Автомобиль

Поездка с Эдвардом была так же ужасна, как я и ожидала.

Я избегала ее почти неделю, с тех пор, как он зашел на кухню и сказал, что отвезет меня в магазин, пока я заполняла стакан водой из-под крана. Он вышел из комнаты, не дав мне шанса найти оправдание или вежливо отказаться. Я была так же удивлена, как и голодна, что, вероятно, все равно бы не смогла отказаться.

Тишина полностью окутала дом, и я начала чувствовать, как напряженность достигает пика, готовясь выплеснуться наружу. Мы и двумя словами друг с другом не перемолвились с того дня, как он сказал мне, что переезжает сюда, а я лишь неопределенно намекнула насчет своих намерений остаться с ним.

Было настолько очевидно, что он больше не хотел меня, что ожидал моего возвращения в Нью-Йорк, как только я услышу его предложение. В течение следующих дней он полностью меня игнорировал, больше не привозя еду по вечерам. Поэтому мне пришлось обшарить все шкафы и съесть те супы быстрого приготовления и овощи, что я смогла найти.

Их было недостаточно, но теперь ничто не мешало мне преднамеренно также игнорировать и его.

Я могла только предполагать, что в больнице Колорадо-Спрингс он начал работать с понедельника, так как с этого дня каждое утро он уезжал, надев хорошую одежду и белый халат со своим именем на кармашке. И все же он так и не напомнил мне об этом. Черт, он даже не посмотрел на меня утром в четверг, когда объявил, что мы поедем за покупками вместе.

Я с трудом тащилась к автомобилю, будто шла на собственную казнь, и единственное, что меня удерживало от бегства - это сильный голод и отчаяние, которые я ощущала где-то внутри. Я скользнула в серебристую машину и заметила, что это не та, которую я видела прежде. Конечно, она была такой же серебристой, но сиденья были обиты темно-зеленой кожей вместо черной. Я задалась вопросом, неужели он купил автомобиль. На самом деле я не хотела спрашивать его.

Эдвард быстро сел на водительское место рядом со мной и, заведя автомобиль, выехал с дороги с превышающей норму скоростью. Он не смотрел на меня, не разговаривал со мной, но все же впервые за все шесть дней обратил на меня хоть какое-то внимание.

Я знала, что для меня и, возможно, для него тоже, все стало бы проще, если бы я прямо высказала желание остаться в Колорадо. Но я не была уверена в том, что смогу это сделать. Я не хотела здесь оставаться, он знал об этом. Произнеси я эти слова, они стали бы настолько реальными, настолько решающими. Это значило бы, что я приняла решение, что, имея перед собой два варианта, я предпочла один другому. И я не была уверена, что смогу с этим справиться.

Каждую ночь я думала об отъезде. Я размышляла о краже серебристого автомобиля и бегстве в Колорадо-Спрингс или Денвер, о том, как улечу от него подальше. Я лежала с открытыми глазами в течение многих часов и фантазировала о тех местах, куда поеду, о том, чем займусь, когда освобожусь от него. А затем вспоминала, кем я была, какой была моя жизнь, переворачивалась и засыпала.

Больше отъезда, больше одиночества я боялась того, что скажет Эдвард. Часть меня боялась, что он откажется от меня, отправит обратно в Нью-Йорк, смотря строгим взглядом и держа в руках документы о разводе. А если бы он не сделал этого? Ну, тогда бы он потребовал объяснений. Спросил бы меня, хочу ли я остаться с ним, требуя развернутых ответов. «Да» - это легкий ответ, «потому что» - был намного более сложным.

Он, должно быть, давно понял, что мое молчание означает, что ему не избавиться от моего дальнейшего присутствия. Он, должно быть, сложил все в своем блистательном уме, осознав, что я отказалась уйти от этого человека, потому что боялась и потому что он был единственной живой душой, которую я теперь знала. И находиться в страхе значительно лучше пребывания в одиночестве. Однако он никогда не заставлял меня произнести этого, никогда не требовал, никогда не просил меня умолять. Вместо этого он велел мне сесть в машину, намереваясь отвезти в магазин, чтобы он мог купить мне продукты, а я смогла жить с ним.

