Смерть страшна, но еще страшнее было понимание того, что будешь жить вечно и никогда не умрешь. (А.П.Чехов)

И выходили они днем из домов своих с кольями и крестами и хотели поймать они Познавшего Кровь. И блуждали они в неведении, ибо не знали, что среди них есть те, кто служит Познавшему и рабы Познавшего прятались среди суетных обывателей и сбивали их с толку и неправильно указывали дорогу, и когда наступала ночь, не успевали они спрятаться под крыши домов своих и слышали посреди леса смех Познавшего Кровь, и приходил ОН, и рабы его поклонялись ему и смеялся он, и сходили с ума люди, а последнему, сохранившему разум велел познавший привести самую красивую девушку деревни, ибо велика была их вина перед познавшим, так как хотели они найти его дневное убежище, иначе, пригрозил Познавший, он придет ночью в деревню и шаги его будут шагами самого Ужаса, касания его будут касаниями Вечности, а глаза его будут глазами Древних, кто спит, там, где им раньше приносили жертвы.
Ламии( гл 6 ст 7:3)

Глава 17. Осознание. Переход в новую жизнь

И тогда я пошел вперед, ища
Причину смятенья птицы той,
Что лежала, нежная, передо мной,
В траве крылами трепеща.
Я глядел на нее и не мог понять,
Что значит ее жалобный крик,
Но я наклонился, чтобы птицу взять,
Ради нашей леди, и в этот миг
Я увидел, что блестящая зеленая змея
Обвилась вокруг крыльев и шеи ее,
Яркой зеленью споря с травой,
К голове голубки прильнув головой.
Она шевелилась, вкруг птицы обвита,
Вздувая свою шею, как вздувала та.
Проснулся... Был полночный час…
(«Кристабель»)

Почему-то мы не сели как всегда в гостиной. Самюель приготовила все в библиотеке, и с опозданием я заметила, что она зашторила окна, и поставила проектор на столе отца для бумаг, стояли стопками книги, многие из которых как я догадывалась, принадлежали Грему. Они явно готовились к чему-то большему, чем просто разговор.
Скорее должна была состояться лекция о волках и вампирах. Не очень удивительно, учитывая профессию отца и любовь Грема к точности и вообще наукам.
А вот Бет и Теренс выглядели очень странно. Я лишь теперь заметила, что одета она была не совсем как всегда, да и слишком уж откровенно, как для осени. Тонкие колготки, шерстяные (как мне показалось) шорты, под курткой одна тоненькая шифоновая кофточка. А ее макияж был ярче, чем всегда. Волосы собраны наверх в приподнятой прическе, словно она вот-вот оденет вечернее платье, короче говоря, ее наряд был почти кричащим. Особенно, если учитывать что прежде Бет никогда не одевалась подобным образом.
А Теренс, хоть и тоже оделся легко, но почти во все темное, как бы собираясь на чьи-то похороны, зато лицо его казалось мне необычайно привлекательным, и потому я чувствовала себя возле него неуютно.
- Ты ведь ощущаешь изменения в них? – Калеб и я занялись детьми, чтобы они как можно дальше находились от Евы и друзей-оборотней.
- О, да! – почти ошеломленно выдохнула я. – Возле Теренса мне как-то непривычно – он словно наэлектризован.
Сказав это, я мельком глянула на него, но Калеб не выглядел удивленным или задетым.
- Конечно же, завтра полная фаза луны, так что они теперь сплошные гормоны и феромоны – ходящая машина привлекательности.
Я передернула плечами:
- Говоришь как Прат.
- Это и есть слова Прата, - пожал в ответ плечами Калеб. – Пусть он выражается бездушно, но иногда очень точно.
- А когда он выражается не бездушно? – хмуро отозвалась я. – его вообще стоило бы давно как-нибудь наказать за то, что он повел себя с Евой совершенно не обдуманно.
- Мы уже выносили этот эпизод на обсуждение.
- И когда, осмелюсь спросить? – я возмущенно развернулась к Калебу.
- Вчера,- бесстрастно отозвался Калеб, сложив руки на груди, видимо ожидая от меня речи облечения. – Ты участия не принимала, так как не являешься вампиром, а нам пришлось связаться с одним из членов семьи Человечных.
- Он что был вчера здесь? – я ошеломленно и недоверчиво застыла.
- Ты в каком столетии родилась? – ухмыльнулся Калеб, от чего на щеках проступили ямочки, не такие милые, как у Рики, а скорее соблазнительные, смотря на них, хотелось поцеловать каждую по очереди. – На улице 21 век, и у всех есть Интернет. Мы связались онлайн.
- Не люблю, когда ты так делаешь! – возмутилась я, чтобы скрыть волнение, от рассматривания его лица.
- Как?
- Строишь из себя умника!
- Я и есть умник.
