Глава 12

Сообщения от Эдварда выделены курсивом; от Беллы – жирным шрифтом

«Злишься на меня?»

«Да».

«Мне правда жаль. Я не предвидел этого».

«Сперва ты должен был обсудить всё со мной».

«На это не было времени».

«Ну, пока ты пытался быть таким услужливым, точно».

«Ты вообще была там? Слышала свою мать?»

«Что я слышала – так это тебя, пытающегося быть таким классным».

«Что за херня?»

«Всего лишь думаю, что ты пытаешься впечатлить маму больше, чем нужно».

«Она потрясающая! Не должна ли ты радоваться, что я прикладываю столько усилий?»

«Ты слишком стараешься».

«Боишься, что я могу ей нравиться больше, чем ты? »

«Ха-ха».

«А по-моему, боишься».

«Ты бредишь, Эдвард».

«Может, мне стоит купить ей завтра цветы?»

«А почему бы тебе заодно не переночевать в ее комнате?»

«Кто-то ревнует!»

«Нет, кто-то собирается спать. Спокойной ночи, Эдвард».

«Ты не пойдешь спать, пока не скажешь, почему злишься!»

«Вы не будете говорить мне, что делать, мистер Каллен».

«Конечно же… я буду спать на полу».

«Ты не можешь…»

«Что? Почему? Мы все равно проснемся раньше твоих родителей. Они - в возрасте, а значит, любят сон».

«Папа встает в полпятого утра. Годы работы в полиции наложили свой отпечаток. Но это не та причина…»

«Я полагаю, что причина, почему я не могу спать на полу, возвращает нас к тому, почему ты все еще злишься?»

«Быстро соображаешь».

«Ну так. И все-таки? Что такого?»

Я лежу на кровати и, отправив последнее сообщение Белле, смотрю на телефон. Когда она оставила меня около «Парагона», я поспешил домой, принял душ, влез в боксеры, схватил мобильник и, забравшись на кровать, отправил первое сообщение, предварительно сделав глубокий вдох.

Эта женщина сводит меня с ума. Ее перепады настроения – это что-то невообразимое. В ресторане она была ох-какой-горячей. Подыгрывала во всех моих забавах и даже в том, чего – соврал бы, скажи, что не получил от этого кучу удовольствия – я никак не мог ожидать от нее. Одна вещь была совершенно точной: под холодной внешностью мисс Свон скрывалось пылающее пламя, ждущее, чтобы его открыли. Если до этого существовали какие-то сомнения по поводу моего физического влечения к этой женщине, то сейчас они были развеяны. Она запутала меня. Я все еще хочу увидеть, как она сгорает, но еще больше – ощутить тепло ее огня прежде, чем она будет сломлена.

Все, наконец-то, медленно встает на свои места. Эмметт не смог бы сделать это лучше. Однако мы никогда не думали о том, что мисс Свон может утащить меня вниз за собой. Медленно растущая внутри меня потребность быть рядом с ее теплом, запахом, всем, вынуждает меня забывать о главной цели. Она должна доверять мне – это единственный способ нанести решающий удар. А я никак не смогу заработать ее доверие, пытаясь и дальше завалить ее в постель.

Когда я согласился с предложением Рене о ночевке, я думал, что буду спать на полу. Дерьмо, я знаю, что не могу спать в той же постели, что и Белла. Я и так уже хожу по самому краю, и это будет последней каплей. Не поймите меня неправильно, я все еще ненавижу эту женщину, но быстро понимаю тот факт, что можно презирать человека, но все еще желать его трахнуть. Очевидно, я не предполагал, что такое может случиться. Но, узнав, что мисс Свон может отходить от своего привычно холодного способа общения, я понимаю, что нахожусь глубоко в дерьме.

Звонящий телефон выдергивает меня из мыслей.

Это Белла.

Дерьмо.

– Алло, – утомленно отвечаю я.

– Привет, Эдвард. – В ее голосе слышится усталость, и мне становится легче, что она тоже испытывает неудобство.

– Привет. Что такое? – глупо спрашиваю я. У меня нет ни одной идеи, что можно сказать этой женщине, а тот факт, что я лежу на кровати почти голый, слыша хрипловатый женский голос на другом конце телефона, не остается незамеченным моим дружком.

