Белла окончательно пришла в себя только в джипе Эдварда, когда тот застегивал ее ремень безопасности. Она с трудом открыла глаза.
— Как ты?
Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы вникнуть в смысл вопроса и вспомнить все, что произошло. Когда это случилось, она дрожащим голосом сказала:
— Поверить не могу, что упала в обморок. Я раньше никогда в обморок не падала.
— Между прочим, я там тоже чуть не грохнулся. Рэндал сглупил, что не предупредил нас.
Перед глазами у Беллы по-прежнему маячило серо-голубое раздавленное лицо. Ей, она знала, никогда уже не забыть, как выглядят раздробленные кости и месиво из человеческой кожи и мяса.
На глаза у нее навернулись слезы, когда спросила:
— Как ты думаешь... — она замолчала, не закончив вопроса, поскольку боялась услышать ответ.
— В этот момент он уже был мертв, Белла.
Она быстро посмотрела на сидевшего рядом человека. Он читает ее мысли?
— Ты видишь меня насквозь, да?
Эдвард пожал плечами.
— Просто я сам подумал о том же. Он был крупным мужчиной, а такого с ног сбить нелегко. Кулаком, я хочу сказать. — Помотав головой, он добавил: — Нет, он не страдал, я уверен в этом.
Белла ухватилась за его слова, как утопающий за соломину. Она надеялась, что Эдвард прав и Джейкоб перед смертью не мучился.
— Жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей всего этого ужаса, — грустно заметил Эдвард, вливаясь в поток движения на шоссе.
— Это он убил Джейкоба.
— Ты в этом уверена?
Белла не ответила. Да какие тут могут быть сомнения, когда бумажник принадлежал Джейкобу, а внутри лежали его права? Кому, скажите, кроме Джеймса Коллинза, могла прийти в голову сумасшедшая мысль изуродовать лицо ее любовника? Конечно же, Джейкоба убил Джеймс.
— Ты ведь понимаешь, что теперь все, живущие и работающие люди на твоей ферме подвергаются смертельной опасности?
Эдвард покачал головой:
— Этот тип не знает, где ты.
— Джейкоб записал твой телефон и твои объяснения, как сюда добраться. Эти записи нашли?
— Понятия не имею.
— Значит, нет, иначе Рэндал непременно упомянул бы об этом.
Эдвард подумал и решил, что она права. При мысли о том, что Джеймс уже у него дома или прячется где-нибудь поблизости, у него зачесались кулаки.
— Мне придется уехать, — вдруг заявила Белла.
— Это еще почему?
— Потому что я не хочу, чтобы из-за меня вы все подвергались опасности.
— Поздно, — зло бросил Эдвард, — если Джеймс знает о твоем местонахождении, то он скорее всего уже где-нибудь неподалеку от фермы. Даже если ты уедешь, думаешь, нам будет от этого какая-то польза? Да ни черта. Как он узнает о том, что ты уехала? Начнет спрашивать? Ну а если кто и скажет, что тебя уже нет на ферме, полагаешь, он в это поверит?
— Господи, — проговорила Белла так тихо, что Эдвард с трудом ее услышал. — Как жаль, что я впутала вас в это дело.
— Полиция, конечно, может подыскать тебе на время квартиру — как главному свидетелю, — продолжал Эдвард, — но я не верю, что ты будеш там в большей безопасности, чем у меня.
— Но вдруг...
— Я всех на ферме предупрежу. Мужчины будут день и ночь караулить. — Он протянул руку и коснулся холодной ладошки своей спутницы. Даже такое легкое прикосновение вернуло Белле ощущение безопасности. — Обещаю: до тебя этот сукин сын не доберется.
Белла молча смотрела в окно, за которым мелькали покрытые снегом безупречно ровные поля. Кажется, узнав о смерти Джейкоба, она должна была почувствовать себя загнанным зверем и ощутить ужас, но на удивление ничего подобного не происходило. Где-то там, за окном, разгуливал на свободе Джеймс Коллинз, маньяк, замысливший ее убить, а она чувствовала себя вполне комфортно. Она не могла объяснить это, но факт оставался фактом.
