Шесть лет спустя…

Закрыв дверь в свою квартиру и заперев её на ключ, Кассандра Хейз начала разминаться, приподнимая и опуская ноги, перед тем как приступить к ежедневной утренней пробежке. Солнце Аризоны только-только поднималось на небо, освещая горы, расположенные вдалеке, окрашивая пейзаж в оранжевые, желтые и красные цвета. Поправив темно-синий жакет - она была одета в простую белую футболку и черные спортивные штаны – Кассандра сбежала по скрипучим ступенькам многоквартирного комплекса, включила ай-под, после чего в её ушах раздались звуки The Dandy Warhols.

Оказавшись на тротуаре, женщина вдохнула свежий утренний воздух и медленно побежала. Кассандра ощущала закипающий в крови адреналин и к тому моменту, когда она пробежала пол квартала, вошла в свой обычный ритм.

Она нахмурилась, когда уголком глаза заметила, как в некоторых домах люди закрывали оконные шторы, или мелькающие в окнах тени. Она больше чувствовала, чем видела, глаза её не столь дружелюбных соседей, наблюдающие за ней. Можно было бы подумать, что они уже устали наблюдать за ней каждое утро во время пробежки, но опять же, она не могла винить их за желание понаблюдать за таким человеком, как она.

За кем-то, кто был в тюрьме. За кем-то, кто был условно досрочно освобожден.

И точно так же, как каждое утро, мысленно стряхнув с себя неприязненные взгляды, которые она получала от соседей из-за закрытых дверей, Кассандра позволила себе «путешествие» по воспоминаниям. Прошло десять лет с тех пор, как на ней поставили клеймо того, кем она была, и каждый божий день этих десяти лет женщина не забывала о том, что сделала.

По крайней мере, её пробежки проходили более гладко. Постоянное движение отвлекало женщину от угрызений совести и вины. Остальную часть дня она чувствовала себя виноватой; утренние пробежки были хорошим отвлечением от всего.
Когда она завернула за угол и побежала по знакомой улице, в ее мыслях внезапно появились вспышки воспоминаний, и каждая из них была почти опустошающая из-за своего отличного знания.

Грустная пара зеленых глаз, в которые она посмотрела, прежде чем была забрана в тюрьму. Серая койка, служащая ей постелью. Пряди блондинистых волос, её волос, которые были со злостью отрезаны во время «посвящения» в её первую ночь в тюрьме. Пощечины и удары кулаками, которые она получала за то, что «имела наглость на то, чтобы трахнуть ребенка». Сокамерницы Кассандры, которые не относились нормально к тому, из-за чего её определили туда. Еда, которую воровали с её подноса, и неспособность давать отпор, когда её загоняли в угол, в те редкие случаи, когда ей позволяли выходить на улицу. Такова была ее жизнь первые два года за решеткой. А потом она стала одним из лидеров.

Воздух наполнял и покидал её легкие, когда женщин набирала скорость, пробегая по улице.

Конечно, она думала об Эдварде. Он был одним из постоянных воспоминаний, которые она снова и снова прокручивала каждый божий день в течение десяти лет в своей голове. В тюрьме ее определили в реабилитационную группу, и с помощью ее советника она действительно поняла полный ущерб своего поступка. Она пыталась убедить себя в том, что любила Эдварда, когда на самом деле все было совсем не так. Она восхищалась им, и это и было проблемой.

Кассандра не связывалась с ним или его семьёй. Никто не говорил ей этого прямо, но она была уверена, что контактировать с жертвой было противозаконно, а потом, все думая и думая об этом, женщина осознала, что скорей всего все их раны давным-давно были забыты и излечены. И какое бы письмо они от неё не получили, как бы сильно она не извинялась за то, что сделала Эдварду, ее никогда не простят. И какое бы спокойствие он и его семья ни обрели за последние десять лет, она просто должна ему то, чтобы сдержать себя и выполнить ту свою частью, в которой она исчезнет из их жизней.

Первоначально ее приговорили к двенадцати годам, но ее отпустили после десяти. Они сделали ей предложение, в котором она должна посещать регулярные индивидуальные терапии в духе «Нет употреблению алкоголя». Она еженедельно проводила часы на общественных работах, посещала профессиональное обучение, которое ненавидела, и была помещена под измененную форму домашнего ареста, благодаря которой женщина могла проводить определенное количество часов в неделю на улице. Большинство из них проходили на общественных работах, оставляя малую частичку для таких вещей, как покупка продуктов и её утренние пробежки.

