Эдвард внес Беллу в свою спальню и опустил на пол. Повернувшись к нему спиной, она пыталась разглядеть в темноте кровать.
Дверь закрылась. У Беллы мурашки побежали по коже, когда она почувствовала приближение Эдварда. Сильное волнение отозвалось в ней общей слабостью. Руки стали холодными как лед. Ее знобило. И хотя в комнате было тепло, она едва сдерживалась, чтобы не застучать зубами.
Вот-вот ее должны были обнять руки Эдварда. Она ждала, когда он повернет ее к себе, поцелует и...
Мягкий свет разлился по комнате. Белла увидела, что Эдвард убирает руку с выключателя напольной лампы с бежевым абажуром, которую только что зажег. Переведя взгляд с кровати на него, она обнаружила, что он наблюдает за ней. Ее неуверенность, видимо, была слишком очевидной, потому что улыбка померкла на губах Эдварда, и он помрачнел.
- Наверное, тебе лучше вернуться в свою комнату, - сказал он.
Она знала, что он так и сделает - даст ей уйти. Ей достаточно было лишь кивнуть. Ее привлекало в нем именно это ценное качество, которым не обладал ни один мужчина из тех, кого она знала: с ним она чувствовала себя в безопасности.
Белла посмотрела на него и поняла, что если она сейчас уступит собственной робости, то до конца дней будет ругать себя за это. И неважно, что будет потом, пусть даже ей придется страдать, но сейчас она хотела только его и хотела так, как никого и никогда в своей жизни.
- Я не хочу, - сказала Белла и двинулась ему навстречу.
Как только она приблизилась, он, потянулся к ней и прижал к себе, а она обвила руками его шею.
Белла приоткрыла глаза и судорожно глотнула воздуха. Она с облегчением заметила, что и он тяжело дышит. Его скулы казались еще темнее от напряжения. В глазах отражался свет лампы, и создавалось впечатление, будто в них полыхают два костра.
Длинные пальцы Эдварда пробежали по груди, спрятанной под свитером. От одного вида его руки, накрывшей ее грудь - такого интимного, эротичного, возбуждавшего, - у Беллы забурлила кровь.
Устранив преграду в виде свитера, руки Эдварда вновь отыскали ее груди. Наблюдая за тем, как его ладони накрывают оба полушария под кружевной тканью, Белла почувствовала блаженную дрожь, пробежавшую по телу. Его руки напряглись и крепче обхватили груди, и уже не дрожь, а судорога сотрясла Беллу.
Она догадалась, что он умышленно затягивает любовную игру, предоставляя ей возможность сполна насладиться ею и, насытившись, остановить.
Таков был Эдвард: джентльмен во всем. И это одновременно и опьяняло, и вселяло уверенность. И еще это было чертовски сексуально. Белла подняла глаза и увидела, что он смотрит ей в лицо. Его язык увлажнил ее нижнюю губу. Взгляд его потемнел. Наклонив голову, он просунул язык ей в рот, углубляя поцелуй. Его рот был теплым, влажным, требовательным.
Белла задрожала и нежно погладила его шею, провела рукой по волосам. Ей нравилась предложенная им игра, она упивалась ощущением его тела. Он не торопил ее, не настаивал, хотя где-то в душе и шевелилось желание поскорее отдаться ему.
Белла обняла его за талию и теснее прижалась к нему. Пламя, бушевавшее в крови, стало еще горячее. Она пыталась справиться с этим пожаром, сохранить контроль над собой. Она высвободила свой рот, глотнула воздуха и потянулась к его рубашке. Скользнув руками к ее застежке, стараясь не отвлекаться на созерцание его крепких мускулов, обозначившихся под мягкой тканью, Белла начала расстегивать пуговицы. Он поцеловал ее щеку, ухо, потом стал осыпать поцелуями шею.
Она расстегнула лишь треть пуговиц, когда вдруг напрочь забыла, что делает, и руки ее замерли. Его рот вычерчивал огненную линию на обнаженной коже, подкрадываясь к пульсирующей груди. В этом участвовали его зубы, губы, язык. Эффект был ошеломляющим.
