Глава 21

Казалось, что прошла целая вечность с того момента как она видела его в последний раз, тогда в ресторане. Казалось, что прошла целая вечность с того момента как она в последний раз слышала его хрипловатый голос с приглушенными ехидными нотками. Но она все еще слишком хорошо помнила его.
Эти недели она отчаянно топила в себе воспоминания о Джейкобе Блеке. Сначала это было безумно сложно, ведь горечь, обида, страдание глубоко сидели в ней и душили изнутри. Но чем больше Белла проводила времени с Эдвардом тем чаще она ловила себя на том, что мысли о Джейкобе уходят куда-то в небытие, оставляя в душе этой хрупкой девушки лишь пустое равнодушие. Она словно вычеркнула два года жизни с Джейком из своей памяти, будто бы их никогда и не было.

Она не думала, что встретит его вновь. Они разошлись как корабли в огромном море этой жизни. У каждого из них теперь была своя дорога, каждый из них строил свое собственное счастье, в котором не было места для другого. И Белла ничуть об этом не жалела – она забыла, что такое любовь к Джейкобу Блеку. Он заставил ее забыть об этом. И она честно выполнила свой долг – не было любви, не было чувств, не было злобы. Даже не было крупиц той обиды. Все куда-то испарилось, когда она встретила Эдварда. Она знала, что теперь у нее была другая жизнь.

И Белла не заблуждалась. Почти.

Кто-то будто отмотал пленку назад. Она снова видела перед своими глазами темное зал ресторана. Небольшое помещение выполненное в теплых пастельных тонах. Мягкий стул и маленький уютный столик. Аромат чего-то безумно приятного, вкусного – его одеколона. Рубиновое вино, пламя свечи, отблеск которого играл в его черных глазах. Его снисходительная улыбка и виноватый взгляд. Движения его рук, каждый его жест. Каждое слово. Его слово.

О нет, она помнила все. Помнила все слишком хорошо, слишком отчетливо. Помнила, что в словах не было раскаяния. Там не было ничего, кроме грубой констатации фактов и тихой радости оттого, что она так «хорошо» все это приняла. Помнила пелену на глазах и ощущение как невероятно медленная, натужная, болезненная слезы соскользнула с щеки и незаметно капнула на черное атласное платье.

Невозможно понять. Невозможно забыть. Невозможно простить.

В этот момент она очнулась и подняла глаза на того, кто был перед ней.

Он был абсолютно таким же, каким она его запомнила. Расслабленная поза, расстегнутый льняной пиджак с иголочки, начищенные до блеска темно-коричневые ботинки и идеально отглаженные брюки. О да, он был идеален. Но она со злорадным удовольствием отметила про себя, что в отличие от Эдварда, Джейкоб Блек был идеален до тошноты.

- Беллз, только не говори, что ты меня не узнала, - усмехнувшись, сказал он, следя за придирчивым взглядом Беллы.

Она только сейчас увидела его лицо с насмешливо натянутой широкой улыбкой, и девушка тихо, еле слышно фыркнула, понимая, что внутри нее начинает закипать новое, абсолютно несвойственное ей чувство – ненависть.

Поджав губы, Белла прислонилась к дверному косяку и скрестила руки на груди.

- Чего тебе надо? – холодно спросила она.

- Ну что же так грубо, Беллз, детка?

Она заставила себя сдержаться.

- Чего тебе надо? – стараясь делать голос более ровным, сквозь зубы выдавила девушка.

- Я войду?

- Нет, ты останешься здесь, - чеканя каждое слово, отрезала Белла.

Джейкоб легко засмеялся и подошел чуть ближе, всматриваясь своими глазами в лицо Беллы, которое, прикрытое надежной маской равнодушия и холодности, казалось абсолютно спокойным.

- Ну, как хочешь. Есть у меня к тебе одно дело… - медленно произнес он – Нам нужно кое-что обсудить.

- Мы с тобой все обсудили тринадцатого июня, - жестко вырвалось у нее, и Белла тут же пожалела о сказанном, когда увидела, как довольно усмехнулся Джейкоб.

- Вы только посмотрите – кого-то до сих пор гложет обида? – ехидно протянул он, наблюдая за реакцией девушки, которая вновь, усилием воли заставила себя сдержаться.

- Чего тебе надо? – вновь процедила она.

- Ну что ж, - молодой человек театрально вздохнул, - перейдем к делу.

Он подошел еще ближе и достал из кармана брюк маленькое золотое колечко.

- Выходи за меня, Беллз.

