Эдвард POV

Пожалуй, ожидание это самая эмоционально тяжело переносимая вещь. Иначе, почему я, стуча уже в третий раз в дверь дома Беллы, нервничаю все больше с каждым поднятием руки от того, что мне никто не открывает. Мне неизвестно, что происходит внутри, но ощущение такое, будто движения там никакого нет, и это не просто волнует, это пугает, и мысли в моей голове возникают самые худшие. Именно поэтому, когда дверь все-таки открывается, я, повернувшийся к ней спиной, собирающийся обойти дом вокруг и заглянуть к Белле в окно, резко оборачиваюсь обратно и шумно вздыхаю от облегчения, что сейчас увижу ее, и с ней все в порядке, раз она услышала мои стуки. Но тут же, подняв глаза, теряюсь, потому что все не так. Передо мной не любимая, а Дени, и это снова пробуждает мою тревогу, поэтому я, не тратя время на то, чтобы поздороваться, задаю ему волнующий меня вопрос, напрягающий каждый нерв в моем теле:

- Где она?

- У себя в комнате.

Ничего не понимаю. Уходя утром, я ясно видел в ее глазах, что она невероятно сильно желает моего прихода. Что могло измениться за каких-то несколько часов, в результате чего Белла даже не вышла ко мне и послала брата? Или дело не в том, что она, возможно, расстроилась из-за меня? Но что тогда?

- Она заболела? Ей нехорошо? – беспокойно прозвучал мой голос, но я даже не попытался скрыть того, что переживаю.

- Нет, она здорова. Просто это я не позволил ей выйти.

- Почему? Белла в чем-то провинилась?

- Моя сестра обманула меня. Для меня этого достаточно.

- Что она сделала?

- А ты сам не понимаешь?

Вот так передо мной возникла целостная картина всего происходящего, чего я не понимал секундой ранее. Не знаю, как, но Дени все стало известно, вполне возможно, что он догадался сам, но важно другое. То, что Беллу мне не увидеть, пока ее старший брат не поймет, что своими действиями не заставит сестру перестать испытать чувства ко мне, жалеть о том, что между нами произошло прошлой ночью. И для меня, и для нее это никогда не станет ошибкой, этому суждено было случиться. Теперь я понимаю это, но осознает ли все Дени когда-нибудь? Что, если нет? Тогда мы с Беллой не сможем видеться? Ей будет тяжело, да и мне, думаю, тоже. Но что я могу сделать, если Дени воспринимает все это резко отрицательно? Что бы я ни сказал, он не будет слушать, ведь у него своя точка зрения, и скорее заставит меня уйти, чем позволит войти и даст шанс доказать, что и для меня все это серьезно, что Белле причинять боль я сознательно не стану и не намерен бросать ее. Наоборот, желаю всей душой быть с ней всегда и постараюсь сделать ее счастливой. Но по выражению лица Дени мне ясно, что он не особо рад видеть меня у порога этого дома.

- Мне уйти? – спросил я, заранее зная, что ответ будет положительный. Так и оказалось. Дени кивнул мне и, сделав шаг назад, закрыл дверь. Хорошо, дам ему время. Надеюсь, что недели будет достаточно, чтобы он успокоился. Потому что самое большее, что я готов ему дать, это дней семь, а потом вернусь сюда и не уйду, не увидев Беллу.

Утром того самого седьмого дня я смотрел на новую недавно привезенную икону, висящую в центре стены, понимал, что краска блестит в солнечных лучах и свете от свеч, но в своих мыслях видел только Беллу. Мог думать только о ней, о том, что увижу ее совсем скоро, нужно только немного подождать, дождаться вечера. Мне казалось, что она стоит прямо передо мной, но я знал, что на самом деле ее здесь нет и быть не может. Она определенно дома. Интересно, чем сейчас занимается? Еще спит? Читает? Или, быть может, думает обо мне, тщетно пытаясь не грустить? Мне вот тоскливо и одиноко без нее, и не получается как-то отвлечься. Наверное, это звучит, как признание в чувствах.

