—Тебе, наверное, тогда было очень обидно, спросила Белла, когда они, вернувшись домой, уселись за стол, чтобы пообедать. С момента разговора в машине прошло немало времени, но Эдвард сразу понял, о чем она говорит.
— Что ж, можно сказать и так.
— Разозлился, наверное, ужасно.
— Немного разозлился, не скрою.
— Немного? — улыбнулась Белла.
Эдвард в ответ лишь пожал плечами.
— С тех пор ты наверняка не доверяешь женщинам?
Эдвард холодно прищурился.
— Ты что, психоаналитик?
Белла помотала головой, радуясь, что на этот раз движение далось ей безболезненно.
— Нет, я ведущая на телевидении.
У Эдварда от удивления расширились глаза.
— Вот как? Так ты, стало быть, знаменитость? Странно, что я не видел тебя раньше.
— Телевидение-то местное, — пояснила она. — Никакая я не знаменитость, работаю в Финиксе. Это небольшой город.
Эдвард продолжал качать головой, всем своим видом изображая удивление, хотя, казалось, его гостье это не слишком нравилось. Впрочем, его мысли касались скорее самой телеведущей, а не ее специальности. Прежде всего он думал о том, что она красива, а именно такие женщины чаще всего добиваются успеха в жизни.
— Что бы ты там ни говорила, телевидение — это телевидение. Мне еще не приходилось встречать хоть кого-нибудь, кто бы...
Белла рассмеялась.
— Примерно о том же подумала я, когда мы ехали в машине. Мне не доводилось еще встречать человека, который бы сидел в тюрьме.
— Но я же не преступник.
Белла откусила кусочек цыпленка.
— Не важно, преступник ты или нет. Ты там сидел. Ну, и на что это похоже?
— Тюрьма? — он вздохнул и устремил взгляд куда-то поверх ее головы. Видно было, что он погрузился в воспоминания. — Тюрьма, — произнес он наконец, — это... — замолчал, будто подыскивая подходящее слово, а потом выпалил: — это тюрьма. Трудно ее описать. Свет у нас, например, выключали в...
— Когда у вас там выключали свет, меня волнует меньше всего. Меня интересуют люди. Каково это — жить с заключенными? Преступники — какие они?
На лице Эдварда появилось жесткое, почти жестокое выражение, а в глазах блеснула ненависть. Казалось, он вспомнил что-то такое, о чем не хотел вспоминать.
—Животные, вот они кто. И сдвинутые — все как один. Моя бы воля, я бы большинство из них посадил в сумасшедший дом.
— По-моемутебе не очень приятно об этом вспоминать.
— Да уж, это не самая моя любимая тема.
— Ну и ладно. Поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне об Эммете.
— Об Эммете? — нахмурился Эдвард. — Почему именно о нем?
— Не знаю... Мне он кажется интересным человеком.
— Ты, стало быть, считаешь интересным человеком Эммета, а не Гаррета Бишопа? — это явно вызвало у Эдварда удивление.
Белла усмехнулась:
— Да ладно тебе. Лучше рассказывай.
— Эммет ужасно меня раздражает, потому что постоянно делает мне замечания. Можно подумать, что у него такая цель в жизни.
Белла расхохоталась.
— Не может быть. Он кажется таким милым человеком.
— Милый? Ты всерьез считаешь Эммета милым?
Заметив изумление Эдварда, Белла улыбнулась:
— Да он просто очаровашка!
— Называй его хоть очаровашкой, хоть прелестью, но только не в моем присутствии. Впрочем, твое отношение к нему извинительно, поскольку ты его совсем не знаешь.
Белла снова рассмеялась.
— Что же он такого, интересно, делает, что так выводит тебя из себя?
— Во-первых, он вечно меня поучает. Говорит, что я должен делать и как. Ну а кроме того, он самым беспардонным образом сует нос в мою личную жизнь.
— Это как?
— Например, постоянно намекает, что мне с тобой надо пожениться!
Теперь изумилась Белла:
— Да ты что? Неужели он думает, что между нами что-то есть?
— Пока не думает, по считает, что от этого нам никуда не деться.
— Но почему?
— Потому что ты женщина, а я мужчина. Ну и... — Эдвард не знал, чем закончить фразу, и пожал плечами.
— И часто он об этом говорит?
— Постоянно! Теперь ты понимаешь, почему он меня раздражает?