– Уверена, что ответа на этот вопрос не требуется. – Я слышу ее раздражение, и краешек моих губ изгибается: Беллу так легко довести. В каком-то смысле мне нравится это, но я все списываю на поздний час и бушующие гормоны, а не признаю, что я мазохист.

– Конечно, – я прикладываю усилие, чтобы сохранить игривость в голосе. – Дай-ка перефразирую. Почему я не могу спать на полу? Ну, если не брать в расчет твоего отца, который, кажется, ненавидит сон.

– Долгая история, – с неохотой шепчет Белла.

– Уверен, что выслушаю.

– Я была очень близка со своей бабушкой. – И как, черт побери, это связано? – В день ее похорон мама пришла ко мне в комнату и легла рядом со мной. Полагаю, это был ее способ успокоить меня. – Ее голос очень тих, и я могу видеть крохотную девочку, плачущую в постели. Я почти сочувствую маленькой Белле, но все равно не понимаю, зачем она мне это рассказывает. Рассеянно отмечаю, что стояка больше нет. Спасибо, бабуля Свон. – Рене лежала со мной все утро, пока отец не сказал, что настало время собираться. Мы не разговаривали тогда, но, тем не менее, это одно из самых дорогих воспоминаний о детстве. – Я понимаю эту «мама-дочка» связь. Очень мило. И все еще совершенно неуместно в нашей ситуации. – В каком-то смысле это стало нашей традицией. Порой она приходила в мою комнату – я никогда не знала, когда она решит это сделать – и просто лежала рядом со мной. – Голос Беллы звучит отдаленно, пока она погружается в воспоминания. – Она все еще делает это и по нынешний день.

– Хорошо… – протягиваю я, все еще озадаченный. Надеюсь услышать еще пару слов пояснений. – Значит, твоя мама периодически приходит к тебе…

– Ты не понимаешь, куда я веду? – удивляется она, но, блин, чего она ожидает? Я мужчина. Мне ясны факты. Дайте мне женское тело – и я найду каждую эрогенную зону. Дайте карту женского мозга – и я, вероятно, потеряюсь.

– Прости, но твои рассказы про обжимания запутали меня, – шучу я. – Кстати, я люблю обниматься. Этого ты не найдешь в моей анкете. А уж две женщины, делающие это?..

– Как мило. – Ее голос пропитан сарказмом, и я почти вижу, как Белла закатывает глаза. – Я только что рассказала тебе один из самых значимых моментов своего детства, а все, что ты услышал, – комментарий про двух обнимающихся женщин.

– Я всего лишь пошутил, – слабо защищаюсь я.

– Тебе надо поработать над выбором правильного момента для шуток, – ворчит она, звуча совершенно не впечатлённой моей попыткой поднять нам настроение. Я, вообще-то, не бесчувственный осел. Умею сопереживать людям. Отлично слушаю, легко подвергаюсь эмоциям. Я же писатель, в конце концов. Но что касается Беллы Свон?.. Коротко говоря: я еще не готов принять тот факт, что она тоже живой человек с бьющимся сердцем.

– Допустим. Так почему бы тебе не сказать тогда, что я упускаю? – Я устал и хочу, чтобы она просто сказала это.

– Мама, Эдвард. Она все еще приходит ко мне в комнату. Тогда, когда ей захочется. – Раздражение Беллы почти осязаемо. – Как, думаешь, это будет выглядеть, когда она войдет и увидит тебя, лежащего на полу?

Теперь неясный свет, ранее пробивающийся сквозь темноту, ярко ослепляет, исходя из приближающегося поезда, а моя нога оказывается зажатой между рельсами. Понимаете весь ужас?

– Блять, – выдыхаю я, наконец-таки осознавая, что Белла пытается до меня донести.

– Да, именно так, - невозмутимо говорит она.

– И что ты предлагаешь делать? – восклицаю я, словно напуганная девчонка, начиная учащенно дышать. Я не могу спать в той же постели, что и Белла Свон! Мисс Свон! Я и так едва держу свои руки вдали от нее; я не могу спать рядом с ней, когда она будет еще и полуобнажена. Это слишком. Я в такой глубочайшей жопе.