И когда мне сказать ей? Может, сегодня, если мне удастся увидеть ее? С одной стороны, я не хочу заставлять ее ждать, но, с другой стороны, не могу поверить, что так переживаю насчет всего этого, что думаю о том, как все сделать правильно, прямо в церкви. Что становится с моими принципами? Что я вообще делаю со своей жизнью и с тем, что считал самым важным? Белла все изменила, и она, войдя в мое сердце, прочно там обосновалась. Я не могу без нее, очевидно, но как мне быть с тем, что совсем недавно являлось смыслом всей моей жизни? Я рискую запутаться и чувствую, как постепенно утрачиваю покой. Что я буду делать, если Белла попросит сделать выбор? Когда все стало так сложно? Тогда, когда оказалось, что только в моем присутствии она черпает силы, чтобы жить, и только мои слова хоть как-то ее утешают?

Я услышал голос рядом со своим ухом и заставил себя повернуть голову, чтобы увидеть девушку с волосами светлого цвета ниже плеча и ярко-голубыми глазами. Сколько она тут стоит и пытается дозваться до меня? Независимо от этого, ее лицо кажется мне знакомым. По этой причине я стал внимательнее рассматривать ее и понял, что она поет в церковном хоре. Но как ее имя? Джессика? Вроде бы да.

- Вы в порядке? – спросила она, выглядя взволнованной, наверное, из-за того, что я некоторое время не реагировал на нее.

- Да. Что-то случилось?

- Нет. Просто к вам пришли.

Я проследил за взглядом девушки, которая почти сразу ушла, и увидел брата Беллы. Он находился в нескольких шагах от меня, но тут же сократил это расстояние. Неожиданно видеть его. Зачем он здесь? Что-то с Беллой случилось? Или решил поговорить, что-то осознав? Впрочем, не стоит на это сильно надеяться, а вот спросить его о причине появления необходимо.

- Дени? Что-то произошло?

- Нам надо поговорить.

- О чем?

- О Белле.

Мое беспокойство стало стремительно нарастать, и когда я сформулировал мысли и облек их в слова, мой голос уже дрожал от охвативших меня переживаний, и не было не единой возможности совладать с ним.

- Что с ней?

- Она старается не показывать этого, но моя сестра несчастна. Ей плохо без тебя.

Я был удивлен видеть Дени, но вот его слова не оказывали на меня такого влияния. Конечно, Белле плохо. Я знаю это, потому что чувствую то же, что и она. Кажется, ее брат все осознал или близок к этому. Если так, то, быть может, он сам разрешит мне приехать, и мне не придется вечером ломать его сопротивление, чтобы увидеть любимую, на что я не пожалел бы сил?

- И что ты хочешь? – я, конечно, не мог не понимать, о чем собирается меня попросить Дени, но хотел все услышать, чтобы убедиться, что понимаю все верно.

- Неправильно было так поступать с ней. Теперь я понимаю, что совершил ошибку, но тогда… Белла уверена, что мне ничего не известно о том, как ночами она подолгу сидит у окна, потому что не может заснуть из-за мыслей о тебе, но я все знаю. Просто приезжай сегодня. Можешь даже забрать ее на несколько часов, если обещаешь привезти потом обратно, но я хочу видеть ее улыбку, а не слезы.

- Дени…

- Пожалуйста. Я прошу тебя. Она ведь не только мне дорога.

Белла POV

Утро уже давно вступило в свои права, а я продолжаю лежать в кровати и отрешенно смотрю на лучи солнца, проникающие в комнату сквозь тонкие занавески и немного разгоняющие мрак вокруг меня. Нет ни малейшего желания вставать, да и какой смысл. Думать об Эдварде можно и под одеялом, а это единственное, чем я занимаюсь. Может, это глупо и говорит о том, что я совсем безнадежна, когда речь заходит о моих чувствах, но я не могу иначе. Я так скучаю, мне грустно, поэтому и не хочется подниматься. Все равно мы с Эдвардом не увидимся, и этот день ничем не будет отличаться от предыдущих шести, в течение которых я ничего не слышала о любимом. Между нами и так все хрупко, шатко и неопределенно, а он еще и не приходит, просто отступил, сдался, так и не увидев меня.