Я не ожидала от Калеба такого самодовольства, а может, его самоуверенность вызвана тем, что было между нами сегодня? И мне это нравилось - передо мной был не восьмидесяти четырехлетний старикан, который вечно напоминал мне о запретах, а парень, с которым я познакомилась больше года назад, такой, каким его знали все – веселым, беззаботным, влюбчивым. И я была рада увидеть Калеба таким, что случалось, не так уж часто, мне ужасно надоела его серьезность, словно он мне отец, а не возлюбленный.
- Ха!
Я не стала ему показывать, как довольна его неожиданно изменившимся настроением. Ни какой серьезности, скупых объяснений – просто Калеб, парень, которому девятнадцать!
Зайдя в комнату близнецов, чтобы проверить успели ли они заснуть за непродолжительное время нашего отсутствия, я, наконец, нашла сумку, которую искала еще внизу. Видимо потащив Соню наверх, я кинула сумку здесь и напрочь забыла об этом. Подняв ее, я запустила руку в поисках телефона и неожиданно натолкнулась на что-то мягкое, сочное и явно раздавленное. Моя груша, о которой я вовсе забыла, а ведь могла ее съесть, по дороге от нашего с Калебом места, чтобы поговорить с Евой.
Увидев мое искаженное неприязнью лицо, Калеб непонимающе и улыбчиво уставился на руку, пытающуюся подобрать все куски груши со дна сумки. Косметичка и зеркало уже стали липкими, как и телефон, но в первую очередь нужно было устранить то, что все эти беды причинило.
- Мой сегодняшний ланч, который ты мне вернул.
Калеб отвернулся было к малышам, но его спина на миг напряглась, и медленно обернувшись, он переспросил. Мягким вкрадчивым голосом, можно было подумать, что он шутит.
- Прости что?
- Ну груша, которую я выкинула. А ты поставил ее в мою машину, и так я поняла, что ты уже не сердишься. Потому и приехала на наше место.
Теперь я немного сердилась, потому что Калеб продолжал играть со мной в удивленные гляделки.
- Ты предполагаешь, что сегодня я был в школе, следил за тобою, а потом подобрал выкинутую тобой грушу и положил в твою закрытую машину?
- Да, а что тут непонятного?
Лицо Калеба перестало быть озадаченным, и он видимо начинал сердиться и хмуриться, будто бы я сказала что-то не то. Продолжая молчать, он проверил одеяльца малышей, и, удостоверившись, что они преспокойно спят, не смотря, на возрастающую энергетику гнева вокруг Калеб потянул меня прочь. А я все еще сердито кусала губы, не понимая, зачем ломать комедию.
- Я сегодня целый день пробыл дома с отцом и Евой, и лишь ненадолго вырвался в город, на наше место, надеясь, что ты приедешь туда. Но я и близко не подходил к школе, и тем более не подбирал твоей груши, и не ставил ее в машину. Твою закрытую машину.
Мы стояли в коридоре, облокотившись на стены, друг напротив друга. И я лишь теперь начала понимать, что Калеб явно не шутит, а его поза настороженная и рассерженная, не смотря на внешнее спокойствие. Я пораженно молчала, и теперь смотрела на измятую грушу, источающую сладкий запах, как на подельника.
- Расскажи, как прошел ленч, - требовательно произнес Калеб, и его голос несколько успокоил. Если он не кричал и не бежал за родителями, значит, все было не так уж плохо. Впрочем, это были просто мысли утешения. Потому что и так понятно, что такое происшествие это плохо.
- Я пошла после урока на ланч, зашла в столовую, но… - потупившись, я на миг смолкла, потому что не знала, как ему сказать о дальнейшем поведении, чтобы не рассказывать о чувствах, что вызвали его. – Но мне было слишком уж невесело, чтобы хотеть есть, потому я просто взяла грушу.
Эти слова вызвали сложные изменения на лице Калеба. Он нахмурился, и в то же время я заметила промелькнувшую вину.
- Дальше.
- Дальше пошла на улицу. Поговорила с Сеттервин, и ушла на стадион, подальше от людей. Из-за моего настроения, их мысли слишком уж активно просились в гости. А там мне стало спокойнее. Я немного посидела, а уходя, выкинула грушу – съесть ее так и не смогла. А после уроков нашла грушу в своей машине. Моей закрытой машине.
- Что-нибудь еще тебя удивило?
- Теперь удивляет! – огрызнулась я, понимая, что упускаю что-то важное, но Калеб начинал на меня давить, и от этого не становилось легче вспомнить.
- Я серьезно, - Калеб немного расслабился и даже улыбнулся, видимо, пытаясь так меня успокоить. Но это как раз давало совершенно иной эффект, о котором видимо Калеб не совсем догадывался – глядя на его улыбающиеся губы, трудно было сосредоточиться.