Конечно, Эдвард не стал посвящать Беллу, что, когда она на некоторое время пришла в чувство в морге, ее напичкали успокоительными, от чего она мгновенно уснула и очнулась уже только в машине.
— Ну как, полегчало? — спросил Эдвард, снова сжимая ее ладонь.
Белла улыбнулась и кивнула. — Рэндал интересовался, на какой машине ехал Джейкоб.
Белла сообщила все известные ей по этому поводу сведения.
Как только они доехали до фермы, Эдвард первым делом позвонил Рэндалу и передал ему информацию о машине. Он также поинтересовался, не было ли в кармане у Джейкоба записки с его указаниями, как доехать до фермы, и номер телефона. Как Белла и предсказывала, никаких записей в карманах убитого Фостер не обнаружил. Осознав, какая опасность угрожала теперь всем, кто был на ферме, Рэндал решил прислать туда пару своих сотрудников. Эдвард возражать не стал.
Пока они отсутствовали, Шарлотта приготовила им обед. Белла отказывалась есть, но Эдвард и Шарлотта смогли уговорить ее проглотить пару кусочков мясного пирога.
Во время еды Эдвард рассказал о предложении Рэндала прислать им в помощь несколько полицейских.
— Они круглые сутки будут здесь охранять нас.
— И как долго это будет продолжаться?
— Пока в этом будет необходимость, — объяснил Эдвард и налил себе кофе. — Места, где спрятаться, у нас здесь, конечно, много, но Коллинзу понадобятся еда, бензин и тепло — возможно, куда быстрее, чем мы думаем. Кроме того, на каждом перекрестке будут выставлены полицейские, они также возьмут под наблюдение мотели, бензозаправки, бары. Как только Коллинз где-нибудь засветится, непременно найдется человек, который обратит на него внимание и сообщит о его появлении в полицию.

***

Зафрина Мерфи снова застонала и затихла, лежа в холодном снегу. Она умоляла о приходе смерти, которая бы положила конец мучениям, продолжавшимся долгие часы. Поэтому звук мотора отъезжавшей машины прозвучал для нее райской музыкой.
Она лежала на холодной заснеженной земле, дожидаясь неизбежного конца, и надеялась, что он не замедлит прийти, поскольку боль, терзавшая ее, была невыносимой.
Он дважды избивал ее до потери сознания, когда же она приходила в себя, то обнаруживала, что он, склоняясь над ее лицом, снова кончает, залепляя ей глаза и нос спермой.
Самое странное заключалось в том, что поначалу он не прибегал к силе. Да и зачем? Она сама готова была исполнить любую его прихоть. Но чем больше энтузиазма в сексуальных играх она демонстрировала, тем больше он зверел. Все это — с последующими избиениями — превратилось в затянувшийся многочасовой кошмар. Зафрина никогда не думала, что мужчина столько раз может кончать. Всякий раз, когда она умирала от боли и ужаса, он снова возбуждался.
Что клиент ей достался непростой, она поняла с самого начала, когда он еще ничего особенного не делал — и, уж конечно, ее не бил. Тогда Зафрина еще считала, что все закончится быстро и она снова вернется в бар. Но она провела с ним всю ночь, и не было пытки, через которую ей за это время не пришлось бы пройти. Все продолжалось бы и дальше, но, к счастью, наступил рассвет.
Зафрина повернулась на бок и застонала. Если бы она знала, что ей придется вытерпеть такое, она предпочла бы сразу умереть. У нее на побелевших губах даже появилась улыбка — она приветствовала смерть, которая вот-вот должна была за ней явиться. Оказавшись в заброшенной местности, через которую никто никогда не ездил, не имея сил, чтобы приподняться или закричать, она понимала — через пару часов холод ее доконает.
