Она слышит музыку из города? Или же где-то внутри нее звучит эта прекрасная мелодия, которую создал Карлайл своими словами, прикосновениями, теплой улыбкой на лице и огромной любовью в глазах? Казалось, сейчас пело все её существо, восхищаясь этой исключительной симфонией, которую дарил её Ангел одним только своим присутствием. Она уютно устроилась в его объятьях, чувствуя, как сильные руки прижимают её к себе, каждый раз давая ощущение безопасности и невероятной близости. Можно было бы и не дышать, ведь для них это не нужно, но Эсми не могла отказать себе в удовольствии вдыхать его неповторимый аромат, от которого всякий раз перехватывало дыхание. Какую-то секунду она вглядывалась в его янтарные глаза, в них тлел огонь, излучая внутреннюю скрытую силу мужского начала, и этой силе хотелось подчиниться.
- В таком случае, мне кажется, пора исправить это, - смеясь, ответила Эсми, в ту же секунду попадая в плен его губ, дразнящих прикосновений, своих невероятных ощущений и его отклика на её ответные поцелуи, передавая через них всю свою неиссякаемую, как вечный источник, нежность. Её девичья фамилия прозвучала как-то странно для слуха. Видимо, потому что она уже давно отвыкла от ощущения, что у них с Карлайлом может быть что-то разное. И уж тем более она предпочла забыть, что когда-то рядом с ней по ошибке, которую допустила сама Эсми, был другой мужчина, чей образ уже исчез из её памяти, оставив только сильную уверенность, что тогда она была несчастлива с ним. И вот сейчас с бескорыстием истинной любви и, ощущая, как чувство Карлайла перетекает в неё и струится по венам, она дарила ему себя. Дарила тому, кто делал счастливым каждое её мгновение, соскучившись за эти бесконечно долгие три часа и шестнадцать минут. Настоящая вечность для того, кто и секунды не может прожить без любимого. Он был всем, о чем она только могла мечтать, и даже большим.
Как и следовало ожидать, очень скоро стало просто нестерпимо. Она вздохнула, любуясь, как заходящее солнце, став уже почти красным, переливается в его светлых волосах, даря последние лучи света уходящему дню, и не смогла удержаться от искушения, чтобы не провести по ним рукой.
Карлайл поднялся, бережно усадил её в свое кресло. Эсми заинтересовано проследила за его рукой и в следующую секунду замерла, до конца не веря, что все происходит на самом деле, что она действительно слышит его слова. Она просто жила, именно жила, ради него и только им. Ведь слово «существование» не подходит, когда каждая твоя секунда заполнена смыслом, от которого слегка кружится голова. Существовать значит просто быть. В монотонности будней, в скуке окружающих тебя предметов и событий, не задумываясь обо всем этом, просто плывя по течению времени и не чувствуя всего того, что было в Эсми. Она как-то не задумывалась о браке. Просто жила ради его любви и возможности быть с ним рядом. С того момента как она стала вампиром, многое очень сильно поменялось для неё, обретая новый смысл. Например, то, что Эсми жила под одной крышей с мужчиной и с наступлением ночи, да и вообще, когда они хотели побыть вдвоём, то просто шли в его комнату и там, иногда даже не успев закончить разговор, оба окунались в сладкую истому их близости. В те моменты Эсми чувствовала, что если он решит идти до конца, то она не станет его останавливать. И, наверное, не стоит говорить, что для неё теперь это не являлось зазорным. Она не знала, как все должно происходить в её новом мире, как-то это тема никогда не возникала между ними . Есть ли в нем такие же условности и законы, как и в мире людей? Ведь их среда обитания, по сути, не отличалась от человеческой. И сейчас, глядя на Карлайла, который стал на одно колено, делая ей предложение, она поняла, что неважно, чей мир, главное, что для него есть то, что является святым и нерушимым. И Эсми была благодарна ему за это, хотя в мыслях уже давно считала себя его женой. Была благодарна за то, что он подарит ей поистине один из самых счастливых моментов в жизни любой женщины, и неважно какой сущности. Лишний раз признаться в любви своему Ангелу, на время забыв, что они вампиры, смотреть в его глаза и видеть там счастье цвета золота от её «согласна». Что может быть лучше? Те, кто считают, что слова - это лишь слова, а главное - действия и поступки, ничего не знают. Говорить, что любишь, нужно всегда, ведь это так легко, и так приятно получать в ответ искреннюю улыбку и знать, что только что на одно счастливое существо в мире стало больше, и причина этому именно ты. И не нужно бояться, что это слово потеряет смысл для того, кому она адресовано. Если по-настоящему любишь, такого никогда не случится.
