Глава 4

В закусочной для водителей-дальнобойщиков, находившийся в часе езды от засыпанной снегом машины Беллы, за отдельным столиком в полном одиночестве сидел Эдвард Каллен. Перед ним стояла чашка с горячим кофе, а справа находилось окно, сквозь которое можно было наблюдать за вздымавшей снежные вихри бурей.
Эдвард, тридцатилетний мужчина, был одет, как одевается по будням обычные работники, — во фланелевую ковбойку, подбитую овчиной куртку из джинсовой ткани и джинсы. Но на высоком, стройном Эдварде эти вещи выглядели куда лучше, чем на других посетителях заведения.
Из своего уединенного закутка он наблюдал за тем, как официантка Эмбер со смехом отбивалась от приставаний одного из заезжих водил, которому вдруг вздумалось за ней поухаживать. Эдвард ходил в школу с ее младшей сестрой и знал Эмбер, можно сказать, уже тысячу лет. Она все еще была весьма аппетитной особой, хотя родила четверых детей и имела маленькую внучку, такую же острую на язык, как и ее бабка.
Слушая перепалку, Эдвард только посмеивался: заезжему водиле ничего не светило, и это было ясно с самого начала. Эмбер прожила в браке с Чаком Паркером лет двадцать и считалась женщиной добропорядочной. Ее муж был человеком огромного роста и невероятной толщины. Но Эмбер это, похоже, ничуть не заботило.
Иногда, когда Эмбер позволяла себе выпить, она во всеуслышание заявляла, что в темноте внешность мужчини не играет никакой роли. Главное, чтобы мужчина был мужчиной, а у Чака все большое — не только руки, ноги или живот. Если этот разговор происходил в присутствии ее мужа, тот краснел и с мягкой укоризной говорил: «Эмбер!». Это лишь убеждало присутствующих в том, что она не врала. Обычно после этого женщины, наблюдавшие эту сцену впервые, начинали смотреть на Чака по-другому, а мужчины хлопали его по спине и приглашали к стойке выпить.
Эдварду вдруг пришло в голову, что в последнее время он все больше думает о происходящем между мужчиной и женщиной в постели. С чего бы это? Ответ лежал на поверхности. Со дня его последней встречи с Хайди прошло уже около двух месяцев.
Сначала у него был грипп, а когда он оправился от болезни, навалилась работа, и ни для чего другого времени уже не оставалось. То он был слишком слаб, чтобы поехать в город, то слишком занят. Он и его сестра Элис скинулись и оплатили матери и отцу свадебное путешествие, на которое у них в свое время не хватило денег. Он улыбнулся. Его родители выехали из дома вчера днем и теперь, по его расчетам, уже нежились под жарким солнцем на пляже в Майами. Эдвард был счастлив, что ему представилась возможность отправить родителей отдыхать. После того, что им пришлось по его милости пережить, месяц отдыха пришелся им весьма и весьма кстати.
Пять лет назад Эдварда обвинили в убийстве. Отец и мать ни на мгновение не усомнились в его невиновности, верили ему безоговорочно и стояли на этом, утверждая, что произошла судебная ошибка. Эти тяжелые времена Эдварду удалось пережить только благодаря их поддержке. К сожалению, сказать то же самое о своей бывшей жене он не мог.
Впрочем, Эдвард не особенно ее винил. Трудно представить молодую женщину, которая на протяжении двадцати лет может оставаться тебе верной и ждать тебя, пока ты будешь отбывать срок в тюрьме. Ожидать такого от Тани было бы слишком, да он и не стал бы.
Другое дело, что ее заявление о разводе оказалось у него в камере уже через неделю после того, как его посадили. Заявление Эдвард подписал, но с тех пор женщинам не верил.
Теперь его бывшая жена,вторично выйдя замуж, жила в Калифорнии.
Прежде чем душевная боль и печаль оставили Эдварда, прошло довольно много времени. Теперь он считал, что настоящий мужчина не имеет права на сентиментальность. Его собственные нежные чувства, по его глубокому убеждению, умерли в тот самый момент, когда он в камере подписывал документы о разводе.
