ЕPOV

- Доброе утро.
Белла вошла в кухню, где я проверял шкафы в поисках чего-то съедобного для нее. Смотритель иногда хранил здесь небольшой запас консервов, но все они испортились еще много лет назад. Технически это все еще можно было назвать утром, но с большим трудом.

- Доброе утро, - ответила она, беспокойно топчась возле стола и осматривая комнату. Белла заправила волосы за ухо, и это разрушило те стены, что я пытался возвести за эту ночь. Этот жест был неосознанным, слегка неловким и просто невероятно обезоруживающим.

По большей части я чувствовал, что наш вчерашний разговор поздней ночью прошел хорошо. Она была готова преодолеть свое потрясение, а ее природное любопытство удерживало девушку. Когда она поднялась наверх, я провел ночь, мечась от крайнего страха, что она отвергнет меня, к неограниченному и необоснованному оптимизму. В то время как ее сердцебиение составляло компанию мне, я расхаживал по всему дому, пытая себя сомнениями, неуверенностью и страхом. Я ненавидел это. Я ненавидел чувствовать, что не могу контролировать ситуацию, что так мало могу сделать, когда столько всего поставлено на кон. Мне нужны недели, чтобы объяснить, и месяцы, чтобы ухаживать за ней, но когда я посмотрел в зеркало, то увидел, что мои глаза медленно меняются к хищному черному цвету, и понял, что на самом деле у меня есть всего несколько часов. Мое сердце советовало провести Беллу через все это медленно и дать ей время переварить, но я знал, что не смогу этого сделать. Все, что я мог – избрать свой путь через минное поле ее предубеждений и верить, что чувство правильности того, что мы должны быть вместе, взаимно.

Я стоял посреди кухни, проводя рукой по волосам.
- Я просто проверял, есть ли какая-то еда в доме. Как спалось? – вежливо осведомился я. Что такого было в ней? Белла вошла в кухню, и вся комната, казалось, ожила. Она превратилась из черствой, стерильной комнаты во что-то теплое и жизненное.
Девушка поморщилась.
- Не очень хорошо. – Она выглядела усталой, но я был уверен, слушая ее сердцебиение, что на какое-то время Белла все же задремала. Влажное биение ее сердца служило якорем для меня прошлой ночью, пока я ждал, когда она проснется и спустится вниз. Оно стучало ритмично и мягко, порой убаюкивая меня до состояния спокойствия, как тикающие часы убаюкивают одинокого щенка.

Я решил продолжить разговор.
- Что ж, думаю, этого и следовало ожидать, когда узнаешь, что тебя окружают мифы и легенды, - сказал я небрежно.
Она быстро посмотрела на меня, чтобы увидеть, не шучу ли я.
- Все кажется именно таким.

- Знаешь, - произнес я, - ничто вокруг тебя не изменилось. Это просто твое восприятие.
Белла медленно подняла свои глаза к моим и склонила голову в сторону. Она не позволит мне минимизировать травму ее мировоззрения.
- Что ж, мое восприятие было серьезно поколеблено.
Я кивнул, соглашаясь.

- Конечно. – Я повернулся к шкафчикам, проверяя последний, но он был пуст. – Ты, должно быть, голодна? – спросил я, поворачиваясь.
Она закатила глаза и положила руку на живот.
- Умираю с голоду, - подтвердила Белла.
Я направился к задней двери.
- Пошли; поедем в город.

Я держал свой любимый автомобиль в том, что раньше называлось гаражом для карет. Я открыл дверь, и дневной свет затопил помещение. Я не смог сдержать улыбку, которая появилась на моем лице, когда «Aston Martin» стал виден в этом свете. Это был один из последних «Vanquishes», что оказались выпущены, и принадлежал он к ограниченному выпуску, весь черный и хромированный. Он был низким и гладким, стоял на бетонному полу, свернувшаяся сила, как стремительная пантера. Даже обездвиженный в гараже, автомобиль выглядел так, будто собирался пронестись мимо нас на скорости двухсот миль в час. У меня была слабость к прекрасным машинам, а эта символизировала воплощение грандиозного автомобиля.
Белла отошла назад от входа в гараж.

