Утро началось с головной боли и звонка сестры. Ольге натерпелось узнать все подробности, и она, видимо, решила не спать всю ночь ради этого.
– Риточка, солнышко, я хочу знать все!
– Уже видела? – устало пробормотала я, догадывалась, что фотографии нашего поцелуя уже в сети. Поцелуя. Мой живот скрутило судорогой. Досада волной нахлынула, и я еле слышно всхлипнула.
– Знаешь, это было кошмарно… – я рассказала сестре все, ничего не утаивая, потому что ужасно хотелось с кем–то поделится. Я сама совсем не понимала, что происходит. Ольга внимательно слушала, время от времени «угукая», а когда я закончила, мгновенно затрещала с уверенностью квалифицированного психолога.
– Знаешь, мне кажется, он что–то почувствовал, вот и испугался, оттолкнув. Знаешь, на фотографиях ваш поцелуй выглядел таким нежным и страстным! Он даже в «Дне Святого Валентина» таким пусечкой не был, а Свифт целовал просто для галочки. Ну, это если сравнивать. Знаешь, эта стерва мне никогда не нравилась… – сестра засмеялась, но я перебила её.
– Знаешь, мне кажется, я ему противна.
– Очень на это надеюсь, – зло бросила сестра.
– Спасибо за поддержку!
– Не за что, на моем месте каждая фанатка именно так бы и сказала! – гордо провозгласила сестра.
– Ну, а если сказать не как фанатка, а как сестра?
– Ну, – потянула Ольга, а затем, хохотнув, проговорила, – если как сестра, то я бы посоветовала тебя не расстраиваться и попробовать затащить его в постель.
– Ольга! – в ужасе закричала я. – Да что ты такое говоришь!
– А что? – сказала сестра с искренним удивлением. – В четырнадцать стыдно не знать, что такое секс, и понятно дело, что у вас до этого обязательно дойдет! Так вот, я хочу потом узнать все подробности!
Мне показалось, что я сплю. У меня даже язык отнялся от таких заявлений. Быстрота смены приоритетов сестры пугала. Ещё вчера Ольга была готова задушить меня за то, что я просто рядом с ним постою больше пяти минут, и любую другую из фанаток за то, что они лишь ходят по одной земле с ним.
– Да ладно, – продолжала эта несносная развратница, – неужели ты правда считала, что я ничего не знаю? Это во времена Интернета и кабельного? Риточка, ты такая милая, у меня слов нет!
Я открывала и закрывала рот, но смогла выдавить только одно:
– Дома поговорим. Мне кажется, ты перешла границу, малышка.
– Ой, ой, очень страшно! – заявила Ольга. – Ладно. Я потратила все деньги, так что жду звонка вечером. Целую, сестренка, и будь молодцом! Я слышала, он любит, когда его за ухо кусают.
– Ольга! – вскрикнула я, но сестра уже бросила трубку. Неужели я такой древний динозавр, и в двадцать один наивно полагаю, что сестра остаётся в неведении? Это правда, была я? Кто из нас более наивный после этого?
Все время завтрака, я обдумывала слова Ольги, с огромным трудом понимая, что ем. Я не знала как мне теперь себя вести. Вчера он был таким холодным, когда уезжал, и это его странное поведение после поцелуя, хотя во время я была готова поклясться – ему нравилось. Так же из головы не шли слова Майкла, о том, что он всего лишь напуганный ребенок ещё не до конца испорченный миром взрослых.
Мне хотелось бежать от него, не оглядываясь, понимая, что с каждой минутой он превращает меня в такого же взбалмошного подростка, как и он. А с другой – хотелось помочь ему. Согреть, обласкать и укрыть от Алана и других акул, охотящихся в этом огромном синем море шоубизнесса. Я смогу, я же взрослая и умная. Сама ращу сестру, сама несу за себя ответственность. Я самостоятельная до мозга костей, и была такой всегда, сколько себя помню. Не по возрасту самостоятельная: всегда на первой парте, всегда с прямой спиной и идеальной внешностью. Всегда пример для Ольги, которая могла тянуться за моим авторитетом. Никогда не давала себе слабины, чтобы Оленька не усомнилась во мне. Я была мамой в том возрасте, когда у других случается первая любовь и первые ночные прогулки. Когда дети бунтуют, хлопая дверьми и считая родителей допотопными динозаврами. Если подумать, у меня тоже не было этого пресловутого переходного возраста. Кому как не мне понять этого запутавшегося ребенка?
