Глава 2
Несостоявшаяся месть

Я абсолютно не помню, как оказалась дома. И как рядом со мной оказалась Элис. Ее маленькая тонкая рука ласково гладит меня по волосам. На столе стоит наполненная свежесваренным кофе кружка. Но я не в силах сделать и глотка. С большим удовольствием я бы вылила ее горячее содержимое в штаны Джейкобу.

- Я ведь говорила, что не бывает нормальных парней. Они только играют с тобой, притворяются. Как только они понимают, что приз взят, сбрасывают маски и уходят искать новую добычу.
Я тихо всхлипываю, соглашаясь с подругой. Мне стоило прислушаться к ней раньше, а не витать в облаках. Тем не менее, от правоты Элис мне не становится легче. Боль, подобно дикому зверю, вгрызается во внутренности. Мне кажется, я не переживу этот день. Несмотря на помощь подруги и ее участие.

Я никогда не понимала тех девушек, что после расставания царапают машины бывших, ломают их пластинки и режут одежду, но сейчас я и сама готова врезать Джейкобу по морде, искромсать его любимые свитера и смыть в унитаз коллекцию дисков с песнями Майкла Джексона. Пусть он испытает хотя бы часть той боли, что испытываю я.

Элис пододвигает ко мне кружку с кофе. Я снова отрицательно качаю головой. Всего несколько часов назад я была самой счастливой девушкой на свете, а теперь напоминаю жалкие остатки себя прежней. Что творится с миром, почему парни, которым я так доверчиво отдаю свое сердце, в итоге меня предают и топчут это самое сердце? Сколько еще мне предстоит ошибиться, прежде чем судьба сжалится надо мной?
- Кажется, пришла пора подключить тяжелую артиллерию, - доставая телефон, говорит Элис.
- Ох, нет, Элли, только не звони Розали. Боюсь, я не вынесу ее цинизма сейчас.

- А по-моему, злобный взгляд и цинизм старушки Хейл - это то, что тебе необходимо именно сейчас. – Подруга делает ударение на последнем слове, давая понять, что мне нужно именно такое крепкое средство. И то правда, в обычной ситуации холодность Розали бывает слишком уж чрезмерной. Нет особой разницы между открыванием холодильника и выслушиванием ее размышлений о мужчинах. - Отнесись к этому как к горькой микстуре. Сначала будет неприятно, зато потом ты почувствуешь облегчение.

Мне не остается ничего, кроме выражения молчаливого согласия. Может, и в самом деле это сработает. К тому же Роз никогда не одобряла мой роман с Джейкобом. Она даже придумала для него довольно обидную кличку: «оборотень». То есть я знала, что она подразумевает под этим еще менее приятные слова, такие как «псина» или «щенок», но меня подруга уверяла в том, что имеет в виду лишь лживую натуру моего возлюбленного, его непредсказуемость. Она говорила, что он двуличный, слишком старается всем понравиться и быть милым, но таких людей не бывает, и очень скоро я увижу его истинное лицо. Джейкоб был оборотнем, и он меня обманывал. Вполне неприятно осознавать, что Розали тоже, как и Элис, оказалась права.

Розали и Элис - мои подруги. Внешне они отличаются как огонь и вода. Розали - высокая надменная красавица с волосами цвета меда и спелой дыни. Элис - миниатюрная брюнетка. Но объединяют их огромные запасы внутренней энергии и неутомимость. Желая быть более уверенной и независимой, я искала себе соответствующий круг общения. Я хотела ближе сойтись с такими девушками, какой и сама стремилась стать. Надеялась перенять их привычки и образ жизни. И, надо признать, лучшего выбора, чем мисс Брендон и мисс Хейл, просто не существовало. Они обе никогда не отчаивались, встречали любые нападки судьбы открыто и со снисходительной улыбкой, как бы говорящей: «Это все, на что ты способна?» - и с холодным презрением на лицах отбивали атаки судьбы. В одежде Розали предпочитала все яркое и непременно из последних коллекций модных домов, Элис больше привлекали сложные узоры и винтажные магазины. Но ни одну, ни другую нельзя было обвинить в отсутствии вкуса или не заметить в толпе.