Ребра он ей наверняка сломал. Как-то раз в детстве Зафрина попала в автомобильную катастрофу, получила перелом двух ребер, и боль в груди при попытке вздохнуть была тогда точно такой же. Оба глаза затекли так, что она ничего не видела, губы распухли и кровоточили. В голове у нее звенело, и единственными звуками, которые заглушали этот звон, были отдававшиеся в ушах громкие и частые удары сердца.
Но и это было не самое худшее. Пытаясь вырваться из рук насильника, она вывихнула плечо, и теперь пронизывающая боль не оставляла ее ни на минуту.
Проваливаясь в темноту, она вспомнила о двух малышах в маленькой квартирке, и на глаза навернулись слезы.

***

— Сколько времени в твоем распоряжении? – поинтересовался парень
— Пару часов. Отец ждет меня только к обеду, — улыбаясь ответила ему девушка.
— Знаешь, надоело мне прятаться от твоего папаши.
Девушка прижалась к нему и положила руку ему на бедро. Она почувствовала, как напряглось его тело, и улыбнулась.
— Ничего, ждать осталось недолго.
— Через месяц тебе исполнится восемнадцать.
Его спутница рассмеялась:
— Точно, а когда это произойдет, он уже не сможет диктовать, с кем и когда мне встречаться.
— Не понимаю, с чего это он так меня невзлюбил? Что я такого сделал? — сглотнув, поинтересовался парень, когда, остановившись у зарослей кустарника, девушка сняла куртку и под тонким свитером четко обозначились девичьи груди без бюстгальтера.
— Тебе уже двадцать пять, а у тебя нет постоянной работы, — хотя девушке было только семнадцать, она прекрасно знала о своей власти над этим парнем. Она прижалась губами к его щеке. — Я люблю тебя.
В следующее мгновение свитер уже взвился у нее над головой, а потом отлетел в сторону.
У парня сбилось дыхание.
— Я мучаю тебя, да? — спросила она с улыбкой.
— Нет, — ответил он хрипло.
— Значит, ты не будешь против, если я устроюсь поудобнее?
Парню нравилось, когда она его поддразнивала. Да что там нравилось — он от этого просто с ума сходил.
Девушка стала коленями на сиденье и принялась стаскивать с себя джинсы. От этих манипуляций ее груди начали колыхаться, и парень, потянувшись к ним руками, застонал.
— Что это такое? — неожиданно спросила девушка, ткнув пальцем в запотевшее окно.
Парень посмотрел в указанную сторону, но кроме засыпанных снегом зарослей невысокого кустарника ничего не увидел.
— Может, какое-то дохлое животное.
— Похоже на шубу!
— Тогда медведь.
Согласившись с его предположением, девушка сняла джинсы, и, подстелив под себя плед, подняла ногу и положила ее на спинку сиденья.
Парень, увидев абсолютно все, тут же навалился на девушку. Быстро перепихнувшись первый раз, они перебрались на заднее сиденье. Теперь девушка упиралась ладонями в окно, а парень вбивался в нее сзади.
— Да, да, да , — машинально вторила девушка, наблюдая за тем, как дохлое животное у кустарника вдруг зашевелилось.
Девушка тут же отскочила и, толкнув ошарашенного парня в плечо, крикнула:
— Это не медведь, это женщина. Я видела ее ногу.

***

Благодаря врачу, напичкавшему ее обезболивающими препаратами, Зафрина находилась в состоянии полусна. Плечо ей вправили, а руку аккуратно уложили в гипс. В первый раз за долгое время она не ощущала никакой боли. Это было как Божье благословение.
Единственным человеком, который ей досаждал, был Рэндал Фостер. Он без конца задавал ей вопросы.
— Как звали этого человека?
— Я не знаю.
— Во что он был одет?
— Куртка военного образца. Вязаная шапка.
— Какая у него была машина?
— Белая. «Шевроле», кажется.
