Checkpoint Charlie - пограничный контрольно-пропускной пункт на улице Фридрихштрассе в Берлине, созданный после разделения города Берлинской стеной.

Утро субботы – то время, когда позволяю себе проспать до одиннадцати. Погода сегодня все равно мрачная для сентябрьской, собирается дождь, и темные тучи нависают над горизонтом как на детских рисунках – низко и беспощадно. От несильного, но уже прохладного ветра подрагивают мои синие шторы. В квартиру приходит новый день.
Я потягиваюсь, последние пару секунд понежившись на простынях. Бело-голубые, с изящными вставками витиеватых узоров, они из сатина. Я полюбила сатин, оставшись одна в Берлине. Мягкое чувство защищенности – не думала, что так много мне может дать простая ткань.
Легкая зарядка. Душ. Капля масла по всей длине волос. И большая кружка черного чая со сливочным печеньем из стеклянной банки. Думаю, производители Shortbread вполне могли бы снимать мой завтрак в качестве своей рекламы. Но что поделать, вкус их печенья не сравним с другими.
Я проверяю мессенджер. Эммет еще не заходил, статья не прочитана, и, соответственно, не принята. Надеюсь, к завтрашнему дню он ее все же увидит. Отвечаю на сообщение-приветствие от Элис, отписываюсь от рассылки магазина парфюмерии. И пару секунд завороженно смотрю на дату на дисплее. Качаю головой и гоню ненужные мысли прочь.
До часу я успеваю переделать несколько домашних дел под аккомпанемент телевизионной мелодрамы, и к тому моменту, как выхожу из дома, до встречи с Элис еще есть около двух часов. У мамы скоро день рождения, надо бы приглядеть что в подарок. Да и папин юбилей не за горами.
На Унтер-ден-линден есть магазин «Ампельман», который едва ли потягается с кем-то в звании туристического. Однако маме настолько нравится сувенирная продукция с зеленым человечком, что в довесок к основному подарку мне хочется приобрести что-то и отсюда. Столпотворение туристов в субботний день у стеллажа с посудой. Привезли новые чайные наборы с Ампельманом и его дамой, и это действительно забавная вещь. Я беру себе небольшую зеленую коробочку с красным бантом – удобно, что уже упаковано. Заглядываю в парочку магазинов в переулках, ведущих к Аллее Лип. Покупаю бижутерию для мамы. Останавливаюсь у большой белой витрины в стиле модерн, где представлены коллекционные немецкие машинки разного размера и годов выпуска. Подумываю, как отнесся бы папа к такому подарку. И только когда мимо проходит сотрудница с надписью «Drive Forum Volkswagen» на черной футболке, понимаю, где оказалась.
А ведь я старательно обходила это место… и вошла с третьего входа, неприметного, как раз из переулка.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Время – час двадцать дня. Ничего криминального в том, что я загляну в шоурум главного автоконцерна Германии, нет. Анонсированная выставка вот-вот начнется, Керр уже здесь и в непосредственной близости от меня, ну и что? Здоровый разрыв потому и здоровый, что осмысленный и решенный. У меня нет никакого повода избегать его каждый приезд в Берлин или при встрече на улицах города, это по меньшей мере глупо. В двадцать шесть уже не к лицу совершать такие глупые поступки.
Я передумываю уходить. Выбираю коллекционную машинку из пионеров компании, «Maisto Volkswagen Beetle Diecast». Оплачиваю покупку на кассе, получаю фирменный пакет с эмблемой «Форума» и бесплатный пригласительный на открытие выставки «Porsche», которая стартует прямо сейчас.
Зал оформлен в цветах компании, которой посвящено торжество. Фотографии машин разных моделей, лет и ракурсов заполонили белые стены. Игрушечные прототипы лучших представителей модельного ряда заняли свои белые постаменты. И около круглой сцены, где вот-вот возьмет приветственное слово управляющий галереей и «Форумом», собираются люди. У некоторых в руках бокалы с шампанским.
Помимо игрушек и картин в самом зале, просторном и неимоверно светлом даже в такую мрачную погоду, выставлены реальные автомобили. Я читаю описание каждого из них, примеряясь, нравится ли мне характеристика и цвет кузова. В «Porsche» вложена изысканность стиля, практичность мощного мотора и реклама, позиционирующая машину как лучшее сочетании качества и элегантности. Керр делился со мной соображениями по новой рекламе для «Cayenne». Именно так бы я ее и охарактеризовала.
Разглядывая машины, я отдаляюсь от сцены. Там начинается какое-то движение, но оно мало меня занимает. В четвертом ряду, почти у главного входа, «Porsche Cayenne Coupe».
Удивительное создание. Я хорошо представляю автомобиль на идеальном немецком автобане, с играющими внутри композициями «Hurts» и молодой парой на передних сидениях. У мужчины непременно должен быть штутгардский говор, а у женщины – синий в горошек платок вокруг шеи.
- Разгон до сотни – за 3,9 секунды, - прерывает мою странную фантазию мужской голос. – Это всего на секунду больше, чем у «Ferrari LaFerrari».
Он стоит немного позади меня, чуть левее и, хоть говорит негромко, явно намеренный не испугать, я все равно вздрагиваю. Мне казалось, все сейчас у сцены, ждут начала, пьют шампанское. Но не мне одной, похоже, это малоинтересно.
- Извините, - с джентльменской учтивостью произносит мой новый знакомый. И обезоруживающе, легко улыбается, посмотрев мне в глаза. В их насыщенно-синем, бескрайнем омуте я слегка теряюсь. Забываю даже удивиться безукоризненному американскому произношению.
- Все в порядке.
Ищу на нем традиционную форму сотрудников, но ее нет. Черный костюм, что сидит слишком хорошо, белая рубашка с ровным рядом перламутровых пуговиц. Галстук отсутствует, воротничок выглажен, но распущен. На запястье часы «Rolex».
Видимо, это кто-то из руководящего состава.
- Это ваша любимая модель здесь, мисс?..
- Белла.
