В клубе мы находились почти всю ночь. Так как ни Элис, ни Розали пить не умели, то их состояние к концу нашего отдыха стало слегка невменяемым. Поэтому ребята вызвали машины, что бы уберечь своих девушек не только от окружающих, но в первую очередь от самих себя.
Я же еще крепко стояла на своих двоих, у меня даже получалось танцевать, но, к сожалению, одну на танцпол меня никто не пускал. Причем это решение поддерживалось не только Эдвардом, но и Эмметом. Они никуда не отпускали меня в одиночестве, так как переживали, что меня опять может что-то напугать.
Но это ничуть не испортило мой отдых. Мне все-таки удалось улизнуть на воздух. Ночь, хотя скорее раннее утро, радовало своим теплом и нежным бризом. Небо было окрашено в несколько цветов, видимо приближался рассвет. Я сделала глубокий вдох, сняла шпильки и ступила уже на остывший песок. Описать эти ощущения словами очень сложно, ведь для меня они значат гораздо больше, нежели для любого другого человека.
Меня нисколько не смущал факт моего уединения, но сопротивляться рукам, которые нежно обвивали мою талию, я не намеривалась. Я лишь сильнее прижалась к груди мужчины, который ослеплял меня своей лучезарной улыбкой.
Его теплые губы прокладывали дорожку обжигающих поцелуев от шеи до уха. С моих губ сорвался легкий стон, глаза непроизвольно закрылись. Я все глубже погружалась в его ласки, в его объятия, в его любовь. Мне казалась, что прошла вечность с тех пор, когда я последний раз видела его глаза, поэтому легким движением я развернулась и посмотрела в заветные зеленые омуты. Мой рот изогнулся в легкой улыбке, руки обвили шею Эдварда, а губы сами тянулись к его.
Сегодня наши поцелуи для меня были в новинку, они отличались своей страстью, настойчивостью и любовью. От этого они становились еще более желанными. Я запустила свои ручки в его шелковистый бронзовый беспорядок, а тело само собой выгнулось ему на встречу. В ответ на это он лишь сильнее прижал меня к себе, лаская мою спину и углубляя этот поцелуй. Наши языки соприкасались, но не было обычной борьбы за лидерство, сейчас мы просто наслаждались друг другом.
Так мы провели около часа, прерываясь лишь для попытки отдышаться. Мы стояли на одном и том же месте, с каждой минутой все крепче прижимаясь, к телу друг друга. В очередной попытке насыть свои легкие кислородом, Эдвард развернул меня в своих объятиях лицом к океану, и моим вниманием овладел рассвет.
Первые солнечные лучи начали отражаться в безмятежной глади океана, небо почти сразу сменило свой оттенок, теперь оно было нежно голубым. Солнце продолжало подниматься над горизонтом, даря теплый свет всему миру. А наши объятия становились крепче с каждой секундой.
-Я тебя никогда не отпущу, - тихий шепот его голоса разрушил тишину.
Я положила свои руки на его, которые были скрещены на моем животе и начала нежно поглаживать. Меня сейчас разрывало на две части изнутри. Одна была готова взлететь на небеса, от только что произнесенных слов, а другая проклинала меня. Проклинала за все ошибки, за всю слабость, которая не позволила мне до вести до конца все попытки вырваться из моего заключения. Все тело непроизвольно напряглось, конечно же, Мейсон не мог это проигнорировать. Я вновь стояла к нему лицом, а он изучал меня взглядом, он искал причину, он не понимал меня.
-Белла, что…
Он не смог договорить. В моем кармане завибрировал мобильный. Одними губами я прошептала «прости». Конечно, он все понял, поэтому позволил мне достать телефон из кармана. Лучше бы я этого не делала. На дисплее отобразился до боли знакомый номер. Дрожь вновь завладела моим телом, в глазах вновь проявлялась паника. Я выпуталась из рук Эдварда и сделала шаг назад. Затем последовал глубокий вздох и нажатие на кнопку ответа.
-Алло, - как можно спокойней произнесла.
-Позволь мне узнать. Почему я приезжаю навестить свою жену после длительной разлуки, но к моему удивлению ее нет дом. Причем она даже вещи собрала. Неужели решила повторить попытку с побегом? – голос был спокойным и лукавым.
-Потому что я уехала отдыхать. И вообще, какого черта ты делаешь в моей квартире? - я не кричала, но назвать меня спокойной нельзя.
-А что может делать законный муж в квартире своей жены? – голос Майка вызывал у меня рвотный рефлекс, - Ладно милая, не будем об этом! Мне надоел этот детский сад. Через пять часов я должен видеть тебя в этой квартире!
-Я не приеду! – началось, - я буду завтра вечером.
-Вот тут ты промахнулась. Хорошо, поставим вопрос по-другому. Если через пять часов я не увижу тебя в этой квартире, то ты вспомнишь своего давнего друга Феликса. Надеюсь, ты не забыла его удар слева? Только в этот раз я разрешу ему сделать меня вдовцом!
