(От Эммета)

Если ты не передумаешь…
Слова, сказать которые мне было невероятно трудно, однако я обязан был их произнести. Рука в руке, мы возвращались домой. Так или иначе, а чувственное желание разрывало меня. Еще никогда желание женщины, не говоря уж о какой то конкретной женщине, не было столь жгучим. Никогда раньше не приходилось мне до такой степени скрывать, заглушать свои чувства. То, что я должен был отпустить ее в этот вечер, позволить ей уйти, отнюдь не отвечало моим наклонностям, инстинкту бойца. Я вынужден был подавлять их, должен был сохранять трезвость, в то время как тело было охвачено пламенем. И Розали была прекрасно осведомлена об этом. Она то и дело бросала на меня быстрые взгляды, когда мы покинули беседку. Предстояла долгая игра. Чтобы получить то, чего я хотел, мне требовалось ее полное, безусловное доверие. И его надо было честно заработать. Никакой спешки, никаких ухищрений. Никакого давления в какой бы то ни было форме. У меня, судя по всему, будет немало проблем. Ее ум, своенравность и, что еще хуже, независимость. Мне нужно подумать, как победить. Я брел, не замечая того, как тепла и ласкова ночь. Розали шла рядом, шаги ее были легки и свободны.
Одно утешение — она никогда не была болтушкой. Она разговаривала лишь тогда, когда у нее появлялось желание что то высказать. Розали никогда не говорила, как это делали другие женщины, лишь для того, чтобы заполнить паузу. Паузы, возникавшие в нашем общении, не бывали тягостными, наоборот, их можно было назвать комфортными. Она была склонна, в гораздо большей степени, чем другие женщины, к логическому мышлению. Следовательно, у меня появлялся шанс угадать ее мысли, предсказать ее путь и повернуть в желательном для меня направлении. Пока она не догадается о моих истинных намерениях. А если догадается… Какую коварную участь уготовила мне судьба! Я собираюсь взять в жены именно ту женщину, которой я никогда не смогу надежно манипулировать! Я подавил вздох, бросил взгляд на Роуз.
Мы подошли к ее комнате. Она потянула меня за рукав, и я остановился. Розали кивком показала на дверь.
Я посмотрел туда, поднес ее ладонь к губам и тихо пожелал:
— Спокойной ночи.
Она встретила мой взгляд, сделала шаг ко мне, приподнялась на цыпочки и поцеловала.
— И тебе тоже.
Высвободив свою руку из моей ладони, она скользнула в комнату и бесшумно закрыла за собой дверь.
Прошла целая минута, прежде чем я двинулся прочь.

(От Розали)

