Мы снова летим на безумной скорости в полнейшей тишине, пока не достигаем города. Солнце освещает ветровое стекло, даря искусственное тепло и обманчивую надежду согреться или что-то исправить. Он даже не смотрит на меня, словно поглощенный своими мыслями, и крепко сжимает руль иногда до такой степени, что костяшки белеют, а вены надуваются, но едет уверенно, будто король чертовой дороги, наглея и обгоняя обычных смертных на среднестатистических тачках, маневрируя между машинами, игнорируя светофоры и не обращая внимания на то, что творится вокруг. Просто мчится туда, куда ему надо. Или сегодня, пожалуй, надо мне, ведь он вполне мог бросить меня промокшую, замерзшую и разбитую. Но не сделал этого, отчего каждый раз при мысли об этом мне становится не по себе. Какие, черт побери, у него намерения? Зачем он все это делает?
Но я так и не смею спросить, лишь прикрываюсь пледом, пытаюсь согреться и понять, что делать дальше.
Но не успеваю я придумать, как мы чертовски быстро добираемся до моего дома. Но что это? Эдвард Каллен был чертовски прав, когда говорил о копах. Парочка стражей закона как раз покидает мой дом и садится в патрульную машину, припаркованную через дорогу. Полицейские уезжают, никого не застав или, возможно, получив много занятной информации от соседей, но, как бы там ни было, они еще вернутся и будут наседать, задавая свои тупые вопросы, на которые я не хочу и не могу отвечать.
- Кажется, эти парни к тебе, - наконец-то нарушает тишину Эдвард, когда мотор машины стихает, кивая в сторону проезжающей мимо полицейской машины, поворачивается вполоборота и смотрит на меня.
- Это неважно. Им не к чему придраться… - вздыхаю я. - Они знают лишь то, что…

«что взорванная вчера машина… в угоне». Да, я знала, что, возможно, что-то такое и произойдет, нет, не взрыв, но мне было лучше перестраховаться, или же я просто не знала, зачем это делаю, ведь если бы меня поймали в моей машине, которая якобы в угоне, проблем у меня было бы еще больше, но… это мои проблемы, и ему вообще не нужно о них знать.
Я вздыхаю.
- Что? - уставившись на меня, смеется он. - Только не говори, что у тебя странный план…
- Нет, - перебиваю его я, ведь врать в лицо про план довольно сложно, и не просто в лицо, а в его зеленые глаза, от которых я теряю счет вдохам. - У меня просто свои… странные отношения с полицейскими.
- Наверное, это личное, - двусмысленно ухмыляется он, словно бы смотря в воду. Да, отношения с копами для меня чертовски личное, чувак, и когда-нибудь ты об этом непременно узнаешь, но сейчас мне нужно сделать так, чтобы ты не просто привез меня домой, ведь если я просто так выйду из машины, это будет точка. Точка всего, к чему я так долго шла.

Тишина напрягает. А он снова взирает на меня так, словно хочет что-то сказать, но не говорит. Черт побери тебя, Эдвард мать твою Каллен, неужели я так плоха, что ты даже не постараешься меня задержать или сделать что-то в этом роде?
Да… похоже, что сегодня мне нужно брать все в свои руки. Но я не уверена, что хочу и знаю, что делать и как правильно поступить. Возможно, так и надо… чтобы на этом все взяло и закончилось?

Я опускаю руку на дверную ручку, чтобы открыть дверь, но застываю из-за ощущения того, что он на меня смотрит.
- Поднимешься? - спрашиваю я словно не его, даже не поворачиваясь, чтобы посмотреть в его глаза. - Сможешь забрать свои… вещи.
Мгновение прежде, чем я слышу его голос, кажется, длится вечно, и я уже думаю просто покинуть салон машины, когда он все-таки отвечает.
- А ты… уверена? - сомнения совсем не характеризуют того Эдварда Каллена, о котором я наводила гребаные справки. Быть может, надо мной подшутили, и это не он, а какой-то левый мужик или милый брат-близнец заядлого говнюка? - Мы ведь даже не знаем имена друг друга…
- Белла… - резко выпаливаю я и, повернувшись к нему, застаю на его красивом лице сплошное непонимание.
- Что?
- Меня зовут… Белла… - в нелепом жесте, которым вряд ли пользуются девушки, я протягиваю ему руку, чтобы закрепить чертово знакомство.
- Эдд… - он проводит по затылку левой рукой прежде, чем протягивает мне правую в плохо скоординированном и растерянном жесте. Интересно, у него это все впервые? Эта неловкость? Но благодаря ей мне даже как-то легче. Она придает мне уверенность. Я на своей территории, и я могу позволить себе быть… собой.
- Ну, так что? - повторяю свой вопрос я, выдергивая руку из его хватки. Этот контакт… он был одновременно и необходимым, и лишним, но тепло, которое подарила мне его кожа, кажется, окутало ладонь и медленно расползается по телу. Я притягиваю к себе плед, даже понимая, как все это странно выглядит.
- Идем, - распахивая свою дверь, улыбается он.