- Да что вообще происходит! – я насторожилась. А что если Калеб вполне понимает, как действует на меня, и тем самым пытается отвлечь от расспросов?
- Просто подумай, и вспомни, - мягко увещевал он, понимая, что его уловка сработала не совсем так, как он рассчитывал.
- Ну например я не услышала как груша упала… а еще… еще был один разум, холодный чужой и в то же время знакомый… Но возможно кто-то из учеников, я не знаю.
Калеб задумчиво прикусил губу – честное слово, зря он так. Мне было невыносимо трудно сосредоточиться, когда Калеб вдруг становился таким задумчиво чувственным.
- Ты ощущаешь присутствие сознаний Бет и Теренса?
Вопрос Калеб застал меня врасплох, потому что я с самого начала, как только друзья присоединились, сегодня к нам игнорировала их усердней всех, потому и не могла так сразу же ответить на его вопрос.
- Попробуй сейчас попасть в их мысли, - предложил он.
- И чем же это поможет?... – вспылила я, и тут же осеклась. Бет и Теренс – волки, еще даже не прошедшие первую трансформацию, и все же они должны отличаться от простых людей, а что если это был кто-то из них? Только зачем им это?
Я не стала гадать, а просто сосредоточилась на сознаниях внизу. Передо мной появились сияющие шары сознаний, и лишь два из них были не похожи на остальные - они искрились, пульсировали, и к тому же сияли ярко-красным у Теренса и почти пунцовым у Бет, и поэтому я не решилась войти в ее агрессивное сознание, а пошла на сияние Теренса. Он владел собой лучше девушки, но стоило прикоснуться к нему, как я снова ощутила холод, что и на стадионе, но в то же время сознание Теренса отнеслось ко мне дружески, возможно потому что раньше я уже бывала в нем. И это было не то сознание, со стадиона, даже приблизительно. Волк, который был в школе, относился ко мне почти враждебно, но не представлял опасности.
- Это был не Теренс, - наконец выдохнула я. Открыв глаза, я сначала почти как опьяненная посмотрела на Калеба, но почти тут же пришла в себя. Сознание Теренса действительно отличалось, но так же как и раньше, я не чувствовала такой усталости, как после общения с людьми.
- Я и не думал, что это был он или Бет. Вопрос в том, был ли это волк?
- Однозначно. Только, что это значит?
- Что за тобой начали следить, - угрюмо отозвался он. - И это очень плохо. Надеюсь, Бет достаточно скоро встанет на ноги, нужно чтобы кто-то тебя все время охранял в школе.
Я про себя усмехнулась. И чем мне поможет присутствие Бет в школе? Она, конечно же, ходила на какие-то боевые искусства, но я еще ни разу не видела, чтобы Бет лезла в какие-либо драки!
- Ты говоришь об этом слишком спокойно, - я подозрительно покосилась на Калеба.
- Мы предполагали такое развитие событий, - он пожал плечами.
- А мне рассказывать не предполагали?
- И это помогло бы тебе спокойнее спать в эти недели, или тебе мало волнений?
Закусив губу, я все еще продолжала гневно раздувать ноздри. Все это дурно пахло, и не только оборотнями. Вся моя семья постоянно состояла в каком-то странном заговоре, и за моей спиной решали все, что касалось меня. Причина очевидна – я не вампир, а это значит, что в моей же семье я имею меньше прав, чем остальные.
- Все ваши действия, злят меня больше, чем мысли о том, что волки следят за мной!
- Думаю, это нормально, - спокойно отозвался Калеб, и его поведение заставило думать, что я какая-то психованная истеричка. Но ведь это не так! Я имела полное право возмущаться.
- Не надо делать из меня глупого ребенка, - зло бросила я.
- Да почему же ты вообще сердишься на меня?! В этом доме решаю не я, и в некоторых случаях даже не твои родители, - раздраженно бросил Калеб.
- А кто?!
- Для твоего же блага и блага Теренса и Бет, нам приходиться теперь многое обсуждать с семьей Человечных, а точнее говоря с одним из ее главных членов. Он друг Терцо и советует, что нам делать, при этом не раскрывает остальным ситуацию.
- И потому вы все скрываете от меня?
- Да. Прости, но мы вынуждены. Все не так просто, потому что, даже являясь частью семьи, ты остаешься человеком, который очень заинтересовал Бешеных.
- И вот снова этот термин. Кто они, эти Бешеные?
- Наши отцы об этом сегодня расскажут, - Калеб упрямо поджал губы. Его щеки напряглись, глаза сверкали.
- Ясно, - процедила я. Груша в руке, похожая на кашу, растекалась по пальцам и сок, липкий и сладкий затекал даже под рукав. – Пойду, переоденусь.
- Как понимаю, после нашего разговора, ты мне не разрешишь тебе помочь?