Мы ехали уже почти пятнадцать минут, повернув всего единожды, а затем он припарковал машину на маленькой стоянке. Я с любопытством осмотрелась и увидела знак на витрине: Магазин Южного парка. Это оказался небольшой независимый универмаг, который был одним из немногих процветающих предприятий в Хартселе.

Теперь я жила в этом городе.

Выйдя из автомобиля, я остановилась, ожидая, когда Эдвард присоединится ко мне. И, когда он не вышел из машины, я оглянулась назад, смотря на него сквозь зеленое стекло ветрового окна. Он, неподвижный, тоже смотрел на меня. Я пошла назад к машине и открыла дверь, наклонившись к нему.

- Разве ты не пойдешь? - неуверенно спросила его я.

Вместо ответа Эдвард протянул мне свою кредитную карту.

Я открыла рот, чтобы заговорить с ним, а затем захлопнула, так ничего и не произнеся. Я выхватила карту из его рук, чувствуя, как пылает мое лицо. Я выпрямилась и с расстройством закрыла дверь, разворачиваясь к магазину.

Было почти невозможно найти что-нибудь знакомое.

Все было натуральным, местным и странно необычным. Я избегала всех дружелюбных, улыбающихся служащих, пробегая через проходы, хватая все, из чего я могла бы приготовить хоть что-нибудь мне знакомое. Я не очень-то хорошо готовила, но была настолько голодной, какой не должна была быть.

Я начала искать то, что любит Эдвард, но быстро отказалась от этой мысли. Если бы он чего-то хотел, то должен был пойти со мной. Вместо этого он оставил меня наедине с этими любопытными и счастливыми людьми в их странном очаровательном небольшом магазинчике. Он должен был сам позаботиться о своем пропитании.

Я расплатилась за все так быстро, насколько смогла, и мужчина с доброй улыбкой по имени Майк помог мне донести сумки. Я никогда не видела, чтобы Эдвард двигался так быстро, как сейчас, выхватывая пакеты из рук Майка и запихивая их на заднее сиденье и в багажник автомобиля.

Махнув рукой, Эдвард проигнорировал Майка и сел на свое место, чуть газанув двигателем. Я бросила на Майка извиняющийся взгляд, а он улыбнулся мне в ответ и помахал, прежде чем зайти внутрь. Я открыла дверь и едва успела ее закрыть, как Эдвард рванул с парковки, направляясь к дому.

Я с широко раскрытыми глазами смотрела на Эдварда в течение нескольких секунд. Когда он продолжил молчать, я отвернулась к окну. Он всегда выглядел таким спокойным, таким невозмутимым в напряженные моменты, что, уверена, когда-нибудь меня это добьет.

Я смотрела, как проплывают поля в окне и мелькают перед глазами навесные телефонные провода, пока Эдвард не увеличил скорость, а у меня не начала болеть голова.

К тому времени, когда мы вернулись домой, я решила, что с меня хватит.

У нас с Эдвардом никогда не было долгих обсуждений, мы никогда не болтали с ним и не вели светские беседы, даже когда только поженились. Мы вообще были молчаливой парой. Но это было невыносимо, и я чувствовала, как начинаю загибаться.

Эдвард выключил двигатель и ждал, когда я выйду из автомобиля.

- Ты можешь взять продукты и положить их куда угодно, - сказал он тихим и решительным голосом. Он не собирался мне помогать.

Ну конечно же.

Я осталась сидеть, прижав руки к бедрам, не в силах сдвинуться с места. Мой взгляд все еще был устремлен в окно, а тело напряжено.

Не думаю, что он задумался о том, почему я не двигаюсь с места, до тех пор, пока не прошло еще несколько минут, и он открыл дверь, чтобы выйти. Я чувствовала, как он замер рядом со мной, наконец заметив, что я не собираюсь расстегивать ремень безопасности.

Потом чувствовала, как он медленно, с заминкой, снова садится. Он оставил свою дверь открытой.

