Я сидел в кресле с кружкой утреннего кофе и наблюдал, как Анжела собирает вещи.
- Каллен, где мой фен?
- В ванной. Слушай, может, не стоит?
Анжела вышла из ванной, держа свой фен в руках.
- Только не уговаривай меня. Я… я, понимаешь… нет, ты – это просто не то, что мне нужно, - Анжела пожала плечами и кинула фен в сумку.
Я мрачно смотрел на мою теперь уже бывшую девушку.
А ведь она мне действительно нравилась.
Анжела была неглупой и довольно красивой девушкой; когда мы познакомились, я был рад, что она оказалась не похожа на остальных.
Вы спросите: Каллен, да ты же долбанный театрал; возьми да женись на любой актрисе!
Это да. В театр дур не берут, но я намеренно избегал служебных романов. Слишком хорошо я знаю, что такое театральные интриги.
- У тебя появился другой? – холодно спросил я. Мысль о том, что женщина, официально считающаяся моей, могла наставить мне рога, ранила.
- Господи, Каллен, да нет! – выкрикнула Анжела. – Просто ты – не тот человек, или я не та… В общем, ладно. Я пошла.
Я смотрел на неё и понимал – мы действительно не те. Я думал, что она мне нравится… но на самом деле я никогда не испытывал к ней тех чувств, которые хотел бы.
«Осечка», - фыркнул циник внутри меня.
- Вызвать тебе такси? – мрачно спросил я.
- Сама уеду. Счастливо, - Анжела перехватила сумку и исчезла из моей квартиры и из моей жизни.
Я откинулся в кресле. Ну что ж… вот и ещё одна страница моей жизни перевёрнута.
А ведь мне уже двадцать шесть.
Да не пошло бы оно всё к чёрту… останусь холостяком.
От моих размышлений меня оторвал звонок телефона.
- Алла, Таня.
- Каллен! Я тебя жду уже двадцать минут, где тебя черти носят?
- От меня Анжела ушла.
Таня на секунду замолчала, и её понесло с новой силой:
- Которая она у тебя по счёту, а? Слушай, у тебя их ещё миллион будет, давай, мотай к нашему месту! Не дай Бог мы опоздаем к Дуайер, я сделаю из тебя котлету и продам в McDonald`s!
Я сбросил трубку и, набросив куртку, вышел из квартиры, стараясь не думать о том, что женщины-идеала всё-таки не существует.
Спустя полчаса я был у того фонтана, возле которого когда-то познакомились Стефан и Таня.
Таня уже стояла там; выглядела она, как всегда, шикарно (я усмехнулся, это для неё пунктик).
Когда она села в мой Volvo, слова полились рекой:
- Эдвард, привет. Ты, главное, её слушай. Она это любит. Если ты ей понравишься, прорыв нам гарантирован. Если ты ей понравишься, то…
- Таня! Стоп! – не выдержал я. – Почему я должен хотеть ей понравиться? Ты же знаешь, что я никогда…
- Знаю, Каллен, знаю. Ты никогда ни перед кем не выделывался. Но, мать твою, неужели ты хочешь сгнить в своём театре?
Я резко ударил по тормозам (слава Богу, что на дороге было мало машин).
С минуту мы буравили друг друга упрямыми взглядами.
- Ты. Ничего. Не. Понимаешь, - отчеканил я и снова нажал на газ. – В общем, так, Таня.
Сейчас я еду к этой… Дуайер, но ТОЛЬКО ПОТОМУ, что у нас уже назначена встреча. Выделываться перед ней я не собираюсь. Подойду на роль – хорошо. Нет – возвращаюсь в театр. А ты лучше вон – мужем займись.
- Эдвард, ты чего…
- Таня, замолчи. Сейчас – замолчи. – Из-за Анжелы настроение было паршивым.
Дальше мы ехали молча.
- Останови здесь, - мрачно попросила Таня.
