Я еще не проснулся, а лишь наполовину дремал, но итак было понятно, что пора вставать, хотя я этого и не хочу. Перекатившись на что-то твердое, шуршащее и холодное под щекой, я испуганно сел на кровать, окончательно проснувшись.
Маленький, сложенный вдвое, лист бумаги был явно вырван откуда-то. Открыв, я покосился на него сквозь заспанные глаза, силясь увидеть, что там написано. Но почерк был таким неразборчивым, что его невозможно было понять. Я закатил глаза: никто кроме Беллы не был способен на такие каракули.

Прочитав это, я удивленно хмыкнул и услышал ее мягкий смешок с пола. Меня пробил такой хохот, что на глаза выступили слезы. Сев, Белла посмотрела на меня своими глубокими карими глазами, единственным, что удерживало меня на кровати, где я лежал.
Я улыбнулся ей и, посмотрев на меня из уголков своих глаз, она улыбнулась в ответ.
- У нас дома сегодня есть еда, - проговорила она счастливым голосом, и я задался вопросом, как мир жил до этого, когда Белла еще не родилась.
- Да, есть. Кто готовит сегодня? – и словно подтверждая саму идею о еде, мой желудок заурчал. Вчера я не пообедал и был слишком занят самобичеванием, чтобы поужинать. Должно быть, я знал, что все будет как всегда. Выясню все с Милли, проведу с ней немного времени вечером, а все оставшееся время и ночь буду с Беллой.
По мне так звучит хорошо.
Я был слишком голодным, чтобы позволить Белле готовить самой. Ускорив процесс, я поджаривал бекон на другой сковородке, пока она готовила сырный омлет. Она улыбнулась, когда я нагнулся, чтобы вдохнуть самый вкусный запах в мире.
- Осторожно, Эдвард, наклонишься еще немного и упадешь на сковородку, - подразнила она меня.
Что, интересно, она подумает, если узнает, что я вдыхаю ее аромат? Перевернув мой омлет на тарелку, я наложил себе на оставшуюся часть бекона. Белла переложила мне еще четверть и закатила глаза на мой взгляд:
- Не могу съесть столько жирного за один присест, - объяснила она, и я наполнил рот едой, пожал плечами и с радостью принял это.
- Многое теряешь, - пробормотал я с полным ртом. Она поморщила свой носик самым потрясающим образом и засмеялась. Заложив всю еду за щеку, я усмехнулся в ответ.
Только Белла села за стол с тарелкой в руке, как в дверь раздалась тройная дробь. Ее глаза недоуменно сверкнули на звук, и она усмехнулась:
- Думаешь, Элис почувствовала запах бекона?
Я защищающее обернул руки вокруг своей тарелки:
- От меня она ничего не получит, - Белла тут же вскинула бровь вверх, а на губах ее появилась небольшая игривая улыбка, говорящая «хочешь поспорить?». Но потом она повернулась и пошла открывать дверь. Она не была изящной, исключая моментов, когда бегала, но и не спотыкалась вечно о свои ноги и шла очень плавно. Это было естественно, совершенно не вычурно.
Некоторые говорят, что о человеке можно много рассказать по его походке.
У меня появилось плохое предчувствие еще до того, как Белла открыла дверь:
- Привет, Милли, - голос Беллы утратил прежнюю радость, но приветствие по-прежнему было искренним и добрым.
Повисло долгое молчание, и только потом я услышал ответ:
- Эдвард здесь?
Я заметил, что плечи Беллы двинулись и слегка опустились, будто она защищалась от нападок.
- Да, он на кухне, - пробормотала она тихим голосом, в котором совсем теперь не было радости.
Белла всегда была сильной и никогда не теряла передо мной своего лица. Я не мог понять, что же случилось теперь, пока не увидел лицо Милли. А точнее красные круги под глазами.
Подскочив с места, я подошел к ней. Так и знал, что надо было закончить записку фразой «С любовью, Эдвард».
- Эй, - улыбнулся я, игнорируя ее всхлип. – Ты могла бы просто позвонить, - лучше уж ты бы позвонила.
Кивнув, она улыбнулась в ответ и посмотрела на меня заплаканными глазами:
- Я хотела увидеть тебя.
