Прошу прощения за долгое отсутствие! Всё лето я сдавала экзамены: ЕГЭ, вступительные в институтах. А потом я поступила!! И начался учебный год в университете, ознакомление со студенческой жизнью. Поэтому я начала переделывать главу только в октябре и недавно закончила. Спасибо моей бете, АкваМарине, что так быстро отредактировала материал!

POV Alice

С момента пробуждения тревога не покидала меня, заставляя сердце сжиматься в страхе. Сон заполнял мои мысли, даже когда я сидела в школьном автобусе. Я не понимала, какой он несёт в себе смысл, что случалось крайне редко. Чаще всего я могла догадаться, что значат сновидения, но иногда они сбивали с толку.
А помощи искать было негде: сонники были неэффективны. Все пояснения, написанные «экстрасенсами» или «астрологами», расплывчаты и неясны. В большинстве случаев они не сбывались, поэтому полагаться можно было только на себя.
Волк... Враг? Одиночество? Это более похоже на Эдварда. Волки — предки собак, которых называют друзьями человека.
Может, у Эдварда появится новый знакомый? Тогда волк, оскалившийся на брата, мог причинить ему вред или нет? Что бы это ни значило, что-то опасное приближается. К счастью, сегодня Эдвард целый день будет дома, а значит, ничего плохого не произойдёт.
Внезапно я вспомнила, что брат говорил о головной боли, вызванной встречей с Беллой. Может быть, этим волком была Изабелла Свон? Цвет шерсти животного походил на оттенок волос девушки. Но зачем ей это? Из-за обиды?
Я не могла поверить в это предположение, потому что Белла не казалась мне злопамятной и агрессивной.
Почему всё так запутанно? Словно я потерялась в лабиринте и теперь, блуждая по проходам, искала верный путь, который выведет меня к цели.
Как же это раздражало и пугало одновременно. Нужно вспомнить весь сон, чтобы найти новые зацепки.
После долгих раздумий и переживаний я почувствовала ноющую боль в висках и помассировала их, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Однако стало только хуже. Я надеялась, что головная боль пройдёт, когда я выйду на свежий воздух. Взглянув в окно, я увидела очертания здания школы.
Внезапно по всему салону раздался громкий голос водителя, разбудив некоторых спавших, и прервал шумные разговоры учеников:
— Подъезжаем к школе!
Припарковавшись на школьной стоянке, шофёр открыл дверь, и все стали выходить из ярко-жёлтого, но покрытого ржавчиной и зеленью, автобуса.
Я направилась к корпусу, в котором у меня будет испанский.
Впереди меня шли девушки, разговаривающие друг с другом и изредка оглядывающиеся назад, как мне казалось, на меня. Их мимолётные взгляды заставляли меня думать, что их шёпот был осуждающим, что они насмехались надо мной.
Однако я понимала, что это моя разыгравшаяся фантазия, которая выдумывает то, чего нет на самом деле. Но нервозность и подавленность неприятным червяком засели у меня где-то в районе груди и грызли мою уверенность.
Где неугомонная и приставучая Джессика, когда она нужна?
Нельзя было не заметить красный BMW, от которого никто не мог отвести взгляда. Высокие девушка и парень с белокурыми волосами отходили от него, а толпа, окружившая их, расступалась перед ними. Наверное, эта машина принадлежала им.
Уверенная, но в то же время лёгкая и грациозная походка девушки, взгляд, направленный вперёд, высоко поднятый подбородок — всё это я уже где-то видела.
Незаметно для себя я направилась в их сторону. Интерес двигал мной. Хотелось лучше разглядеть блондинку, узнать, кто она.
Не обращая внимания ни на кого на своём пути, я, словно заворожённая, продвигалась вперёд, как неожиданно почувствовала удар, сбивший меня с ног, вышибивший из моих лёгких весь воздух.
Голова начала болеть сильнее прежнего от мощного столкновения с кем-то.
При падении назад моё сердце забилось чаще от страха, но кто-то поймал меня за кисть и резко потянул на себя, и я оказалась в крепких объятьях. Чувствовала себя тряпичной куклой, которую кинули в стену, и от удара её ниточки лопнули, но вовремя схватили, и в руках она распалась на части.
