот и все. В его тоне больше не осталось ни намека на что-то светлое. Снова непроницаемая маска, ледяное презрение и колючее безразличие.

- Тогда не веди себя так.

- Я буду вести себя так, как хочу я.

- Уходи.

Я уже шептала потому, что почувствовала, что мне тоже сложно с ним разговаривать. Это было выматывающее.

Он снова посмотрел мне в глаза, и я выдержала его взгляд.

А потом Эдвард встал и ушел, не взяв свои вещи и не сказав ни слова.

Был вечер воскресенья.
...........................................................................................................................
В понедельник его место в классе пустовало.
...........................................................................................................................
Во вторник поползли слухи о его исчезновении из города. Учителя пытались выяснить причину отсутствия, но никто не мог сказать по этому поводу ничего вразумительного. О том, что Эдвард живет…то есть жил со мной, никому известно не было.
...........................................................................................................................
Среда показалась мне самым тусклым и унылым днем на свете. Даже Ричард не мог поднять мне настроение своими шутками и бодрыми предложениями приятного времяпровождения.
...........................................................................................................................
Четверг я потратила на детальный разбор его фраз, когда-либо сказанных, и последующий анализ характера Эдварда. Знаете, четверг был не таким скучным.
...........................................................................................................................
В пятницу я решила, что если еще один денек проведу в своих мыслях, глубоко-глубоко, не выплывая на поверхность реальности и строя планы, ничего страшного не будет. Я ошиблась. Мистер Беннет поставил мне два за невнимательность на уроке. Это отрезвило мое сознание на каких-то пару секунд. Двойка, которая раньше, в далекой человеческой жизни, представлялась плохим делом и автоматически вызывала стыд, теперь казалась лишь крошечной неурядицей, пылинкой по сравнению с маячившей проблемой, с каждым днем, часом, минутой, принимавшей все более ясные очертания.
...........................................................................................................................
Субботу я не помню вообще.
...........................................................................................................................
В воскресенье, спустя неделю, я смирилась с неизбежным: во-первых, исчезновение Эдварда было по моей вине, а во-вторых, я до дрожи боялась за него. Стало легче, хоть и противно. Почему именно такой гад, как Каллен?!

***
Дни тянулись так томительно и однообразно, будто кто-то включил режим замедленной съемки. Его не было в школе; никто не видел серебристое «вольво» на улицах Форкса уже две недели. Тревога и чувство вины с переменным успехом завладевали всем моим существом. Я понимала – нужно что-то делать. Действовать. Хотя бы написать Аро и признаться в невыполненной задаче. Эдвард говорил, что Волтури – самый могущественный клан вампиров, значит, у них куда больше шансов отыскать его.

Я очень много размышляла в последнее время и поняла многое.

Первым было осознание того, что ему все-таки нужна помощь. Катастрофически срочная и болезненно необходимая. Эдвард гнил изнутри, практически полностью убив в себе человеческую сущность. С завидным упорством он выпускал и раздразнивал зверя, предоставляя тому полную свободу, лишь немного ограничив себя со времени пребывания в Форксе. И это ужасало так, что ледяные лапы страха за него сковывали мое сердце еще сильней. Не могу ответить вам, почему мне было до него дело, почему не все равно, сгниет ли Эдвард Каллен в каком-нибудь злачном переулке, оставив после себя лишь оболочку и чистую энергию животного существа. Скорее всего, мною двигала жалость и пресловутое чувство вины перед ним. Если бы я не прогнала его тогда, все могло бы быть по-другому. Я давно бы уже докопалась до сути. За всей его стальной броней я сумела разглядеть маленькую толику искренности и человечности. И за них стоит бороться. А если не я, то кто же? Близкие Эдварда, судя по всему, давно не интересовались его жизнью.

Еще я поняла, что он не ненавидит меня. Возможно, презирает, вероятно, я ему неприятна, вполне реалистично, что единственное чувство, которое он испытывает по отношению ко мне – равнодушие (если это можно назвать чувством, а не отдельной разновидностью состояния души). Эдвард ненавидит, люто и пламенно, только своего отца. Я не могла справедливо судить об этом…вампире, ведь я не знала его лично. Из той короткой истории, которую поведал мне Эдвард, выходило, что Каллен-старший насильно обратил всю свою большую семью, то ли утоляя жажду крови, которая особенно мучительна в начале существования в новой ипостаси, то ли ведомый какими-то извращенными желаниями или страхами, например, боязнью одиночества, что было вообще чудовищно и сверхэгоистично. Но я хранила надежду на то, что я услышала две недели назад лишь часть длинной истории.

И третьим фактом стала откровенно неприятная и ошеломляющая догадка об одной тайне Эдварда Каллена, которую я смогу проверить только в том случае, если мне доведется еще раз увидеть его.