И вот от всего этого даже больно, но все же с моей стороны несправедливо обвинять любимого, что он не сидит под дверью нашего дома в надежде на разговор с Дени. Ведь это мой брат, и в первую очередь я должна делать хоть что-то, что угодно, чтобы заставить его изменить свое решение, пересмотреть отношение ко всей ситуации и увидеть, что это неправильно, не позволять мне встречаться с Эдвардом, разлучать нас. Что он делает сейчас? Вдруг тоже смотрит на небо, тоже размышляет о нас и о том, когда же мы увидимся? Кажется, что этой долгой, бесконечной, тоскливой неделе и нашей вынужденной разлуке не будет конца и края.

Быть вдалеке от Эдварда ужасно тяжело для любящего сердца, но мне остается только терпеливо ждать, когда Дени увидит, что я по-настоящему счастлива с Эдвардом, а без него все не так. Уверена, что меньше всего мой брат хочет причинять мне боль и делать меня несчастной после всего того, что мы уже пережили. Надеюсь, что он скоро поймет, что своими действиями не исправит того, что я люблю Эдварда всей душой. Уже слишком поздно изменить это. Так хочется, чтобы Дени принял все, как есть, как можно скорее. Быть может, это даже произойдет сегодня, в первый день последнего весеннего месяца? Что-то вроде нового начала? Я ведь могу немного помечтать?

Без Эдварда я ничто, без него моя жизнь не такая яркая, как с ним. Мы далеко друг от друга, и, хотя я и чувствую его любовь внутри себя, ведь она является продолжением моей, этого недостаточно, чтобы ощущать себя полностью счастливой. Мне нужно к нему. Хочу его обнять, сказать, как скучала, и провести с ним день, хотя бы один. Да, наверное, мне будет мало двадцати четырех часов, но для начала хватит. Я хочу бороться за Эдварда, чувствую в себе силы делать это, отстаивать его и свое право быть с ним. Решено, когда брат зайдет ко мне, чтобы, сев на край кровати, тормоша мое тело, наконец, заставить встать и начать новый день, я поговорю с ним. Сделаю все, чтобы он услышал меня, понял, что не могу я без Эдварда, и выпустил, наконец. Хватит с меня этого затворничества.

Только я подумала обо всем этом, как услышала скрип двери и стала ждать, когда прогнется матрац. Когда это произошло, я тут же села и с изумлением обнаружила, что вижу перед собой не брата, как ожидала, а тетю. А где Дени? Я же собиралась с ним поговорить сразу же после того, как проснусь благодаря его приходу.

- Доброе утро, девочка моя.

- Доброе утро. А где Дени?

- Куда-то уехал, но обещал скоро вернуться. А что?

- Да нет, ничего, - тихо, едва слышно ответила я, задумавшись, а хватит ли моей возникшей смелости завести разговор с братом до его возвращения, или от нее к тому моменту не останется и следа?

- Я заметила, что вы почти не общаетесь. Что между вами случилось?

- Я надеюсь, что все наладится.

- Ты что-то от него хотела, да?

- Если честно, то да. Но это подождет.

- Хорошо, ты лучше знаешь. Я зашла спросить, что хочешь на завтрак?

- Что приготовишь, - пожала плечами я, думая сейчас, о чем угодно, только не о еде.

- Я позову тебя через несколько минут, - с этими словами тетя встала и, поцеловав меня в щеку и проведя рукой по моим спутанным после сна волосам, вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Так я осталась наедине с собой и своими мыслями, желая, чтобы в ожидании приезда Дени моя решимость поделиться с ним всем тем, что лежит на душе, сохранилась полностью.

Он вернулся в обед и зашел на кухню так внезапно, так неожиданно, так быстро, что я так и замерла с поднесенной ко рту ложкой с супом, смотря, как брат жадно пьет воду. Где же он был? Отставив тарелку по причине потерянного аппетита, я, верная своему внутреннему слову, собиралась с мыслями, чтобы не откладывать разговор и воспользоваться тем, что Дени рядом. Вот только брат, поставив опустевший стакан на стол, опередил меня, внезапно произнеся извинения.

- Прости, что? – растерялась я от того, что совершенно не понимала, что он имеет в виду.

- Ты была права. Мы и так достаточно потеряли, чтобы еще и друг с другом ругаться. Я переживаю за тебя, но все равно это не оправдывает моей вспыльчивости и того, как сложился наш прошлый разговор. Сильно злишься на меня за мою грубость? Можешь не отвечать. Знаю, что это так. Но ты все равно скажи что-нибудь. Только не молчи.