Кассандра чувствовала, как волосы хлестали по лицу, и ощущала жар солнца, которое поднималось всё выше в небо. Сейчас на дороге было много машин, люди спешили на работу, в школу или куда-нибудь ещё.

Осознав, что до ее конечной остановки осталось всего несколько зданий, она ускорила бег. Ей нравился прилив эндорфинов, который приносил бег, и после этого всегда освежались мысли.

Вбежав в небольшой торговый ряд, Кассандра сменила бег на шаг и, пройдя вдоль всех маленьких магазинчиков, пересекла парковку Старбакса, куда она постоянно заходила.
Когда она вошла внутрь, запахи экспрессо и мокко ударил ей в нос, и женщина подошла к прилавку, сделала заказ и взяла ежедневный выпуск «Arizona Republic». Схватив с прилавка своё латте, она направилась в дальний уголок небольшого магазина и села за столик, начала пролистывать газету и потягивая свой напиток.

Услышав, как открылась дверь, и счастливые возбужденные голоса людей, вошедших внутрь, Кассандра быстренько взглянула на них, а потом снова опустила свой взгляд на статью, которую читала. Но женщина больше не читала. Вообще-то сейчас она сидела, застывши на своем месте.

Сделав глубокий вдох, она снова медленно подняла глаза на только что вошедших в Старбакс людей, которые сейчас стояли у прилавка, рассматривая меню и пытаясь решить, что же заказать.

Двоих из четырех она не знала. Один - высокий блондин, его рука была обвита вокруг талии самой маленькой женщины, которую она когда-либо видела, у неё были черные волосы до подбородка. Кассандра быстро окинула их взглядом, а потом посмотрела на пару, которая в данный момент делала свой заказ.

Она бы и так узнала пару со свадебного объявления, на которое наткнулась в газете несколько недель назад, но парня с бронзовыми волосами, теперь мужчину, Кассандра узнает где угодно. Даже по профилю, который она видела сейчас, женщина могла сказать, что его зеленые глаза были такими же яркими, как и в последний раз, когда она их видела. Но теперь они светились жизнью и счастьем. И обратив свой взгляд на брюнетку, стоящую рядом с ним, она получила достаточно-таки хорошую идею, почему это было так.

Она была удивлена, увидев почти целую страницу, посвященную объявлению о свадьбе Эдварда Каллена и его невесты Изабеллы Свон в «Arizona Republic». Удивленна, но невероятно облегчена. Кассандра слышала данные статистики; они были вбиты ей в голову на беседах в тюрьме: люди, которые стали жертвами насилия в прошлом, впоследствии могли приобрести такие же склонности. И она чувствовала огромное облегчение, читая статью и смотря на улыбки Эдварда и Изабеллы на фотографии, прикрепленной к статье. И зная то, что он был в состоянии пережить и двигаться вперед, иметь полноценную жизнь, дарило ей исцеление, в котором она никогда не думала, что нуждалась.

Наблюдение за тем, как Эдвард положил руку на поясницу своей невесты и как близко он стоял к ней, пока они ждали свои напитки и разговаривали со своими друзьями, стояло внимания. Они выглядели спокойными и счастливыми. Влюбленными. Этого она и желала ему.

Чувствуя себя незваным гостем, наблюдая за четырьмя людьми, которые общались друг с другом, Кассандра Хейз вернулась к чтению газеты и питью латте, в очередной раз, пытаясь отойти на второй план и больше никогда не вмешиваться в его жизнь.


Эдвард наблюдал за тем, как Элис набивала свою огромную сумку маленькими пакетами с едой из Старбакса, пока они ждали напитки.

- Ты уверена, что не надо покупать еду для Роуз и Эммета? – спросил Джаспер, наблюдая за тем, как Элис перекладывала вещи в своей сумочке.

Белла улыбнулась и тихо засмеялась. – Роуз сказала, что, по крайней мере, хочет влезть в своё платье подружки невесты, и ясно дала понять о том, что если она не может есть пончики из Старбакса, то и Эммет тоже не имеет на это право.

