Я проснулась в незнакомой мне большой кровати.
Светло-бежевые стены… сквозь неплотные шторы пробивается утро…
Эмм… а что я тут делаю?
Но тут мой мозг резко восстановил события вчерашнего дня.
Ла-Пуш…
Джаспер…
Уговоры вернуться в Нью-Йорк…
И Каллен!
И я, чёрт возьми, вернулась!
И мало того – согласилась жить в его квартире…
Какого чёрта? Мало, что ли, я от него бежала?
Я зарылась лицом в одеяло и только сейчас осознала, что лежу в той самой постели, в которой мы в прошлый раз… твою мать!
Мозг просто взорвался от негодования по поводу своего собственного поведения, ведь я же ещё и попросила его остаться ночью. И он, мать его, остался.
Что я творю…
Я упала обратно в подушки. Позвоночник немного болел, потому что я не привыкла спать в мужских объятиях.
Да, Каллен, будь он неладен, стал моим вторым мужчиной, и это был факт, от которого никуда не деться.
Но какого, спрашивается, ляда я согласилась жить с ним в одной квартире?
Так, запускаем мыслительный процесс.
Было ли мне комфортно у Джейка и Леи? Видимо, не совсем, раз я так легко дала себя уговорить… да и действительно, у них там своя семья… но это меня не оправдывает. Я не должна была этого делать… это, наверное, мой самый опрометчивый и неправильный поступок за всю жизнь.
Уйма этих жутких мыслей атаковала мою голову.
Сама не знаю, что с собой – такой – делать…
И что теперь?
Я в любом случае должна поговорить с Калленом, вот что теперь.
А кстати, где он? Я подняла голову. Его не было.
Зато на прикроватной тумбочке лежали ключи от квартиры и подъезда, соединённые простым брелоком, и лист бумаги.
Я взяла его в руки.

«Белла,

я уехал на утреннюю репетицию. Не стал тебя будить, отдыхай столько, сколько влезет.
Квартира в твоём распоряжении, эти ключи теперь твои. Надеюсь, из имеющегося в холодильнике сможешь соорудить что-нибудь вроде завтрака =)
Буду, наверное, поздно.
Я.
P. S. Ты знала, что очень красиво спишь? =)»

Я откинулась в подушки. Дурак.
Нам обязательно нужно поговорить, мы ведь не две подружки-школьницы, чтобы я оставалась у него с ночёвками.
Сразу вспомнилось, как во время скандалов Рене и Чарли я убегала ночевать к Лее, благо меня никто не искал тогда.
А Каллен… он не Лея.
А кто? кто он мне?
Друг? Нет, друзей у меня нет априори.
Парень, бойфренд… и снова по определению нет…
Деловой партнёр, как я сказала когда-то Сью? Эх, увы, нет. Слишком много он знает обо мне, слишком много нас связывает. Стоит вспомнить только, как я уходила отсюда в прошлый раз, будучи уверенной, что навсегда:
«- Я смогу жить с осознанием того, что у тебя есть тайна. Я СМОГУ.
Я вижу, что он верит в это. Но верит он в это только сейчас.
- Я не смогу, - отвечаю я, гладя его пальцы поверх своего лица. – Я не смогу позволить себе сломать твою жизнь…»
Вот как оно было.
Он должен меня отпустить. Волей нескольких совпадений между нами возникло слишком много, СЛИШКОМ МНОГО (я стала часто повторять эти слова) общего, но НЕ общего между нами ещё больше.
А я… чего хочу я?
Хотела бы я продолжить общение с ним?
Ну… думаю, да, он хороший человек.
Но из-за некоторых обстоятельств я не могу позволить себе такой роскоши, я её не заслужила.
Так, стоп… сейчас опять начнётся, а таблетки мои далеко, я не доползу.
А этой ночью мы ещё и спали вместе. Он был здесь. Он обнимал меня, я позволила ему это, и мало того, я обнимала его в ответ, прижималась к нему, и он не был против. Именно тогда, когда мне было так страшно, больно и плохо, он помог мне. Кошмары отступили перед теплом его рук.