- Все это так неожиданно. Я ждала тебя, чтобы поговорить, но ты спутал мои планы, - призналась я, отчего-то волнуясь и потому избегая взгляда брата, смотря исключительно на свои руки, теребящие салфетку на моих коленях.

- Хорошо. Что ты хотела? – Дени, отодвинув стул, сел напротив меня, и я, наконец, оставила ткань в покое, положила ладони на стол и медленно подняла глаза.

- Но ты ведь еще не договорил?

- Тогда сначала я? – я лишь кивнула в ответ на это и приготовилась слушать. – Прости меня. Совсем неправильно с моей стороны было говорить тебе, что ты должна слушать меня. Наверное, я пока не могу смириться с тем, что моя маленькая сестренка выросла и имеет право самостоятельно принимать решения, касающиеся будущего, делать собственный выбор в различных обстоятельствах. Лучше бы не совершать ошибок при этом, но если они будут, то должны быть твоими, последствиями твоих действий и результатами твоих решений.

- Я уже простила тебя, - и сказанное мною было правдой, и я была искренна. Даже если бы хотела, не смогла бы долго злиться на него. Он мой любимый брат, родной человек, что бы ни происходило, какие бы ошибки не совершал, на которые, как и все люди, имеет право.

- Правда? Спасибо, Белла. Думаю, теперь твоя очередь.

- Ты обещаешь выслушать и не перебивать?

- Смотря, о чем пойдет речь.

- Дени, пожалуйста.

Он вздохнул, но согласился, и тогда я продолжила.

- Нам нужно поговорить об Эдварде.

- Белла…

Ох, нет, кажется, он все еще непреклонен, будет стоять на своем и просто уйдет прочь, если я продолжу. Пожалуйста, только не это, думала я, даже не зная, к кому обращаюсь.

- Что? Ты попросил прощения, но своего мнения не изменил?

- Все совсем не так… Я уезжал сегодня с утра, и меня не было дома.

- Знаю, мне тетя говорила, но я все еще не понимаю…

- Я виделся с ним.

- Зачем тебе все это? Что ты ему сказал? – вдруг Дени обидел Эдварда, расстроил, сделал что-то, чтобы он забыл дорогу в наш дом, ко мне? Что, если в этом причина того, что любимый не пытался увидеть меня? Я и сама не заметила, как поднялась на ноги, ощущая, что мною управляет злость.

- Успокойся, - произнес миролюбиво брат, тоже вставая. – Мы просто говорили, много. Я ничего не испортил. У вас все хорошо.

- Ты одобряешь? – мой голос прозвучал неуверенно, и внутреннее мое состояние ему соответствовало.

- Для меня главное, чтобы ты была счастлива. И с Эдвардом ты, кажется, близка к этому. Он может облегчить твою боль, когда тебе плохо, успокоить, когда ты страдаешь и плачешь, и так сильно любит тебя, что этого более чем достаточно, чтобы я был спокоен за тебя и знал, что с ним ты в безопасности, и он никогда сознательно и по своей воле не обидит тебя.

Я не ослышалась? Эдвард любит меня? Я улыбнулась при мысли об этом, почувствовала прилив счастья, радости и бодрости, но тут же загрустила, когда поняла, что не первой услышала слова, которые предназначались мне. Любимый вроде признался в своих чувствах, но в то же время и нет. Не об этом я мечтала, не о том, чтобы услышать эти слова от брата. Или он просто сделал такие выводы сам, а Эдвард ничего подобного и не думал говорить?

- Дени, постой. Это Эдвард сказал тебе?

- Сказал что?

- С чего ты решил, что он меня любит?

- Это видно, понимаешь, по тому, как выражение его лица становится счастливее, когда речь заходит о тебе, и появляется улыбка. Слышно по искренней взволнованности в его голосе, когда он спрашивает, как ты. Слова тут не нужны. Я твой брат и не хочу стоять на вашем пути. Вы можете видеться, но я надеюсь, что по вечерам ты будешь возвращаться домой.