– О, так у тебя нет какого-нибудь умного решения? – Я понимаю, почему она злится, но в данный момент меня это не волнует. Я проглочу любое ее дерьмо, если она мне скажет, что у нее есть план, как избежать этой грядущей катастрофы.

– Ничего не остается. Ты будешь спать в моей постели… со мной. – Белла замолкает, и наступает тишина. Я слышу ее тихое дыхание и звук сердца у себя в ушах.

– Блять, – вновь шепчу я.

– Ты уже говорил это, – мягко подмечает она. После этого тишина – снова.

– А ты уверена, что она все еще захочет прийти полежать с тобой, когда там буду находиться я? – нетерпеливо предлагаю я, надеясь, что это станет решением нашей проблемы.

– Я думала об этом, – вздыхает Белла. – Она, может, не заберется ко мне, но, скорее всего, попытается утащить к себе.

– Да-а-а… – рассеянно соглашаюсь я, пытаясь успокоить биение сердца. Я достаточно успел узнать Рене, чтобы понять, что возможность увидеть что-то непристойное не изменит ее решения. – Видимо, мне остается просто пережить это. – И, лишь сказав эти слова, осознаю, как паршиво они звучат.

– Прости за неудобства, – глухо отрезает Белла, и я понимаю, что задел ее этой фразой. Однако она не понимает (а этого я ей ни за что не скажу), что «пережить» значит не то, что мне ненавистна идея уснуть рядом с ней, а то, что… я не ненавижу эту идею достаточно сильно.

И это просто внеебически отвратительно.

– Я устала, – тихо говорит она, и я могу себя пнуть за ту фразу и за невозможность объяснить истинное значение своих слов. – Я не пойду завтра на работу. Мама хочет увидеть город, а Чарли предпочел посмотреть телевизор у Элис.

– Получается, ты будешь гидом Рене? – прикладываю все силы, чтобы звучать мило, но осознаю, что это звучит глупо.

– Типа того. – Я понимаю, что она пытается завершить этот отвратительный разговор и не могу винить ее. – Увидимся завтра вечером?

– В шесть часов подойдет? – Нервничая, провожу рукой по волосам.

– Да.

- Тогда до завтра. Спокойной ночи, Белла, - со вздохом заканчиваю я и крепко впиваюсь в телефон, ожидая ее реплики. Наступает еще один момент неловкой тишины, после которого я слышу, как телефон замолкает. Она повесила трубку. Без прощания.

Спустя мгновение отвожу Блэкберри от уха и, приподнявшись, выключаю прикроватную лампу. Откидываюсь обратно на спину и бесцельно смотрю в потолок.

Вот же дерьмо.

***

– Привет, Каллен, – приветствует Йорки, заходя в лифт вместе со мной.

– Привет, мужик. Тебе вниз? – спрашиваю я, нажимая кнопку нижнего этажа.

– Ага. На сегодня с меня этого места хватит, – шутит он и облокачивается на стенку лифта левым плечом. – Трудный денек?

– Вроде того, – пожимаю плечами я. После разговора с Беллой я едва смог заснуть и прямо сейчас чувствую опустошение. Выгляжу, наверное, не лучше.

– Сочувствую. По крайней мере, Снежная Королева сегодня отсутствовала, – смеется он, и я отвечаю натянутой улыбкой. Я еще не дошел до того, чтобы защищать честь Беллы, но настроения для таких шуточек у меня тоже нет. Эрик – тоже один из редакторов, работающих на нее; он точно знает, сколько дерьма она выливает на меня, и в прошлом мы частенько шутили на тему ее убийства.

– Угу, – соглашаюсь я, наблюдая за сменяющимися на панели цифрами, пока мы неспешно едем вниз. Лифты всегда были странной вещью для меня. Мысль о людях, перемещающихся вертикально на сотни метров в воздухе в чем-то, похожем на склеп, всегда казалось мне нелепой.

Наконец-то звучит сигнал, когда мы достигаем первого этажа, и двери со скрипом открываются.

– До завтра, Эрик! – через плечо прощаюсь я, бегом направляясь к входной двери. Он милый парень и все такое, но настроения на болтовню у меня нет.