И я была чертовски ему за это благодарна.
Сколько же много всего в этой истории, и это всё так сложно.
Разберусь с этим позже, когда он вернётся.
А пока…пора бы уже вставать.
Я оделась, умылась и, выудив из рюкзака зубную щётку, почистила зубы. И решила поближе познакомиться, так сказать, с обстановкой.
Ну что ж… было видно, что это квартира холостяка. Было чисто и убрано, но в кое-каких местах, априори мужскому глазу не видных, я всё-таки заметила пыль.
Гостевая комната, гостиная, кухня, прихожая.
Закрытой оставалась только одна дверь – в спальню Эдварда.
Я повернула ручку и вошла.
Здесь было очень уютно.
Комната была не очень большой, но в ней было всё необходимое мужчине - письменный стол с ноутбуком, шкаф для одежды… но больше меня впечатлил большой, просто огромный книжный шкаф, стоявший поперёк комнаты и деливший её на две половины.
Бальзак.
Чехов.
Золя.
Мопассан… ох уж этот Эдвард.
Я зашла за шкаф…здесь стояла большая, мягкая, аккуратно застеленная кровать.
У меня будто ноги к полу приросли.
Она казалась настолько уютной и комфортной, что невольно я опустилась на её край.
Действительно здорово.
Но тут меня прошила внезапная мысль – а что, если у него есть девушка?
«- Слушай, у тебя девушка есть? – внезапно в голове проносится блик надежды.
- Нет, - он явно удивлён моим вопросом».
Господи, да когда это было?
С тех пор уже двадцать раз всё могло измениться.
Нет-нет, я должна поговорить с ним.
Если у меня получится беспрепятственно уйти из его жизни, оставшись для него лишь «дальней знакомой, сестрой лучшего друга», то это будет правильно, но… для меня это будет горький опыт.
Я легла на одеяло и закрыла глаза, перебирая воспоминания нашего общего, мать его, опыта общения.
Знакомство.
Мне стало страшно с первого взгляда. Я навсегда запомню ошёломлённое выражение его безупречно красивого лица, такое, будто он неожиданно обрёл смысл жизни.
Мои таблетки.
Ему это не понравилось… ну а кому бы понравилось.
Выезд за город, разговор ночью на балконе.
«Ад может быть только внутри».
А он, глупый, до сих пор этого не понял.
Ночь, когда… произошло то, что произошло.
Я не знаю, что это было.
Это был секс, да.
Это была злость.
Это было жгучее удовольствие, ТАКОЕ, какого я не испытывала её никогда.
Это был невыразимый кайф от того, что я позволила сильным, обжигающе горячим рукам мужчины управлять моим телом. Тогда я успела подумать, что, возможно, зря отказывала себе в сексе почти всю жизнь.
Это был поцелуй.
Слитный, неразрывный, пусть всё, что угодно, пусть взрыв, пусть пожар, пусть конец света, только не позволить губам разомкнуться, только не отпустить, не посметь оторваться, только не посметь перестать вжиматься, ненавидя и ненавидеть, вжимаясь…
Господи, легко застонала я.
Его руки. Его ладони были настолько разгорячёнными, что это одновременно и плавило меня, заставляя подчиниться отрывистым страстным ласкам, и подстёгивало – докажи, поставь на место, поцелуй, крепче, снова, а теперь стяни футболку, не стягивается – разорви и ещё раз поцелуй…
Белла, Белла, тихо.
Такие фантазии тебя, так некстати развалившуюся на постели Каллена, до добра точно не доведут.
Я поднялась с кровати и, поправив покрывало, заметила рядом с кроватью… о боже, небольшой синтезатор.
Клавиши.
Так вот откуда эти потрясающие умелые пальцы…
И тут… чёрт, я живо представила себе обнажённую… ну, пусть блондинку, с пускай голубыми глазами на этой кровати, а Каллен сидит за клавишами и играет.
