Глава 3
30 марта 1461 года - Кадерра
Филипп сидел в Тронном зале. Перед ним проходила процессия молодых и пожилых людей, представляя себя королю все они стремились стать частью нового совета. Король устал от стариков, от поколения, которое не хотело обновлять и улучшать страну. Филипп хотел найти новых людей с новыми идеями, готовых сломать утомляющие традиции, заложенные, казалось, со времени основания страны. Если Англоа хочет расти и улучшаться, то это должны делать другие люди, а не те, кто в настоящее время держал в руках управление ею. Это уже понял король.
Пока из сотен прошедших перед ним людей он выделил только дюжину. На сегодня остался один, вставший перед монархом. Филипп, уставший и в плохом настроении посмотрел на него.
Молодой человек, гордо выпрямив спину, вышел вперед. Он был одет в темные штаны и зеленый дублет с подбитыми ватой плечами и расшитый серебром. У него были подстриженные до плеч волосы и модная в то время челка.
Филипп даже не стал спрашивать его имя. Такой щеголь вряд ли может ему помочь.
- Откуда ты? – спросил король, не скрывая своей усталости и раздражения.
- С острова Кантабрия, ваше величество, - ответил щеголь, растерявшись от того, что король не узнал сначала его имени.
- А, да, Кантабрия. И что привело тебя сюда? – скучающе продолжил Филипп.
- Мне показалось, что я могу прийти и дать вам совет. Бог знает, что вам он нужен, ваше величество, - продолжил молодой человек. Его смелые слова многими были расценены как оскорбление, но в монархе они пробудили интерес. Впервые Филипп внимательно посмотрел на него. В глубоко посаженных серых глазах молодого человека, вряд ли старше двадцати лет, сквозила мудрость старика.
- И какой это совет? – шутливо поинтересовался Филипп.
- Вот какой, - сказал юноша. Его серьезный тон слегка смягчился. – Я полагаю, ваше величество правильно поступает, решив выслушать мнение новых людей, не входящих в совет. Мне кажется, что вы видите, что в первую очередь нужно сделать в королевстве.
Филипп наклонился вперед, заинтригованный словами юноши.
- Продолжайте, - сказал он.
- Пока вы слушали только своих советников, сир. Я понимаю, что все сложно, и я мало что могу посоветовать в управлении королевством. Но я точно знаю, что король обязан прислушиваться к мнению обычных людей, а пока вы почти не обращали на них внимания.
Филипп знал, что юноша прав. С тех пор, как на него надели корону, он был слишком занят выстраиванием базисного управления королевством, и не обращал внимания на остальное.
- И что говорят люди? – спросил он.
- Они голодают, ваше величество. Ваш брат и другие лорды обложили их налогами. Они считают, что могут делать все, что им заблагорассудится, поскольку вы не обращаете на них внимания. – Кое-кто из присутствующих дворян возмутился, услышав эти слова.
- Как он может! – воскликнул один из них, посчитав, что король обидится. Но Филиппу понравилось то, что он услышал. Он видел мудрость, пронизанную дерзостью молодости. В каком-то смысле юноша напомнил ему себя самого много лет назад. Ему нравилась правдивость его слов, и то, как хорошо они были сказаны.
Он откинулся на спинку трона и посмотрел на молодого человека.
- Как тебя зовут?
- Томас Атар, ваше величество, - ответил юноша.
- Томас Атар, - повторил Филипп, словно бы произнесение этих слов могло помочь ему принять решение. Он пристально вгляделся в юношу. – Ты сын какого-то лорда? Мне кажется, я уже слышал это имя прежде.
- Нет, сир, я не сын лорда. Мой дед был наемником, он участвовал в войне за независимость много лет назад, еще до вашего рождения, и выиграл много сражений. Его посвятил в рыцари один из трех королей прямо на поле битвы при Сороссе, - пояснил Томас. Филипп щелкнул пальцами.
- Конечно, - просветлел он. – Хотя по рождению ты не знатного происхождения, но твои слова и убеждения напоминают дворянина. Возможно, у тебя больше прав находиться здесь, чем у некоторых лордов, - усмехнулся Филипп, оглядывая зал. Некоторые лорды были явно обижены, но не стали выступать против короля.
- Рад это слышать, сир. Я хочу доказать, что готов оправдать ваши ожидания от меня, и даже больше, - дерзко ответил Атар. Это вызвало еще один смешок у короля. Он поднял бровь, рассматривая юношу. Монарху не потребовалось много времени, чтобы принять решение.
- Отлично, - сказал он. – Пусть будет так, Томас Атар. Я беру тебя в свой совет и делаю своей правой рукой. Надеюсь, ты не разочаруешь меня, - усмехнулся король.
Атар низко поклонился. Ему никогда и в голову не приходило, что он – сын безвестного рыцаря – станет королевским советником и его правой рукой.

3 мая, 1461 – Кадерра
- Это тревожные сообщения, ваше величество, и их число постоянно растет. – Перед королем стоял человек приблизительно его возраста. Его загорелое лицо искривилось от беспокойства. В руке он держал пергамент. Они сидели в зале заседаний Адельтон-холла. Новые и старые советники короля внимательно наблюдали за происходящим. Мужчина продолжал пробираться сквозь слова на пергаменте, который вручили ему ранним утром.
- Мы не можем просто бросить людей, когда они нуждаются в нас. И сейчас больше, чем когда-либо, - ответил король, игнорируя хихиканье лорда Фланнигана. Атар молча кивнул, соглашаясь с монархом.