— Да он просто романтик. Я люблю романтиков.
Эдвард запрокинул голову к потолку, как волк к небу в лунную ночь, и взвыл:
— Ну не-е-е-е-е-е-т! Мне здесь еще романтиков не хватало!
Это рассмешило Беллу еще больше. Придя в себя, она уже серьезно спросила:
— В самом деле, почему ты не женишься? Это хотя бы положило конец нападкам Эммета.
— Я не женюсь, потому что не нашел той единственной, на которой хотел бы жениться.
— М-да, это и в самом деле проблема.
Ответ Эдварда почему-то еще больше улучшил ей настроение. «Странно», — подумала Белла.
— Но даже если я женюсь, Эммет все равно не оставит меня в покое. Тогда он начнет учить меня, как, по его мнению, должен вести себя муж. К примеру, он скажет: «Знаешь, малыш, хороший муж так бы не поступил» или: «Настоящий мужчина этого бы жене не сказал», — ну и дальше в таком же роде. — Эдвард покачал головой. — Невозможно заставить его заткнуться и перестать делать мне замечания.
— Ах, черт возьми, почему же я сразу не сказала, что замужем?
— А он бы тебе не поверил. Он бы сказал мне: «Где же в таком случае ее муж, малыш?»
Эдвард умел отлично передразнивать Эммета. Белла снова рассмеялась.
— Он что же, называет тебя малышом?
Эдвард молча смерил ее мрачным взглядом.
— Потому что он знает, что тебе это не нравится? — не сдавалась Белла.
— Нет, потому что он знает, что я этого терпеть не могу.
Белла продолжала забавляться:
— В таком случае борись с ним его же оружием. Найди ему жену!
— Ха! Женщину жалко. Кроме того, я ведь и это испробовал, — хохотнул Эдвард, — только у меня ничего не вышло.
— Может быть, ты не слишком старался?
— Послушай, Белла, в этом городе — да что в городе, во всем штате — не найдется женщины, которая согласилась бы стать женой этого облезлого медведя!
— А ведь вы его любишь, правда?
Эдвард наградил ее скептическим взглядом.
— Я люблю этого облезлого романтика? Нет уж, увольте.
— Почему в таком случае ты не прогонишь его?
— Ну, я вроде как вырос у нею на глазах и все такое... — пробурчал Эдвард и вдруг спросил: — А ты не устала?
Белла покачала головой и встала.
— Нисколько.
Она уже принялась было за посуду, но Эдвард сказал:
— Почему бы тебе не посмотреть телевизор? Я сам уберу со стола.
— Да не устала я, правда.
Что бы там она ни говорила, Эдвард думал иначе. От его взгляда не ускользнуло, что она все еще не слишком твердо стоит на ногах. Насколько он успел понять свою гостью, она готова была на все — только бы не признаваться в собственной слабости. Он чувствовал, что она злится на себя за то, что, по ее мнению, она слишком медленно поправляется.
— Гаррет говорил, чтобы ты не переутомлялась.
— Я, как видишь, особенно себя не утруждаю.
Эдвард решил не спорить. Он просто стал мыть свою тарелку. Потом он взялся за тарелку Беллы. Эдвард мыл посуду, а Белла вытирала.
Когда с этим было покончено, Белла сказала:
— Можно, я воспользуюсь твоим телефоном? Я до сих пор так и не позвонила Джейкобу.
— Конечно, звони.
Эдвард ставил на огонь кофейник, когда Белла снова появилась на кухне. На лице у нее было озабоченное выражение.
— Что случилось?
— Я пообщалась с его автоответчиком, потом перезвонила ему на работу. Там мне сказали, что он выехал из города уже несколько дней назад.
— И куда же он направился?
— Я полагаю, что он поехал разыскивать меня.
— Зачем?
Белла передала ему содержание своего последнего телефонного разговора с Джейкобом и добавила, что он очень за нее переживает.
— Честно говоря, я не думала, что он на такое решится. Я по крайней мере просила его этого не делать. — Белла говорила, а в глазах у нее плескался страх. — Как ты думаешь, где он?..
— Если ты спрашиваешь меня, не попал ли он в снегопад, отвечу: вполне возможно. Если верить прогнозам, снежные бураны прокатились по всему штату. С другой стороны, он, не зная о твоих… приключениях, мог уже преспокойно доехать до дома твоего отца. Тогда твой отец скажет ему, что у тебя все в порядке и беспокоиться не о чем. Вот и все.
