The Hard Way To Learn A Lesson
Глава 53. Однажды игрок, всегда игрок
Слушаем: My Immortal by Evanescence
Bella POV
- Кто-нибудь еще будет участвовать? - спросила я у Элис, пока она плела мне косичку из нескольких прядок.
- Лорен Мэллори, - засмеялась она, поправляя неправильно легшую прядку. - На днях она хвасталась этим на математике. Сказала, что приедет ее подруга из Билокси, чтобы просто посмотреть, - она фыркнула. - Готова поспорить, что ее подруга будет расстроена.
- А ты разве не училась в школе в Билоксе? - уточнила я.
- Да, - ответила Элис. - Но это большой город. Я не знаю ее друга. Кроме того, Лорен сказала, что она ходит в колледж. Да, впечатляет, что она старше нас. Большой восклицательный знак, Лорен.
Я посмеялась.
- Для чего это, Элис? - спросил Эдвард, показывая на коробку с украшениями, к которой была прикреплена сушилка для ногтей.
Элис кинула быстрый взгляд: - О, это. Она сломана. Она должна сушить ногти, после того как ты их накрасил, но она только съедает батарейки и ничего не сушит.
Эдвард приподнял брови, и кинул эту штуковину обратно на кровать Элис, а потом лег на спину. Он поймал мой взгляд и подмигнул, обещая, что кое-что у нас будет вечером, и я покраснела.
Элис заметила это. – Иисусе, вы двое! Заканчивайте уже! Я не хочу знать!
- Ну, тогда, - спокойно сказал Эдвард, - тебе нужно было оставить нас в покое и не звонить.
У Элис вытянулось лицо. – Я знала, что мне не следовало давать тебе ту чертову пижаму.
- Вообще-то мне не очень понравилась пижама, - сказал Эдвард развязным тоном.
Я и Элис в неверии посмотрели на него.
- Я предпочитаю, когда ее на тебе нет, - сказал он мне с намеком.
- Убирайся! – воскликнула Элис и показала на дверь.
- Но… - начал Эдвард, но потом он видимо подумал получше. Пожав плечами, он пошел к двери. Он открыл ее и тогда задержался. – Знаешь, Белла, - сказал он, и я знала, что этот тон означает, что сейчас будет что-то, что я не хочу слышать. По крайней мере, когда Элис рядом: - Я в TLC* лучше, чем Элис, - потом он выскочил за дверь, и в этот же момент в то место, где была его голова прилетела расческа. Мы услышали смех Эдварда за дверью.
- Клянусь, когда-нибудь… - пробормотала Элис, не заканчивая свою угрозу и подбирая свою расческу.
Время шло, я становилась все более нервной. В конце концов, я уговорила Элис впустить Эдварда, потому что мне было очень страшно. Он кружилась вокруг нас, доводя мой легкий макияж до совершенства, а потом она достала из своего шкафа красивое коричневое платье с блестками.
Эсме вошла как раз, когда Элис начала любоваться своей работой.
- Белла, ты выглядишь красиво, - сказала мне Эсме, и я покраснела.
Эдвард кивнул мне: - Она права.
- Так… - сказала Эсме, садясь на кровать Элис. – Вы нервничаете?
- Очень, - ответила я и подняла дрожащие руки.
Эдвард посмотрел на нее: - Как ты узнала, что мы вообще это делаем?
- Элис сказала мне, - ответила она, сурово посмотрев на сына. – И если бы она этого не сделала, то у меня вряд ли бы была возможность купить билеты. Вы знаете, что они все проданы?
У меня подогнулись ноги, проданы? В этот холл поместится триста человек! Я не могу петь перед тремя сотнями людей!
- Мы и твоему отцу купили билет, Белла, - сообщила мне Эсме.
Я уставилась на нее: - Что? Зачем?
- Потому что он твой отец? – рассмеялась Эсме.
- Но… - я запнулась, не зная как договорить. Я еле перед Эдвардом могу спеть, не то, что перед отцом. Да что там отец, триста людей, большую часть которых я знаю!
Эдвард через долю секунды оказался рядом со мной, обнимая: - Все хорошо Белла. Ты будешь со мной.