Ага, и леопардовые простыни… брр, картинка была настолько пошлой и смешной, что я улыбнулась сама себе.
Что у нас там было дальше?
Я, кстати, ненавидела это «у нас».
Проигрыш баттла, я напиваюсь вусмерть и наутро обнаруживаю себя… да-да, в гостиной, вот на этом самом диване.
Пройдя по мягкому ковру, я встала у подоконника, где меня тогда настиг тот первый за несколько лет приступ-без-таблеток-чёрт-бы-его-побрал.
Это было чудовищно.
Так больно. Так мерзко, и Каллен видел всю эту мерзость и боль.
А я ведь даже лейкопластырь, которым он заклеивал мне ладони, хранила какое-то время, пока не выбросила в очередном приступе. Глупо, знаю – хранить грязные липкие полоски, но мне нравилось думать, что был когда-то в моей жизни вот такой Эдвард, который пытался мне помочь и мыслить рационально в том минимуме странной информации, мной ему предоставленной.
Я вздрогнула.
«Я не создана для чего-то тёплого, искреннего…»
«Я смогу жить осознанием того, что у тебя есть тайна. Я СМОГУ».
Дурак… но как он меня обнимал.
Самое отвратительное было тогда то, что он нравился мне, я хотела, чтобы он был счастлив, чтобы нашёл девушку, которая оценит его, по-настоящему ОЦЕНИТ его.
Да уж… а когда я узнала, что они дружат с Джаспером? Мне ведь, кроме «твою мать», и сказать-то было нечего.
И это, и его внезапное лучше-бы-его-не-было-признание заметно осложнило ситуацию.
Нет-нет, это всё была атмосфера этой долбаной романтики кругом, плюс «ух ты, а Белла-то – сестра Джаса», плюс то, что он знал о моих таблетках, плюс то, что однажды мы уже переступили все возможные рамки.
Но он пообещал, что это было всего лишь его ошибкой, и на самом деле он не думает ничего подобного. И я поверила, да, потому что, чёрт бы его побрал, он далеко не дурак и должен понимать, что можно, а что нельзя.
И наконец, вчерашняя ночь, когда я вернулась. Хотя стоп, никуда я не вернулась, я просто сюда приехала. И скоро уеду. Не знаю, куда, но надо, что ещё за глупости, он не писал объявление о сдаче коммунальной квартиры.
Я услышала звонок своего телефона.
Это звонил… чёрт, Эдвард.
- Алло?
- Алло, Белла… - его голос казался мне чуть взволнованным. – Не разбудил?
- Нет… Эдвард, слушай. Нам надо поговорить, очень серьёзно, - я села на диван и привычно обняла себя за коленки. – Ты понимаешь?
Клянусь, я слышала, как он вздохнул.
- Да, Белла. Я знаю. Мы обязательно поговорим, когда я вернусь.
Отлично. Он тоже понимает это… видимо, к утру ко всем возвращается здравый смысл.
- Как ты? – спросил он.
Гм. А как я? Даже и не знаю.
- Нормально. Только что встала.
- Позавтракала?
- Нет ещё.
- Иди поешь.
- Хорошо. Ты как?
- Нормально, репетируем понемногу.
- Ты голодный приедешь?
- Хм… думаю, да. Буфет работает до шести, а закончим не раньше одиннадцати.
Такой странный разговор. Такой обыденный, будто мы женаты уже лет пять.
- Хорошо. Ну… приедешь, поговорим.
- Да, да. Хорошо. Пока.
- Пока.
Я кладу трубку. Неловко как-то получилось это всё.
Остаток дня я посвятила тому, чтобы приготовить ужин и немного убрать в квартире, вытереть пыль там, где я её заметила, стараясь не думать о том, каким получится наш разговор.
Было уже почти двенадцать ночи, когда стукнула входная дверь… и я кожей почувствовала его присутствие.