Белла понимала, что Эдвард рассуждает разумно, но беспокойство не оставляло ее. Ей все чудилось, что должно случиться что-то дурное, ужасное.
— Может быть, ты и прав, — заметила она, — но...
— Позвони отцу. Джейкоб, может быть, уже до него добрался.
Белла последовала его совету, но вернулась на кухню еще более мрачная.
— Его там нет. Он даже не звонил. — Ее сердце сжимало нехорошее предчувствие. — Как ты думаешь... Что могло с ним случиться?
И Эдвард, и Белла отлично знали, что могло случиться с Джейкобом. Он мог повстречаться с тем человеком — с Джеймсом. Совершенно случайно. Они оба подумали об этом почти одновременно, но никто не решился сказать это вслух.
Белла тряхнула своей великолепной каштановой шевелюрой и решила все-таки высказаться:
— Вот ведь что любопытно: штат Вашингтон такой огромный, а в голову все равно лезут самые невероятные мысли. Но ведь это невозможно. Это все равно что найти иголку в стоге сена.
— Не мучь себя. Скорее всего у него просто сломалась машина.
В тот самый момент Джейкоб был в телефонной будке закусочной для водителей-дальнобойщиков. Он вздохнул с облегчением: Отец Беллы сообщил ему, что с ней все в порядке и что она за него, Джейкоба, беспокоится. Потом он сообщил телефонный номер, по которому можно было связаться с его дочерью.
Когда он набрал этот помер, ему ответил Эдвард.
— Белла Свон у вас?
— Белла, тебя к телефону.
Первое, что услышала Белла, было:
— Ты где?
— Джейкоб? Слава Богу, а то я уже начала волноваться. С тобой все нормально?
— Безусловно. Были кое-какие неполадки с машиной, но ничего серьезного. Ты-то как? Почему ты все еще не у отца?
Белла в нескольких словах поведала Джейкобу о своих приключениях, намеренно опустив самые ужасные подробности. Несмотря на это, в трубке послышались ругательства, завершившиеся стереотипным: «Господи! А ведь я тебя предупреждал!» Так уж вышло, что в конце не Джейкоб успокаивал Беллу, а Белла — Джейкоба.
— Я бы убил этого ублюдка! — Джейкоб на мгновение замолчал, потом безапелляционно заявил: — Сейчас я приеду и заберу тебя.
— Может быть, подождать до утра? Что-то я сомневаюсь, что ты отыщешь ферму в темноте.
— Я не могу ждать до утра. Выезжаю прямо сейчас.
— Как скажешь. — Она оглянулась и обнаружила, что находится в полном одиночестве. — Подожди минутку. Я позову хозяина — он расскажет тебе, как сюда доехать.
Белла подозвала Эдварда к телефону, и тот объяснил, как добраться.
— Только никуда не уходи, — сказал Джейкоб, когда трубку снова взяла Белла, — я меньше чем в двух часах пути от тебя.
Они попрощались.
— Ну как? Полегчало?
Белла усмехнулась в ответ на улыбку Эдварда.
— И даже очень. — На самом деле желаемой легкости она почему-то не ощущала. Не то чтобы Белла хотела ос¬таться здесь, нет. Но вот ехать куда-то с Блэком совершенно расхотелось. Она уже заранее знала, что от него услышит: он станет обвинять ее в легкомыслии и в нежелании следовать его разумным советам. Так будет до конца пути — до самого Форкса. И это не слишком вдохновляло.
Конечно, пока Джейкоб не сказал ей прямо, что она сама во всем виновата, но Белла ничуть не сомневалась, что недалек тот час, когда он выскажет свои претензии открытым текстом.
— Пойду-ка я соберу вещи, — сказала она, помрачнев.
Эдвард кивнул, но не сказал ни слова. Он лишь проследил за ней взглядом.
Через два часа она сидела в гостиной и смотрела по телевизору вечерние новости. Каждые пять минут она поднимала глаза на циферблат настенных часов. Наконец они пробили двенадцать раз.
— Ничего не понимаю. Куда он запропастился?
— В темноте очень легко пропустить нужный поворот. Он же совершенно не знает местности.
