Ночь

Иногда ночью я слышала Эдварда.

Я встала спустя несколько часов после того, как ушли Эммет и Розали, а их голоса затихли, прерванные хлопком входной двери. Я продолжала лежать, не двигаясь, в темноте тихого незнакомого дома, пока не почувствовала дискомфорт.

Кнопка джинс натирала мне живот, и я знала, что чуть ниже пупка на моей коже остался маленький красный след.

Когда я перевернулась, моя рубашка перекрутилась, и боковой шов врезался мне в кожу, словно тонкая удавка.

В расстройстве я села, поставила ноги на пол и, встав с кровати, стала наощупь рыться в своих сумках, пока не нашла что-то похожее на мягкую фланелевую пижаму и большую бесформенную футболку. Я вылезла из одежды, которую носила эти несчастные три дня и бросила ее на пол, решив убрать утром. Хотя, может, я и не буду этого делать. Если Эдвард зайдет ко мне в коем-то веке, я знала: это выведет его из себя.

Я стояла в нижнем белье, чувствуя отвращение, и оглянулась на кровать, которая все так же аккуратно была застелена. Я не могла забраться под одеяло, будучи такой грязной. Со вздохом я взяла в руки пижаму вместе с бутылкой шампуня, куском мыла и дополнительной футболкой, чтобы не просить у Эдварда полотенце, и отправилась на поиски ванной.

Весь второй этаж утопал в темноте. Я полагала, что Эдвард все еще внизу, потому что вокруг меня не было ни единого намека на свет. Через вторую спальню, примыкающую к моей, я вышла в узкий коридор. Справа от себя я нашла чуть приоткрытую дверь. С трудом разглядев белый кафельный пол, слегка подсвеченный в синий цвет узкой полоской лунного света, проникающего сквозь окно, я открыла дверь шире и пошарила рукой в поисках выключателя.

Когда вспыхнула лампочка, я часто заморгала от того, как резанул свет по глазам. Зеленая мраморная раковина, туалет в углу и большая ванна с занавесками заполняли пространство. Я скользнула внутрь и закрыла за собой дверь, надеясь, что веду себя достаточно тихо, и Эдвард меня не услышит. Если он спит, будить мне его не хочется.

Я бросила свою одежду на раковину и торопливо включила душ, чувствуя, как мое тело охватывает облегчение. Сняла с себя нижнее белье, пропитавшееся потом, и быстро отодвинула занавеску, запрыгнув под струю воды.

Когда теплые брызги покрыли мою кожу, я с трудом подавила стон.

Быстро намыливая все свое тело, я чувствовала себя родившейся заново, отмываясь от нестерпимой боли и страха перед приездом в это место. Я сделала это, и я все еще жива, ведь независимо от того, насколько Эдвард был сердит, он не мог сломить меня. Я втирала в кожу головы шампунь, наслаждаясь тем, как покрывает пена мои сальные пряди. Я слегка наклонила голову назад и позволила белой пене скатиться по спине, смакуя это шелковистое ощущение.

Едва я почувствовала, как мои конечности вновь обрели силу, в душе закончилась горячая вода.
Ледяной поток обрушился на меня так внезапно, что это было почти болезненно. От удивления я резко вскрикнула и неуклюже завернулась в занавеску, пытаясь убежать от ледяного пламени, облизывающего мою кожу. Вылезая из ванны, я поскользнулась на гладком мраморе и с громким стуком упала, ударившись бедром о плитку.

Я простонала и, голая и влажная, перекатилась на спину, уставившись на небольшую лампочку на потолке.

- Ну, конечно, - пробормотала я. Покорно вздохнув, перекатилась на живот и оперлась на руки и колени, проклиная старые дома с дрянным водоснабжением.

Именно в этот момент я и услышала его.

Тихий звон расстроенного фортепьяно шел от лестницы, немного приглушенный расстоянием и дверью.

Я застыла и внимательно прислушалась, пытаясь определить, сердит ли он.

Играя на фортепьяно, он был похож на открытую книгу. Но только в эти моменты. Он всегда играл то, что чувствовал, полностью отдавался эмоциям. Когда-то давно я сказала ему об этом, и он что-то пробормотал мне в ответ, лицо его покраснело от смущения, и он сказал, что ему нужно идти работать.

Сейчас в его игре чувствовалась печаль, и я знала, что причина тому - смерть отца.

Он не услышал меня, я его не разбудила.

Я выдохнула с облегчением и встала, вытирая себя одной из своих отвратительных футболок. Затем натянула сухую через голову и быстро надела пижамные штаны, надеясь, что так согреюсь быстрее. Подняв нижнее белье с пола и забрав шампунь, я открыла дверь, намереваясь прокрасться обратно в постель.

Музыка стала громче, и я могла слышать ее, уже не напрягаясь. Я задалась вопросом, услышу ли ее из своей комнаты в глубине дома.