Это весьма странная картина. Просто так брошенная на дороге дорогая тачка, он в одних отвратительно низко сидящих джинсах, что привлекает внимание проходящих мимо девиц, я в слишком большой рубашке на голое тело, укутанная пледом, который пахнет миндалем. Каллен закрывает машину нажатием на кнопку и засовывает руки в карманы брюк, откровенно нежась в лучах солнышка и взглядах окружающих.
Но проблема даже не в полуголом мужчине. А в том, что вскоре я, как самая последняя дура, пялюсь на собственную входную дверь, словно передо мной что-то вот-вот должно появиться, и не могу поверить, что чертова судьба так меня наказывает.
- Черт! - резко выплевываю я, не ожидая такого всплеска злости от самой себя, и, что есть сил, ударяю кулаком по прочному материалу двери, приходя в себя от порции боли и того, как от неожиданности дергается мой спутник.
- Что случилось? - шепчет он мне практически в затылок, отчего напрягается каждая клеточка моего тела, а затем слегка касается моего плеча, вгоняя меня в еще больший ступор, но затем так же резко отдергивает руку, словно я прокаженная… он ведет себя так, словно ему, мать вашу, пятнадцать, и он впервые… он не знает, как себя вести с девушкой… Он отлично обходится с красотками, от которых ему нужен только секс. Но словно не имеет ни малейшего понятия, как вести себя рядом со мной. Но это наименьшая из моих проблем.
- Ключи в машине… - поворачиваюсь я и смотрю на него, в ответ на что получаю теплую улыбку, будто это и вовсе не является проблемой.
- Я принесу, - спокойно отвечает Эдвард и уже практически разворачивается на пятках, но я слишком резком и необдуманно хватаю его за запястье.
- В моей машине!
И мы просто застываем в этом моменте, здесь и сейчас, в нашем личном странном вакууме, словно пропитанные и связанные электрическими разрядами, рождаемыми в месте соприкосновения наших тел. Он… стоит слишком близко. Я… теряюсь, чувствуя, как плед утрачивает свои защитные свойства, оставаясь удерживаемым лишь одной рукой и тем самым оголяя мои ноги. Я чувствую… что все это неправильно, но ничего не могу поделать… да я, черт побери, не могу даже дышать. Если бы не сосед, который возвращается с прогулки со своим спаниелем и не принимается открывать дверь в свою квартиру этажом ниже, тем самым выводя нас из этого ступора, я не знаю, сколько бы еще мы так простояли.
Я одергиваю руку, подхватываю плед и опять сооружаю из него некое подобие юбки.

- Позволишь? - мило спрашивает он, слегка отводя меня от двери, аккуратным движением беря за плечи. Затем засовывает руку в карман и достает оттуда сначала спрятанный немного раньше ключ от своей машины с брелоком, а затем что-то похожее на кошелек, к которому на маленьких металлических кольцах прикреплены… ни что иное, как чертовы отмычки, гайки и всякая гребаная дребедень, которой пользуются домушники. По-детски закусив губу, перебрав инструментарий и присев на одно колено, Эдвард принимается ковыряться в замке от моих входных дверей. Желанного щелчка долго ждать не приходится, но он не останавливается, пока замок не поворачивается три раза. Мне становится не по себе. Двери, которые так расхваливал консультант, и за которые Джейк отвалил немалую сумму денег, были вскрыты буквально за несколько минут. Это значит лишь то, что, во-первых, я не в гребаной безопасности, а во-вторых, необходимость убрать все драгоценности в ячейку для хранения.
- Ты... ты вскрываешь замки? - спрашиваю я со странным неподконтрольным испугом в голосе, смотря на его руки через плечо. С кем я… кого я, черт побери, позвала в свою обитель? Неужели он реальный преступник… во всех смыслах и подтекстах, хотя… разве я лучше него?
- Хобби, - как ни в чем не бывало, улыбается Эдвард, выпрямляясь во весь рост и пряча свой странный кошелек.
- Угон? - все никак не унимаюсь я.
- Иногда, - игриво бросает он, нажимая на дверную ручку и предоставляя мне доступ в мою же квартиру. Этого не было в его досье. Ну, то есть про угоны я знаю, мне просто было интересно, скажет ли он об этом малознакомой девице и в каком тоне предоставит информацию, но одновременно с тем замки в машинах и в дверях домов слегка разные.
- А… Феррари?
- Моя!