Возможно, Эдвард и в самом деле забыл бы о том, что такое любовь и привязанность, если бы не его родители. В течение года они приходили к нему каждый четверг, день посещений, и неизменно подбадривали его. Они же находились рядом с ним в тот знаменательный день, когда все обвинения с него были сняты и он вышел из ворот тюрьмы свободным человеком.
Как хорошо, что Элис додумалась устроить родителям сюрприз и подарила им на тридцать пятую годовщину свадьбы авиабилеты до Майами! В сущности, это была первая поездка стариков за пределы штата, и он с удовольствием представлял себе, как они сейчас греются на золотых пляжах курорта.
Эдвард жестом показал официантке, чтобы она снова наполнила ему чашку. Тут его внимание привлек свет фар подъезжавшего к заведению автомобиля. На его взгляд, машина двигалась слишком уж быстро. Неужели водитель не соображает, что под снегом и песком лежит лед? Что это за водитель такой — новичок, что ли?
Когда машина, не сбавляя скорости, подлетела к закусочной и затормозила в каких-то пятидесяти сантиметрах от принадлежавшего Эдварду джипа «Чероки», он невольно напрягся. Вот дьявол!
Место парковки было ярко освещено. Эдвард наблюдал за тем, как дверь зеленого седана распахнулась и из него высунулся носок обшитого мехом тапочка. Что за черт? Кому это пришло в голову разъезжать зимой в домашних шлепанцах?
Но вот на свет Божий показался и владелец автомобиля. Девушка, да к тому же, похоже, не слишком твердо державшаяся на ногах. Закрывая дверцу, она всем телом привалилась к машине, словно собираясь с силами перед тем, как совершить рывок к дверям закусочной.
Пьяная! Эдвард одной фразой выразил свое отношение к дамам, которые отправляются в путь, будучи под градусом, да еще по такой дороге и в такую погоду.
В следующую минуту, однако, он понял, что был не прав. Несмотря на слепящие огни и снег за окном, можно было заметить кое-какие несомненные при¬знаки того, что путешественница попала в беду. Эдвард нахмурился, прищурил глаза и всем телом подался вперед, стараясь получше рассмотреть женщину. Левый глаз у нее заплыл, из рассеченной нижней губы текла кровь, запекаясь на подбородке.
Оттолкнувшись от машины, девушка неуверенными шагами двинулась к двери закусочной. Налетевший в этот момент порыв ветра распахнул полы ее незастегнутого пальто, и Эдвард увидел, что под пальто на ней ничего, кроме брюк, нет. Он успел разглядеть также кровавые ссадины у нее на груди. Принимая все это во внимание и глядя на то, с каким трудом женщина передвигалась, можно было предположить, что она была основательно изранена или избита.
Эдвард вскочил. Он не знал, что предпринять: никаких четких мыслей у него не было. Он знал только, что этой женщине необходимо помочь.

Белла, напрочь позабыв о том, какое неприглядное зрелище представляет, пробиралась сквозь сугробы стоянки к ярким, манящим огням закусочной, поминутно смахивая набегавшие ей на глаза слезы радости и облегчения. Она находилась в состоянии шока и передвигалась лишь благодаря адреналину, которым измученный организм продолжал насыщать ее кровь. Но все-таки ее соображения хватало, чтобы понять: без посторонней помощи ей не обойтись. Ведь она только что убила человека!
Первым она увидела именно его: он стоял у своего столика в стороне от большой компании водителей-дальнобойщиков. Белла ни секунды не колебалась: она сразу же направилась к Эдварду и, даже не спросив у него разрешения, уселась за его столик, спиной к шумной компании подгулявших водителей и официанток, громко болтавших, смеявшихся и, казалось, никого и ничего вокруг себя не замечавших.
«Уселась за столик» — это, пожалуй, было слишком сильно сказано. Она буквально упала на стоявший у стола стул.