- Да, конечно. Спасибо большое, - преисполненная благодарности, я быстро оббежала стол по кругу и кинулась к брату на шею, и он обнял меня. Не знаю, сколько мы так стояли, но мне было уютно, тепло и хорошо, и я не хотела уходить. Наверное, потому и не торопилась делать это.

Удивительно, но вечер наступил так быстро, хотя я думала, что все будет наоборот. Ведь чем больше ждешь чего-то, чем дольше тянется время. Это всем известный факт, но, может быть, он действует не всегда?

Стук в дверь, прозвучавший как-то осторожно, раздался в тишине дома почти в шесть вечера, как раз тогда, когда я была во всем доме одна по причине того, что родные отправились погулять перед ужином, который был почти готов. Я быстро вытерла влажные руки о полотенце и поспешила к двери, чтобы открыть ее. Остановившись, я попыталась заставить сердце колотиться не так сильно и себя улыбаться не так широко, но думаю, что у меня все равно ничего не получилось, раз Эдвард понимающе улыбнулся прежде, чем крепко обнять меня, даже не удосужившись прикрыть дверь. Стоило мне оказаться в тепле его рук, ощутить прикосновения на своей спине, как все страхи, все сомнения, что мучали меня, отступили, будто их вовсе никогда и не было. Наши с Эдвардом взгляды встретились, когда он отстранился, чтобы посмотреть на меня, и я засмущалась, но голову вниз не опустила.

- Я скучал, - неожиданно легко и просто сказал Эдвард, как будто привык говорить эти слова каждый день и не видит в них ничего особенного, но я увидела в них надежду для нас, то, что за ними кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

- Я сильнее, - поспешила ответить я и секунду спустя, увидев возвращение близких, не без сожаления высвободила свои руки, за которые держал меня Эдвард. Отпускать их он явно не собирался, поэтому я тихо прошептала ему слова извинения. – Я не знаю, как они отреагируют…

- Не волнуйся, я понял, - последовал ответ, но напускная радость в голосе любимого не сбила меня с толку, и я заметила грусть в его глазах, пока он поправлял мои волосы.

- Эдвард…

- Потом поговорим обо всем.

- Обещаешь?

- Да.

Понятное дело, что тетя была так рада видеть Эдварда, что пригласила его остаться на ужин, за которым ощущалась неопределенная нервозность. Или это мне только так казалось, и я просто накручивала себя с того самого момента, как Эдвард, сидящий рядом со мной, взял меня за руку под столом, накрытым длинной скатертью, скрывающей это прикосновение? Он крепко сжимал мои пальцы, свободно разговаривая с моими родными на самые разные темы, а я могла думать только о том, что будет, если кто-то догадается, что между нами происходит. С одной стороны, можно просто выдернуть руку, но это обидит Эдварда, расстроит его, а с другой стороны, можно попросить его прекратить, но это значит, что придется повернуться к нему лицом и сказать не одно слово, а несколько, и все это в совокупности привлечет к нам ненужное внимание.

Выбрав меньшее из зол, я села прямо, постаралась придать своему лицу спокойное выражение и попыталась сосредоточиться на разговоре. Но для меня все равно стало облегчением, когда тетя стала убирать со стола, а мой брат предложил нам с Эдвардом немного прогуляться. Он, понятное дело, перед тем, как встать, выпустил мою руку, но я внимательно смотрела на Дени и могла поклясться, что от него не укрылась моя напряженность. Мне определенно нужно проветриться и расслабиться, так что предложение брата как раз уместно. Наказав мне вернуться к десяти и никак не позже, он отпустил нас, и едва оказавшись на улице, я сама взяла Эдварда за руку, обрадовавшись и почувствовав себе счастливее, что он не отверг мое прикосновение.

- Куда мы?

- А куда ты хочешь?

- К тебе.

Любимый без всяких возражений исполнил мою просьбу, и мне так понравилось наблюдать за ним, таким сосредоточенным на дороге впереди, пока он управлял машиной, крепко сжимая руль.

- Проходи, - Эдвард, открыв дверь своего дома, первой пропустил меня внутрь, а потом зашел следом, и тихий щелчок замка обозначил, что мы теперь одни. И из-за этого я внезапно заволновалась и потому поспешила оказаться в гостиной. Вот только любимый появился в ее дверях и, пристально смотря на меня, сидящую на диване, спросил:

- Хочешь чего-нибудь?