Знаю, что это ужасно, но меня больше всего сейчас беспокоило то, сколько людей видело Милли, идущую ко мне домой в слезах, неизвестно почему. Белла стояла за ней и пыталась мне что-то сказать, отчаянно жестикулируя. Я попытался посмотреть так, чтобы не обратить на нее внимание Милли. Она указала на Милли, а потом жестами изобразила «кушать».
О!
- Ты уже завтракала? – спросил я ее, кидая взгляд на Беллу, чтобы узнать, правильно ли ее понял. Она подняла большие пальцы вверх, и я не без труда попытался сдержать улыбку.
Милли снова всхлипнула и покачала головой. Ее мокрые глаза орехового цвета не разбивали мне сердце. Милли просто не трогала меня. Да, она в какой-то степени она была задницей, но это все, что она могла сделать. Я никогда даже не чувствовал себя виноватым, когда пользовался ею, если это можно было так назвать.
Милли была горда своей репутацией так же, как Белла горда тем, что достаточно сильна, чтобы любому парню надрать задницу в баскетболе. Она знала, кто она такая и принимала это.
Я постарался сделать правильное выражение лица, типа я тоже хотел увидеть ее.
- Я хотел спросить тебя кое о чем, - проговорил я, когда Белла отдала свой нетронутый завтрак Милли. Вернувшись на кухню, она принялась снова готовить себе завтрак. Я даже оставлю ей немного бекона со своей тарелки.
Милли посмотрела на свою тарелку:
- Белла? – заскулила она, и я вздрогнул от такого голоса. – Ты можешь принести мне кетчупа? И молока? – мои зубы проехались друг по другу со скрежетом. Я даже чуть не сорвался и не сказал ей поднять свою ленивую задницу и взять все самой. Белла не только отказалась ради нее от своего завтрака, но и была сейчас в самой середине процесса смазывания сковородки и разогрева плиты.
- Можешь дать мне одну секунду, и я сейчас подойду? – спросила Белла, кидая взгляды то на сковороду, то на Милли.
- Ладно, - Милли снова посмотрела вниз на завтрак Беллы. – Просто я не хочу, чтобы мой омлет остыл, пока я буду ждать, - мне пришлось сесть на свою руки, чтобы не ударить ее. Я никогда не проявлял жестокость к девушкам, даже к Милли. Но она уже реально попортила мне сегодня нервы.
Бросив свое занятие, Белла быстро налила стакан молока и достала кетчуп. Разбив по пути в таком же темпе себе яйца в сковородку, она поспешила отдать Милли что она попросила. Я послал Белле извиняющийся взгляд, но она лишь пожала плечами и вернулась к приготовлению своего омлета.
Милли не сказала ей даже спасибо и нахмурилась, когда Белла поставила кетчуп на стол вместо того, чтобы налить ей его на тарелку. Я сделал глубокий вдох: если я не спрошу ее сейчас, я возненавижу ее еще больше, чтобы потом выдавить сквозь зубы этот вопрос.
- Ты будешь моей девушкой? – спросил я, практически выплюнув эту фразу. Меня не волновало, как я ее произнес, и как она могла ее услышать.
Сначала Милли замерла, а потом широкая улыбка появилась на ее лице:
- Ты действительно хочешь попробовать еще раз? – спросила она шепотом, когда снова смогла говорить, в котором явственно читалась надежда. Она не только завтрак пропустила, так еще и зубы не почистила. Я задержал дыхание, чтобы не иметь возможности вдыхать идущий от нее воздух. Должно быть она только проснулась и сразу побежала ко мне.
А вот Белла первое, что делает по утрам, это чистит свои зубы.
Нет.
- Да, я правда хочу, - но не тебя в качестве своей девушки. Сейчас это право принадлежит только Белле. Но она отдала его Милли. На время.
Милли издала душераздирающий визг, который совершенствовала и над которым работала с середины десятого класса, когда услышала, что старшеклассницы так делают. Поначалу это было даже мило, но потом мне хотелось просто носок засунуть ей в глотку.
Мы то начинали встречаться, то расходились со времен как она появилась тут, в основном потому, что я думал, что она хорошенькая и с ней было просто. Только так было до тех пор, пока она не начала раздражать меня до тошноты. Тогда я и начал покорять другие вершины.