А такой шанс просто обязан представиться. Я приложу к этому все усилия.

***
- Белла! Мы с друзьями собираемся вечером в Порт-Анджелес, давай с нами? Сходим в кино, потом посидим где-нибудь в ресторанчике…– лицо Ричарда так и сияло от предвкушения приятной поездки.

- Не знаю, Ричард. Я не уверена. Не очень люблю я активные развлечения, ты же знаешь, - с трудом скрывая раздражение, ответила я. – Тем более, твои друзья меня ненавидят.

Нет, что вы, милый Ричард как всегда был самым лучшим и понимающим. Просто меня уже второй день мучила жажда, и я поклялась себе, что сегодня же вечером выберусь на охоту. Темные круги под глазами и постоянная раздражительность – не лучшие спутники, когда рядом с тобой человек, которому ты небезразличен, и который небезразличен тебе.

- Прости. Мне правда хочется сегодня побыть дома, - уже более мягко произнесла я, накрыв его руку своей. Мы сидели за отдельным маленьким столиком в школьной столовой. Ричард уплетал за обе щеки гамбургер и картофель фри, а я, как обычно, вяло ковырялась в салате, изображая искренний интерес к это зеленой гадости.

- Но ты и так все время сидишь дома, Белла. Когда мы с тобой последний раз….ты ведь вроде моя девушка, так ведь? – нахмурил брови Ричард, сделав глоток и отставив баночку колы в сторону.

- Да, конечно, - я очень старалась вложить в эти слова хоть немного эмоций. Получилось слабовато, что еще сильнее расстроило моего парня.

- Ты изменилась. Последний месяц тебя просто не узнать.

- По-моему, ты утрируешь. Я просто беспокоюсь по поводу выпускных экзаменов, все-таки, это очень важно и повлияет…

- Я говорю о нас с тобой, Белла, - резко прервал меня он.

Я виновато потупилась. Мы ни разу не говорили друг другу «люблю», но раньше я была уверенна в своих чувствах к Ричарду. Он стал для меня истинным спасением в этой пучине пустого и холодного бессмертия, моей опорой и надеждой.

А сейчас другой человек отчаянно нуждался в моей опоре.

Я посмотрела в карие глаза Ричарда. Такие теплые и добрые. Совсем не похожи на два океана чистого презрения и злости.

Эдварду когда-то причинили сильнейшую боль дорогие ему люди, поэтому, отчасти поэтому он стал таким, как сейчас. Я не хочу, чтобы подобная ситуация повторилась с Ричардом, тем более, по моей вине.

- Ричард, ты очень дорог мне. Все так же, как и раньше. Мое отношение к тебе не изменилось. Просто сейчас у меня тяжелый период в жизни….- на ходу сочиняла я полную чушь, бросаясь штампованными фразами, надеясь, что это поедйствует.

Но Ричард был не таким, как все.

- Белла, у тебя появился другой?

- Что за глупости! – поперхнулась воздухом я. – Конечно же, нет!

- Тогда поцелуй меня, как раньше, чтобы я поверил, что ничего не изменилось, - он стал непривычно серьезен и пристально глядел в мои глаза.

- Ричард, здесь полно народу, - я окинула многозначительным взглядом школьный кафетерий. - Нас не так поймут.

А еще мне катастрофически нужно утолить жажду людской крови, чем скорее, тем лучше.

- Ясно, - холодно процедил он, резко вставая со стула так, что он противно заскрипел по кафелю.

- Ричард! – крикнула я ему вслед, но он, не оборачиваясь, шел в сторону выхода из столовой.

Я чертыхнулась и побежала следом, догнав его у самой двери. Не обращая внимания на бесчисленных учеников, обхватила лицо Ричарда руками и горячо поцеловала, при этом, задержав дыхание, чтобы запах крови, струящейся по венам, не вскружил мне голову.

Перед глазами возник образ Эдварда, страстно целующегося со Сьюзан Макдугал на моей кровати.

Я открыла глаза, отгоняя непрошенные образы, не прерывая поцелуй; Ричард, тем временем, крепко обнял меня за талию.

Сначала я подумала, что мне почудилось, и образ Эдварда на несколько секунд перенесся из моих мыслей в реальность, но потом увидела, как его рот искривляется в знакомой ухмылке. Сомнений не было. Он вернулся и сейчас смотрит на нас с Ричардом со странным весельем. Эдвард не прошел внутрь корпуса, а остался стоять на улице, наблюдая через стеклянную дверь, видимо, не желая быть замеченным.

Я оторвалась от губ Ричарда и наверняка бы покраснела, если бы могла. Бросив короткий взгляд на сияющего от счастья парня, я снова посмотрела в ту сторону, где стоял Эдвард.

Но его уже не было.