Я отвечаю ему так просто, без толики сомнений. И чувствую себя уверенно рядом с человеком, которого вижу впервые и который так обворожительно, не по-человечески, красив. Теперь он знает мое имя.
Синие глаза на миллисекунду вспыхивают.
- Я рад познакомиться, Белла, - говорит искренним, глубоким голосом. И протягивает мне руку в знак приветствия. – Эдвард.
Я принимаю его приглашение. Кладу свою ладонь в его собственную, широкую и теплую. У него чуть шершавые кончики пальцев.
- Взаимно, Эдвард.
Он отступает от меня на шаг, мягко отпустив руку. Улыбается, немного наклонив голову, и выглядит теперь совсем очаровательно. Волосы темные, с бронзовым отливом, а кожа светлая. Эдвард старше меня, но возраст ему к лицу. Он добавляет взгляду спокойствия, а движениям – уверенности. Интересно, сколько у Эдварда было таких девушек, как я? Кольца нет, но вот это уже как раз в порядке вещей – вписывается в концепцию.
- Это ваша любимая модель, Белла? - возвращаясь к началу нашего диалога, Эдвард указывает на машину, которую я рассматривала пару минут назад и о существовании которой уже почти забыла. Сложно описать, как его цельный образ влияет на окружающее пространство вокруг. Эдвард доминирует, но это доминирование приятно, ты с радостью ему позволяешь. Парфюм с нотками сандала, начищенные туфли, свежие, взрослые черты лица. И, конечно же, улыбка – в разных ипостасях, от легкой до очевидной, но одинаково успешная.
- Она мне приглянулась.
Моему спокойствию в голосе можно позавидовать. Я никогда не реагировала на противоположный пол так, как на этого человека. Я в принципе не думала, что могу. И тем приятнее, что это можно скрыть, хоть немного, за напускным умиротворением. Мы ведь просто болтаем, не так ли?
- Это хороший выбор, - мужчина как будто прощупывает почву, прищурившись. У него длинные черные ресницы, широкие бронзовые брови. И гладковыбритый овал лица. – Вы знаете, эта модель была самой продаваемой в прошлом году. Есть все шансы, что побьет рекорды и в этом.
- Вы представляете дилерские центры США, Эдвард?
Он удивленно поглядывает на меня с высоты своего роста – выше на голову, не меньше, но и это играет ему только на руку. Мне на мгновение кажется, что этот человек просто перепутал выставочные залы – демонстрация коллекции «Prada» проходит в соседнем здании.
- Вы почти угадали, Белла, - сам себе посмеивается он, - мое произношение всегда выдает меня. Aber zumindest spreche ich Deutsch ohne Akzent (но по крайней мере по-немецки я говорю без акцента).
Он переключается на другой язык так легко, что я на секунды теряю нить повествования. Только периодически вставки от Элис, которыми она тренировала меня, не дают растеряться окончательно. Уровень понимания, впрочем, все равно сводится к микроскопически малому. Выясняю лишь, что говорит Эдвард о немецком и акценте.
Дав мне немного времени на осмысление, он, оценив мои лингвистические познания, вздыхает. Мне становится обидно, что за полгода я так и не освоила хотя бы базовый немецкий.
- Извините меня снова, Белла, - улыбнувшись, что смягчает любые слова и саму ситуацию, говорит он, - английский – великий язык, не будем уходить от истоков, как считаете?
Я складываю руки на груди, по его примеру чуть наклонив голову влево. Ответно улыбаюсь и ликую, именно это слово, когда моя улыбка блеском отражается в глазах мужчины. Под его четко очерченными, благородными скулами проступают маленькие ямочки.
- Вы будете говорить речь сегодня?
- О да, - он оглядывается на сцену, где уже поправляет микрофон для себя управляющий, мероприятие начинается, - у меня третий номер. Вы останетесь послушать?
- Боюсь, в моем случае это более чем бесполезно, - саркастически хмыкнув, я качаю головой, - но я уверена, что публике она придется по вкусу.
Эдвард неспешно, снова не желая напугать меня, сокращает между нами расстояние. Подходит почти вплотную – меньше тридцати сантиметров между нами – и, не отводя взгляд, смотрит мне в глаза.
- Я с удовольствием прочту вам ее на английском, Белла, если вы позволите.
Это вакуум вокруг нас, не иначе. Я не слышу и не вижу ничего, кроме Эдварда, а он абсолютно сконцентрирован на мне. Невероятная ситуация. А я ведь не хотела даже заходить в «Форум»!
- Вы приглашаете меня послушать вашу речь?
- Обещаю, вам понравится.
И опять эта обезоруживающая улыбка. Черт, да я себя теряю.
- В семь вечера я буду в «Старбаксе» у Check-Point Charlie, Эдвард.
Он, весь собранный и обворожительный, вдруг удивленно моргает. Узенькая морщинка прорезает светлый лоб. Я сильнее чувствую сандал парфюма, когда Эдвард уточняет:
- «Старбакс»?
Чудится, я сказала глупость. Но ведь уже сказала. И этот ход за мной, потому что обольщение, в каком Эдвард мастер, к гадалке не ходи, может дорого мне обойтись. Хотя бы начало этой игры хочу удержать в руках – после Керра слишком я стала осторожна.
Конечно же, он собирался предложить иное место, возможно, «Facil», людям его внешности и статуса там спокойнее. Но я оказалась первее.
- А знаете, «Старбакс» очень даже кстати, - с легкой поспешностью в ответ на мое молчание, исправляется он. Улыбка теперь точно такая же, удивления нет, глаза мерцают, - Великая Америка и ее лучшее заведение, не так ли?
- Именно так, - парирую я, разделяя его настрой, - я буду ждать вас и вашу речь, Эдвард.
Не знаю, ожидает он таких моих слов или нет, но очень мило прищуривается. Пару секунд еще смотрит мне в глаза, как будто что-то ищет. А затем второй раз с момента знакомства раскрывает передо мной свою ладонь. И, когда подаю свою руку, галантно, ничуть не наигранно, целует ее.
- До встречи, Белла.