Осознание того, насколько чувственным и определенным было влечение ко мне Эммета, явилось для меня настоящим шоком. Гораздо большим шоком, чем все то, что я узнала до настоящего времени. После того, что произошло накануне вечером в беседке, подумать было о чем. Капли росы еще поблескивали на траве, но это будет недолго. Уже ярко светило солнце, день обещал быть таким же ясным и теплым, как и предыдущий. Гости собирались отправиться в соседний город, позавтракать в гостинице и лишь, затем вернуться назад. Эммет не соблазнял меня в привычном смысле этого слова, он просто согласился это сделать, раз уж я хотела быть соблазненной. Все то, что произошло между нами до настоящего времени, соответствовало тому, чего я хотела, что желала. Сейчас предстояло принять решение, хочу ли я идти дальше, действительно ли я готова сделать последний шаг, узнать все до конца. Я хотела также знать, какого рода эмоциональные отношения развиваются между нами — отношения, благодаря которым я способна представить себя в постели с Эмметом и, более того, готова с легкостью ему отдаться.
А что, если растущее между нами чувство — любовь?
Я понятия не имела, что это такое. Теперь я точно поняла, что все то, что было с Даниелем, нельзя было назвать любовью. Любовь не значилась в списке того, что мне следовало изучить. Что, если это любовь? Что тогда? Я знала ответ. Если это любовь — то ли моя к нему, то ли его ко мне, то ли взаимная — и если при этом он сознает этот факт, Эммет наверняка настоит на женитьбе, и мне будет непросто его отвергнуть. В конце концов, он один из Брендонов. Но если он одержит победу, то что будет со мной? Быть покоренной любовью и выйти замуж за Эммета — что может быть хуже? Если любовь овладеет нами обоими, тогда ситуация может стать управляемой. Если же натиску любви подвергнется только один из нас, будущее представляется безрадостным.
Вопрос, стоявший передо мной сегодня, заключался в следующем: рискну ли я, готова ли я к этому? Я тяжело вздохнула, глядя на силуэты деревьев за окном. Если я не приму его предложение оказаться соблазненной сейчас, наши пути в ближайшие дни разойдутся. Кого еще я найду, чтобы удовлетворить свою жажду познания? Кому еще смогу довериться? Шансы на новую встречу этим летом, тем более в подходящих условиях, были максимальными, но у меня не было гарантии, что Эммет и впредь согласится обучать меня всему, чему я пожелаю научиться. Способна ли я смириться с тем, что я отступила, свернула в сторону и так и не узнала все до конца? Способна ли я жить дальше, не зная, что для нас означает по-настоящему физическая близость? Что нас влекло к этому? Неужели я так и не узнаю, была ли это любовь? Я презрительно скривила губы. Здесь не в чем сомневаться, я не могу повернуть назад. Однако если я отправлюсь, сегодня ночью к Эммету, то, учитывая сложившееся положение вещей, это может оказаться самым разумным выбором.
Не было смысла терять время.
Чтобы добраться до комнаты Эммета, я должна обогнуть галерею вокруг главной лестницы наверху. К счастью, все девушки уже были в своих комнатах, и меня никто не мог видеть, когда я скользила от одной темной ниши к другой. Мне удалось беспрепятственно добраться до коридора, ведущего к западному крылу. На стыке западного крыла и основного корпуса мне нужно было пересечь холл перед лестницей. Только я оказалась на открытом пространстве, как услышала чьи-то тяжелые шаги на лестнице. Я быстро метнулась назад и спряталась в нише коридора, из которого только что вышла. Шаги приближались, шли два человека. Я услышала голос Майкла, которому ответил Аро Волтури. Я вознесла молитву о том, чтобы их комнаты находились в западном крыле, а не в главном корпусе, в коридоре которого я сейчас пряталась. Разговаривая о машинах, они, наконец, повернули в западное крыло. Я испытала огромное облегчение. Поколебавшись, решила, что знать, в каких комнатах они разместились, будет полезно, и осторожно выглянула из-за угла. Майкл и Аро дошли почти до конца коридора, затем один вошел в комнату налево, другой — направо. Лишь после этого я позволила себе выпрямиться. Эммет сказал, что его дверь — третья от лестницы, поэтому, мне не придется проходить мимо дверей Ньютона и Волтури.
Я двинулась через холл. Подойдя к лестничной клетке, я услышала щелчок — кто-то играл в бильярд. На мгновение остановившись, и прислушалась. До меня долетел голос Чарли, смех Эдварда и приглушенный баритон Эммета. Минуту я стояла недвижимо, прищурив глаза и плотно сжав губы, затем продолжила путь к его комнате. Открыв дверь, быстро юркнула внутрь, постаравшись по возможности бесшумно притворить ее за собой. Учитывая большое количество комнат в доме, вряд ли соседняя была, кем-либо занята, но рисковать не следовало. Я окинула взглядом погруженную во мрак комнату, досадуя, что Эммет не ждет и не приветствует меня, чтобы тем самым отвлечь от мыслей о том, что я делаю. Сколько будет продолжаться их игра в бильярд? Может, у него все-таки хватит ума зайти и посмотреть, воспользовалась ли я его информацией? Я шагала по комнате, пытаясь унять нервную дрожь. Я приняла решение и не собиралась его менять. Комнаты в западном крыле, были не такие просторные, как в восточном. Не было кресла у камина, стула у окна, туалетного столика и, естественно, пуфика перед ним, стоял лишь высокий комод. Сбоку от комода находились два высоких стула, но они были узкими и вряд ли удобными.
Я невольно посмотрела на кровать. Это было единственное удобное место, где можно было сесть и ждать. Так я и сделала, а для начала подпрыгнула, проверяя толщину и мягкость матраца. Опершись спиной о подушки, сложенные у изголовья, я скрестила на груди руки и устремила взгляд на дверь. Я подумала, что не исключена еще одна причина отсутствия Эммета. Очевидно, он не ожидал, что я благоприятно отреагирую на его предложение. Если вспомнить о его надменности и репутации, то это предположение заслуживает внимания. Окно было открыто, и в комнату врывался поток прохладного воздуха. Гроза, так и не разрядившись, прошла стороной, в результате немного похолодало. Я ощутила озноб, пошевелилась… Нет, мне не было холодно, однако… Я посмотрела на плед, лежащий на кровати, но тут же подняла голову и уставилась на дверь.