И вот как после таких слов и его искрящихся глаз, я могла сердиться? Как вообще можно с ним разговаривать, видя серебристо-серые глаза, чувственные губы и прядь смоляных волос, падающих на лоб?
- Но ничего «такого» не будет, - предупредила я его.
- Под «таким» ты имеешь ввиду …?
Я подскочила к Калебу и чистой рукой прикрыла ему рот.
- Ш-ш-ш!
Нельзя было ни о чем подобном говорить в моем доме. Глаза Калеба насмешливо наблюдали за моей реакцией. Я почувствовала, как под ладонью его губы растянулись в улыбке.
- А ты хитер! – воскликнула я, когда руки Калеба обвились вокруг меня. Вскоре Калеб затолкал меня в ванную, но продолжения его объятьям не было. Он выкинул остатки груши, и помыл мою руку сам, вплоть до локтя, время от времени целуя гладкую кожу на запястьях. Но так же спокойно отправил меня переодеваться, словно и не заметил, какую бурю чувств вызвали его губы. Оставив мне только напоминания о своих губах, Калеб спустился вниз, и не стал помогать переодеваться, как предполагал, потому что приехал Грем с Евой, и он не хотел сразу же сводить их с Бет и Теренсом. Не известно к чему может привести такая встреча!
Переодевшись в старые майку и джинсы, а сверху кенгурушку, я все же еще добавила теплые носки. В доме было несколько прохладно, а может мне просто стало неуютно при мысли о том, что сегодня будет твориться в нашем доме – видимо от этого меня трясло. Мысли о волке, который должен был сегодня следить за мной в школе целый день, тоже нервировали, но я почему-то не боялась по этому поводу. Они ведь не собирались меня убивать, а скорее изучали, и пока их интерес на этой стадии, волноваться не о чем. Пока что. Да уж, приходиться думать о проблемах насущных, а не тех, что наступят в обозримом будущем.
Я все еще пребывала в своих мыслях, когда спускаясь вниз, услышала недовольный возглас Бет.
- Да что мы тут вообще делаем?
Голос Калеба в ответ на ее слова был спокоен, потому я и не поняла, что он сказал. Учуяв, что Бет рассержена, я тут же свернула к кухне. Встречать проблемы лучше с чаем, и покрепче, а еще в компании бутерброда.
Аппетит даже не испортило присутствие Евы на кухне.
Бледная, тихая, но все же больше не та старая Ева, которую я любила.
- Привет, - я постаралась скрыть первоначальный испуг. Удалось не очень, взгляд Евы который становился все более осознанным, виновато опустился в пол.
- Я тебя не ощущаю, не волнуйся. Ты для меня не пахнешь как-то иначе, чем этот стол.
Я постаралась незаметно выдохнуть, но и это не прошло мимо ее внимания. Она поставила руку на стол, и я проследила за этим движением насторожено. Эти пальцы могли с легкостью пронзить мою грудную клетку насквозь. Но в ней не было агрессии, просто Ева, намного красивей прежней Евы, и совершенно отстраненная, словно это не она сидела здесь и говорила со мной.
Я быстро приготовила себе чай и бутерброд, но все же не решалась стоять к ней спиной. Вскоре я села за стол напротив Евы.
- Если ты так реагируешь на мое присутствие, что скажут Бет и Теренс? Они ведь думают, что я мертва. Как и все в городе.
- Даже не представляю… Они ведь теперь тоже не совсем люди, - осторожно отозвалась я.
- Грем говорил мне, когда мы ехали сюда. Они волки… оборотни, точнее говоря. Грем их убивал.
Ева сказала это так, между прочим, что я даже не знала чему пугаться – тому, как она об этом говорит, или же, что Грем убивал оборотней.
- Почему? – не удержалась я.
- Они были из Бешеных. Но ведь ты должна знать, твой отец тоже с ним над этим работал.
Я поперхнулась и еще несколько минут отфыркивала чай, который пошел носом.
- Наверное, я сказала, что-то не то? – слабое подобие улыбки посетило лицо Евы, она изучающее следила за моей реакцией. – Теперь я не совсем могу это понять, пока что. Но я точно знаю, что ты мой друг, и не хочу тебя обижать.
- Ты меня удивила, а не обидела, - я постаралась ее успокоить, мне не хотелось, чтобы она вдруг расстроилась, это могло бы пагубно отозваться на мне. Но Ева к моей радости не выказывала тревоги.
- Это хорошо, - отозвалась она.
Я могла поспорить с ее утверждением, ведь для меня ее спокойствие было просто отличным знаком, а не всего лишь «хорошо».
На кухне появился Грем. Не Грем отец Калеба, вечно одетый в костюмы, с приглаженными волосами, а Грем, которого любила Ева, как я помнила из ее воспоминаний – в джинсах, и тренировочном батнике.
- Рейн, тебя ждут в гостиной, я подойду следом, - он сел возле Евы. Невозможно было не отметить, как она тут же тесно прижалась к нему. Кажется, в нашем доме стало на одну проблему меньше.