Джаспер обеспокоенно посмотрел на Элис. – Ты ведь не будешь вести себя так же, когда забеременеешь?

В их маленькой группе раздался звонкий смех Элис, потом она посмотрела на Джаспера и подмигнула ему. – Если, когда это случится, никто не будет выходить замуж, ты можешь есть столько пончиков, сколько хочешь.

- Ну, - Белла посмотрела на Эдварда, который протянул руку и взял её за левое запястье, потом поцеловал её безымянный пальчик, - мы последние из шести, кто вступает в брак. Если вы, ребята, конечно, не изменяете нам с какой-нибудь другой парой. - Эдвард при этих словах выглядел обиженным, а Белла засмеялась.

- О, Эдвард, - Элис закатила глаза, - ты же знаешь, Белла, Роуз и Эммет - единственные для нас.

Джаспер взял с полки чашку кофе и, пробежавшись глазами по цене, поставил её обратно. - Как там свадебные планы? У вас осталось всего несколько недель… - он замолчал, когда Эдвард и Белла одновременно простонали.

- Его мама…- начала Белла, закатывая глаза.

- Мама сходит с ума. Начиная с объявления в газете до арендованного зала. - Эдвард покачал головой и взял кофе Беллы, тут же, как только объявили, что он был готов. - Она все говорит, что я неправильно сделал предложение, поэтому она должна сделать свадьбу как надо.

- Как ты мог неправильно сделать предложение? - спросила Элис, помешивая свой напиток.

- Вот это я и хочу знать. Я купил кольцо, пригласил её на ужин, забыл кольцо в своей тумбочке, как самый настоящий идиот-

- Ты был уставшим, - заметила Белла, потирая его спину.

- Так что я сделал предложение на следующий день ранним утром, - Эдвард пожал плечами. - Я подумал, что проснуться под ощущение одевающегося колечка на твой пальчик будет мило.

- Так и было, - заверила его Белла. - Просто твоя мама… старомодна. Но ты был так мил, стоя на коленях передо мной, возясь с коробочкой-

- Я не возился. - Он притворно нахмурился, и она улыбнулась и приложила руку к его щеке.

- Возился. Но было так мило видеть тебя взволнованным. - Эдвард возвратил улыбку и повернул голову, чтобы поцеловать её ладошку.

Белла повернулась обратно к Джасперу и Элис.

- Ещё раз спасибо за то, что приехали сюда на свадьбу. Думаю, у Эсме был бы сердечный приступ, если бы мы отпраздновали свадьбу в Нью-Хемпшире.

Элис вздернула бровь.

- Думаешь, я позволю Розали стать подружкой невесты? Ты была её, она была моей, а теперь я буду твоей. Как замкнутый круг. - Она нарисовала указательным пальцем круг в воздухе.

Джаспер покачал головой и положил руку на макушку головы Элис, но та вывернулась и сплела их пальцы вместе. Они стали идти к выходу, но Белла вернулась, сказав, что им нужны салфетки. Элис ждала у двери, в то время как Эдвард и Джаспер отправились к машине.

Схватив несколько коричневых салфеток, Белла подняла голову и встретилась с взглядом пронзительных серых глаз блондинки, которая сидела за столом в дальнем углу. Женщина долго не разрывала контакт глаз с Беллой, и у молодой девушки сложилось такое впечатление, что женщина искала что-то в ней. Но потом эта женщина улыбнулась ей и кивнула.

Белла нерешительно улыбнулась в ответ и повернулась, когда услышала, как Элис зовёт её. Элис пошла, и когда Белла догнала её, они взялись за руки и направились к машине.


Элис собиралась убить её. Шесть часов утра в день её свадьбы, и что сделала Белла? Потащилась на старое кладбище около автострады, чтобы посмотреть на могилу, которую она не навещала с семнадцати лет. Гнев, который девушка подавляла все прошедшие годы с тех самых пор, как узнавала о романе матери, удерживал её от посещений.

Но пришло время все отпустить. Оставалось всего несколько часов до того, как она должна будет идти к алтарю, несколько часов, прежде чем начнётся ей новая жизнь вместе с Эдвардом, и Белла не хотела никаких затянувшихся, посторонних проблем из темной стороны ее прошлого. Да, все это всегда будет с ними, ведь именно это и связало их. Но сегодняшний день был о том, чтобы начать все заново с мужчиной, которого она любила.