Не задумываясь о своих действиях, я медленно спустилась по лестнице, скрутив в левой руке белье.

Я пошла по направлению к звуку и тусклому свету, горящему в комнате рядом с главным коридором. Она была очень маленькой, сплошь уставленной полками с книгами. Здесь стояли два на вид удобных кресла и один большой темно-зеленый диван в углу рядом с камином, отделанным черным камнем. Стены были красивого темно-красного цвета, а окна завешены бордовыми шторами с золотой окантовкой. В глубине комнаты у стены напротив трех больших окон стояло старое фортепьяно. И, сидя ко мне спиной, на нем играл Эдвард.

Я прислонилась к дверному косяку и плотно сложила руки на груди. Пальцами я случайно задела ребра, которые стали отчетливо проступать за последние несколько дней. Я чувствовала, как капает мне на спину вода с волос, сковывая мое тело от холода. Я слушала и наблюдала. Музыка была мрачной, а его пальцы такими легкими и не напряженными.

- Что тебе надо? – его голос напугал меня. Он не пропустил ни ноты.

Я быстро выпрямилась, в удивлении опустив руки вниз. Он так и не повернул ко мне головы, но почувствовал мое присутствие.

- Я голодна, - был мой простой и честный ответ. Мы не так уж часто питались в дороге. Еще одна роскошь, которую мы, видимо, не могли себе позволить.

Он на мгновение прекратил играть, его пальцы просто и без нажима лежали на клавишах. На секунду я заметила, как напряглись его плечи, а затем он повернулся ко мне.

Его взгляд застыл на моем лице, осматривая влажные волосы и простое одеяние. Он быстро оглядел меня сверху до низу, как будто что-то искал. Я подумала, что, скорее всего, мне это просто показалось, потому что он снова посмотрел мне прямо в лицо и пожал плечами.

- Дома есть нечего, - сказал он, отвернувшись и возобновив свою игру.

От раздражения я чуть не вспыхнула. Он притащил меня в это место, угрюмое и печальное, и, кажется, полон решимости притворяться, будто меня не существует. Меньшее, что он мог сделать – это проявить гребаную заботу о моих обычных потребностях.

Я потерла плечи ладонями, пытаясь избавиться от холода и расстройства, как вдруг у меня возникла идея.

С небольшой улыбкой я развернулась и пошла к кухне и, щелкнув светом, зашла в кладовку. Открыв буфет с резным орнаментом, я осмотрела самые разные и очень дорогие ликеры, остановившись на бутылке джина. Схватив ее, я вернулась на кухню и порылась в шкафах в поисках стакана. Эдвард все еще играл.

Я снова пошла к библиотеке и зашла внутрь без единого колебания, свернувшись на одном из больших кресел и сжав в руке стакан с джином. Я медленно потягивала напиток и наблюдала, ожидая, когда он поймет, что я слушаю его красивую, приводящую меня в бешенство музыку.

Он так и не понял.

Я слегка вздрогнула, быстро осушив стакан большим глотком, и поставила его на стол рядом с собой. Его игра немного замедлилась, и я задалась вопросом, услышал ли он звон стакана.

Я чувствовала непрекращающееся пульсирующее пламя в животе, уставившись ему в спину. Мышцы и очертания его лопаток двигались под рубашкой, как волны на поверхности океана, раскачиваясь и подергиваясь, пока вкус алкоголя держался у меня во рту.

В первый раз, когда я встретила его, тот же самый вкус застыл у меня на языке. Я пьяно смеялась, наблюдая за подругами, целующимися со своими парнями, и отчаянно желала, чтобы меня тоже кто-нибудь целовал. Я всегда нуждалась в этом.

Он скользнул на стул рядом со мной, застенчиво и неуклюже, но с неотразимым светом во взгляде, смотрящем только на меня.

- Могу я угостить тебя? – вежливо спросил он с намеком улыбки на лице. Он нервничал, но довольно хорошо скрывал это. Или же обладал чертовски развитым чувством собственного достоинства, даже если у него не было большой уверенности в себе. Я и не знала, что такое возможно, пока не посмотрела на его застенчивое лицо, полное надежды, с дразнящей улыбкой на губах.

Я бесстыдно оглядела его с головы до пят, забыв обо всех хороших манерах, оценивая так, будто он был куском мяса. Он казался худым и бледным, волосы находились в ужасном беспорядке и выглядели так, словно их никогда не расчесывали. На нем была белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, с черным узким галстуком вокруг шеи. Я ухмыльнулась ему, собираясь отклонить его предложение так вежливо, насколько была способна этим вечером, который, честно говоря, не удался.

Но потом я заметила, как Джессика и Лорен прижимаются к своим парням губами и еще несколькими пикантными частями тел. Я почувствовала легкий приступ боли от негодования, который быстро сменился озорством.