Я их искренне люблю и считаю образцами для подражания. Но иногда во мне просыпается прежняя Белла и заставляет меня вновь и вновь чувствовать пропасть между нами. Прежняя застенчивая девочка с сомнением качает головой и злобно шепчет: «У вас нет ничего общего, ты им не подходишь». В такие моменты мне хочется побыть одной. Остро не хватает тишины и спокойствия.
Вот и сейчас появление Розали вместо радости пробуждает глухое раздражение. Я хочу, чтобы меня оставили в покое и дали с головой окунуться в озеро жалости к себе. Однако Розали хватает единственного взгляда для того, чтобы разгадать мои намерения и не дать им осуществиться. Крепко сжав мои вялые холодные руки в своих теплых и сильных ладонях с ухоженными пальчиками и ярким маникюром, она говорит:

- Валяясь в кровати и утирая сопли, ты ничего не добьешься. Жалость - это голодное чудовище, которое лишь пожирает твое время и красоту, переваривает их и дает взамен гигантскую кучу дерьма.
Да, вот такая она, Розали, ангел с глазами цвета горных озер и грязным язычком. Если нужно, она умеет быть резкой и не церемонится с выбором слов.

- Ты не должна уничтожать себя. Напротив, ты должна направить все силы на своего врага. На эту блохастую шавку. - Не получив от меня отклика, Розали усиливает напор. - Белла, ты только взгляни на себя. Неужели в таком виде ты шла по улицам?

Вообще-то я плохо помню, как искала одежду и как вообще одевалась. Главным для меня было поскорее убраться, забиться в спасительный угол и дать волю слезам. Я действовала скорее как автомат, нежели человек. Одежда превратилась для меня в чисто функциональный предмет. Без нее нельзя было выйти наружу, но что именно и как надевать, значения не имело.
Опустив взгляд, я замечаю, что пуговицы на наброшенной поверх платья легкой кофточке застегнуты неправильно, а сама кофточка, украшенная серебряными нитями, одета наизнанку. В таком ужасном виде я шла по городу, но Чикаго видел и куда больших чудаков для того, чтобы выказывать удивление.

- Нет ничего хуже для женщины, чем не следить за собой. Это первый шаг на тропинке, ведущей в ад, - заявляет Розали, и Элис уверенно кивает, поддерживая ее мнение.
- У меня сердце разбито, а я должна волноваться о своем внешнем виде? Это же просто глупо!
- Ты что, хочешь навечно застрять в этом болоте? Хочешь всю жизнь лить слезы по какому-то кретину? В таком случае лучше сразу убей себя, потому что только зря потратишь время. - Розали ловит мой взгляд и, убедившись, что я смотрю ей в глаза, веско подводит итог всей своей речи: - Нужно смотреть только вперед.

- Нужно смотреть под ноги, - отбиваюсь я. - Иначе и шею свернуть недолго.
Розали только презрительно фыркает, ее полные губы искривляет снисходительная улыбка.
- Цивилизацию вперед двигают мечтатели и целеустремленные личности, те, кто видит перед собой великие свершения будущего, а не те, кто упрямо таращится на мусор под своими ногами.
В иных условиях я могла бы продолжить наш спор или, напротив, могла бы согласиться. Но сейчас я действительно вымотана и не хочу лишний раз открывать рот, любые усилия вызывают новую волну боли в сердце. Высвободив руки, я ложусь на диван, подтягиваю колени к подбородку и крепко зажмуриваю глаза. Не хочу никого видеть.

Несколько секунд царит долгожданная, приносящая успокоение, тишина. А потом все становится еще хуже. С помощью Элис Розали стаскивает с меня одежду и конвоирует в душ. Поначалу я вяло сопротивляюсь - сил на полноценный отпор не хватает - но как только первые струйки теплой воды касаются кожи и приходит облегчение, я окончательно смиряюсь со своей участью. Так и быть, приму душ, надену пижаму, и в кровать. Наверное, я произношу это вслух, потому что, разразившись поистине дьявольским хохотом, Розали говорит: никаких пижам, плюшевых мишек и депрессивных песен. И этих тупых взглядов в стену.