Лицо незнакомки было разбито и обезображено. Какой-то сукин сын основательно над ней потрудился, подумал Эдвард с отвращением. Должно быть, самоутверждался за ее счет. Сам он терпеть не мог насилия и дрался в исключительных случаях. Он считал, что люди всегда могут между собой договориться. Но сейчас руки у него сами собой сжались в кулаки: несмотря на свои убеждения, он готов был лично наказать подонка, так изуродовавшего эту девушку.
— Вызовите полицию, — сказала она, прежде чем Эдвард успел промолвить хоть слово. — Очень вас прошу.
— Вы в порядке? — спросил Эдвард, усаживаясь на стул напротив.
— Кажется...
— Что случилось? — по правде сказать, понять, что с ней случилось, было нетрудно. Эдвард задал этот вопрос машинально, просто чтобы не молчать.
— Я убила человека.
Господи! Ничего подобного он услышать не ожидал. Он-то думал, что сейчас она поведает ему историю о том, какой у нее ревнивый парень или муж, хотя следы побоев на ее лице говорили скорее не о ревнивом характере, а о невероятной жестокости того, кто ее избил.
— Что вы говорите? Вы уверены? Что все-таки случилось? — задал Эдвард женщине три вопроса подряд, не давая ей возможности ответить.
— Это Джеймс, — помолчав, пояснила женщина, как будто Эдварду теперь все должно было стать понятно. — Он меня нашел! — она покачала головой, и ему показалось, что она заплачет, но ничего подобного не произошло. С силой вздохнув, она уставилась на стоявшую перед Эдвардом чашку. — Можно мне капельку кофе?
Эдвард кивнул и хотел подозвать официантку, но женщина схватила его чашку и припала к ней распухшими губами. Она чуть скривила рот –горячий напиток обжег ее рассеченную нижнюю губу. Тем не менее она прикончила содержимое большой чашки одним глотком, не оставив на дне ни капли. Потом незнакомка глубоко вздохнула и пробормотала, ни к кому конкретно не обращаясь:
— А я-то думала, мне удалось от него сбежать! — она вздрогнула и добавила: — Господи, как я на это надеялась! Как молилась!
На шее у нее виднелись свежие кровоподтеки и царапины. Некоторые еще кровоточили. Что бы там ни произошло между этой женщиной и неизвестным Джеймсом, решил Эдвард, ублюдок вполне заслужил свою участь.
— Посидите здесь, никуда не уходите, — Эдвард поднялся и направился к телефону. По пути он попросил Эмбер принести на его столик еще два кофе.
Он набрал номер Рендала Фостера. В этой глуши жило не так много людей. Так что каждого местного копа Эдвард знал лично. С Рендалом, к примеру, они вместе ходили в школу. Это Рендал арестовал его, когда на улице было найдено тело женщины и все улики указывали на него. Но он на него не обижался: тот исполнял свой долг, вот и все.
Эдвард дозвонился до участка сразу.
— Полиция, — отозвался голос на другом конце провода.
— Мне Рендала Фостера.
— Его нет.
— А когда он вернется?
— На шоссе произошла авария. Грузовик врезался в автобус. Говорят, там черт знает что творится. Думаю, это надолго.
Эдвард обдумывал полученную информацию. Его приятель мог находиться на месте аварии до самого утра. А что ему прикажете все это время делать? Нельзя же оставлять эту несчастную в одиночестве?
Он увидел, как один из компании дальнобойщиков поднялся с места и двинулся к столику, за которым сидела девушка. Ее волнистые волосы рассыпались по плечам, скрывая следы побоев. Видимо, водитель не заметил, как она вошла, но потом увидел незнакомую даму и решил с ней немного пофлиртовать, пока не закончится снегопад.
— Скажите ему, чтобы он позвонил Эдварду Каллену, когда вернется, ладно?
— Он знает, где вас найти?
— Знает, — Эдвард швырнул трубку и вернулся к своему столику. На этот раз он уселся на стул рядом с женщиной, прикрывая от посторонних взглядов ее испачканное кровью пальто. Она не смотрела ни на водителя грузовика, который пытался с ней заговорить, ни на Эдварда. Все ее внимание было сосредоточено на двух чашках с дымящимся кофе, стоявших перед ней на столе. Волосы прикрывали ей лицо, и водила никак не мог определить, хорошенькая она или нет. Но тут полы ее расстегнутого пальто разошлись и взгляду дальнобойщика предстала ее обнаженная грудь. Эдвард проследил за его алчным взглядом и поторопился стянуть пальто на ее груди. При этом он коснулся ее тела.