— Мог бы позвонить по крайней мере... Знаешь, —
она посмотрела на Эдварда в упор. — Нет никакой необходимости дожидаться его вдвоем. Я отлично справлюсь с этим сама.
— Что-то спать неохота, — пробурчал Эдвард, которому, по правде сказать, действительно небыло никакой необходимости сидеть в гостиной и дожидаться появления Джейкоба. Тем не менее... — Может, он заблудился и остановился где-нибудь переночевать?
Белла покачала головой:
— Он бы позвонил.
— А вдруг что-нибудь опять случилось с машиной.
— Возможно.
— Да не волнуйся ты так, Белла. Все будет хорошо. Даже если у него сломалась машина, здесь каждый остановится и поможет. Если он, конечно, на нужном шоссе. Так или иначе, но к утру он сюда доберется.
— Ты прав, — Белла поднялась с диванчика. — Пойду спать.
Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Белла сразу же заснула, Эдвард же лежал в темноте и размышлял над тем, что по какой-то неведомой причине эта почти незнакомая ему женщина стала ему вдруг необходима. Белла пробыла у него всего несколько дней, но ее присутствие уже благотворно сказывалось на атмосфере этого дома. Она принесла с собой что-то неуловимое, женское, чему Эдвард пока не мог подобрать название. Теперь он не задерживался на работе, чтобы пропустить с парнями по кружке пива, а торопился домой, предвкушая минуту, когда откроет дверь и увидит Беллу. Будет ли она при этом спать или бодрствовать, не имело никакого значения. Он знал одно: ему необходимо ее видеть и находиться с ней рядом.
Но факты — вещь упрямая: он не хотел, чтобы она уезжала, но при этом был не в состоянии сделать что-либо, чтобы ее удержать.
Эдвард уже начал погружаться в сон, когда его внимание привлек какой-то негромкий звук, нарушивший тишину ночи. Он сел на кровати и прислушался. Ему показалось, что кто-то тихонько плакал. Вот чертовщина! Кажется, у него в доме плакать некому.
Эдвард натянул джинсы и выскочил из комнаты. Неслышно, босиком, он за несколько секунд добежал до гостевой комнаты, где спала Белла, и постучал.
— Белла? У тебя все в порядке?
В ответ он услышал сдавленные стоны, а потом громкий горький плач. Он открыл дверь. Свет горевшей в гостиной лампы позволял рассмотреть, что происходит в гостевой комнате.
Белла металась по кровати, сражаясь со своими страхами и невидимыми глазу демонами.
Эдвард подошел.
— Белла, — позвал он снова. — У тебя ночной кошмар, просыпайся.
Но голос Эдварда не успокоил ее, а, казалось, внес еще большую сумятицу в ее сон. Белла плакала и все больше предпринимала усилий, чтобы избавиться от того ужаса, который преследовал ее в ночной тьме.
Эдвард склонился над ней и принялся осторожно трясти за плечо.
— Белла, — повторил он. — Послушай меня, Белла!
Неожиданно она размахнулась и ударила его кулачком в плечо. Эдвард присел на край кровати и взял ее руки в свои. Он продолжал разговаривать с ней, хотя и догадывался, что это бессмысленно, и она его не слышит. Ее мозг переживал только те события, которые происходили с ней во сне. Все это время она непрестанно двигалась — видимо, там, в своем сне, она порывалась куда-то идти или от кого-то бежать. Она так ворочалась и извивалась, что одеяло с нее сползло, а потом свалились с плсч и тонкие бретельки ночной сорочки. Теперь, кроме нескольких бинтов, прикрывавших раны на груди, на ней ничего не было. Глазам Эдварда предстала белая, как алебастр, покрытая легкой испариной кожа. Беззащитное женское тело билось, как задыхающаяся вытащенная на берег рыба.
Эдвард испытал сильнейшее возбуждение, но усилием воли подавил его и, наклонившись к Белла, обхватил ее запястья.
— Прошу тебя! — кричала она. — Не позволяй ему...
— Это я, Белла, я — Эдвард. Не бойся. Никто не причинит тебе вреда.
— Прошу тебя, Эдвард, — пробормотала она, будто очнувшись наконец ото сна, — не позволяй ему...
— Успокойся, — снова и снова говорил он, продолжая держать ее за руки. — Успокойся, ты в безопасности.