Пока Элис готовит и дает мне очередную чашку с кофе, Розали по-хозяйски распахивает дверцы гардероба. Покопавшись, извлекает из темных глубин свежую футболку и светло-голубые джинсы.
- Я никуда не пойду. - В моем голосе, несмотря на бушующее в душе смятение, звучит стальная и спокойная уверенность. Возможно, я позволила собой управлять, но дальше играть роль куклы не собираюсь.

- Послушай, Белла, - поставив свою чашку на пол, Элис садится на кровать. Она без особых усилий отбирает у меня подушку, которой я пыталась закрыться как щитом. Мы обе слабо улыбаемся: то ли моей глупости, то ли чувству, которое вызывает внутри понимание того, как хорошо иметь настоящих друзей. – Ты, конечно же, считаешь, что нам просто говорить банальные вещи, тащить тебя куда-то в то время, когда тебе плохо, и все, чего ты хочешь - это покой.

Я киваю головой, согласная с ней, но так до конца и не понимая, куда это Элис клонит.
- Однако каждая из нас много раз проходила через подобное. Ты ведь помнишь, нас тоже бросали, нам тоже казалось, что впереди не будет уже ничего хорошего. Мы прекрасно тебя понимаем и знаем, что легче смотреть в прошлое, переживать счастливые моменты и прятаться от настоящего.
- Элис, это не просто прошлое, не пара счастливых дней и легкий флирт. Мы встречались четыре года. Я ждала, что сегодня он сделает мне предложение.

Я знаю, что лично вгоняю в свою свежую рану острые осиновые колья, но не могу остановиться. Боли так много, что она уже не вмещается внутри, и мне необходимо ее выплеснуть наружу. Вместе со слезами и тяжелыми вздохами.
- Мы это преодолеем. Но ничего не получится, если ты сама не будешь сильной, - говорит Элис. Подошедшая к нам Розали тепло обнимает меня за плечи. Но она не была бы мисс Ледяная Стужа, если бы даже в такие моменты теряла самообладание и становилась чуть мягче.
- Мне не хотелось напоминать, но ты не прислушалась к нашим советам относительно Джейкоба. Поэтому прошу, прислушайся к ним сейчас.

По мнению Розали, лучшее средство забыть «оборотня» - это отправиться в клуб и самой на некоторое время стать кем-то другим. Легче всего примерить новую маску там, где никто тебя не знает. В огромной толпе ты сама решаешь, какой образ использовать.

Но я соглашаюсь главным образом потому, что надеюсь не на кучу незнакомцев и полную анонимность, а на пару коктейлей и рюмку-другую виски. Я твердо решила напиться этим вечером, потому что где-то читала, что алкоголь успокаивает душевную боль. Сначала напьюсь, потом просплю до середины дня. Это кажется мне отличным способом убить время до понедельника, до того момента, когда нужно будет собираться на работу, и привычные дневные заботы вытеснят из головы ненужные мысли. Осталось только преодолеть черную дыру, что отделяет меня от спасительных будней.



Во время четвертого сеанса Эдвард чувствует себя уже почти старожилом. Или постоянным клиентом. Он невесело улыбается – постоянный гость дурдома, тоже мне, нашел, чем гордиться. Однако после того, как отступил дискомфорт и ушла острота от новизны его посещений психоаналитика, говорить стало проще. Картины и ковер не вызывали уже неприятных ассоциаций, и он не чувствовал себя пленником, пойманным в четырех обезличенных стенах. Он понимал, что стал понемногу раскрывать дверь в свою душу, позволяя доктору Браун заглянуть в его сердце. Ну, возможно, не так пафосно, но он это чувствовал и определенно признавал. Он дошел до того что готов перейти к истории Беллы Свон. Сделать эту историю известной не только им двоим, но и кому-то еще.
- Да, у меня была девушка. В старших классах. В смысле, девушки у меня и раньше были. Не то чтобы каждая красотка готова была прыгнуть в мои объятия – все же я не был самым популярным парнем, но что-то такое иногда происходило. Однако в Беллу я влюбился. Знаете, как в книжке. Попал, пропал. В общем, все разом.

