- Будь всё же настороже! – тревожным голосом попросила Фейт, провожая пленённым страхом взглядом девушку к выходу из гостиной.

Альса кивнула и ускорила шаг.

- Здравствуй, мама. – Зайдя в спальню, она закрыла дверь и остановилась, выжидающе смотря на завораживающе прекрасную неземную женщину с полупрозрачной, подобной наилучшему фарфору, кожей и белоснежными, сияющими солнечными лучами крыльями за спиной.

Нежданная гостья, одарённая пышными грудью и бёдрами, едва прикрытыми розовой тонкой тканью, скромно, но приветливо улыбнулась.

- Здравствуй, дочка, – со сдержанной теплотой прозвучал нежный, как пение свирели, голос восхитительного создания с блистающими, словно драгоценные каменья, зелёными глазами и золотыми, витыми в спирали волосами, достигающими талии. – Ты серчаешь на меня за то, чем чуть не кончилась для тебя и Фейт наша прошлая встреча?

- Нет. Я давно взрослая девочка. И назубок знаю, что за всё приходится платить. Притом за хорошее – дороже, нежели за плохое, – безэмоционально сказала Альса и тоном готового исполнять приказ солдата добавила:
- Что от меня требуется, чем могу быть тебе полезна?

- Не надо так, пожалуйста. – Женщина плывущей походкой приблизилась к девушке. – Неважно, насколько ты себя считаешь взрослой и знающей. Для меня ты навсегда маленькая девочка. – Ушас приложила ладонь к груди девушки прямо над стремительно забившимся сердцем, предательски выдающем чувства Альсы. – Ты самая дорогая мне из моих детей и единственная непреложно любимая! Только с тобой я всегда готова поделиться теплом своей жизни и забрать у тебя холод твоей боли. – Находящаяся над бешено стучащим о рёбра сердцем Альсы ладонь женщины вспыхнула радужным сиянием.

Горячий, наполняющий разум чувством блаженства многоцветный свет потёк в грудь девушки. Она сладостно простонала и с выступившими на глазах слезами отняла руку Ушас от себя. Затем крепко, но нежно обняла женщину, зашептала:
- Не нужно, мамочка. Я и так каждую секунду чувствую твоё тепло в себе. Я понимаю… Я всё понимаю. Хоть это и больно, но понимаю, что идёт война, суровая и беспощадная, в которой мы не можем не рисковать, не жертвовать тем, что нам дорого больше всего. Иначе эти твари победят, и тогда напрасно погибли те, кого мы любили, и сгинет всё, чем они дорожили в мире. Прости, что прохладно тебя встретила, я переволновалась, как ты воспримешь мой выб…

- Это ты извини меня! – Ушас на миг прижала не тёплые, но и не холодные пальцы к губам девушки. С добросердечной улыбкой отёрла ладоням слёзы с худых щёк Альсы. – Я виновата, что так долго не проведывала тебя, не дала весточку о себе, не участвовала в твоей судьбе. Лишь с радостью чувствовала, что ты жива! – Женщина погладила девушку по голове. – Прости, доченька, были неотложные заботы, и я опасалась, что…

Альса ласковым поцелуем прервала Ушас.

- Не нужно объяснять. Пускай и тысячи лет будут проходить мимо, разделяя нас. Пустяк. Важно мне больше, чем обнимать тебя, чтобы наши злейшие враги не сдюжили удачно расставить на тебя силки.

- Им это никогда не удастся, пока они не прознают моё единственное уязвимое место, мою ахиллесову пяточку… - Ушас с безмерной материнской нежностью прижала к себе девушку.

Спрятав лицо в золотом шёлке волос женщины, Альса, вздрогнув, всхлипнула:
- Ма-ам… Мне так страшно…

Гримаса жуткой боли исказила прекраснейшие черты лика Ушас.

- Доченька, я тебе ещё раз предлагаю: позволь, я уничтожу Эруса и тех, кто будет защищать его!

- Нет, – глухо рыкнула Альса. – Это исключительно моя война! – Она отстранилась от натужно вздохнувшей женщины. – Я по-прежнему категорически против того, чтобы ты рисковала в ней жизнью! – Глаза девушки пылали насыщенно-красным цветом. - И не его я боюсь, а того, что, если меня не станет, ты потеряешь осторожность и будешь слепо искать гибели в отчаянных схватках! Без тебя как долго продержатся те, кто противостоит проклятым Исчадиям?

- Твоя война тесно переплетена с моей войной. Они нити одного каната… Я тебе не раз говорила об этом. – Женщина, плотно сжав губы, протянула руку девушке.

- Пусть так, но это ничего не меняет. Я должна быть уверена, что, случись со мной непоправимое, ты не сбросишь с себя тяжкое бремя нашей войны и не последуешь за мной в неизвестность смерти.

- Можешь верить. – На глаза женщины навернулись сияющие радужными переливами слёзы. – При всём желании я не в силах быть настолько эгоистичной, чтоб позволить себе не жить без любимого дитя.

- Мам, только не плачь, я прошу… - Альса приникла к груди Ушас. – Не из-за меня… Пожалуйста, мамочка, не плачь!

- Не буду, но… - женщина, бережно взяв лицо девушки в ладони, покрыла его поцелуями, - ты мне пообещай, что как любящая дочь скоро осчастливишь меня самым бесценным подарком в мире. Сделаешь меня бабушкой! Обещаешь?