— Ты жива, кроха? — прозвучал громкий голос у меня над ухом.
Я, страшась и в то же время возмущаясь данным прозвищем, посмотрела на своего «спасителя», возвышающегося надо мной. Все мысли, как птицы, выпорхнули из головы. По сравнению с ним я и правда была крохой.
Для того чтобы ответить ему, мне пришлось сначала выбраться из его стальной хватки, а потом поднять голову так, чтобы могла видеть лицо парня, на котором читалось беспокойство.
— Всё хорошо… С-спасибо, — с трудом ответила я. — Элис Каллен, — представилась, а после поняла, как это глупо выглядит.
— Эммет МакКартни, — произнёс «гигант», улыбнувшись, отчего у него появились ямочки на щеках. — Извини, но мне надо бежать на урок. Ещё увидимся, — сказал он и умчался.
Я бы так и стояла на дрожащих ногах и с колотящимся сердцем, совершающим рваные и быстрые удары, если бы не слова Эммета, напомнившие мне о том, что я опаздываю. Я побежала в корпус.
Входя в класс, я заметила суматоху: некоторые парни сдвигали парты вместе, кто-то пересаживался, а учительница что-то бормотала и грубыми движениями листала журнал, что выдавало её недовольство. Единственное, что я могла различить из тихой и невнятной речи женщины, это «как же всё не вовремя» и «надо же заболеть в начале учебного года». Затем она повернулась, и её раздражённый, недовольный взгляд зелёно-серых глаз наткнулся на меня.
— Девушка, проходите и занимайте оставшиеся места, не стойте в проходе. Не мешайте другим заходить в класс, — сказала она строгим голосом.
Обернувшись, я увидела, что позади меня столпилось пять учеников. Один парень, которому, наверное, надоело ждать, прошёл в кабинет, задевая меня плечом, из-за чего я покачнулась и едва устояла на ногах. Я отошла в сторону, чтобы не мешать другим.
— Сегодня нам придётся потесниться, так как занимаемся в два класса — со старшеклассниками. (п.а.: Элис в одиннадцатом классе, она занимается с двенадцатым. Вспоминаем, что в Америке двенадцать классов, не одиннадцать.)
Я поторопилась занять свободное место рядом с тёмноволосой девушкой во втором ряду. Слева от меня оставался ещё один стул.
Прозвенел звонок, и мисс Фелбс начала урок:
— Buenos días! (Доброе утро!)
Однако учительницу прервал стук в дверь, которая открылась, и в кабинет, извинившись, вошла белокурая красивая девушка. Она глазами окинула класс и её лицо вмиг изменилось: брови нахмурились, фиалкового цвета глаза потемнели, а красивые линии рта искривились.
Не только её опоздание, но и красота, грациозные, лёгкие движения привлекли внимание. Белая свободная блузка, заправленная в чёрные, суженные к низу штаны с завышенной талией и красные туфли на невысоком каблуке — простая одежда, однако как идеально она смотрелась на девушке, будто была создана для неё.
Где же я её видела?
Блондинка быстро нашла свободное место и направилась к парте, за которой сидели я и темноволосая девушка.
Я почувствовала, как одноклассница зашевелилась рядом, но не замечала, что она делала, так как не могла отвести взгляда от красавицы, как и многие присутствующие в классе. Мисс Фелбс также явно осталась неравнодушна к её задержке.
— Мисс Хейл, ещё одно опоздание — и я не пущу вас в класс, — обратилась к ней преподавательница, а я сильно удивилась, услышав это имя, как если бы мне сказали, что Эдвард не мой родной брат.
Мне сразу же вспомнилось содержание статьи, появившейся несколько лет назад. Розали Хейл — модель, забросившая свою работу, хотя была успешна в этой сфере, после расставания с женихом и его смерти. Это всё, что я знала о ней и, конечно, не ожидала увидеть её здесь, в Форксе. Это было последним местом, куда она могла переехать.
— Но я не опоздала, мисс Фелбс, а пришла со звонком, — возразила Розали.
— Мисс Хейл, мой вам совет: иногда стоит промолчать, чтобы не создавать себе проблем.