Она смотрела на два обручальных кольца с надписью внутри, прижав дрожащую руку к груди, готовая поклясться, что сейчас слышит своё сердце. Они блестели, наверное, точно так же, как и её глаза. Испытывая такое же волнение, как и Карлайл, Эсми старалась справиться с теми эмоциями, которые, наверное, испытывают все в такой важный момент. Хотелось делиться своей радостью со всеми, и в тот же самый момент не хотелось говорить никому, чтобы этот сокровенный и важный момент остался только между ними двумя.
«Родители были бы счастливы видеть тебя моим мужем, любимый». Никогда, больше никогда она не будет затрагивать своё прошлое, никогда не заговорит о нем вслух, никогда не покажет своему Ангелу, что скучает по родителям, тоскует по ребенку, прося у Бога, хоть и не имея на это права, чтобы память постепенно сделала эти образы менее яркими, а ощущения не такими щемящими. Она поклялась сама себе в тот день, когда они стояли друг перед другом на коленях, что не позволит тени снова лечь на его прекрасное лицо, украв блеск из глаз. Прошлое больше никогда не помешает их любви. Даже наедине она не позволит себе подобных воспоминаний. Потому что она была уверенна, что по её лицу Карлайл все поймет. Ведь он уже слишком хорошо её знал и чувствовал. А для неё его счастье было превыше всего.
Охватившие её волнение и радость на этот раз смешались в огромное по силе сочетание, которое просто мешало говорить, настолько было велико. Она потянулась за листом и ручкой и, справившись с волнением, вывела «Эсми Каллен» и чуть ниже написала «Да». Подняв на Карлайла сияющие глаза, она протянула ему листок и затем бросилась на шею. Нужно было справиться эмоциями, чтобы ответить ему так, как надо, как и полагается на официальное предложение. Но Эсми не могла. Действительно от счастья можно лишиться дара речи, и это не просто слова. Но он поймет её состояние, ведь прекрасно знает, что он значит для неё. Её жизнь. Её все.
Часть 38. День, когда сбываются потаённые мечты.
(от лица Карлайла )
Как мало нужно для счастья: без лишних слов, чистое «здравствуй». В случае же со мной окончание можно было заменить одним единственным словом «люблю». А ведь, и правда, быть счастливым, оказывается, не очень-то и сложно. Главное - любить и быть любимым. Хоть и говорят, что в паре чаще всего любит лишь один, а второй позволяет себя любить, я был счастлив уже оттого, что Эсми позволила полюбить себя. Счастлив оттого, что имею честь, сейчас стоя на колене перед этой женщиной, просить ее руки и сердца. Сердца, которое уже почти год не бьется, но в котором продолжала сохраняться та жизнь и любовь, что была до обращения в вампира. Почему я был так уверен, что Эсми ответит мне «да»? Я был уверен, хоть и чувствовал себя сейчас неловко. Наверное, каждый, кто хоть раз в жизни признавался в любви, чисто и искренне, кто просил руки той единственной, с кем хотел бы провести всю свою жизнь, родить детей и строить семью, одну и навсегда, тот бы понял сейчас мои чувства. Могло огорчить только то, что мы никогда не сможем подержать на руках нашего ребенка, увидеть его первые шаги, услышать первое слово, и неважно какое бы оно было, мама или папа, мы были лишены такого счастья. Может быть, когда-нибудь я придумаю способ, чтобы сделать эту женщину самой счастливой на земле, счастливей, чем сегодня. Может быть, когда-нибудь…
А сейчас, видя ее улыбку, ее смущение и невозможность выразить свои чувства словами, мои губы, наконец, расплылись в ответной улыбке. Все напряжение, неуверенность, канули в то недалекое время, когда я и не думал, что когда-нибудь смогу открыто сказать это одно единственное слово, ради которого теперь буду жить.