Я затормозил около огромного особняка.
Рене Дуайер, женщина с немного волнистыми рыжими волосами по плечи, сама вышла встречать нас.
- Здравствуй, Таня, - Денали и Дуайер обменялись светскими поцелуями.
- Рене, позволь тебе представить моего подопечного – Эдвард Каллен. Эдвард, это миссис Дуайер.
Да понял уже…
- Очень приятно, - я слегка пожал ей руку.
Дуайер производила впечатление делового человека, профессионала, и пока это меня радовало.
Рене проводила нас в гостиную и за чашкой чая объяснила характер моего потенциального персонажа.
Роберт Хоукинс (прим. авт. – ну да, не сильна я в выдумывании имён), бизнесмен. Агент команды уличных танцоров. Два года назад жена умерла при родах, ребёнок не выжил. После этого замкнулся в себе. В конце ленты заканчивает жизнь самоубийством.
В целом лента показалась мне достаточно депрессивной, но так было даже интереснее.
- Но есть одно «но», - прервала мои мысли миссис Дуайер. – Эти танцоры – довольно… специфическая среда, - мне показалось или при слове «специфическая» она поморщилась? – Их нужно понимать. И у меня возникла такая идея. Одна из моих дочерей занимается этим. И я думаю, было бы неплохо, чтобы вы, мистер Каллен, поприсутствовали на нескольких репетициях. С Изабеллой я договорюсь. Она, кстати, должна скоро подъехать.
Так… Что ж, придётся ещё и с её дочерью познакомиться.
В коридоре раздались торопливые шаги.
- А вот и она. Изабелла, подойди сюда, доченька! – что-то фальшивое было в этом её «доченька». Я привык распознавать такие вещи.
Я ожидал увидеть нечто в мешковатой одежде, с пятнадцатью пирсингами и татуировкой, нагло глядящее из-под кепки на всё происходящее вокруг.
Увидел я… не совсем то, что ожидал.
В гостиную вошла совсем ещё юная девушка и, опершись спиной на дверной косяк, мрачно смерила миссис Дуайер презрительным холодным взглядом.
Неужели подростковый кризис ещё не минул?
Глядя на её одежду – огромные джинсы, висящие на бёдрах и короткая чёрная футболка, обнажающая живот – я только больше в этом убедился.
- Я за вещами. – Голос девушки был ещё более холодным, чем её взгляд. Я хотел перевести взгляд на миссис Дуайер, но во внешности Изабеллы было что-то такое, что не позволяло отвести глаза. Она ненавидела этот роскошный дом и женщину, которая называет её дочерью. Это было видно невооружённым взглядом.
- Изабелла, позволь тебе представить моего делового партнёра Таню Денали, - девушка перевела на Таню равнодушный взгляд.
- Приятно познакомиться, - сказала Денали, чуть сглотнув.
Через пару секунд после этой реплики Изабелла сделала несколько шагов по направлению к Тане и пожала ей руку.
Её походка напомнила мне грациозную пластику кошки. И… что у неё написано на футболке? Fuck yourself?
Держите меня.
- Белла.
Ну что ж, значит, Белла. И почему меня не покидает ощущение, что с тобой у меня будет немало проблем?
- Ну, а этого молодого человека, думаю, представлять не надо, - улыбнулась миссис Дуайер.
Ужас какой. Ненавижу, когда из меня делают звезду.
- Ну почему же, мама, - девушка буквально выплюнула последнее слово, - представь.
Я больше не мог терпеть издевательства со стороны этой девчонки в наш с Таней адрес.
- Эдвард Каллен, - произнёс я, наконец заставляя её посмотреть на меня.
Она развернулась и бегло прошлась по мне взглядом.
А потом случилось то, чего я не ожидал.
То, к чему я был не готов.
Она посмотрела мне в глаза.
И я был ошеломлён увиденным.
У неё были красивые тёмно-зелёные глаза.