Я улыбаюсь ему, ответно попрощавшись. На сцене уже второй выступающий, Эдвард будет следующим, если верить его словам. Но когда я ухожу, он все еще стоит на прежнем месте, даже не думая двигаться. Он смотрит мне вслед, я чувствую его взгляд затылком. И когда немного оборачиваюсь у стеклянных дверей, сделав вид, что просто придерживаю их выходящей пожилой фрау, убеждаюсь в своих догадках. Эдвард провожает меня внимательным, заинтересованным взглядом.
Уже вне «Drive Forum», приникнув к каменной стене здания на Унтер-ден-Линден, я тщетно стараюсь выровнять дыхание. Почему-то вся смелость, собранность и умиротворение пропадают вне стен галереи. Я чувствую щемящую радость, восторг, но и опустошение. Эйфория, так это называется? Или все же истерика? Надо бы узнать.
Кое-как собрав себя в более или менее приемлемое состояние, я намереваюсь идти в сторону нашего с Элис ресторанчика – традиционного по субботам. Но меня окликают.
- Белла!
Первое, что я чувствую – разочарование. Пугаюсь этого наблюдения, но ничего не могу с собой поделать. Зовет меня не глубокий голос Эдварда. Это не он.
- Белла, - повторяет Керр, на ходу потушив сигарету. На нем черная куртка, волосы светлые, растрепанные и в геле, а зеленые глаза встревожены. Он как-то неуверенно мне улыбается, пожав плечами. И впервые за столько времени у меня не останавливается в груди сердце. Не больно.
- Привет, Керр.
- Привет, - он вздыхает, взглянув на меня, пакет с Апельманом и вход в «Форум», - ты пришла… ты заходила, чтобы?..
- Я купила отцу одну из коллекционных машинок, - качаю головой на его предположение, делая вид, что не понимаю их истинного смысла, приподнимаю пакет, - вот, «Maisto Volkswagen». Думаю, ему понравится.
- Хорошее приобретение…
- Спасибо. Как твои дела?
Боги, да по количеству спокойных бесед с людьми, вызывающими внутри водоворот Мальстрём, я сегодня лидер. Еще вчера, только вспомнив Керра, почти залилась слезами. Даже гардины сняла, дабы не вспоминать. Оборвала речь Элис. А сейчас… это что, эффект нового знакомства? Тогда уже за него я должна быть благодарна Эдварду.
- Все в порядке, Белла… а твои?
- Все в порядке, Керр, спасибо, - мягко улыбаюсь ему, кивнув головой, - знаешь, меня ждет Элис, поэтому мне нужно идти.
- Да, конечно, - как-то растерянно отвечает мужчина, почему-то поглядев в стеклянное окно за моей спиной и нахмурившись. Я оборачиваюсь, но там никого нет. – Хорошей субботы, Белла. Возможно, еще увидимся?
- Хорошей субботы, - повторяю за ним снова, не делая акцент на допустимости встречи. С Керром мы закончили. А у меня сегодня неожиданно появилось приглашение в «Старбакс».
Мы прощаемся, и я ухожу, в конце концов, в сторону Фридрихштрассе – по субботам мы с Элис едим филе-миньон с картофельным гратеном в «Maredo».
Керр, кажется, тоже смотрит мне вслед…



Я рада, когда встречаю Элис. Она, в своей розовой кофточке и темных джинсах, счастливая от того, что преподаватель принял тезисы ее работы о Холокосте, излучает радость и умиротворение. Я расслабляюсь рядом с ней, наслаждаясь стейком и чашкой малинового чая. Слушаю рассказ о беседе с профессором, подгоревших тостах на завтрак, когда она возбужденно говорила с ним о возможности дальнейшей публикации работы в журнале университета и даже внеплановой доставки корзины с цветами на ее адрес.
- Представляешь, Эддер уже знает, что тезисы приняты! Наверное, ему мама сказала. Он в Берлине и предлагает встретиться завтра вечером, когда закончит с делами.
Я слушаю Элис вполуха, задумавшись о собственной встрече этим вечером. Комичность истории со «Старбаксом» меня веселит. Осталось только Ангелу Меркель туда пригласить.
- Я не знала, что он работает в Берлине.
- Нет, он не работает, а скорее приезжает на некоторое время. В основном в Мюнхен и Штутгард, но иногда и сюда. Не хочешь поужинать с нами?
- Это семейное время, Элис, - благодарно качаю головой я, допивая свой чай, - спасибо за приглашение, но я не хочу мешать вам. Побудьте вместе, вы ведь давно не виделись. С начала прошлого семестра, не так ли?
- Да, - она отрезает себе кусочек стейка, щедро обмакнув его в перечный соус, - на самом деле, он классный, Белла. И мальчишек обожает, и маму любил. Странно, что они разошлись, я порой думаю о причине… знаешь, мне кажется, она это инициировала. Как и с Фарухом, моим отцом.
- Как бы там ни было, она сделала свой выбор сама, Элис.
- И то верно, - подруга поглаживает гратен зубьями вилки, - но с Эддером тебе как-нибудь стоит познакомиться. Он всем нравится.
- Как-нибудь, - увиливаю, не имея пока никакого желания встречать сегодня еще кого-нибудь. Лимит исчерпан, похоже, да и ни про одну из своих встреч не хочу пока подруге рассказывать, обдумать бы их как следует, пока все больше кажется сном. Лучше сменить тему.
- Предлагаю тост: за успешную сдачу первого проекта и новое лицо университетского научного журнала.
Элис краснеет и хихикает, как девчонка. Но с радостью поднимает кружку с малиновым чаем.
Мы чокаемся.



К «Старбаксу» на Чек-Поинте я добираюсь без пятнадцати семь. Немного быстрее оказавшись на месте благодаря внезапно начавшемуся дождю, толкаю от себя тяжелую стеклянную дверь с намерением подождать нового знакомого внутри, по возможности с чашкой горячего кофе в руках.