Эдвард вовсе не хотел до нее дотрагиваться, просто так уж получилось. Чувство, которое он испытал при этом, было подобно удару тока. Чертовщина какая-то, сказал он себе, пора, видно, ехать к Хайди, и как можно скорее.
— Что это с ней приключилось? — спросил шофер, располагаясь напротив.
— Попала в аварию.
— Ну и как она? В норме?
— Выкарабкается, — отрезал Эдвард, надеясь, что так оно и будет. Между тем незнакомка тряслась, как осиновый лист. Интересно, чья это кровь у нее на пальто: неизвестного Джеймса, которого она укокошила, или ее собственная? Может, у нее вообще кровотечение, и еще немного — и она от потери крови упадет в обморок?
Водитель грузовика вернулся на свое место, а Эдвард, осторожно дотронувшись до ее плеча, тихо произнес:
— Знаете что? По-моему, вас нужно отвезти в больницу.
Белла некоторое время не смотрела на него. Ее мысли все еще блуждали среди ужасов этой никак не кончавшейся ночи. Она сначала даже не поняла, кто он. Ах да, вспомнила Белла, это тот человек, к которому она обратилась за помощью.
— Скажите, когда приедет полиция?
— В том-то все и дело — полиция не приедет.
— Почему? — Белла смутилась. Неужели она ему ничего не сказала? Может быть, ей только показалось, что она с ним разговаривала? — Послушайте, разве я вам ничего не объяснила?
— Да объяснили, объяснили, — перебил ее Эдвард. — Просто на шоссе произошла авария, все полицейские там. Сколько это продлится — неизвестно.
— Понятно, — произнесла она с отсутствующим видом, и Эдвард подумал: понимает ли она то, что ей говорят?
— Вас надо отвезти в больницу.
— Не надо никуда меня отвозить. — Она покачала головой и застонала. Похоже, каждое движение причиняло ей боль. — Я прекрасно себя чувствую.
— Вы меня обманываете. Вы не можете хорошо себя чувствовать. Вас сильно избили.
— Мне необходимо выспаться.
— Возможно, вы в состоянии шока. Потом будет хуже.
— Вряд ли. Говорю же, у меня все в порядке. Вы можете отвезти меня в мотель?
Эдвард вздохнул. Погода была ужасная, дороги — хуже некуда. Впрочем, джип вполне мог доставить их до его, Эдварда, дома. Гораздо хуже было бы съезжать с главной магистрали и рыскать в темноте по занесенным снегом проселкам в поисках ночлега для этой женщины. В любом случае он не мог ее бросить — тем более в таком состоянии. Может быть, не слушать ее и отвезти в больницу? И какого черта он заехал в эту забегаловку? Проехал бы мимо, меньше было бы забот.
— Пошли, — скомандовал он, поднимаясь и кладя на стол несколько долларовых купюр.
Сил, чтобы противоречить, у Беллы не было. Признаться, ни ехать куда- либо, ни даже двигаться ей не хотелось. Тем не менее она встала и зашагала к выходу.
Эдвард тащил ее за собой, прикрывая собственным телом от нескромных взглядов.
Когда они вышли из закусочной и он помог ей сесть в джип, она спросила:
— Куда мы едем?
— Я отвезу вас домой.
«Домой», — повторила про себя Белла. Какое удивительное слово! Она подумала, что в жизни не слышала слова лучше и добрее. А еще это слово сулило безопасность и покой, которых ей так не хватало.
— Но прежде мы заедем в больницу!
Этого Белла уже не слышала. Она продолжала думать о доме. Ей и в самом деле пора домой. А то снова начнут вспоминаться всякие ужасы...
Через четверть часа Эдвард припарковал свой джип у приемного отделения местной больницы. В вестибюле стояла тишина.