Но их красота была ничем по сравнению с тем, ЧТО в них было.
Боль.
Её было очень много.
Её было так много, что я с трудом заставил себя вдохнуть.
Чёрт.
Боль и хроническое одиночество.
Одиночество… какое же привычное чувство.
Что же ты пережила, девочка?
Она заметила – в её глазах блеснул огонёк… надежды? Отчаяния? Просьбы о помощи?
Поднявшись, я взял её тонкие пальцы в свои. Снежная королева… нет, пока ещё принцесса – у неё даже руки холодные.
Она всё больше напоминала мне кошку – когда я прикоснулся к её холодному запястью губами, в её глазах появилась чисто кошачья презрительность.
Фальшь? Или фальшью было то, что я видел секунду назад?
Чёрт, я ещё трёх слов её не сказал, а уже в ней запутался.
Когда я выпустил её руку и сел обратно, всё вроде бы снова стало нормально. Вроде бы.
- Изабелла… - произнесла Рене.
- Меня зовут Белла.
- Неважно, - оригинальный у них способ общения. – У меня к тебе дело.
- Что-что? – приподняла бровь Белла. Внутренне я усмехнулся, она удивительно умело показывала всем, как её достала окружающая обстановка.
- У меня. К тебе. Дело. Видишь ли, мистер Каллен планирует сыграть в моём новом фильме директора команды брейк-дансеров. Ты же, кажется, занимаешься этим.
- Танцора? – переспросила Белла.
- Нет. Бизнесмена. Ну, такого человека, который заправляет всеми делами и выступлениями. У вас ведь есть такой?
- Вообще-то это я, - ух ты, а девочка молодец.
- Тем лучше. Концепция роли находится здесь, - она протянула ей документ. – От тебя требуется обеспечить присутствие мистера Каллена на нескольких репетициях, так сказать, для лучшего вхождения в роль.
- А почему я вообще должна соглашаться? – сощурилась она.
- Потому что я прошу тебя об этом, - миссис Дуайер произнесла это так, будто это было чем-то само собой разумеющимся.
- Неубедительно, - Белла плюхнулась на диван. Я был готов расхохотаться от того, насколько упрямо она гнула свою линию. Мне безумно нравилось её поведение. На такое требуется немало сил.
У Беллы зазвонил телефон и она, вскочив с дивана и споткнувшись в собственных штанах, выбежала в коридор.
- Десять тысяч долларов за репетицию, - отчеканила она, входя обратно спустя пару минут.
- ЧТО? – надо было видеть реакцию Рене. Белла была неподражаема; это напоминало игру в одни ворота.
- Ты слышала. И потом, ты не в той ситуации, чтобы ставить мне условия, - чёрт, с каждой секундой я восхищался этой стороной Беллы всё больше и больше. Всё было бы совсем прекрасно, если бы не тот единственный взгляд…
- Восемь, - реплика Рене.
- Десять, - реплика Беллы. Теннисный матч, ей-богу... – Соглашайся, пока я не захотела пятнадцать.
- Что ж… хорошо. Четыре репетиции… это… сорок тысяч долларов?!
- Количество репетиций назначала не я, - справедливо заметила Белла.
- Держи, - Рене протянула Белле чек. – Решайте, как вы свяжетесь с мистером Калленом.
Мне же придётся работать с этим непонятным чудом природы… И даже не знаешь, что сказать: «мда» или «ух ты»…
Белла протянула мне визитку (у неё ещё и визитки имеются?).
Наши пальцы легко соприкоснулись. Холодная, холодная рука.
- Позвони мне вечером, сейчас мне некогда, - бросила она, с видимым удовольствием уматывая отсюда.
И как-то даже… опустело.
Стало грустно и странно…
Спустя несколько минут Таня и миссис Дуайер наконец-то завершили обсуждение.
- Эдвард, даю тебе совет – поменьше слушай, если Изабелла что-то говорит. Крыша уедет далеко и надолго, обещаю, - улыбнулась Рене.