Мышцы знакомо напряглись, я не общалась с Калленом практически с моего отъезда в Ла-Пуш и уже успела отвыкнуть от постоянной самозащиты. И к тому же я понимала, что сейчас что-то произойдёт, что-то, что навсегда изменит наши жизни. Я не знаю, в какую сторону, но то, что это будет – несомненно.
Я вышла из кухни.
Эдвард стоял ко мне вполоборота, снимая куртку.
Его волосы были небрежно растрёпаны, и во мне шевельнулось что-то, пока я не поняла, что это неосознанное желание подойти и пригладить их руками.
Он выглядел таким уставшим… ему бы выспаться, какие разговоры по душам?!
Каллен повернулся ко мне, но я не смотрела ему в глаза, потому что испытывала страх перед тем, что может произойти. Я терпеть не могла выяснения отношений, никогда.
- У нас так вкусно пахнет, - улыбнулся он. Устало, но… искренне. Мне почему-то стало щекотно от этой улыбки.
- Мой руки и иди ужинать,- тихо сказала я и хотела было вернуться на кухню, но он окликнул меня.
- Белла?
- Да, - я обернулась.
Он смотрел на меня так щемяще-внимательно, снова этим своим мать-его-экстрасенсорным взглядом, который пробирал до глубины души и видел, казалось, всё. ВСЁ.
Я замялась под его мягко изучающим взглядом, будто ощупывающим моё лицо… чёрт, я слишком хорошо помнила бережные прикосновения кончиков его пальцев.
- Всё в порядке? – тихо спросил он.
- Ну… относительно да.
Он напрягся и медленно сделал ко мне полшага.
- Относительно. Белла, что не так? - он казался таким большим по сравнению со мной, он был выше меня дюймов на восемь.
Я отступила ровно на полшага. Ну, фиг с тобой, Каллен. Скажу сейчас.
- То есть ты считаешь, это нормально. То, что я вот так вот просто буду у тебя жить.
- Ну, я не вижу в этом ничего плохого, а что? – тихо произнёс он, исподлобья глядя на меня. Я продолжала изучать взглядом свои большие пальцы на ногах.
- Да то, что это твоя жилплощадь и твоя, в конце концов, жизнь.
- Белл, - он улыбнулся, - так и знал, что ты скажешь что-то подобное. Поверь, мне есть что тебе ответить. Но сначала я вымою руки и слопаю решительно всё, что ты там приготовила, - он аккуратно щёлкнул меня по носу и пошёл в ванную.
Мне стало не по себе от этого щелчка. Ведь физические границы в наших отношениях не были установлены, и бытовые банальности – приветствие, прощание – были туманны.
Но, с другой стороны, какие границы могут быть между людьми, которые однажды уже перешли все эти границы…
Странно это всё – думала я, раскладывая запечённое мясо по тарелкам.
- Слушай, Белла, - я обернулась, Эдвард стоял в дверях и разглядывал протёртую мной люстру, - я ведь даже не подозревал, что у меня в квартире было так грязно… хотя ты, разумеется, совершенно не обязана этого делать.
Он улыбался, как маленький мальчик.
- Мне хотелось, - возразила я, ставя тарелки на стол.
- Понял-понял, сдаюсь, - улыбнулся он, садясь за стол. – И кстати, готовить ты тоже не обязана была… хотя нет, - он увидел тарелку с ужином, - ты знаешь… это мне определённо нравится.
- Ешь, - я не могла не вернуть ему улыбку.
За ужином я исподтишка наблюдала за ним.
Всегда любила смотреть, как едят голодные мужчины… было в этом что-то хищническое, оставшееся её с древних времён.
Но поедающий мясо Каллен был чем-то абсолютно удивительным, и если бы я любила рисовать, для холста я бы выбрала именно этот момент.
Вообще это очень странно. Меня так и не покинуло ощущение, что мы – супружеская пара со стажем. Просто… сидим вот так за столом, ужинаем, кухня ярко освещена, а за окном ночь. И так это было всё… по-домашнему. Как-то очень странно… но по-домашнему.