Но этот покой был обманчив: врачи и медсестры готовились принять пострадавших при аварии на шоссе. До сих пор, правда, никого еще не привезли.
Эдвард отвел Белла в смотровую и помог улечься на узкую койку с белым чехлом. Появилась медсестра, отвела его в сторону.
— Подождите за дверью, — потом спросила: — Остальных скоро привезут?
— Откуда мне знать? — Эдвард понял, что его протеже приняли за жертву недавней катастрофы, но разубеждать медсестру не стал. Решил оставить все объяснения на потом.
Сестра стащила с Белла пальто и, увидев у нее на теле следы зубов, ахнула. Ей понадобилось не больше секунды, чтобы понять, что эта женщина вовсе не жертва дорожного происшествия.
— Что с вами случилось?
— Один человек... — начала было Белла, но, заметив в глазах медсестры слезы, закончить так и не смогла.
— Тот, что привез вас сюда?
— Нет, — Белла вяло помотала головой и застонала. Ну почему она даже головой не может пошевелить, чтобы при этом не чувствовать боли? Через полчаса, когда привезли первую партию пострадавших, в приемном отделении начался самый настоящий ад. Эдвард стоял в стороне от захлестнувшего отделение потока носилок и думал, что теперь ему самое время уносить ноги. Скоро должна была приехать полиция, которая примет у незнакомки заявление и сделает все, что полагается в таких случаях. В конце концов, это убийство... не его это дело — вот что. Он уже помог этой женщине чем мог. Ему больше нет никакой необходимости топтаться в больнице. Тем не менее по какой-то неведомой ему самому причине он продолжал стоять.
Наконец из смотровой вышла Белла и, привалившись к стене, остановилась неподалеку от Эдварда. Он тут же подошел к ней.
— Ну, что сказал врач? У вас все нормально?
Сестра промыла и перевязала ей раны, после чего сводила на рентген, — переломов не было.
— Они вас положат в палату?
— Нет. Давайте уйдем отсюда.
Когда они катили по дороге, направляясь к его дому, ему вдруг пришло на ум, что Белла не заполнила медицинскую форму.
— Мы совсем забыли про формальности, — сказал он.
— Я завтра вернусь и все заполню. Вы можете отвезти меня к моей машине?
— Боюсь, что вам еще рано садиться за руль.
— Там остались мои вещи. Мой кошелек... ну и все остальное. Мне нужно взять... — Белла не закончила.
Она невероятно, смертельно устала. Откинувшись на спинку сиденья, она забылась неглубоким, беспокойным сном.
Эдварду пришлось возвращаться к закусочной для дальнобойщиков.
Но салон автомобиля был пуст, пуст был и багажник. Ни чемоданов, ни другого багажа. Эдвард нахмурился.
— Мисс, здесь нет ни чемоданов, ни сумок, — трону он спящую Белла за плечо. — Вы меня слышите?
Открыв глаза и увидев Эдварда, Белла поначалу испугалась и уже открыла было рот, чтобы закричать. Но потом сообразила, что это не Джеймс. Джеймса уже нет да свете. Он мертв.
— Что вы говорите?
— Говорю, что никакого багажа в машине нет. Она пуста.
Белла заерзала на сидении.
— Где мы?
— На стоянке у закусочной. У вашей машины.
— Это не моя машина. Моя машина в часе езды к северу от трассы.
Эдвард задумчиво потер лоб. Он уже не знал, чему верить.
— Вы ничего не напутали? — на всякий случай уточнил он.
— Я не справилась с управлением и застряла в кювете, понимаете? — она с надеждой заглянула ему в глаза. Казалось, для нее было очень важно, чтобы он ей поверил. — Машину почти полностью занесло снегом.
— Как, интересно знать, мы ее теперь отыщем?
— Она на дороге № 18. Не знаю, как это случилось, но я съехала с автострады и очутилась там.
Эдвард кивнул и прикинул: чтобы добраться туда, потребуется не так уж много времени.
— Постарайтесь не заснуть. Скажете мне, где остановиться.