У меня перехватило дыхание, эти слова отозвались болью в моих ребрах. Кожа, как назло вспоминала каждый удар после моего очередного побега. Вот она главная причина, почему я все терплю. Почти весь первый год замужества я проводила в больницах с травмами различного характера. Я хотела сохранить свою свободу и несколько раз пыталась вырваться. Я планировала побеги, но каждый раз меня находили, каждый раз мое тело покрывалось багровыми синяками. Если не ошибаюсь, то на моем счету пять побегов. На самом деле, я бы продолжала попытки, но слова доктора после последнего побега изменили мое желание. Он попытался мне объяснить, что еще одни такие побои могут лишить меня возможности стать матерью. Именно в этот момент я остановилась. Тогда во мне еще теплилась надежда на счастливую семейную жизнь, в которой будут муж и дети.
Меня начало знобить и трясти, мне показалось, что температура воздуха резко упала. Я чувствовала, как холодеют мои руки. Мне казалось, что мое тело умирает, возвращаясь в прошлое.
-Не надо, - на глазах начали наворачиваться слезы, но я не должна показывать Майку свою слабость. Поэтому я собрала остатки себя и твердым голосом ответила, - я прилечу первым же рейсом.
Разговор был закончен.
Самое страшно было решить, как все объяснить Эдварду, как уберечь его от того, что может произойти. Я прекрасно осознавала, что если немедленно не отправлюсь в аэропорт, то встречи с Феликсом не избежать, причем его не остановит наличие посторонних. Он с большим удовольствием продемонстрирует свои возможности окружающим.
-Белла, что случилось? – не смотри на меня так. Его глаза отражали все: страх, волнение, боль. Я ненавижу себя за то, что сделаю. Но другого шанса все рассказать у меня не будет, да и другой возможности просто прикоснуться к нему, у меня не будет.
-Эдвард, - я не могу, мне жутко страшно. Я никогда еще не испытывала такой боли, мне казалось, все что со мной происходило за эти три года, это самые ужасные вещи, которые вообще могут свалиться на человека. Сейчас я понимала свою ошибку. Та боль по сравнению с нынешней ничего не значит. Сейчас я собственноручно вырываю из своей груди сердце и отдаю на растерзание голодным собакам. Но другого выхода нет, либо сейчас, либо никогда.
-Эдвард, пожалуйста, выслушай меня, - я посмотрела в его глаза, - это очень тяжело, но я тебя умоляю, просто стой и слушай, а дальше….дальше сам поймешь.
В ответ он лишь кивнул и попытался заключить меня в объятия.
-Нет, пожалуйста, не трогай. Иначе я просто не смогу тебе все сказать.
Что же я делаю? Я не могу смотреть на него в таком состоянии, я не могу сдерживать слезы, когда он смотрит на меня глазами полной боли. Я понимаю, что сейчас боль смениться ненависть и презрением. Ведь ничего иного я не заслуживаю.
Отступив еще на шаг назад, закрыв глаза, я начала:
-Три года назад, мой отчим очень сильно проигрался в карты. Он проиграл все свое состояние, но на кон он ставил не только деньги, - мои руки сжались в кулаки, - моя жизнь была поставлена на кон и проиграна, - я не смотрела на Эдварда, куда угодно, только не на него.
-Три года назад моя жизнь была проиграна, и мне пришлось выйти замуж, - с каждым словом становилось все тяжелей говорить, силы покидала меня. Я знала, что будет трудно все это говорить ему, но я даже представить не могла, что настолько трудно и боль, - после нескольких месяцев семейной жизни муж начал продавать меня. Он продавал, да и сейчас продает меня богатеньким идиотам, которым стало скучно и надо просто развлечься.
-Белла, я не понимаю, - звуки его голоса убивали меня, я никогда не слышала столько боли в человеческой речи.
-Эдвард, - я посмотрела ему в глаза, как же сложно произнести это слово, но я должна, - я… подстилка высшего общества Нью-Йорка. Меня можно купить. У меня есть своя цена, у меня есть свой хозяин. И если я ему не подчинюсь, то расплатой послужит моя жизнь. Майк уехал из города в командировку, поэтому я оказалась в том парке, в том клубе. Но сейчас он вернулся и если через пять часов меня не будет в моей квартире, то можете пострадать и вы. Поэтому я уезжаю...
Я подошла ближе к Эдварду, его тело было напряжено, в глаза была только ярость, но он не смотрел на меня, он просто слушал. Моя рука скользнула по его лицу.
-Прощай, - мой голос шептал, и я коснулась губами его щеки. Я хочу запомнить это прикосновение на всю жизнь, ведь это последний раз, когда я могу почувствовать его запах, вкус и нежность кожи.
Не дожидаясь ответа, я рванула подальше от Эдварда. А он все так же стоял, не двигаясь, не произнося ни слова. Быстро поймав такси я запрыгнула в машину и отправилась за своими вещами. По дороге в дом Эдварда, я заказала обратный билет в ад.