– Пропустим по стаканчику завтра? – кричит он вдогонку, и я взмахиваю рукой, соглашаясь. Но нет. Следующие три недели я проведу, борясь с желание трахнуть сучку-босса. К сожалению, времени на пиво и бейсбол в местном баре просто не будет.



– Привет, Эдвард! – восклицает Рене, когда я вхожу в квартиру Беллы. На плече висит спортивная сумка, пиджак держу в руке.

– Привет, Рене, – с улыбкой здороваюсь я и вижу ее, исчезающей в кухне, пока Чарли сидит, склонившись над газетой, в гостиной. – Привет, Чарли!

– Эдвард. – Он поднимает взгляд и смотрит на меня достаточно долго. – Много преступности в Сиэтле, - замечает он, вновь опуская глаза на напечатанные слова на газете перед ним.

– Обратная сторона жизни в городе, – непринужденно отвечаю я, хотя, должен признать, стараюсь держаться от всего, связанного с новостями, как можно дальше.

– Х-м-м… – мычит он, и я использую это как свою возможность выйти из беседы, если ее таковой можно назвать.

– Где Белла? – спрашиваю Рене, когда подхожу ближе к кухне и отхожу дальше от мрачного Чарли.

– Была здесь секунду назад, – рассеянно отвечает она, опуская пасту в миску. – Проверь ее спальню.

Я киваю и медленно иду туда. В ту же спальню, где буду сегодня спать. От этой мысли сводит живот, но я заставляю себя успокоиться. Сегодня утром я обсудил с Эмметтом это затруднение, и, перестав смеяться, как полный говнюк, коим он и является, он спросил, в чем заключается проблема. Он напомнил, что у меня есть превосходная возможность заставить ее нервничать, как мы и договаривались. После многочисленного мата и вынужденного согласия я понял, что успокоился. Это нелепо, что я так нервничал. Я эксперт в спальне. Если кто и должен переживать, то только Белла Свон. Я расправляю плечи и тихо стучу в закрытую дверь.

– Войдите, – слышу ее ответ.

Медленно нажимаю на ручку и подталкиваю дверь ногой. Осматриваю комнату и вижу ее сидящей на краю кровати, той же самой, в которой и я буду спать сегодня рядом с женщиной, что сейчас сидит, опустив голову вниз и сложив руки на коленях.

– Привет, – тихо говорю я, заходя в комнату и закрывая дверь ногой.

Белла медленно поднимает голову, и от увиденного в ее глазах у меня сжимается сердце. Кажется, что она плакала, но с такой дистанции я не могу сказать наверняка.

– Ты в порядке? – осторожно спрашиваю я, медленно приближаясь к ней.

Белла кивает и не отрывает от меня взгляда, но, кажется, она смотрит не на меня, а сквозь. Я останавливаюсь и неловко мнусь в середине ее комнаты.

– Где можно?.. – Машу в сторону сумки, все еще висящей на плече.

Белла вяло поднимает руку и указывает на место рядом со шкафом. Я киваю и иду туда, чтобы скинуть сумку. Стоя спиной к ней, делаю успокаивающий вздох и сжимаю крылья носа.

– Ты раздражен? – она наконец-то начинает говорить, но звучит так, будто находится где-то далеко, а не в паре метров.

Хмурюсь и поворачиваюсь к ней.

– Нет, а что? – спрашиваю я и наклоняю голову набок.

– Обычно ты делаешь так, когда раздражен, – равнодушно отвечает она, после чего вновь начинает смотреть на руки.

– Оу, – удивленно выдыхаю я. Никогда не замечал этого. Ей же говорю: – Просто немного нервничаю, наверное.

Белла кивает, понимая меня, и краешек ее губ изгибается в улыбке:

– Видимо, это привычка.

– Да уж, – коротко смеюсь я и засовываю руки в карманы.

– Полагаю, ты захочешь увеличить тираж, когда книга будет напечатана, – пытается пошутить Белла, и я безмерно благодарен этой попытке. Прямо сейчас я готов сделать многое, чтобы испытать ее симпатию снова.

