- Да, войдите, - отвечаю я, когда слышу стук в дверь своего рабочего кабинета. Я никого не жду, но я всё-таки на работе, и поэтому мне вовсе необязательно кого-то ждать, чтобы понадобиться в зале, но, когда она открывается, я вижу не только Джессику, одну из находящихся у меня в подчинении официанток, но и девочку, которую иногда всё ещё называю детёнышем. Я тут же вскакиваю ей навстречу, волнуясь, что, быть может, с ней что-то случилось, но никаких внешних повреждений вроде ссадин, царапин, гематом, травм или синяков не вижу и потому чуточку расслабляюсь.

- Это к вам, мистер Каллен, и я вызвалась её проводить.

- Да, я так и понял, Джессика. Это Элис, моя младшая сестра, и спасибо большое за помощь.

- Не за что. Всегда рада.

- Извини, что отвлекли, - говорю я ей, ведь на сегодня у нас назначена дегустация и белого, и красного вина сразу шести марок, которая начнётся уже совсем скоро, и у каждого из сотрудников и без того масса дел. Нужно украсить обеденный зал, разобраться с сервировкой столов, положить на каждый из них винную карту и меню, повторить порядок подачи блюд, расставить бутылки по центру и убедиться, что у нас достаточное количество фужеров для пятидесяти гостей, которым мы продали билеты или зарезервировали места. Одним словом, сегодня тяжёлый день, а тут ещё и пришлось заняться чьим-то ребёнком, который вообще-то должен быть сейчас в школе и на уроках, а не слоняться по городу в целом и моему рабочему месту в частности.

- Ничего страшного, но я всё равно пойду, - с этими словами Джессика разворачивается и выходит за дверь, закрывая её за собой, и мы с Элис остаёмся наедине. Я не хочу играть в злого родителя, непременно требующего ответа, но мне всё равно нужно знать, что случилось, почему она, очевидно, прогуливает, и что привело её ко мне, и я усаживаю сестру в кресло для посетителей, а сам сажусь на край своего стола.

- Мама знает, что ты здесь?

- Нет, и, пожалуйста, ничего ей не говори.

- Не могу не сказать, ты же знаешь. Если только ты не забыла, что она считает, что через час ей нужно тебя забирать. Она сойдёт с ума, если мы её не предупредим, а сделать это крайне необходимо. Но сначала я хочу понять, что происходит, - говорю я, надеясь, что не звучу слишком напористо и не оказываю на неё давления. Мне важно, чтобы она открылась мне и доверилась, но этого не произойдёт, если я буду напоминать ей плохого полицейского.

С неё наверняка и так достаточно того, что в своём костюме я выгляжу совсем не по-домашнему, что никак не способствует разговору по душам. О наболевшем мы всегда общаемся лишь дома, здесь же атмосфера совершенно иная, но обсудить возникшую ситуацию нам всё равно придётся, и я должен сделать всё, что в моих силах, чтобы она поделилась своими проблемами, если таковые, и правда, имеются, и выговорилась мне. Нужно так и так будет придумать, что говорить маме, но, прежде всего, хочется услышать правду, в том числе и на тот случай, если она всё-таки вполне подходящая для объяснения, и тем самым врать и вовсе не придётся, но вместо того, чтобы заговорить, Элис просто поднимается и кидается ко мне. Инстинктивно я обнимаю её, прижимая дрожащее тело к своей груди, и я слышу слёзы, которых и в помине не было, когда моя сестра только появилась в дверях моего кабинета.

Но теперь она плачет, и, даже не зная, в чём конкретно заключается причина, я почти уверен, что без парня здесь не обошлось. Тот, кто давил на неё, возможно, уже благополучно и принудил её к тому, чего она никогда не хотела, а меня даже близко не было рядом. Я обещал ей совершенно иное, но по факту получается так, что мне уже недостаточно того времени, что я провожу с Беллой после работы. Это максимум два часа, а потом мне нужно ехать домой, ведь, учитывая то, что живу я не один, и то, что путь ни разу не близкий, я не могу позволить себе приезжать, когда вздумается, рискуя разбудить тех, кто уже спит. Когда в понедельник мы выбирали мебель, хотя я и не принимал участия, как такового, я понял, что снова хочу жить самостоятельно. Я ещё ничего никому не говорил, но уже посмотрел несколько сдаваемых в аренду квартир и через пару часов собираюсь дойти до ещё одной, находящейся в шаговой доступности от ресторана, но теперь эти планы под большим вопросом. Если Элис пожелает остаться, и мне никак не удастся отправить её домой, то придётся всё просто отменить, ведь она и без того расстроена, и ей совсем ни к чему знать, что уже в выходные я надеюсь собрать вещи и съехать. В один из дней я всё равно буду в городе, чтобы помочь Белле с обустройством квартиры и просто на всякий случай быть рядом, когда привезут мебель, так что я могу совместить сразу все свои дела. Но это только в том случае, если до той поры мне удастся найти более-менее уютную и уже обставленную всем необходимым квартиру. Пока ещё я этого не сделал, вот поэтому и не считаю нужным столь преждевременно распространяться о своих планах, но сейчас и не об этом речь.