Мне не понравилась её улыбка. Мне не понравилась миссис Рене Дуайер.
Мне не понравилось её отношение к Белле. Смелая девчонка.
- До свидания, - сухо сказал я, садясь в машину и уезжая отсюда.
Уже подъезжая к Манхэттену, я заметил людей, тянущихся к месту мемориала с цветами.
Ну конечно.
Элис.
Моя любимая младшая сестричка.
Маленький эльф с короткой стрижкой, вечно пытающийся допрыгнуть до моего плеча.
Сердце сжалось при воспоминаниях.
Сейчас так хотелось просто обнять её и спросить о том, как дела в школе.
Восемь лет назад она поехала с подружкой отдохнуть в Нью-Йорк.
Эл сгубила её же страсть к магазинам… чёртов бутик Manolo на третьем этаже башни!
Эсми чуть не умерла, когда узнала об этом.
Я никогда не забуду месяца, проведённого в психиатрической клинике под дверью её палаты.
Но она смогла тогда. Ради меня и Карлайла.
Элис… любимая малышка Элис.
Как мне тебя не хватает.
Я заехал в магазин и купил огромный букет ромашек – цветов, с которыми у меня всегда ассоциировалась моя милая солнечная Эл.
Ромашек и сигарет, ментоловых.
Да, моя малышка Эл курила.
Вспомнилось, как об этом узнал Карлайл:
«ТЫ ЧТО, ХОЧЕШЬ УМЕРЕТЬ В ТРИДЦАТЬ ОТ РАКА ЛЁГКИХ???»
Пап, ты ошибся. Чуть раньше, чем в тридцать.
И не совсем от рака.
Ну, вот я и приехал.
Здравствуй, моя малышка Элис.
Что бы ты сказала сейчас?
«Эдвард Энтони Каллен, немедленно прекрати изводить меня! Ты вообще в курсе, что большая женщина предназначена для работы, а маленькая – для любви?!»
Эти слова Коко Шанель были её коронной фразой.
Я любил подшучивать, что она всего лишь находила в этой фразе своё утешение по поводу роста пикси.
Я открыл пачку и медленно, не торопясь, закурил.
Уже семь лет этой мой ритуал – пачка ментоловых сигрет для Элис.
Люди вокруг уже почти не плакали.
Затягиваясь, я изучал взглядом толпу. Плакали только женщины лет тридцати с детьми явно школьного возраста.
Понятно.
Восемь лет назад они потеряли здесь любимых. Ужасно.
За что это им?
Я мысленно даже поблагодарил бога, в которого никогда не верил, что не любил ещё.
Любить и потерять – пытка страшнее ада…
Незаметно пачка кончилась.
Где-то к середине двадцатой сигареты произошло то, что приковало моё внимание.
Белла.
Странная девочка fuck yourself.
Нет, не так.
ОЧЕНЬ странная девочка fuck yourself.
Она торопливо шла с букетом длинных алых роз.
Смотрелось это, мягко говоря, странно.
Мне захотелось за ней понаблюдать. В конце концов, это можно расценить как выполнение контракта.
Не заметив меня, она подошла к тому месту, где лежали ромашки для Элис.
Подошла и… застыла там.
Нет, серьёзно.
Она остановилась перед каменной плитой.
Розы упали на асфальт.
Она села и обняла коленки; хрупкие плечи немного ссутулились.
Что с ней?..
Она сидела ко мне спиной; это что, специальный ракурс, чтобы я видел, как ей тяжело?..
Она провела в таком состоянии несколько мучительных минут и, когда я уже хотел подойти к ней и спросить, в чём дело, она высвободила одну руку и залезла в карман своих необъятных джинсов, извлекая оттуда…
…что?...
Карбамазепин?
Белла, ты что, с ума сошла???