В этом взгляде я на минуточку узнаю того самого Эдварда Каллена. Гордого, упивающегося славой и моим вниманием, с руками в карманах, голым торсом в полосках света, проникающего на лестничную площадку через маленькие окна, и торчащими взъерошенными волосами после однозначно шальной ночи. Но, подобно вампиру, он как будто ждет, когда я приглашу его внутрь… будто ждет повторного приглашения, которое четко скажет, что ему разрешено войти. Вероятно, он еще и наслаждается тем, что только что познакомил меня с… собой, с чем-то личным… со своей другой стороной.
- Так и будешь стоять? - бросаю я, подхватывая опять убегающий плед, и направляюсь внутрь, борясь с диким желанием переодеться и вообще одеться. – Только закрой за собой дверь… на защелку.

Я думаю, что стена между нами поможет мне освежить мозги, а свежая одежда, пусть и не на чистое тело, заставит почувствовать себя человеком, но даже мягкая и приятно пахнущая ткань в руках не отнимает моих воспоминаний и не заглушает чувств, вероятно, обостряющихся от наконец-то дошедшего до меня понимания, что вчера я едва не погибла. Руки дрожат… как и я вся целиком…

Я застываю в комнате перед зеркалом и словно проваливаюсь в свою вселенную… словно брежу тем, о чем думаю, о чем не позволяю себе думать, но это… это то, что захватывает меня с головой до потери пульса и отсутствия дыхания. Я должна моргнуть, но вместо этого закрываю глаза и клянусь, что чувствую, как сильные мужские руки прикасаются к моим плечам и слегка сдавливают кожу, и как в месте контакта напрягается каждая клеточка тела. Ощущаю, как пальцы, ловкие и знающие свое дело, подхватывают тонкие лямки майки и, беспардонно растягивая ткань, стягивают ее с моего тела, оставляя меня незащищенной перед ним и ситуацией. Горячее дыхание окутывает шею и отдает тем самым ароматом миндаля и сладкими нотками парфюма, которыми пахла тогда его куртка, а затем… затем он резко, практически до боли хватает меня за плечи и разворачивает лицом к себе, показывая свое гребаное превосходство, которое мне сейчас так нужно. Мне, черт подери, необходимо, чтобы он действовал, чтобы он был… тем, кто хочет меня здесь и сейчас. И я чувствую… как он делает это со мной, не позволяя даже взглянуть в свои глаза, нависает надо мной, вжимая меня в висящее на стене холодное зеркало, и, накрывая мои губы страстным, жарким, диким и необузданным поцелуем, заставляет меня задыхаться…

Шорох… странный шорох отрывает меня от гребаной фантазии, от которой я практически…
- Да что же с тобой не так? - выдыхаю я в зеркало, понимая, что пора сменить трусики. - Это ведь неправильно!

И действительно, что, черт возьми, я делаю? Эти сутки… они поменяли многое, но разве такое вообще возможно? Я не какая-то гребаная шлюха, которая раздвигает ноги перед первым попавшимся красавчиком, и не собираюсь ею становиться!

