Когда-то Эсми казалось, что она, как Золушка, к которой никогда не придет принц с хрустальной туфелькой, чтобы увезти в прекрасную страну, не подарит ей мечту, и у неё не будет этой фразы, от которой замирает сердце, когда заканчивается сказка, но все же ты понимаешь, что « ..и жили они долго и счастливо» - это как раз начало всего. Начало прекрасного пути, где есть только двое и больше никого. Как же она ошибалась, не подозревая, что за огромная любовь была написана у неё на роду. Эсми не успела опомниться, как Карлайл подхватил её на руки и помчался в дом. Её смех, любовь, поцелуи, все смешалось сейчас, окутывая их неповторимой аурой взаимного счастья.
Их не удерживали. К чему? Все и так всё понимали. Такую любовь невозможно было не понять. Её невозможно было попросить задержаться еще на несколько минут. Эсми только лишь счастливо улыбнулась, осветила все вокруг блеском горящих глаз, и тут же снова прижалась к шее мужа, касаясь её губами. Она даже не заметила, как они оказались в её бывшей спальне. Хаос счастья до сих пор не отпускал её, путал мысли, вертел пространство и пускал по ногам маленькие колючие разряды, от чего казалось, будто ты паришь в воздухе. Хотя Эсми и так находилась до сих пор на седьмом небе, откуда уже никогда не спустится. Ох, как же он её целовал! То бережно и нежно, то заставляя еще крепче прижиматься к нему в желании получить еще и еще той страсти, от которой хочется умереть и заново родиться, словно Феникс из пепла, чтобы опять испытать это ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда Карлайл отстранился, стало пусто, и Эсми снова потянулась к нему, но муж уже поставил её на ноги, сообщая ей о сюрпризе. Все произошло так быстро, что она даже не успела собраться с мыслям.
- Ох, Карлайл… Подожди… куда мы едем? Постой! - но он уже скрылся за дверью, оставив после себя лишь запах меда и липы. Эсми счастливо рассмеялась и начала снимать с себя платье. Внезапно её охватила грусть, и показалось, что если сейчас она его снимет, то сказка закончится. Глупости, Эсми. Дело не в дне, а в том, кто с тобой рядом. А рядом с тобой потрясающий мужчина, который только что стал твоим мужем. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, она запорхала по комнате, собирая нужные вещи и следуя совету мужа не брать слишком много. А ей так хотелось взять все, чтобы быть для него самой красивой. Она замерла на середине комнаты, прислушиваясь к трепету внутри. Ах, как же ей нравилось это чувство, от него хотелось танцевать, и Эсми задвигалась по комнате, укладывая вещи под мелодию, которую начала тихо напевать сама себе, и пытаясь угадать, куда же её повезет Карлайл. На самом деле понимая, что неважно куда. Любое место на земле станет для неё особенным, если рядом будет её Ангел.
Корабль. Она никогда прежде не видела его так близко. Запрокинув голову и придерживая шляпку, Эсми по-детски, во все глаза смотрела на эту громадину. И даже спустя несколько дней пути с замиранием сердца смотрела вниз на воду, которая, пенясь, расходилась в разные стороны, образуя волны, а в них резвились дельфины, соревнуясь в скорости с кораблем. Воистину только сейчас она начала понимать, какой замечательный мир открывается перед ней, и сколько всего она не знала о нем. Подставив лицо ветру, она с закрытыми глазами наслаждалась путешествием, прижавшись спиной к мужу и поглаживая его руки, которые обвились кольцом вокруг её талии. Когда они еще не были женаты, из долгих бесед с Карлайлом Эсми узнавала поразительные и порой невероятные вещи, раз за разом расширяя свой кругозор. И сейчас, стоя на палубе, она отчетливо понимала, что это лишь малая доля того, что она еще узнает благодаря Карлайлу. Идя на поводу у чисто женского любопытства и нетерпения, Эсми периодически пыталась выяснить у мужа, куда же они все-таки плывут. Но его ответы заставляли забыть обо всем, и, казалось, палуба уходит из-под ног. Они целовались везде, где только можно, совершенно не обращая внимания на других пассажиров. Для Эсми вообще весь мир заканчивался там, где не было Карлайла, следовательно, остальные люди были просто невидимы для неё, как и их взгляды, особенно женские, полные осуждения, а иногда и зависти к подобному проявлению чувств. Эсми только лишь улыбалась на это, и еще крепче прижималась к мужу.
