Раз за разом я нажимал на кнопку вызова, прохаживаясь из стороны в сторону, от одной стены к другой, словно заколдованный. Мимо меня проходили люди, пробегали медсестры и, казалось, вся больница только и делает, что обсуждает эту аварию.
«Еще такая молодая…»
«За рулем ездят и хоть бы за дорогой следили…»
«Мало того, что сами себе вредят, так еще и ни в чем неповинных людей это затрагивает…»
«У таких нужно отбирать лицензии на вождение…»

Я сбросил последний набор и быстрым и уверенным шагом направился к выходу. Перед глазами всплывали картинки окровавленной девушки, белые простыни, пропитанные алой жидкостью, липкий запах крови, обволакивающий горло и легкие.

Еле сдержав приступ тошноты, я выбежал на улицу, чуть не свалившись на ступеньках. Сердце то начинало биться сильнее, то останавливалось.

«Нужно дышать, Эдвард, просто дыши», - повторял я про себя.

Остановившись на крыльце, я бездумно огляделся по сторонам.

Чувствовал ли я такое раньше? Определенно, да. Я чувствовал нечто подобное, когда потерял свою мать. Хотя слово «потеря» здесь не совсем уместно. Маму у нас отнял отец, избив ее до состояния полусмерти.
Достав из внутреннего кармана начатую пачку сигарет и зажигалку, я невольно закурил.
Все те мысли и воспоминания, которые я столько лет прятал внутри своей головы, вырывались наружу, не давая мне возможности сопротивляться.
Вложив деньги в рискованный игральный бизнес, наш отец разорил сам себя и свою семью. Мы потеряли все: счета были аннулированы, на дом был наложен арест с дальнейшим условием конфискации в качестве невыплаченного займа, казино - закрыто, а Каллены - стерты с лица земли арены бизнеса. В таком деле, как большие деньги, нельзя быть честным, нельзя надеяться на честность конкурентов, борющихся за монополию в своей сфере. К сожалению, Карлайл не был готов к такому…
Он пропадал в кабаках, лелея свою депрессию и отодвигая семью на второй план.
Он пил. Пил много и крепкие напитки. Приходя домой далеко за полночь, он игнорировал свою жену, своих детей, которые нуждались в нем.
Тогда Элис впервые попала в больницу, ее увезли на машине скорой помощи прямо с репетиции ее балетной группы, которую она обожала.
Я сделал глубокую затяжку и долго не выдыхал дым из легких, пока перед глазами не поплыли цветные круги.
Конечно, тогда мы все думали, что у нее нет ничего серьезного, только вот Элис становилось все хуже и хуже. И, видя все это, Эсме больше не могла носить все в себе. Насколько мы поняли потом, она ждала его дома в тот вечер, чтобы поговорить, чтобы вернуть его в реальность, вернуть его в семью, которая не могла обходиться без него.
Но отец в тот вечер был не только пьяным, он был под купленной им дозой кокаина, так любезно предлагаемой посетителям всех ночных клубов Вегаса.
Разговор не состоялся.
Когда Эммет отправил меня утром после нашего общего ночного дежурства домой, я не предчувствовал ничего плохого. Зайдя на кухню, чтобы выпить воды, я впал в ступор. На полу лежала моя мать с синими кровоподтеками на лице, с разбитой губой и в разорванном на рукаве домашнем платье.
Не делая лишних бесполезных движений, я ринулся в гостиную, чтобы вызвать скорую помощь.
- Мам, мам, - шепотом звал я, пытаясь привести ее в сознание ласковыми поглаживаниями по щеке. Мои попытки не увенчались успехом.
- О, сынок, чего не в школе? – пробормотал пьяный голос из-за моей спины.
Я медленно повернул голову, сжимая кисти рук в кулаки.
- Что ты с ней сделал? – крикнул я, прожигая ненавидящим взглядом своего отца. Небритость на щеках, в руках бутылка пива, расстегнутая белая рубашка с несколькими красными пятнышками на груди. Пятнами крови.
- Что? – недоумевающее спросил он, делая глоток.
Я бережно поднял ее на руки и пошел к дверям.
- Если с ней что-нибудь случится, я тебя придушу, подонок! - процедил я сквозь зубы, проходя мимо него.
- Эсме, что с тобой? – еле шевеля языком, спросил он нам вслед.