– Хорошее начало, – подыгрываю я и вновь иду к тому месту, где она сидит.

– И неприлично долгое «от автора»? – Когда она смотрит на меня, я улыбаюсь еще шире, видя веселье в ее глазах. Я немножко ошеломлен тем фактом, чтобы она пытается быть… милой так усердно.

– Это даже не обсуждается, – пожимаю плечами с напускным чувством превосходства.

Я останавливаюсь от Беллы в паре шагов, что вынуждает ее поднять голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Ничего не говоря, мы смотрим друг на друга. Просто смотрим. Никакого напряжения, никакого гнева, только понимание. Ее глаза чисты и прекрасны, и я понимаю, что снова очарован их глубиной.

– Так у нас все хорошо? – тихо спрашиваю я, но значение моих слов очевидно, и я вижу одобрение в ее глазах.

– Да, – отвечает она так же тихо и улыбается мне благодарно.

Я протягиваю ей руку в знак примирения, которую она принимает, тихо смеясь. Ее ладонь утопает в моей, маленькая и изящная. Тепло, к которому я уже привык, распространяется по коже, и я нежно тяну ее руку на себя, чтобы поднять Беллу на ноги. Она охотно подчиняется и встает передо мной. Впервые замечаю, какой у нее маленький рост, и, как и раньше, ощущаю ошеломляющее чувство защищать ее… от таких мужчин, как я.

– Готова? – хрипло задаю вопрос я.

Она кивает, и я улыбаюсь в ответ. Очередная игра вот-вот начнется.

Ужин был восхитительным, и я спешу сообщить об Рене.

– Уверена, ты скучаешь по домашней еде, учитывая, что Белла не готовит, – подмигивая, отвечает Рене, и я не могу справиться с улыбкой. Краем глаза смотрю на Беллу и вижу, что она выглядит несколько расстроенной словами матери, размазывая еду, к которой едва притронулась, вилкой по тарелке.

– Зато она печет, – выпаливаю я. Читал где-то об этом в ее папке. Я рад, что нашел время внимательно изучить ее, когда Белла отрывает взгляд от тарелки, и ее лицо озаряется благодарностью.

– Это она может, – с жаром соглашается Чарли и дарит дочери огромную улыбку. – Лучший, черт побери, яблочный пирог, который я ел, был сделан моей Беллз.

– Ох, Чарльз, – также охотно включается в беседу Рене, – помнишь год, когда она испекла те замечательные кексы на день рождения Сью Клирвоутер? – Чарли гордо кивает, и я вижу, как сильно краснеет Белла. – Она уже пекла тебе их, Эдвард?

– Еще нет, – с притворной жалостью качаю головой и получаю пинок от Беллы. – Что? Это правда! – в возмущении восклицаю я и игриво оборачиваю руку вокруг ее плеч, притягивая к себе. Сегодня у нас все хорошо: ведем себя так, как это делала бы настоящая пара. С тех пор, как мы пришли к некому перемирию в ее комнате, все стало даже приятным. Кажется, она немножко ослабила свою защиту, и пусть это не продлится долго, приятно быть не в постоянном напряжении от того, что сейчас в меня может полететь нож.

– Она скрывала это от тебя, – с каменным выражением лица качает Рене головой.

– Сделаешь их мне? – Игриво щипаю Беллу за руку и чувствую, как она кивает головой. – Прости, я не расслышал. - Опускаю руку ниже и щипаю ее за бок. От этого Белла дергается как не знаю кто и очень удивляет меня.

– Да, – на выдохе вскрикивает она и отгораживается завесой волос: пытается спрятать румянец - это я знаю. Секунду смотрю на нее, удивленный, а затем вынуждаю ее вновь облокотиться о меня.

Рене и Чарли продолжают разговор о, как мне кажется, лучших кексах в мире, и я использую эту возможность, чтобы зарыться носом в волосы Беллы, чтобы приблизить рот к ее уху. Черт бы ее побрал за этот замечательный запах.

– Боишься щекотки? – тихо выясняю я.

Она кивает напротив моей груди. От полученной информации я немного улыбаюсь и машинально вдыхаю ее аромат.

Чтоб ее.