Он стоит и смотрит туда, где она, ворвавшаяся в его жизнь незнакомка, только что скрылась за стеной. Он переступил порог, словно боясь странного заболевания и вообще войти, хотя и чертовски этого хотел, а теперь недоумевал, зачем закрывать дверь на защелку, если ее так легко вскрыть. Неужели призрачное ощущение безопасности так важно? Или это просто потому, что эта девочка не любит гостей? Она сводит его с ума, ведь он не понимает ее поступков, не понимает ее вообще… не может понять эту химию внутри своего организма, которая возникает, как цепная реакция на ее улыбку, ее внимание и ее голос. Из всего же, что есть вокруг, о ее жизни ничто не рассказывает…

Переодевшись, я выхожу из комнаты и застаю его около самой двери. Он что, гребаный джентльмен и реально ждет второго приглашения?
- Официально заявляю, что ты можешь пройти дальше порога, - бросаю с улыбкой я и протягиваю ему его рубашку, которую он сразу же натягивает на себя, небрежно застегивает несколько пуговиц и следует за мной на кухню. Это так странно… видеть его одетым, ведь я практически свыклась с его голым торсом, но сейчас просто надеюсь на то, что он ни о чем не станет спрашивать. Последствия вчерашнего дня слишком бросаются в глаза. Невысохшая вода на мебели и полу, переполненное мусорное ведро, окурки сигарет в пепельнице. Пусть считает меня неряхой, но я не готова, да и не хочу все это убирать и лишь чувствую затылком то, как он прожигает во мне дыры, пытается понять, что здесь произошло, и изучает меня, пока я ставлю чайник, достаю чашки и делаю кофе. Нет, пожалуйста, только не лезь в мою жизнь и в мое личное пространство…
- Что здесь случилось? - наконец-то решается он, набирая полные легкие воздуха словно для смелости. Я же молчу в попытке придумать, что ответить. Ставлю перед ним кофе, достаю чистую пепельницу и пачку своих сигарет, от которых у меня не выворачивает легкие, и приоткрываю окно, впуская потоки теплого свежего воздуха и опускаясь на стул.
- В общем-то ничего, - отвечаю я тихо, но уверенно и закуриваю, вдыхая настолько глубоко, словно это мой последний вдох.
- Но…
- Что «но»? Это все? - я развожу руками, указывая на бардак на кухне.
- Да, - кивает он, без спроса дотягиваясь до лежащей на столе пачке моих сигарет, доставая одну из них и тоже закуривая. Сделав несколько вдохов, он смотрит на нее с улыбкой, но вскоре возвращает все свое внимание ко мне.
- Это все бывший, - как ни в чем ни бывало, игриво отвечаю я, понимая, что с Джейком еще не покончено. Впереди долгие месяцы разбирательств, разделения имущества, морального прессинга и стресса, ведь я хорошо знаю этого парня, и если он зол, а он зол, то просто так своего не упустит.
- Так это все… - откинувшись и расслабляясь в кресле, смеется Эдвард, - из-за твоего бывшего? Все это представление? Брось, парень не стоит твоей жизни.
Но нет, это совсем не так. Парень, ради которого я все это и затеяла, однозначно того стоит! И этот парень явно не мой бывший!
- Нет, - подпирая голову рукой, ухмыляюсь я. - Это я вчера выставила бывшего, а не наоборот. Наша жизнь, знаешь ли, как оказалось, слишком коротка, чтобы проводить ее, твердя себе, как, черт побери, все плохо вместо того, чтобы что-то изменить.
- И…
- Что и? Здесь нет продолжения, подтекста или скрытых мотивов, - вдыхаю я очередную порцию яда, понимая, какой же отличной вруньей являюсь.
- Все так плохо? - все не унимается Эдвард.
- Да все просто отлично! Настроение слегка не очень, ведь с копами никто дел иметь не хочет, но в остальном…