Когда они покинули корабль, она подумала, что путешествие подошло к концу. Но, оказалось, нет. И ей оставалось только гадать, что же еще приготовил ей этот потрясающий мужчина, её муж. Конечно же, расспрашивать его было бессмысленно. Она это уже твердо поняла, как и то, что сказка, созданная Карлайлом, продолжается. Она задумчиво смотрела на водную гладь, в которой косяками проплывали разноцветные рыбки, опустив в неё руку и ощущая прохладу воды.
Он сел рядом, платок коснулся её лица, и Эсми улыбнулась. Карлайл все-таки решил сохранять тайну до конца, прекрасно зная, что жену уже просто разрывает от нетерпения.
- Я не сомневаюсь в этом, дорогой, и очень стараюсь терпеть. Но если бы ты знал, чего мне это стоит, - со вздохом сказала она и, находясь в кромешной тьме, повернулась к нему, чтобы поцеловать. И вот, наконец, шум мотора затих, и в следующую секунду её ноги утонули в песке, а платок соскользнул с глаз через полсекунды после его «люблю». Её глазам открылся пляж с белым, мягким песком, в который хотелось сразу же зарыться. Девственная, не тронутая природа поражала яркими красками. Маленький, аккуратный домик возле самой кромки воды был словно со страниц романов о колонистах, осваивающих новые земли. Он утопал в зарослях лиан и высоких пальм. И сразу же было понятно, что внутри очень уютно.
- Я в раю! Как ты отыскал это чудо? - на одном выдохе заворожено произнесла Эсми и повернулась к мужу, обняв его за шею. Она опять не сумела скрыть своих эмоций, которые всякий раз поднимались до предела, когда Эсми видела его лицо в лучах солнца. – Спасибо, мой хороший. Ради этого действительно стоило потерпеть.
Она прильнула к его губам, вкладывая в поцелуй всю свою любовь.
Счастливая, мечтательная улыбка появилась на её губах, когда она почувствовала, как он нежно коснулся её спины. Не открывая глаз, Эсми просто кивнула, и муж ушел поплавать. Повернувшись на бок, она провела рукой по простыне, на которой несколько минут назад лежал Карлайл и держал ее в объятьях. Тихо, без слов, разговаривая друг с другом на языке тела, они переживали их первую ночь. Что это было? Ураган? Конец света, когда все стихии обрушиваются на землю? Эсми знала, что Карлайл так же, как и она, не может описать то, что произошло между ними. Это была не просто ночь, не брачная, не ночь страстной любви. Ничего не подходило совершенно. Все это были просто бездушные, лишенные эмоций слова. Сливаясь и растворяясь друг в друге, они переживали моменты, которые, соединяясь воедино, образовывали особенную близость, слишком большую, слишком прекрасную, чтобы давать ей имя. И она никогда не забудет, как впервые почувствовала его в своем теле, не забудет его нежность, его страсть, губы, руки, шепот…
Эсми обняла подушку и, уткнувшись в неё лицом, вдохнула любимый запах. Любить Карлайла оказалось так легко, и эта легкость опьяняла так же, как и его аромат. Она подняла руку. На пальце блестело кольцо. Сквозь шторы струился солнечный свет, заставляя кожу переливаться, но не это сейчас завладело её вниманием. С огромной нежностью и любовью она смотрела, как солнце играет с золотом. Эсми радовалась, что может видеть эту красоту, неподвластную человеческому взгляду. Кольцо сияло, как и его глаза, когда он смотрел на неё, соединяя их тела.