- Тише-тише, - пытаюсь утешить я Элис, в стремлении успокоить, проводя руками вверх-вниз по её спине. Ненавижу слёзы и слабость, ненавижу ещё с тех пор, как доводил до них Беллу, и не думаю, что теперь это когда-либо изменится. Сейчас дело не в ней, но с кем бы это ни было связано, если этот человек мне дорог, а Элис определённо из числа тех, кого я люблю, то иммунитет перед лицом его страданий у меня совершенно отсутствует. – Всё хорошо, я рядом.

- Всё реже и реже, и, хотя ты и не говоришь, я чувствую, ты собираешься уехать.

- Даже если и так, это не значит, что я тебя бросаю и перестаю быть твоим братом. Ну, расскажи, что происходит, - прошу я, когда Элис, понемногу затихая, чуть отстраняется, что даёт мне возможность увидеть её заплаканное лицо и покрасневшие глаза. Это грустное зрелище, и мне не по себе, ведь я понимаю, что её кризис не так-то легко и разрешим.

- Мы слишком молоды, но он сказал, что любит меня. На перемене перед последним уроком. Я повторяла домашнее задание, и он тоже, но потом я поняла, что всё, что он делает, это смотрит на меня, и повернулась к нему, и в этот момент это и случилось.

- Разве ты не счастлива? Мне казалось, что именно таких гарантий тебе и не хватало, чтобы открыть и своё сердце.

- Да, но, возможно, я всё испортила.

- Что ты сделала?

- Я лишь ответила «ладно» и ушла. Просто мне не удаётся перестать думать про то, что мама сказала бы, что сейчас самое неподходящее время для того, чтобы быть влюблённой. Ведь это последний год, а потом колледж, и у каждого из нас относительно будущего вполне могут быть свои планы. Наверняка так и окажется, а значит, есть риск, что, скорее всего, мы расстанемся ещё летом, но даже если и нет, это обязательно случится позже. В разлуке и на расстоянии всё изменится, у каждого появятся новые друзья и новые заботы, а всё, что было прежде, возможно, позабудется, так в чём смысл?

- Ты слишком сильно забегаешь вперёд, - говорю я, когда Элис, наконец, умолкает, и, если честно, мне едва хватило терпения дождаться этого момента. Хотелось прервать её ещё тогда, когда она только заговорила про дальнейшее образование и возможный отъезд, свой, неизвестного мне парня или даже обоюдный, но, пусть и не без труда, я всё-таки сдержался и дал ей шанс выговориться и сказать всё, что она, возможно, невероятно давно хотела произнести, и поделиться наболевшим. Но теперь я определённо собираюсь сообщить ей несколько важных истин и донести до неё уроки, что были извлечены мною в прошлом, чтобы предостеречь её от повторения моих ошибок и отношения ко всему, что у неё есть, так, будто эти вещи, но прежде всего люди будут в её жизни всегда. Если ты обладаешь чем-то сегодня, то это совсем не значит, что и через год или даже завтра всё будет точно так же. Даже то, что кажется действительно незыблемым и вечным, может долго не продлиться. - До колледжа ещё далеко, и ты и понятия не имеешь, как всё будет на самом деле. Нужно ценить то, что имеешь в данный момент времени, и жить исключительно настоящим. Да, размышлять о будущем и строить планы необходимо, но не слишком часто и не чрезмерно много.

- Я просто смотрю на вас с Беллой и думаю, что у вас двоих, наверное, и правда, великая любовь, такая, о какой пишут в книгах, но ведь заранее никак не определить, навсегда ли то, что ты ощущаешь.