Между нами снова повисает странная тишина, разбавляемая только вдохами и едва слышным звоном посуды. Я чего-то жду, возможно, того, что он сделает какой-то шаг и даст мне понять, что моя машина сгорела дотла не зря, но ничего не происходит. Только его зеленые глаза… все их внимание всецело отдано мне, словно он пытается что-то рассмотреть и найти подвох, взирая на меня так, будто никогда в жизни не встречал таких девушек, как я... таких низких и миниатюрных... вовсе не высокую модель с ногами от ушей и холодной красотой, что как раз и удовлетворяет его вкусу в той степени, в какой я о нем знаю, но одновременно с этим в его взгляде есть что-то такое, что говорит мне о том, что, возможно, это все лишь маска и напускное, и глубоко в душе ему всегда хотелось именно меня. Ну, не меня конкретно, разумеется, но кого-то обычного... кого-то, кого можно себе подчинить. Сломить и разрушить. И в хорошем, и в плохом смысле. Чтобы... заботиться об этом человеке. Но разве он способен заботиться хоть о ком-то, кроме себя? Разве ему есть дело до всех остальных, кто его окружает? Я знаю, что нет или не должно быть, но ощущаю себя так, будто, не задумываясь, сделаю все, что он скажет и о чем только попросит, в ту же самую секунду. Но одновременно за эти мысли мне хочется себя убить, и я начинаю медленно пропитываться ненавистью к самой себе, к тому, что должна решать все умом, а вместо этого пропитываюсь его вниманием и присутствием, поддаюсь влиянию и вообще забываю, зачем все это затевалось. Братец рассказывал, что Каллен особенный, именно поэтому ему так легко дается тот бизнес, которым он занимается. Камушки. Грузы. Перевозка. Доставка. Он умеет найти подход буквально к каждому. Так вот, значит, как он влияет на людей? Соблазняет лишь одной своей внешностью, независимым видом и фактически без слов? Что бы сказал и подумал про меня Джаспер, невзирая на то, что мысли еще не намерения, а действительно на уме у меня совсем другое, вовсе не то, чем все кажется и как выглядит? Или же нет? Разве я могу быть в чем-то уверенной, когда как минимум чувство долга многое меняет? Но, может быть, грех упускать такую возможность. Я, конечно, не красотка подобно тем, кто составляет его окружение, но я уже вроде бы зацепила его и, если удастся это закрепить, возможно, смогу подобраться к нему даже ближе, чем теперь. Но смогу ли я сделать этот весомый и значительный шаг?
Наверное, нет…
Но судьба на моей стороне, и он открывает свой рот первым, словно обретенное им вчера дороже всего того, что он может потерять.
- Послушай, ты теперь без машины, - словно сомневаясь, говорит он и, запуская пятерню в волосы, проводит ладонью по затылку.
- Увы, - вздыхаю я, - моя машина осела гребаной пылью на улицах чертового города ангелов.
- Это можно исправить, - будто гипнотизируя, слегка склоняется ко мне он. Могу ли я считать это подарком свыше?
- Исправить? Как? Ты что, волшебник? - смеюсь я, откидываясь в кресле только ради того, чтобы увеличить расстояние между нами и сохранить свой рассудок максимально холодным.
- Что, если я предложу тебе… машину? - спрашивает он коварным тоном, и для полноты картины не хватает только эпической музыки, но я понимаю, что еще не все потеряно, а возможность довести дело до конца очень и очень велика.
- Ты всем спасенным девушкам предлагаешь машины? - смеюсь я, но он не унимается.
Может ли быть такое, что он так же, как и я, просто хочет быть рядом?
- Я все еще должен тебе шампанское…
- За победу, - мой смех практически перерастает в истерику.
- И ты победишь!
- Что? - я поднимаюсь и испуганно смотрю на него. Ищу подвох в его улыбке… хотя уже знаю, к чему он клонит… жду этого, жду предложения встретиться еще раз, но никак не автомобиль. - Ты видел, как я вожу… я… этого недостаточно.
- Достаточно, - откладывая дымящую сигарету, он поднимается вслед за мной и подходит ко мне слишком быстро, тем самым загоняя меня в ловушку между собой и столешницей и словно не давая возможности спасовать. - Я научу.
- Нет… нет… нет… нет… - я мотаю головой из стороны в сторону, понимая, что это и шанс, и самоубийство, а он заключает меня в плен, нависая надо мной, словно мы давние любовники, и опираясь ладонями в столешницу по обе стороны меня, и шепчет мне практически в губы, обжигая своим горячим дыханием мое сознание до самого нутра.
- Ты же сама сказала, что жизнь слишком коротка… - он цепляется за мои слова с азартом и с огнем во взгляде.
- Я помню, что сказала, - отвечаю я в попытке увеличить дистанцию, но он продолжает смотреть мне в глаза. У меня нет слов, я очень сильно хочу довести дело до конца, и, возможно, теперь, когда я осталась безо всего, это мой единственный чертов шанс. Возможно, еще и самоубийство, но, бесспорно, шанс. И эта улыбка… его улыбка, что так манит меня и захватывает в ловушку его внимания.
- Ладно, мне пора, - качнувшись, он отталкивается от столешницы, и это расстояние между нами, которое я так хотела, вызывает тошноту и подходит комом к горлу. - Моя мастерская на юге города… она там такая одна. Жду тебя там, Белла.