- Хорошо, - облегчения в голосе скрыть не удалось, но и в этот раз Ева не обиделась. Грему стало несколько неловко, только он не мог бы меня обвинить в бездушии. Грем ведь понимал, что боюсь я не беспочвенно, особенно если учесть, его постоянные наставления о внимательности возле Евы.
Взяв остатки чая, я с чистой совестью вышла из кухни, сдерживаясь, чтобы не побежать. Выйдя в коридор, я лишь здесь поняла, как на самом деле была напряжена, словно мышцы спины и живота скрутились в один тугой узел. Но расслабиться до конца не удавалось даже здесь, где не было опасной близости Евы. Предстоял не легкий путь к дверям библиотеки, где я точно знала, меня ожидают испытания не легче. Несколько раз резко вдохнув и выдохнув, я вошла в библиотеку. Как я и ожидала, атмосфера оказалась натянутой. И это не смотря на то, что здесь не было Прата, именно у него всегда была привычка нагнетать обстановку.
Бет и Теренс сидели не так близко как в машине Калеба, и этому была очевидная причина – каждый раз когда Бет что-то говорила, она подскакивала на месте. Теренс оставался намного более спокойным, но это давалось ему с трудом. Почти так же я сидела около Евы, порываясь, время о времени дать деру.
- И сколько мы еще будем болеть?! – раздраженно передернула плечами и тут же подскочила Бет, не просто заметив меня, а поведя носом в мою сторону. Сама-то она этого даже не заметила. Зато заметили другие участники разговора – отец переглянулся с Калебом, а потом Самюель – процесс пошел, вот что было написано на их лицах.
- Рейн, ты представляешь, мы теперь хронически больны!
- О! – все, что смогла выдавить из себя я, не зная толком, о чем сейчас шел разговор. И что им сказали родители, смотря на Калеба, я поняла, что он участия не принимал. И все же самым положительным моментом было отсутствие Прата. Самюель предусмотрительно отправила его наверх к детям. Прат, возле юных оборотней, владеющий информацией – бомба для их гормонов.
- Это для тебя «О», а для нас это хроническая болезнь!
Поджав губы, я опустилась в кресло, около Калеба, который разместился на ручке. Послав мне насмешливый взгляд, он вновь обратил свое внимание к друзьям. Впрочем, сейчас я не была задета отсутствием внимания с его стороны, мне и самой хотелось послушать.
- Но что это за болезнь такая вообще? Я раньше почти ни чего слышал о волчьем бешенстве, и чтобы он нес такое влияние на организм!
Теренс был намного спокойнее Бет, и если бы не его неожиданно ставшее привлекательным лицо, я бы никогда не поверила, что он обротень.
Самюель стояла в стороне, и я понимала, как все это для нее тяжело. Она жалела не столько об их превращении, а о том, что они еще так молоды. А точнее говоря, Самюель представляла на их месте и месте Евы – меня. К тому же Самюель всегда любила моих друзей, ей нравилась наша компания, а теперь все так усложнилось.
Мама собрала наверх волосы в простой хвост, от чего открылось ее бледное лицо и точеная шея. Как можно глядя на нее не думать о красоте вампира, о том какой я могу стать, и в то же время передо мной предстала страшная картинка первых дней Евы – то, как выглядела она, напоминало страшный сон. С одной стороны красота и вечная молодость, а с другой стороны, изменения которых не избежать. А что если я вдруг забуду Калеба? Нет, такого быть просто не может. Я тайком посмотрела на сосредоточенный профиль Калеба. Он совсем не изменился с прошлого года, а я? Я действительно менялась, как он и предрекал, но в лучшую ли сторону?
Терцо изменил позу на диване и скрип кожи под ним привлек мое внимание. Тут же в комнату зашел Грем, но его будто бы никто и не заметил, зато, кажется, для моего отца это стало каким-то знаком.
- Ваша болезнь называется Териантропия, - отозвался Терцо. Диванчик, старый и затертый, доставшийся еще от профессора Дерека, служил для него будто бы оформлением. Его лицо, привлекательное, которое я когда-то считала идеалом (пока не встретила Калеба), сегодня вдруг перестало быть светлым и добрым – Терцо волновался, и мне было не трудно это определить. Я никогда бы не подумала, что мои родители будут так трепетны к проблемам моих друзей! И все же мне трудно было смотреть на его лицо – лишенное чувств и соболезнования, глухое и закрытое, чтобы не пугать Бет и Теренса своим волнением. Терцо вдруг перестал выглядеть как мой заботливый отец, ползающий за близнецами по полу. Он выглядел как тот, кто действительно мог истреблять Бешеных. Постепенно я осознавала, как и где познакомились Терцо и Грем, просто собирая по крохам детали. И все же я надеялась узнать сегодня об этом подробно, а не выдумывать что-то.