- Ма-ам… - На щеках Альсы заиграл румянец. Она смущённо отвела взгляд от требовательных глаз Ушас.

- Никаких «ма-а-ам»! – со строгостью сказала женщина. – Мне всё равно, от кого и согласна ли твоя избранница! Сделай меня бабушкой до того, как война или твоё слияние с носителем… - она запнулась. – Обещай!

- Хорошо, мамочка, обещаю, я приложу все усилия, чтобы у тебя появились и приятные заботы, но пострашней жестоких сражений! – Альса чуть улыбнулась.

- Я острых проказливых зубок не боюсь, – со светящимся надеждой и радостью лицом сказала Ушас, провела рукой по жиденьким тёмным волосам дочери.

- А оказаться с ощипанными крылышками? – несколько нервно хихикнула Альса.

- Думаешь, твой подарок будет настолько хулиганистым? – с широкой улыбкой спросила женщина.

- Ну, ни я, ни Ада далеко не паиньки, так что наследственность будет у твоего подарочка взрывная.

- А может быть, гены отца…

- Вот ещё! Нет! – грозно, протестующе рыкнула Альса. – Наш ребёнок будет весь в мам!

- А в бабушку-то хоть чуть-чуть можно? – еле сдерживая смех, поинтересовалась Ушас.

Альса обвила руками шею неземной красавицы. Звонко чмокнула её в губы.

- Это значит «да»? – Глаза женщины неописуемо радостно блестели.

Девушка кивнула и снова поцеловала женщину. Потом обняла её за талию и положила голову ей на плечо. Зашептала:
- Мамочка, мне так спокойно рядом с тобой, так хорошо. Вот бы всегда так стоять, к тебе прижавшись…

- Нет, так я никогда тогда не стану бабушкой. Хитрушка… – ласково поглаживая девушку по спине и голове, женщина тихонько рассмеялась. А затем с явственным волнением в голосе попросила:
- Расскажи мне о твоей избраннице. И поведай маме, правда ли то, что я чувствую в тебе к этой девушке?

- Ада удивительная. Настолько же нежная и ранимая внутри, насколько неразрушимо прочная и смертельно опасная снаружи. Она единство противоположностей. В ней сострадание и безжалостность поют в унисон. Она ненавидит и любит одинаково сильно. Это её слабость. Но оно же её неодолимая мощь. Если ею пытаться помыкать палкой, Ада может быть обманчиво покорна, как притихший в штиле перед страшной бурей океан, и неизбежно наступит миг, когда ничто уже не спасёт жестокого погонщика. Однако её проще простого направлять лаской и пониманием. Хотя… - Альса подняла голову с плеча Ушас. Смотря в её сверкающие зелёные глаза, улыбнулась. - С Адой никогда наверняка не знаешь, ты её сладеньким манишь или она тебя! В Аде мне видишься ты, мамочка! Только она в горячности юности ещё излишне импульсивна.

- Я очень боялась, что однажды наступит этот момент, – со светлой грустью произнесла женщина. – Моя девочка по-настоящему полюбила, и не кого-нибудь, а носителя. – Ушас тяжело вздохнула. На её глазах показалась блистающая многоцветием влага. – Мне только остаётся благословить твои чувства и эгоистично надеяться, что я всё же не потеряю тебя. Будь счастлива, доченька! – Она крепко прижала к себе всхлипнувшую Альсу.

- Мама, не плачь. Мы же договорились!

- И ты тогда не роняй слёзы! – Женщина судорожно вдохнула. Её руки, нежно тискавшие в объятиях дочь, дрожали.

- Я не плачу, мам. Тебе это мерещится. Чудовище ведь не способно плакать. – Альса шмыгнула носом, с трудом сглотнула тугой солёный ком, разбухавший в горле, лишающий горевшую грудь воздуха. – Даже если его мать ангел. – Девушка мягким движением отстранилась от женщины, закусив губы, отёрла кулаком солёные капли со своих щёк. – У меня просьба. – Голос Альсы сделался прохладным. А на её лицо легла маска непроницаемой суровой сосредоточенности. – Если в процессе слияния исчезну я, позаботься об Аде как о родной.

- Я буду опекать её, словно любимую дочь, – еле выдавила из себя Ушас. – Но у меня ответная просьба. Разреши хотя бы чем-то тебе помочь в твоей войне.

- Хорошо, - через протяжённую паузу глубокой задумчивости решилась девушка. – Ты не слышала про ОНИ? Иного названия у них нет. Мне известно, что ими замышляется захват власти над тарбийской империей и, вероятно, всей изученной вселенной. ОНИ очень могущественны, Тами – их материнская колыбель, центр их силы. Ещё я сотрудничала с ними в надежде крепко насолить Ордену и его союзничкам за всё хорошее, но меня, видимо, использовали не по-честному, предали и фактически сдали двуличным Хамовникам. – Альса зло оскалилась. – Теперь у меня перед ОНИ должок, который я намерена вернуть бо-о-ольшой сторицей, как Ада бы сказала, «глубоко вогнать им горящий кол в задницу»!