(От Эммета)

Расставшись с Эдвардом, я вошел в комнату. Прикрыл дверь, посмотрел на окно, через которое лился лунный свет, и решил не зажигать свет. Подавив вздох, я снял пиджак. Расстегнув пуговицы на рукавах рубашки, подошел к стулу возле комода и бросил на него пиджак. После чего стал развязывать узел галстука, размышляя о том, сколько времени я буду ворочаться ночью и мучиться от бессонницы, пока Розали примет свое решение. Интересно, как долго мне удастся исполнять роль бесстрастного соблазнителя? Никогда раньше я не пытался играть столь несвойственную мне роль, но ведь я никогда раньше и не пытался соблазнить Розали Хейл. Освободив концы галстука, я стащил его с шеи, повернулся, шагнул, чтобы бросить его на другой стул, и тут…
Увидел аккуратно сложенное шелковое платье светло-голубого цвета. В памяти осталось, что в этот вечер на Роуз было платье именно такого оттенка. Этот цвет придавал ее коже еще большую белизну, он эффектно подчеркивал глубину ее голубых глаз. Я протянул руку и дотронулся до складок. Нет, это не галлюцинация, платье существовало на самом деле. Более того, я нащупал пару прозрачных чулок и отделанный кружевами и рюшами пояс для чулок. У меня неистово забилось сердце, так как я представил Роуз, на которой нет ничего, кроме белья… Медленно, еще не до конца веря в удачу, я обернулся. Она спала в моей кровати, белые волосы разметались по подушке. Разувшись, я подошел поближе. Розали лежала на боку, лицом ко мне, подложив ладонь под щеку. Губы ее были слегка приоткрыты. На фоне светлой кожи лица чернели густые ресницы. Я ощутил легкий цветочный аромат, исходивший от ее теплого тела. У меня даже закружилась голова от такого зрелища. Я взял себя в руки, ощущая бешеную пульсацию крови в висках. Я уже и не надеялся на то, что она придет. И вот она здесь. Я чувствовал себя так, словно запыхался после бега. Сделав глубокий вдох, напомнил себе, что не должен слишком многого ждать от ее прихода. Однако же нужно было иметь немалое мужество, чтобы прийти ко мне в постель. Роуз прекрасно знала меня. Ни одна другая девушка, с которой я спал, не знала меня так хорошо, как она. Я согласился обучить ее всему, что она хотела узнать. Мы никогда не говорили об обязательствах друг перед другом. Независимо от этого Розали должна была понимать, что, придя ко мне, она рисковала, доверяя мне нечто большее, чем собственную девственность. Независимость была важнейшей чертой ее характера, и чтобы рискнуть ею, требовалось изрядное мужество. Розали не из тех, кто принимает решение не задумываясь. Я даже представить не мог, как нам удастся договориться о дальнейших отношениях. Должно быть, это будет весьма непросто. Я хотел убедить ее, что она тоже к этому стремится, просто сама боится признаться себе. Я, размышляя, стоял перед кроватью, глядя на Роуз. Только основательно все обдумав, я подошел и сел на край кровати рядом с девушкой.
Она не пошевелилась. Я поднял руку, потрогал светлые шелковистые пряди волос. Некоторое время я смотрел на ее лицо, которое казалось воплощением невинности, затем наклонился и поцеловал ее в губы. Розали пробуждалась медленно — теплая и очаровательно женственная. Она пробормотала, что-то неразборчивое, обняла меня за шею и поцеловала в ответ, побуждая действовать. Я поднял голову, заглянул ей в глаза, казавшиеся бездонными омутами, затем перевел взгляд на ее губы.
— Почему ты здесь?
Полные, чувственные губы Роуз медленно шевельнулись. Она снова притянула меня к себе.
— Ты прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы ты научил меня всему.
На последнем слове она поцеловала меня, ее язык скользнул между губами, нашел мой язык и, дразня, соприкоснулся с ним. Меня обдало пламенем, однако я держал себя в узде.
— Ты уверена? Абсолютно уверена? — Увидев, что она вскинула брови, как бы поддразнивая меня, я хрипло добавил: — Ты уверена, что утром не передумаешь и не пожалеешь?
Уже после того как эти слова слетели с моих губ, я понял, что задаю идиотский вопрос, ведь это была Розали Хейл, которая никогда не меняет своих решений. И видит Бог, я не хотел, чтобы она их меняла.
— Ладно, не отвечай и забудь об этом. — Я продолжал смотреть ей в глаза. — Ты лишь скажи — означает ли это, что ты мне доверяешь?
Она ответила не сразу, однако, подумав, кивнула:
— В этом — да.
Я тяжело вздохнул:
— Спасибо и за это.
Освободившись от ее объятий, я встал, выдернул рубашку из брюк и стянул ее через голову.