Он переводит дыхание. Любовь к Белле была для него неразгаданной тайной, тайной, в которой можно было долго копаться. Он много раз в течение этих лет пытался понять, чем именно она его соблазнила. Ведь именно соблазнять она никого не хотела, да и не умела. Как выразилась бы его жена, Белла была простушкой, наивной девочкой из маленького городка. Этакая невинная глупышка, спящая на кровати с десятком подушек и одеялом с розовыми рюшками и нелепыми бантиками. То есть это на первый взгляд. Когда Эдвард Каллен был впервые допущен в девичье царство Беллы Свон, то оказалось, что ничего девичьего там нет. Все было просто и аккуратно. Добротная, но отнюдь не изысканная мебель. Выкрашенные в спокойный голубой цвет стены и серый ковер на полу. Ни кукол, ни страз, ни армии плюшевых мишек, с которыми ему приходилось сталкиваться в спальнях других своих подружек и которые так его раздражали, наблюдая пустыми пластмассовыми глазами за тем, за чем наблюдать им совсем не стоило. Спальня взрослого уравновешенного человека, а не инфантильной девочки. Белла была простой, но не глупой и не такой наивной, как ему вначале казалось. Совершенно не знавшая, что такое лицемерие, она высказывала человеку все, что о нем думает. И многие ошибочно принимали стремление к правде и неумение лгать за глупость. Она мало пользовалась косметикой и выглядела заметно моложе остальных девушек в классе. Моложе и как-то терялась на их фоне. Но что-то же его привлекло, что-то заставило увидеть в толпе и выделить из целой армии кукольных красавиц. Что-то, помимо тяги к разнообразию и усталости от бездумного повторения одного и того же в его отношениях с девушками.



Не обращая внимания на музыку и сотни извивающихся вокруг тел, я со всей возможной скоростью направляюсь к бару. Розали, конечно, моя идея не нравится - она не из тех, кто в восторге от сигарет и спиртного. Но мое паршивое состояние служит неким смягчающим обстоятельством, и подруга ограничивается лишь осуждающим выражением лица, когда я в несколько глотков осушаю первый стакан и прошу бармена - молодого паренька с красными волосами и татуировками от кончиков пальцев до плеча - повторить. Розали и Элис берут по стакану фруктового сока с мякотью и кусочками маракуйи. Я уверена, они и без алкоголя смогут отлично провести время.

Из-за громкой музыки общаться трудно, и мы практически все время молчим. Несколько раз к нашему столику подходят парни. Почти все из них желают познакомиться с эффектной блондинкой, и только один бросает заинтересованный взгляд на Элис. Мной, естественно, не интересуется никто. Да и кто посмотрит на девицу с мрачным лицом и полным презрения взглядом. Но моя популярность скоро возрастет - стоит только вырасти шеренге пустых стаканов передо мной. Тут же объявятся слащавые мнимые утешители, любители легкой добычи, с потными ручонками и масляными волосенками. Если им повезет, то рядом окажется Розали, которая просто прогонит стервятников, если нет, я сама навешаю им пинков и, возможно, расцарапаю кому-нибудь лицо. Настрой после двух «Лонг Айлендов» у меня воинственный.

Девочки меня поддерживают, но сидеть и смотреть, как я намеренно накачиваюсь дорогим алкоголем, они не собираются. Я от них этого и не жду, это была бы слишком большая жертва. Напиться можно без чужой помощи. Главное, что я не лежу в это время в кровати и не захлебываюсь в истерике. Еще лучше, что не строю планов о самоубийстве. Так что и Розали, и Элис со спокойной совестью оставляют меня за столиком, а сами отправляются на поиски настоящего веселья. Изредка они все же появляются поблизости и интересуются, как у меня дела. Как будто за час что-то в самом деле может измениться или улучшиться.

В очередной раз заметив упавшую на стол тень, не отрывая глаз от виски, кричу:
- Со мной все в порядке.
- А мне казалось, что вам грустно, и у вас что-то случилось.

Голос незнакомый и принадлежит молодому мужчине. Впрочем, это может быть и мираж, вызванный избытком спиртного в моей крови. Потому что таких красивых парней на самом деле нечасто встретишь. Под тонкой тканью футболки угадываются рельефные контуры мускулов. Голова и верхняя часть туловища как у античной скульптуры. В довершение ко всему на полных губах играет искренняя улыбка. Люди редко так улыбаются. Словно бы внутри включили небольшое солнце, и его теплые лучи прорываются наружу. Против воли я слабо улыбаюсь в ответ. На душе у меня паршиво, но эмоции мужчины настолько неподдельны, что невозможно не попасть под их влияние.