Я с ужасом понял, что как бы мне не хотелось, чтобы Белла пришла ко мне ночью и попросила меня заняться с ней любовью, я бы отказал. Опрокинул бы на спину на кровать, и мы бы смеялись, разговаривали, может даже поспорили бы немного, пока она не заснула бы. Сколько раз я представлял о том, как я окажусь у нее внутри, но сейчас я хотел сделать это правильно. Я хотел бы приберечь нас напоследок. Я хотел Беллу навечно. Она никогда не будет девушкой на раз.
Милли посмотрела на меня взглядом, который должен был заставить меня затвердеть, что я едва ли мог прямо ходить, но я не хотел ее сейчас.
- Хочешь отпраздновать это? – спросила она хриплым голосом, убедившись, что это слышит и Белла, которая готовила себе завтрак. Она покраснела и выглядела жутко смущенной и не в своей тарелке.
- Я оставлю вас, - быстро пробормотала она, пытаясь придумать, что бы сделать с ее новым завтраком.
- Завтракай, Белла, - окликнул я ее, а потом более спокойно обратился к Милли. – Я не в настроении сейчас.
Она уставилась на меня, будто ожидала удара. Вздохнув, я встал и принялся за свой холодный завтрак.
Белла все время смотрела в пол и, не поднимая взгляда, старалась съесть свой омлет как можно быстрее, чтобы предоставить нам личное пространство. Опустошив тарелку в рекордные сроки, она быстро попрощалась и поблагодарила меня, а потом вышла за дверь, перекинув свою сумку через плечо и покачнувшись от большого веса.
Глядя ей в след, я почувствовал себя опустошенным.
- Пока.
Голос Милли, раздавшийся из гостиной, вернул меня к реальности: она как всегда решила не составлять мне компанию на кухне.
- Эдвард, мой завтра остыл.
Скрипнув зубами, я постарался успокоить хотя бы свой голос:
- У меня стоит микроволновка на кухне.
Она что-то проворчала себе под нос, а потом я услышал шуршание ее ног по полу и как она ставит завтрак в микроволновку.
Запихнув оставшуюся еду в рот, я решил принять душ.
- Куда…. – но я не дал Милли закончить предложение.
- Пойду приму душ, - улыбнулся я, чтобы смягчить свой тон. По крайней мере она получила сообщение и не попросилась присоединиться ко мне.
Проходя мимо своей комнаты, я остановился и увидел, что одеяло Беллы все еще валялось на полу. Должно быть она забыла его в спешке. Я медленно начал высчитывать. Если она так торопилась… могла ли она забыть еще что-то?
Я оказался в ванной в мгновении ока, спеша и боясь, будто шампунь убежит сам по себе, если я не окажусь там в кротчайший срок. Опрометчиво сорвав занавески, висевшие на моем пути, я убедился: да, она забыла его. Медленно улыбка расползлась на моем лице.
Раздевшись, я ступил в душ. Намокнув минуту под теплой водой, я с треском открыл ее шампунь. Моей главной целью было просто понюхать его, пресытить мою извращенную привычку. Но мое тело на удивление быстро отреагировала на это.
- Ну и где, черт возьми, ты был раньше? – пробормотал я. Конечно, все, что связано с Беллой, делает меня твердым, и после целой недели стояка, я надеялся получить хотя бы пару дней для разрядки, чтобы избавиться от него.
Чувствуя себя каким-то сумасшедшим, - у меня есть девушка, которая с превеликим удовольствием согласилась бы на это и которая сидит в это время в другой комнате, - я налил немного шампуня Беллы себе на руку. Закрыв крышку, я поставил бутылочку обратно на маленький подлокотник, на котором ее оставила Белла.
Намыливая руки, представил Беллу здесь, со мной в душе. Запах шампуня сделал мою фантазию более реальной, чем я себе мог представить.
Я достаточно насмотрелся на нее той ночью, когда она потеряла свою рубашку в озере и знаю, как красиво ее тело со спины. Прекрасный нежный изгиб позвоночника, плавные округлости груди, которые приподнялись как два ровных холмика и показались из-за спины, когда она подняла руки наверх и прыгнула в холодную воду. Даже ее темные волосы, идеально ниспадающие на плечи, подвели меня к грани. И был готов сделать шаг за эту черту, чтобы повернуть ее, наброситься с поцелуем и взять прямо там.
