Глава восьмая, в которой Белла находится в домашней обстановке

Эдвард стал абсолютно шелковым после моего минета. Поскольку мы продолжали ехать по шоссе, он одной рукой гладил меня по плечу, а затем его рука опустилась на мою грудь. И каждый раз он подсознательно сжимал ее, когда мы замедлялись или ускорялись. И хотя в этом не было ничего гиперсексуального, я почувствовала себя как на приеме у профессионального маммолога. Тут я задумалась…
- Ты делал это раньше? – спросила я осторожно.
- Ты о чем?
- Я только хотела узнать… Я у тебя первая?
Конечно, с моей стороны было очень глупо спрашивать об этом, поскольку было очевидно, что до меня он уже спал с кем-то. Но мне нужно было знать точно. И если делать выводы из того, как он обращался с моей грудью, то у него был достаточно обширный сексуальный опыт.
Однако кое-что заставило меня усомниться в этом. После того, как он положил руку мне на голову и толкнул. Такое неуклюжее поведение приемлемо для девственника.
Он пожал плечами. – Я девственник, – сказал он, нахмурив брови. – Не очень-то мне везло с бабами.
Внезапно волна памяти нахлынула на меня: мы учились в третьем классе, Эдвард играл в индейцев на детской площадке, и изучал свою промежность. Через его трусы ничего нельзя было рассмотреть, но потом Лорен увидела, как он достал свой член и закричала: «Он разглядывает свой член!» - с этими воплями бежала к учителю, пока Эдвард изучал свой половой орган.
Его временно отстранили от занятий, и все дети, растрепали своим родителям об инциденте на площадке. В результате чего на Эдварда были написаны многочисленные жалобы, и вскоре после этого случая, он начал заикаться.
Воспоминания заставили чувствовать меня опустошенной. Я была в шоке от того, что Эдвард хотел много детей. Он явно не умел обращаться с ними.
- А ты девственница? – спросил он
- Да, – солгала я.
Конечно, мне пришлось солгать. Я бы сделала что угодно, лишь бы он чувствовал, что я особенная, ценная.
Он выдохнул. - Ты достойна более романтичного первого раза. И не с каким-нибудь убийцей, который переступает закон.
Он убрал руку с моей груди и взял меня за запястье. Прижимая мою руку к губам, он целовал каждый сустав по очереди. Он был так сосредоточен, что не успел повернуть, и мы выехали на встречку.
Нам навстречу ехал большой грузовик для перевозки лошадей на огромной скорости. Водителю пришлось резко затормозить, его рот издавал неслышимые нам крики. Эдвард крепче сжал мою руку и повернул руль, чтобы избежать столкновения.
Проезжая мимо нас, я увидела, как начало качать из стороны в сторону прицеп с лошадьми. Сквозь окна в трейлере я видела темную фигуру лошади с наполненными ужасом глазами. Внезапно трейлер затормозил, все, что мы могли слышать, это истеричные крики животных из-за неожиданного торможения. Грузовик начал катиться назад и испуганная лошадь вместе с ним. Эдвард притормозил, чтобы посмотреть на это. Животное теперь издавало душераздирающие крики.
- Хм, такое не каждый день можно увидеть, – сказал он.
Лошадь больше не издавала ни звука. Я не знала хорошо это или плохо.
- Убийства преследуют нас… - я вздохнула.
Он поцеловал мое запястье.
1:13
- Что это за место?
Я поставила сумку Adidas вниз, к своим ногам.
После визита города Калиспелла, штат Монтана, мы съехали с шоссе на дорогу, покрытую красной пылью, которая вела нас в красивый сосновый лес. Через двадцать минут мы остановились около одинокой хижины и припарковались перед домом. Мы зашли внутрь и там... Боже.
Внутри был зоопарк из убитых животных. Дикие птицы висели в воздухе на фоне ярко-синих стен, создавая впечатление перелета по ясному голубому небу. Енот, стоящий на задних лапах, обеспечил ножку для лампы, а голова была похожа на лампочку. Голова белого медведя и его лапы лежали неподвижно перед телевизором. Другой медведь, черный, с белым галстуком-бабочкой на своей груди, стоял в дальнем углу, был похож на безжизненный фикус. Дальше в комнате я увидела темные силуэты кошек и голову оленя.
- Эта хижина принадлежала другу моей матери, – сказал он.
- Ты знал свою мать с рождения?