— Он говорил вам, где остановился?
— Нет. Скажите, что с моими детьми?
— С ними все в порядке.
— Хорошо, — пробормотала Зафрина, чувствуя, как снова проваливается в сон.
Рэндал некоторое время смотрел на спящую женщину, потом негромко выругался. Просил же он этого проклятого доктора не давать ей слишком много транквилизаторов, но тот не послушался, и вот вам, пожалуйста, результат! Теперь остается только сидеть и ждать. Рэндал еще некоторое время походил по палате, потом остановился. А что еще, собственно, могла ему сообщить эта женщина? Ясно же, что это работа Коллинза! Рэндал вздохнул и направился к выходу из палаты, задавая себе по пути один-единственный вопрос: как его поймать?

***

Белла, не до конца отойдя от успокоительного, равнодушно играла с Эдвардом в «Монополию». Эдвард сделал неудачный ход и застонал:
— Н-е-е-е-т!
— Что значит «не-е-е-е-т»? Нужно платить. — Белла раскрыла ладошку в надежде, что он положит туда игрушечные деньги.
— Не могу. У меня наличность кончилась, — жалобно произнес Эдвард, взглянув на тощую стопочку игрушечных долларов, составлявших все его богатство.
— Очень плохо. Значит, я выиграла. — Она протянула руку, чтобы сгрести с доски жалкие капиталы Эдварда.
Он перехватил ее руку.
— Подожди. Может, договоримся?
Белла одарила его непонимающим взглядом:
— Это что еще за договоры такие?
Эдвард, чтобы расшевелить Беллу, игриво предложил:
— Ставлю на кон свое тело за возможность бросить кости еще раз.
— Это что же — «Стриптиз-монополия»? Никогда о такой не слышала.
— Есть и такая — самая азартная.
Белла чуть отодвинулась и посмотрела на длинное мускулистое тело Эдварда, лежавшего в расслабленной позе на ковре у камина.
— Даже и не знаю, стоит ли твое тело такого риска.
— Уверяю тебя, стоит.
Белла, признаться, ничуть в этом не сомневалась, но сразу соглашаться на предложение не хотела.
— А ты, надо сказать, самоуверенный тип. Женщины таких любят, — усмехнулась она. Затем Белла все-таки решила ему подыграть. — Итак, давай все-таки решим, стоит ли игра свеч.
— То есть?
— Все очень просто. Ты раздеваешься, а я смотрю и решаю, стоит ли предоставить тебе дополнительный ход.
— Это значит, я буду лежать здесь голый, а ты будешь меня разглядывать?
— А что, разве речь шла не о «Стриптиз-монополии»?
— Тогда, может быть, я сниму рубашку?
— Что я, мужчин без рубашки не видела? Снимай сразу джинсы!
Глаза Каллена округлились. Увидев его реакцию, Белла улыбнулась.
— Да шучу я. Так что советую принять поражение с достоинством.
Эдвард тяжело вздохнул, поднялся с ковра и присел на корточки.
— Лучше бы я сыграл с тобой в карты.
Белла хихикнула, наблюдая за тем, как он с мрачным видом укладывал фишки и кубики в коробку.
— А ты уверен, что обыграл бы меня в карты?
— Но я же холостяк, — произнес Эдвард с таким видом, словно это автоматически превращало его в мастера карточной игры. На Беллу, впрочем, его заявление никакого впечатления не произвело.
— Ну и что с того?
— А то, что холостяки всегда играют в карты, когда не...
— Когда не заигрывают с чужими женами? — подсказала Белла.
— Когда не работают, — закончил Эдвард.
Белла снова рассмеялась.
— И это все, чем занимаются холостяки? Работают и играют в карты?
— А еще спасают юных девочек, попадающих в беду.
Белла покачала головой:
— Я, видишь ли, уже давно не девочка.
— Я знал в своей жизни только одну юную девочку, так ты очень на нее похожа.