- Вау.
- Хороша, правда? – спросил я, дразня. – Я имею в виду, мы могли бы вернуться и забрать твой грузовик.
Она бросила на меня быстрый взгляд, а затем вздохнула, преувеличенно капитулируя.
- Думаю, эта тоже подойдет, - сказала она.
Я бросился к машине и открыл пассажирскую дверь.

- Ваша колесница подана, - я слегка поклонился, когда Белла прошла мимо меня и опустилась на сиденье. Я осторожно закрыл дверь и сел на место водителя, не в силах сдержать улыбки, наблюдая за ней, пока она застегивала свой ремень безопасности.
- Что? – спросила девушка, смущенная тем, что, как я был уверен, выглядело как глупая ухмылка на моем лице.

- Ты хорошо смотришься в этой машине, - объяснил я, поворачивая ключ. Белла действительно хорошо смотрелась в этой машине, и видеть ее, сидящей рядом со мной тут, это делало меня еще более счастливым.
- Любой бы хорошо смотрелся в этой машине, - проворчала она.

- Что ж, ты выглядишь особенно хорошо, - сказал я, выводя спортивный автомобиль из гаража на длинную подъездную дорогу. Облака висели низко и были серыми, но небо очистится через несколько часов, и уже к обеду покажется солнце. Нам лучше бы вернуться из города к тому времени, забеспокоился я. Но это беспокойство покидало меня, пока я вел машину по изгибам дороги. Деревья мелькали рядом с нами, и я наслаждался ощущением жесткого руля под своими руками, когда посмотрел на Беллу и увидел, что она до побелевших костяшек вцепилась в консоль и дверную ручку.

Она почувствовала мой взгляд на себе и посмотрела на меня, ее глаза расширились.
- И я еще думала, что ты медленно водишь? – прошептала девушка.
У Беллы сложилось такое впечатление на мотоцикле, ведь мы едва ли не ползли, когда я пытался растянуть эту поездку с ней, прижимающейся к моей спине. Я приподнял ногу с педали газа.

- Прости, - извинился я. – Так легко увлечься в машине, подобной этой.
Я опустил стекло с моей стороны на дюйм или около того. Ее аромат внутри автомобиля был концентрированным, и это создавало нежелательные реакции с моей стороны. Вампир и человек внутри меня сражались, споря, кто сильнее хотел ее.
Руки Беллы немного расслабились, когда машина замедлилась, а я искал тему для разговоров.
- Ты когда-либо была в Хорсшу-бэй?

Она посмотрела на меня, понимание появилось в ее глазах.
- Верно, мы ведь сейчас в Канаде, не так ли? – с опаской поинтересовалась девушка.
- Да, - подтвердил я. – Какие-то проблемы?
- У меня нет паспорта. Как я вернусь домой?
Я изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Границы не имели никакого значения для вампиров. Мы проходили их, когда хотели.
- Пожалуйста, не беспокойся. Это не будет проблемой, когда придет время.
- Когда придет время? – бросила она в раздражении. – Я должна вернуться. Дарси, моя кошка… я просто оставила ее…

- Я позвоню домой. Уверен, Элис придет проверить ее. – Это напомнило мне о беспорядке, что остался в доме Беллы после нашей с Джейкобом драки. Возможно, Эммет сможет там все исправить. Уже и так обеспокоенное выражение ее лица удержало меня от того, чтобы поделиться с Беллой еще и новостями об ее разгромленной квартире.

Она откинулась в своем кресле, слегка успокоившись, и посмотрела на свои руки, но я услышал, как ее сердцебиение ускорилось. Интересно, я взглянул на Беллу. Она встретила ненадолго мой взгляд, прежде чем заговорить.

- Прошлой ночью ты сказал, что не являешься поклонником дьявола.
- Да, это верно.
- Ты веришь в Бога?
- Что ж, на самом деле, да, но думаю, вопрос, который тебе стоило задать, верит ли Он в меня?
- Что ты имеешь в виду?
Я провел годы, размышляя об этом вопросе.

- Мы, вампиры, живем вне времени. Мы никогда не стареем, никогда не изменяемся. Наши сердца не бьются. Для каждого правила биологии или физики мы являемся исключением. Почему я должен верить, что общие правила распространяются и на нас, когда дело доходит до загробной жизни?
- Так значит, ты думаешь, что для тебя нет ничего после этой жизни?