Но все равно я была на него обижена. Голос разума заглушал крик души, в которой волной поднималась обида маленькой девочки. Уж не знаю, что тогда в голову стукнуло, но я решила не разговаривать с ним. Раз у нас контракт, то и буду действовать строго по контракту. Пусть посмотрит на себя со стороны.
Майкл ждал меня возле номера, в руках его был полиэтиленовый пакет – явно с одеждой.
– Доброе утро, Марго! Как спалось?
– Не очень. Снилось, что я откручиваю голову Тейлору с таким самозабвением, что позавидовал бы любой маньяк.
Майкл захохотал, проходя вслед за мной в номер.
– Алан прислал тебе одежду на сегодня, и меня – как личного водителя. Просил передать, что вчера ты отлично себя показала. Поцелуй вышел изумительным.
– О, я так счастлива ему угодить, просто нет слов.
Майкл усмехнулся, понимая мое настроение. Одежду он разложил на диване и сел в кресло, щелкнув пультом телевизора. В глаза бросился свитер Тея, который я не отдала ему вчера. Но Майкл проигнорировал мое странное поведение, когда я ногой загоняла одежду под кровать.
– Знаешь, я давно не видел Тея таким подавленным как вчера.
– Его наверно тошнило всю дорогу домой? – сказала я, отправляясь в ванну переодеться в принесенное.
– Нет, просто он был очень грустным и задумчивым. Он никогда таким не был.
– Ну, у богатых знаменитостей свои замашки, – сказал я из ванной.
– Да, но просто я с Тейлором уже три года, и если он злится или расстраивается, он всегда что–то делает. Ну, слушает музыку, играет в приставку. Иногда дополнительно тренируется. Короче, сгоняет злость как умеет. А тут даже это не помогло. Скорее еще больше разозлило.
Я смотрела в зеркало, подсвеченное с двух сторон, и у меня заныло сердце. Я схватилась за грудь, не понимая, что происходит. Странная догадка поразила как молния, но я отгоняла её как могла.
Из зеркала на меня смотрела симпатичная девушка, но уже не такая взрослая как раньше. Хмурое лицо разгладилось, а на губах мелькнула улыбка. Я вся сияла изнутри, словно светлячок в ночи, но при этом в уголках губ залегли странные тени, словно отметины печали и слез. Я знала, они никогда не исчезнут, а с возрастом станут лишь глубже, но сейчас я выглядела как ровесница Тейлора.
Подумалось, что, так как Тей, ведут себя мальчишки, пытающиеся понравится девчонке. Они ещё не знают, как толком проявить симпатию и привлекают внимание всеми подручными методами. Дергают за косички, щиплются и обзываются. Сестра часто на такое жаловалась, а я всегда улыбалась. Может Тейлору, очень понравилось целоваться со мной, но он испугался, что я его не так пойму. Он оттолкнул меня прежде, чем я задела его неосторожным словом, показывая, что его ни чуть не волнует мое мнение. Окрыленная надеждой я изменилась: разгладились морщинки у нахмуренных бровей, на губах заиграла теплая улыбка – я словно светилась изнутри.
– Ты ещё долго? Мы опаздываем!
Вздрогнув от слов Майкла, я поспешила выйти. Уже в дверях номера спросила, куда мы едем, но Майк лишь загадочно улыбнулся и сказал. – Увидишь. Сегодня Тейлор предлагает программу.
Да уж, заинтриговал, так заинтриговал.