Прошлое, ее прошлое, всегда останется для меня камнем в моей мертвой душе. Опять же, возможно, я когда-нибудь и смогу себя окончательно простить за действия, за тот поступок, за это вмешательство в ее жизнь. Возможно, когда-нибудь, посмотрев в ее глаза, я скажу, что не ненавижу себя за это все. Возможно, именно любовь сможет мне помочь избавиться от этого зверя, который вот уже два столетия пожирает меня изнутри. Ведь уже сейчас я чувствовал некое облегчение, чувствовал, что мне стало намного легче бороться с этой Тварью, которая каждый день напоминает о своих правах. Тварью, которая замолкала, когда я находился с Эсми наедине. И от этого мне было, с одной стороны, хорошо, но с другой - я подсознательно понимал, что моё тело полностью мне не принадлежит, что все свои удовольствия я вынужден делить еще с кем-то. Может быть, именно поэтому я так откладываю последний рубеж, рубеж, переступив через который, я уже не смогу себя контролировать. Ведь физический контакт всегда был самым сильным выплеском эмоций, а я даже близко не мог знать, что со мной будет сейчас, когда я стал вампиром.
Я замер, ожидая ответа, ответа, который был сейчас важнее всего, что могло бы происходить в мире. Ответа, который появился на бумажке, написанный дрожащей рукой. Ответ, который заставил меня рассмеяться и потянуться к этой же бумажке и быстро дописать «миссис Каллен». Я поймал ее в свои объятия, когда Эсми бросилась ко мне, прижимая к себе и падая на пол, я сейчас смеялся, как повзрослевший ребенок, который все же сумел осуществить свою заветную мечту. Я перекатился по полу и теперь сверху вниз смотрел на свое солнышко. Рука медленно приподнялась, и я, практически не касаясь, провел пальцами по лицу Ангела. Чуть подавшись вперед, я припал своими губами к ее шее, оставляя мимолетные поцелуи. Пробираясь сначала к плечам, а потом вновь дорожкой поцелуев по шее к ее лицу. Я тихо шептал одно единственное слово «спасибо», шептал, пока наши губы вновь не слились в единое целое.
Договориться со священником, наверное, и было глупо, но я был глубоко убежден, что только так мы можем официально связать свою любовь. Именно там, где-то на небесах. Да, наш путь не лежал в рай, мы были обречены свою вторую вечность после смерти гореть в аду. Но наша любовь, такая чистая и поистине искренняя, она была достойна того, чтобы ею любовались там, в раю, где нам не суждено побывать.
Я стоял у окна. Моё любимое занятие на протяжении многих лет, десятилетий, вот так вот просто стоять и смотреть на природу. Зимой на падающий снег. Снег, который дарил природе что-то новое, закрывал ее от лютых морозов, которые вскоре должны были наступить. Смотреть на падающие листья осенью. Листья, которые освобождали деревья, давая им в следующем году возможность вновь нарядиться. Смотреть на набухающие почки весной. А потом на цветущий лес, в котором начиналась новая жизнь. Именно весна была моим любимым временем года. И именно весной я, наконец, обрету свою семью. Свою жену, свою любовь, с которой буду готов делить все, оберегать от бед, от грусти и страданий.
Я прикрыл глаза, и опять стоило только это сделать, как перед глазами вставала моя избранница. Моя Эсми… Ангел, моё небесное солнышко. Как же я долго ее ждал. Как боялся той любви, той привязанности, которая появилась еще десять лет назад в больнице. Я прекрасно знал, что не имел права привязываться к этой девочке. Я вообще не имел ни на что права. Я был лишь врачом, который был обязан вылечить ее перелом. Я был вампиром, который должен был расплачиваться всю свою оставшуюся жизнь за это проклятье. Но когда я приходил каждое утро на работу или же в ночное дежурство, меня просто тянуло в палату с юной пациенткой.
Кажется, прошла цела вечность… десять лет - долгий срок для человека. Десять лет - один день в моей вечной жизни.
Втянуть в себя воздух и ощутить в нем аромат своей любимой - это сейчас все, что мне было нужно. Где-то в доме совсем бесшумно что-то делал сын. Первый, кто составил мне компанию в этом аду. Хотя сейчас я уже не смогу назвать свое существование адом. С появлением Эсми это стало больше походить на жизнь, настоящую, полноценную. В нашей спальне Эсми должна была готовиться к церемонии, и сейчас, стоя с закрытыми глазами в гостиной, я мог отчетливо представить, какая она будет красивая в своем подвенечном платье. И почему-то именно в этот момент во мне появилась какая-то тревога. А буду ли я соответствовать своей невесте?