Она бежала. Ну почему так трудно бежать, когда от этого зависит спасенне? Он мчался за ней, не отставая. Она слышала топот его тяжелых ботинок. Она не видела его, но знала, кто это. И знала также, что на этот раз он ее догонит. А потам начнется самое страшное, еще страшнеє того, что было тогда.
На этот раз он, надругавшись над ней, обязательно ее прикончит.
Вот почему она бежала. От этого зависела ее жизнь.
Временами ей казалось, что она слышит его хриплое дыхание. Он, конечно же, тоже сльшал, как громко билось у нее сердце. Ну почему она не может бежать бистрее?
Неожиданно откуда-то из тумана паявился Эдвард. Белла что было силы помчалась к нему. Но он стал удаляться, и чем быстрее она бежала, тем больше становилось между ними расстояние.

— Не уходи, прошу тебя! Не покидай меня!
— Белла, — прозвучал его голос. — Ты проснулась?
— Эдвард! — выкрикнула она еще раз, но он так и не понял, во сне или наяву.
На всякий случай он отпустил ее руки, и она сразу же распахнула ему объятия. Она обвила его шею, стала при¬жимать к себе и тянуть его вниз — на себя. Время от времени она вскрикивала: «Эдвард!», «Эдвард!» — и тогда ему казалось, что она уже пришла в себя.
Она спрятала лицо у него на груди, и Эдвард почувствовал, как быстро забилось его сердце. Нет, она явно не отдавала себе отчета в том, что творит.
— Белла, — только и успел сказать он, а она уже принялась покрывать его лицо поцелуями. Он попытался высвободиться, но тщетно: она держала крепко. И тогда он потерял контроль над собой. Теперь им владело
только одно желание — обладать ею.
Эдвард уже и не помнил, сколько раз представлял себя в постели с Беллой, но, надо отдать ему должное, всякий раз он гнал эти мысли прочь. Однако оттолкнуть Беллу сейчас было свыше его сил. Ах, если бы она сказала ему хоть что-нибудь более определенное, чем «Эдвард»... если бы у него была хоть малейшая уверенность...
— Белла, Белла, послушай меня, — прошептал он ей на ухо, но не успел продолжить, поскольку рука Беллы скользнула вниз по его телу.
Эдвард знал, что поступает неправильно, но остановиться или остановить Беллу уже не мог. Она его хотела, это было ясно, и от этого его желание разгоралось все с большей силой. Но все-таки он спросил:
— Ты уверена?
Он хотел понять, пока еще не поздно, ему ли предназначались эти ласки. Или уже слишком поздно? Эдвард соображал с трудом. Запутавшись пальцами в ее волосах, он приник к ней и жадно поцеловал ее в губы.
Поцелуй Эдварда был, как взрыв петарды. Он окончательно разбудил Беллу, вывел ее из того полубреда, в которой она пребывала, и грубо швырнул в реальный мир.

Она наконец догнала его и со стоном облегчения бросилась ему на шею. Она спрятала лицо у него на груди, и теперь жадно вдыхала его запах — от него всегда так приятно пахло. Спасибо тебе, Господи, за помощь, вознесла она коротенькую молитву.
Этот человек спасет ее, она в этом не сомневалась. Пока она в его объятиях, ей ничто не страшно. Ей не хотелось размыкать рук, обвивших его шею. Может, и в самом деле обнимать его вечно?
И вдруг они оказались в постели, он шептал ей на ухо что-то страстное и взволнованное. Она крепче прижалась к нему и поняла, что он возбужден. Она застонала, и он застонал в унисон. Лаская его, она испытывала удиви-тельное чувство. Ей хотелось гладить его без конца, ни на секунду не прерывая этого занятия.
Потом он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. Какой это был страстный и одновременно нежный поцелуй! Она никогда не думала, что у поцелуя может быть такой удивительный вкус...

Белла широко распахнула глаза и сразу же отпрянула. Теперь она испытывала не страх, а скорее стыд и недоумение. Что они творят? И как они оказались в одной постели? Она-то считала, что все происходит во сне... Или сновидение еще продолжается?
— Эдвард?
Эдвард почувствовал, как вздрогнуло и напряглось ее тело, а потом услышал ее голос, в котором не было и следа сна.
— Что происходит?