Внутри тепло и по вечернему тихо. Одна из моих любимых локаций в Берлине, эта, как правило, наводнена людьми из ближайших офисов и туристами с семи утра до шести вечера. А затем наступает блаженное затишье, где огромные панорамные окна в пол, теплые оттенки дерева и стильная черная стойка бариста создают особую атмосферу приятного места. Я люблю проводить здесь время по вечерам, особенно если речь идет о субботе. Редкие посетители, крепкий капучино и шоколадное печенье навевают едва ли не детские воспоминания. Это Америка. Я дома.
А еще благодаря просторному светлому помещению и окнам открывается отличный вид на ночную улицу и оживленный проспект. Лучше всего наблюдать эту умиротворяющую картину из глубины зала, на креслах у левой стены, в углу. Я поворачиваюсь в их сторону автоматически, ибо всегда сижу там, а значит, и ждать Эдварда намереваюсь там же.
Но ждать он меня не заставляет. Поднимается с мягкого серого кресла с подлокотниками сам, приветственно помахав рукой. Очень органично вписывается в цветовую гамму кофейни в перламутровом джемпере с крокодильчиком «Lacoste» справа. И снова улыбается этой невозможной улыбкой…
Я думаю, Эдварду немного за сорок. У него широкие плечи и правильная фигура, привлекательные черты лица, более того – почти модельные, а манеры и речь удивительно притягательные. Эдвард обольститель и я знаю это, но даже зная, послушно ведусь на отработанные за много лет приемы. У нас с Эдвардом не может быть ничего больше, чем пара приятных встреч, ему быстро станет неинтересно, как только мы пройдем главный из этапов. Однако мне, после расставания с Керром, вряд ли нужно большее. Я не уверена, что это большее в принципе смогу как следует в своей жизни разместить, в ней слишком много недосказанностей. Но отказываться от компании привлекательного мужчины, еще и галантного, еще и внимательного, считаю неправильным решением. Я держу руку на пульсе, я не жду ничего сверхъестественного, и, соответственно, я не расстроюсь, если что-то пойдет не так. Пытаюсь убедить себя в каждом из этих слов, пока подхожу к уютному столику, где он расположился. От ответной улыбки не удержаться, да и не хочется. В конце концов, это мой вечер. И он – субботний.
- Здравствуйте, Белла, - мужчина, чей сандаловый аромат парфюма отдает мандариновыми нотками этим вечером, легко пожимает мои пальцы. После промозглой улицы приятно чувствовать тепло его кожи. – Погода ужасная, не правда ли? Вы замерзли?
- Это легко исправимо, - я расстегиваю молнию куртки, стараясь не заострять внимание на его пусть и простой с виду, но невероятно стильной одежде. Эдвард следит за собой, но делает это ненавязчиво, без показухи, словно бы нечто само собой разумеющееся. Мужчинам его круга – а к верному кругу клиентов «Adlon» я отнесла его практически сразу же – это свойственно.
- Конечно же. Позволите? - не оставаясь безучастным, мой новый знакомый помогает мне раздеться, ловко забрав мокрую куртку себе, дабы повесить на ближайшей вешалке. Не сказала бы, что он не бывает в этой кофейне, и не поверила бы, что так удивится утром – сейчас ведет себя как ни в чем не бывало, будто бы постоянный посетитель.
Отточенный стиль, напоминаю себе. Успокаиваюсь.
- Вы пришли раньше, Эдвард, - я присаживаюсь на кресло напротив, дружелюбно глянув в синие глаза снизу вверх, - надеюсь, вы недолго ждали.
- Вы тоже пришли раньше, не опоздав, - довольно говорит он, забирая со столика свой мобильный. – Можете смело возглавлять бизнес-проекты.
Это все так… непринужденно. Я не знаю, я представляла себе эту встречу иначе, если вообще могла бы ее как-то представить. Прежде не сильно задумывалась о происходящем в новых знакомствах, они сами собой легко и безболезненно заканчивались. Здесь все немного иначе. Я не могу предугадать поведение Эдварда, но мне и не нужно – оно очевидно, безукоризненно и очень притягательно. Я как будто бы давно его знаю.
- Давайте так, Белла, - на мгновение он присаживается на кресло прямо возле моего, снова не больше тридцати сантиметров между. Так и пышет жаром, дыхание с нотками эвкалиптовой пасты. – Вы отогреваетесь, а я заказываю кофе и десерт. Что вы любите?
- Вы даже не дадите мне посмотреть на витрину?
- Напротив, - наклоняется на миллиметр ближе, - с удовольствием посмотрю с вами, если так хотите. Просто мне кажется, здесь все же теплее.
- Тогда пойдемте к витрине.
- С одним маленьким условием, - в глазах Эдварда крошечные чертята, так задорно блестит их синева, - мы с вами перейдем на «ты». Мне кажется, мы заслужили неформальную обстановку этим вечером.
Я пару секунд, не больше, оценивающе смотрю на его лицо. Стараюсь держать мысли под контролем, а удается все хуже. Рядом с ним, как бы парадоксально это ни было, мне легко и спокойно. Наверное, зрелость и галантность мужчины в довесок к его внешности имеют на меня такой эффект.
- Приятно снова познакомиться с тобой, Эдвард.
- И мне очень приятно, Белла, - черт, скоро за эту улыбку я специально начну делать и говорить какие-то определенные вещи. Даже не обладай Эдвард всеми теми достоинствами внешнего вида, что в нем есть, улыбка бы скрыла любые изъяны и стала его главным козырем. Как и есть.
- Пойдем?
Он пригласительным жестом указывает на расположившуюся за углом стойку баристы, с готовностью поднимаясь с кресла. Не опережает меня, следуя чуть позади, но рядом. Мне нравится, как мягко, но в то же время уверенно он идет. Все это время, с первой секунды там, у «Porsche» в «Форуме», будто бы смотрю изысканную театральную постановку с собой в главной роли. Эдварду игра удается просто отлично.
На витрине к семи вечера имеются несколько кусочков чизкейка, капкейки с марципаном, круассаны с миндальным кремом и сэндвич с индейкой и песто. Кукис расположились наверху, в стеклянной банке возле пачек с кофе и чаем. Остались только песочные с кусочками шоколада. Мой новый знакомый не торопит меня, словно бы наблюдая. Но выбирать мне сильно не из чего.