- Я… надеюсь, что для меня там ничего нет. – Господь создал нас хищниками. Подавляющее большинство из нас жестоки и беспощадны. Я принял свою природу и попытался смягчить ее, попытался направить ее на службу чему-то хорошему. Если я не могу быть таким же чистым, таким же самоотверженным как Карлайл, то воспользуюсь тем, что дано мне, и попытаюсь обратить это в то, с чем смогу жить. Что будет делать Господь, когда я покажусь у ворот рая? Наградит меня за бесконечный парад убийств? Не думаю.

- Ты сказал, что был рожден человеком, а затем тебя изменили, - сказала она. Я кивнул. – Как ты можешь говорить, что Бог оставил тебя? Ты… Его дитя, и ничто не может изменить этого. Он любит тебя. Он все еще любит. Он не забудет тебя.
Я смотрел в ее широко-распахнутые, доверчивые карие глаза.
- Белла, - прошептал я, - ты понятия не имеешь о том, что я сделал.

Я увидел, как она сглотнула, и ее глаза опустились к ее коленям. Это было неправильно. Это было так неправильно. Почему я вообще когда-либо думал, что она сможет принять меня так легко? Всему виной было мое упрямство, которое отказывалось сдаваться, обнадеживая бороться, пока она не оттолкнет меня.

Но затем Белла подняла голову. Я был ошеломлен, когда увидел слезы, текущие по ее щекам.
- Почему ты плачешь?
- Пастух больше радуется одной овце, что возвращается в отчий дом, нежели девяносто девяти, которые остаются в нем, - прошептала она, ее глаза смотрели вниз.

Волна гнева прокатилась по мне. Она пыталась заставить меня примириться с Богом?
- Он говорил об овце. Нет притчи о том, что волку разрешили вернуться в овчарню, - резко бросил я.
Мы проносились по мягким изгибам шоссе Хорсшу-бэй в молчании. Белла смотрела в свое окно, где затока мелькала между деревьями, широкая и неподвижная в этот серый день. Прошло не так уж много времени, когда мы въехали в пределы города.

Ее голос был тихим, когда она заговорила.
- Мне интересно кое-что.
- Что? – спросил я радушно, желая исправить свою резкость ранее.
- Джейкоб сказал, что твоя семья живет за счет животных. Что они уже убили всю дикую природу, - произнесла Белла.
Я посмотрел ей в глаза, пытаясь дать почувствовать мою искренность.

- Да, они действительно живут за счет животных, но заботятся о местной популяции. Они часто путешествует по много часов, чтобы поохотится. Джейкоб может быть несколько предвзят. – Скоро, пообещал я себе. Я расскажу ей все скоро. Только дайте мне еще немного времени, чтобы убедить ее, а затем я расскажу ей все. Она все еще, казалось, не понимала, почему мои глаза не золотистые, как у всех в моей семье.

- Он сказал, что его стая – естественный враг вашего клана.
- Их способности оборотней нечто редкое… даже в нашем мире. Они пользуются ими, и это справедливо, чтобы защитить свое племя. Но Карлайл заключил с ними договор уже очень давно, что мы не причиним вреда ни им, ни их землям. И мы храним секреты друг друга. Джейк был неправ, когда рассказал тебе. Это был мой секрет, и я должен был поделиться им, когда пришло бы время.

- Твой мир… - она прошептала на выдохе.
- Этот мир гораздо больше, чем тот, к которому ты привыкла, Белла. – Я указал на знак, где говорилось «Ресторан Нонни: завтраки, обеды и ужины». - Смотри, в этом месте можно пообедать. – Я был уверен, что там уж точно не было никакого намека на экзотических танцовщиц. – Уже почти обед, верно? – я посмотрел на нее, когда припарковался, сумев увидеть облегчение на ее лице, ведь мы вернулись к разговору о более приземленных вещах.
- Да, обед. А я так голодна, что могу съесть и лощадь. – Она посмотрела на меня, и мне пришлось бороться с собой, чтобы не засмеяться, когда ее глаза расширились. – Не лошадь, на самом деле. Я имею в виду…

Я начал смеяться.
- Я очень сомневаюсь, что лошадь будет в их меню.
Белла стала смеяться со мной, когда я повернул ключ. Она наблюдала, как я вытащил контейнер с контактными линзами из кармана и надел их.
- Красные глаза заставляют людей пялиться, - объяснил я смущенно.
- Конечно, - она покачала головой. – Я и не задумывалась о том, почему твои глаза такие необычные.