Ушас усмехнулась:
- Правда, судя по таким словам, я когда-то давно-предавно была сильно схожа характером с твоей любимой. – Женщина ностальгически улыбнулась. Тут же нахмурилась. – Да, дочь, до меня доходили слухи про ОНИ. Последний из них совсем недавно, и крайне тревожный. Это вторая причина, по которой я здесь, на Земле. – Ушас взяла дочь за руку. – Но в основном я тут, чтобы увидеть тебя.

- Я не сомневаюсь в этом, мамочка. – Альса прижала ладонь женщины к своей щеке. На лице внеземной красавицы тревога сменилась облегчением.

- Из тарбийских кланов, по моим сведениям, есть два претендующих быть ОНИ. Это кланы Носферату и Стригои. Оба клана хотя и вроде бы уважаемы, но многие века уже как отодвинуты с первых ролей в делах империи. У меня есть данные, что их нынешнее правление крайне недовольно таким положением вещей и далее с ним смиряться не собирается. В обоих подозреваемых кланах бродит явное недовольство их низким политическим статусом, но, согласно официальной позиции и явным действиям, и Носферату, и Стригои сделали ставку не на силовой путь увеличения своей значимости в империи, а используют для этого политические инструменты. Плюс классические закулисные подкуп и шантаж.

- Значит, ты собираешься выяснить, кто из этих двух кланов притворствует в своих мирных намереньях, а сам копит силы на большую войну? – с интонацией, свидетельствовавшей, что это риторический вопрос, сказала Альса. И с пристальным взглядом в преисполненные мрачного волнения глаза женщины добавила:
- Или ситуация гораздо хуже… Исчадия – и есть ОНИ, запустившие щупальца в один либо несколько тарбийских кланов. Это ты намерена выяснить? Но как?

- Часто, моя дочь, ты восхитительно проницательна, но иногда, ведомая ненавистью, совершаешь очень опрометчивые и недальновидные поступки, могущие нам сильно навредить. – Ушас вздохнула, грустно улыбнулась. – Есть значительная вероятность, что ОНИ – это Исчадия, но больший шанс, что нет. Скорее всего, ОНИ и Исчадия заключили союз. Однако в момент, когда оговорённая ими цель будет достигнута, наши злейшие враги не остановятся, пройдут по черепам своих партнёров к заветной мечте править вселенной. И ОНИ сами не удержат их. Ты это понимаешь, я это знаю и…

- …И ОНИ не могут не осознавать, если ведают, кто такие Исчадия, а заключать союз, не будучи в курсе, кто те такие, более чем осторожные и коварные ОНИ просто бы не стали! – с досадой, яростью и горечью вскричала Альса и хлопнула себя кулаком по лбу. – Дура! Какая же я глупая, ослеплённая ненавистью идиотка! Теперь многое очевидно. Красиво, - девушка, возбуждённо жестикулируя, нервно заходила по комнате, - ничего не скажу. С помощью удовлетворения моей мести оправдать своё зло, убить всех намеченных зайцев и в итоге мегачудовищной войны, бойни, заполучить на блюдечке с золотой каёмочкой вселенную. Тварь! Я костьми лягу, но доберусь до тебя, головастая сволочь! Мы узнаем, кто ты! Узнаем…

- Доченька, не пояснишь, что за очевидность озарила тебя? – спокойным тоном спросила Ушас, цепким взглядом следя за беспокойно мечущейся Альсой.

Девушка замерла у задёрнутого плотной шторой окна.
- Да, конечно, только сперва скажи, как ты собираешься выяснить, ОНИ – это Исчадия или нет? И кто тогда ОНИ?

- Прежде, прошу, поясни мне, как ты планировала узнать, кто такие ОНИ? – Тёплая полуулыбка тронула уста женщины.

Альса тяжело вздохнула. Потёрла ладонями хмурое лицо и проворчала:
- Довольно примитивным, тупым образом – разведкой боем.

- Не верю, – Ушас широко улыбнулась. – Какую хитрость ты хочешь от меня скрыть в этом кажущемся прямолинейным, посредственным способе? Ты намерена использовать, задействовать в этом Эруса? Но каким чудом ты рассчитываешь включить его в эту безумную, непомерно опасную игру на своей стороне?

- Раве можно от тебя, мам, что утаить, - Альса хмыкнула, - особенно мне? Даже во благо, ради твоего спокойствия. – Девушка шумно выдохнула, скривилась. – Мне стыдно признаться, я реально планировала устроить на Тами колоссальный хаос битвы всех против всех, постравливать их, гадов, друг с другом. И в мутной от крови кипящей воде войны ловить крупную рыбку, потрошить с пристрастием и выведывать так информацию. Уверена, ОНИ бы вынужденно проявили себя, прекращая устроенный мной бардак. Я бы вычислила их так или иначе. Согласна?