Несмотря на то, что поведение Розали раздражало учительницу, её голос был плавным и спокойным, как и её вид, чего нельзя было сказать о девушке: на её лице можно было увидеть возмущение, гнев, смущение.
— Что это значит?
— Не пререкайтесь с преподавателями, и вы не будете получать замечания, — ответила мисс Фелбс, чем вызвала бурную реакцию у учеников, которые начали ехидно посмеиваться.
Но учительница осадила их:
— Это и остальных касается. Так как сегодня два класса, то задание будет для всех общее. Я раздам тексты, которые вы должны внимательно прочитать и перевести. Даю вам двадцать минут.
После того как мы получили листки с заданием, я начала делать заметки, выделяла непонятные для меня абзацы. Соединяя переведённые слова в предложения, я стала осознавать, что данный текст — отрывок из трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Эту пьесу я перечитывала множество раз и знала её довольно хорошо, поэтому могла процитировать некоторые строфы.
— Время закончилось. Теперь я проверю то, как вы поняли текст. Отвечать будет Розали Хейл.
Я заметила, как плечи блондинки напряглись, а руки сжались в кулаки.
— ¿Cuál es el nombre de los protagonistas de esta historia? (Как зовут главных героев этой истории?)
— El nombre de la chica es Juliette, — голос Хейл немного дрогнул, — y el tipo es Romeo. (Имя девушки Джульетта, а парня — Ромео.)
— ¿Qué hace el personaje principal de este historia? (Что делает главный персонаж этой истории?) — спросила мисс Фелбс.
Розали стала искать в тексте ответ на вопрос, но не смогла найти. Я пододвинула свой лист с написанным ответом ей. Девушка сначала замерла, а затем украдкой посмотрела на мой перевод и ответила:
— Juliette bebe veneno. (Джульетта выпивает яд.)
— Alice, no quiero que tu respondas por Rosalie (Элис, я не хочу, чтобы ты отвечала за Розали), — сделала мне замечание учительница.
— Но ответа нет в тексте, мисс Фелбс, — произнесла я.
Преподавательница заглянула в свой лист и быстро пробежалась взглядом по тексту, а затем сказала:
— Да, ты права, извини. Продолжим работу, — обратилась ко всему классу мисс Фелбс.
Я скорее ощутила, чем увидела движение слева от меня, и повернулась.
— Спасибо, — неуверенно сказала Розали.
Хотя девушка благодарила меня, её глаза говорили совсем другое: недовольство.
«Зачем делать то, чего не хочешь?» — подумала я.
— Но я бы сама справилась, — холодно произнесла Хейл.
«Она не может принять своё поражение», — решила я. Вот почему: её научили всегда быть вежливой при любых обстоятельствах.
Оставшуюся часть урока мы отвечали на вопросы мисс Фелбс. Прозвенел звонок, ученики стали выходить из класса. Собирая вещи, я украдкой наблюдала за Розали Хейл.
Она резкими движениями быстро убирала учебники и пенал в сумку, из-за чего её волосы золотистого цвета каскадом падали ей на лицо, поэтому Розали постоянно заправляла длинные локоны за ухо. Однако непослушные пряди снова выпадали, чем раздражали блондинку ещё больше.
Невольно моё внимание привлекла насыщенного красного цвета роза, как и губы девушки, на рубашке. Но не сам цветок, а золотые шипы на изящно согнутом стебле.
«Эта брошь очень подходит ей. Снаружи выглядит красиво и элегантно, но дотронешься — и она выпускает свои шипы», — подумала я, выходя в школьный коридор.
Внезапно ко мне подбежал кто-то сзади и взял за руку. Обернувшись, я увидела улыбающуюся Джессику.
— Привет! — радостно воскликнула она.
«Как она меня так быстро нашла? Урок только закончился», — недоумевала я.
— Привет, Джессика.
Внезапно её глаза широко распахнулись, рот приоткрылся, образовывая букву «о».
— Что случилось?
Стенли только кивнула мне, показывая на кого-то позади, а потом спросила:
— Ты учишься с ней в одном классе?
Обернувшись, я увидела Хейл, уже проходящую мимо нас.
— Да, — безразличным тоном ответила я, хотя не отвела взгляда от блондинки.