- Что это такое? – Бет поостыла, потому что название даже для меня прозвучало жутковато. Их лица вытянулись, посерели.
Воцарилась тишина. Такая тишина, когда до человека доходит осознание самых страшных слов в его жизни.
- По-другому Лекантропия, - добавила Самюель, разворачиваясь в сторону моих друзей, и я увидела, что ее лицо уже не могло сохранять отстраненности. Ей было очень горько рассказывать им правду.
Теренс, к которому в школе всегда относились снисходительно на самом деле вовсе не был глупым, и много читал и знал, и я поняла, что он был знаком с этим термином. Он же первым пришел в себя от услышанного.
- Оборотни? Вы хотите сказать, что на нас напали оборотни, и теперь вы считаете, что и мы превращаемся в оборотней.
Самюель стойко выдержала злой взгляд Теренса, но ее вид становился все более огорченным. Мое сердце рвалось на части от этой картины. Я нашла руку Калеба, чтобы ощутить поддержку, и его прохладная рука сжала мою крепко и надежно.
- Да, - хрипло отозвалась мама. Я ожидала, когда же она оборвет этот болезненный взгляд с Теренсом, но этого не происходило и мучились из-за этого оба – руки Самюель нещадно мяли шелковую юбку, Теренс схватившись за подлокотник, явно намеревался его оторвать.
Бет рассмеялась беззаботно и громко, нарушая гнетущую тишину комнаты, будто бы услышала самый веселый в жизни анекдот. Но под молчаливыми, мрачными взглядами ее смех постепенно стих. Бет оглядела нас со смешанными чувствами на лице, все еще пытаясь понять, что здесь происходит.
- Хорошо, мы понимаем, эта новость не простая, так что просто послушайте вот что.
Грем взял в руки книгу, одну из многих на столе, а я в неосознанном порыве еще теснее прижалась к Калебу. Мой рассудок атаковали два возбужденных сознания волков, и я еле сдерживалась, чтобы не дрожать. Мысли Бет и Теренса несли с собой знакомый холод. Стараясь противостоять их натиску, я вслушивалась в голос Грема.
- «Превращение человека в животное – распространенный сюжет в мифологии разных народов мира. Одним из первых проявлений привычного оборотничества (превращения в волка) является возбудимость, активность, раздражительность до появления первой в их новой жизни полной луны. Вкусы и привычки меняются, человек становится привлекательней, при этом все ощущения, то обостряются, то наоборот становятся хуже, до первого превращения, из-за чего молодой волк испытывает понятное неудобство. Животные реагируют на подобного человека неадекватно, чуя в нем хищника.
Как именно человек может превратиться в волка. Все просто, стая, наметив для себя новый молодняк, продолжительно время наблюдает за ним, и совершает нападение, кусая человека, но, не убивая его, целясь исключительно в шею, чтобы по крови как можно скорее разнеслась инфекция болезни, которая вызывает оборотничество. Почти всегда случается это когда намеченный молодняк находиться среди людей, чтобы ему успели помочь и не дали умереть от потери крови, так как раны бывает глубже, чем необходимый укус»…
Я наблюдала за друзьями все то время, пока читал Грем, и стоило ему прочитать какое-либо место, напоминающее о них же самих, как Бет и Теренс менялись в лице. Только Грем сказал о шее – рука Бет метнулась туда, к уже едва заметным шрамам, Теренс же приложил одну руку к уху, словно он плохо слышал. Глаза Бет в этом полумраке щурившиеся тут же распахнулись, будто бы и не она рассказывала нам в машине о неожиданно упавшем зрении. И к тому же я сама заметила, как обострился ее нюх. Только отметила ли это сама Бет?
- Не хочется повыть на Луну? – подал голос Прат. Я даже не заметила, когда он оказался в комнате, хотя чему удивляться, хоть вампиры и не имели возможности проходить сквозь стены, но появлялись он всегда бесшумно.
- Не смешно Прат. Ты можешь, просто держать рот закрытым? – Терцо посмотрел на вошедшего брата, - Ты, по-моему, должен быть в детской.
- Мне и здесь не плохо, - Прат медленно пошел в обход того места где сидели ребята и нараспев добавил, – Красивые молодые волчата.
- Не надо городить эту чушь, - подскочил с дивана Теренс, бет несмело поднялась за ним. Хоть они и не хотели этому верить, но тут же ощутили странную напряженную ситуацию с появлением Прата – поэтому тут же возбудились. – Рейн, Калеб, о чем вообще они говорят?! Что с вами, может, это вы больны?
Прат наиграно прыснул, строя из себя насмешливого наблюдателя, что заставило Теренса злобно зыркнуть в его сторону. Я неожиданно оказалась в центре внимания, и все в этой комнате ожидали от меня не понятно чего. Хоть бы проинструктировали, что говорить в таких вот случаях, я бы может даже отрепетировала.