– Кто хочет поиграть в скрабл? – вмешивается Рене, и я с сожалением отрываю щеку от головы Беллы. Как я, блять, оказался в такой позиции?

Видите? Я же говорил, что нахожусь в полной заднице.

– Конечно, – соглашаюсь я. В конце концов, я специализируюсь в английском. Выиграть в скрабл то же самое, что и отнять конфетку у ребенка.

Два часа и три игры спустя мы подсчитываем наши очки, и, на удивление, выигрывает Чарли. Очевидно, не стоит недооценивать интеллект этого мужчины.

Он и Рене встают и уходят в спальню, оставляя нас с Беллой наедине в ее гостиной.

– Было весело, – подмечаю я, вздыхая, вытягивая перед собой ноги и закидывая руки за голову.

– М-м-м... х-м-м… - лениво протягивает она, садясь на ноги и поворачиваясь ко мне. Я так же поворачиваю голову в ее сторону.

– Так… – я запинаюсь: мы оба знаем, что должно произойти дальше. Мы пойдем в постель… вместе. Ожидание растет в груди. Никогда не думал, что смогу увидеть мисс Свон в пижаме, но сейчас это все, о чем могу думать. Задаюсь вопросом, что она предпочитает: большую футболку и шортики? Может, шелк? Или, в худшем случае, штаны и рубашку? Ничего не имею против таких штанов, но будь мужчины до конца честными со своими девушками, то признались бы им, что нет ничего более отталкивающего, чем женщина в штанах, когда она может носить что-то шелковое… или, еще лучше, совсем ничего.

– Хочешь сыграть еще разок? – быстро спрашивает Белла. Я хмурюсь и понимаю, что она тянет время.

– Нам все равно придется сделать это рано или поздно, – не поддаюсь на провокацию я.

– Знаю, – тяжело вздыхает она и заламывает пальцы около края толстовки. Да, толстовки. У Беллы Свон действительно есть она, и это охриненски удивило меня, когда я увидел, что она надела ее после ужина.

– Последний раз, – соглашаюсь я с успокаивающей улыбкой и выпрямляюсь, чтобы рассортировать буквы.

Мы начинаем играть, сидя друг напротив друга в приятной тишине. Писатель против писателя. Игра началась.

– Серьезно? – хмыкает она, когда я выкладываю на доску буквы.

– Что? – переспрашиваю я и отклоняюсь, давая ей возможность сделать свой ход.

– Клювик? Твое слово? – с недоверием спрашивает она и осуждающее покачивает головой. (П. переводчика: тут имеется в виду член, хах)

– Оно существует, не так ли? – с невинным видом улыбаюсь ей. – Многозначные слова тоже считаются, - подмигиваю я и смеюсь над выражением ее лица.

Некоторое время Белла смотрит на меня, затем – на свои буквы, и хитрая улыбка озаряет ее лицо. Она наклоняется, выкладывая слово, и я с любопытством наблюдаю за ней.

– Пенис, – киваю с одобрением, когда она отклоняется назад с дерзкой улыбкой. – Немного неубедительно, как по мне, но неплохо. – Смотрю на свои буквы и, выкладывая из них новое слово, начинаю громко смеяться.

– Хрен, – победно восклицаю я и приподнимаю бровь, видя смущение Беллы. (П. переводчика: опять же таки имеется в виду член)

Так мы и продолжаем – каждый пытается превзойти соперника. После нескольких менее веселых ходов мне удается выложить неплохое слово.

– Идеально, – хихикает Белла рядом, когда я составляю «долбилка». (П. переводчика: и снова ребята пошлят)

– Правда? – приподняв бровь, спрашиваю я и вижу, как она охотно кивает головой:

– Ага.

– Что ж, в таком случае, мисс Свон, ваш ход. И вам лучше постараться, потому что эта долбилка в данный момент надирает вам задницу.

Она ухмыляется буквам в руке, и тогда я понимаю, что сейчас проиграю. Этот взгляд я видел миллион раз; это тот самый взгляд, когда она вот-вот готова заключить сделку. Я снова в заднице.

Белла наклоняется и делает целое представление, опуская на доску буквы. Из моего прежнего слова она использует букву «к».