Белла изо всех сил боролась со сном, но от печки исходило такое приятное тепло, а машину так ритмично покачивало, что она не выдержала и снова задремала.
Ее помощь Эдварду, однако, не понадобилась. По дороге № 18 ездили редко и, хотя шел снег, следы от колес были еще видны. Где-то здесь и надо было искать брошенный автомобиль.
Эдвард вылез из джипа и огляделся. Обнаружить оставленную машину не составило труда: как женщина и говорила, ее почти полностью завалило снегом и она напоминала небольшую снежную горку.
В салоне горел свет, но поскольку стекла были залеплены снегом, Эдварду ничего толком рассмотреть не удалось. Он распахнул дверцу. Ожидая увидеть в салоне убитого, он морально готовил себя к этому. Но машина была пуста. Крови было много, но труп отсутствовал. Чуть позже Эдвард заметил в снегу кровавую дорожку, которая тянулась от машины к придорожным кустам. Судя по всему, пресловутый Джеймс получил тяжелое ранение, но тем не менее остался жив.
Эдвард вытащил чемоданы, которые лежали на заднем сиденье. Прикрываясь рукой от ветра, он открыл багажник и достал оттуда еще две сумки. Все эти вещи он отнес в свой джип.
Когда Эдвард снова уселся за руль и посмотрел на незнакомку, оказалось, что она уже проснулась и теперь не сводила с него широко раскрытых глаз, в которых застыл немой вопрос.
Эдвард отрицательно покачал головой:
— Там его нет.
— Кого?
— Убитого вами человека, вернее, не убитого — трупа в салоне нет.
Белла с шумом втянула в себя воздух, ее глаза округлились от ужаса.
— Но он должен быть там! Должен! Ведь я убила его! Убила!
Эдвард снова покачал головой.
— Какое у вас было оружие?
— Что? Ах да, пистолет.
— Где он?
У Беллы все поплыло перед глазами, а горло перехватил спазм. Больше сдерживаться она была не в силах.
— Я не знаю, куда он делся! — закричала она прерывающимся голосом. — Я оставила его там, в машине! — она открыла дверцу и стала вылезать из джипа. — Сейчас я его найду.
— Оставайтесь на месте. — Эдвард схватил ее за пальто и втащил обратно, потом протянул руку и захлопнул дверцу. — И сидите смирно.
Белла с замирающим сердцем наблюдала за тем, как он возвращался к ее машине.
Разве может такое быть, чтобы Джеймс исчез? Возможно, этот мужчина его просто не заметил? Труп должен быть в машине, должен!.. Господи, сделай так, чтобы труп Джеймса был!
У Беллы затряслись руки, на нее нахлынул такой невыносимый ужас, что впору было кричать. Теперь Джеймс чудился ей за каждым деревом, за каждым кустом, и казалось, он в любой момент может на нее наброситься. Джеймс был здесь и следил за ней — Белла в этом не сомневалась. Она даже чувствовала на себе его взгляд. Кто знает, быть может, в эту самую минуту он наводит на нее пистолет? Нет, терпеть это она была не в состоянии!
Она уже хотела изо всей силы просигналить, когда Эдвард распахнул дверцу и торопливо устроился на сиденье.
— Он где-то здесь, — пробормотала Белла, прижимая руки к груди. — Нам нужно уезжать отсюда — и поскорее!
Эдвард отлично понимал незнакомку. Напуганной женщине ничего не стоило вообразить, что где-то в темноте прячется наблюдающий за ними человек. Если же Джеймс, вооружившись пистолетом, и в самом деле скрывался неподалеку, то задерживаться не стоило. Эдвард, поежившись от неприятного ощущения, развернул джип и с силой надавил на педаль газа, желая оказаться подальше от этого зловещего, пустынного места.

***

Никто из них не видел Джеймса Коллинза, который стоял за большим раскидистым деревом, тяжело привалившись к его стволу. Пистолет в его руке был нацелен на джип «Чероки». Если бы рука дрожала чуть меньше, а джип на скользком шоссе бросало из стороны в сторону не так сильно, он бы обязательно выстрелил.

Предыдущая глава