Ее яркие карие глаза чуть расширились в удивлении от слов, которые прозвучали как гром среди ясного неба. В голове сразу роем вспыхнули миллионы мыслей, среди которых преобладали проклятья. Ведь она наперед знала свой ответ на это хамское, возмутительное, если не сказать хуже, предложение.
На что он вообще рассчитывал? Что она, страдая от разлуки с ним, с радостным визгом прыгнет назад в его объятия? Неужели он правда думал, что она может принять его предложение после всего что он сделал? После того как он самым ужасным образом бросил ее?
Плотно сжатые в ниточку губы Беллы стали мягкими, а рот слегка приоткрылся, будто бы она хотела что-то сказать. Джейкоб сверлил ее тяжелым взглядом черных глаз, которые выжидательно смотрели на нее из-под бровей.
Неужели Джейкоб Блек на самом деле оказался простым…дураком?

Губы Беллы внезапно растянулись в широкой улыбке, и девушка негромко прыснула от смеха.

- О Боже, Джейк, - выдохнула она, неловко прикрывая смеющийся рот рукой. – Нет, ну это правда, нелепо!

Глаза молодого человека, будто стали еще темнее, они превратились в две черные дыры, которые не предвещали ничего хорошего. Белла спихнула это на свой «нестандартный ответ» и теперь уже искренне подняла в удивлении брови, наконец, останавливая свой смех.

- Нет, неужели ты, думал, что я соглашусь! – она еще раз хихикнула, а потом в ее взгляде загорелась стальная решимость, а на лицо украшала широкая улыбка, которую она даже не пыталась скрыть. – Я никогда не стану твоей женой. Ни при каких обстоятельствах.

Наверное, в этой ситуации надо было ответить Джейкобу иначе, и Белла понимала, что если бы знала заранее о чем зайдет речь в их непредсказуемом разговоре, то она бы никогда не засмеялась в лицо молодому человеку. Разумнее было с равнодушием и металлом в голосе сказать «нет» и просто захлопнуть дверь перед носом этого нахала. Но что-то в этой ситуации рассмешило ее, и она даже не знала что больше – вся несуразность предложения о замужестве или понимание того, что она может отказать ему. Может со спокойной душой огорошить его своим отказом, как огорошила его Аннет Джефферсон. Вместе со смехом она выплескивала свои эмоции, которые тяжелым узлом весели у нее на груди, притягивая вниз, ко дну. Вместе со смехом она расправляла крылья, чтобы улететь и никогда не возвращаться.

- И…если это все о чем ты хотел поговорить, - она пожала плечами и положила руку на входную дверь дома, – то приятно было повидаться, Джейкоб.

Она повернулась к нему спиной и уже думала закрыть дверь, как его холодные пальцы сжались на ее запястье.

- Я еще не закончил, - наигранно мягко сказал он.

- Отпусти меня, - гневно произнесла Белла, и Джейкоб послушно отпустил ее руку, после чего девушка поджала губы.

- Я узнал кое-что…

- Поздравляю, - не могла не съязвить она, закрывая за собой дверь.

- …об Эдварде Каллене.

Он произнес это небрежным тоном, как брошенное вскользь замечание, не имеющее настоящей важности. Его тонкий расчет полностью оправдался, метко запущенная стрела попала точно в яблочко – сквозь приоткрытую дверь, за которой пыталась отгородиться от него Белла, он услышал ее тихий вздох.
Джейкоб не мог видеть, как судорожно вцепились ее пальцы в несчастную дверную ручку, как испуганно раскрылись глаза, как побледнело лицо. Сердце девушки пропускало удары и колотилось с неистовым безумством, заставляя ноги чуть подкашиваться.
Нет. Нет. Нет. Он не может ничего знать. Никак не может. Во всем мире есть только несколько человек, кто был посвящен в тайну. И этим людям она всецело доверяла. Они три года не выдавали ее секрет никому на свете. Значит, Джейкоб ничего не знает.
Но липкие холодные щупальца подсознательного страха уже прокрались в ее душу и спокойно играли с ней в кошки-мышки.
Зачем он тогда ей это говорит?
Белла зажмурила глаза и с силой закусила верхнюю губу, чтобы собраться. Она никоим образом не выдаст себя. Она просто должна ответить что-нибудь язвительное и закрыть, наконец, эту чертову дверь!
Девушка снова медленно вышла на порог и скривила губы в ухмылке.

- Очень рада, что ты узнаешь что-то новое, - натужно произнесла она, стараясь сделать свой голос ядовитым, а не дрожащим. Но Джейкоб услышал эту фальшь.

- Брось, Беллз. Не нужно паясничать, - он подошел к ней почти вплотную и, медленно растягивая слова, будто пробуя их на вкус, продолжил. – Я знаю, что Эдвард Каллен - это ты.

- Ты не можешь этого знать, - быстро, на выдохе сказала девушка, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

- Твоя мать считается надежным источником?