А потом было много тумана. Все происходило очень быстро. Помню только разговоры о внутреннем кровотечении, как Эммет насильно вывел меня из палаты и как медсестра накрывала простыней мамино лицо.
Если бы ей вовремя оказали помощь…
Я выкинул окурок и закурил вторую сигарету.
Было неудивительно, что о том, что произошло, стало известно и Элис. Без подробностей, конечно, без объяснения причин и без упоминания имени убийцы. Она всегда была очень чувствительной, нежной и ранимой. Я успокаивал ее, а когда она заснула, пошел искать Эммета. Он стоял в коридоре и орал в трубку больничного таксофона.
- Ты убил ее! – заорал мой брат. Всегда вспыльчивый и прямолинейный. Ему было все равно на чужое мнение.
Я подбежал к нему и, выхватив из рук трубку, с силой повесил ее на рычаг.
- Полиция разберется, Эмм, я все им уже рассказал, его посадят, - я положил руку ему на плечо и крепко его сжал.

Но полиция не успела. Он вскрыл себе вены кухонным ножом. Отец оставил прощальную записку, на которой было написано всего два слова: «Прости, Эсме». Их похоронили вместе.
«И умерли они в один день», - я усмехнулся от этой мысли.
Я был уверен, что наша мама простит его, ведь они всегда так сильно любили друг друга и всегда учили любить нас. Но мы с Эмметом придерживались иной точки зрения. Через неделю после похорон мы сказали Элис, что наш отец попал в автомобильную катастрофу и что его не смогли спасти. Такая банальная чушь… Я молчал, держа сестренку за руку, за меня говорил Эммет. Из нас двоих он был лучшим лжецом. Тогда он только учился быть главой семьи, быть нашим старшим братом. Ему было двадцать, мне восемнадцать, а Элис только недавно исполнилось семнадцать лет. Мы оформили над ней опекунство, и все пошло и поехало, набирая нежеланные обороты.
Нам нужно было съезжать с дома, но у нас не было денег даже на то, чтобы купить небольшую квартирку.
Эммет предложил переехать в Феникс, мотивируя тем, что летом там много сезонных работ, и там мы сможем неплохо заработать. Я согласился, да и Элис была в восторге. Так мы переехали в хорошую квартиру на высоком этаже.
Элис сдавала анализы и проходила обследования, Эммет нашел работу спасателя на пляже, а я подрабатывал официантом в закусочной.
Через месяц Элис поставили диагноз – врожденный порок сердца, который проявил себя в результате сильных душевных переживаний.
Мы были более чем шокированы. Через полгода, когда Элис пережила уже больше трех критических кризов (один из которых сопровождался остановкой сердца), доктор Миллер, который на тот момент был ее лечащим врачом, сказал, что Элис необходима пересадка сердца.
И это оказалось очередным ударом для нас. Элис мы не сказали ни слова о запланированной на май месяц операции. Она была на очереди, и все должно было закончиться хорошо, если бы мы смогли раздобыть нужную сумму. Мы накопили $ 5000, но дальше все пошло не так гладко. Совершенно не так, как мы планировали. Эммета уволили из-за того, что он частенько флиртовал с девушками в бикини, меня сократили на полставки из-за того, что еще не начался разгар сезона и что якобы у официантов было мало работы.
К началу мая в нашей копилке было чуть больше шести тысяч и то только благодаря тому, что мы экономили на всем, кроме сестры.

Потом со мной происходило нечто подобное в тот день, когда мне на работу позвонил Эммет с просьбой помочь ему с адвокатом. Я тогда ничего толком не понял, но первой мыслью было то, что на него написала заявление одна из девушек, которых он ходил клеить на пляж.
«???Какого х*я???», - было моей единственной реакцией. Он догадался отобрать у охранника инкассаторской машины сумку с деньгами. Наша копилка опустела на три тысячи, которые я заплатил за адвоката. И, как оказалось, напрасно. Эммета осудили на год, Элис пропустила свою очередь из-за того, что у меня не было денег на то, чтобы оплатить эту чертову операцию.