- Будьте добры, капучино гранде и шоколадное печенье, - обращаюсь я к скучающей у кассы девушке, видимо, переехавшей в Германию не так давно. У нее полное красивое лицо и собственноручно подписанный бейджик «Ирина».
- Что-нибудь еще?
- Средний американо и такое же печенье, - глубокий голос Эдварда из-за моей спины звучит тягуче и размеренно, девушка заслушивается, подняв на него глаза, и я тоже. Осторожно оборачиваюсь, будто бы лишь для того, чтобы достать кошелек, но он замечает. Прищуривается, кажется, подмигнув мне. Совершенно магическое зрелище.
- Я позову вас, когда будет готово, - Ирина, разрывая наш зрительный контакт с обольстительным новым знакомым, отрывает свою копию чека от кассового аппарата.
Я недоуменно оборачиваюсь обратно к ней.
- Оплата?..
- Все уже оплачено, мисс, - глядя куда-то поверх меня, уверяет она. И мило улыбается Эдварду, который, похоже, замешан во всем этом самым непосредственным образом.
Он же и предлагает нам отойти от стойки, уступив место следующему посетителю.
- Знаешь, это не совсем честно, - мне немного непривычно обращаться к нему так просто, но перебарываю себя. Мы отходим к длинной стойке-столику, который тянется вдоль огромных окон, дабы посетители видели Чек-Поинт самым лучшим образом.
Я опираюсь о деревянную стойку, а Эдвард – о спинку барного стула. В его расслабленной позе нет ни толики раскаяния.
- Абсурдно видеть, как дама платит, если она с мужчиной, - спокойно объясняет мне он, чуть повернувшись в мою сторону, - законы Старого Света этого не приемлют.
- Разве мы живем в Старом Свете?
- В нем я был воспитан, - отшучивается он, неспешно оглядывая меня с ног до головы. Очень надеюсь, что я не краснею от такого взгляда. В отличие от гармоничного светлого наряда мужчины, на мне черная тонкая блузка с неглубоким вырезом и такие же черные джинсы, сужающиеся к лодыжке. Волосы я решила не собирать, лишь пройдясь по ним щеткой. Макияж совсем немного обновила, подведя глаза. Мне не хочется, чтобы Эдвард думал, что я собираюсь на свидание. Я пришла на кофе, ведь так?
- Мы уже выяснили, что я представляю дилерские центры. А чем занимаешься ты, Белла?
- Пишу заметки о берлинских заведениях, - сосредотачиваюсь на тембре его голоса, стараясь говорить так же непринужденно, - для этого, собственно, я и здесь.
- То есть ты посещаешь место, а потом пишешь о нем?
- Приятная издержка профессии. В большинстве своем.
- И какое место было последним из тех, что тебе понравилось?
Я пожимаю плечами, наблюдая за тем, как Ирина готовит для нас кофе.
- «Lemke». У него длинное название, но это, мне кажется, основное слово. Хорошее место.
- Согласен, - Эдвард совсем не смотрит на изящную баристу, только в мою сторону, пусть и ненавязчиво, - даже если не фанат пива, есть смысл зайти. Говяжья печень с яблоками на десятку.
- Тебе нравится говяжья печень? – звучит не очень эстетично, но я хочу выяснить правду. Малому количеству моих знакомых в принципе допустимо слышать об этом блюде.
- Очень, - Эдвард, повернувшись ко мне, не избегает прямого взгляда, - и картофельные дольки тоже.
- Обожаю картофельные дольки, - с детской непосредственностью, в который раз за сегодня вызывая его улыбку, отвечаю я. В уголках глаз Эдварда появляются морщинки смеха, а на щеках замеченные уже мною ямочки.
- Тогда нам стоит еще раз сходить в «Lemke». Вместе.
- Мы ведь еще даже не пили кофе! - усмехаюсь я. И ухожу от него, как утром, в галерее, когда Ирина ставит чашки с русалками на черную поверхность стойки. К моменту, когда подает нам десерты, Эдвард уже рядом со мной. Забирает их.
Мы снова идем к столику, расположившемуся в уютном закутке, вместе. Эдвард на расстоянии полушага позади. И мне снова очень импонирует чувство, что это простое действие сопровождает.
Наконец, с удобством расположившись на креслах, с чашками кофе в руках, как я представляла, спеша по дождливому городу из темного метро, мы ровно друг напротив друга. И если еще утром максимально нереальной казалась именно такая картинка – я наедине с малознакомым мужчиной в кофейне – то теперь как раз ее отсутствие, точнее, отсутствие Эдварда здесь, выглядит чем-то малореальным. Проигрывая момент нашего знакомства у «Форума», я пыталась понять, как именно это случилось. Ни к чему логичному не пришла. Раз он заговорил со мной, ему этого захотелось. И мне так же захотелось сюда прийти. К нему.
- Ты обещал рассказать мне о своей речи в галерее, - задев в мыслях тему выставки, напоминаю ему я.
Эдвард делает первый глоток кофе – американо, само собой, я должна была догадаться, что ему импонирует этот напиток, ведь олицетворяет его, - закинув ногу на ногу. Фотогенично донельзя.
- Она была посвящена «Porsche Cayenne Coupe 2.0», который ты рассматривала, - начинает он, - ведь это совершенно новый модельный ряд с достаточными преимуществами, которые оценит мировой рынок. И скорость в их числе. К тому же, во многих автосалонах США уже оформляют предзаказы на этот автомобиль, а первые постоянные клиенты, почетные и уважаемые люди, тестируют свои экземпляры на трассах Далласа и Калифорнии. Конечно же, я поблагодарил создателей уникальной модели и всех тех, кто был причастен к ее появлению на свет. Автомобиль – это всегда большая командная игра, и потому особенно важно, чтобы каждый ее член был равноправен, прекрасно знал и делал свою часть работы. Еще я анонсировал специальную палитру цветов кузова для женской части населения. Знаешь, эта часть была воспринята с большим восторгом, чем все предыдущие моменты. Вот такое содержание, если вкратце.