Но я тут же себя одергиваю. Окидываю взглядом ряд пустых стаканов - неужели я выпила достаточно для того, чтобы ко мне стали слетаться охотники на брошенных девушек? Но сидящий напротив красавчик явно не из стаи охотников за отчаявшимися неудачницами. На него самого многие не против были бы расставить силки. Он мог бы получить любую девушку в этом клубе. Подумав, прихожу к выводу, что даже Розали.

Я снова разглядываю широкие плечи, обтянутые белой футболкой, провожу взглядом по четкой, словно лезвие кинжала, линии скул. Разве мог такой парень заинтересоваться мной именно в тот момент, когда я нахожусь не в лучшем своем состоянии и больше всего похожа на вялый кусок студня.
- Я Эмметт.
- Белла, - я протягиваю руку скульптурному красавчику. О нет, похоже, я пьяна куда больше, чем думала, и перед глазами у меня все плывет не от слез, а от огромной дозы спиртного. Но тем и хорошо опьянение, что собственное состояние меня не волнует. Я с легкостью выкладываю Эмметту печальную историю наших с Джейкобом отношений и добавляю, что была бы рада набить бывшему морду.
- Если потребуется моя помощь, я с радостью присоединюсь.

Мысль выглядит весьма привлекательной. Если подумать, то Эмметт с его фантастическими мышцами сможет превратить Джейкоба в мексиканскую лепешку, тогда как мои удары вряд ли нанесут видимые повреждения. Я настолько воодушевляюсь, что предлагаю не откладывать и отправиться набивать морду без промедления. И только оказавшись на улице, начинаю немного соображать, во что ввязалась – как идиотка сажусь в машину к незнакомому мужчине, который ко всему прочему легко сможет прихлопнуть меня одной своей рукой. Я, конечно, убеждаю себя, что человек с такой открытой улыбкой, как у Эмметта, не сможет причинить вред беззащитной девушке, но уверенности в этом нет. Мысленно повторяю - он добрый великан, мой защитник, а не злобный гоблин.

Называю адрес Джейкоба. Плавное покачивание машины и теплота салона стаскивают меня в сон. Когда Эмметт осторожно касается моего плеча, я не сразу понимаю, кто он такой и где мы находимся. Потом вижу знакомый контур дома, деревья вдоль тротуара, приметный магазинчик на ближайшем углу, торгующий продуктами для вегетарианцев. Сердце пронзает раскаленной иглой боли. Сколько раз я проходила мимо, смотрела в зеркальное стекло на двери и поправляла на ходу пряди, выбившиеся из прически. Я спешила на свидание с моим любимым. И вот теперь в компании с незнакомым мужчиной, которого подцепила - или это он меня подцепил - в клубе иду бить морду своему бывшему. Как видно, не все перемены в жизни к лучшему. Но некоторые необходимо принять.
Поправив задравшуюся майку, я выпрыгиваю на тротуар. В доме Джейка нет консьержа, но я все равно веду себя как шпион из глупой комедии. Пока мы поднимаемся по лестнице, пригибаюсь и прикладываю палец к губам. Мне действительно не хочется, чтобы кто-нибудь нас услышал. Мы ведь намерены совершить кое-что нехорошее, что-то, за что можно попасть за решетку на пару месяцев.
Эмметт крадется следом, его огромная искаженная тень дрожит на стенах. Для того, чтобы никого не разбудить, мы сняли нашу обувь. По тому, как легко парень-скульптура согласился проделать это, я поняла, что он не настолько трезв, каким казался. Просто по сравнению со мной он действительно выглядит адекватным.