- Я сразу почувствовал, что навсегда. Что она та самая. Просто прислушайся к себе и поймёшь, и не думай о том, что скажут люди, даже если речь и о маме. Весь вопрос в том, что нужно тебе, и чего желаешь ты сама. Ты хочешь быть с ним или нет?

- Да, хочу, и, если и я уверена в том же самом, выходит, я сглупила?

- Тебя можно понять, но вполне вероятно, что ты серьёзно его обидела.

- Знаю, но что мне теперь делать?

- Поговорить с ним, конечно.

- Я не могу. Не сегодня... Пожалуйста, не заставляй меня. Я туда не вернусь, - невероятно твёрдо говорит Элис, а я совсем не хочу, чтобы она, вроде бы успокоившаяся, снова вернулась к тому, с чего мы начали. Это не лучшая перспектива, и мне не остаётся ничего иного, как предоставить ей право самой решать, что и когда делать дальше. Всё-таки она уже совсем не ребёнок, хотя ввиду отсутствия опыта все неприятности, трудности, испытания и сложности в межличностных отношениях, особенно с противоположным полом, и воспринимаются гораздо острее, но позвонить нашей общей матери, пока она не приехала в школу и не начала сходить с ума, всё равно необходимо.

- Хорошо, но, тем не менее, маме позвонить придётся. Сама справишься, или лучше я?

- Я сама.

- Вот и отлично, - говорю я, ведь она уже достаточно взрослая и должна уметь нести ответственность за свои поступки, а не идти по моим стопам и просто сбегать. Да, сегодня Элис уже повторила мою ошибку, но в её случае это не критично. На произвол судьбы никто не оставлен, и уж тем более умирать никто не собирается, но всё же я рад, что, пока я был далеко, мою сестру определённо воспитывали и воспитали правильно, вложив в её голову мысли, которые мне самому не удалось своевременно усвоить. - Я дам тебе возможность поговорить, но прежде хочу спросить одну вещь. Ты голодна? Хочешь есть?

- Пожалуй, да.

- Что тебе принести?

- Мне всё равно. Выбери на свой вкус.

- Хорошо, ты побудь здесь, а я скоро вернусь.

Я проверяю, как идут дела, и, убедившись, что с подготовкой к вечеру всё хорошо, заказываю Элис греческий салат, курицу на гриле, сервированную с овощами и картошкой, рисовый пудинг и чай. Когда я возвращаюсь с едой, сестра налетает на неё фактически сразу, и не проходит много времени прежде, чем тарелки становятся пустыми. Когда она заканчивает, я задаю ей, пожалуй, самый важный сейчас вопрос или, по крайней мере, один из них:

- Так что сказала мама? Она приедет или как?

- Она не в восторге от всего, но сказала, что я могу остаться с тобой, если ты не возражаешь, а если что, перезвонить. Ну, если это для тебя чересчур и неудобно, или если вечером ты далеко не сразу поедешь домой.

- Элис...

- Всё нормально, я попрошу меня забрать. Просто, насколько я поняла, у вас сегодня что-то намечается, и мне хотелось бы остаться, но нет, так нет.

- Всего лишь дегустация вина, и тебе будет неинтересно.

- Потому что мне нельзя пить?

- Да, именно поэтому.

- Но ведь Беллу ты пригласил?

- Да.

- И когда за ней поедешь?

- Она сказала, что приедет сама, а вообще у меня есть дела, и в три часа мне нужно быть в другом месте, вот только теперь, видимо, придётся все отменить.

- Или ты просто можешь взять меня с собой.

Я сомневаюсь и колеблюсь, но рано или поздно ей всё равно станет известно о моих намерениях, и чуть ли не в поражении я киваю головой, боясь, что сестра снова расклеится, хотя на этот раз и по другой причине. У меня нет намерений рассказывать ей всё прямо здесь и сейчас, но до того момента, когда нам надо будет выходить, у нас ещё есть время, и я сажаю Элис за уроки, зная, что за полчаса она вполне может выполнить одно домашнее задание так точно. Я наблюдаю за ней, мгновенно сосредоточившейся и посерьезневшей, и на фоне того, какие безответственность, безалаберность и наивность я позволил себе в уже довольно зрелом возрасте, эта перемена меня буквально поражает. Она приносит свои плоды, и когда Элис заканчивает, у неё в запасе остаётся ещё десять минут. Я не могу сказать, что знаю всё, что она и её одноклассники проходят по математике, но просматриваю выполненные задания и получившиеся ответы. Всё выглядит логично оформленным и правильно решённым, и после того, как Элис собирается, с моего разрешения оставляя свой рюкзак в моём кабинете, а я довожу до сведения сотрудников, что уйду совсем ненадолго, но скоро вернусь, мы с ней выходим из ресторана и сворачиваем направо. Подозреваю, у неё есть вопросы, но даже тогда, когда хозяин открывает перед нами дверь, и мы все заходим внутрь, она ни о чём не спрашивает. Я же из-за этого напряжён и больше внимания уделяю сестре, чем осмотру окружающей меня обстановки, и стоит нам оказаться в самой дальней из трёх комнат, я просто-напросто не выдерживаю.