А когда она вытаскивала меня из воды, и я упал на нее, то чувствовал тепло ее тела животом даже сквозь рубашку. Я выкроил долю секунды, чтобы взглянуть на ее формы, зная, как ослепительна нужда коснутся ее, если буду рассматривать внимательно. Но я не мог себе этого позволить. Не сейчас. Эта картина надолго отпечаталась в моей памяти. Я вспоминаю ее каждую ночь, представляя, что было бы, если бы зашел дальше.
Низкий стон вырвался из груди от моей фантазии. Обнаженная Белла здесь, со мной, робко кусает губы…. или она должна быть уверенна? Как будто злорадствует, чувствуя свое превосходство надо мной. И такая сексуальная ухмылочка приподнимает ее полные губы вверх.
Я начал поглаживать себя, видя, как Белла делает это, а не я, и, приподнявшись на цыпочки, прижимается ко мне губами. Перекинув одну ногу мне на бедро, она притягивает ближе, и я зажимаю ее между собой и холодной плиткой. Глядя сквозь густые ресницы, ее кремовые щечки порозовели, а на губах застыла улыбка. Но не той терзающей меня, как раньше. В этот миг она знает, что я люблю ее, и она любит меня. Не так сильно, конечно; я старался мечтать в пределах реальности. Но делать вид, что, возможно, она сделала бы это, ее карие глаза тут же превращаются в ореховые, а прекрасные каштановые волосы Беллы – в грязно блондинистые. Белла превращается в Мили.
Все, что я представлял, что буду делать с Беллой, я уже множество раз делал с другими девушками. Отделять от них ее в действительности было легко и так естественно, но в моих фантазиях я должен был стараться придавать ей облик, чтобы представлять то, что я хочу сделать. И к концу она уже не была Беллой. Она была Милли, или Эмбер, или даже Брендой.
Я откинул подальше эти мысли. Сейчас я мог чувствовать насыщенный запах клубники, заполняющий все вокруг этим потрясающим ароматом. Это был не совсем запах Беллы, - столько мелочей упущено. Например, сладкий цветочный букет ароматов, который я не мог определить, так много в нем было всего. Это напомнило мне ночи в саду у матери, об аромате теплых легких цветов, насыщающих такой же теплый летний воздух.
Так Белла бы пахла под горячей водой, струящейся по ее мягкой коже, окропляющей росой ее поднявшиеся соски. Сжав ладонь, я представил, как мой член исчезает в Белле, восполняя тесноту ее тела под ним, натянутость натренированных мышц, соприкасающихся со мной.
Я снова застонал, впиваясь ногтями в стену, на которую опирался. Задвигав второй рукой быстрее, я подстроился под ритм, который удержит обмякающую на мне Беллу, прижав плотно к стене. Представляя, как она будет кричать мое имя, выгибая спину и ударяясь ею о стену, пока я погружаюсь в нее снова и снова. Всегда, когда я был уже близок и член подрагивал в моей руке, перед глазами вспыхивало лицо Беллы, искаженное от страсти, с темными глазами, почти что черными, такими же глубокими и не понятно как такими же кристально чистыми.
Этого единственного представления было для меня более чем достаточно и, как всегда в моих фантазиях, которые начинались и заканчивались с Беллой, я кончал слишком рано. Надо мне будет поработать над этим. Плеснув воды на стену, я вымыл ее, а после и с себя смыл шампунь Беллы и воспользовался своим, на этот раз используя его для того, для чего он действительно предназначался.
Но даже выйдя из душа, я не чувствовал себя абсолютно чистым, зная, что мне предстоит провести весь оставшийся уикэнд с Милли. Я даже не чувствовал того сотрясающего желания, которое должен был испытывать.
Я знаю, Белла готовит что-то, какой-то другой урок для меня. И мне было просто необходимо узнать, чему она пытается научить меня.
Так, все, больше никаких мыслей о Белле. Я буду хорошим парнем, буду рассматривать Милли с уважением, которое она не проявляет даже сама к себе. Только сделать это труднее, чем кажется.
А с Беллой я поговорю в понедельник в классе и заставлю ее прояснить мне, что это за урок такой, а заодно и понаслаждаюсь ее компанией, которая никоим образом не вмешивается в мои рамки обязательств.