- Белла, можно спросить? – вдруг сказал Каллен.
- Ну… ну, валяй.
- Что тебе снилось сегодня ночью?
Ах, ну да.
Что ж… не будет ничего страшного, если я расскажу ему это.
- Это всегда один и тот же кошмар, - тихо произнесла я, не поднимая глаз. – Будто я…то ли в каком-то лабиринте, то ли на самом дне колодца… и там так мерзко. Так холодно. Я вроде пытаюсь найти выход, но не нахожу, и… в конце концов понимаю, что этот колодец и есть то самое место, предназначенное для меня. Из него не выбраться, хотя очень хочется. Но никак.
Повисла тишина.
Судя по всему, Эдвард не нашёл ничего лучше, как мягко накрыть своей ладонью мою руку. Ему было жаль меня, я знаю. Только толку было мало.
Я сглотнула подступившую слюну и медленно убрала ладонь из-под его пальцев.
Мы продолжили ужин молча.
И когда с ним было покончено (Каллен действительно умудрился умять всё приготовленное), он вышел из кухни и, пока я складывала тарелки в посудомойку, шуршал там пакетами.
- Белла, - позвал он, - иди-ка сюда.
Я вышла в прихожую и не смогла удержаться от улыбки. Каллен, улыбаясь, сидел на полу на коленях, а на его руки были надеты… тапки. Причём не просто тапки. Две огромные плюшевые головы болонок с двумя розовыми бантиками на лохматых «ушах».
- Нравится? – спросил он, когда я села рядом с ним. – Это тебе. С новосельем.
Ах, с новосельем…
Конечно, этот жест был весьма милым с его стороны, но… я же не собиралась оставаться.
- Эдвард… - мне было немного сложно произнести его имя, - это всё, конечно, очень здорово… но именно об этом я и хотела поговорить.
- О тапках? – улыбнулся он.
- О новоселье.
- Я знаю, - согласился он. – Поступим вот как – иди сейчас в душ, потому что в любом случае ты ночуешь здесь, уже поздно, я пока почту проверю. Потом я приму душ, приду к тебе и мы обо всём поговорим.
Я просто молча кивнула в ответ.
Спустя минут сорок я сидела на не-своей кровати в не-своей комнате и ждала, когда Эдвард придёт из душа.
«Поверь, мне есть что тебе ответить».
Ну и что, что, ЧТО он сможет мне сказать?
- Белла, - раздался в полумраке его мягкий баритон.
Я не обернулась.
- Белла.
Он сел возле меня… я по-прежнему не смотрела на него.
Я смотрела на его руки. Широкие мужские ладони, длинные пальцы, которые он нервно сплетал и расплетал.
У него очень красивые руки.
Нужно было что-то сказать.
Я набрала воздуха в грудь.
- Слушай… ты ведь не думаешь, что это нормально. То, что я вот так запросто пришла в твою жизнь и собираюсь остаться. Такого же не бывает. Мы чужие друг другу люди.
Он молчал, и это молчание настораживало меня.
Я покосилась на него – он легко улыбался.
Он улыбается?
Да какого…
- А теперь послушай меня, глупыш. Во-первых, не ты в мою жизнь пришла, а тебя «пришли», и ты, насколько я помню, упорно сопротивлялась. В-вторых, у нас с тобой не только это, у нас всё с самого начала было не совсем нормально, тебе так не кажется?
Я ненавидела это «у нас». Его не должно быть. И разве я мало боролась с его появлением?