Оказавшись у нужной двери, я прислоняюсь к стене. Мне хочется сказать что-нибудь, великую фразу, которая войдет в историю, но, кроме нервного вздоха и глупого «вперед», ничего не получается. Эмметт стучит. Но с той стороны стоит абсолютная тишина. Спустя двадцать минут бесполезных попыток мы вынуждены спуститься и уехать. Эмметт выглядит таким же разочарованным, как и я.
От коктейлей и виски меня отчаянно клонит в сон. Недавняя встряска, выброс адреналина и предвкушение скорой расправы над Джейком уже не действуют. Да и расправа не удалась. Вместо небольшой порции радости все, что я получаю - это новый глоток из чаши разочарования.
За окнами мелькают темные громады домов, вспышки фонарей и рекламных вывесок. Мне кажется, я только на секунду опускаю веки, но когда их поднимаю, вижу не плывущие по лобовому стеклу картины ночного города, а тонущий в уютном полумраке потолок собственной спальни. Я лежу на кровати, а надо мной склонился Эмметт. Его правая рука все еще поддерживает меня за плечи. Впервые в жизни меня несли на руках, а я умудрилась все проспать. Сначала я хочу попросить Эмметта повторить наш подъем по лестнице и путь до моей кровати, но на смену глупым фантазиям быстро приходит испуг. Незнакомый мужчина проник в мою квартиру и может сделать со мной что угодно. Наверное, мои глаза как два огонька светофора вспыхивают красными сигналами паники. Скульптурный красавчик, он же потенциальный насильник, резко убирает руки, словно моя кожа внезапно раскалилась и стала обжигать. Смущаясь, он пытается оправдаться:

- Я не хотел тебя будить. Это ведь был не самый простой день для тебя. Прости, что копался в твоей сумочке, но я только хотел сделать как лучше. Мне нужны были ключи, а ты вырубилась.
Он еще раз десять говорит «прости» и повторяет свои слова в разной последовательности. Вяло махнув рукой, даю ему понять, что все нормально, и я вовсе не злюсь и не предъявляю претензий. У него ведь было сколько угодно шансов изнасиловать меня, и для этого вовсе не обязательно было надрываться и тащить пьяное тело в квартиру. Просто в наш век цинизма мы забыли о том, что такое бескорыстная помощь. Если парень роется в твоей сумочке в поиске ключей и укладывает тебя на кровать, то он опасный преступник, вор и маньяк, а не проявляет к тебе сострадание.

Эмметт снова улыбается своей открытой улыбкой, и я оставляю остатки сомнений в прошлом. Он решительно не похож на негодяя. Он напоминает на большого забавного мишку.
- Я пойду. Тебе лучше отдохнуть.

Прежде чем я успеваю понять, что говорю, слова срываются с языка:
- Останься, пожалуйста.
Несмотря на звучащую в моем голоде уверенность, Эмметт сомневается. Он переминается с ноги на ногу, а его огромные руки сцеплены в замок.
- Это будет не совсем правильно.

- Набить морду моему бывшему это тоже было бы не совсем правильно, но ты ведь согласился.
- Что плохого в том, чтобы немного проучить придурка? - его улыбка приобретает новые оттенки - теперь она озорная и чуть лукавая. Улыбка дрянного мальчишки.

- Мы ведь собирались нанести ему увечья, а это несколько незаконно.

Желая прекратить спор, я отодвигаюсь на самый край кровати и выразительно хлопаю ладонью по свободному месту на покрывале. Эмметт не спеша снимает ботинки и осторожно, стараясь не коснуться меня, устраивается рядом. Кажется, он чувствует себя еще более неловко, чем я. Странно, учитывая то, какой он красавчик, у него должен быть немалый опыт отношений с девушками. В моем представлении он мастер по соблазнению. Но пока что вся инициатива исходит с моей стороны. Эмметт поддерживает осторожный нейтралитет и старается ни во что не ввязываться.

От него приятно пахнет освежающим гелем для душа и здоровым мужским телом. Немного похоже на то, как пахло от Джейкоба, и на мои глаза снова готовы навернуться слезы. Желая их прогнать, я спрашиваю у Эмметта, чем он занимается, какая у него профессия.

- Я пекарь.
Эти два слова меня несколько озадачивают. То есть, по моему мнению, парень с таким телом не может иметь ничего общего с жирным кремом, сахаром и мукой. Ну кроме того, что его самого хочется лизнуть, как политый сиропом блинчик. Ему больше подошло бы быть крутым секьюрити, инструктором по боевым искусствам. А от картины бегущего по пляжу почти обнаженного Эмметта-спасателя у меня перехватывает дыхание. Еще меня смущает само слово «пекарь». Оно довольно устаревшее, от него веет средневековыми кухнями, наполненными шумом, паром и жаром, исходящим от гигантских котлов. Сейчас проще встретить фуд-стилиста, чем пекаря.