— Это же Розали Хейл! — Джессика шёпотом произнесла её имя.
— Да, она, — подтвердила я, хотя этого и не требовалось: Стенли и так узнала её.
А Розали уходила дальше, растворяясь среди толпы, однако внезапно она остановилась и несколько человек вместе ней, чуть не сбив её с ног.
Девушка обернулась к ним, одарила злым взглядом и уже открыла рот, чтобы сказать что-то, как внезапно передо мной появилось лицо Джессики, которая была недовольна моим невниманием к ней. И я так не увидела, что произошло дальше с теми людьми, но криков я не слышала.
— Где ты витаешь? Ты ведь знаешь её? — уже требовательно спросила шатенка.
«Откуда она знает, что мы познакомились на уроке?» — удивилась я.
— Да, знаю, — ответила я, наконец-то посмотрев на Стенли, и наклонила голову так, чтобы увидеть Розали.
Её уже не было в толпе. Она стояла возле стены, а рядом с ней — высокий блондин. Он хмуро смотрел на девушку, а его руки были скрещены на груди. Парень был явно недоволен. Ещё раз взглянув на его лицо, я узнала в нём брата Розали, Джаспера.
— Ого! Класс! — восторгалась Джессика.
— Элис, садись вместе с нами в столовой. И Розали позови с собой, — попросила мягким голосом, похожим на урчание сытой и довольной кошки, Стенли.
— Конечно! — согласилась я, хотя заранее знала, что Розали мне откажет.
На лице Джессики сразу же появилась сияющая улыбка.
— Где у тебя следующий урок? — опомнилась девушка.
Я пыталась вспомнить расписание, но даты, предметы, номера кабинетов и корпусов путались в голове.
— В... пятом корпусе. История, кажется, — ответила я, смутно припоминая последовательность занятий.
— О! Я тоже иду в этот корпус. Пойдём вместе, — дружелюбно предложила Джессика.
Я улыбнулась ей и ответила:
— С удовольствием.
Надев куртки, мы вышли под дождь, который припустил сильнее.
— Уже привыкла к Форксу? Сильно отличается от Чикаго?
— С трудом, но приспосабливаюсь. Форкс и Чикаго — два совершенно разных города, — тихо произнесла я, не испытывая большого желания говорить об этом.
— Ничего страшного, ты привыкнешь. Или через несколько лет переедешь, чтобы учиться, — беззаботно сказала Стенли.
Я была удивлена тому, как легко она говорит о переезде — будто это детская беззаботная ночёвка.
— Кстати, а где твой брат? — неожиданно вспомнила Джессика, чем застала меня врасплох. — Вы постоянно вместе ходите — не разлей вода, — заметила девушка с похожим на зависть чувством. — Так где же Эдвард? — нетерпеливо спросила Джессика.
— Его сегодня не будет в школе: он заболел.
Я заметила, как губы Стенли поджались, на лбу появилась складочка. Мой ответ был не таким, какой хотела услышать Джессика.
Каждый раз, когда шатенка видела нас с Эдвардом, я замечала восхищённые взгляды в сторону брата. Я подозревала, что он нравится Стенли, однако знала: это не взаимно.
Мы обогнули кафетерий и направились к южным корпусам. Джессика проводила меня до самой двери, хотя номер дома был виден издалека.
— Удачи тебе, — пожелала мне девушка. — Надеюсь, на других уроках ещё встретимся, — с надеждой в голосе добавила она.
— Взаимно, — ответила я и неопределённо ей улыбнулась.
Остаток утра прошёл более спокойно.

Настало время обеда. Я направилась в столовую и по пути встретила Стенли. Но изменила своё решение и предупредила Джессику. Она ответила, что купит мне еду. Я поблагодарила её и ушла в уборную.
Открыв дверь туалета, я услышала, как кто-то сыплет проклятиями. Знакомый голос принадлежал Розали Хейл, которая явно была недовольна.
Услышав скрип двери и мои шаги, девушка сразу же замолчала. В помещении сделалось тихо. Даже стало слышно, как вода течёт по трубам.