(От Розали)

Я не могла оторвать взгляда от его мускулистой обнаженной груди. У меня пересохло во рту. Разум подсказывал, что я должна обратить внимание на то, о чем он спросил и почему спросил, но другая часть меня, не хотела об этом думать. В конце концов, это и было тем, чего я добивалась, чему хотела научиться. Неуверенность и легкая паника, успокаивала я себя, когда Эммет стал расстегивать брюки, — это то, чего и следовало ожидать. Однако было бы мудро сосредоточить внимание на другом: мне было тепло и уютно. Я пошевелилась, ощущая прикосновение шелковой простыни к телу. Эммет повернулся и сел на кровать, которая прогнулась под его весом, пока он возился, снимая ботинки. На лице его появилось решительное и сосредоточенное выражение. Волна озноба пробежала по позвоночнику. У меня екнуло сердце, когда Эмм встал, снял брюки и боксеры, и повернулся. Наши взгляды встретились. Я чувствовала, что мои губы приоткрылись от изумления. Я трогала его рукой, но никогда не видела. Зрительно это производило даже большее впечатление, чем на ощупь. По крайней мере на меня.
— Ради Бога, перестань думать!
Я испуганно моргнула. Эммет поднял покрывало и нырнул под него. Я тотчас же устремила взгляд на eго лицо. Он притянул меня к себе.
— Эмме…
Он поцеловал меня — крепко и властно. По хозяйски. Я инстинктивно ответила ему по своему агрессивно. Он тут же смягчил ласку. Несмотря ни на что, это был пугающий шок. Теория — одно дело, а реальность — совершенно другое. Он не отпускал моих губы. Я попыталась освободиться, но Эммет не позволял мне это сделать. И тогда я совершенно внезапно погрузилась в чувственное море. Эммет навис надо мной, его ноги переплелись с моими, его руки обхватили мое тело, его пальцы блуждали по мне, беря в плен мои чувства, и постепенно мысль о каком либо сопротивлении бесследно испарилась. Я была полна не сладостными ощущениями, а их ожиданием, желанием их появления. Эммет не позволял мне вырваться, целуя меня все крепче и жарче. И тогда, задыхаясь, я сдалась, согласилась отдаться ему, предлагая ему свое тело, свою душу. И он взял. До этого я не отдавала себе отчета в том, сколь многого он хотел от меня. Сейчас, когда я столкнулась с реальностью, то содрогнулась. Эмм слегка ослабил силу поцелуя, но не прервал его. Он приступил к штурму. Объектом его внимания стала моя грудь. Разгоряченные и ноющие, они набухли под его рукой. Его пальцы искусно дразнили, мяли, гладили, терзали их. Горячая волна пробежала по всему телу. Я застонала, но он заглушил стон поцелуем. Эммет не собирался прерывать свою ошеломляющую ласку. И лишь когда я выгнулась под ним и вскрикнула, он освободил мои губы и оставил в покое груди. Быстро расстегнул лифчик, и сняв его с меня, отбросил на пол.
— Подними руки, — приказал он.
Я повиновалась, и он схватил меня сначала за одно, затем за другое запястье, свел их вместе, сжал в одном кулаке и придавил их к подушке, заставив меня слегка выгнуть спину. Его грудь прижалась к моим чувствительным грудям, и я ахнула от пронзившей меня сладостной истомы. Наклонившись, Эммет снова овладел моими губами, затем медленно пошевелил плечами, и курчавые волоски на его груди, дразня, заскользили по тугим соскам, порождая сладостные ощущения. У меня уже не было сил стонать, когда он оторвал рот от моих губ и принялся целовать шею в том месте, где бился пульс. Руки находились над головой, тело было изогнуто и открыто для его ласк, от которых я не могла уклониться. Пришло понимание того, что должно будет случиться, это понимание сначала ошеломило меня, но затем я позволила неизбежному произойти. Я сама прекратила сопротивление. Пусть он учит меня, пусть демонстрирует, что нужно делать.