- Возможно, мне стоило остаться и послушать.
- Возможно, - милостиво кивает он, отпивая еще кофе. У него так изящно получается… как и все иное, что делает. На моем капучино постепенно спадает пенка, а я неприкрыто наблюдаю за Эдвардом. Нужно исправляться.
- Ты давно в автомобильном бизнесе? Я имею в виду, если тебя приглашают сказать речь на открытии выставки в «Форуме»…
- Давно, - не скрывает мужчина, - но конкретно в «Порше» – тринадцать лет.
- И тебе по-прежнему так же нравится, как и в начале?
- Больше, - загадочно улыбается он, блеснув взглядом. Откусывает немного печенья, не проронив не крошки. Колдует, не иначе. – Расскажешь мне, что больше всего нравится тебе в твоей работе?
Я все-таки пробую капучино. Влияние это Эдварда или нет, но он идеальный – и по крепости, и по температуре, и по текстуре. А ведь это всего лишь «Старбакс».
- Я могу писать свое искреннее мнение, не навязанное никем и никем не проплаченное. Мой редактор любит честную информацию и персональный подход к делу. Мы не берем заказов у заведений на упоминание в статье, мы лишь посещаем их и потом пишем отзыв.
- Как туристический гайд по хорошим местам?
- Именно, - мне приятно, что он понимает меня касательно работы, это случается так же часто, как и любовь к говяжьей печени. Многие знакомые считают, что проплаченные статьи не только проще, но и выгоднее писать, ведь для них есть определенные макеты и разбивка цен. – Нечто вроде TripAdvisor, но в формате журнала.
- И как он называется?
Я не раздумываю, говорить или нет. Почему-то мне хочется назвать его, я рада, что Эдвард спросил.
- «Bloom Eatery». Культура еды и пития.
- Отличный слоган.
- Мне тоже так кажется.
Я отламываю себе печенья. Выходит совсем не так ловко, как у мужчины, мелкие крошки засыпают тарелку. Зато мне удается захватить большое количество шоколадных дропсов, не разделив их.
Печенье прекрасно дополняет капучино. А Эдвард – всю обстановку вокруг меня в целом.
- Могу я узнать, в каком штате ты родилась и выросла, Белла?
- Луизиана, Новый Орлеан. Но мои родители родом из Калифорнии.
- Очень колоритный город, особенно по части джаза и карнавалов. Мне нравится. В моей области эти вещи очень редки.
- И в каком же штате живешь ты?
- Сейчас я большую часть времени провожу в Европе, особенно в Германии, - поясняет мужчина, отставляя на столик свой американо. – Но моя семья и я, соответственно, из Мэна. Говорят, океан наш лучший друг.
- С этим не поспоришь, - улыбаюсь, - он еще и очень красив, хоть у маяка Портленд-Хед ветер просто неистовый.
Эдвард заинтересован тем, что я знаю о достопримечательностях его штата.
- Ты много путешествуешь?
- По Америке – мало. Но мама была под впечатлением от книги «Собиратель Ракушек», и мы поехали по городам и штатам из новелл, среди них был Мэн, конечно же. Самое запоминающееся мое семейное путешествие.
Эдвард садится ровно, приметливый к моим словам. Чуть наклоняется вперед, оказываясь ближе.
- Тебе неприятно говорить об этом?
- Все нормально, - вздыхаю я, качнув головой, - мои родители развелись много лет назад, дело давнее. Сейчас мне даже странно представить нас всех вместе в том путешествии. Фантастика какая-то.
Говорю как на духу, сама не до конца понимая, зачем. О разводе моих родителей Керр узнал через полгода после знакомства, а Эдварду я говорю это спустя полдня. Но с ним не сложно откровенничать. Он слушает.
- Мне жаль, что так случилось, Белла, - в его голосе ни толики наигранности, лишь искреннее сожаление. Я благодарно смотрю на него, не считая нужным что-то еще говорить.
Эдвард тактично переводит тему, забирая чашку с кофе обратно в руки и откидываясь на спинку кресла. Выглядит совсем по-домашнему сейчас.
- Знаешь, мне по душе Берлин. В этом городе все как-то… правильно и неправильно одновременно, по-настоящему, цепляет. Как ты оказалась здесь? Как тебе город?
- Журнал привел меня сюда, - от моего печенья остается ровно половина, когда отламываю очередной кусочек, - сначала Берлин меня не впечатлил. Он такой серый и монументальный, особенно в центральной части… но парки у него удивительно зеленые, а люди очень открытые и свободные. Я полюбила скорее атмосферу, чем сам город. К тому же, в нем много истории. Моя подруга то и дело просвещает меня в этом плане – вот кто по-настоящему влюблен в Берлин и всю Германию.
- И какое место ты можешь назвать своим самым любимым здесь?
- Ты будешь смеяться.
Эдвард выглядит заинтригованным. Улыбка и милая, и удивленная.
- Почему же?
- Уж очень оно… туристическое, что ли? – удобнее устраиваюсь в кресле. - Лужайка перед Рейхстагом. На закате. Не знаю, что может быть красивее.
- Ну почему же смеяться, лужайка действительно чудесна. К тому же там можно устраивать пикники, а на закате это очень романтично.
- Вот мы и подошли к романтике…
- Белла, - он усмехается, на мгновенье прикрыв глаза, - самые практичные люди зачастую те еще романтики. Я люблю находить ее в вещах и местах, что окружают меня. А Рейхстаг и его лужайка в лучах заходящего солнца – как с картинки, не нужно быть изобретательным, чтобы увидеть романтику во всем этом.
- То есть ты романтик, Эдвард?
- Я хотел бы им быть и исправно стараюсь, - смеется он, допивая кофе. – К слову, я никогда не предполагал, что в «Старбаксе» может быть так уютно. Важна компания.
- С этим я полностью согласна.