***
Машина припарковалась на аллее перед торговым центром. Около входа собралась большая толпа – в основном из одних девушек. Майкл помог мне выйти из машины и проводил сквозь скопление народа.
– Эй! Это же Марго! Марго! – кричал кто–то с боку.
– Вот уродина, что Тейлор в ней нашел? – говорил другой.
– Шлюха, – злобно бросила какая-то девица.
Но все расступались, стоило Майклу поднять руку. Опустив взгляд под ноги, я старалась не оглядываться.
Я физически ощутила присутствие Тейлора: подтверждая мои догадки, раздался знакомый, обманчиво мягкий голос:
– Привет, – бросил он, – идем быстрее, а то бронь отменится. Майкл, а нельзя было по быстрее?
Тейлор перехватил мою руку, быстро уводя из–под шкального огня фанатской ненависти.
– Простите, босс, мне было как–то совестно торопить даму, – мы с Майклом переглянулись, его подмигивание не укрылось даже от Тейлора. Это приободрило меня.
– В другой раз поторопи, иначе – уволю.
– Конечно, босс.
Почти бегом мы промчались мимо стеллажа заполненного блестящими шарами, купающимися в лучах софитов, полок с наградами, горделиво стоящими на видном месте, мило улыбающейся девушки, ответившей на приветствие. И я поняла, где оказалась. Это боулинг! В подтверждение – из–за поворота раздался смех вперемешку со звуками сбитых кегель.
– Тей, я не умею играть! – в ужасе сказал я, пытаясь остановить Тейлора, работающего маленьким тягачом против танка.
– Я догадываюсь, но Алану показалось это романтичным – что я буду учить тебя играть. Имей виду, в зале несколько репортеров, думающих, что о них не знают. Может, хватит упираться? А то отпущу руку, и ты шмякнешься.
Я оглядела зал, в который мы только что вошли, но не увидела никого подозрительного. Была масса народу, около десяти дорожек, но никто не обратил на нас внимания. Все веселились в компаниях или парами.
– Да, в этом масса романтики, – саркастически заметила я. Но Тей уже начал переодеваться: стулья приняли кожаный жилет без возражений, кроссовки встали в ячейку, а на ноги Тей водрузил другие, более удобные ботинки.
Я с интересом рассматривала Тейлора, в уме соотнося его возраст с телосложением. Вот он точно не выглядел на восемнадцать, в лучшем случае на двадцать два. Рельефные кубики манили из–под белой футболки, да так, что у меня непроизвольно стали закрадываться ужасные мысли о том, какой же он без одежды. Плотные джинсы облегали бедра слишком плотно. Форма его подтянутой задницы и мускулистых ног отчетливо выделялись. Этот мальчик не по–мальчишески красив и сексуален. Хуже всего – гадёныш знал об этом.
– Ну, что встала? Иди, переодевай обувь.
Я подчинилась, но в голове разрабатывала стратегию поведения. Со злорадной улыбкой я, словно невзначай обвела играющих взглядом. Я искала тех репортеров, о которых говорил Тейлор. Дядечки из журнала просто обязаны услышать показательное выступление Марго Варенкиной! Больше всех внимание привлек мужчина, неторопливо перебирающих листки в блокноте. Он тоже переодет для игры, но у него не было компании. К тому же из сумки торчал объектив профессиональной камеры. Мужчина сидел почти что за нашими спинами, прекрасно слыша даже шепот.
Я переобулась для игры. Тейлор подвел меня к небольшому монитору, который оказался расчерченным странными квадратиками.
– Итак, правила просты и примитивны. Есть десять фреймов, то есть десять партий, в которых сбивают кегли. Задача – выбить все кегли – это будет, значит один фрейм. – Вещал мой строгий учитель, а мужчина тем временем навострил уши, внимательно наблюдал за нами. Я откинула волосы, по–хозяйски облокотившись на плечо Тейлора. Он тут же напрягся.
– Ты это что? – Сказал Тейлор тише, но я лишь мило улыбнулась, стараясь быть похожей на тех девушек, за которыми частенько наблюдала в людных местах.