Эту красную коробочку с жёлтыми буквами я узнаю везде; карбамазепин – тяжёлый препарат, которым лечили Эсми после гибели Элис…
Белла…
Белла, что с тобой?
Кого ты потеряла, что вынуждена до сих пор принимать ЭТО???
Она сунула таблетку в рот и сжалась ещё сильнее.
Дворовая кошка. Загнанный в угол котёнок.
Её тело начало медленно раскачиваться.
…вперёд-назад…
…назад-вперёд…
…вперёд-назад…
Она опасливо подняла голову, и я поймал себя на мысли, что за этим наблюдением потерял контроль за собственным телом. Вдохнув, я попытался разжать мышцы. Получилось плохо.
Белла, нашарив рядом с собой розы, опустила их на плиту рядом с ромашками, осторожно поднялась и почти бегом побежала к парковке.
И когда я уже потерял её из виду, я заставил себя расслабиться.
Что это сейчас было?
Эта девушка пережила что-то ужасное – в этом можно было не сомневаться.
Почему она носит карбамазепин?
Возможно, она потеряла кого-то здесь восемь лет назад, тогда её поведение становится объяснимым.
Но меня смущали два факта.
Первый: когда она шла сюда с цветами, всё было в порядке, я даже разглядел на её лице то самое скучающее выражение.
Второй: Эсми принимала карбамазепин в течение месяца после смерти Эл. Если Белла и потеряла кого-то здесь, то чёрт, прошло уже восемь лет!
В голове, таким образом, ничего не хотело приходить в порядок.
За этими размышлениями я не заметил, как стемнело.
Пора домой, в пустую квартиру, завтра работа.
Работа…
Чёрт!
Белла просила позвонить ей, уточнить время и место репетиций…
Я сел в машину и поехал домой.
В дороге я вытащил из кармана её визитку.
Иза Суан.
Иза Суан?
Что за бред?
Хотя… Иза… Изабелла…
Что ж, неплохой псевдоним.
Сама визитка была вычурной, белой с золотыми завитками.
По-любому это чей-то подарок; это казалось не в характере Беллы.
Добравшись до дома, я вытащил телефон и позвонил ей.
- Алло, - раздался сдавленный голос. Хотелось спросит «как ты», но сейчас это было бы глупо.
- Алло, Белла, добрый вечер… Извини, если беспокою поздно…
- Нет, нет, ничего, мне всё равно не спится, - дав курсе я, странная девочка, что тебе не спится… - Ты что-то хотел?
- Да, я хотел бы узнать, во сколько и куда мне завтра подъехать?
- Дело в том… видишь ли, репетиции завтра не будет, - сказала она. – Ребята пересдают сессию. Подъезжай послезавтра на перекрёсток Тридцать первой и Сто второй авеню в 3 часа дня. Я тебя там встречу.
- Послезавтра, перекрёсток Тридцать первой и Сто второй, три часа дня. Правильно? – значит, завтра я её не увижу…
- Да, точно.
- Эм… Белла? – в моей голове созрела странная просьба. Хотя, учитывая психотропное в её кармане, ничего даже и не странная.
- Да?
- Можешь сделать кое-что для меня?
- Смотря что, - девочка, ну что же ты так не доверяешь людям.
- Пожалуйста, постарайся заснуть.
Возникла пауза
- А… тебе, собственно, какая разница?
Если бы я знал ответ.
- Просто постарайся, - я отключил телефон.
Я очень надеялся, что она выполнит мою просьбу.
Приняв душ, я лёг спать с мыслью, что завтра будет странный день.
*********************************

Вот и изложение событий первого дня от лица Эдварда.
Начиная с этой главы, хочу предложить вам небольшое нововведение - я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте на них. Уверена, это поможет вам лучше понять этих двух непонятных.
Итак, вопрос: что же всё-таки побудило Эдварда попросить Беллу заснуть, если учитывать, что это было не только из-за того, что он так много знал о карбамазепине?