Два подростка прошли по тротуару, разглядывая машину с одобрением.
- Пошли, - предложил я, открывая дверь.
Мы сделали несколько шагов к ресторану и вошли внутрь, диванчики там стояли друг за другом у стены. Это было старое, слегка потертое место с пластиковой обивной и буфетной стойкой, но присутствие местных рабочих и горожан успокоило меня. Их умы были ясными и простыми, полными вещей, таких как, например, что нужно сделать и местных сплетен; они были солью земли, так говорят о таких людях, с человеческими надеждами и беспокойствами.

Белла заказывала, пока я застрял с обязательной чашкой кофе, что было моим обычным прикрытием. Официантка принесла наши напитки и поставила их перед нами, и я помешивал свой кофе, ложка звенела о края дешевой кружки.

- Итак, думаю, теперь твоя очередь.
Она посмотрела на меня поверх края своего стакана с апельсиновым соком.
- Моя?
- История жизни, помнишь?
- О, точно, - сказала Белла и сделала еще один глоток сока. – Что ж, она значительно короче, чем у тебя.

Я посмотрел на нее выжидающе.
Она пожала плечами.
- И действительно довольно обыкновенная.
Белла позволила мне притянуть ее руку к своим губам.
- Расскажи мне, - прошептал я, прежде чем прикоснуться к ней своими губами.
Она родилась в штате Вашингтон, произнесла моя собеседница, но переехала на юг, когда была ребенком. Мы перешли к ее годам в старшей школе и переезде на север, когда официантка поставила тарелку блинов перед Беллой.

Она глубоко вздохнула и взяла свои столовые приборы.
- Это пахнет невероятно хорошо.
- Не так хорошо, как ты, - бросил я, улыбаясь.
- Я не принимала душ, - усмехнулась она, когда потянулась за сиропом. – Конечно, я пахну замечательно.

- Нет, на самом деле, - запротестовал я. – Ты понятия не имеешь, насколько хорошо пахнешь для меня. – Я игрался с ложкой на столе. – Так же хорошо, как эти блины пахнут для тебя, - сказал я, указывая на ее тарелку, когда она откусила кусок от блинчика, - но только ты в тысячу раз лучше для меня.
- Для тебя я пахну как еда? – спросила Белла, жуя.

- Ты пахнешь раем для меня, - ответил я, перегибаясь через стол, чтобы провести костяшками пальцев по ее лицу. Она перестала жевать и с трудом сглотнула. Легкий румянец поднялся по ее шее, и яд заполнил мой рот.
- Для тебя это сложно? – поинтересовалась девушка.

- Да, - тихо согласился я. – Твой аромат взывает ко мне так, как я никогда и представить себе не мог. Я, кажется, могу сопротивляться ему, когда сыт, но чем дольше не питаюсь, тем сложнее это для меня. – Я снова играл со своей ложкой, понимая, что мне сложно взглянуть ей в глаза, пока я делился этими мыслями. – Есть люди, которых мы зовем «певцами», потому что их кровь поет нам. Похоже, ты моя певица. – Я виновато пожал плечами. – Но для меня дело не только в твоем запахе, Белла. Для меня это больше, нежели тишина твоих мыслей или твоя красота.
Она закатила глаза от моего комплимента. Я улыбнулся ее самоуничижению; это только делает ее еще более желанной.

- Я чувствую себя живым, когда с тобой, - промолвил я и поднял свои глаза к ее, но почувствовал, будто в горле у меня что-то сжалось. Это было сложнее, нежели я думал, сказать ей, что она значит для меня, что может значить для меня. – Все становится возможным.
Мы смотрели в глаза друг другу мгновение, вилка Беллы застыла в воздухе. Она отвела взор и поставила вилку на тарелку.