У меня еще половина чашки с капучино. У Эдварда – только слегка тронутое печенье на белой тарелке. Он смотрит на меня, теперь уже явно, не скрывая, и я немного смущаюсь. Я не чувствую себя неудобно рядом с ним, не ощущаю надзора, лишь удивление тем, насколько интересна. Объединенные страной рождения и любовью к одному блюду, все-таки мы с ним из разных поколений. И разных миров в том числе. Однако мне это лишь импонирует.
- Что? – негромко спрашиваю, отставив кофе и отвечая на внимательный взгляд. Интересно ведь.
- Ты очень красива, Изабелла.
Он специально использует полную версию моего имени? Это окрашивает комплимент в особенные цвета.
Впрочем, хоть мне и приятно слышать эти слова от мужчины, как Эдвард, я ловлю себя на мысли, что подспудно ожидала этого момента. Только не уверена, что готова зайти дальше кофейни сегодня. И вообще.
- Спасибо.
- Это не пустое, - медленно, давая мне распробовать каждое слово, сообщает он, - я правда так считаю. В тебе много достоинств, я уверен, но красота все же главное из них. Это заложено даже в твоем имени.
- Еще раз спасибо. Ты тоже очень привлекательный мужчина.
Он реагирует на комплимент спокойно, ведь прекрасно знает правдивость этих слов, но не делает из него данность. Мило кивает мне, поблагодарив глазами. Какие же они все-таки синие...
Я успеваю сделать еще один глоток капучино до того, как Эдвард раскрывает мне свою ладонь. Привычным жестом, как и два предыдущих раза, приглашает. Я думаю немного дольше, чем прежде. Но все же принимаю предложение, мягко притронувшись пальцами к его коже.
Задумчиво глядя на наши руки, Эдвард неспешно, давая мне шанс отказаться, переплетает пальцы. Некрепко, а приятно. Моя ладонь в два раза меньше, чем его, потому о холоде можно больше не думать. А мысль, что пальцы будут пахнуть сандалом и кофе, греет не хуже отопленной кофейни.
- Как проходит твой обычный вечер, Белла?
Сложно говорить и смотреть на него одновременно. Эдвард будто бы немного ниже, а не просто напротив, возможно, из-за наклона вперед, ближе к нашим ладоням. Черные ресницы слегка подрагивают, скулы очерчены чуть заметнее, а в глазах огни, наподобие отблеска факелов. Есть в них что-то страшное, но увлекающее.
- Я провожу его здесь. Или дома, за работой и книгами. Или с подругой. Бывает по-разному.
- И какие у тебя планы сегодня?
Да мы ходим по краю. Вдох у меня получается слегка неровным.
- Ванна.
- Ванна? – кажется, даже Эдвард удивлен, что на секунду проскакивает на его лице. Но оно снова становится сосредоточенным и заинтересованным одновременно, когда повторяет за мной озвученное слово.
- Хорошая идея в такую осеннюю погоду, - поясняю, пристально глядя на наши руки. Темные волоски на руке Эдварда добираются до самого запястья, оканчиваясь в начале ладони.
- Это точно, - мягко соглашается он. Медленно, практически нестерпимо медленно проводит своими пальцами по внутренней поверхности моих. – У тебя есть молодой человек?
Не до конца решив, почему мне стоит его обманывать, я отказываюсь от этой затеи.
- Нет.
Эдвард удовлетворен таким ответом. Он чуть сильнее сжимает мою ладонь.
- Я хотел бы однажды им стать, Белла.
Такая правда оказывается чересчур даже для меня, казалось бы, попавшей под его самое непосредственное влияние. Я вежливо, не слишком быстро, но все же решительно отстраняю свою руку. Эдвард не препятствует.
- Извини меня, - просит, пока во взгляде пропадают странные огоньки, привлекшие мое внимание. – Слишком самонадеянно, наверное, мне не стоило этого говорить. Но все же некоторым словам лучше быть озвученными в подходящий момент, не считаешь?
- Я теперь даже не знаю, что мне думать, Эдвард, - честно признаюсь ему, невольно отодвинувшись вглубь кресла. Беру в руки кофе, словно бы невидимый щит и причину не подавать ему ладонь. Неторопливо допиваю.
Мужчина выглядит по-настоящему раскаивающимся. Взгляд очень добрый сейчас.
- Все будет в порядке, я тебе обещаю. Больше такого не повторится. Я хотел бы, чтобы ты доверяла мне и хотел бы узнать тебя лучше.
Принимаю правила игры. Моя очередь менять тему.
- Я бы хотела того же. Поэтому я и здесь. Расскажи мне, как ты оказался в Берлине?
- Думаю, что причина довольно очевидна – работа. Другое дело, что завод «Порше» все же находится в Штутгарте, так что львиную долю времени я провожу там. Зато в Берлине у нас основной поток посетителей, выставки, демонстрации и тест-драйвы. А еще отсюда проще осуществлять поставки в США и Россию, ибо разветвленная договорная система, в том числе с русскими, прекрасно функционирует.
Мы общаемся еще около часа. Я постепенно отхожу от внезапной откровенности Эдварда, а он больше не выдает таких честных фраз о своих намерениях, чем подкупает меня продолжать беседу. Он такой же, как и прежде, даже внимательнее, а улыбается дружелюбнее. Я начинаю верить, что он не хотел пугать меня или звать к себе прямо сегодняшней ночью. Возможно, он действительно посчитал правильным сказать то, что было озвучено. Для обольстителя неосмотрительный шаг, даже глупый, а для простого мужчины вполне возможный. Быть может, не только я волнуюсь в ходе этой встречи? В таком случае, я ему действительно нравлюсь. Смело полагать, но если так, то это взаимно. Мне с Эдвардом увлекательно. Главное – не зайти чересчур далеко.
Ближе к десяти, когда кофейня готовится к закрытию, мы собираемся уходить. Эдвард все так же галантно подает мне куртку, помогая надеть ее, и наскоро набрасывает свое легкое пальто. Черное, оно несказанно ему идет. Не знай я о его гражданстве, предположила бы итальянское – стиль отточен до совершенства.
Снаружи все еще идет дождь. Я невольно останавливаюсь у столика, засмотревшись на истошно стучащие по стеклу капли.