Остановившись перед могилой своей матери, Белла опустилась на влажную траву и положила рядом с надгробным камнем маленький букет цветов, читая выгравированные слова.

Любящая Жена и Мать.

Прежде эти слова вызвали бы у Беллы насмешку или истерический смех, но сейчас всё, что они приносили - это чувство потери и печали. Белла, наконец, поняла, как скорбела по своей матери.

Белла откинулась назад и уперлась руками в землю позади себя, ее ноги были скрещены.

- Я училась в колледже, - начала она тихим голосом. - Английская литература. И я работаю младшим редактором в издательстве в Нью-Хемпшире.

Белла не чувствовала себя глупо, как ожидала, когда будет разговаривать с могилой.

- Со мной и Чарли всё хорошо. Живём мы нормально, с тех пор... ну, ты знаешь. В основном, он проводит дни на работе или ездит на озеро, ну, или стреляет в тире с друзьями.

Затем она замолчала, не зная, должна ли продолжать. Даже если она верила в то, что её мама видела всё, что сейчас происходило, она по-прежнему чувствовала неловкость, раскрывая эту деталь своей жизни.

Сделав глубокий вдох, она продолжила. - Восемь месяцев я ходила на терапию. Из-за тебя. Никогда не думала, что буду ненавидеть тебя, но в течение того времени так и было. Я ненавидела тебя за то, что ты сделала нам. За то, что ты сделала мне. Как ты испортила меня своим несчастьем. - Белла вздохнула, её глаза смотрели ввысь. - Но я знаю, что ничто из этого не было моей виной. И виной Чарли тоже.

Она поняла, что её голос немного повысился, и осмотрелась, чтобы удостовериться в том, что вокруг никого не было.

Она устало потерла лоб. Девушка совсем не так представляла себе посещение могилы Рене. Она не хотела кричать, сердиться или грустить. Она пришла сюда с определенной целью и заставила себя к ней и вернуться.

- Сегодня я выхожу замуж. Его зовут Эдвард, и я встретила его на терапии. Он хотел написать на наших свадебных приглашениях: "Пара, созданная в терапии". Его мама не была очень впечатлена. - Она тихо захихикала, вспомнив выражение лица Эсме. Но потом пришла в себя, посмотрев на выгравированное имя матери на надгробии. - Думаю, он тебе понравится. Сейчас он занимается резидентурой, и я так им горжусь. Если бы ты встретила его тогда же, когда и я, ты бы узнала, как много он сделал. - Белла замолчала, улыбнувшись лицу Эдварда, что вспыхнуло в её мыслях. - Чарли любит его, что заняло долгое время. Но Чарли знает, что я люблю его и что мы сможем позаботиться друг о друге. Я хочу заботиться о нём. - Она посмотрела на надгробие и представила себе лицо Рене. - Ты могла бы мной гордиться. Я не погасла.

А потом Белла затихла, она просто сидела в прохладной тени в углу кладбища, игнорируя вибрацию сотового телефона в кармане. Она наблюдала за тем, как всходило солнце, и просто вдыхала утренний воздух, наслаждаясь этим спокойным временем, проведенным с мамой.


Свадьба прошла гладко. Белла чувствовала себя немного лицемерно, спускаясь к алтарю в белом, поскольку она была совсем не краснеющей невестой-девственницей, но когда она увидела Эдварда, который ждал её, всё это отошло на задний план. Она не чувствовала хватку Чарли на своей руке, пытающегося предотвратить её возможное падение, слезы, которые, как она была уверена, наполняли глаза Эсме, или гордый блеск в глазах Карлайла, который, как казалось, присутствует сейчас всегда.

Это было так, будто она смотрела на себя и Эдварда со стороны, когда они сказала "навсегда" тому, что ждёт их впереди. Будто она присутствовала в своём теле, но в тоже время и нет. Казалось, руки Эдварда, которые держали её ручки и его зеленые глаза, которые не отрывались от её глаз, были единственным вещами, что удерживали её на земле.