В тот день я впервые пришел в бар. Я никогда там не был, несмотря на то, что он находился довольно-таки близко от нашего дома. Сразу заказав бутылку дешевого бренди я, не рассчитав свои силы, еле смог попасть домой из-за того, что ключ никак не мог попасть в замочную скважину. Так продолжалось день за днем и начинало входить в привычку. Я перестал ходить на работу, а когда мне позвонил менеджер, чтобы сообщить о моем постыдном увольнении я, без укоров совести, послал его на х*й.
Как бы я не отрицал этого, я становился похожим на своего отца. Трехдневная щетина на щеках, заплывшие глаза от постоянных бессонниц и огромного количества искуренных сигарет и выпитого алкоголя. Я все еще не мог простить отца, но я стал понимать его.
Я держался из последних сил и, полностью отдавая себе отчет, опускался все ниже и ниже. До определенного момента.
Я настолько свыкся с мыслью о том, что мою семью не окружает ничего, кроме горя и слез, что не удивлялся ничему. И поэтому, когда я встретил самое милое и лучезарное существо на планете, я понял, что мир не только черный, что он создан не только для того, чтобы испытывать боль. Невинность каждого ее движения завораживала. То, как некокетливо она садится за барную стойку, как неумело заказывает алкоголь. Ее глаза горели интересом, и тогда я догадался, что она еще не достигла возраста, когда можно открыто покупать алкоголь. К счастью, в этом заведении не действовали всеобщие правила Соединенных штатов, и я тоже мог спокойно заказывать любую выпивку.
Косо поглядывая на свою подругу по несчастью, я понял, что без моей помощи ей не обойтись. Она залпом выпила сто граммов водки, и мне показалось, что вот-вот, и у нее из глаз потекут слезы.
Подвинув к ней стакан с соком, к которому я даже не притронулся, я сделал глубокую затяжку, все еще глядя на нее оценивающим взглядом. В полумраке бара ее глаза были похожи на два больших черных омута, волосы волнами спадали на лицо и на плечи, на бледных щеках проявлялся легкий румянец, когда она на меня смотрела. Я заметил неприязнь в ее взгляде, и это было вполне заслуженно. Я и сам презирал себя за свой образ жизни, за нежелание бороться, за неумение быть сильнее.
Боже, я и представить себе не мог истинную причину того, что привело ее в этот богом забытый бар! Она не верит в любовь! Бедняжка, неужели она не знает, что все самые страшные поступки люди совершают во имя любви?
Она не слушала меня и отмахивалась от всех моих доводов.
Я чувствовал, что не хочу терять ее. Просто девушку, которая находится далеко от моих проблем. Просто девушку, за десять минут в компании с которой я стал забывать о себе.
Но я был уверен, что если сейчас она выйдет за двери этого бара, это будет последний раз, когда мы видимся. Она не вернется в этот бар никогда, она встретит достойного мужчину, который сможет доказать ей, что она ошибается в своих убеждениях, который, черт возьми, просто сможет сделать ее счастливой.
«Я предлагаю пари», - не думая, сказал я. Боже, какая глупость. Она точно подумает, что у меня не все в порядке с головой.
«Согласна», - сказала с вызовом девушка, имя которой я даже не затруднил себя узнать.
Я был тогда не в состоянии думать и сдерживать свои душевные порывы. Мне нечего было предложить, нечем заинтересовать. Я сказал, что ставлю на кон свою квартиру. Слишком самоуверенно – это должно было ее зацепить. И я не ошибся. Она сказала, что ставит машину, и мы пожали руки, чтобы скрепить наш договор…

И что у меня было сейчас? Я выкинул давно сгоревший окурок, который все еще держал между пальцев.

Пройдя несколько десятков шагов, я замешкался.
Куда идти?
Что делать?
Позвонить Рене? – Нет ее номера.

Я остановился и бросил бесполезную трубку в рюкзак.

Мысли путались, перебивали друг друга, в голове роились десятки вопросов.

Почему я отпустил ее утром? Почему сейчас? Почему судьба не предупреждает нас о таком?

Я бездумно шел по тротуару, сворачивая к набережной. Ноги сами понесли меня к кафе «Dolce Vita». Последняя надежда на то, чтобы увидеть мою Беллу, последняя фантазия о счастливом конце.

Большая вывеска из витражного стекла переливалась на солнце, слегка ослепляя глаза. Я перебежал через дорогу, сам не понимая, зачем это делаю.
Нужно бежать отсюда без оглядки, забыть все, как страшный сон. Заснуть. Потеряться. Сойти с ума.
Мой взгляд привлекла девушка, стоящая ко мне спиной. Солнце играло в ее волосах, придавая каштановым прядям оттенок дорогого красного дерева.
Белла…
К горлу подкатил ком, и я рванул вперед, расталкивая на пути прохожих.
- Белла! – хрипло выкрикнул я вперед.

Девушка обернулась и улыбнулась мне. Ее глаза блестели, красивый ротик был приоткрыт, уголки губ были приподняты в улыбке. Она зачесала пальцами волосы себе за ухо.

- Ты опоздал на пятнадцать минут, - сказала Белла, но до меня донеслось лишь эхо ее голоса.