- Знаю, это немного необычно звучит. - В тусклом свете, льющимся из окна, я вижу, как красавец пекарь пожимает плечами. - Свое дело я получил в наследство от отца, и для меня важно поддерживать традиции. Некоторые наши клиенты прибегали за хлебом, когда были мальчишками, а теперь они почти старики, но те булочки и пироги, что они покупают, ничуть не изменились, их вкус напоминает им о детстве. Они приходят не за хлебом, они приходят, чтобы вспомнить прежние деньки, окунуться в приятные воспоминания. По-моему, это здорово. Похоже на волшебство.

Мне становится стыдно за то, что я могла считать Эмметта насильником. Под природной красивой оболочкой спрятан настоящий романтик и добряк. Тот свет, который излучает его улыбка, был настоящим. Такие люди, как Эмметт, умеют согревать окружающих своим теплом и заботой.
Придвинувшись ближе, я одной рукой обнимаю его сильное крепкое тело.

- Я должна попросить у тебя прощения, - начинаю я. Эмметт поворачивается ко мне так, что наши лица почти соприкасаются, и он инстинктивно переходит на шепот:
- За что же?
- Я думала, ты охотник за брошенными девицами.

Я чувствую, как напрягаются его мускулы под моей рукой, как на секунду замирает дыхание. Похоже, мне снова удалось испортить важный жизненный момент и сказать что-то не то. Тишина становится густой, как сироп или мазь от кашля. Мои щеки пылают, а сердце бешено колотится в груди. Я понимаю, что обидела хорошего парня, что вела себя не просто как идиотка, а как самовлюбленная идиотка, считая себя желанной добычей. Наконец молчание прерывается и, глубоко вздохнув, Эмметт говорит:

- Так произошло с моей сестрой. После расставания со своим парнем она сильно переживала. Подруги повели ее в клуб, думая, что там будет легче забыться и отвлечься от мрачных мыслей. Все шло хорошо, девушки неплохо проводили время, танцевали, пили. Потом познакомились с компанией приятных молодых людей. В конце один из них вызвался проводить мою сестру до дома, но вместо этого затащил в глухой переулок и изнасиловал.

Теперь мне хочется рвать волосы от досады. Надо же было мне ляпнуть про охотников за брошенными девушками. Это все равно, что, нанося удар вслепую, попасть человеку в сердце. Все заготовленные слова прощения примерзают к языку.
- Когда я увидел тебя, то ты напомнила мне сестру. Внешне вы не похожи, но в тебе была та же грусть, и ты много пила. Мне показалось, что с тобой может случиться что-нибудь нехорошее. Я решил, что лучше всего увести тебя из клуба, подальше от разных подонков.

- Спасибо, - тихо шепчу в ответ и крепче прижимаюсь к Эмметту, надежному как скала и теплому как прогретая солнцем трава. Мне безумно приятно знать, что кто-то проявил ко мне заботу, защитил меня. Что я не одна в этом мире даже после ухода Джейкоба.

Я вспоминаю слова прагматичной Розали о том, что подобное лечат подобным. Что, если в этом она тоже права? Возможно, чтобы забыть Джейкоба, мне нужно броситься с головой в новые отношения? Возможно, лишь ощущая прикосновения и поцелуи другого мужчины, я смогу стереть воспоминания о поцелуях Джейкоба, забыть ощущение от его рук, ласкающих кожу. Возможно, мне нужно одним взмахом перечеркнуть прошлое и прямо посмотреть в глаза своему будущему. В светящиеся заботой и пониманием глаза.

Проснувшись утром, я долго не решаюсь открыть глаза. Сегодня один из тех дней, которые мне не хочется впускать, как бы настойчиво они ни стучали в ворота моей жизни. Но время упрямо движется только вперед и, глубоко вздохнув, я отбрасываю одеяло и опускаю ноги на пол. От прикосновения к холодному паркету по коже бегут мурашки. За спиной слышится равномерное, похожее на сопение гризли, дыхание Эмметта. Обернувшись, я замечаю, что во сне он положил ладони под голову и выглядит очень трогательно. К тому же при дневном свете я могу лучше рассмотреть его лицо, узнать, наконец, что у него светлые волосы и такие же светлые тонкие ресницы.