- Ну, и в самых главных, - продолжал он.- Белла… мне, знаешь ли, давно уже не кажется, что мы с тобой чужие люди. Давай будем честными, скорее даже наоборот, - он присел передо мной на колени и взял мои руки в свои, лунный луч из окна бликами отражался от его влажных растрёпанных бронзовых прядей, а не позволяла себе смотреть ему в глаза, чтобы не потерять связность мыслей, - Белла… если ты позволишь, я бы хотел просить тебя остаться. Мне… мне будет дискомфортно, если ты уйдёшь. И не потому, что я привык к тебе, а потому, что с тобой я могу побыть самим собой. Тем, кто я есть на самом деле. Ты просто не видела меня в театре. Мне ужасно надоело это лицемерие, я для всех вот этот Каллен, которого, представляешь, даже гримёры новенькие боятся… - говорил он с какой-то неприкрытой, кровоточащей искренностью, и мне стало нехорошо от этих слов. – Белла, мне хорошо с тобой. Мне легко с тобой. Ты… ты чувствуешь меня, понимаешь? Я рассказал тебе о гибели Элис, а об этом никто, никто не знает, даже Лоран… Только ты знаешь, и мои родители, но они далеко. А мне нужен близкий человек рядом. Белла… позволь мне впустить тебя в свою жизнь. Даже если раньше ты занималась проституцией и убивала людей, мне плевать. Ты мне очень нужна, - его голос сорвался на шёпот. Пальцами он медленно гладил мои ладони, будто пытаясь загипнотизировать.
Его слова сводили меня с ума. Я никогда не думала об этом с такой точки зрения, и мне стало стыдно – я ведь и не задумывалась над тем, что у него тоже могут быть проблемы… а почему, собственно? Они ведь у всех есть.
Я встала с кровати и подошла к подоконнику, я была больше не в силах видеть его, опустившегося передо мной на колени. Я этого не стою.
Такое дежавю – как в ту ночь, когда мы… стоп. Этого больше не повторится.
- Говоришь, остаться ради тебя…
- Да, - он поднялся и встал позади меня, если бы он сделал полшага вперёд, я бы почувствовала его дыхание в своих волосах. – Я устал быть один, Белла. Я хочу понимания. Я помню – ты говорила, что не создана для тепла. Ну что ж… я не требую этого от тебя. Просто будь собой и позволь мне быть собой. Ты нужна мне именно такая, какая ты есть. Я хочу хотя бы ненадолго попробовать сделать тебя счастливой рядом со мной. Я хочу, чтобы у нас был хотя бы маленький, но шанс побыть вместе, помочь друг другу.
- Помочь мне… - я не знала, что именно сейчас нужно сказать, я не знала, какие слова сейчас будут уместны.
Он хотел меня именно такой. Я нужна была ему.
Осознание этого давило. Мне было страшно.
Но… он мне так нравился. Мне нравилось, когда он прикасался ко мне, так бережно и осторожно. Мне нравилось смотреть, как в его волосах переливается свет.
И мне нравилось самое главное – то, что он знал о моей ущербности и не был против принимать меня такой.
Мне это нравилось, чертовски, хотя разумом я и понимала, что просто-напросто сломаю ему жизнь.
И я предприняла последнюю попытку отговорить его:
- Ну представь, что у тебя появится девушка. Влюбишься по уши и всё. Ты представляешь, какая сложится ситуация? И что… что мы будем делать?
Он резко выдохнул.
- Девушка… Белла, я давно уже не верю, что в этом мире есть девушка, которую я был бы способен по-настоящему полюбить. Ты в любовь веришь, Белла? В такую…ну, настоящую, на всю жизнь?
- Конечно, верю, - да, такая любовь была не для меня, но отрицать её существование было просто глупо.
- Вот именно. А я нет.
Это прозвучало так глухо и так… убито.
Не выдержав, я обернулась.
Он стоял совсем близко и мрачно смотрел на меня.
В его глазах, ярко-зелёных при свете дня, сейчас сурово горел огонёк угрюмого отчаяния.
Эдвард.
- Поэтому я и прошу тебя – не убивай это «мы», ты же видишь – поодиночке у нас всё равно ничего не получается. Останься. Давай просто побудем рядом… так долго, как это у нас получится. Я предлагаю тебе свою дружбу в полное и абсолютное пользование.