- Как мы можем быть вместе? – прошептала девушка, ее глаза смотрели в стол.
Я потянулся и положил свою руку поверх ее на столе.
- Существует способ, - ответил я.
- Это все? – спросила наша официантка, напугав Беллу. – Могу ли я еще что-то сделать для вас?
- Белла? – изрек я. Она покачала головой молча, не поднимая глаз. – Только чек, пожалуйста.
Белла забрала свою руку из-под моей и откинулась на спинку своего диванчика.
- Мы можем теперь уйти? Мне нужно позвонить.

- Конечно, - сказал я, вставая и бросая несколько купюр на стол. – Здесь есть таксофон. Позволь мне только разменять деньги на мелочь.
Я получил несколько двадцатипятицентовиков у кассира и высыпал их в ее сложенные руки.
- Спасибо тебе, правда, - пробормотала Белла. – Я верну деньги за завтрак и все остальное.
- Ты моя гостья, - сказал я ей.
Я ждал снаружи, пока она звонила. Белла вышла из ресторана, щурясь от смены света.
- Все в порядке? – спросил я.
Она кивнула.

- Я не смогла связаться с моей соседкой. Я хотела, чтобы она проверила Дарси.
- Я попрошу Элис сделать это, - заявил я. – Почему бы тебе не подождать меня в машине?
Никто не отвечал дома на телефон, когда я позвонил, так что оставил сообщение на автоответчике с просьбой, не мог бы кто-то проверить кошку Беллы. К тому же, я попросил Эммета посмотреть, не сможет ли он привести в порядок ее квартиру. Позже, когда мы возвращались домой в машине, я включил радио, и Белла застучала своими пальцами в такт музыке.

- Знаешь, - заметила она, - из всех тех сумасшедших вещей, которые я узнала, я все никак не могу поверить, что ходила в старшую школу с вампирами. Сколько лет Элис, кстати?
- Она на год младше меня, - ответил я, улыбаясь, что именно на этой детали она зациклилась. Если бы я был ею, то скорее бы волновался из-за своих отношений с квилетами, но думаю, ее разум пытался осмыслить это новое виденье мира, ведь до этого момента Белла знала только небольшую его часть. – Джасперу сто шестьдесят шесть лет. – Она покачала головой в неверии, когда я продолжил. – Это способ не выделяться. Стать частью вашего общества.

- Что ж, я могу понять это, но старшая школа? Серьезно? – спросила Белла в недоумении. – Старшая школа это хуже всего. Неужели кто-то может хотеть вернуться туда добровольно?
Я засмеялся ее отвращению.
- Это то, чего мне удавалось избегать.

- Ты отличаешься от своей семьи, - сказала она отвлеченно. – Ты ездил по миру, тогда как они оставались на одном месте. Твои глаза другие, нежели у них. Почему?
Волна страха прокатилась по мне. Это были те вопросы, которые могли соединить нас или разлучить.
- Есть еще столько всего, что мне нужно рассказать тебе, Белла, - спокойно промолвил я. – Очень много.

Она сделала глубокий вдох через нос и ответила:
- Хорошо.
Я мог видеть, как она мысленно подбадривает себя, и не был в состоянии не восхититься ею. Все убеждения и идеалы этой женщины оказались перетрясены, но все же она продолжала со смелостью сталкиваться с новой информацией. Белла преодолела страх и ужас в попытке понять. Храбрость не просто выскочила из окопа, чтобы наброситься на противника; она была единственным устойчивым элементом, когда все то, что вы считали само собой разумеющимся, рухнуло как замок из песка в прибрежной волне.

На вопрос о том, сколько она сможет принять, прежде чем отшатнется с отвращением, забирая с собой все, о чем я мечтал и на что надеялся? Белла увидела колебания на моем лице.
- Ты должен сказать мне правду, Эдвард. Всю правду. Не важно, какая она.
Иногда мужество требовалось и для того, чтобы просто сказать правду. Я посмотрел на нее; нашел ее глаза своими. Возможно, это со мной говорила моя бредовая надежда, но мне показалось, что я увидел в них доверие и сострадание. Я должен был сделать этот прыжок доверия по отношению к ней.

От страха к доверию. От страха к любви. Я послал горячую молитву небесам и начал отвечать на вопросы Беллы.



Автор: duskwatcher2153
Перевод: Teo
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: RouzKallen