Эдвард смотрел ей в глаза, тяжело дыша, и с ужасом ощущал, как рука Беллы покидает те заповедные места, которые еще совсем недавно навещала. Он застонал, откатился от нее и присел на край кровати. Зарывшись лицом в ладони, он изо всех сил старался успокоиться и снова овладеть собой и своим сделавшимся вдруг непослушным телом.
— Тебе приснился кошмарный сон, — пробормотал он, осознавая, что положение, в котором они с Беллой оказались, вряд ли можно оправдать этими жалкими словами.
Неужели она сейчас рассердится на него и с позором выгонит из своей комнаты?
— Прости меня, Эдвард.
Эдвард решил, что он ослышался.
— Что ?
Когда Белла окончательно пришла в себя, она вполне отдавала себе отчет в своих действиях. Более того, она отлично понимала, что не Эдвард является инициатором происходящего. Она стала вспоминать, как бежала во сне от преследователя, как увидела Эдварда и бросилась к нему за помощью. Он обращался к ней и о чем-то спрашивал, короче, вел себя вполне корректно, но потом сон неожиданно принял совершенно иное направление. Она прижалась к нему, чтобы почувствовать себя в безопасности, а вместо этого ощутила страсть. Кошмар заставил ее забыть о правилах приличия, и в результате они оба оказались в этой неловкой ситуации.
— Извини. Мне приснился ужасный сон, и я не понимала, что происходит. В общем, я действовала бессознательно.
Эдвард только кивал и старался не смотреть в ее сторону.
— Ты сердишься на меня?
— Нет, ну что ты, — он поднялся с кровати, отдаляясь от источника соблазна, перед которым ему было так трудно устоять.
Между тем Белла натянула на себя сорочку и закуталась в одеяло. Эдвард посмотрел на нее и медленно направился к двери.
— Конечно, ты до конца не осознавала происходящее, но, может... ты все-таки испытываешь ко мне хоть какие-нибудь чувства?.. Во сне привычные правила и запреты уже не имеют той силы, что днем, люди раскрепощаются и проявляют свою настоящую сущность.
Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Белла, закусив губу, лихорадочно размышляла над словами Эдварда. Он был привлекателен и даже красив. Отрицать это было бы бессмысленно. Но вот хотела ли она его? На этот вопрос она пока не знала ответа. Неужели Эдвард прав, и она, не отдавая себе отчет, и вправду дала волю своим подлинным чувствам? Вряд ли. Может быть, он привлекал ее несколько больше, чем она сама себе признавалась, и это вылилось в ее сне в сюжет о герое-спасителе?
Теперь все ее слова и поступки обрели вдруг совершенно ненужный налет двусмысленности. Возможно, ее поспешный отъезд из дома Эдварда — к лучшему, пока ничего непоправимого не произошло. После сегодняшней ночи Белла стала подозревать, что события могут завернуть в совершенно неожиданную для нее сторону.



— Вот дьявол! — взревел Джейкоб, услышав сзади громкий хлопок, лязг металла и чувствуя, что его машину разворачивает и несет к придорожной канаве. Ему, правда, удалось вывернуть руль и остановиться, не угодив в кювет. — Ну, и какие еще будут сюрпризы? —осведомился он, выключая двигатель и с содроганием думая о том, что ему придется вылезать из теплого салона и заниматься установкой запасного колеса. Какие еще чертовы сюрпризы ждут его на этой проклятой дороге?
Выбравшись из машины, он ощутил невероятный холод, что ему сделалось жутко. Что бы там не говорили синоптики, температура была куда ниже нуля. А пронизывающий ветер превращал этот невыразительный ноль в полные минус двадцать градусов. Интересно, как здесь вообще живут люди?
Пока Джейкоб открывал багажник и доставал запаску, у нею совершенно закоченели руки. Черт! Эта поездка обернулась настоящей напастью с самого начала. Прежде всего он забыл дома бумажник и вспомнил о нем только тогда, когда остановился у автозаправки, проехав добрую сотню километров от дома. Ему пришлось поворачивать назад, и вся эта безумная одиссея началась снова.
Потом, на второй день пути, у него неожиданно заглох мотор, и его тянули на буксире до какого-то полуразрушенного мотеля. Там он провел несколько часов — ждал, когда работавшие в мастерской недотепы отремонтируют его машину.