А потом они обменялись похожими золотыми кольцами, и его губы прижались к её. Они не обращали внимания на аплодисменты и объявление, что теперь были мужем и женой.

Всё отошло на второй план, пока они не отступили друг от друга, шепча "Я люблю тебя", а затем они были заключены в объятия своей семьи.


Неделю спустя…

Белла держала коробку, поднимаясь за Элис по ступенькам к их с Эдвардом новой квартире; она находилась недалеко от больницы, где Эдвард занимался резидентурой, а так же рядом с домом Эммета и Розали.

Войдя в открытую дверь, она увидела Джаспера, возящегося с тремя коробками, которые он держал, и Эдварда, который кричал своему другу быть осторожнее с теми коробками, где находились книги Беллы.

Розали расположилась на их диване и указывала всем, куда ставить коробки, её опухшие ноги лежали на столе, и она держала в руках вазу для фруктов. Каждый раз, когда Эммет проходил мимо дивана, он наклонялся, чтобы поцеловать Животик, как они это называли.
Белла прошла мимо Эдварда по пути в их спальню, и он пошёл за ней, всю дорогу ворча о том, что они могли бы продлить медовый месяц ещё на недельку и позволить этой четверке позаботиться об обустройстве их квартиры.

Белла всего лишь улыбнулась и поставила коробку возле шкафа, взяла Эдварда за руку и вывела их в гостиную. Элис поставила коробку, наполненную рамками с их фотографиями, около камина, и Белла начала вытаскивать рамки из бумаги, которой они были обернуты, и расставлять их на камине.

Одним ухом она слышала, как остальные пятеро начали спорить о том, какую заказать пиццу, Эдвард утверждал, что это его дом, поэтому его голос решающий. Джаспер предложил заплатить, если он будет выбирать, и Элис поддержала это. Розали с дивана кричала, что пицца должна быть с ананасами, и Белла улыбнулась, услышав глухой стук, и знала, что это Эдвард бился обо что-то головой.

А она продолжала размещать их воспоминания на камине. Вот фотография их шестерки, когда они воссоединились перед началом учебного года в колледже; Белла на коленях Эдварда, Розали сидит рядом с Эмметом, а по другую сторону от неё - Джаспер, Элис позади него, её руки обвивают его шею. А потом другая фотография. Одна из самых последних со свадьбы Эдварда и Беллы. Её сделала Эсме, и никто из них не подозревал, что она снимала их.

Они сидели за своим столом во время праздничного ужина, ноги Розали находились на коленях Эммета, её голова была прислонена к спинке кресла. Элис сидела на коленях Джаспера, их головы вместе, улыбки освещали их лица. А она и Эдвард сидела в середине стола, их переплетенные пальцы лежат на белой скатерти. Они не смотрели в камеру, и она видела лишь смесь бронзовых и каштановых волос, когда они наблюдали за огнями, переливающимися по комнате, и людьми, которые танцевали под музыку. Но это фото было одним из её любимых.

- Почему вам так трудно положить в пиццу ананас и анчоусы для беременной леди? - оскорбленным тоном поинтересовалась Розали.

- Ах, гадость, Розали. Эдвард только что заказал вегетарианскую; ей все будут рады, - поспособствовала Элис со своего места за стойкой.

- Говори за себя, - начал Эммет. - Пицца - не пицца, когда сверху ничего нет.

Белла обернулась и стала наблюдать за тем, как все продолжают спорить. Девушка улыбнулась, увидев, что Эдвард уже набрал номер и заткнул второе ухо, она знала, что он заказывает каждому то, что они хотели.

Их глаза встретились через комнату, и он улыбнулся ей и пожал плечами.

Белла подошла к дивану и плюхнула рядом с Розали, вступая сразу в разговор. Оживленные дебаты, даже по самым глупым вопросам, случались у них каждый день, возможно это было их вещью. Возможно, это была их ежедневная групповая терапия, которую они пережили подростками, без которой теперь не могли жить.

Белла увидела, как Джаспер пошел к Элис, а Эммет подошёл, чтобы сесть около ног Розали. Она почувствовала, как Эдвард присел рядом с ней и начал играть с её волосами, когда они стали обсуждать все о пицце.

И Белла была бы счастлива, если б все дни проходили точно так же.

Как сейчас, с её семьей.