Я подошел и без объяснений обнял ее, прижимая ее голову к своей груди, к источнику бешеного сердцебиения.
- Прости, - зажмурившись прошептал я, проводя ладонями по ее спине, по ее мягким волосам, по ее хрупким нежным плечам.
- Что случилось? – отстранившись на мгновение, спросила она, глядя на меня снизу вверх и ласково улыбаясь.
- Соскучился?
- Очень, - признался я, зарываясь в ее волосы.
- Я не понимаю, - хихикнула она, обвивая меня руками и проводя щекой по моей груди, - почему у тебя так сильно бьется сердце?
Я задумался, пытаясь подобрать правильные слова.
- С тобой когда-нибудь случалось такое, когда ты уже была абсолютно уверена в том, что ты что-то потеряла, а потом ты находила эту вещь?
- Ммммм, - задумалась она, и на ее идеально гладком лбу появились маленькие морщинки. - Наверное. А ты что-то потерял?
- Нет, - выдохнул я, прижимая ее к себе еще сильнее.
- Тогда твой вопрос не актуален, - серьезно ответила Белла, поцеловав меня в грудь, откуда доносился громкий стук сердца. - Куда пойдем? – улыбнулась она, опять поднимая на меня свои лучистые глаза. - Не будем же стоять посреди улицы? На нас уже и так косо смотрят.
- Пусть завидуют, - улыбнулся я, наконец, начиная постепенно расслабляться и отходить от пережитого ужаса и стресса. - Куда ты хочешь пойти?
Я опустил глаза в землю, понимая, что не могу многого ей предложить. У меня не было денег на то, чтобы сводить мою девочку в шикарный ресторан, да и что там говорить о ресторане, даже о хорошем кафе не шла речь.
- Пойдем, прогуляемся к фонтанам? – Белла сжала своими пальчиками мою ладонь и провела большим пальцем по коже.
- Только не говори, что хочешь в них искупаться, - неодобрительно прищурился я, поправляя на плече рюкзак, - Возле фонтанов днем немного больше людей, чем ночью на закрытом пляже, - пояснил я, уловив ее недоумевающий взгляд.
Белла шутливо хлопнула меня по плечу, и я волновался только о том, как бы она не причинила при этом боли самой себе.

- Кстати, где твой телефон? – совершенно спокойно спросил я, переплетая наши пальцы, когда мы спустились на бульвар, ведущий к аллее с фонтанами.
Белла ойкнула и прикусила губу.
- Я поставила его на зарядку и, кажется, забыла дома, - недовольно пробормотала она, глядя на меня извиняющимся взглядом. - Ты звонил мне, да?
- Да, набрал пару раз, чтобы предупредить, что задержусь, - я обнял ее за талию и поцеловал в макушку.
- Я так хотела поразить тебя своей пунктуальностью, а ты опоздал, - обиженно пробормотала она, еле сдерживая улыбку на губах. - Задержался у Элис? – осторожно спросила она.
- Да… - сказал я неопределенно, прокашливаясь. Я не раз убеждал себя в том, что Белла интересуется моей семьей не из праздного любопытства, но это мало помогало мне. Для меня было настолько непривычно, что малознакомые люди интересуются моей жизнью и моими проблемами, что я накручивал себя, выискивая в их словах фальшь и неискренность.
- Ей не лучше? – все с такой же осторожностью в тоне спросила она.
- Скоро будет лучше, - уверенно сказал я, искренне веря в свои слова.