Внутри что-то резко оборвалось и упало, а руки затряслись мелкой дрожью. Рене, ее мама…

- Она не могла, - прошептала Белла, из последних сил держась за ниточки, которые вели в ее реальность, и которые Джейкоб с такой легкостью обрубал сейчас…

- О нет, вполне даже могла. Она, можно даже сказать, сама мне все рассказала, когда я позвонил ей.… Но, наверное, ты хочешь знать все в подробностях, - насмешливо поинтересовался Джейкоб и внимательно посмотрел на пустое бледное лицо Беллы, которая бессильно оперлась о косяк двери, боясь упасть. – Да, я вижу, ты хочешь.

Он еще раз улыбнулся.

- После расставания с Аннет я хотел встретиться с тобой и начать все сначала. Честно говоря, я был заинтригован твоей выходкой в ресторане, ведь я никогда не подозревал, что у тебя есть еще и свои деньги, а не только денежки твоей закадычной подружки… Я был в Портленде еще сегодня днем, когда догадался позвонить тебе. Мне ответил ваш швейцар, Томас. Он сказал, что ты улетела в Анджелес, что в принципе меня не очень удивило: это было бы похоже на тебя – улететь в родной город залечивать душевные ранки. Он хрипло хохотнул, не отрывая взгляда от землистого оттенка лица девушки, которое почти ничего не выражало, кроме растерянности и подсознательного страха. – Нет, вообще мне кажется, что сегодня явно мой день! Потому что мне удивительно везет. Я вспомнил, что ты однажды звонила с моего телефона матери и решил через нее узнать, где ты можешь быть – думал устроить тебе небольшой сюрприз, неожиданно появившись на пороге. Он чуть помолчал, и Белла резко подняла на него свои огромные глаза, наполненные ужасом – она только сейчас вспомнила, что не сказала родным о расставании с Джейкобом. Значит, Рене до сих пор думала, что ее дочь безумно влюблена в него…

Джейкоб не обратил внимания на ее реакцию, безжалостно продолжая рассказ.

- Знаешь, детка, тебе как-нибудь надо сообщить своей дражайшей мамочке, что в трубку можно и не орать. Я чуть не оглох, когда она начала визжать в трубку, стоило мне только назваться. Но знаешь, в чем мне повезло снова? Среди многочисленных «ах» и «ох» я расслышал ее замечательную реплику, о том, что нам с тобой не мешало бы уже пожениться. И, новая удача, моё внутреннее «я», почему-то заставило меня ляпнуть, что мы уже помолвлены. Ох, в этот момент я действительно думал, что оглохну окончательно и бесповоротно, - Джейкоб совсем развеселился, его широкая улыбка не сходила с его лица, а в глазах горели веселые, ехидные искорки. – Потом она вдруг решила, что раз я буду твоим мужем мне уже можно рассказать, как она выразилась, «всю правду». Я был настолько заинтригован, даже заинтересован, что мне ничего не стоило парой фраз подтолкнуть ее к началу рассказа…и то, что я услышал, превзошло все мои ожидания!...

Казалось, что мир рушится у нее на глазах. Все, что было создано ею за три года вдруг начало рассыпаться по кусочкам, разваливаться на части. Нет, она прекрасно знала, когда-то ей придется рассказать правду, ведь рано, или поздно кто-нибудь узнает ее. Но она никогда не думала, что это будет именно так - в сумерках Лос-Анджелеса, на пороге дома ее родителей, прислонившись к дверному косяку и без кровинки на лице. Она никогда не думала, что это все начнется благодаря тому человеку, которого она возненавидела всем сердцем.

-…Так что я решил, что раз не удалось поправить дела компании за счет Аннет, я поправлю их за твой счет. Только без обид, Беллз. Я думаю, многие глянцевые журналы очень хорошо заплатят мне за правду, парочку интервью и твои фотографии, которых у меня осталось полным-полно, - он все говорил и говорил, а Белла лишь в изнеможении закрыла глаза. Она молила Бога, чтобы все это оказалось лишь страшным сном, что она вот-вот проснется и ничего этого не будет… Но это была детская мысль. Явь была такой яркой, такой беспощадной, что в ее реальности было невозможно сомневаться. – Но, естественно, больше денег я получу, если ты выйдешь за меня замуж, и мы заключим взаимовыгодный брачный договор – я не выдаю общественности личность писателя, а ты переписываешь половину своего имущества на меня. Как пишут таблоиды, твоё состояние сейчас оценивается примерно в тридцать миллионов долларов… Что ж, пятнадцати мне будет вполне достаточно. Конечно же, то, что ты заработаешь на своей писанине в браке, так же по закону будет поделено между нами поровну…