Я с трудом удерживалась от того, чтобы не заплакать.
- Эдвард… я… я совсем не такая смелая и жёсткая, какой кажусь. И мне страшно. А вдруг у нас что-нибудь не получится? Вдруг, когда я привыкну к тебе, тебе захочется отказаться от меня? Или наоборот? Я могу разбить тебе сердце, даже если это будет просто соседство. Такова я, такова моя природа. Я ведь не зря предупреждала тебя раньше. Ведь если я останусь, я срастусь с тобой. Это будет что-то новое для меня. И что-то очень-очень странное. Ты – один из самых замечательных людей, которых я только встречала в своей жизни. Я только всё испорчу, и…
- Белла, Белла, Белла… - мягко прервал он меня, - пойми ты… я не прошу тебя раскрываться. Если ты захочешь, я приму. Но если ты не захочешь, я так и не узнаю того, что ты скрываешь, а следовательно, бояться мне нечего.
- Я не хочу быть лицемерной с тобой, - возразила я.
- А ты и не будешь. Я же сказал, помнишь – я смогу жить с осознанием твоей тайны.
Мне было страшно от своей нужности ему, от того, как он просил меня остаться. Но… его последняя фраза живо вернула меня в ту пору болезненного сращения двух душ. Проникновения его в меня и меня в него, против которого я так упорно сражалась.
Эдвард терпеливо ждал моего решения. И я отказалась бы, если бы не его слова и воспоминание о самом первом столкновении взглядами…
«Стало даже немного не по себе. Он смотрел на меня так, как никто и никогда не смотрел. Казалось, этот человек пережил… не потерю близких, не войну, не нищету, ни другие жуткие вещи, которые случаются с людьми. Я уже знала, что он пережил. Предательство. Мне в этом плане было проще – я никому никогда не верила, поэтому меня и не предавали. А он… Я видела в его глазах… усталость. Точно. То, что лучше всего характеризует и меня – вот оно, в этих глазах».
Эдвард.
Никакая он не суперзвезда.
Он просто отчаявшийся человек, ищущий поддержки, и если он просит её у меня, я не имею никакого морального права отказать ему.
И ведь действительно… процесс был запущен уже тогда.
И противостоять этому было невозможно с самого начала.
Я посмотрела на него. Его глаза в темноте казались горящими.
Мы нужны друг другу. Действительно нужны.
И мне было нечего сказать. Я шагнула в его объятия.
Хотелось плакать – нашёлся один-единственный человек, способный принять Беллу-монстра. Может, не то чтобы способный… но хотя бы пытающийся стать способным, а это уже очень много.
Он аккуратно обнял меня, позволяя зарыться лицом в его рубашку. Слёзы пропитывали тонкую ткань, и это было так естественно, стоять вот так, обнимая его, позволяя его теплу разлиться по моему телу, перестать сжиматься от его прикосновений…
За всю жизнь я никого не подпускала к себе так близко. ТАК близко.
Он обнимал меня так крепко и так бережно.
Ему нравилось происходящее… и мне, да, чёрт побери, нравилось это тоже!
Я уткнулась носом в его шею. Он тихо гладил меня по спине, его дыхание блуждало в моих волосах.
Я чувствовала зарождение этой связи, мне было чуть больно, потому что я ощущала это почти физически. Боль была глухой, но вполне ощутимой, но… от этой боли не было больно. Это была боль после укола анестезии.
И всё это – и лунный свет из окна, и тишина, и многоэтажки с десятками мелких сыпучих огоньков, постоянные символы ночного Нью-Йорка – были свидетелями рождения чего-то очень хрупкого, но оберегаемого – той нити передружбы, взаимной заботы, основанной на промашках обоих, ради которой стоило жить.
Нас было трое – я, он и тишина. Такая долгожданная, выстраданная обоими тишина в объятиях друг друга.