- Да нет, - судорожно вдыхая, отозвалась, думая как бы поднести им еще одну новость. – Они здоровее всех людей живущих на Земле. В этом доме могут болеть лишь трое я, Рики и Соня, потому что мы люди.
В комнате опять появилась тишина. Глаза Теренса безумно перемещались с одного члена моей семьи на другого. Прат встал в углу, подальше от всех, Терцо и Самюель теперь уже сидели вместе, переплетя руки, Грем не убирал книги из рук, мы же с Калебом словно приросли друг к другу – любое движение могло сейчас спугнуть или спровоцировать Теренса и Бет. Я понимала это даже без предупреждений, как многому научило меня пребывание около Евы – молодняк, вампир он или оборотень, одинаково неустойчив и вспыльчив.
- Что значит только вы трое, люди? А остальные кто же? Так же оборотни? – осипшим голосом переспросила меня Бет. Ее нижняя губа дрожала, глаза, теплого коричневого цвета, который также от волнения пожелтел, наполнились слезами.
- Нет. Мы вампиры, - раздался безжизненный голос от дверей, и словно в замедленной съемке я увидела облокотившуюся на двери Еву. Она была напугана, что выдавали ее взволнованные руки, но она старалась владеть собой. И такой же странной оказалась реакция Теренса и Бет.
- Что за хрень! – Теренс описал в воздухе круг, отскакивая подальше от Евы, тем самым стараясь прикрыть собой Бет, отчего она повалилась на пол, распростершись у моих ног. Но когда я попыталась ей помочь, Калеб мне не позволил. Его глаза посмотрели на меня строго, и все же я не могла смотреть какой жалкой и напуганной была сейчас Бет. Теперь ее глаза полностью стали желтыми, радужки глаз словно расширились, а лицо будто бы заострилось.
- Это…это…
Бет беспомощно посмотрела на меня широкими от ужаса глазами.
- Ева, - подсказала я, утвердительно качая головой.
- Нет, не может быть, это не она! – голос Теренса перешел на крик. Лицо из светло-коричневого стало почти серым, еще чуть-чуть и оно бы стало белым как кожа Калеба. – Что это за цирк?
Теренс требовательно развернулся ко всем в комнате.
-Какой уж цирк, - лишенное чувств лицо Евы, осветила жуткая до безобразия улыбка, такая же мрачная, как и все остальные здесь.- Я мертва, но вот я, стою перед вами, вполне похожая на живую.
Застывшие тела в библиотеке даже не шевелились, давая оборотням время свыкнуться с увиденным, но голос Грема заставил все же нас посмотреть на него.
- «Вампир – человек, умерший и остающийся живым, а оборотень – тот, кто превращается в волка. Эти два понятия имеют между собой много общего. Для начала и те и другие – бренной плоти, но убить их очень трудно. Между собой не несут зло, опасны для людей, пока молодые, после взросления выбирают себе дорогу по отношению к людям. И у тех и других облик меняется после Превращения. Также сходство в немного проступающих клыках.
Вампир поддерживает вечную жизнь, выпивая кровь людей или животного. Человек-волк-оборотень, как и любой хищник – охотник от природы. Он получает удовольствие от мяса и крови своей добычи, которой тоже может быть человек».
- У-у-у!!! – загудел Прат, только голос Грема стих. – Мы страшные вампиры, а вы не менее страшные волчата!
- Мы не волчата, мы просто больны и этим объясняются изменения в нас, но это пройдет, - огрызнулся Теренс. Его зеленые глаза в момент перестали быть зелеными, окрасившись в желто-охристый цвет.
- Ого, а как же! – рассмеялся Прат, его лицо при этом исказилось, перестав быть привлекательным. Вот бы стукнуть его чем-нибудь по зубам – интересно вырастут ли у него после этого зубы? Он, тяжело вздохнув, закатил рукава свитера, словно фокусник, показывая всем в комнате свои голые кисти, и в этот же момент, подхватив со стола какую-то статуэтку, метнул ее в Теренса.
Конечно же, мои глаза просто не смогли бы проследить за этим движением, а тем более передвижением статуэтки, но Теренс поймал ее почти лениво.
- И что?! – рассмеялся Теренс, но, обернувшись к Бет, увидел ее ошеломленный взгляд.
- Как ч-что? - прошептала Бет, все еще неспособная подняться с пола. – Ты разве не заметил этой скорости? Он кинул ее, будто выпустил пулю!
- Да о чем ты говоришь?! – Теренсу действительно стало страшно. Если уже и Бет говорила такое... Его голос дрожал, глаза почти горели желтым огнем.
- Успокойся Теренс, - Терцо поднялся с дивана, но так и не сделал ни шагу в его сторону. – Не стоит волноваться. Это плохо сказывается на тебе.
