Эдвард привел меня сюда - в наше излюбленное место у берега реки.
- Я очень хотел, чтобы сегодня ты почувствовала себя принцессой, - с мелодичностью, присущей вампирам, произнес он. – Надеюсь, у меня получилось, - в голосе послышался вопрос.
- Спасибо тебе, - тихо ответила я. Мои щеки все еще горели, а пальчики мелко дрожали.
- Я люблю тебя, Белла. Я хочу быть с тобой вечно.
- Тогда обрати меня! – настойчиво попросила я, наклоняясь к нему.
- Ты уверена, что на самом деле этого хочешь?
- Да, - ответила я, без тени сомнения.
- Обещаю, - его бархатный голос гипнотизировал, накрывая сознание сказочной пеленой.

Я опустила веки. Так хорошо мне еще никогда не было. Но вдруг рядом раздался громкий, ужасно неприятный звон. Резкий звук практически оглушил. Я заворочалась и окончательно проснулась. Вместо умиротворяющей реки и зеленых деревьев я увидела старый комод и письменный стол. Значит, это был всего лишь прекрасный сон. С момента расставания с Эдвардом в моей комнате ничего не изменилось. Все те же депрессивно-темные шторы, тот же светильник на гнутой ножке и та же фотография любимого человека на тумбочке. Неприятный звук все еще давил на мозги, пробуждая грустные мысли. Не сумев побороть чувство досады и боли, вызванное осознанием реальности, я в ярости бросила дребезжащий будильник на пол. Мелкие кусочки пластика разлетелись по комнате, не оставив и намека на то, что когда-то было одним целым. Осколки дешевых китайских часов были очень похожи на мою теперешнюю жизнь. Такие же разбитые и пластмассовые, как и я. Я сидела на кровати, нервно теребя в руках тонкое летнее одеяло. По щекам катились слезы. Вставать совсем не хотелось. Бесконтрольная апатия овладела и душей, и телом. Жизнь закончилась, так и не успев начаться. Обычно в восемнадцать лет девушки мечтают о принце на белом коне и верят в наивные розовые сказки, но это не мой случай. Я быстро повзрослела. После развода родителей мне пришлось выбирать, с кем жить. Нет ничего сложнее, чем делать выбор между двумя дорогими тебе людьми. Я решила остаться с матерью, но очень скоро поняла, что являюсь обузой, которую не так просто выставить за дверь. Не желая создавать дополнительные сложности, я переехала к отцу, который был безумно рад моему появлению. Потом начались длительные отношения с любимым человеком. А дальше последовало тяжелое расставание, которое полностью перекрыло мне кислород и вырубило свет, оставив меня одну наедине с нездоровым мышлением, для которого смерть была единственным выходом из сложившейся ситуации. С того дня, как Эдвард исчез, прошел целый месяц, а мне так и не удалось привыкнуть к одиночеству. Я почти перестала есть и совсем прекратила общение с друзьями. Мне не хотелось никого видеть. Я чувствовала себя обреченной. А когда ты обречен - умирать уже не страшно.

Отца дома не было. Он ушел на утреннюю смену. Хорошо, мне не придется идти в лес. Там слишком много жалостливых оборотней. Лучше это сделать незаметно. Я посмотрела на приоткрытую оконную раму. Свежий воздух приносил с собой тысячи ненужных воспоминаний о том, как всего четыре недели назад, переполненная счастьем, я прыгала с дерева на дерево, сидя на сильной спине Эдварда. Я не хотела об этом думать, ненавидя любые напоминания о жизни, ведь теперь я только существовала.

Непрекращающиеся слезы душили горло. Сильные всхлипы, больше похожие на икоту, вызывали боль в грудной клетке, одновременно сотрясая все тело. Внутри кипела злость, смешанная с ненавистью. Я встала с постели, подошла к подоконнику, широко открыла окно и внимательно посмотрела со второго этажа вниз. Темный асфальт сразу поманил меня к себе, обещая подарить долгожданное умиротворение. Я даже улыбнулась, идя навстречу свободе. Встав на стул, я шагнула на подоконник. Не было ни страха, ни сожаления, однако я вдруг подумала о Чарли и тут же сделала шаг назад, едва не соскользнув на пол. Я не могла подложить ему такую свинью. Папа этого не заслужил. Я очень хотела, но не могла. Опустившись на стул, я с остервенением захлопнула окно, не задумываясь о последствиях. Стекло треснуло, но не вылетело. Жаль. Мне бы понравилась наблюдать за падающими осколками. Из горла вырвался слабый стон, я опустилась на ковер и плюхнулась на кровать.
- Эээ-двард, я тебя ненавижу! - я выла, словно раненое животное, оставленное охотником на поляне. Надрывные вопли ненадолго заглушили опасные воспоминания. Мне даже показалось, что ничего не было: ни ночных бесед при луне, ни веселых полетов с крыши, ни объяснения в любви. Да и самих вампиров – тоже не было. Они всего лишь плод моего больного воображения.

Взяв с тумбочки фотографию, я, не задумываясь, выкинула ее в ведро для мусора, стоящее у окна, и умерла. Умерла навсегда, только оставила сердце биться.