Хоть это и очень успокаивало, это не заставило меня почувствовать себя лучше.
- Эдвард? – прошептала я.
- Да?
- Что случится если… если я не смогу? Если я буду там, но не смогу что-либо сделать? – это было то, чего я больше всего боялась. Стоя там, я не смогу вымолвить и слова, опозорив Эдварда.
- Ничего, - сказал Эдвард. – Ничего не случится. Если ты не сможешь петь, то это не важно. Белла, это школьный конкурс талантов. Это не важно.
- Обещаешь? – я посмотрела на него.
- Обещаю. Ты справишься.
- Да, справишься, - подхватила Элис. – Белла, я слышала тебя. Если ты не сможешь поразить жюри… то никто не сможет.
Я кивнула. Я не зала чего я боялась. Я просто не могла смотреть на тех людей и знать, что они слушают меня. Это беспокоило меня больше, чем я могла себе представить. Я знала, что мне нужно перешагнуть через это, но я это сложно. Есть некоторые вещи, которые ты можешь сделать, а некоторые, ты не можешь. Это в категории «не можешь». Все, что я могла, это молиться…
Я бурчала разные ругательства себе под нос, нервно ходя за кулисами и трясясь, как листик, который подхватил сильный ветер в шторм. Я не имела ни малейшего представления, куда исчез Эдвард, и это не помогало.
Расхаживая, я глянула на дверь, которая была широко открыта. Там стояла Лорен, разговаривая с блондинкой, у которой, казалось, еще меньше мозгов, чем у среднестатистической золотой рыбки. Это, наверное, ее подруга из Билокси. Я закатила глаза и развернулась, но перед этим блондинка поймала мой взгляд. Я не могу точно рассказать, что я увидела, но было что-то ужасно знакомое в этих пронзительно синих глазах… что-то, что заставило мой желудок сделать кульбит, а кожу покрыться мурашками.
Когда я уже была на грани понимания кто это, вернулся Эдвард, выглядя потрясающе в своем черном смокинге. Когда я снова глянула на дверь, блондинки уже не было.
- Ты в порядке? – Спросил Эдвард.
- Я просто… я думала, что знаю… – я осеклась и вздохнула, глядя на Эдварда. – Честно? Я могла бы и лучше.
- Ты и так отлично справляешься, - сказал он мне. – Честно.
Я нахмурилась: – Где ты был? Я уже было подумала, что ты сбежал и оставил меня одну!
- О, я просто разговаривал с мистером Голдингом о… чем-то… - он осекся.
- О чем? – подозрительно спросила я.
- О том, да о сем, - размывчато ответил он.
- Скажи мне, - я внимательно посмотрела на него.
Эдвард только открыл рот, чтобы ответить, но заговорил мистер Голдинг: - Добро пожаловать на наш ежегодный конкурс талантов… - начал он вступления, и, я клянусь, я позеленела. Разговор Эдварда с мистером Голдингом был забыт.
- Дерьмо, дерьмо, дерьмо… - снова начала я, трясясь так, будто завтра не наступит. Я знала, что мне нужно было вернуться домой и взять свои успокаивающие средства.
- Белла, успокойся, - сказал Эдвард. – Мы последние, так что мы сможем послушать выступление всех остальных, и ты поймешь, что не о чем волноваться!
- Последние? – прошипела я. – Это еще хуже! Разве мы не могли выступить раньше?
- Мы последними подали заявку, так что выступаем мы последними, - ответил Эдвард. – И мы ничего не можем изменить. Успокойся, Белла. Сядь, - он подтолкнул меня к диванчику и сел первым, мягко опуская на свои колени. – Просто… подумай о чем-нибудь другом.
Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и сделала, как он сказал. Конечно же, мое подсознание подбросило мне единственную успокаивающую вещь: Эдварда. Картинки проскальзывали в моей памяти, как временная лента: его лицо, когда он выпил этот коктейль; как он целовал меня той ночью; игнор после этого, только потому, что он полюбил меня; его сильные руки, поддерживающие меня, когда мы танцуем у Майка на вечеринке; его нежные руки на моем сломанном носу; он на поляне, на пляже, где мы ловили крабов. Потом мы у меня в саду; как он пытается меня остановить от попойки у Лорен; выражение его глаз, когда мы встретились посреди дороги; его признания на вершине скалы, с которой мы ныряли; его вина, когда он ударил меня мячиком для гольфа; его наслаждение моей ревностью на нашем свидании; взгляд его глаз за день до нашей «свадьбы»; и наконец, его страстные поцелуи прошлой ночью…
Эдвард заметил мои покрасневшие щеки: - О чем ты думаешь?
Я смущенно склонила голову: - О прошлой ночи… - прошептала я.
Он улыбнулся и сжал мою руку: - Знаешь, я нервничал из-за этого не меньше тебя.
- Правда? – мне в это было сложно поверить; он казался таким уверенным в действиях, что он делает.
- Конечно. Было столько всего, чего я мог сделать не правильно, и ты бы ушла. Я должен был знать, что это будет идеально, как и все, что связано с тобой.
Я практически растаяла от его слов.
- Эдвард, я никогда не уйду от тебя, - поклялась я.
Мы сидели там вместе следующий час или около того. Все выступления были… нормальными. Не было замечательных, но так же не было и плохих. Время шло, Эдвард становился все увереннее, а я все больше боялась, что не смогу выйти туда.
В конце концов, Эдвард встал, и я соскользнула с его колен. Он взял меня за руку и сказал: - Я думаю, мы следующие.
Мир покачнулся, и я почувствовала тошноту.
- Ты будешь великолепна, Белла, - сказал он и мы пошли (ну, он пошел, а меня потащил за собой), прячась за кулисы. Лорен, которая по иронии была перед нами, закончила свое ужасное исполнение Красавицы и Чудовища (она испортила лучшую диснеевскую песенку!), и зрители вежливо похлопали. Потом она ушла со сцены, подарила самодовольную улыбку Эдварду и, пожелав ему удачи, исчезла.
Мистер Голдинг поднялся на сцену и объявил: - А сейчас наше последнее выступление. Дуэт от Эдварда Каллена и Изабеллы Свон.
- Я могу сесть рядом с тобой на пианинную скамейку? – прошептала я, когда публика в очередной раз вежливо хлопала в ладоши, видимо устав от дерьмовых выступлений детей, которые считают себя талантливыми.
- Конечно, - ответил Эдвард, сделав глубокий выдох, перед тем как выйти на сцену.
Я была уверена, что выглядела ужасно, выходя следом за ним. Когда мы заняли свои места, аплодисменты закончились.
Эдвард посмотрел на меня уголком глаза. А потом развернулся ко мне лицом и пробормотал: - Белла, мы все еще можем не делать этого.
Я покачала головой, слишком напуганная, чтобы что-нибудь сказать. Я мгновенно пожалело об этом: если я не могу говорить, то как я собираюсь петь?
Он облизал губы и прошептал: - Ты веришь мне?
Я кивнула.
- Тогда прыгай.
Я вспомнила, когда он мне это сказал эти самые слова, тогда мы прыгали со скалы. Тогда я поняла, что если пережила то из-за него, то переживу и этот ничего не значащий маленький конкурс. Я снова кивнула ему, но в этот раз более уверенно.
Он улыбнулся и повернулся к пианино.
Он начал играть вступительную мелодию песни, а я набралась смелости и посмотрела на зрителей. Один человек стоял – блондинка, и сейчас она смотрела на меня. А потом я поняла кто это. Я вспомнила, что Эдвард, когда показывал мне ее фотографию, сказал: «Таня случилась». Когда я поняла это, случилась удивительная вещь: вся моя нервозность исчезла. Я хотела сделать это. Я хотела показать этой сучке, что она не забрала всю музыку из жизни Эдварда и что она не разучила его любить. Я хотела показать ей, что она упустила.
А потом Эдвард начал петь:

Whenever I see your face, the world disappears;
All in a single glance so revealing.
You smile and I feel as though, I've known you for years;
How do I know to trust what I'm feeling?

Публика затихла, завороженная его красивым голосом, и один единственный взгляд на них сообщил мне, что все девчонки влюбились в Эдварда точно так же, как и я была влюблена в него. Я почувствовала вспышку гордости из-за того, что он был моим, а он начал петь свой припев:

Зрители поняли, что сейчас моя очередь, я видела ухмылки на лицах девушек, которые надеялись, что я сейчас подведу Эдварда. И вы знаете что? Это все сделало меня еще более уверенной. Я сделала глубокий вдох и начала петь:

The lifetime before we met, has faded away;
How did I live a moment without you?
You don't have to speak at all, I know what you'd say;
And I know every secret about you

Было странно от того, как привычно это было. Как будто я никогда не бросала пение. И слова, ну, они полностью отражали мои чувства к Эдварду. Я смотрела на него и пела только ему, а мой куплет перетек в мой припев:

I believe my heart, it believes in you;
It's telling me that what I see is completely true.
I believe my heart, how can it be wrong?
It says that what I feel for you, I will feel my whole life long.

А потом Эдвард начал петь вместе со мной. Он перестал играть для того, чтобы взять меня за руки, и мы начали петь без всякой музыки. Но это казалось таким правильным, кА будто никакой музыки и не нужно было.

I believe my heart, it believes in you;
It's telling me that what I see is completely true.
And with all my soul, I believe my heart;
The portrait that it paints of you is a perfect work of art.