Когда она садится на место, все, что я могу делать, - это моргать, смотря на то, что она придумала.

Ебать. Меня.

– Киска, – шепчу я и перевожу взгляд со слова к глазам Беллы. Вскоре выражение ее лица сменяется на смущенное, и розовый цвет щечек отлично сочетается с красными пятнами, появляющимися на шее.

– Как кошка, – в свою защиту шепчет она.

– Как кошка? – с сомнением фыркаю я.

– Да, – упрямо кивает она и смеряет меня жестким взглядом.

– Что ж, если это то, что ты имела в виду, то скажи это слово. Вслух, – подзадориваю я, зная, что она нагло врет. Ослепительная девочка с грязным ротиком.

– Это нелепо! – упрямится Белла. – Зачем? Слово прямо здесь! – Она машет рукой в сторону доски.

– Твоя кошка в отличное компании, – напоминаю я, и мы оба смотрим на другие слова – почти все из них олицетворяют мужские гениталии. – Скажи это слова, Белла, – настаиваю я.

– Зачем, Эдвард? – дергается она и складывает руки на груди.

– Потому что если не скажешь, я буду знать, что ты имела в виду киску. Такую киску, которая сможет сделать этот хрен очень счастливым. – Я указываю на доску. – И если ты скажешь это вслух, я забуду твою маленькую ложь и приму то, что ты имела в виду кошку.

– Не совсем честная сделка, – закатывает глаза Белла, но я вижу, как изгибаются уголки ее губ: она явно веселится.

– Я могу заставить тебя, – загадочно бросаю я и начинаю двигаться в ее сторону.

От удивления она распахивает глаза и начинает отползать назад, пытаясь сохранить между нами дистанцию. Но я намерен вытянуть из нее это слово, поэтому не останавливаюсь, заставляя ее опереться спиной о подлокотник дивана и наклоняясь над ней. Зачем? Кто, блять, знает? Я уже упоминал, что люблю сквернословящих девушек, и по каким-то неизвестным причинам, прямо сейчас хочу, чтобы ею была Белла.

Я прижимаюсь к ней, тяжело дыша. С опаской смотрю в ее глаза.

– Что ты делаешь? – ее вопрос не громче шепота, и сопротивление в ее голосе совсем неубедительно.

– Вынуждаю тебя сказать это слова, Белла, - бормочу я, не отрывая от нее взгляда. Мое тело нависает над ее, пока я держусь на руках, находящихся по обе стороны от ее плеч. Я оказываюсь между ее ног и смутно понимаю, что мы находимся в очень рискованной позиции. Но не сдвигаюсь. Однако убеждаюсь, что нижние части наших тел не соприкасаются – неприятности мне искать ни к чему.

– Ты не сможешь, – в ответ язвит Белла и решительно закрывает рот, но я все еще вижу, что она забавляется, и только это побуждает меня продолжить.

– Вообще-то, думаю, что смогу, – специально смеюсь я. – Помнится мне, мисс Свон, что вы боитесь щекотки.

Понимание отражается на ее лице, и вся игривость медленно уходит.

– Вы не посмеете, мистер Каллен, – спокойно предупреждает она и пытается убить меня одним из своих фирменных взглядов.

– Скажите слово, мисс Свон. – Держа между нами дистанцию, я перемещаю руки ниже, к ее ребрам.

Ее ответ – пронзительный взгляд.

«Это работает только в офисе, детка», – думаю я, и, даже прежде чем она успевает пошевелиться, мои руки оказываются на ее теле, и я действую.

Сначала она вскрикивает, затем – пронзительно визжит, и этот звук может разбудить целый район.

– Тихо, – пытаюсь успокоить ее сквозь смех. – Ты разбудишь своих родителей. – А Белла все смеется и повизгивает, пытаясь выбраться из-под моего тела.

– Пожалуйста, остановись. – Она отказывается сказать нужное слово в перерывах между взрывами смеха. – Умоляю…

- Ты знаешь, что должна сделать, Белла. – На секунду я прекращаю свои действия, чтобы она могла вздохнуть. – Скажи его, – со смешком приказываю я, смотря на ее порозовевшие щеки. Ее дыхание затруднено, и, должен признаться, я никогда не видел в своей жизни чего-то более красивого, чем Белла Свон, лежащей под мной прямо сейчас.