– Ничего, просто ты такой горячий, когда вот так рассказываешь! Я просто с ума схожу от такого твоего тона.
Выражение его лица едва не заставило меня рассмеяться. Лоутнер опешил, застыв с выражением а–ля «я у мамы дурачок». Не давая опомниться, я затараторила дальше.
– Что такое, сладкий? Ты забыл, о чем говорил при взгляде на свою обжигающую малышку?
Тейлор пару раз моргнул, а затем обвел взглядом зал. Охранник в дальнем углу поежился, девушка выронила шар, который с грохотом упал, закатившись в желоб – такой у Тея угрожающий взгляд получился.
– Конечно, я просто без ума о тебя, детка, – на тех же интонация начал Тей, – ты словно раскаленный вулкан – фонтанируешь энергией!
После чего он привлек меня к себе и зашептал, его тёплое дыхание защекотало мне ухо и кожу:
– Ты зря связалась со мной, Марго, в эту игру я играю лучше тебя.
– Посмотрим, – ответила я, послав ему сладкую улыбочку.
Итак, целью стало не выиграть у Тейлора, а довести того до белой горячки. Вывести настолько, чтобы он начал кричать, забрызгивая окружающих слюной. Повести корабль самоуверенности на скалы, расшибая палубу в щепки. Настоящий Тей где–то там, глубоко под кожурой отчужденности. Тот, которого озадаченные посетители видели на горках. Тот, пылко целующийся подросток с трогательно влажными ладонями. Этот юноша, прячущийся в раковине, стал необходим мне сейчас. За него стоило бороться.
Первый раунд начался. Тейлор вышел на дорожку, грациозно раскачиваясь, бросил шар, покатившийся по дорожке, и выбил страйк с первого удара. Победно подняв руки над головой, Тей поцеловал кулаки.
– Твоя очередь, красотка. – С этими словами он с силой ударил меня по заднице, но я успела поймать его руку. – Что такое? Тебе не нравится!?
Репортер следил за нами жадно, неотрывно. Губы растянулись в отвратительной улыбке, я, резко развернувшись, одарила Тея жгучим взглядом. Рука сам собой скользнула по мускулистым плечам, пальцы коснулись подбородка.
– Все хорошо, любимый, ты как всегда на высоте. Горжусь.
Теперь шар оказался в моей руке. Неожиданно тяжелый, оттягивающий пальцы, подобно гире, он выпал из рук. Глухой дребезжащий звук услышал весь зал, когда шар скатился в желоб.
– Ничего, в другой раз получится, милая. – Язвительно подразнил Тейлор, перехватывая эстафету.
Очередной страйк совсем не удивил наблюдающих. Желание придушить заносчивого парня все росло, но вместо этого зрители наблюдали радостно хлопающую девушку.
– Ты такой меткий, такой талантливый! Что ещё ты скрываешь от меня, Теюшенька?
Грудь Тея одеревенела, стоило моим пальчикам по ней пробежаться. Его лицо явно отразило отвращение, но тут же сменилось мягкой улыбкой.
– Ты все узнаешь, вскоре, – лицо слишком близко, дыхание обжигало нежную кожу щеки, – может, хватит этого фарса? Ты ужасная актриса. Меня просто тошнит от твоего поведения.
– А меня тошнит от твоего, которое ты демонстрируешь в течение всего нашего знакомства. – Так же тихо ответила я.
Тейлор заскрипел зубами, резко поворачиваясь спиной. Майкл сорвался с места при первом взмахе босса, репортер заснял этот командный жест.
– Майк, поставь, пожалуйста, вот это, – он протянул мужчине плеер с выбранным треком, – только поторопись.
– Как скажет босс, – Майкл, уходя, показал мне большой палец, но так, чтобы Тейлор не видел. Естественно Майка забавляла вся эта ситуация. Мне бы тоже было смешно, будь я сторонним наблюдателем, но сейчас Тей готовил что–то страшное, победная улыбка заранее дернула уголок его губ.