Когда я вошла в комнату, увидела Розали, стоящую возле окна в странной позе: спина согнута, рукой она как будто пыталась что-то оттереть со щиколотки левой ноги. Заметив меня, девушка сразу выпрямилась и спрятала ногу.
Я догадалась, что своими манипуляциями Хейл пыталась остановить стрелку на колготках, но явно безуспешно. Я не любила попадать в такие ситуации (а они происходили со мной часто), поэтому у меня в сумке всегда лежал прозрачный лак.
Отыскав флакончик с жидкостью, я протянула его Розали:
— Возьми.
Девушка вопрошающе посмотрела на меня.
— Замажь стрелку, чтобы она дальше не пошла, — объяснила я. — А прикрыть можешь сумкой. Никто не заметит, — посоветовала ей, на что Хейл только фыркнула, но взяла лак.
— Я бы сама справилась. Никто бы не обратил внимания на такой пустяк, — горделиво ответила девушка, глядя мне в глаза.
— Но ты приняла мою помощь, значит, это важно для тебя, — возразила я.
Розали опешила от моей наглости и не сразу ответила на неё.
— Отлично, я больше не побеспокою тебя, — безэмоционально произнесла Хейл.
— Я просто хотела помочь тебе, как сделала бы и другим людям, — проговорила я, обиженная её реакцией.
— Если уж на то пошло... Разве я просила тебя о помощи? — усмехнулась Розали. Но она нуждалась больше чьим-то вниманием, чем помощью. — Я просто использовала тебя. Если тебя это не устраивает — уходи.
— Но...
Я не успела сказать что-то внятное, так как Розали ушла. Она не ждала ответа, который нужен был мне.
Розали Хейл, о которой я читала, оказалась совсем другой — тщеславной и грубой. Однако она, как и все, нуждалась в дружеской поддержке.



«Да что эта избалованная девчонка хочет от меня?!»
От злости на эту выскочку я не рассчитала силы. Послышался громкий хлопок — дверь ударилась об стенку, а потом заскрипела, закрываясь.
Её доброта раздражала, правильные поступки и беспечность приводили к агрессии. Это была не зависть, нет. Это было похоже на то, как если съесть брауни и запить чаем с сахаром. Чересчур сладко, настолько, что начинают не просто болеть, а ныть зубы. И даже не помогает вода. Только тёплый чай без сахара.
Мне сейчас нужен мой «чай без сахара» — мне необходим Джаспер, который остался в другом корпусе.
Я зашла в кафетерий — в заполненное мельтешащими студентами помещение. Некоторые быстро подбегали к очереди, чтобы ухватить свою порцию еды, другие искали свободные столики, остальные либо уже ели купленный ланч, либо, не торопясь, уходили из столовой.
Из-за такого большого количества студентов я не могла найти брата в этом «муравейнике». Отчаявшись увидеть Джаспера, я хотела позвонить ему, но не успела, так как моё внимание привлекло движение справа.
Посмотрев в ту часть кафетерия, я увидела брата, машущего мне рукой. Обрадовавшись, я, быстро огибая столики, подошла к нему.
— Неужели я отыскала тебя среди этого хаоса? Я думала, эта толпа поглотила тебя, и я останусь без обеда сегодня. Не мог отправить сообщение? — возмутилась я.
— Я стоял в очереди за съестным для тебя, — спокойно пояснил Джаспер, перекладывая еду ближе ко мне.
— Не только для меня, — возразила я. — Ты и себе поесть купил.
Пропустив мою последнюю фразу, он сказал:
— Вот твои салат, кремовый суп и… — брат оглядел поднос в поисках чего-то, — вода.
Он поставил бутылочку передо мной.
— Спасибо.
Сделав маленький глоток воды, я оглядела весь кафетерий. Мой взгляд задержался на Джессике Стенли.
Она сразу же запомнилась мне, как болтливая и немного наивная девчонка с елейным голоском. Никогда бы не подумала, что она сможет усложнить моё обучение в этой школе.
За то короткое время здесь я успела узнать другую её сторону. Джессика Стенли была сплетницей, очень любопытной. Эта лицемерка знала, что нужно спросить и как сказать, чтобы расположить к себе. Как сейчас, например, она притворялась заботливой подругой. Та девушка, которую я видела в туалете, была подавлена. Возможно, если бы я сидела ближе, смогла бы увидеть её слёзы. Мне стало противно от этих двоих. Одна расстраивается из-за пустяков, а другая лжёт, чтобы казаться лучше.