Я повернулась к парню перед собой и широко ему улыбнулась. Немного наклонившись вперед, схватила его за галстук, и он вытаращил глаза от удивления, но не отстранился. Я развязала галстук и расстегнула три пуговицы, выставляя напоказ бледные выпирающие ключицы, а затем повернулась к бармену и заказала джин-тоник.

Парень искоса взглянул на меня.
– Джин-тоник? – с любопытством спросил он.

Я рассмеялась и, когда бармен принес заказ, схватила стакан, сделав большой глоток.
– На вкус как рождественская елка, - объяснила я.

- Ну конечно. – Парень улыбнулся, казалось, еле сдерживая смех. Затем протянул руку, а взгляд его стал серьезным и искренним. – Я – Эдвард.

- Белла, - кивнула я, взяв его руку и с силой пожав ее, снова широко улыбаясь.

- И чем же ты занимаешься, Белла? – Эдвард сделал глоток пива, не отводя от меня любопытного взгляда.

- Учусь, - ухмыльнулась я. – А ты?

Я могла сказать, что он старше меня, хотя и не знала, насколько. Может, он был выпускником, а может, моим ровесником.

Он сделал еще один большой глоток пива, держа стакан на коленях, а затем снова посмотрел на меня, пренебрежительно пожав плечами.

- Я микробиолог.

Ясно, не студент.

Я знала, что он ждет, что я буду впечатлена, упаду в обморок от этого хвастовства, которого не понимала. Идиоткой я не была и поняла смысл его слов. Слов и не только. Он был одним из тех ненастоящих врачей, которые все время проводят в лабораториях и, по всей видимости, редко наведываются в бары. Мне хватило одного взгляда на его одежду, его действия и на спокойствие на его лице, чтобы менее чем за три секунды понять: я его зацепила. И в этом я ни капли себя не винила.

Для него я должна быть чем-то новеньким.

- Ну, это звучит просто чрезвычайно захватывающе, - нечленораздельно произнесла я, снисходительно и с сарказмом.

Я подумала, что дальнейшие события могут пойти по-разному. Или он подумает, что я более трезвая, чем есть на самом деле, и уйдет оскорбленный; или подумает, что я пьяная, и попытается меня соблазнить.

И, похоже, он больше склонялся к последнему варианту.

Но, в конце концов, он так ничего и не сделал. Не сделал ни единого движения и смотрел на меня так, будто не я дразнила его из-за профессии. Он сделал то, с чем я не сталкивалась уже довольно давно - парировал мне.

- Уверяю тебя, большинству это кажется интересным. – Он немного наклонил голову с легкой улыбкой, которую я вдруг сочла привлекательной.

Хотя, возможно, я просто напилась.

Но, так или иначе, была заинтригована.

- Я отличаюсь от большинства. - Я снова чуть наклонилась вперед с намеком. - Можешь проверить.

Эдвард заметил двусмысленность моих слов. На что я и расчитывала.

Его глаза расширились от удивления, и он чуть приоткрыл рот, совсем не ожидая такого быстрого развития событий. Я слегка приподняла голову, улицезрев его невинную реакцию, и любопытство во мне увеличилось. Я увидела, как он облизнул губы. Они были тонкими и обветрившимися, и у меня не было никакого желания целовать их, но именно это я и сделала. Я быстро прижала свой рот к его, приоткрыв губы так, чтобы выдохнуть горячий воздух на его кожу. Поцелуй был приятным, пьяным и абсолютно обычным.

А потом я услышала, как Джессика и Лорен громко возмущаются, куда я пропала. Я отстранилась и обернулась, помахав им рукой.

Я оглянулась на Эдварда. Он в шоке уставился на меня, абсолютно безмолвный.

Я усмехнулась, гордясь собой.

- Это в благодарность, Эдвард. – Вздохнув, я опрокинула в себя остатки джина и вытерла рот, увидев, как его взгляд застыл на небольших каплях прозрачной жидкости, стекающих по моей руке. – Спасибо за выпивку.

Подмигнув, я взяла под руки Джессику и Лорен и вышла из бара на ночной воздух.

Музыка резко прекратилась с громким звуком, и я вынырнула из своих воспоминаний, осознав, что мой взгляд все еще застыл на спине Эдварда. Теперь он сгорбился, локти его лежали на клавишах, а руки плотно сжимали волосы. Дыхание его было ровным, он не плакал.

Я встала и взяла со стола пустой стакан.

- Я иду спать, - сказав это, я быстро вышла из комнаты, не дожидаясь ответа или кивка.

Мой темп ускорился, когда я пошла вверх по лестнице. Я почти бежала, влетев в коридор.

Добравшись до холодной комнаты в глубине дома, я поставила стакан на трюмо и подняла свою одежду с пола, без единого звука убирая ее. Затем сняла покрывало с кровати и расстелила ее.

Я лежала тихо и без сна, слушая, как раздается звон бутылок, а затем легонько щелкает выключатель на кухне.

ФОРУМ