- Твои глаза, - ахнула Бет, - они желтые.
Дрожащими руками Бет вытащила зеркальце из маленькой сумочки, которая полетела вслед за ней на пол, когда Теренс пытался забрать ее подальше от Евы. Она на миг задержала руку, перед тем как дать ему, наверное, раздумывая, стоит ли смотреть на себя, но тут же резко протянула зеркальце Теренсу – видимо она не хотела этого видеть.
- Они не навсегда желтые, - прошептал ей Калеб. Бет с мокрыми от слез глазами была поистине ужасным зрелищем. И все же она признательно кивнула Калебу, не смотря на то, что теперь знала про него.
Теренс лишь мельком глянул на себя, и зеркало назад перекочевало в руки Бет.
- Теренс, - Калеб поднялся с кресла, отпуская мою примерзшую к нему руку, и усадил возле меня Бет. Теренса же почти насильно толкнул на диван, хотя он и так не мог проявлять сопротивления. – Прости, но все это правда. Мы не люди, это действительность, как и то, что вы теперь оборотни. Не в наших силах, что-либо изменить, но мы хотим помочь,… понимаешь? Помочь!
- Сколько тебе лет! – внезапный вопрос Теренса, не заставил Калеба смутится. Он выпрямился и улыбнулся, понимая, о чем говорит Теренс.
- Мне 84.
- Мой лучший друг – старик, - присвистнул Теренс.
- Ты убиваешь людей? – снова спросил он.
- Теперь нет, но мне приходилось.
- А остальные? – Теренс осмотрел мою семью таким странным взглядом, что я даже не знала что думать.
- Бывало, - ответил вместо Калеба Терцо. – Но мы уже десятилетия живем, питаясь животными.
- Ой, да что вы с ним дурачитесь – воскликнул Прат, - милый мальчик, ты тоже вполне можешь убить человека, так что не обольщайся. И поверь – тебе понравиться!
- Вы уверены, что он ваш брат, мистер Туорб? – Теренс уже практически взял себя в руки, раз попытался пошутить.
Это вызвало волну облегченных вздохов и смеха в комнате, улыбнулась даже Ева. Не смешно было одной Бет, да и, пожалуй, Прату.
- К сожалению да, единокровный брат,- развел руками Терцо.
Как больно было смотреть на поникшие лица Теренса и Бет, всегда таких жизнерадостных ранее, а теперь вовсе потерявших свой свет. Но Теренс уже был на пути к тому, чтобы справиться со всем этим, но не Бет. Отстраненная фигура Евы тоже вовсе не напоминала мою подругу. И больше всего меня раздражало то, как Прат насмехался над ними, будто бы их ситуация и искреннее переживание всех присутствующих – это смешное, достойное порицания дело. А сами Теренс, Бет и Ева дураки – потому что получили, можно подумать, самый драгоценный в своей жизни дар. Я могла бы радоваться такому – потому что столько лет была готова к подобному, но не они! Меня выворачивало от его гадкой ухмылки, теперь полустертой словами Теренса. Его улыбка искажала это красивое правильное лицо, обрамленное черными кудрями.
- Нам теперь нельзя помочь, - слова Бет заставили всех перестать улыбаться. Она прислонилась жалобно ко мне, и это была ее первая попытка показать истинные чувства. Я обняла ее, и тут же наткнулась на обиженный непонимающий взгляд Евы. Ее я так не могла обнять и она это понимала, чувствовала мой страх, как бы я не пыталась его скрыть. Но ведь сейчас, когда вокруг было столько существ готовых прийти мне на помощь, я могла сделать это, не так ли?
И я, не колеблясь, протянула ей руку, и этот жест остался, будто бы незамеченный ни кем. Ева с сомнением и в то же время желанием пошла мне на встречу. Бет на миг дернулась, когда Ева очутилась рядом, и тут же улыбнулась ей. Это же всего лишь Ева, было написано на ее лице, и, тоже отметив эти чувства, Ева осторожно опустилась возле нас. И вот мы уже сидели рядом, как в старые времена. Словно они снова люди…
Калеб, увидев нашу троицу в сборе, не кинулся, как я ожидала, чтобы оградить меня от Евы… он улыбнулся, будто бы так и должно быть. Ведь теперь так будет всегда: я человек, а с двух сторон от меня оборотни и вампиры. Мой мир значительно расширился, хотела я того или нет.
- Как вы нам поможете? – спросил Теренс, сдавшись, наконец, под напором моей семьи. Он еще не верил, но его чувства уже верили. Теренс успокаивался, глаза вернулись к зеленому цвету, такому привычному и знакомому, неотделимому от него. Но он дрожал, так же, как в тот день, когда волки напали на них.
- Тогда начать стоит с нас с Терцо!

Не забываем оставлять комментарии на форуме!!!