Поставив закипать чайник, я отправляюсь в душ. Чуть теплая вода причиняет настоящее мучение. После выпитых накануне коктейлей меня и без того знобит, а кожа приобретает удивительную чувствительность. Мне повезло, что сегодня выходной, и не нужно идти на работу.
Закончив с попытками привести себя в порядок и кое-как втиснувшись в старую футболку и потертые джинсы, я приступаю к инспекции холодильника. Можно, конечно, обойтись и чашкой кофе, но мне хочется приготовить завтрак для Эмметта. Пусть мы больше никогда не встретимся, но он сделал для меня немало, и мне не хотелось бы выглядеть неблагодарной. К тому же, несмотря на отсутствие аппетита, мне самой не помешает подкрепить силы уставшего организма. Еда - это гормон радости, именно то, чего мне так не хватает в последние сутки.

Эмметт появляется, когда я выкладываю на тарелки готовую яичницу и поджаренные тосты с маслом. Наверняка его привлек аромат, разносящийся по всей квартире. Чуть смущенно он опускает глаза, когда садится за стол и желает мне доброго утра. Я, в свою очередь, интересуюсь, хорошо ли он спал и какой кофе предпочитает. Определившись с необходимым количеством сливок и сахара, наполняю бокалы. Для Эмметта сладкий, почти белого цвета кофе, для меня крепкий с тремя ложками тростникового сахара.

- Очень красивая квартира, - замечает Эмметт.
- Спасибо. Я выбрала ее потому, что мне нравятся старые дома. Поначалу здесь нельзя было находиться. Кругом царил ужасный бедлам, пол сильно прогнил, а стены покрывал слой плесени, но подруги помогли сделать ремонт и подобрать все необходимое.

Стоило бы добавить, что только благодаря Элис и ее потрясающему чувству вкуса квартира обрела свой симпатичный и, главное, гармоничный облик. Она лично выбирала цвета для стен и фактуру штор, не упуская ни единой мелочи и сочетая несочетаемое. Что-то из обстановки мы вместе приобретали в антикварных магазинчиках и рынках старья, а что-то сделала сама Элис. В гараже за своим домом она давно устроила небольшую мастерскую, где создавала из таких обычных предметов, как старые ведра и деревянные поддоны, настоящие шедевры. Элис удалось не уничтожить дух старины, за который я так полюбила свою небольшую квартирку, и вместе с тем привнести в интерьер свежие акценты. Цветами, взятыми ей за основу, были теплый бежевый и светло-голубой. Такое необычное решение создавало уютную атмосферу. К тому же комнаты не выглядели затхлыми из-за обилия громоздкой мебели, огромных ковров и картин. Напротив, в них было достаточно места для воздуха и света. Простая мебель и минимум декоративных деталей, но каждая была для меня дорога и имела свое значение. Единственное, чего мне не хватало - это небольшого балкона, где можно было бы держать растения и устроить что-то наподобие зимнего сада. Мне всегда нравилось завтракать на природе или ужинать, глядя на заходящее солнце и ощущая потоки теплого ветра, играющие с волосами.

- Можешь прямо сказать, если мне нужно уйти.
- Я вовсе не хочу, чтобы ты уходил. - Я качаю головой, от резкого движения она вновь взрывается болью. - Вообще-то я благодарна тебе за все, и за то, что остался тоже.
Эмметт недоверчиво смотрит мне в глаза. Поняв, что я ничего не приукрашиваю и говорю правду, он улыбается той самой улыбкой, что мне в нем так понравилась.

- Мне кажется, мы могли бы стать хорошими друзьями, - заключает он.
Возможно, будь на его месте кто-нибудь другой, я бы обиделась. Но сейчас в моей жизни такой период, когда мне необходимы скорее друзья, чем любовники, к тому же это Эмметт, и я чувствую к нему лишь теплую привязанность, словно он мой потерянный и внезапно найденный брат.



Автор: Bad_Day_48; бета: amberit