(От Эммета)

Я чутко уловил момент капитуляции, когда она перестала рассуждать и думать. Ее тело, до этого напряженное, обмякло подо мной. Я вернулся к ее губам и слегка прижал девушку к кровати. Пусть она почувствует мой вес, пусть узнает и запомнит. Когда Розали пошевелилась, я освободил ее из захвата, положил свои руки ей на грудь и провел ими вниз, вплоть до округлых ягодиц. Она пробормотала что-то невнятное, я заглушил звуки новым поцелуем. Отпустив ее губы, я принялся ласкать ртом ей груди, она не пыталась остановить меня. Ее руки лежали у меня на плечах, она вцепилась в них пальцами, дыхание ее стало прерывистым, глаза были закрыты. Между бровями у нее обозначилась складка, свидетельствовавшая о ее сосредоточенности. Я лизнул один тугой сосок, провел вокруг него языком, затем втянул его в рот и принялся сосать, делая это все энергичнее. Строгая сосредоточенность Розали уступила место новому чувству, она застонала и вскрикнула. Я спустился чуть ниже и слегка расслабился. Я хотел ее — и не просто сейчас, а навсегда. Именно ее тело было призом, которого жаждала моя душа завоевателя, пусть я в этом и не признавался. Сегодня она будет принадлежать мне. Сегодня она отдаст мне себя полностью, без остатка. Если нам суждено общее будущее, то не было смысла притворяться, изображать из себя не того, кем я был в действительности. Как она станет реагировать — это другое дело, но в нерешительности ее упрекнуть нельзя. В глубине души я не сомневался, что могу попросить ее о чем угодно и она позволит мне все. Поэтому я никак не мог причинить ей боль. Губами я совершил путешествие по тугой поверхности ее живота, и Роуз задержала дыхание, затем беспокойно дернулась. Я сомкнул руки вокруг ее бедер, сдернул крошечные трусики, плечами раз двинул ей ноги. Розали видимо догадалась о моих намерениях. Ее пальцы вцепились мне в волосы. Я почувствовал, как она судорожно втянула в себя воздух, когда я припал губами к ее нежной, гладкой плоти.
— Эммет! -она прерывисто выкрикнула мое имя, и этот вскрик словно обжег и пронзил меня до глубины души. Я стал нежно лизать, посасывать, затем водить языком по припухшим складкам. Она истекала соками, имевшими яблочный привкус — терпкий, но сладкий. Я отыскал тугой восставший и набухший клитор и осторожно взял его в рот, внимательно следя за ее реакцией.
Шаг за шагом я направлял ее к вершине. Она откинула назад голову и стала покачивать бедрами, полностью отдаваясь моим ласкам. Я нежно раздвинул складки трепещущей плоти и медленно, целеустремленно проник внутрь языком. Роуз тихонько застонала, я ощутил, как мышцы стали сокращаться, но лишь только они успокоились, я приподнялся над ней. Я еще шире развел девичьи ноги и поднес восставший член к скользким, разбухшим складкам. Найдя вход, я ввел его внутрь. И резко нажал.
Розали вскрикнула и отчаянно забилась подо мной. Я не остановился, погружаясь в нее все глубже, чувствуя, как под моим напором расширяется ее жаркое влагалище, как меня охватывают тугие стенки, ощущая упругость ее тела, мягкость женской плоти и исходящее от нее тепло. Я изо всех сил старался насладиться всеми этими ощущениями, продлить их, не позволить примитивным инстинктам взять верх. Оказавшись под мной как в западне, Розали замерла. Я слышал над ухом ее прерывистое дыхание. В том месте, где мы соединились, где она удерживала меня в себе, я чувствовал ритмичное биение пульса. Преодолевая страстное желание начать бешеную скачку, я приподнял голову. Из-под тяжелых век сверкнули глаза Роуз. Ее опухшие губы были слегка приоткрыты. Я почувствовал, как она втягивает в себя воздух.
— Ты обещал, что никогда не причинишь мне боль…
Это не было в полном смысле обвинением, она слегка скривила губы, и, к моему громадному облегчению, напряженность, охватившая ее тело, стала спадать. Я нагнулся, потерся губами о ее губы, на мгновение приник к ним.
— Я думаю, — тихонько пробормотал я, — ты согласишься, что эта боль длилась недолго.
Я снова приподнял голову, наши глаза встретились, и я сделал движение бедрами ей навстречу. Розали заворожено застыла.
— Сделай так еще.
В другое время я мог бы засмеяться, но сейчас страсть требовала выхода. Однако просьбу ее я выполнил и с облегчением увидел, как расслабилось ее лицо.