Она уже успела смертельно соскучиться по мужу и встала с кровати, чтобы подойти к окну и посмотреть, как он плавает. Но Карлайла не было. Эсми накинула льняной сарафан и, завязав волосы в хвост, вышла из дома, ступая босыми ногами по мягкому песку. Следуя за его запахом, она вскоре оказалась возле скал. А затем увидела Карлайла. По его плечам, она поняла, что муж наряжен, и ей не нужно было видеть его лица, чтобы понять, что с ним сейчас что-то происходит. Он был один, значит, искал уединения, которого не требуется, если на душе у тебя легко.
Не слышно ступая по камням, Эсми оказалась возле Карлайла и опустилась на колени. Подняв руку, она погладила его по щеке, ни о чем не расспрашивая. Он сам ей расскажет.
- Поговори со мной.
Часть 44. Рой мыслей, или у каждого свои тараканы в голове.
(от лица Карлайла )
Тишина, которая сейчас вновь наступала на меня, начинала пугать. Я не хотел, чтобы воспоминания поглощали меня с головой, не давая радоваться тому, что происходило в настоящем. Ведь всего в нескольких метрах от меня было моё настоящее и будущее заодно. Но в голову непроизвольно лезли худшие воспоминания и, видимо, мои страхи. Неужели я не смог поверить в любовь, в которой прибывал сейчас?
Я откинулся на скалу за спиной, слегка ударившись головой. Нет, это вышло неслучайно. Я начинал злиться на себя за собственную слабость, за глупости, что сейчас лезли в голову, и надеялся хотя бы так заставить внутренний голос замолчать. Если раньше я воевал со своим зверем только в одном вопросе, в вопросе выбора еды, то сейчас эта Тварь начала требовать больше. А ведь я надеялся, что, окунувшись в омут, под названием «любовь», я смогу совладать с ней. Смогу на веки заткнуть, наконец, доказав, что я живее всех живых. Ведь если я был тем мертвым существом, которое двести лет назад превратилось в камень, я бы не смог полюбить, верно? Полюбить так, как люблю я, может только тот, кто умеет чувствовать. А разве камни на это способны? Разве камень, что сейчас за моей спиной, о который я стукнулся головой, ощутил боль? «Я не понимаю, что тебе еще нужно? Что нужно тебе еще, когда ты и так получил все, что мог только желать? Что нужно тому, кто не имел прав даже на это? Что нужно тому, кто должен благодарить Всевышнего за разрешение испытать, за позволение познать такое всеобъемлющее чувство?» Я прикрыл глаза на какие-то доли секунд, вслушиваясь в шум моря, он хоть немного заглушал голос разума.
«Я боюсь… Боюсь, наверное, неизвестности, поэтому и не хочу осознавать полностью того счастья, что мне было даровано».
Мысли, мысли… Именно в тот момент, когда я мог полностью поддаться искушению и сутки на пролет проводить в объятиях моей молодой жены. Но почему-то я чувствовал себя предателем перед Эсми. Ведь я был не до конца с нею честен. Нет, я не врал в отношении своих чувств. Я любил ее, готов был боготворить ее имя, считал самым большим сокровищем в моей жизни, сокровищем, которого, видимо, еще не был достоин. Да и вообще, как я мог, был достоин такого?
«Счастья достоин только тот, кто провел свою жизнь в праведности». Я усмехнулся, проводя рукой по волосам и открывая вновь темнеющие глаза.
Ты опять повторяешь слова отца. У тебя не было хорошего примера для подражания. Еще тогда, ты не хотел быть на него похожим, хоть и служил вместе с ним Богу. Служил или просто делал вид? Ты все равно не сможешь ответить на все эти вопросы, Карлайл. И сейчас, если Эсми, увидит тебя таким, ты сделаешь ей больно. Верни тот настрой, с которым приехал сюда. Ведь теперь твоя жизнь это она. И сейчас ты обманываешь Эсми.

Тихие шаги босых ног где-то со стороны стали подарком. Я силился подняться и пойти опять в дом или же поплавать, как я и говорил жене. Мысли, мечты, желания сейчас слились воедино, когда я, повернув голову, увидел фигуру Эсми, в тонком развивающемся на ветру платье. Как нимфа, сошедшая с небес.