Легкий ветер шевелил ее распущенные каштановые волосы и приятно обдувал узкое лицо, которое как будто претерпело мгновенные метаморфозы за эти несчастные пятнадцать минут. Щеки ввалились, а закрытые глаза покраснели, как будто Белла плакала. Но девушка не пустила ни слезинки. Она теряла свою жизнь, теряла то, чем жила все эти годы. И она прекрасно знала виновника всех этих бед. Им была она сама. Горечь, невыносимая горечь душила ее сейчас. Горечь потери, горечь поражения, горечь выбора – все это было, но меркло перед горечью собственной виновности.
Мир рушился, и ей предлагали какой из двух собственных апокалипсисов ей выбрать. Не было людей, которые могли ей подсказать. Не было мудрой, любимой Элис, которая со своей холодной трезвой логикой могла бы с легкостью послать Джейкоба на все четыре стороны. Не было Роберта или Фрэнка, которые могли бы помочь ей принять правильное решение. Не было Эдварда, который…в горле вдруг встал ком и внезапные слезы, наконец, подкатили к глазам. Не было Эдварда, которого она теряет сейчас так же быстро, как и все остальное.

Кто-то быстро шел во дворе…

- Так что, Беллз, выбор за тобой. Либо мы счастливо женимся и живем душа в душу, один кошелек на двоих, или очень скоро редакция, к примеру, Vogue, будет в курсе, кто же такой Эдвард Каллен.

- Белла! – вдруг окликнул ее родной, знакомый, любимый голос, и она раскрыла глаза.
Эдвард быстро подошел к ней и мягко обхватил рукой за талию. Его горящие изумрудные глаза встретили карие, полные беспомощности, и он все понял. Он просто увидел в них боль, и этого было достаточно. Аккуратно поддерживая девушку, Эдвард встал рядом с ней и, сощурившись, посмотрел прямо в лицо опешившему Джейкобу.

- Ты вообще кто на хрен такой? – грубо спросил Блэк, изучая взглядом Каллена.

- Тот, чью девушку ты сейчас шантажировал, - с металлическими нотками в голосе ответил Эдвард.

- Что? Девушку? – он хмыкнул. – А ты времени зря не теряла, я смотрю, Беллз.

- Так ты и есть тот самый Джейкоб? – глаза Эдварда сверкнули недобрым огнем.

Он отпустил талию Беллы, подошел к Джейкобу и заговорил спокойным голосом, от которого веяло леденящим холодом.

- Убирайся отсюда.

- Стоп, стоп, стоп, не кипятись, петушок! – отшутился Джейкоб, которого передернуло от взгляда и скрытой угрозы в двух коротких словах Эдварда. – Она мне еще не ответила.

- Я отвечу за нее, - он чуть склонил голову набок и сжал губы. – Эдвард Каллен – это я.

Джейкоб закатил глаза и коротко засмеялся.

- Отличная шутка. Доказательства?

- Паспорт показать? – абсолютно спокойно спросил Эдвард.

- Не мешало бы.

Молодой человек, не отрывая взгляда от Джейкоба, медленно достал из внутреннего кармана льняного пиджака темно-красный паспорт гражданина Великобритании и, раскрыв первую страницу, поднял его на уровень носа Блэка. Захлопнув документ Каллен, спрятал его в тот же карман.

- Еще вопросы?

Растерянные, будто загнанные в угол темные глаза Джейкоба метались от лица Эдварда к маленькому обеспокоенному личику Беллы, которая прижала руки к груди.

- Значит Рене… - медленно протянул Блэк.

- Она лгала, - быстро отозвалась Белла.

- Почему?

- Я просила.

- Зачем?

- Слишком много вопросов, - прервал Эдвард. – Тебе лучше уйти. И если я еще хоть раз увижу тебя рядом с Беллой… - он не закончил угрозу, но его ровный, бархатистый и безумно опасный голос говорил сам за себя.

- Да не проблема, - охотно согласился Джейкоб, и его губы скривились. – Еще увидимся…Эдвард Каллен.

Эдвард быстро развернулся и, не говоря ни слова, увел девушку в дом, где, мягко подхватив ее на руки, донес до гостиной и усадил на диван.
Все еще разбитая, слабая Белла безмолвно обвила руку Эдварда, щекой прикасаясь к его груди. Ее глаза были опущены в пол, она избегала взгляда молодого человека, который тихо сидел рядом с ней. Он не касался ее, не обнял, ничего не сказал. И девушка видела в этом дурной знак.
Ей придется все рассказать ему. И она отчаянно желала, чтобы это молчание, пусть даже и такое напряженное, такое неуютное, продолжалось как можно дольше, оттягивая вынужденный разговор.

Он «спас» ее от Джейкоба. Он врал ради нее. И он имеет право знать правду.