Джейкоб считал себя человеком порядочным, никогда не составлял предвзятое мнение о людях, но в процессе путешествия все выводило его из себя и нервы были напряжены до предела. Прежде всего его волновала Белла, о которой он не имел никаких сведений с тех пор, как выехал из Финикса, но еще у него имелись и другие заботы, свои собственные: постоянные проволочки в дороге, погода, поломка мотора… Кроме того, его несказанно раздражала собственная глупость. Какого, спрашивается, черта он пустился в погоню за Беллой против ее желания?
Черт бы побрал этих женщин, думал он, приподнимая машину с помощью домкрата. Ну ничего, продолжал он рассуждать сам с собой. Когда Белла выйдет за него замуж, он сумеет поставить ее на место и показать, кто хозяин в доме.
После свадьбы все изменится. Возможно, Белле это не понравится, но так или иначе ей придется слушаться. И в первую очередь в том, что касается ее собственной безопасности.
Джейкоб уже затягивал болты на колесе, когда увидел огни мчавшегося по шоссе автомобиля. Когда машина подъехала ближе, Джейкоб увидел, что это не легковушка, а небольшой грузовик, пикапчик. Джейкоб откинул капюшон куртки назад и, встав в полный рост, проводил машину взглядом. Интересно, какому еще дурню, кроме него, пришло в голову пуститься в путь среди ночи в такую погоду?



Джеймс ездил взад и вперед по шоссе несколько часов. Всякий раз, когда его пикап приближался к пустынной дороге, на которую свернул джип, Джеймс содрогался от ярости. Все равно до этой шлюхи Беллы он доберется. Его уже ничто не остановит. И никто. Даже он сам. Если бы даже он захотел, то и тогда не смог бы отказаться от этой женщины. После того, что сделала Белла — сначала ранила его, а потом удрала к другому мужчине, — о компромиссе не могло быть и речи. Война была объявлена.
Правда, Джеймс пока еще не расквитался с ее старым приятелем из Финикса, но теперь появился новый, с которым следовало разобраться в первую очередь. Этот парень должен первым принять наказание за то, что прикасался к ней и улыбался ей.
Было уже темно, когда Джеймс обнаружил, что у него кончается бензин. Нужно было возвращаться в город, чтобы заправиться. Заодно стоило купить немного горячей еды и наконец-то поесть по-человечески.
Он припарковал машину на ярко освещенной стоянке. Прошло не меньше минуты, прежде чем местный работник подошел к нему.
— Здравствуйте, мистер Лиам, — приветствовал его незнакомый парень, но, заметив незнакомого человека за рулем, спросил: — А где Лиам? Что это вы, мистер, делаете в его машине?
— Я его новый помощник. Мистер Лиам чувствует себя неважно, вот он и попросил меня съездить в город за продуктами.
Паренек внимательно посмотрел на закутанного в шарф незнакомца.
Имелось как минимум две причины, почему он не поверил этому типу, который выдавал себя за помощника фермера. Первая — этот якобы помощник избегал его взгляда, и вторая — все в городе знали, что мистер Лиам души не чаял в своем старом пикапе и не доверил бы его никому, даже собственной жене Шивон. Уже лет двадцать за рулем грузовика никто, кроме Лиама, не сидел.
Джеймс заметил сомнение в глазах заправщика, но это его не очень озаботило. Сделать тот ему ничего не мог — не мог даже заставить его выйти из машины и предъявить водительское удостоверение. На это имел право только полицейский.
— Налей мне бензина на десять долларов, — сказал он.
Корин (так звали парня) послушно кивнул и направился к баку грузовичка. Он решил, что этот тип украл пикап. Когда бензин был налит, он вернулся и на всякий случай спросил:
— Как там Мэри? Слышал, что она приболела.
Джеймс почувствовал себя не в своей тарелке. Может быть, в этом вопросе скрывается какая-то ловушка? Но отвечать — хоть что-нибудь — было надо. Джеймс лихорадочно соображал, как звали жену владельца фермы. Кое-какая информация об этой женщине у него имелась — ведь недаром он просматривал ее водительские права, — но сейчас он хоть убей не мог вспомнить ее имени. Джеймс мысленно пожал плечами: в конце концов, какая ему теперь разница? Джеймс уже не сомневался — парень с заправки догадался, что пикап угнан. В таком случае к чему суетиться?
— Ей лучше, — мрачно сказал Джеймс, вкладывая десятидолларовую бумажку в руку заправщика, а затем надавливая на педаль газа.