- Так что думаешь?

- Естественно, здесь не особо и уютно, хотя с мебелью и полный порядок, но я думаю, что эта квартира тебе вполне подходит. Так и вижу тебя встающим с этой кровати или смотрящим телевизор, лёжа на диване.

- На самом деле я не совсем об этом…

- А о чём ты?

- Ты будешь в порядке, если я соберу вещи и перееду? Необязательно сюда, но вообще?

- Конечно, буду, Эдвард. Рано или поздно ты всё равно женишься и создашь свою собственную семью, и ожидать иного просто глупо, и я думаю, что тебе стоит остановить свой выбор именно на этой квартире. Чувствуется, что у неё хорошая аура.

- Аура, говоришь?

- Да. Это очень важно.

- Так ты уверена, что всё нормально?

- Абсолютно. Снимай её. Прямо сейчас.

Ободрённый поддержкой Элис, и пока она ходит по комнатам, я обговариваю все детали с владельцем и вношу арендную плату за первый месяц. Вскоре на моих руках оказывается комплект ключей, и мы с детёнышем возвращаемся на моё рабочее место. Почти на всём протяжении обратного пути я смотрю на сестру и к концу нашей пешей прогулки всё же прихожу к выводу, что она не выглядит ни опечаленной, ни раздосадованной моим решением, и это утешает. Я имею полное право на личную жизнь, но, если бы Элис стала грустной, первое время мне всё равно было бы не по себе от этого, а так я чувствую себя очень даже хорошо, и ничто не в состоянии испортить мне настроение. Мама её все же забирает, и это правильно, ведь у неё ещё масса невыученных уроков, и хотя я и люблю сестру, и мы ни в коем случае не прощаемся, разве что до вечера, благодаря её отъезду у меня появляется возможность сконцентрироваться на делах насущных. Но по факту, даже выполняя свои обязанности, я то и дело думаю о Белле, и чем ближе становится время, когда мы с ней договорились, что она приедет, тем всё больше у меня возникает сложностей с тем, чтобы достичь согласия с самим собой. Я и понятия не имею, рассказать ли ей о своём вроде как переезде или же умолчать, и всё из-за того, что при всех тех вещах, о которых нам уже доводилось заговаривать, невыясненных вопросов остаётся гораздо больше, и я даже не знаю точно, в каком статусе находятся наши отношения. Несколько раз нам случалось обниматься, но это то, что свойственно друзьям, а что же касается того, что можно прочесть между строк, то это как раз то, что мы оба, не сговариваясь, словно игнорируем, но так же не может продолжаться вечно, ведь правда?

Но и сегодня мне не до того, ведь, несмотря на сильнейшее желание не отходить от Беллы ни на шаг, и неприятие того, что за столиком она периодически оказывается одна, порой я вынужден уходить от неё и ничего не могу поделать с таким положением дел. Для меня она важнее и дороже всех присутствующих, вместе взятых, и уж тем более тех, кого я вижу впервые в жизни, но в то же самое время мне необходимо общаться с гостями, даже если они и не постоянные наши клиенты, чтобы убедиться, что они знают, как мы их ценим. Я трачу на это довольно-таки приличное количество минут, но когда, удостоверившись, что никого не пропустил, наконец, возвращаюсь к Белле, то концентрирую всё своё внимание на ней одной. Это ощущается так, будто весь остальной мир не имеет значения, и я думаю, что, сколько бы раз мы не оказывались рядом друг с другом, так будет всегда, и я определённо хочу этого. Растворяться в ней и забывать о других, и видеть только её. Быть может, в прошлом из-за этого же мне и было с ней тяжело, и в этом и заключался корень моих проблем, но теперь всё иначе. Даже и без откровенного разговора я это чувствую, чувствую и знаю, что уроки извлечены, а ошибки, совершённые в прошлом, никогда в жизни не повторятся в настоящем и не станут частью нашего будущего, в наступление которого я очень и очень верю.