- Да. Грубо, безжалостно, миллионы невинных жертв, но это бы принесло спелые плоды, – подтвердила Ушас с откровенным неодобрением на лице и печалью в глазах. – Однако…

- Однако когда бьются слоны, не их забота жизни муравьёв, копошащихся у них под ногами, – грустно констатировала Альса. – И в этом моём плане был один существенный недостаток – грозный, сильный, зубастый пёс Эрус, у которого на меня нюх. Я сама могла оказаться пойманной рыбой… И к тому же узнать, кто есть ОНИ, мне казалось менее важным, чем наконец выяснить, кто реально стоит за началом геноцида Химер. Почему нас уничтожили? Ведь до часа икс с нами сотрудничали, некоторые расы даже дружили. Были и те виды, что смертно ненавидели, но большинство считало нас не такими и плохими. Во вселенной и по сей день есть создания куда чудовищней, чем мы, а их под корень не изничтожают! Так чем Химеры и кому так крепко насолили, что удостоились чести быть преданными забвению всей вселенной? – Альса подошла к внимательно её слушающей Ушас. – Я убеждена, что у Эруса есть ниточки, за которые, деликатно потянув, можно вытащить из бездны тайн ответ на этот вопрос. И Ада придумала, как сделать так, чтобы он передал эти ниточки в мои, в наши, - поправилась она, - с ней руки. – С кислой миной девушка добавила: - Только мне неизвестно, что именно она придумала. Ада говорит, что если я буду в курсе деталей этого плана, то Эрус не попадётся в её ловушку. И тогда или он убьёт нас, либо мы раньше срока уничтожим его.

- Ты веришь, что эта девочка, - Ушас нежно пальцами провела по щеке девушки, - настолько умна и лукава, чтобы провести единственного по-настоящему доверенного и приближённого к Мазарини нашей вселенной? Считаешь Аду как минимум равной не иначе как преемнику главы Ордена или самому Патриарху, этому лису из лис? – Голос женщины был пропитан снисходительностью и лёгкой иронией, смешанной с сожалением.

- Я верю, что она равна мне! Этого достаточно, чтобы ты поверила в неё? – с зачатками обиды и хмуро сдвинув брови к переносице, сказала Альса.

Женщина виновато улыбнулась.

- Я хочу думать, что да. – Печаль отчётливо проступила в глазах Ушас. – Твоя логика касательно ниточек мне понятна, но напомню, что как-то мы уже обсуждали это и пришли к выводу: Патриарх ничего об организаторе геноцида не знает. И Эрус тоже, так как он тогда не был настолько близок к главе Ордена. А после эпохальных событий принимавшие в них самое деятельное участие «серые кардиналы» не имеют дурной склонности похваляться перед кем-либо, словно пьяный матрос, распинаясь пред собутыльниками о своих подвигах.

- За последние дни я изменила мнение о тех давних событиях. – Альса сделалась мрачней мрачного. - Вновь переложила всё по полочкам. Возможно, и ты переменишь своё отношение. Смотри: Орден был лишь острием скальпеля, кромсавшего Химер и их мир.
Дланью, водившей губящий инструмент, были Нелифамы с их красноречивой представительницей Ритой - послом по должности, гадиной по сути. Она убедила ГАОС[1] утвердить изуверское предложение, внесённое Союзом Кассиопеи. А ГСВВ[2] – это позорное сборище высокомерных нацистов – златом и кинжалом уговорил не входящие в состав ассамблеи расы поддержать решение ГАОС не только словом, а и делом. Лишь КОРН[3] рьяно и ожесточённо оказывала сопротивление этому варварству, за что её члены немало пострадали и очень многое потеряли. Но их не уничтожили, хотя могли, и даже после победного завершения геноцида частично финансово возместили им нанесённый ущерб. И ещё за свою храбрость и порядочность КОРН приобрела твою симпатию и тайную поддержку. – Девушка на мгновение полуулыбкой прогнала из себя угрюмость. - Мы были рады погрешить, что это Исчадия так глубоко запустили свои щупальца во вселенскую цивилизацию и коварным обманом, подлогом и прочим испытали свои силы по манипулированию теми, кто не с ними. Ибо предположить, что Исчадия ни при чём и это кто-то нам совершено неведомый разминает мускулы, было куда страшней! Мы рачительно и упорно искали агентов Исчадий в правящих верхушках ГАОС, Кассиопейцев, Боррианцев, самого Ордена, ГСВВ и даже на всякий случай в КОРН, но те, что оказались обнаруженными, были ничтожно малыми пешками, не способными организовать ничего столь масштабного. Мы выжидали, высматривали признаки нового великого и ужасного действа незримого злого гения, однако ничего… Кукла вселенской цивилизации не подавала и малейших симптомов, что она единое целое. Нет, она оставалась расчленённой, и каждая её конечность двигалась сама по себе, не подчинённая общей цели, одной мысли. Разум, спланировавший всё то преступление и контролировавший ход его исполнения от и до, так и остался в тени! Почему же, имея такую потенциально неограниченную власть, он не являл себя? Никак не воздействовал на вспыхнувшие после геноцида Химер конфликты между прежними соратниками? Неужто распри, раздиравшие его куклу, ему могли быть выгодны? Разумеется, что нисколько! Так же, как мне вреден, а не полезен, и ничтожный конфликт с Адой! И тут меня озарило… - Альса криво усмехнулась. – Вообще нет мощной длани, по желанию своего владельца могущей направлять на угодный ему путь большинство народов цивилизации! Нет того, у кого есть такая великая власть! И потому не найти его. Но… - девушка замолчала, выразительно смотря на женщину. Приглашая её продолжить повествование о важном открытии или признать, что она уступает в прозорливости дочери.

- …есть гениальный манипулятор, могущий объединить противоречивые части в единый организм, используя их желания ради своей выгоды! – Ушас, с гордостью смотря на девушку, поцеловала её в щёку.