(От Розали)

Я пыталась запомнить ощущение полноты, ощущение того, что он находится во мне. Даже в самых прихотливых мечтах я не могла представить себе переживания, испытываемые во время интимной близости, когда я отдамся ему, когда часть его тела входит в меня. Дело было не только в том, что реальные ощущения оказались сильнее вымышленных, но и в том, что мы существенным образом отличались. Мы оба были напряжены, готовы к продолжению акта. Правда, о том, каково будет это продолжение, я имела весьма смутное представление. Поэтому положила руки ему на предплечья, затем, поднеся ладонь к его скуле, нежно погладила. Приоткрыв рот, я всем своим видом предложила ему продолжать. Он поцеловал меня в губы, его язык заполнил мой рот, соприкоснулся с моим языком, погрузился в глубину — и тут же начал движение назад, в такт с движением бедрами. Эммет, возбуждая меня, повторял движения взад и вперед. И мое тело, подчиняясь инстинкту, последовало за ним, вздымаясь навстречу и ускоряя движение, языки пламени заплясали у меня под кожей, кости словно плавились. Все тело превратилось в пожар, куда нырял Эммет, нырял все глубже, энергичнее, мощнее. Еще никогда я не чувствовала так остро. Я одновременно ощущала и свое, и его тела, ощущала их слияние, ощущала, как мы берем и отдаем, друг другу, как скользят, трутся, соприкасаются наши тела, как смешивается наше дыхание, как в унисон бьются сердца, как воля каждого из нас становится единой. Мы оба купались в потоках страсти, пребывали в огне взаимного вожделения. За объятиями следовали вздохи и стоны, после чего пламя полыхало с новой силой. И наконец на нас обрушилась огромная стена жара, которая погребла нас под собой, похоронила остатки разума, заполнила бушующей лавой каждый наш нерв, каждую клетку. Тяжело дыша, Эммет поднял голову:
— Сделай кое-что для меня.
Я с трудом поняла его слова.
— Что именно?
— Обними своими ногами мои бедра.
Я хотела было спросить, для чего это нужно, но затем просто повиновалась. И очень скоро получила ответ. Он вошел в меня на полную глубину, вошел энергично, его движения сделались резкими и быстрыми, казалось, он проникал до самого моего сердца. Я выгибалась ему навстречу, сжимала его своими бедрами, принимая мужскую плоть, и слышала собственные вскрики. Сознание полностью отключилось, остались лишь ощущения и эмоции. Я почувствовала, как он внезапно остановился, оставаясь в глубине меня, казалось, в этот момент наши тела окончательно слились в единое целое. А затем произошел взрыв такой силы, который способен был сплавить не только наши тела, но и души. Раньше я задавала себе вопрос, что произойдет после, но никакая фантазия не могла подготовить меня к действительности. Ощущение веса его тела на мне, громовые удары сердец, блаженное состояние, которое все еще нас не покидало, жар, волны которого продолжали пульсировать под кожей. Только мы были реальными, в этот момент остальной мир для нас не существовал. Я лежала под ним оглушенная, потрясенная и в то же время умиротворенная. Эммет повернул голову. Наше дыхание смешалось, губы встретились. Мы прильнули друг к другу.