Белла ничего на это не сказала, но замечание Эдварда расценила как комплимент. Она сходила на кухню и проверила курицу в духовке.
— Сколько же еще ждать? Я умираю от голода, — поинтересовался Каллен, когда она вернулась, чтобы помочь ему убрать игру.
— Осталось всего десять минут. И куда в тебя столько еды влазит?
Эдвард хмыкнул.
— У меня период роста.
— Если наши праздники обжорства не прекратятся, я, пожалуй, скоро не влезу в свои вещи, — заметила Белла, поднимаясь с пола. — Пойду-ка я пока сварю кофе.
Эдвард пересел на диван, положил ноги на журнальный столик и принялся щелкать кнопками телевизионного пульта.
— Что посмотрим? — крикнул он в арку кухонной двери.
Белла, приготовив кофе, вошла в гостиную и села на диван, устремив взгляд на экран телевизора. Каналы мелькали перед глазами со скоростью света, так что уследить за происходящим было просто невозможно.
— А ты что хочешь?
— Что-нибудь хорошее.
— Если ты будешь и дальше так щелкать, мы ничего не выберем. Может, лучше заглянуть в программу? — предложила Белла.
Эдвард помотал головой:
— Чего нет, того нет.
Неожиданно мельтешение каналов на экране прекратилось, и все его пространство заняла обнаженная женская спина. Какой-то человек страстно целовал женщину. Камера двинулась вниз, и скоро их взгляду предстало совершенно обнаженное тело. Далее в кадре появились обнаженные груди. Мужчина опустил голову и стал целовать сосок.
— Интересное кино, правда? — заметил Эдвард.
Белла спросила:
— У тебя есть кабельное?
— А ты не заметила тарелку на крыше?
Белла некоторое время следила за картинкой на экране, потом произнесла:
— Сейчас она должна чуть откинуться назад. По-моему, самое время. А то упадет.
Эдвард поднял удивленные глаза:
— Ты думаешь?
Мужчина и женщина стояли в ванной под струями воды и ласкали друг друга. Словно повинуясь воле Беллы, женщина и в самом деле немного отклонилась назад, чтобы не потерять равновесия. При этом ее ягодицы все время маячили на переднем плане.
Белла презрительно фыркнула.
— Тебе не нравится?
— Мне не нравится, что в таких фильмах чаще всего дают крупный план женщин, а не мужчин.
— Не из тех ли ты дамочек, что борются за свои права и свободы? — нахмурившись, поинтересовался Эдвард.
— Разумеется, — с вызовом произнесла Белла. — А как же иначе?
Эдвард никак не мог сообразить, что ему ответить на подобное заявление. В их Богом забытом крае люди большей частью были старомодными. Они, конечно, догадывались, что мир вокруг меняется, но к прогрессу особо не стремились. Он слышал о феминистках, но никогда лично с ними не встречался и не хотел, так как слухи о них были не из приятных Естественно, Белла не имела об этом ни малейшего представлений. По этой причине Эдвард решил, что в данном случае лучше всего промолчать и больше к этой томе по возможности не возвращаться.
— А ты считаешь справедливым, когда на всеобщее обозрение выставляют женщину, а мужчина прячется за ее спину?
Эдвард пожал плечами. Сказать по правде, он об этом никогда не думал.
— Может, мужчины более застенчивы?
Белла преувеличенно громко расхохоталась.
— Мужчины? Застенчивы? Что-то я сильно в этом сомневаюсь.
— Ты, конечно же, знала их великое множество, поэтому можешь судить?
Белла сделала вид, что не расслышала.
— В общем, это плохой фильм.
Она не ответила на вопрос, но Эдвард не оставил это без внимания. Зря он ее об этом спросил. В конце концов, ее личная жизнь его не касается. Не должна касаться. Даже если у них сложатся какие-то отношения — а Эдвард очень на это надеялся, — пусть мужчины, бывшие когда-то в ее жизни, в ее прошлом и остаются. Безликими и безымянными.