Я была абсолютно уверена, что он не заговорит первым, но не хотела рисковать и слышать свое имя из его уст или вопроса о том, что я делаю. Потому что, будь я проклята, если знаю ответ.

Я развернулась к нему так резко, что он приподнял брови.
- Ничего не получится, - внезапно выпалила я.

Эдвард молчал, смотря на дом, а затем переводя взгляд на меня.
- Что не получится?

- Это! - закричала я, страх и раздражение поглотили меня. Я энергично помахала рукой между ним и собой. - Эта игра, в которой ты притворяешься, будто меня не существует, пока вдруг у тебя не испортится настроение!

Эдвард молча смотрел на меня несколько секунд, ничего не отвечая.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, а после прошипела:
- Ты должен наконец перестать на меня злиться.

Наконец, до него дошло.

Я видела, как блеснули его глаза, рот сжался в тонкую полоску, а челюсть напряглась.

- Должен? - рявкнул он. Его голос был полон яда.

Я хотела ударить его. Хотела потрясти его за плечи и заорать ему в лицо. А после я хотела, чтобы он закричал и ударил меня в ответ. Все, что угодно, кроме этого молчаливого безразличия, его болезненного наказания. Отстранившись от меня, заставляя меня жить без удобств в этом странном месте, он, разумеется, знал, как играть на моих слабостях.

Схватив один из пакетов, стоящий у меня в ногах, я схватилась за ручку и распахнула дверь, плечом сбрасывая ремень и отпихивая его. Встав, я резко развернулась к нему лицом, еще раз посмотрев на него.

- Послушай, Эдвард. Я решила остаться здесь, если так будет лучше. Поэтому ты можешь или перебороть себя и действовать как разумный человек, или можешь вышвырнуть меня отсюда на хрен. Но прямо сейчас что ты творишь? Разрешаешь мне остаться и продолжаешь мучить? Черт возьми, я больше не могу мириться с таким отношением. Особенно от тебя.

Я развернулась на пятках, не потрудившись закрыть за собой дверь, и побежала к входной двери. Я влетела в дом и бросила пакет на стол в холле, даже не посмотрев, лежит ли там что-нибудь. Не желая видеть реакцию Эдварда, я влетела по лестнице к своей комнате.

Я даже не чувствовала холода, от которого обычно дрожала, в спальне всегда было на десять градусов холоднее, чем в остальной части дома. Вместо этого воздух ударил мне в лицо, отчего мой гнев только возрос.

Я бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку и выпустив приглушенный крик. Я несколько раз ударила кулаком по матрацу, жалея, что это не грудь Эдварда. Затем, задохнувшись, я перевернулась на спину и уставилась в потолок, продолжая негодовать.

Не знаю, сколько времени я лежала здесь, прежде чем услышала, как закрылась дверь автомобиля.

Эдвард только сейчас вышел из него?

Я скрипнула зубами, перевернувшись на живот и приподнявшись так, чтобы посмотреть в окно.

Эдвард стоял у открытой двери, смотря на место, на котором сидела я. Он стоял слишком далеко, чтобы я могла прочитать выражение на его лице, но его черты исказились от какой-то эмоции.

Я, сбитая с толку, смотрела, как он аккуратно закрывает дверь с моей стороны. Его пальцы задержались на мгновение на металле. Он в течение нескольких секунд стоял, не шелохнувшись, казалось, разрываясь между домом и тем местом, где стоял.

Затем неторопливым движением он открыл багажник автомобиля и вытащил пакеты из магазина.

Я отвернулась и снова перекатилась на спину, смотря в потолок.

И даже сквозь глубокое дыхание я слышала, как с грохотом входная дверь открылась и закрылась три раза; расслышала хруст под его обувью, когда он выходил четыре раза; услышала шелест и шум, когда Эдвард размещал все, что мне нужно, по кухонным шкафчикам.

---

Все мысли, идеи, задумки, что и почему происходит с нашими героями, пожалуйста пишите на ФОРУМЕ, чтобы я смогла уведомить вас о следующей главе