- Именно, мам! Вот так, - Альса щёлкнула тремя пальцами, - раз – и почти все пляшут под его дуду, убеждённые, что потеют исключительно ради собственного удовольствия! Хочешь что-либо надёжно спрятать – положи это на самом видном месте! У каждого, кто принимал участие в геноциде Химер, был в том собственный интерес. А у КОРН – напротив, но в чём была её заинтересованность защищать мой вид любой ценой? Всё ещё считаешь, что дело в принципах, заложенных в конституцию КОРН, и она их самоотверженно защищала? А её участники были готовы сгинуть в неравном бою, лишь бы те чуточку не подправлять?

- Уже сильно сомневаюсь, что именно так и что оправданно стала симпатизировать КОРН. – Тревога с негодованием проступили на лице женщины. – Значит, ты считаешь, у них не было выбора?

- Я полагаю, был, только незавидный, – Альса горько хмыкнула. – Умереть героями сейчас либо потом сдохнуть раздавленными навозными червями.

- Исчадиями… - вопросительно произнесла Ушас, однако её глаза уже блестели от ярости.

- У КОРН все планеты находятся в пограничных с неизведанным космосом солнечных системах. Конфедерация объединяет виды, казалось бы, совершенно несовместимые. Законы и устои, на которых она построена, позволяют согласным с ними сосуществовать в мирном равновесии. Добычи, хищникам и охотникам без постоянного настороженного оглядывания, ненависти и страха друг перед другом жить рядом бок о бок. Пока многие народы цивилизации тряслись от одного названия «Химеры», в КОРН нас принимали с распростёртыми объятиями, желая видеть своими гражданами более прочих, не менее опасных, жаждущих крови и плоти видов. Когда-то мы думали, что это только широкий политический жест, используемый КОРН как звонкая пощёчина ГСВВ и радикалам в ГАОС. КОРН фактически помпезно трубила на всю вселенную: «Вот как Вы, верящие в ложь, боящиеся Химер, слабы! Чем Вы сильней дрожите перед ними, тем мы крепче их любим, и это приносит нам значимую пользу: наша экономика растёт, наша обороноспособность крепнет, наша популярность во вселенной среди гонимых, унижаемых, периодически прижимаемых к ногтю наций, видов и ваших собственных граждан увеличивается! Ваша идеология жизни – бред больного! А мы – светлые пророки, верной стезёй ведущие цивилизацию к благостному будущему!» А теперь я считаю, за этим жестом было гораздо большее. – Альса глубоко вздохнула. – Это прозвучит как абсурд, но видимо, в КОРН знают про Исчадия и надеялись, что именно Химеры могут уберечь их мир от уничтожения теми.

- Ты не такую уж и бессмыслицу сказала. – Ушас указательными пальцами потёрла виски: очевидно, от напряжённых раздумий у неё несколько разболелась голова. – КОРН действительно вследствие плотного прилегания ее планет к безвестной вселенной давным-давно могла столкнуться с Исчадиями и чётко осознать, что эти твари – КОНЕЦ. С ними невозможно договориться жить дружно. Можно лишь вымолить себе участь раба. В захваченном ими мире не будет никого равного им, а те, кто исповедует принципы, чтимые в КОРН, не удостоятся и самого тугого ошейника и самых тяжёлых кандалов, только получат право на жуткую смерть. Резонно также, что руководство КОРН, поняв всю страшную опасность, исходящую от Исчадий, не доверяет никому! Ни с кем не делится имеющейся информацией, рассчитывая только на себя и…

- Что одно грозное чудовище способно победить только другое, не менее ужасное, но более покладистое, хоть чуть приручаемое кровавой данью! И КОРН выбрала нас защитниками. Что ж, лестно… – прервав женщину коротким, полным боли смешком, сказала девушка.

- Доченька… - С грустной улыбкой Ушас нежно обняла Альсу. – Ты не ангел, но кто видит в тебе чудовище, пускай будет обречён вечно носить в себе раздавливающее душу бремя смертного греха.

- А я освобождаю их от проклятия, - девушка шмыгнула носом, - прозвучавшего из уст любящей своё страшное дитя доброй матери. – Альса отошла от женщины и присела на кровать, сдерживая предательские слёзы, которые из неё, прячущейся обратно в закаляющий холод пережитых испытаний и боли потерь, гнало горячее сердце обретённой любви. – Жаль, что КОРН ошиблась, мы даже себя защитить не смогли…

- Если мы с тобой сейчас наконец-то напали на верный след, - Ушас приблизилась к девушке, робко, готовая отдёрнуть руку в любой миг, погладила по голове могущую взорваться, словно перегретый паровой котёл, дочь, - в чём я практически не сомневаюсь, то КОРН нисколько не ошиблась. Наоборот, события с геноцидом подтверждают верность выбора КОРН. Чётко свидетельствуют – Исчадия до ужаса боятся Химер! Вот в чём... отчего? Нужно мне постараться выяснить, и срочно!

- А ещё получается, у Исчадий точно есть союзник помимо вероятных ОНИ. И это наш ловкий и жуткий неизвестный манипулятор! – глухо, зло прорычала Альса. Медленно вдохнула полной грудью, взяла женщину за руку. – И в чём его интерес, нам не узнать без Эруса - друга, соратника… гори он после в аду, – тихо пожелала она.

С недоумённым выражением на лице Ушас, плотно сложив крылья, поджав ногу, присела на край кровати.