– Итак, твой шар, дорогая, – Тейлор подал шар, прижимаясь сзади, будто хотел показать, как правильно держать тяжелый атрибут игры.
– Ты крепко держишься четырьмя пальцами, не разжимай, пока не бросишь, – он поменял местами мои пальцы на шаре, имея возможность плотнее вжаться в моё тело. Его бедра протерлись об мою попу. Я вспыхнула, постаравшись отстраниться, но Тей другой рукой поймал меня за талию, не допуская этого, – тебе надо слегка наклониться, подогнув колени. Вот так.
Неожиданная подсечка едва не заставила меня повалится на пол, но крепкая рука Тея без стеснения скользнула под кофту. Горячая ладонь, шершавая как бумага для черчения, гладила кожу на животе, а я с ужасом понимала, что мне нравится. Тугой комок разрастался по мере того, как его рука набирала обороты, стремясь подцепить ремень брюк, смущая еще больше. Сознание пришло мне на выручку во время. Шар выпал из пальцев, гулко ударяясь об пол. Тейлор вздрогнул, отшатнувшись в сторону. Впервые его лицо стало таким ошарашенным.
– Что такое? Я сильно надавил? – он подчеркнул последние слова, язвительность которых вызвала желание удавить парня. Уже в который раз, кстати.
– Нет, просто твои пальцы помешали мне удержать шар. Он мог отбить тебе ногу, будь ты немного не осторожнее.
Вспышка камеры вывела нас из состояния перестрелки взглядами. Фотограф поймал отличный кадр: картинно наклонившись Тейлор Лоутнер целует растрепанного монстра в щеку с показательной манерностью.
Чаша моего терпения переполнилась. Круто обернувшись, я подхватила шар. Какая–то девушка радостно взвизгнула при ударе шара о дорожку, музыка стала тише, а долгожданный звук разлетающихся кеглей вызвал одобрительное роптание. Страйк!
– Твой бросок, милый. Кажется, мне начинает везти.
– Ты у меня такая умница, что просто нет слов! – кинул он, готовясь к броску.
– Тогда лучше молчи, сладенький? – язвительно отозвалась я.
Мы «мило» друг другу улыбались, но в этот момент из колонок полилась знакомая музыка – Kesha «Blah, blah, blah». Слова этой песни хлестали меня по лицу, как оскорбления.

Ты открываешь свой рот, но из него вылетают лишь пустые звуки,
Просто закрой его на замок
И встречай меня с эрекцией и хорошей музыкой на заднем сидении.
Меня не волнует, как далеко ты живёшь,
Повернись ко мне спиной, дай мне включить его,
Не устраивай мне скандал, как маленькая су*ка,
Показывай, какой он – твой дружок.

Щеки запылали огнем унижения. Тейлор подходил вальяжно, как кот к миске со сметаной. Бедра зазывающее покачивались в такт музыки, провоцируя зрителей. Девушки восторженно вздохнули, а кто–то присвистнул, но наглец смотрел на меня и только.
– Марго, это моя любимая песня. Может, потанцуем?
Не дожидаясь ответа, он отошел в сторону. Его гибкое тело извивалось в потоках света и музыки. Ни дать, ни взять клоун цирковой, но смотрелось эффектно, словно танцевал опытный стриптизер.
В одно мгновение разделяющее нас расстояние сократилось до минимального. Горячие руки на моей талии двигали бедра, синхронизируя общий ритм. Эти движения стали откровенными, перешагивающими все дозволенные рамки приличия.

Парень, ну–ка убавь свою громкость,
Лучше удели мне немного внимания.
Хочу станцевать с тобой без одежды.
И встречай меня с эрекцией и хорошей музыкой на заднем сидении,
Давай, урезай этап ухаживания,
Ведь я знаю, что тебе плевать на моё отчество.
Я уже хочу раздеться,
Но ты всё никак не заткнёшься.