Распахнутые глаза, взгляд в зеркало и улыбка, хоть в ней и читалась сейчас тревога и волнение. Я видел себя: высокого блондина в черном костюме, который в общем-то выбрала мне Эс, а я просто доверился ее вкусу. Белая рубашка и аккуратно повязанный галстук.
И пусть у нас не будет гостей, ведь эта церемония лишь формальность. Для меня она стала моей единственной, когда я понял, что в ней живет такая же любовь, как и во мне. Но я никогда бы не посмел ее осудить, несмотря ни на что. Я смог бы смириться с ее нелюбовью, с ее ненавистью ко мне. Смог бы, наверное, и уйти. Лишь бы она была счастлива. Опять от этих мыслей в его глазах появилась грусть. Неподдельная печаль.
ЭЙ! Хватит думать о таком, в один из своих самых счастливых дней! Ты женишься, ты любишь, и, самое главное, ты любим. Что тебе еще нужно? У вас есть даже сын… не только твой компаньон, с которым вы делите дом. Чем не настоящая семья?
Беглый взгляд на часы, и вот я уже через долю секунды стою у дверей комнаты. Поднятая рука и тихий стук.
- Эсми, нам уже пора, - улыбка на губах от любимого имени и какой-то заряд по телу только от одних мыслей, что мы теперь будем вместе, целую вечность. С минуты на минуту должен был прибыть именно тот священник, с которым я сумел договориться. Сюда, домой, чтобы обвенчать нас. Конечно, я читал удивление в его глазах, ведь я вот уже как два года живу в этом городе и еще ни разу не зашел в церковь. Не был ни на одной из служб, а тут такая просьба. Ох, святой отец, если бы вы знали все мои грехи, которые я успел уже совершить в этой жизни, вы бы меня даже на порог не пустили. Я слегка помрачнел, переводя взгляд на двери комнаты сына как раз в тот момент, когда оттуда послышался тихий смех Эдварда.
«Ну, хватит смеяться над отцом! И так уже столько сумасшедших мыслей успел вытащить из моей головы. И, Эдвард, спасибо тебе...»
- Не за что, отец, - дверь в спальню сына распахнулась, и Эдвард, еще один мой ангел, вышел ко мне. Если бы я не был вампиром и не умел так сдерживать свои эмоции, я бы сейчас точно простонал от негодования. «Ты что, специально? Кто на этой свадьбе жених, ты или я?» Улыбка, и вот мы уже смеемся вместе. «Иди, мы сейчас будем. А то падре Энтони уже, наверное, заждался».
Эдвард лишь улыбнулся своей белоснежной улыбкой и исчез так быстро, что я и понять ничего не успел, как вновь остался один. Хотя нет, вот же за дверями моя судьба.
Ожидание – это самая чудовищная вещь, которую вообще могли придумать в этой жизни. Не зря говорят, что ждать и догонять самые не благодарные вещи. Я уже начал переминаться с ноги на ногу, хотя вампирам это совершенно не нужно. Ведь можно было просто замереть, стать камнем. Что и было со мной на протяжении двухсот лет. Было в прошлом, но теперь я был на полшага в будущем. Я слышал каждый вдох за дверями, каждое движение, шелест одежды, тихие шаги, прикосновение к дверной ручке, тихий скрип двери. Я смотрел в пол, задержав дыхание, и вдохнул, только когда с порывом ветра из открытого окна в нашей спальне до моего идеального обаяния дошел аромат спелой вишни с корицей.
- Эсми, - выдох ее имени, неуверенный, с легким придыханием. Еще бы руки начали дрожать, и я бы точно стал похож на подростка, которому предстояло сделать самый серьезный шаг в своей жизни. - Ты… прекрасна, - один шаг навстречу, и я просто не смог себя сдержать, слегка нагнувшись, прильнул к ее губам. Легкий и нежный поцелуй сейчас напомнил наш самый первый, когда я боялся к ней притронуться. Да, в общем, я и сейчас боюсь. А впереди еще была наша первая ночь. Наедине, как мужчины и женщины. Я приподнял руку, желая дотронуться до лица любимой, но так и замер, держа ладонь в каких-то миллиметрах от ее щечки. - Не передумала? - сдавленный шепот, который я мог сейчас выдавить из себя, и то только после того, как услышал голос человека, который должен сейчас проводить церемонию. Тот разговаривал с Эдвардом, который уже ждал нас во внутреннем дворе дома.