- Нет.

- Уверена?

- Да.

- А я схожу попить, если ты не возражаешь. Скоро вернусь.

- Хорошо, - ответила я, но Эдвард так быстро ушел, что не услышал моих слов. Возможно ли, что он тоже нервничает и не знает, чем нам заняться? Может, зря мы сюда приехали? Лучше бы погуляли. Тогда бы я не чувствовала себя глупо, сидя тут одна и ожидая возвращения Эдварда, который, видимо, не спешит ко мне.

Вздохнув, я встала и решила пройтись по комнате. Подойдя к окну, за которым стремительно сгущались сумерки, я чуть вздрогнула, увидев в отражении силуэт любимого. Он приближался ко мне и совсем скоро оказался прямо за моей спиной, склоняя голову, чтобы прошептать мне на ухо весьма неожиданную для меня просьбу:

- Поцелуй меня.

Все ли правильно я расслышала? Неделю назад он бы ни за что не произнес ничего подобного. Что с Эдвардом стало? Он выглядит другим, изменившимся.

- Что? – спросила я, и это прозвучало, наверное, глупо, но мне хотелось убедиться прежде, чем делать что-то.

- Пожалуйста, Белла. Поцелуй меня. Мне нужно это.

Даже не знаю, сложно или просто дались ему эти слова. Я только знаю, что не могу ему отказать и никогда не смогу, когда он смотрит на меня таким пропитанным очевидной любовью и мольбой взглядом. Я не ошибаюсь, видя его невысказанные чувства, и верю, что настанет день, когда услышу то, что хочу.

Эдвард мгновенно, но нежно развернул меня лицом к себе, и наши губы, едва мы крепко обняли друг друга, соединились в медленном и ласковом поцелуе. И это было всем, чего в глубине души я желала целый день, хотя и не признавалась в этом самой себе. Мы одинаково нуждались в этом. Руки Эдварда, все ближе прижимающего меня к себе, словно желающего слияния наших тел, бережно сжимали мою талию, мои обнимали его шею, и я, растворяясь в поцелуе, растворяясь в Эдварде, ощущала себя самой счастливой на свете, пока он целовал мои щеки, глаза и руки. И это чувство осталось со мной, во мне, никуда не ушло даже тогда, когда мне перестало хватать воздуха, и Эдвард, перебирающий мои волосы, прекратил меня целовать, вдохнув, как и я.

- Что я могу еще для тебя сделать? – Если есть еще хоть что-то, чего он желает, что могу дать ему только я, то с моей стороны не будет никаких сомнений и колебаний.

- Посидишь рядом, пока я пишу письмо родителям?

Мне уже не раз приходилось наблюдать за Эдвардом, раздумывающим, что написать маме с папой. Так что в какой-то мере я знала их, пусть и не видела никогда. Но мне было известно, что его отца зовут Карлайл, и он врач, а мама, Эсми, помогает своему мужу, чем может, а значит, они оба добрые и отзывчивые люди, и вместе они удивительно прекрасная и гармоничная пара. Потому и живут в согласии, счастливы и любят друг друга так же сильно, как и в тот день, когда стали одной семьей. Признаться, именно этого я хочу для нас с Эдвардом, хотя хорошо понимаю, что нам, скорее всего, недоступно все это. Брак, семья и дети. Я даже не задумывалась обо всем этом до этого момента, но теперь… Нет, нельзя позволить заходить своим мыслям еще дальше, нужно прекратить.

- Белла? Ты в порядке?

- Да, - кивнула я, постаравшись незаметно смахнуть непонятно откуда взявшиеся и скопившиеся в уголках глаз слезы. Наверное, несмотря на старания, мне не удалось вовремя остановить себя, и я расстроилась, потому что все же успела представить маленького мальчика с такими же глазами, как у Эдварда, и его же волосами. – Закончи письмо.

- Я уже дописал его и вижу, что ты переживаешь из-за чего-то, - возразил мне он и тут же сел рядом со мной на диване, не позволив отвернуться и подняв мой подбородок вверх, чтобы заглянуть мне в глаза. – Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать.

- Я…

- Я все пойму.