— Спасибо тебе, — прошептал он. Подняв руку, я откинула назад свои прилипшие ко лбу волосы, затем провела ладонью по его торсу, ощутив тугие мышцы на спине.
— Нет, это тебе спасибо.
За обучение, за то, что позволил мне узнать… возможно, гораздо больше, чем он намеревался преподать. В наших отношениях было нечто специфическое, нечто такое, за что стоило бороться. Но было также много такого, что мне еще предстояло узнать… Его губы блуждали по мне, но вдруг он вздохнул и отстранился от меня. Перемена оказалась драматичной: разница в ощущениях, когда он лежал, слитый со мной в единое целое, и теперь, когда его не стало рядом, была весьма существенной. Он приподнялся и сел на кровати, положил тяжелую руку мне на бок.
— Теперь поспи, тебе нужно будет вернуться к себе до зари. Я разбужу тебя.
Я улыбнулась. И не стала ему говорить, как я мечтаю о том, чтобы он разбудил меня. Повернувшись на бок, я поуютнее устроилась, прижавшись к нему спиной. Я никогда раньше не спала рядом с мужчиной, однако сейчас это показалось мне вполне естественным.
Заря наступила слишком быстро.
Я спросонья услышала, как Эммет отодвинулся от меня, а затем встал с кровати. Я сонно пробормотала что-то, повернулась, потянула на себя простыни и покрывало, чтобы сохранить тепло Эмма, и снова погрузилась в сон. Я безмятежно и умиротворенно, не ощущая собственного веса, плыла по теплому и спокойному морю, когда чья то твердая рука дотронулась до плеча и встряхнула.
— Пора вставать. Уже светает.
Я с трудом приоткрыла глаз и увидела полностью одетого Эммета, наклонившегося надо мной. Было достаточно светло, чтобы разглядеть его голубые глаза и озабоченное выражение лица. Я улыбнулась, закрыла глаз и вцепилась пальцами в пиджак.
— Никто не встанет еще в течение нескольких часов. — Я потянула его к себе. Губы округлились при воспоминании о том, что произошло вчера. — Я хочу узнать еще что-нибудь.
Он вздохнул, вздохнул тяжело. Затем схватил меня за запястье и бесцеремонно выдернул из теплого кокона. Я резко открыла глаза.
— Что…
Эммет схватил меня за обе руки и вынудил встать на колени.
— Мы должны одеть тебя и прибыть в твою комнату до того, как повсюду появиться прислуга.
Прежде чем я успела что либо сказать, он набросил на меня через голову платье. Я не без труда попала руками в узкие отверстия, затем оправила платье. Прищурив глаза, я сердито сказала:
— Это совсем не то, чего я ожидала.
— Нам здесь осталось пробыть один, и мы не станем давать повод для скандала. — Он бросил мне трусики и чулки.
Я поймала их, склонила набок голову и посмотрела на него.
— Поскольку остается всего лишь день, не будет ли разумнее…
— Нет. — Поколебавшись, он с минуту внимательно изучал выражение моего лица, затем добавил: — Мы можем продолжить наши уроки сегодня вечером. — Сев на кровать, он стал надевать ботинки. — И не думай, что можно будет чему-то научиться до этого времени.
Обдумывая услышанное, я стала натягивать трусики, затем принялась за чулки.
— А почему, — спросила я в конце концов, — мы должны ждать до вечера?