- Не возьму в толк, чем он может быть для этого полезен? Согласна, очевидно, есть тот, кто больше всех виновен в уничтожении Химер, но как его может знать Эрус?

- Возможно, никак, но Патриарх точно ведает и, вероятно, при определённых обстоятельствах поделится этой важнейшей информацией со своим любимцем. Точнее, с нами ради него. – Губы девушки растянулись в зловещей холодной улыбке.

- Слепа любовь и вера, рождаемая ею, – покачав головой, Ушас вздохнула. – Аде, будь она в дюжину раз коварнее Дьявола, не обаять Эруса даже самой по себе. А с тобой внутри это совершенное безумство! Пленить силой не менее невероятно… Но предположим, вы великим чудом засадили наимогучего из зверей в клеть и удерживаете его. Патриарх готов своё сердце за него отдать, тоже допустим это. Откуда только он сам ведает про инициатора геноцида? Ты что-то темнишь, дочь.

- Да нет, - Альса пожала плечами, - я откровенна, как на исповеди. Ты просто обескуражена моим выбором и за тревогой обо мне не хватаешь на лету с первого раза суть моих признаний и помыслов.

- Не юли! – с лёгкой улыбкой женщина погрозила пальцем девушке.

- Хорошо, – Альса хихикнула и серьёзно продолжила: - Пускай любовь слепа и вера её фанатична, но я утверждаю: Ада лукавей Сатаны в чёртову дюжину раз, и этого должно хватить если не охмурить Эруса, то задурить ему мозги так, чтоб он сам влез в нашу клеть и оставался там. До поры, пока будет в нём прок, а после я организую ему новоселье в огненной могиле. – Едкая ухмылка. – О Патриархе… Ты так с ним больше и не виделась? За те годы, что мы не встречались, ничего не переменилось, не так ли?

- Да. С тех далёких времён, когда из небытия показались первые из возвращающихся Исчадий… - с грустью на лице и ностальгией в глазах подтвердила Ушас.

- Это было тяжёлое, но верное решение, мамочка. – Девушка нежно сжала руку женщины. - Я сопереживаю тебе, понимаю, как это трудно – враз отказаться от свободы в своём мире, ради которого было принесено столько жертв. И прошу тебя, и дальше крепись и не изменяй тому выбору, как бы ни складывались обстоятельства. Продолжай действовать крайне осторожно! Избегай любой ценой встреч с теми, кому нет полнейшего безоговорочного доверия, и теми, рядом с кем твари Исчадия могут в принципе организовать на тебя засаду.

- Значит, ты полагаешь, мой старинный друг и ставленник – предатель? Не смягчай. Говори прямо, без оберегающих намёков, доченька! – Ушас до скрипа сжала челюсти.

- Патриарх давно не тот юноша с солнечным сердцем и только светлыми помыслами в душе, который стремился всегда и везде преумножать мир, бороться со злом добром, а не большим злом. Ярмо власти и сложных решений переменили его. И я это говорю не оттого, что Орден не воспротивился уничтожению Химер, а с радостью исполнял зверство. Это могла бы быть роковая ошибка, страшное заблуждение с его стороны… кто из правителей не допускал фатальных просчётов, желая как лучше, а в итоге способствуя большой беде… но это не была ошибка! Ибо глас народа – глас божий. - Альса угрюмо растянула губы в подобии полуулыбки. Женщина ей грустно улыбнулась. – А что говорят во вселенной о Патриархе? Почти слово в слово то же, что на Земле когда-то заявляли о могущественном кардинале Ришелье его современники. Патриарх стал бездушный, расчётливый, суровый до беспощадности, подчинивший чувство рассудку; крепко, как клещ в жертву, вцепился в бразды правления. Он невероятно прозорливо замечает грозящую ему и тем персонам, коим покровительствует Орден, опасность, ликвидируя зачастую её в самом зародыше. Во вселенной мрачно шутят: опостылело жить, но самоубийство не твой путь – прошепчи хоть под одеялом, что ты заговорщик, желающий смерти Патриарху, и ступай открывай настежь дверь в свой уже бывший дом… А ещё про Патриарха ходит вторая злая шутка, похожая на ту, которой забавлялись недруги почившего кардинала Мазарини. Мол, когда-таки старуха с косой приберёт жизнь Патриарха, то патологоанатом, вскрыв его тело, обнаружит в груди вместо сердца отравленный кинжал. Мне жаль, мам, очень жаль, что это не пустые завистливые сплетни да пересуды. Я не в силах и капельку заставить себя поверить, что Патриархом, этим легендарно хитрым, циничным и умным правителем, кто-либо мог втёмную манипулировать. Поэтому он точно знает, кто устроил геноцид Химер в угоду Исчадиям и почему! И в содействии этому злодейству у Патриарха однозначно была некая существенная личная выгода. Я даже ничуть не удивлюсь, если выяснится, что КОРН, столкнувшись с Исчадиями, обратилась к Ордену, а тот вместо помощи им спелся с тварями! И оттого КОРН никому не доверяет. – Девушка тяжело вздохнула.