- О чем, любимая?- я слегка подался вперед, когда рука жены дотронулась до моей щеки. Морщинка, которая сохранялась на лбу все время, что я был здесь один, разгладилась.- Прости, что оставил тебя одну. Не должен был уходить,- я смотрел на Эсми, слегка наклонив голову вперед. Я знал, что мои глаза вновь почернели из-за смены настроения, и не хотел показывать этого моему солнышку. - Иди ко мне, я соскучился, - подавшись вперед, я сначала нежно приобнял жену за плечи, а затем нашел ее губы и поцеловал. - Я очень-очень тебя люблю, и мне страшно, любимая, - чуть слышно прошептал я ей на ушко. Эсми положила голову мне на грудь. Я медленно целовал ее волосы, то спускаясь к виску, то вновь просто вдыхая запах их запах.
- Знаешь, я никогда не спрашивал тебя о тех годах после моего позорного бегства из больницы и никогда не спрошу, если ты сама не захочешь. Но я должен попросить у тебя прощения за свою трусость. Тогда я был обязан с тобой попрощаться, но весь месяц во мне жил страх. Сначала я не мог побороть своего зверя, твой аромат очень сильно меня манил. Помнишь первый день, когда я умчался из палаты? - я нашел ее руку и переплел наши пальцы. Я не знал, почему сейчас говорю все это. Видимо, хотелось раскрыть свою погибшую душу. Это желание появилось еще на нашей свадьбе, в той беседке, когда моя тогда еще будущая жена, читала клятву:
Таким тебя вижу,
Каким не видел никто, никогда.
Я тихо процитировал пару строчек из той клятвы, поднося ее руку к своим губам.
- Тогда я сидел на полу в кабинете, заставляя себя передать тебя другому врачу. Я на самом деле очень слабый, и тогда я это отлично понял. Ночью, вцепившись в подоконник, я стоял в твоей палате и смотрел, как ты спишь, как ты улыбаешься во сне, я никогда не хотел так чей-либо крови. С самого начала превращения в это чудовище я поклялся самому себе, что никогда не убью. И я сбежал в ту ночь, блуждая до самого утра по лесу, пытаясь разобраться в самом себе. Не помню, сколько зверей тогда было убито мною, но твой запах, даже сладкий привкус твоего аромата, я так и не смог заглушить,- я опять усмехнулся, уткнувшись носом в ее волосы. - Я и сейчас его чувствую. Как мне избавиться от этого, любимая? Ты оказалась намного сильнее своего никудышного мужа. Простить то, что простила ты, смог бы не каждый. Знаешь, а я ведь много раз пытался убить себя. Тогда в самом начале, раз за разом… - я замолчал, выпуская жену из объятий, и отстраняясь от нее. Что на меня сейчас нашло? Зачем я все это рассказал Эсми? Но на языке крутилась одна единственная фраза, что сейчас должна была прозвучать. Оказаться перед Эсми и взять ее лицо в ладони, вот что я сейчас больше всего хотел. Прильнуть к ее губам, чтобы почувствовать привкус вишни, привкус, с которым я жил весь этот год, пока не имел возможности дотрагиваться до этой женщины. Я целовал ее остервенело, как в последний раз, вкладывая в этот поцелуй всю страсть, все свое желание, повалив Эсми на мягкий и теплый песок. Только тогда я смог от нее оторваться, да и то, лишь для того, чтобы посмотреть в ее теплые и наполненные нежностью глаза.
- Тогда у меня ничего не получилось. Я был слишком силен, да и не знал, как можно убить такую тварь, которой стал. Но теперь, если когда-нибудь… спустя год или десятилетия, если я перестану видеть в твоих глазах любовь, с которой ты смотришь на меня сейчас… Если мои прикосновения станут для тебя горькими, а все слова ужасными… Я смогу себя убить. Ведь если бы ты не остановила меня в тот день, я был бы сейчас или рабом у Волтури, или же получил от своего друга в подарок смерть. Эта жизнь - пустое место без тебя, Эсми.
Ты одна владеешь моим сердцем,
больше, чем все владельцы, владеешь!
Ведь оно у меня, как заклятый клад:
не подступишься -
чудища, пропасти, бесы...