Привет, Варь. Сложно писать, уже что-то зная об истории, о прошлом героев. Но время - удивительное явление, которое изглаживает память ровно настолько, чтобы оставлять в памяти канву событий и вызывать интерес. Сейчас ощущения с привкусом "вроде". Однако уже по первым главам ясно, что Эдвард кипит ненавистью - к Белле, к себе, но в большей степени - к тому, какие чувства вызывает в нём Белла. Они оба измучены, хотя это только начало истории. Эдвард, похоже, добивается от Беллы какой-то реакции, сам толком не понимая, какой именно. А для неё вполне закономерно искать утешения в счастливых воспоминаниях, своей "тихой гавани". В некоторых моментах, таких, как в поезде, Эдварду хотелось, чтобы Белла к ним обратилась, - не из деспотических чувств (хотя для Эдварда, как мне кажется, Белла отчасти была и есть недосягаемой, красивой куклой), а из не вполне осознанного чувства освобождения, катарсиса. К тому же смерть родителя не могла не сказаться о нём. Белла же запуталась в себе, застряла в классическом понимании поведенческих норм, этикета и собственном мироощущении и месте в этом мире. Белле хочется обрести в нём своё место, впрочем, как и сам мир, хотя бы в своей душе. Остаётся подарить героям большую лопату - навоза достаточно, инструмент есть. Пара бы взнуздать "жеребцов".

А ты его нежно любишь? Хотя он дров ломает не на одну поленницу?

Например, сейчас он морит Беллу голодом и мало чего добьётся – от «мести» его будет мутить потом. Хотя Белла всё ещё цепляется за него из чувства зависимости и стремлению к нормальному, как за якорь, нежели как за мужа. Даже в ситуации с порезом. Мы часто находим утешения у тех, кто нам же эту обиду и причинил.

Бытовуха или, по словам Шелдона Купера, «лакейская работа», – источник ссор, терзаний и, парадоксально, гениальных идей. Сама недавно убедилась на встречи ТР-овцев. Простые действия - источник счастья, только вот нужно чтобы ограничители спали, не мешая разуму искать решение проблемы. Хотя пока белоручке Белле это только во вред, хотя любое исцеление проходит фазу обострения.

Не знаю, отчего мне тяжело читать историю – то ли от знания контекста, то ли от давящего чувства вынужденности событий, стрясшихся в истории. Ведь, по сути, это вырвало их из привычной жизни – надеюсь, что с корнем, как чирей, гной выйдет, затем потечет чистая кровь. Возможно, что в прошлом Эдвард похоже справлялся со своими неразделёнными чувствами к Белле, изливал душу бумаге и отдавая честь другим рифмоплётам.

Спасибо за продолжение, Варь. Чем прелесть читать ночью – утром от смятения ни следа!

Ещё как.