И это все? Так он меня и бросит? Подарив улыбку и указав на место в городе без адреса для навигатора или пойманного такси?
Я прихожу в себя лишь тогда, когда хлопает входная дверь. Он ушел. Оставив меня наедине с ненавистью и мыслями и… чем-то новым, чувством странного желания и ожиданием неизбежности. Кто он вообще такой? Что о себе возомнил? Зачем вытянул меня из горящей машины? Зачем?
Он ушел, забрав с собой все… воздух, эмоции и силы стоять на ногах, оставив после себя лишь пустоту и серость. Я чувствую странную слабость и, игнорируя параноидальную привычку запирать дверь на защелку, задыхаясь, сползаю на холодный грязный пол. Внутри странный вакуум и пустота… и не только внутри, но и вокруг меня, кажется, тоже.
Я сижу так, возможно, час или даже сутки, не осознавая проблем, не принимая настоящего и отказываясь делать выбор…
Я только курю.
За окном становится темно уже в который раз…

Так проходят несколько суток. Мусор сменяется стерильной чистотой. Вещи Джейка исчезают, как и большая часть моих. Квартира становится практически приведенной в порядок. Хотя у меня по-прежнему и нет сил подняться под тяжестью мыслей о том, что делать дальше, как правильно поступить и как уничтожить того, кто слишком сильно заполонил мою голову и разрушил мою жизнь еще задолго до нашего знакомства. Так я и сижу, ненавидя себя за эту странную слабость, прошу прощения у брата и просто убиваю время за сигаретами, замкнувшись в себе с отсутствием аппетита, не обращая внимания на не функционирующую дверь, истощая организм недостатком жидкости и вдыхая никотин.
Я засыпаю, кутаясь в тот самый чертов плед, который пахнет им и миндалем, и который он забыл забрать. Мне хотелось выбросить вещь, но теперь я с ней буквально не расстаюсь. Я игнорирую копов, соседей и домоправителя, которые не входят без спроса, но на утро пятого дня легкий сквозняк и звук тихо открывшейся входной двери заставляют меня напрячься. Я пытаюсь повернуть затекшую шею, но в ответ получаю лишь боль.
- Ты… ты жива, - на пороге, заламывая руки, застывает Леа. В ее голосе звучит раскаяние, но я нисколько в нем не нуждаюсь. - Прости… я…
- Не за что извиняться… - прокашлявшись, отвечаю тихо я, закуривая очередную сигарету и желая побыстрее убраться отсюда.
- Есть за что, - подходит неуверенно Леа, приседает на корточки рядом со мной, пытаясь вымолить прощение, которое у нее уже есть, ведь все это мне совсем не нужно.
- Брось, - поднимаясь, отмахиваюсь я.
- Мы… мы волновались за тебя, не знали… ты всегда любила делать глупые вещи…
- Мы это ты и Сэт? - я смотрю на нее, догадываясь, что она вот-вот опровергнет мои слова.
- Мы это… я и Джейк…
- У нас все кончено, - не даю договорить ей я, не желая слушать и понимая, что для того, чтобы абстрагироваться от бывшего, от их, вероятно, возродившихся отношений и от жизни, которая держала меня в клетке, мне нужно сделать шаг. Что мне нужно помнить, ради чего все это. И ради кого… Ради Джаспера.
И тут впервые за несколько дней я без сомнения ловлю себя на мысли, что хочу принять предложение Эдварда Каллена. Принять его путь к самоуничтожению.
- Можешь сделать себе кофе, - бросаю я, не слушая, что говорит Леа, и разворачиваюсь, на ходу стягивая с себя одежду, лишь бы побыстрее убраться отсюда, но прежде смыть с себя всю эмоциональную грязь. Едва теплые струи воды помогают мне окончательно проснуться и прийти в себя. После я кое-как вытираюсь и натягиваю джинсы, кроссовки и кожаную куртку.
- Тебе… делать? - с недоумением разглядывает меня Леа, появляясь в дверном проеме кухни. Но последнее, что мне сейчас необходимо, это ее забота. Я в любом случае уже ухожу.
- Дверь за собой закроешь, - бросаю я ничего не понимающей девушке и, захватывая деньги, покидаю квартиру.

---

Предыдущая глава