Вдруг произошло нечто, удивившее меня: брюнетка улыбнулась Стенли и протянула ей кусочек шоколадки, а та ответила настоящей улыбкой.
Зачем Джессика угодничает девчонке? Кто эта девушка с волосами цвета вороньего пера?
Внезапно у меня в голове вспышкой появилось воспоминание.
В кабинете, где было стерильно чисто и пахло резиновыми перчатками и лекарствами, слышался приятный мягкий голос доктора. Но я не внимала ему, а отвлечённо изучала фотографий, стоящие на столе. На первой был мальчик, сидящий за фортепиано, на второй маленькая девочка, держащая плюшевого медведя, который был в полтора раза больше неё.
«Это ваши дети?» — фраза невольно вырвалась из моего рта.
Карлайл прервался и ответил: «Да».
Это она? Поэтому все пытаются привлечь её внимание?
— Не хмурься. — Голос Джаспера перебил мои мысли. — Морщинки раньше времени появятся. Тебе ещё кастинги проходить, — «вовремя» заметил брат.
От его слов моё сердце неприятно сжалось и словно упало куда-то вниз, во рту появился вкус горечи и кислоты из-за возникшего чувства страха, смешанного с тоской.
Я ненавидела разговаривать на эту тему. Единственное в чём я была лучше других, то, чем я любила заниматься, запретили. Но, слава богу, временно.
В то время (детстве) я не понимала — лишь смутно чувствовала, что родители недовольны жизнью, хотя имели больше многих. Но им было мало. Они хотели выбиться в люди, так сказать, подняться по социальной лестнице. И моя красота пришлась очень кстати: они видели в ней то, чего не видела я. В отличие от родителей я на жизнь не жаловалась и обожала себя такой, какая была. Подружки завистливо вздыхали, прикасаясь к моим волосам.
Если бы я могла исправить прошлое, я не отказалась бы от мести, которая понесла за собой наказание. Цель оправдала средства.
Мои эмоции плескались во мне, как море во время шторма, однако я не должна позволять им вырваться наружу, поэтому я просто показала Джасу характерный неприличный жест, ярко указывающий ему замолчать. Брат, уже привыкший к моим оскорблениям и обвинениям, вызванным моими неконтролируемыми эмоциями, только закатил глаза и недовольно поджал губы.
— Не беси меня. Тут и так есть, кому раздражать.
Я не отводила взгляда от столика Джессики, которая что-то весело обсуждала.
— Посмотри, Джаспер. Она прямо в рот смотрит Стенли, — сердито произнесла я.
— Кто? — спросил он, проследив за моим взглядом.
— Дочка доктора Карлайла, который осматривал меня. Избалованная девчонка! О чём она только думает?..
— А тебе какое до неё дело? Тебе не всё равно? — прервал брат поток моих возмущений.
Я задумалась: «Правда, какая мне разница?» Конечно, я видела тех наивных людей, кому не повезло. Но отец считал, что они сами навлекли на себя все несчастья, и я ему верила. Это её проблемы, пусть сама разбирается.
— Она сегодня выручила меня на испанском, — нехотя призналась я.
— И ты решила, что это не просто так? — догадался Джаспер.
«Чёрт побери, он слишком хорошо меня знает!»
— Как ты можешь так легко доверять людям после того, что было?
— Я усвоил урок, Розали, и теперь веду себя осторожнее. Но это не значит, что все люди такие, — устало объяснил брат, будто бы уже много раз повторял мне это.
— Джаспер, если ты планируешь быть психологом и прочитал по этой теме книги — это не значит, что ты стал разбираться в людях, — раздражённо сказала я. — Вспомни, как убегал от Свон из книжного. Уже забыл? Она, кстати, с ними за одним столиком сидит, — едко подметила я.
Брат сразу же повернулся в сторону этой компании, и я заметила, как на его лице промелькнула тень страха. Однако она быстро исчезла, уступая место невозмутимости и холодности.