— Ты уже его видела?
— Нет, но когда на экране слишком много обнаженки, значит, у авторов проблемы с содержанием.
— Может, переключим на другой канал?
Белла пожала плечами:
— Как хочешь. — Потом она посмотрела на часы. — А курица, наверное, уже готова.
Эдвард снова взял в руки пульт и крикнул:
— Ты футбол любишь?
— Бейсбол! — отозвалась она из кухни.
— Бейсбол? — повторил Эдвард с неприкрытым отвращением.
— Да, бейсбол, и посмей мне только сказать о нем что-нибудь плохое.
— Как же мы с тобой будем жить, если ты любишь бейсбол, а я – футбол?
— А я-то думала, что мы уже живем вдвоем.
— Я имел в виду, потом... в разгар футбольного сезона…
— К тому времени меня уже здесь не будет.
— Да? Что ж, тогда никаких проблем.
— А если я все-таки к тому времени не уеду, то куплю себе свой собственный телевизор.
Эдвард расхохотался. Ему нравилось жить с ней под одной крышей. Было с кем перекинуться словом, кого поддразнить. Ему нравился кофе, который она варила, нравилось, как она смеялась, как отвечала на его «шпильки»... Ему много чего в ней нравилось. Эдвард вдруг почувствовал, что, когда она уедет, в доме станет пусто.
Белла накрыла стол. Эдвард тут же накинулся на еду. Белла с улыбкой следила за тем, как Каллен с жадностью поглощал ее стряпню.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
— Может, я подойду? — спросила Белла.
Эдвард с набитым ртом помотал головой, выражая согласие.
— Алло, — сказала она, снимая трубку.
— Привет, шлюха.
Белла замерла. Она не слышала этот голос уже целую неделю и стала постепенно его забывать. Ей просто в голову не приходило, что он отважится сюда позвонить. Теперь она поняла, что ошиблась.
— Ты что думала? — продолжал между тем Джеймс. — Я тебя не найду? Нет, дорогуша, так легко ты от меня не отделаешься. Я люблю тебя, забыла? И никому не уступлю.
Она открыла рот, но ответить, так ничего и не смогла.
— Это я прикончил твоего хахаля, а теперь займусь тем, с которым ты трахаешься сейчас.
Белла посмотрела на Эдварда. У нее перехватило дыхание, и говорить она не могла; внимание же Эдварда было целиком поглощено едой.
— Я устрою ему сладкую жизнь. Точно так же, как я устроил ее твоему прежнему любовнику.
Она на мгновение представила себе изувеченное, как у Джейкоба, лицо Эдварда, и глаза у нее округлились от ужаса. Ее затянувшееся молчание привлекло наконец внимание Эдварда, и он поднял глаза.
— В чем дело? С кем это ты разговариваешь?
— ...но на этот раз я придумаю что- нибудь особенное. Он сам будет молить меня о смерти — и ты тоже, шлюха!
Эдвард выхватил у Беллы трубку и услышал последние слова Джеймса.
— Это ты, Коллинз? — рявкнул он. — Что же ты прячешься? Может, хватит доставать беззащитную женщину? Посмотрим, хватит ли у тебя смелости встретится с настоящим мужчиной!
Наступившее молчание было долгим.
— Мне хватило смелости разделаться с ее прежним парнем. Хватит и на тебя, — вновь прозвучал голос Джеймса.
— Ну так что же тебе мешает?
— Тебе нравится ее трахать?
— Еще бы, конечно!
— Я убью тебя. Я вас всех убью! — заревел Джеймс.
Эдвард расхохотался. Он специально пытался разозлить Коллинза. Стоило маньяку потерять хладнокровие, как он мог совершить какую-нибудь ошибку. Именно такой ошибки Каллен и ждал.
— Ты просто трус и импотент, - сказал Эдвард и бросил трубку.

Предыдущая глава