Белла улыбнулась и, отпуская мою руку, побежала вперед.
- Не догонишь, Каллен! – крикнула она, не оборачиваясь в мою сторону.
Я самодовольно ухмыльнулся, но не ускорил шаг. Ее волосы развивались при непринужденном беге, бедра плавно покачивались, стройные ножки двигались свободно, так легко.
Белла остановилась и, обернувшись, обиженно на меня посмотрела, по-детски выпятив нижнюю губу.
- Каллен, ты вонючка! - крикнула она, обращая этим внимание прохожих сначала на себя, а потом и на меня.
- Белла, у тебя десять секунд форы, - спокойно ответил я, медленно продвигаясь вперед по аллее.
- Да ты, Каллен, хлюпик, как я погляжу, - дразнящим голосом громко сказала она, привлекая к нам еще больше внимания.
- Тридваодин! – выкрикнул я, резко подаваясь вперед.
Белла взвизгнула от неожиданности и, подпрыгнув на месте, побежала вперед. Я не пытался догнать ее, это было ее игрой, в которой я должен был поддаваться. Я наслаждался ее веселыми взвизгами и смехом счастья, от которого с моего лица не сходила улыбка.
Свернув на газон, Белла побежала по свежей зеленой траве. В два касания перескочив через большую лавочку, я обхватил ее руками и, придерживая правой рукой ее голову, повалился с ней на траву.
- Кто из нас вонючка? - рассмеялся я, нежно перебирая пальцами по ее ребрам.
- Я вонючка, я вонючка, - сквозь смех проговорила она.
Я лег на спину и позволил Белле сесть на себя верхом.
Мы оба громко дышали, глядя друг другу в глаза.
- О, я вижу фонтаны, - сказала Белла улыбаясь, посмотрев вперед.
- Идем? – бодро сказал я, положив руки ей на талию.
- Конечно, ты еще спрашиваешь, - просияла она, вставая с меня и подавая мне руку.
Я изогнул одну бровь и, взяв ее за руку, потянул на себя. Белла повалилась на меня, издавая громкое ругательство.
- Что такое, больно? – спросил я с беспокойством.
- Ты все-таки сильнее, - нехотя признала она, наклоняясь к моим губам.
Мои руки поглаживали ее спину, а Белла прижала свои колени к моим бокам, в то время как ее маленькие пальчики перебирали пальцами мои волосы.
Вкус ее губ был несравним ни с чем. Легкий холодок от ментола щекотал язык и неба, я проникал своим языком настолько глубоко, насколько это было возможно, и Белла старалась отвечать мне тем же, повторяя все мои движения.
- Идем, - задыхаясь, выдохнула она мне в рот.
Я перекатился на бок и одним движением поднял нас обоих на ноги.

Мы наслаждались приятной прохладой, исходившей от фонтанов, просто ходили, держа друг друга за руку.
- Проголодалась? – спросил я через некоторое время. Было уже время ужина, и я сам умирал с голоду.
- Немного, - улыбнулась она, поджимая при этом нижнюю губу.

Мы зашли в пиццерию и заняли самый лучший столик возле окна. Официантка принесла нам меню, и я нехотя стал листать глянцевые страницы.
«Завтра придется поголодать», - сдерживая вздох, подумал я.
Денег в моем кошельке было ровно на один обед, и то не на самый сытный. Я почесал висок, сгорая от своего бессилия и ничтожества.
- Я буду гамбургер и сок, - странным взглядом глядя на меня, сказала Белла. Возле нас уже стояла официантка, а я даже не заметил, когда она успела прийти.
- То же самое, - пробурчал я, отдавая меню девушке.
- Зачем ты опять курил? – серьезным голосом спросила Белла, как только мы остались наедине.
Я не знал, что ответить. Потому что я был уверен, что больше никогда тебя не увижу?
- Прости, больше не буду, - просто сказал я.
- Верю, - улыбнулась она, доставая салфетку из салфетницы.

Мы разговаривали о новинках кино, о музыке, о спорте.
На десерт Белла заказала зеленый чай с пирожным, а я заказал черный кофе со сливками и корицей. Ни в одном кафе не готовили ничего общего с настоящим кофе, который готовил дома я, но так как выбирать было не из чего, я согласился и на это.
Расплатившись с официанткой, и оставив ей $ 30, включая хорошие чаевые (проработав долгое время официантом, я научился ценить этот нелегкий труд), мы вышли на улицу.
- Белла, я завтра поеду утром на работу, - соврал я. Белла не должна знать, что я трачу на наше свидание последние деньги.
- О. Ну хорошо. Надолго?
- На весь день, скорее всего.
- Тогда, может быть, я приеду к тебе завтра вечером? Не хочу быть одна целый день.
- Хорошо, - согласился я скрепя сердце.
Я проводил ее до машины, и мы долго стояли обнявшись.
- Я буду скучать, - прошептала она, крепко обвивая меня руками.
- Я позвоню тебе вечером, поговорим перед сном, чтобы мне снились хорошие сны, - прошептал я ей в ушко.
Белла напряглась и покрылась мурашками.
- Буду ждать звонка, - сексуально сказала она, проводя рукой по моей колючей щеке.
Я нежно поцеловал ее в губы, оставляя на ее языке вкус корицы.

P.S. Всем доброго время суток. Если вы все еще меня помните, я опять здесь и опять со своей (не будем назвать это слово). Я бы хотела обратиться к вам, читатели. Не думайте, что если Эдвард пережил столько всего, то он должен был покончить с собой еще год назад или в том мае месяце. Я хочу сказать, что люди на самом деле очень сильные, и я не сторонница такой драмы. Человеческая драма заключается в другом, и я надеюсь, я смогу вам показать, смогу донести свою идею. Надеюсь на ваши отзывы! Следующая глава возможно появится не скоро, но все зависит от того, насколько меня вдохновят ваши комментарии!!!