Джаспер посмотрел мне в глаза и проговорил:
— Розали, тебе нужно снова научиться доверять людям, иначе одной будет трудно жить в этом мире.
— А ты мне не поможешь? — опешила я. Неужели он бросит меня одну? — Ты же не оставишь меня, свою сестру? — со страхом произнесла я.
— Конечно нет! — воскликнул Джас. — Но...
То ли увидев моё напуганное лицо, то ли поняв, что сейчас не тот момент, чтобы объяснять что-либо мне, брат замолчал.
Я протянула руку и ухватилась за кисть Джаспера, а он крепко сжал мои пальцы, как бы давая понять, что рядом и мне не о чем беспокоиться. Кончиками пальчиков я ощущала тепло братской ладони, которое успокаивало меня.



— Привет, Белла, — поприветствовала я девушку, сидящую вместе с Джессикой и её компанией.
Я попыталась дружелюбно улыбнуться, надеясь, что она не заметила моего небрежного вида.
— Привет! — робко ответила Белла.
— Как много новеньких в этом году! — воскликнула Стенли, радуясь, словно маленький ребёнок. — Причём таких хорошеньких, — она посмотрела на нас со Свон игривым взглядом и улыбнулась.
Я тоже не удержалась от улыбки, а Белла зарделась от такого внимания.
Мне было весело наблюдать за возбуждённой Джессикой.
— Элис, а где Розали? — спросила Стенли, внимательно посмотрев на меня.
Я вспомнила наш «разговор» с Хейл в туалете и слёзы стали наворачиваться на глаза. Мне с трудом удалось сдержаться, затаив дыхание. Только после того как я успокоилась, смогла ответить, не запинаясь.
— Она не захотела сесть с нами, — печально произнесла я, хотя расстроена была совсем по другой причине.
— Ну и не надо, — проговорила Джессика, напомнив мне обиженного ребёнка, которому не дали конфетку, чем рассмешила меня.
Мне казалось, в этой компании я чувствую себя беззаботно и весело. Растворившись в атмосфере, я совсем позабыла о своих тревогах и о брате...



(П.а.: месторасположение поляны Эдварда переносится мной, так как подростки не поедут в безлюдное место, которое находится далеко от города.)
Когда я открыл глаза, первое, что увидел — исчезающие лучи солнца на потолке.
«Значит, ещё день», — подумал я и потянулся за телефоном, который лежал рядом со мной, на подушке.
Нажав кнопку блокировки, я посмотрел время — два часа дня — и заметил сообщение от мамы. «Позвони, когда проснёшься».
После сна я пребывал всё ещё в вялом состоянии и не сразу сделал это. С трудом поднявшись с кровати, я побрёл на кухню. Всё, в чём сейчас я нуждался — это бодрящий кофе.
Я поставил капсулу и включил кофеварку, которая начала издавать бурлящие звуки, а потом поставил сковородку на плиту и налил в неё масло.
Треск разбитой скорлупы. Шкварчание масла. Гудение вытяжки. Кипение кофе. Аромат, разносящийся по всей кухне. Редкие лучи света из окна, превращающиеся в солнечных зайчиков. Жидкость, обжигающая язык, но приносящая чувство удовлетворения. Такая же горячая еда, от которой чувствуешь сытость.
Ты замечаешь всё это, когда находишься наедине с собой. Поэтому я вышел из дома и направился в лес. Следуя по зарубкам на деревьях, сделанным мной ещё летом, когда я впервые нашёл это место, я двигался вглубь. Мои шаги сопровождались криками птиц, иногда в поле моего зрение попадали рыжие хвосты белок, прыгающих с ветки на ветку.
И наконец я увидел просвет между деревьями и направился туда.
Я прошёл в середину поляны, лёг на траву и посмотрел на пасмурное небо, по которому медленно плыли пышные тёмно-серые тучи. Казалось, если дотронуться до них, они лопнут, и пойдёт ливень.
Лёжа на траве, не слыша ничего, кроме тишины, и просто смотря на темнеющее небо, я понимал, что все проблемы можно решить, страхи и кошмары не такие уж и ужасные.
Солнце почти зашло, стволы деревьев кидали мрачные тёмные тени на поляну, словно оскверняя её.