- А я не могу поверить, что Патриарх - мой не ученик, не друг, не соратник, а словно брат - и вероломно изменил всему, что нас объединяло! – взбудораженно отвергла предположение дочери женщина. – Он не мог предать всё, чем мы вместе дорожили и бережём по-прежнему, да, раздельно, но каждый как может! Да, с преступными ошибками! Да, иногда творя непростительные злодейства! Но охраняя лучшую жизнь в этом мире! – Ушас опустила голову, пряча страдальческое лицо от жалеющего взгляда Альсы, и тихо прибавила: - Франсуа де Ларошфуко писал о кардинале Мазарини: «Ум его был обширен, трудолюбив, исполнен коварства, характер гибок». Гибок… но не вероломен! Раз уж ты сравниваешь Патриарха с Ришелье и его преемником Мазарини, то про них многое плохое небеспочвенно утверждали, однако никто не мог правдиво обвинить их в предательстве интересов Франции! И Патриарх никогда не изменит своей пастве.

- То есть ты хочешь, чтобы я поверила, что хитрейший за всю историю глава Ордена ненароком помог нашим злейшим врагам?! – Альса раздражённо фыркнула.

- Нечаянно, поддавшись своей слабости, пойдя на поводу у боли, погнавшись уничтожить призраков, мучающих его, – сказала Ушас, будто выдохнул умирающий.

- Что ты имеешь в виду? Я чего-то не знаю о нём? – Девушка напряглась, словно к её груди приближалось раскалённое лезвие.

- Прости. – Женщина с глубокой виной посмотрела на дочь. – Мне самой немного известно о страшной ране, что скрывает Патриарх в его душе, сердце и разуме. Я считала крайне аморальным, недопустимым рассказывать даже тебе то, что узнала случайно при драматических обстоятельствах о его горе. Которым он ни с кем не делился.

- По-моему, сейчас самое время забыть напрочь о морали. Я с любимой пойду по грани… Из-за маленького неведения станется, ошибусь с шагом и сорвусь в адскую бездну. Я обязана знать как можно больше о струнах чувств в Эрусе и его покровителе; на которых можно играть, а какие тронуть что на мину наступить! – процедила сквозь зубы Альса.

Женщина отвела взгляд от горящих кровавым светом глаз девушки. Нервно потирая ладонь о ладонь, Ушас заговорила:
- Это произошло во время второй Лакнийской войны. Объединённые силы Нелифамов, Ордена и верных союзу с ним частей Боррианской гвардии пошли на приступ солнечной системы Дракон в галактике Семи дев. Военный флот Нелифамов завязал сражение с главными космическими силами Лакнийцев. Корабли Ордена с боем прорвались к центральной обитаемой планете. С неё велась координация действий и поддержка всех вражеских сил. Под огнём орбитальной системы обороны десантные суда Ордена с немалыми потерями достигли поверхности планеты. Сухопутную армию Ордена возглавлял лично Патриарх. Я была во главе десантных частей союзной гвардии Боррианцев. Мы, рвясь к командному центру, вступили в ожесточённую битву с сухопутными армиями Лакнийцев и мятежных Боррианцев. Через несколько часов чудовищного сражения нам показалось – победа близка! Последнее усилие и… И случилась катастрофа. – Ушас вздрогнула от жутких воспоминаний. Альса, поджав губы, взяла мать за беспокойные руки. Женщина с любовью посмотрела на дочь. – В солнечную систему вошёл экспедиционный корпус военного флота тарбийской империи. Он обрушил всю свою огневую мощь на корабли Нелифамов и Ордена. Они были вынуждены начать с боем отступать. Потом тарбийцы высадили десант, и наши силы на планете оказались в окружении. Нас обвели вокруг пальца как последних дураков: никто из нас – ни я, ни Патриарх, ни лидеры Нелифамов – и в самом страшном сне не могли представить, что вампиры придут на выручку оборотням, заключат со своим злейшим врагом секретный оборонительный пакт о взаимовыручке и разграничении интересов в двадцати галактиках. Это был ад, из которого я могла сбежать, но бросив боевых товарищей. Конечно, я осталась, решив, что умру с ними, не уйду, буду сражаться, покуда хотя бы один из них ещё борется за жизнь. В безумстве и пылу городского боя совсем незаметно я осталась одна. Только что вроде бы рядом ещё бились с врагами под полсотни друзей, и вот их нет… и они мертвы. А где-то кто-то продолжает сражаться. Только я собралась прорываться к ближайшему очагу сопротивления, как сзади грянул выстрел. – По Ушас прокатилась волна крупной дрожи, на её глазах проступили слёзы, но на словно окаменевшее лицо она им не дозволила сорваться прекрасными сияющими каплями. – Я обернулась. Молодой тарбиец, совсем ещё мальчик, целился в меня из плазменной винтовки, а выстрелить не мог. В его груди зияла огромная дыра. Он с удивлённо широко распахнутыми глазами повалился на залитый кровью тротуар, и я увидела лежащего возле угла дома Патриарха. Он был голый, без живого места на теле, счастливо улыбался и с неимоверным трудом держал направленный в мою сторону кинетический дробовик. «Ещё один за…» - прошептал Патриарх. Уронил руку с оружием. Я подбежала к нему. Занесла в дом. Спряталась с ним в захламлённом подвале. Пока я перевязывала его раны, он без остановки упрашивал меня покончить с ним, сжечь, чтоб и пепла не осталось, и спасать свою жизнь. Затем потерял сознание. Мучительно тянулись минуты словно столетия. Звуки боя стихали, а сердце Патриарха, к моей радости и изумлению, всё билось и билось. Тяжело стучало каждый раз будто последний, но следом слышался новый удар. До сих пор не верится, что это было на самом деле и он с такими чудовищными ранами от оружия и клыков не подпустил к себе смерть. – Ушас покачала головой. С нежной улыбкой провела рукой по волосам девушки. – Я знаю ещё только одно создание во вселенной с такой же жаждой жизни.