- Ты позволишь мне подвезти тебя, Белла? – осторожно интересуется мой новый знакомый. У него самого даже нет зонтика – впрочем, как и у меня. – Машина на паркинге этого здания, мне бы не хотелось, чтобы ты промокла. Я обещаю, что ты в полной безопасности со мной.
Звучит утешающе. И хоть я подумываю о том, чтобы отказаться, все же до метро триста метров и до дома от станции один квартал, идея идти пешком так себе. В конце концов, Эдвард выглядит довольно доверительно. Или, я бы сказала, я надеюсь ему поверить – а он хочет, чтобы я доверяла. Идеальное сочетание.
- Я была бы тебе признательна.
В этот раз он улыбается очень искренне и довольно. Придерживает тяжелую стеклянную дверь, извиняясь, что пару метров все-таки пробежать под косым дождем придется. Но к тому моменту, как оказываемся у входа на паркинг, из-за влажного и прохладного воздуха запах его одеколона становится сильнее. И я теперь тоже довольна.
Среди ровного ряда припаркованных машин я намереваюсь угадать нужную. «Мерседес»? Черный, как и пальто, поистине немецкий. Мимо. «Ауди»? Практично и удобно. Перламутровый – как джемпер. Но нет, мимо. «Бентли»? Белый… совсем не вяжется с ним. Правильно, мимо.
На ключ-карточку мужчины реагирует матово-черный «Porsche Cayenne Coupe 2.0». Я усмехаюсь сама себе, закатив глаза. Ну конечно же, могла бы догадаться, очевидно ведь.
- Это политика компании, - посмеивается в такт мне Эдвард, галантно открывая дверь переднего сидения, - но машина и вправду хороша, поэтому я не жалуюсь.
- Она тебе подходит.
- Это стоящий комплимент, Изабелла. Спасибо.
Автомобиль заводится с негромким урчанием, так свойственным дорогим, комфортным представителям своего рода. Просторный салон, кожаные сиденья с подогревом (очень актуально) и богатая приборная панель с изображением традиционного скакуна компании. Внутри ненавязчиво пахнет мандаринами и чем-то древесным – приятно. Я с удовольствием, забыв о предрассудках, устраиваюсь на сидении. Пристегиваюсь, неглубоко вздохнув. Эфемерность вечера, встречи, нежданного происшествия – все теряется внутри «Порше». У меня снова ощущение, что я знаю Эдварда тысячу лет и хочу знать еще столько же. Мне с ним хорошо.
- Подскажешь мне правильный адрес?
Я называю ему улицу и номер дома, уточнив, что рядом Телевизионная Башня. Эдварду импонирует этот район, он называет его эстетичным и нескучным.
С тесного паркинга мой новый знакомый выезжает осторожно, но по городу не упускает возможности прокатиться с небольшим ветерком. Машина мощная, скорость ей по нраву, а потому идет она плавно, комфортно и крайне красиво. Я не ошиблась, она очень ему подходит.
Одно удовольствие смотреть на то, как Эдвард ведет. Движения отточенные, вырисованный и подсвечиваемый огнями улицы профиль точеный и благородный, а глаза сосредоточенные и живые. Картинка с сексуальным подтекстом. Мне вдруг вспоминаются его руки вокруг моих и эти огоньки внутри черного зрачка, манящие, далекие, очевидные. Да уж.
Поездка выходит милой, хоть и недолгой. Десять минут наедине с ним, а мне не то, что не страшно, не хочется выходить наружу. Там дождь и пустая квартира, а здесь тепло и он. Странные ощущения.
Эдвард не торопит меня, остановившись прямо у подъезда. Мне кажется, он сам бы хотел растянуть этот момент и потому делает все, дабы замедлить время.
Минуту, наверное, мы попеременно смотрим то друг на друга, то на лобовое стекло. Дворники сметывают капли на землю, но они тут же заполоняют его снова. Неумолимые.
- Спасибо за прекрасный вечер, Белла, - в конце концов нарушает тишину салона мужчина, обернувшись на меня. – Мне было очень приятно провести его с тобой.
- Спасибо тебе, - отзываюсь, больше не чувствуя ничего неприятного и непонятного по отношению к нему, только что-то теплое и воодушевляющее в груди и паху, - я рада, что мы встретились.
- Я не хочу, чтобы эта встреча была последней, - как будто бы предупреждает мой новый знакомый. – Я могу дать тебе свой номер? У меня совершенно не вовремя закончились визитки…
Молчаливо и заинтересованно (ведь не мой просит, а предлагает свой!), я протягиваю ему телефон. Бумажки и салфетки я легко теряю.
Эдвард, оценив жест доверия, вводит набор цифр в мой мобильный. Передает, как трофей, обратно. Улыбаюсь. И, вознамерившись создать новый контакт, нажимаю на правильный элемент экрана. Только вот в моем списке «Эдвард» уже есть – наш внештатный фотограф, тридцатидевятилетний житель Потсдама, IT-специалист, но в свободное время фотографирует для «Bloom Eatery».
Эдвард с аккуратным вниманием наблюдает за тем, как подписываю его в телефоне. Смеется.
- Чек-Поинт Эдвард?
- Самое исчерпывающее, - посмеиваюсь в ответ. Понятие «абсолютный комфорт» могу охарактеризовать пребыванием в этой машине в его компании. Мы сегодня никак не расстанемся. – Я наберу сейчас и у тебя тоже появится мой номер.
Сдерживаю обещание. Черный экран его телефона вибрирует, отражая цифры. На экране блокировки идиллически-снежный пейзаж Швейцарии.
Эдвард с усмешкой вводит имя моего контакта в свою адресную книгу. Правда, при всем желании понять значение немецких букв я не в состоянии. «Schönheit».
Я вопросительно смотрю на мужчину. Он выглядит удовлетворенным.
- Красота, - не заставляя гадать, легко произносит. Откладывает телефон на заднее сидение. – Я действительно намерен увидеть тебя еще раз.
- Я тоже.
Перебарываю себя и, напоследок взглянув на него, все-таки открываю пассажирскую дверь.

Предыдущая глава