- Прости, пожалуйста, что оставил тебя тут одну.

- Ты на работе, и я всё понимаю. Прекрати уже, наконец, извиняться, - фактически требует Белла, и не знаю, осознанно это или нет, но она накрывает своей ладонью мою левую руку, которую я положил на стол, и мне нравится ощущать знакомое и так до конца и не забытое тепло. В ресторане совсем не холодно, но оно согревает, и, желая большего, я переворачиваю собственную кисть и сжимаю пальцы Беллы. Она не вздрагивает и, кажется, даже сдвигается на своём стуле вперёд, чтобы, возможно, быть ближе ко мне, и я жалею, что у нас нет столиков с диванчиками. Быть может, в этом случае я бы рискнул, пересел к ней и обнял, но у меня всё равно нет возможности проверить свою теорию, и я просто наслаждаюсь тем, что имею. Близостью Беллы, тем, что она пришла, и вечером в её обществе, даже если мы здесь и не одни, и нас окружают ещё около ста человек, если посчитать ещё и работников зала и кухни. Я знаю, что, когда он закончится, мне не останется ничего иного, кроме как сопроводить и доставить её домой, а я однозначно не жду наступления этого момента, но стараюсь не думать о том, что рано или поздно он всё равно наступит. Мы с Беллой просто заканчиваем с ужином и дегустацией разлитого изначально по двенадцати фужерам вина, и, не откладывая это в долгий ящик, я напоминаю ей о необходимости оставить свои отзыв, предложения и впечатления.

- Это, и правда, обязательно?

- Нет, но желательно.

- Если честно, я без понятия, что писать, - объясняет Белла, и, хотя она и принимает из моих рук лист бумаги, который необходимо заполнить, и даже пробегает глазами по напечатанным на нём вопросам, я не тороплюсь давать ей ручку. Я кое-что подозреваю и, взвесив все «за» и «против», всё же решаю рискнуть и спросить напрямик:

- Ты случаем не пьяна?

- Это так заметно? – явно не подумав, отвечает она и покрывается смущённым румянцем, и прикрывает рот рукой, но уже слишком поздно. Я получил подтверждение, в котором нуждался, и отзыв, который я требовал, тут же и мгновенно отходит на задний план.

- Для меня да, - просто говорю я, не считая нужным что-то добавлять, ведь Белла и так всё прекрасно поймёт, и, вставая, протягиваю ей руку, чтобы помочь встать, но она лишь недоуменно смотрит на меня, и мне приходится пояснить: - Пойдём, я отвезу тебя домой.

- Но я ещё ничего не написала, - возражает она, на что я лишь качаю головой. Я помню, что Белла может быть упрямой и настроенной решительно, но сейчас ей не победить, ведь и я могу вести себя точно так же, а ещё я мужчина, и по определению я сильнее. Ей не грозит опасность, ничего такого, но я в состоянии просто увести её, куда угодно, и Белла никак не сможет меня остановить.

- Ты пьяна.

- Но не настолько, чтобы не осознавать свои действия. Признаю, вино ударило мне в голову, но она не кружится, и со мной всё в порядке.

- Просто поехали. Пожалуйста, - прошу я, и, хотя явно и неохотно, но Белла соглашается и кивает. Я помогаю ей одеться, засунуть руки в рукава пальто и беру её вещи, и на всякий случай поддерживаю её за локоть, боясь, что она может споткнуться и упасть, но до моей служебной машины с уже ожидающим водителем внутри мы добираемся без происшествий. Когда Белла оказывается на заднем сидении, я сажусь рядом с ней и называю ему её адрес, в то время как она прислоняется ко мне и опускает свою голову на моё плечо, выглядя безмятежной и расслабленной. Как я думаю, это явно переходит выстроенные на словах границы допустимого, но сейчас, как и в мебельном магазине, чуть ранее на этой же неделе, мы будто пара, и, как и тогда, в эти бесценные мгновения я слишком счастлив. Всё происходящее ощущается слишком хорошо, и, хотя, быть может, это, несомненно, и выходит за обозначенные рамки, но по своей воле я ни за что и никогда не откажусь ни от одного подобного момента. Я приму всё, что Белла ни была бы готова мне предложить, и ни в коем случае её не оттолкну.

Предыдущая глава || Следующая глава