Он включил сигнализацию в доме, и теперь здесь было более или менее безопасно.
- Когда мне исполнилось четырнадцать, она нашла меня, - сказал он. - Мой настоящий отец умер лет десять назад, но она не переживала из-за него. Она работала официанткой в Миннесоте. Там она и познакомилась с мужиком, которому принадлежит этот дом. Как видишь, они и не особо здесь жили.
Из всей еды, которую можно было съесть, осталась только пачки Cheetos и Warheads.
- Ты нашел общий язык с матерью?
Эдвард нахмурился и рассматривал этикетку от коробки Cheetos.
- Она глупая. Первый разговор с ней был о Дрю Бэрримор. Она ее фанатка. Но она даже не знала, с кем мы воевали во время Второй Мировой Войны. Я был разочарован тем, что я ее сын, - он пережевывал чипсы, разглядывая щель в потолке так, словно там был виден весь мир.
- Но у нее доброе сердце. И я подумал, было ли оно таким у меня. Но ты же знаешь, что я ненормальный.
- А твой отец?
Он опять хрустнул чипсами и облизал пальцы.
- Он умер в тюрьме.
- За что его посадили?
- Изнасилование, - он поморщился. - Моей матери. Так я и родился.
- Извини.
- Не извиняйся. Он был профессором астрофизики. Наверное, от него я унаследовал свой интеллект. Если бы моя мать путалась с кем-то по своему выбору, моим отцом был какой-нибудь идиот.
- Понятно.
Я обдумывала смысл сказанного, пытаясь понять, кто хуже: Эдвард или его отец? Что было ужаснее? Убийство или изнасилование?
Конечно, убийство уже не сможет вернуть к жизни, и жертва убийства не будет так мучиться, как жертва изнасилования. Новости об убийстве очень быстро распространяются. От насилия очень сложно оправиться эмоционально, а убийство, смерть – это легкость.
1:45 am
- О Боже, Эдвард! «Король Лев» собираются показывать по телеку! - я завизжала как ребенок, глядя в телевизор.
Эдвард сначала посмотрел на меня, потом опустил глаза на мою грудь.
- Хмм…
Мы сидели вместе на коврике перед телевизором. Вся мебель была чем-то завалена, не было даже места, куда можно было сесть. Кушетка практически полностью пропахла алкоголем. Я задалась вопросом: был ли дружок мамаши Эдварда алкоголиком?! Кожаный стул скрипел при каждом прикосновении. Я просидела на нем пару минут, прежде чем я заметила пронзительный взгляд Эдварда.
- Мы можем посмотреть его? - спросила я, переводя его взгляд на экран. Я видела, как его лицо успело залиться румянцем.
- Мы можем посмотреть его, - ответил он. – Но подожди, я кое-что принесу.
Я наблюдала за тем, как он поспешно скрылся за дверью.
Спустя пару минут он вернулся с чучелом бородавочника. Он потрепал его по голове.
- Это Пумба. Он тоже хочет посмотреть.
Он посадил его рядом со мной на пол. Его красные стеклянные глаза были прямо передо мной, рот был слегка приоткрыт, оголяя зубы. Я провела пальцем по языку животного и задумалась, как так смогли сделать. Язык выглядел невероятно правдоподобным.
Мое внимание полностью переключилось на просмотр мультика. Муфаса только что был беспощадно растоптан. Симба обнаружил тело своего отца, и все еще в отчаянии слезно умолял Муфасу проснуться.
- Я рыдала, когда в первый раз увидела это в кинотеатре, - сказала я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
- Да? Почему?
Я посмотрела на него, чтобы он видел мои глаза. Что-то в моем лице переменило его, он прочистил горло и смотрел уже куда-то вдаль.
- Это же всего лишь мультфильм… - пробормотал он, потирая переносицу.
- Просто я подумала… Что я точно также бы отреагировала, если бы моего отца убили…
- Плевать. Для меня это всегда был всего лишь мертвый кот, - огрызнулся он. При этом он выглядел страшно разозленным.
Мне хотелось рассмеяться над глупым мальчиком. Он был зол из-за того, что не мог даже расплакаться над «Королем Львом». Но это было по-своему трогательно, и это дало мне надежду, потому что Эдвард понимал, что с ним что-то не так, он понимал, что он должен уметь сочувствовать маленькому Симбе, но просто не мог. Наверное, из-за того, что он был эмоционально неполноценен, он не понимал ни одного Диснеевского мультика. Какое должно быть у него было ужасное детство.