Она смотрит на меня, широко распахнув глаза, и затем с ее губ срывается нужное слово.

– Киска, – шепчет она, и ее взгляд перемещается на мои губы. Дыхание застревает в горле. Весь мир замирает, и я немного приоткрываю губы, пытаясь вдохнуть немного кислорода в легкие.

– Что? – Знаю, что хожу на грани, но мне надо услышать это снова.

Ее глаза вновь возвращаются к моим и, кажется, оставляют следы на коже. Смех угасает, и в глубине ее карих озер появляются искорки. Белла возбуждена, в этом я уверен, но что делать с этой информацией… это изумляет меня.

– Киска, – в этот раз говорит она громче. И сейчас уже я смотрю на ее губы.

– Блять, – выдыхаю я и качаю головой, пытаясь избавиться от пелены, опутавшей мою похотливую голову. А затем, под действием импульса, опускаю свое тело на ее и одним быстрым движением прохожусь по шву ее джинсов своим возбужденным членом. – Дерьмо. – Роняю голову, когда от данного трения все мои конечности ощущают волны удовольствия.

Глаза крепко закрыты, пока дрожь пробегает от спины и до кончиков пальцев. Все тело практически трясется от желания повторить движение, а мозг кричит отступить – это сражение всей моей жизни. С трудом сглатываю и предпринимаю попытку открыть глаза, когда ощущение медленно исчезает и мне удается сформулировать нормальную мысль. Гляжу на Беллу, вдруг понимая, что сейчас мог все испортить. Зачем, блять, я настоял, чтобы она сказала это слово, если знал, что уровень моего тестостерона взлетит до небес?

Я мудак.

Наши взгляды встречаются, и я ошеломлен ужасом, виднеющимся в ее глазах.

– Блять, прости. – Тотчас отодвигаюсь от нее, и Белла вылетает из-под меня со скоростью света. Я остаюсь лежать и смотрю на ее удаляющуюся фигуру, когда она немного спотыкается около стула.

– Ты… - ее голос надламывается. – Ты…

– Да, – спокойно соглашаюсь я. Я возбужден. – Это было очень глупо. Мне правда жаль. – И энергично потираю усталые глаза обратной стороной ладони.

– Я… – Белла снова пытается выдавить из себя предложение, но у нее не получается.

Отвожу от глаз руку и смотрю на нее, ожидая увидеть на ее лице следы обиды, но вместо этого вижу любопытство, отчего приподнимаю бровь в удивлении. Ее взгляд приклеен к… ну, знаете… к выпуклости в моих штанах, и я почти смеюсь над невинным, как у ребенка, выражением лица. Где же могущественная Свон сейчас? Немного приподнимаю бедра, чтобы поймать ее внимание, и это работает. Она несколько раз мигает, после чего отступает назад и почти падает, цепляясь за другой предмет мебели.

– Все в порядке, мисс Свон? – Сожаление сменяется надменностью, и Белла тут же обращает на это внимание.

– Нет. Да, – бормочет она, дергая волосы, как я и ожидаю этого от нее. – Я пойду спать. – И после этого она практически бежит в сторону комнаты.

Я смеюсь себе под нос над ее совсем неженственным уходом и откидываюсь на подлокотник дивана, вздыхая от облегчения. Я не планировал ничего из этого, но, черт, когда она сказала это слово и посмотрела на меня своими горящими глазами, я понял, что был обречен.

Вспоминая идиотское движение, я качаю головой от недовольства. Как я, блять, мог потереться об нее? Веду себя словно прыщавый подросток, а все из-за одного ничтожного слова. Власть, которую имеет эта женщина, сама того не ведая, приводит меня в ужас.

Успокоившись, я встаю с дивана и иду в комнату Беллы.

Все это не может закончиться хорошо.

Привет! Всех с возобновлением перевода!
Торжественно обещаю, что история заброшена не будет
Очень надеюсь, что вы рады ее возвращению, поэтому очень хотелось бы увидеть все ваши впечатления по поводу их маленькой игры на форуме.

За редакцию все говорим огромное спасибо Катюше!