Эдвард расстегнул пояс и помог снять ей джинсы. Белле хватило сознания лишь на то, чтобы переступить через упавшую к ее ногам одежду.
Она осталась в кружевном белом лифчике и таких же бикини.
Эдвард вдруг замер, и Белла, посмотрев на него, обнаружила, что взгляд его устремлен на ее тело. Лицо его горело - впрочем, как и взгляд, - когда он наконец отыскал ее лицо. Ей даже показалось, что она улавливает дрожь в его руках.
- Вся в белом…Чудесно… Я люблю белое… - произнес он не слишком твердым голосом.
- Я так и подумала. - Ей тоже нелегко дался непринужденный ответ.
- Ты надела это для меня? - Несмотря на горевший в глазах огонь, легкая улыбка тронула его губы.
- Для кого же еще? - Она постаралась придать голосу легкости и беспечности.
- Ни для кого, - почти свирепо произнес он.
Прежде чем она успела ответить, его руки отодвинули чашечку лифчика. Взгляд Эдварда сосредоточился на ее лице. Рот его был плотно сжат, темный румянец проступал на скулах. Дыхание стало прерывистым. Он накрыл рукой ее обнаженную грудь.
Белла еще никогда не теряла голову от поцелуев. Никогда не теряла голову от секса. Никогда не теряла голову от мужчины. Но сейчас она чувствовала, что полностью утратила контроль над собой.
И теряет голову из-за Эдварда.
При одной мысли об этом сердце ее дрогнуло в унисон с коленями.
Горячие и влажные, его губы сомкнулись вокруг ее соска. Белла вцепилась в плечи мужчины и, задыхаясь в потоке неизъяснимого блаженства, прошептала его имя. Эдвард крепче прижал ее к себе одной рукой, в то время как его рот продолжал сводить ее с ума, а второй рукой освободил другую грудь.
Белла уперлась в твердую выпуклость, обозначившуюся под молнией брюк. Она прижалась еще теснее, потерлась, и горячие волны растеклись по ее бедрам. Эти движения вызвали в ней самой взрыв желания. Какой эффект произвели они на него - сказать было трудно, поскольку в одно мгновение все изменилось. Впервые в жизни Белла могла думать только о себе и своих желаниях.
Ей хотелось, чтобы он взял ее. Здесь. Сейчас.
Его рука лежала на ее спине. Быстро и уверенно он отыскал и расстегнул застежку лифчика. Бретельки упали ей на локти. Эдвард поймал кружевную полоску, смял и бросил на пол.
Внезапно Белла уловила некое движение в противоположном углу комнаты - огромное зеркало шкафа послушно отражало происходящее. Она отыскала себя и замерла, потрясенная увиденным: почти обнаженная, с темными волосами, рассыпавшимися по плечам, набухшими от поцелуев губами, горящими от возбуждения щеками, она являла собой очень эротическое зрелище. Бледные полушария грудей, размером с апельсин, увенчанные розовыми сосками, были влажными после губ Эдварда. Его рука с длинными пальцами лежала на ее спине.
До Беллы дошло, что Эдвард до сих пор в одежде. Лишь рубашка расстегнута на треть.
Их взгляды встретились в зеркале и какое-то мгновение не отпускали друг друга.
- Ты красивая, - хрипло произнес Эдвард.
Под прицелом устремленных в зеркало взглядов его рука поднялась и нежно погладила грудь. Его большой палец пробежал по уже напрягшемуся соску. Прикосновение, словно молния, пронзило ее тело. У Беллы перехватило дыхание. Колени дрогнули, и ей пришлось крепче вцепиться в его плечи, чтобы не упасть.
- Я хочу тебя. - Его голос вдруг стал низким. Без всякого предупреждения одна его рука легла ей на спину, а вторая скользнула под колени. И тут же комната на самом деле закружилась, поскольку Белла оказалась в воздухе, чувствуя, что ее несут на кровать. Он положил ее, лег рядом, и под тяжестью его веса матрац прогнулся, так что Белла перекатилась к нему. Она нырнула в его объятия, ее руки сомкнулись на его шее, а губы потянулись к его рту. Эдвард прильнул к Белле в жадном голодном поцелуе, который окончательно лишил ее возможности соображать.