Злость поглотила сознание, заставляя ударить Тея по руке, но тут же припасть к груди. Манипулятор. Решил выставить меня классической шлюхой, не выйдет. Зрителям открылась изумительная картина двух танцующих в отблесках ламп дневного света. Сплетенный руки, двигались, словно в драке ноги скользили на лакированном полу. Мы обезумели в полыхающих чувствах к друг другу.
Танцевать я не умею, но мне и не нужно было. Тей все делал за меня, управляя моим телом. Мы танцевали лицом к лицу, но я ждала нужных слов песни:

Ты вечно мелешь чепуху,
Но сам никогда не слушаешь меня, козёл,
Да!
Плевать, кто ты такой
В этом баре,
Важно только, кто я!

Слова словно отбросил нас друг от друга, но пальцы упорно сцепились, не позволяя рукам разойтись. Магниты тела снова сошлись с удвоенным притяжением. Лицо Тея горело от ненависти ко мне. Но эти чувства были обоюдными. Мне хотелось растоптать его, унизить, покалечить. Воображение рисовало, как его лицо красиво врежется в пол, как сломается нос. Под гул одобрения последний рывок вышел сильнее моих ожиданий. К удивлению Тей поддался. Как в замедленной съемки мощное тело заваливалось вперед широко расставив руки в одно мгновение эта неудержимая масса поглотила и меня.
– Ты что устроил, кретин малолетний? – прошипела я, задыхаясь под его весом.
– Прилюдную порку, чтобы ты знала своё место.
– У тебя получилось только выставить себя полным кабелем.
Остальные же видели, как брыкается в разные стороны девушка, пытаясь сбросить с себя неподъемное тело Тейлора.
– Не больше чем ты. Что за комедию ты начала ломать? Славы захотелось?
– Это надо быть полной идиоткой, что бы хотеть такой славы. Не вздохнуть, не выдохнуть без чужого вмешательства. Тысячи девочек бегает, пытаясь разорвать тебя на сувениры. Ты не знаешь, кому верить, а кому не верить. Кто тебе друг, а кто с тобой ради денег. Если об этом мечтал ты, то я – нет.
Тени сыграли смешную шутку с лицом Тейлора. А может, это переутомление или галлюцинация, но Тейлор изменился. Грозные складки на лбу разгладились, взгляд смягчился. Пухлые губы расслабились. Захотелось коснуться странного, нового лица кончиками пальцев.
– Ты права. – Сказал он грустно.
Я закусила губу от досады. Танцы, кривляния на дорожке – все это было весело и прикольно, но...
Под перекрестным огнем взглядов, под аккомпанемент дикого гудения чужих голосов, во вспышках камер губы нового Тейлора нашли мои. Мягкие, едва солоноватые, но такие желанные, они вызывали целую феерию чувств. Языки встретились, переводя поцелуй на новый уровень.
Я распахнула глаза в поисках ответов, но нашла только страсть в его глазах. Черные, словно пара морионов, глубокие, взирающие на меня с такой нежность – они завораживали. Руки сами искали тепла, прикосновений, близости. Громкий вскрик, топот ног, реальность врывалась в уши, в сознание. Что же я делаю? Так нельзя. Сломав ему жизнь, сломав себе жизнь, не сделать обоих счастливыми. Оттолкнуть, сейчас.
– Хватит, Тейлор, перестань, – я мягко уперлась руками грудь. Он непонимающе смотрел на меня, и я хотела заплакать от досады, что не могу быть подростком, подходящим этому мальчику. Я искреннее раскаивалась, что не знаменитая актриса или певица.
Он просто не понимал, что в реальном мире для нас с ним места не было. Были только Тейлор Лоутнер и Марго Варенкина.
Я решила, больше не продолжать. Пора было улетать домой, и я собиралась сделать это немедленно, пока все не зашло слишком далеко.
– Надеюсь, ещё не поздно, - прошептала я, в глубине души понимая, что пора бы уже перестать врать самой себе.