Внезапно вспомнив, что так и не позвонил маме, я достал телефон из кармана брюк и набрал номер. Только раздались гудки, как послышался мамин беспокойный голос:
— Эдвард? Как ты себя чувствуешь?
— Мам, всё хорошо, — ответил я, вставая с земли и отряхиваясь.
Я решил вернуться домой, пока совсем не стемнело.
— У тебя голос хриплый, — заметила мама.
«Наверное, простыл», — подумал я.
— Из-за сна, — проговорил я, прочищая горло, надеясь, что мать поверит моей лжи.
— Скоро буду дома, но сейчас мне надо кое-что доделать. Пока, — попрощалась Эсме и отключилась.
Мамино «скоро буду» могло растянуться на долгое время. А вот Элис уже должна быть дома...



Как только закончился последний урок, я быстро собрала вещи и побежала к школьному автобусу. Я была уже на крыльце, спускалась по лестнице, когда поскользнулась, но не упала — удержалась на ногах. Затем спокойным шагом пошла в автобус и села в середине, у окна.
Я открыла сумку и начала искать среди тяжёлых и ненужных учебников, пенала и множества тетрадок скетчбук.
«Быстрее, Элис!» — подгоняла я себя, когда нашла нужный мне альбом с рисунками.
Я аккуратным движением открыла его и стала искать чистый лист. Взяла заточенный карандаш и начала рисовать нечёткие и резкие линии, превращающиеся в силуэт человека. Штрихи, выходящие из-под стержня, формировались в красивый образ девушки.
По пути я нарисовала ещё несколько набросков. Рассматривая их, я поняла, что девушки, изображённые мной, некоторыми чертами похожи на кого-то. Но я была слишком взбудоражена, чтобы понять это.
Автобус остановился возле моего дома (остановки поблизости не было, так как наша семья единственная жила за пределами Форкса), и я забежала внутрь.
Быстро сбросив обувь в коридоре и повесив плащ, я помчалась к себе в комнату.
Я подошла к письменному столу, достала скетчбук из сумки и положила её на пол.
«Надо когда-нибудь разобрать стол», — подумала я, рассматривая беспорядок. Учебники, книги, тетради лежали стопкой на краю; рисунки были разбросаны по всей поверхности, справа стояла баночка с карандашами, кистями и ручками.
Собрав все бумаги, я положила их сверху кипы. Расчистив место для красок, я наконец-то приступила к рисункам.
Яркие линии, смешение цветов на бумаге так увлекли меня, что я не заметила оглушающей тишины в доме. Когда я осознала это, сердце упало, как будто в пропасть.
«Где Эдвард?» — единственная мысль, вытеснившая остальные.
Бросив кисточку, я сразу же побежала в его комнату, однако она оказалась пуста. Я уже собиралась звонить ему, как послышался хлопок закрывающейся входной двери.
— Эдвард? — позвала я и пошла в коридор, откуда слышался голос брата.
— Элис, я чуть не упал, споткнувшись о твою обувь, — раздражённо произнёс он. — Что она делает посреди коридора? — отчитывал меня Эдвард, но я не обращала на это внимания. Я была очень рада, что он не пропал, не исчез, однако не могла унять колотящееся сердце от испытанного страха.
— Где ты был? — тихо спросила я.
— Гулял, — легко ответил он.
— Голова не болит больше?
— Нет, — проговорил он. — Я звонил маме, она должна скоро прийти. Но ты же знаешь её, — сказал он, усмехнувшись, и я улыбнулась.
Убрав обувь, я пошла дорисовывать эскизы, а Эдвард ушёл в свою комнату — наверное, слушать музыку.
К шести часам приехали родители и привезли еду из ресторана. Мама сразу же начала суетиться на кухне и накрывать на стол, а папа пошёл проверить Эдварда, ещё раз осмотреть его.
Я вышла из своей комнаты, чтобы помочь маме и поболтать с ней.

Посмотрев на эту семью со стороны, все увидят людей, живущих беззаботно, не знающих проблем и горя. Но первое представление бывает обманчивым. У каждого есть свои демоны, которыми человек живёт или же борется с ними…

Предыдущая глава