Последний звук оборвался в тишине, и на какое-то мгновение мне показалось, что я выступила ужасно, что они возненавидели это. Но потом зал потонул в аплодисментах. Я еще не разу не слышала, чтобы публика хлопала так громко, хлопала для нас. Я почувствовала, как на мое лицо освещает улыбка, Эдвард подтолкнул меня, и я встала. Застав меня в расплох, он поцеловал меня перед всем залом. Когда мы раньше целовались, это походило на фейерверки и пламя, но сейчас это было невозможно сравнить с фейерверками или огнем – это было такое же летающее чувство, что и в ночь до этого.
Эдвард оторвался от меня и лучезарно улыбнулся, а потом нежно подтолкнул к кулисам. Как только мы скрылись от публики, он крепко обвил меня руками и закружил в воздухе.
- Ты сделала это! – сказал он, звуча как гордый родитель. – Я знал, ты сможешь, Белла, я знал!
Я свободно рассмеялась, мой пульс ускорился от возбужденности, и я поцеловала его так же сильно, как он поцеловал меня на сцене.
- Хорошо справились, - сказал чей-то голос за моей спиной, и Эдвард поставил меня на ноги, заметив мистера Голдинга. – Вы порвали их всех. Я уверен, что вас отправят на государственный финал.
- Что? – мое сердце ухнуло вниз.
Мистер Голдинг посмотрел на меня: - Государственный финал. Судьи выбирают двух, кто туда попадет и будет представлять нашу школу в Вашингтоне. Победители потом пойдут на национальный, а потом международный уровни. Я абсолютно уверен, что вы попадете хотя бы на национальный уровень.
- Мне никто об этом не говорил, - пробормотала я, стараясь не обвинять Эдварда, скорее всего он тоже не знал.
Мистер Голдинг посмотрел на Эдварда: - Ты не сказал ей?
Он вздохнул и признался: - Это ничего бы не изменило, Белла. Ты бы тогда не сделала этого, Белла, и остаток жизни прожила бы, боясь выступлений на сцене. Но вспомни, что ты только что сделала, Белла! Ты была потрясающей, и все полюбили тебя! Ты можешь выступать, я знаю, что можешь.
Я уставилась на него в неверии: - Это нечестно, заявлять это! Я не смогу сделать этого, Эдвард, снова. Пожалуйста, не заставляй меня.
- Я не буду заставлять тебя… - начал он.
- Поверь мне, - сказала я, - ты будешь.
Эдвард нахмурил брови, раздражаясь: - Не честно, заявлять такое. Зачем мне это?
- Сейчас, сейчас… - мистер Голдинг попытался прекратить наш спор.
Я не хотела спорить с Эдвардом, так что я вздохнула и поменяла тему: - Ты знаешь, что Таня здесь?
Эдвард выглядел смущенным: - В смысле?
- Таня. Та, в которую ты был влюблен, - мне было больно говорить это, но я знала, что это было правдой. – Она здесь. Эта пустышка учится вместе с Лорен в колледже.
Эдвард пробежался пальцами через волосы: - О… твою м…
- Язык, Каллен, - прервал его мистер Голдинг, но потом развернулся на каблуках и оставил нас наедине, чтобы мы могли разобраться с этим.
- Твою мать, - все-таки сказал Эдвард. – Ты уверена?
Я кивнула: - Она смотрела на меня… - вспомнила я. – Угрюмая корова, - улыбнулась я.
Эдвард однако не улыбнулся. Он простонал: - Зачем она здесь?
- Я не знаю, - я несколько мгновений внимательно посмотрела на него, улавливая его настроение. Есть что-то, чего он мне не сказал? – Эдвард что-то не так?
Но в этот момент всех участников позвали на сцену. Мне придется подождать ответа Эдварда.
Когда мы вышли на сцену, я заметила, что глаза Эдварда бегают по залу и остановились на его бывшей. Вдруг я почувствовала себя неловко: почему это все имеете такое значение для Эдварда? Было ли что-то еще, чего он мне не сказал? Или он просто нервничал из-за того, что рассказал мне?
Судьи объявили, что второе место заняли какие-то второкурсники, а потом без всяких обиняков объявили, что мы заняли первое место. Толпа бесновала… ну, или почти вся. Один человек, к которому был прикован мой взгляд и взгляд Эдварда, просто улыбался Эдварду, ее холодные глаза блестели.
Нам дали небольшой кубок, и Эдвард разрешил мне его забрать. Он обвил руки вокруг моей талии и положил подбородок на плечо, когда мы позировали для фотографии. Потом он держал меня за руки, когда мы спускались по лестнице со сцены.
- Я просто заберу свою сумку из-за кулис, - пробормотал он, когда мы спустились.
- Конечно, - ответила я, отпуская его. В этот момент ко мне подошел Чарли.
- Белла! – воскликнул он, крепко обнимая меня. – Детка, ты сделала это. Я так горжусь тобой. Мне не терпится рассказать Рене, как хороша ты была! Они снимали выступление? Нам нужно будет сделать копию и послать ей! – его улыбка была широка, как мир, а в его глазах стояли слезы. Я один единственный раз видела, чтобы отец плакал, и это было, когда мама забрала меня и уехала от него. Он улыбнулся мне и поцеловал в лоб. – Я так горжусь тобой, Белла, - прошептал он.
- Спасибо, - прошептала я в ответ.
Он отпустил меня: - Где Эдвард?
- Он пошел забрать свои вещи, я схожу за ним, - сказала я Чарли, желая выкрасть еще пару мгновений наедине с Эдвардом. Мне хотелось извиниться перед ним за то, что я обвинила его во лжи. Он не хотел причинять мне боль, и сейчас я чувствую себя ужасно. – Скоро увидимся, - сказала я Чарли, и направилась вниз по коридору.
За сценой было пусто, сейчас все были в зале, разговаривали. Всего несколько собирали вещи, и еще парочка направлялись к выходу. В этот момент я услышала ни с чем не спутываемый голос: - … прости за то, что было, я правда сожалею. Я люблю тебя.
- Все в порядке, - кто-то еще ответил, и потом они замолчали.
Я завернула за угол и увидела, как Эдвард прижался губами к губам поразительно знакомой блондинки. Моя кровь похолодела, я громко выдохнула и отшатнулась, не желая верить своим глазам.
Эдвард легонько оттолкнул Таню и открыл глаза. Он посмотрел на меня.
- Белла?
Я покачала головой, слезы уже потекли из моих глаз: - Оставь это при себе, задница, - сплюнула я, а потом развернулась и убежала. Я не знала куда бежала, но я знала, что не хочу остаться и смотреть, как мой мир разрывают на клочки и как любовь всей моей жизни целует кого-либо еще.
Есть одна старая фраза: однажды игрок, всегда игрок. Я не верила в ее правдивость до этого момента. Я попалась в ловушку Эдварда. Я вспомнила его футболку: не ненавидь игрока, ненавидь игру. Прямо сейчас, я ненавидела обоих. В особенности после того, как я обернулась и поняла, что он не бежит за мной, чтобы все объяснить.

* кто поймет в чем там прикол этой абриевиатуры, того лично закидаю подарками