- Мне мою живучесть даёт память о плоти и крови моих родных, – мрачно произнесла Альса. – А что питает его жажду… я очень хочу испробовать на зуб! – она оскалилась и тут же смутилась: – Прости, мам.

Ушас с великой печалью смотрела на девушку.

- Возможно, миновал час либо два, как я затаилась с Патриархом в подвале, – продолжила рассказ женщина. – У него началась лихорадка, и он забредил. Боль и жар нестерпимо терзали его даже в беспамятстве. Он глухо стонал и с такой страшной мукой шептал: «Вода… Вода… Дай… Жить… Вода…» Нет ничего хуже, чем беспомощно наблюдать, как страдает тот, кто дорог тебе. – Неземная красавица смежила веки и судорожно сглотнула. Альса с угрюмым выражением на побледневшем лице закусила губы. – Между просьбами воды он шептал о том, как сильно любит сыновей… умолял жену не умирать, не бросать его… Слёзы текли из его закрытых глаз. Он дёргался, словно рвался в драку. Хрипел – зло и с болью. Молил: «Вода…» – и клялся, что отомстит, что не забудет, что ни с кем не будет делить больше ложе, что его любовь вечна, что они встретятся в раю, но сначала он отомстит за детей и неё. – Ушас порывисто прижала к себе девушку и горячо, сбивчиво зашептала: - Я не допущу, чтобы его месть свершилась до конца! Праведная она или нет… Я согласна, чтобы исполнилась твоя месть! Хочешь, мы сожжём мир, весь! Только бы ты осталась со мной! Рядом! Зачем мне за что-то бороться без тебя… - Нервы у женщины окончательно сдали, и она разрыдалась.

Альса, расплакавшись, без слов утешала мать, гладя ту по мягким золотым прядям волос, по дрожащим крыльям и плечам.

Когда женщина относительно успокоилась и девушка сама взяла в себе эмоции под контроль, она натянутым, словно струна, вот-вот могущая порваться, голосом сказала:
- Если и сжигать, то не весь. Я ведь надеюсь подарить тебе зубастеньких внуков, и им нужно будет где-то резвиться. Сейчас вернусь, не уходи. – Альса поцеловала грустно улыбнувшуюся женщину, сходила в ванную, умылась и, придя обратно в спальню с увлажнённым с одного края полотенцем, заботливо освежила лицо матери. – Поясни, что за месть он чает исполнить? Я догадываюсь, но хочется знать точно. – Девушка взяла тяжело вздохнувшую женщину за руку.

- Исходя из произнесённого Патриархом в бреду, он и умерев, с того света, будет вопреки преградам стремиться уничтожить всех до единого тарбийцев и химер. Не будет ему покоя, пока существуют в мире, где жили его сыновья и жена, их убийцы. Вернее сказать, виды, к которым принадлежали погубившие его семью. Душа Патриарха, как и твоя, одержима местью. Половина его разума слепо и бесконечно ненавидит вампиров. Они виновны в смерти одного из сыновей. А вторая половина его рассудка беспредельно жаждет смерти всех химер. Те погубили жену и второго сына. – Ушас, потупив взгляд, покачала головой. – Очень жестоко убили. Из его бреда выходит, что жену разорвали, сожрали у него на глазах. А второго сына, ещё грудного, он своими руками… - она запнулась, будто вдохнула огонь, и, содрогнувшись, еле выдавила из себя:
- Чтобы тот не как мать...

- Понятно, – сквозь зубы процедила Альса. Грустно улыбнулась. – Знаешь, мам, а моя душа уже наполовину освободилась от жажды мести. А впрочем, даже почти полностью избавилась. У меня есть теперь более весомый стимул, чтобы не существовать, а жить. И я не зря страдала и ненавидела всем естеством. Но теперь… это их проблема. Эруса и Патриарха. Мне больше не нужна ненависть, однако я сделаю всё, дабы защитить Аду от их возмездия мне. Надеюсь, у меня выйдет предоставить Патриарху возможность посмотреть в глаза последней из химер, и эта встреча принесёт нам обоюдное удовлетворение и облегчение, покой. – Девушка с меланхоличным выражением на лице и недобрым блеском в глазах криво усмехнулась.

- Я буду молить вселенную, чтобы она не допустила этой встречи! – Ушас вздохнула так, словно простонала.

- Что ж… пускай вселенная тебя услышит и Патриарх встретится не с одной старой, потрёпанной химерой, а с целым выводком юных, не менее зубастых и голодных до ярких впечатлений гибридов! – Альса подмигнула и рассмеялась.

Ушас нежно, с печальным взглядом и улыбкой погладила девушку по голове.

- Так как же Патриарх выбрался живым из того подвала? – вернулась к истории Альса.

---

[1] (Галактическая ассамблея обитаемых систем)
[2] (Галактический союз высокоразвитых видов)
[3] (Конфедерация освобождённых религиозных народов)