(От Эммета)

А почему, — спросила она в конце концов, — мы должны ждать до вечера?
В ее тоне чувствовалось искреннее любопытство и одновременно сомнение. Глядя, как Розали, вытянув длинную ногу, натягивает чулок, я почувствовал прилив возбуждения. Я сердито поморщился, пытаясь вспомнить ее вопрос. Пусть не без труда, но мне это удалось. Она вскинула брови, ожидая ответа. Я подал ей руку, помогая подняться с кровати. Роуз опустила взгляд, пытаясь попасть ногой в туфли.
— Видишь ли, кругом полно людей, которые знают и тебе и меня и Даниеля.
Она хотела, что то сказать, но я ее остановил.
-Поверь мне, я очень боюсь за тебе, в том случае если он все узнает. — Я взял ее под руку и потянул к двери.
К огромному облегчению, она пошла, продолжая размышлять. Перед дверью она остановилась. Пока я нащупывал ручку, Розали прижалась плечом к моей груди и провела кончиком пальца по щеке. Встретившись со мной глазами, она сказала:
— Не переживай, он ни о чем не узнает.
Наклонившись, я прикоснулся к ее губам.
— Поверь мне — сегодня ночью, и не раньше.
Она прижалась к моим губам, вздохнула:
— Ну ладно.
Я распахнул дверь и сам настоял на том, что проводит Роуз до ее комнаты. Чтобы попасть туда, нам нужно было пересечь весь главный корпус. Мы подошли к ее комнате. Поцеловав ей пальцы, я подтолкнул ее к двери. Как только дверь закрылась, я тут же направился к себе. Пара хихикающих горничных вынудила меня спуститься по лестнице восточного крыла. Миновав лестницу, я шагнул вперед и…
— Ах, кто это здесь?
Я остановился, обернулся и увидел Аро Волтури. Он медленно, оценивающе окинул меня взглядом с ног до головы и прищурился. Я мысленно выругался. На мне был тот же самый костюм, что и накануне вечером. Выражение лица у Аро сделалось слегка насмешливым.
— Поздновато покидать в такой час постель мисс Хейл, однако не приходится сомневаться, что вы неплохо развлеклись.
Я вскинул бровь и сжал кулаки.
-Хм… ты ошибся, Розали Хейл только друг моих сестер.
Он мерзко рассмеялся, а я продолжил:
-Я предпочитаю развлекаться с горничными, знаешь ли, никаких потом с ними проблем не бывает. Трахнул и все.
Аро продолжал подозрительно смотреть на меня.
-Попробуй как- нибудь, - предложил я и развернувшись пошел к себе. «Черт! И откуда его черти принесли?»

(От Аро)

-Алло, Даниель. Привет!
-Привет Аро, как жизнь?
-Нормально, я кстати сейчас в ЛА.
-Оу, а я в Европе, отдыхаю от Розали. – Он рассмеялся.
-Мда, - протянул я, - она тут тоже временя зря не теряет.
-В каком смысле?
-Ты бы лучше прилетел и сам посмотрел.
-С кем? – прорычал он
-Брендон, - ухмыльнулся я, - знаешь такого?
-Сука, - бросил он и отключился.
«Ха, вот так вот. Эммет Брендон, будешь знать, как вставать у меня на пути!»