- Не уверена.

Эдвард тяжело вздохнул, наверное, потому, что не понимал причины, по которым мое настроение так быстро изменилось и значительно ухудшилось, и его реакция была вполне ожидаема мною.

- Я не хочу, чтобы ты уходила так. Мне нужно знать, что у тебя на душе.

- Ты расстроишься, если я скажу.

- Я расстроюсь, если ты не скажешь, - покачал головой Эдвард, беря меня за руки с очевидной надеждой, что это расслабит меня, и позже добавил: - Это всего лишь я.

Эти четыре слова успокоили меня достаточно для того, чтобы я заговорила.

- Что с нами дальше будет?

- Мне следовало ожидать, что ты спросишь о том, каким я вижу наше будущее. Но я не знаю, что тебе сказать.

Мне стоило догадаться, что его ответ будет именно таким. И даже учитывая это, я не могла серьезно расстроиться. У меня изначально не было никаких особых надежд и ожиданий касаемо Эдварда, а вот сомнения, что мы не сможем быть вместе, остаются по-прежнему, поэтому я вполне спокойно отнеслась к тому, что услышала. Пока не будет ни серьезного разговора, ни признаний в любви. Если я не буду ждать их, то мне станет значительно легче просто быть с Эдвардом, проводить с ним время, и я смогу смотреть на любимого просто так, без всяких ожиданий.

- Но, пожалуйста, верь мне. Я могу тебя обнять? Ты позволишь?

Без лишних слов я потянулась к Эдварду, и скоро моя голова лежала на его коленях, пока он читал мне свое письмо родителям. Я была рада, что он делится со мной все этим, это не могло не сближать нас, а еще мне казалось, что я знаю его маму с папой всю жизнь.

- Как думаешь, может быть, еще что-нибудь написать?

Да, обо мне, пришла в голову мысль, но, конечно, ничего такого я попросить не могла. Это Эдварду решать, что рассказывать о своей жизни, упоминать или нет, что есть девушка по имени Белла, которая, как я надеюсь, является ее частью.

- Я даже не знаю.

- Ладно, подумаю об этом завтра. Белла?

- Да?

- Пора вернуть тебя домой.

Мне тут же взгрустнулось, и не только мне, судя по грусти в голосе Эдварда, но не было ничего такого, с чем мы с ним не справились бы. Теперь будет проще, ведь мы сможем видеться подолгу каждый день. Наши встречи больше не под запретом.

И все равно, когда Эдвард остановил свой автомобиль у моего дома, в моих глазах стояли слезы.

Эдвард POV

- Мне лучше уйти прямо сейчас, иначе я просто не смогу уйти вообще, - сказала Белла. Она почти плакала, но пыталась держаться. Мне хотелось успокоить ее, и я, смотря в ее глаза, начинал думать, что это самый подходящий момент, чтобы отбросить все сомнения и признаться в том, что ее чувства взаимны, и я ощущаю то же самое. Но мне было страшно, очень. Вот если бы она дала мне знак… Так что я знал, что уже не решусь. Ни за что. Не сегодня.

- Ты права. Если ты сейчас не уйдешь, я просто не смогу тебя отпустить. Это ненадолго. Мы увидимся завтра, и послезавтра, и в следующие дни тоже, - я подарил ей улыбку, надеясь, что она выглядит хотя бы немного ободряющей.

Белла попросила меня закрыть глаза и не открывать их некоторое время. Я услышал движение любимой, когда она покидала мои объятья, отчего содрогнулся, как будто стало холодно, хлопок двери, но даже тогда не открыл глаза. Когда же я, наконец, распахнул их, Беллы уже не было поблизости от машины, и мне ничего не оставалось, кроме того, как поехать к себе домой. Раньше уеду, раньше смогу вернуться сюда. Так я успокаивал себя.

Сердце разрывалось от боли, но я ничего не мог с этим поделать. Такова моя нынешняя жизнь, и я сам сделал этот выбор. Я ни о чем не жалею. Белла стоит всего, что я сейчас испытываю, и всегда будет стоить. Она заполняет все пустоты во мне и заставила меня почувствовать, что я способен на любовь, открыв мне новый мир, которого я прежде не знал, поэтому Белла достойна любых жертв.