- Ты мне вообще должна за все свои двадцать с лишним лет, которые ты где-то шлялась, - тихо прошептал он мне в макушку, и я подняла на него взгляд.
«Где-то шлялась». Как же чертовски он был прав, этим я и занималась – шлянием – до него.
Всё было – до него.
Всё страшное и тяжёлое.
Нет, теперь тоже было страшно… но была и надежда, что нам действительно будет полегче, если мы будем рядом.
Он наклонился и осторожно коснулся моего лица губами.
Наслаждение, почти неотличимое от боли.
Я была им. Он был мной. Потрясающе.
Хорошо, Эдвард, хорошо. Давай попробуем побыть рядом. Я смирилась. Я согласна.
Хорошо… как хорошо.
- Теперь переодевайся, а я сейчас приду, - он отпустил меня и пошёл к двери, но я остановила его:
- Придёшь?
Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, искривив уголок губ. И эта улыбка мне тоже нравилась. Когда он так делал, казалось, он то ли изо всех сил выдавливает из себя эту эмоцию, то ли наоборот, отчаянно пытается спрятать.
- Ну разумеется. Не могу же я позволить тебе мучиться от кошмаров снова, - он скрылся в дверном проёме, а я будто пришла в себя.
Всё случилось совсем не так, как я ожидала.
Но я была… я была рада, чёрт возьми!
Ведь самое любопытное в той ситуации было то, что меня тянуло к нему. Он был мне интересен. Он знал о том, что я употребляю психотропные вещества, но не спешил отказываться от меня, глупый.
Я почувствовала дыхание новой жизни. Чего-то такого, где я могу обрести хотя бы крошечное, но понимание.
Я всегда любила перемены. У меня было непростое детство и ещё более непростым я была тинейджером, поэтому у меня всегда был собран рюкзак, с которым я готова была сигануть со второго этажа в любой момент.
Эдвард.
Он был таким чертовски понимающим, чудесным, тёплым и жаждущим ответного тепла, которое он заслужил как никто.
Но я не могла дать ему этого тепла, и чувствовала себя от этого паршиво.
Что ж, придётся засунуть эту паршивость куда подальше. Помнится, я хотела, чтобы он был счастлив, а если он может быть счастлив только так… то так тому и быть.
Он стал для меня как… как Джейкоб.
Только лучше. Потому что принимал не жизнерадостную стойкую Беллз, а… Белл. Ранимую, противоречивую, со странностями, почти мёртвую. Меня настоящую.
И я была безумно благодарна ему за это, за то, что он позволил мне быть собой, быть Белл. Мне нравилось моё новое имя. Имя для Беллы, не заслуживающей того, чтобы дальше коптить небо.
Эдвард ввёл правила игры.
А когда в игре появляются правила, это становится похоже на нормальную жизнь.
Засыпая в его руках, я, почувствовав какую-то странную необходимость удостовериться, что он рядом, тихо позвала:
- Эдвард…
- М? – сейчас я могла бы с уверенностью сказать, что сейчас он изучает вид за окном, хотя не видела его глаз.
Я не знала, что ему сказать. Разве что…
- Спасибо.
Я не увидела – почувствовала его мягкую улыбку.
- Спи, Белла. Я рядом, всё хорошо.
И хотя хорошо всё не было, он действительно был рядом; я прижалась к нему крепче.
Похоже… я остаюсь.
*******************************
Народ, вы себе представить не можете, как мне стыдно за такое затягивание продолжения, но весь сентябрь я только и делала, что не ночевала дома - была КУЧА дел. Главу я писала каждый день, но буквально по двадцать-тридцать строчек. Далась мне она почему-то очень тяжело. Надеюсь на ваше понимание.
Искупила ли я себя таким большим продолжением?
А спросить хочу вот что: про многих людей, будь то родственники, друзья, знакомые или влюблённая пара, люди могут сказать: "Они просто созданы друг для друга". А можно ли сказать такое про наших героев? Мне так не кажется... а вам?
Жду на форуме.
С любовью, Рита