Улыбнувшись, я притянула его к себе, укладывая его голову к себе на колени. Он явно был напряжен, так как несколько минут его голова на моих коленях лежала как твердая доска. Наконец, выдохнув, он расслабился. Его глаза были закрытыми, он уткнулся головой в мой живот. Это было в первый раз, когда инициатива принадлежала мне, и я позволила ему прикасаться к себе. Хоть я и не планировала этого, но в этот момент я принимала его полностью.
«Король Лев» уже давно закончился, Эдвард щелкал по каналам и наткнулся на передачу «Мировые полицейские преследования». На экране вертолет преследовал двух грабителей банка.
Его голова все еще лежала у меня на коленях. Справа краем глаза я заметила на столике записную книжку.
- Это книжка Эммета?
- Да, моего брата.
- Он тоже убивает?
- Он хуже меня и заслуживает смертной казни. Он убил женщину. Одну певичку в баре, где он бухал. Он предложил отвезти ее домой, но был пьян в стельку. До суда дело так и не дошло. Наш отец заплатил компенсацию семье той бабы.
- И он заслуживает смерти только потому, что убил кого-то? – я была шокирована его лицемерием.
Эдвард вздохнул, поднялся и подошел к столу.
- Я не поддерживаю его в этом, - сказал он, тщательно подбирая нужные слова. Его взгляд был устремлен в экран телевизора, наблюдая за преступниками.
- После того, как все обвинения были сняты, он уже был в Амстердаме, покуривая гашиш в парке Вондлен. Это взбесило меня. Но мне пришлось с этим смириться.
Он говорил об этом так естественно и непринужденно, словно мы обсуждали марку моющего средства, которую собирались купить.
- Значит... ему хорошо живется. Но Лорен и Майк… - у меня уже начиналась истерика.
- Забудь о них, - он сидел за столиком, проводя пальцами по столу, все еще не глядя на меня.
- Нет, я не могу это забыть!
Теперь я кричала. Я хотела, чтобы он посмотрел на меня. Это было важно для меня. Он убил моих друзей.
- Белла, это просто понять. Я скучаю по брату, каким бы он ни был. Но я не скучаю по твоим друзьям. Все, - наконец, он впился в меня взглядом, и блеск триумфа прослеживался в его глазах. - Забудь.
- А если бы я убила твоего брата, ты бы забыл? - съязвила я.
И тут же замерла, ожидая его ответа. Я почувствовала какую-то слабость внутри, словно задела за живое место.
Но мои опасения оказались напрасными. Он подошел ко мне и взял меня за руку, нежно перебирая мои пальцы.
- Я бы понял, - ответил он таким тоном, давая понять, что разговор ему неприятен.
- Ты бы отомстил? Если бы я убила его?
- Тебе? – посмеялся он, целуя мои пальцы. – Черт, никогда.
Наконец, мы собрались ложиться спать на стареньком потрепанном диване.
- Знаешь, ты ведь можешь убежать, пока я буду спать. Это твой единственный шанс, - сказал он.
Мне понадобилось две секунды, чтобы понять, что он прав. Он же не будет пристегивать меня наручниками к батарее, значит у меня есть шанс. Я могла бы украсть машину, но там ручная передача, а это создаст много шума. Я могу просто убежать. Через пару миль я смогу выбежать на шоссе. Это будет предательством по отношению к Эдварду, но я должна сделать это.
Но у меня не было права так поступать. Я решила остаться здесь, с ним. Мы спали рядом, наблюдая за тем, как он спит, я несколько раз поглаживала его по лицу.
- Эдвард… - я поцеловала его в щеку, почувствовав его дыхание на своем лице.
Я почувствовала слабость внизу живота, моя кожа горела, заставляя чувствовать себя напряженно.
- Эдвард, я хочу тебя, - прошептала я.
- Любимая… - пробормотал он сквозь сон.
Он крепко спал. Я выдохнула, расстроенная этим, но решила перетерпеть эту ночь. Ко мне пришла мысль, что его могут поймать и посадить в тюрьму, и, возможно, это был наш единственный шанс.
Но рядом с ним я все равно чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Перевод: Катюшкин - плюсики ей!
Редактура: miss_darkness

Ждем вас на Форуме!