Его пальцы были обжигающе горячими, когда он пролез под кружевную ткань трусиков. Его ладонь легла на плоский живот, а пальцы отыскали и нежно погладили шелковистый лобок. Потом он приспустил и трусики, и его пальцы погрузились глубже.
- О да, - прошептала Белла в его раскрытые губы, когда он отыскал заветный бугорок.
Он коснулся ее горячего клитора, который уже напрягся в ожидании этого прикосновения, придавил его и начат гладить, пока она не подумала о том, что сейчас умрет от желания. Она блаженно выгибалась под его опытной рукой, но, стоило ему убрать ее, застонала протестуя. Он привстал и избавил ее от остатков одежды. Теперь Эдвард раздевался сам, движения его были резкими и порывистыми. Какое-то мгновение Белла наблюдала за тем, как он расстегивает пряжку ремня, потом присела на кровати, чтобы помочь ему с пуговицами рубашки. Однако ее внимание вскоре было рассеяно великолепным видом обнаженной мужской груди. Широкая и мускулистая, она так и манила прикоснуться к ней. Белла повиновалась и с наслаждением провела по ней ладонями. У основания его горла бешено пульсировала жилка. Белла подалась вперед, чтобы поцеловать ее, как раз в тот момент, когда он наконец управился с ремнем и приподнялся, чтобы снять джинсы. Он извлек из кармана презерватив и, отвечая на немой вопрос Беллы, только усмехнулся.
Обвив его шею руками, Белла не отпускала его и, стоя на коленях на краю постели, покрывала шею и грудь горячими поцелуями.
Одновременно с джинсами Эдвард снял и ботинки, и нижнее белье. Выпрямившись, он провел рукой по ее ягодицам, поднялся вверх по спине, потом опять вернулся к ягодице. Пока он сражался с непокорными пуговицами, проявляя при этом несвойственное ему нетерпение, Белла опустила взгляд на его пенис: набухший до огромных размеров, он был возбужден до предела. Она, взяв презерватив, открыла его и нежно растянула по твёрдому члену.
На какое-то мгновение Эдвард замер и судорожно глотнул воздух.
Затем он слегка оттолкнул ее от себя и, повалив на постель, лег сверху. И вошел в нее – жадно и яростно. Белла вскрикнула, обуреваемая удовольствием от столь страстного вторжения. Его губы накрыли ее рот, словно заставляя замолчать.
Он так сильно обнял ее, что буквально расплющил о собственное тело. Его губы и язык были влажными и обжигающе горячими, когда он исступленно целовал ее. В ответных поцелуях Беллы было не меньше страсти. Ее руки скользнули под рубашку, которую он так и не снял, ногти впивались в шею, спину, ягодицы, а ее бедра выгибались навстречу его неистовым толчкам.
Его член, казалось, заполнил всю ее, а его жар передался и ей. Он с такой настойчивостью овладевал ею, что она едва успевала отвечать на его страсть. Он целовал ее шею, рот, груди. Его рука опустилась и проникла меж их сомкнутых тел. Белла зарылась лицом в ложбинку между его шеей и плечом, обвила ногами его бедра и прижималась, стонала, дрожала, заряженная электрическим экстазом.
Он делал ее своей, и она млела от одного сознания этого.
– Эдвард, о, да! – Ее оргазм был как помутнение рассудка. Она была настолько поглощена собственными ощущениями, что едва расслышала его ответный стон, прозвучавший после того, как он в последний раз вошел в ее дрожащее тело и замер, извергаясь.
Руки Беллы все еще обвивали шею Эдварда, когда он, содрогнувшись, рухнул на нее.
Ноги у Беллы совершенно занемели, а покрывало собралось в жесткий комок, застрявший прямо под спиной. Но такие мелочи ее совершенно не волновали. Белла подумала лишь о том, что прошло чуть более двадцати минут с тех пор, как она вошла в эту комнату, а мир уже перевернулся для нее.