- Если чума распространится, мы можем потерять половину страны. И кто тогда будет управлять ими? – спросил один из молодых элегантно одетых лордов. Его и так узкие глаза превратились в две злобные щели, когда он бросил взгляд на Атара. Появление Атара и еще нескольких мужчин в совете короля не вызвало у прежних советников энтузиазма. Старые лорды часто говорили, что они отравляют разум монарха.
- Если мы будем просто сидеть и ничего не делать, положение с чумой только ухудшится, - возмущенно рявкнул Филипп. – Очень легко запереться в замке и ждать, пока все утихнет, но не всем так повезло. Нам нужны врачи, чтобы заботиться о больных, нужны люди, чтобы убирать трупы с улиц. Но еще больше нужно раздавать еду тем, кто потерял кормильцев в семье, - разумно говорил он. Его переговоры с новыми советниками открыли королю глаза на нужды обычных людей.
- Врачи не знают, как лечить эту болезнь, - выплюнул другой лорд.
- Нет, не знают, лорд Рэлей, но они могут облегчить страдания, - сурово высказался Атар. – Самое меньшее, что мы можем сделать – это проявить сочувствие к страдающим и помочь тем, чем можем, - продолжил он. Его строгий взгляд заставил замолчать высокомерного лорда. Рэлей только сжал губы в тонкую линию.
- И кто заплатит за все это? Уверен, что мало кто будет бесплатно убирать с улиц гниющие тела, и врачи не станут рисковать своей жизнью, бесплатно ухаживая за больными, - проговорил Фланниган.
- Казна покроет, что сможет, а остальное я заплачу из собственного кармана, - прорычал Филипп, желая, чтобы старый ворон хоть раз помолчал бы. Фланниган никогда не выступал открыто против короля, но в его хмуром взгляде всегда было недовольство. На его лбу углубились морщины – если это вообще было возможно. Лорд покачал головой, и седые пучки волос на его голове качнулись вместе с ним.
Магнус, также присутствовавший на собрании, почти не говорил. Брат несколько недель назад сделал ему выговор. Его назначили заведовать королевской казной, и Ребекка Триен, оказавшаяся жадной и наглой, увидела в этом возможности пополнить свой бюджет. Она уговорила мужа положить несколько монет из казны в свой карман, с невинным выражением на лице поглаживая растущий живот. Магнус не смог сопротивляться ей. Ему было стыдно, сердце испуганно колотилось, зубы скрежетали, когда он наполнял кошелек золотыми монетами. Ему казалось, что на коже проступают следы золота.
В третий и четвертый раз все прошло значительно легче. К десятому разу он и не думал о стыде. Но один молодой парень, просмотрев записи, обнаружил неладное, и Магнуса разоблачили. Вскоре по улицам Хейса поползли слухи, что брат короля ворует деньги из казны. Эти слухи распространились в Колдвик и дальше на север, добравшись до Нью-Лондона. Томас Атар набрался смелости и открыто выступил против Магнуса.
Филипп прислушался к молодому человеку.
Магнус опустил взгляд. Его брат никогда не произносил это вслух, но он знал, что потерял его доверие. Это был тяжелый удар для принца, который восхищался своим братом. Он подвел его своим бесчестным поведением. Филипп молчал, но ущерб уже был нанесен.
- Я тоже внесу свой вклад, - проговорил Магнус, набравшись смелости. Все повернулись к нему. Филипп вначале был явно удивлен, но потом широко улыбнулся. Его брат старался искупить свою вину.
- Спасибо, брат. Твоя щедрость, несомненно, вдохновит других сделать то же самое, - с благодарностью проговорил Филипп, оглядывая зал. Другие лорды тоже выразили готовность присоединиться к ним, и вскоре у Филиппы оказалось достаточно средств, чтобы заботиться о всей стране в случае распространения чумы.
- Лорд Свон, - сказал король, поворачиваясь к мужчине, сидящему в конце стола. Его шоколадно-карие глаза посмотрели на монарха. – Вы займетесь этим проектом, - приказал Филипп. Энрике Свон, исполнительный, как все испанцы, кивнул. Его добавили в королевский совет одновременно с Атаром. Испанец женился на англоанской красавице и, по желанию жены, поселился на острове.
- Конечно, ваше величество, - с испанским акцентом ответил он.
- Хорошо. Тогда заседание закончено. – король распустил своих советников, стремясь вернуться к жене и сыну.

27 февраля, 1520 г – Малага
Антуан с замиранием сердца смотрел, как перед ним закрылась еще одна дверь. Никто не хотел помогать ему, несмотря на солидное вознаграждение. Антуан с тоской посмотрел на кошелек с золотыми монетами. Оказывается, люди не такие жадные, как ему казалось.
Расспрашивая на улицах, он узнал, что был человек, помогающий таким, как он, врач Муса, живущий в северной части города. Муса умер, но его дочь изучила ремесло отца и приходила на помощь тем, кто просил ее. Если считала их достойными ее помощи.
Француз не терял времени зря и сразу направился к дому Мусы. Здесь не так воняло, как в новых кварталах города, потому что в воздухе разносились запахи благовоний и цветочных духов.
Он подошел к подковообразной двери, сделанной из светлого, но уже поблекшего кедра, и постучал, готовясь к очередному отказу. За дверью послышались тихие шаги, и кто-то открыл небольшое окошко на уровне глаз.
- Кто там? - спросил усталый голос. В окошке показались темные глаза.
- Я ищу Зорайду, - с акцентом сказал на испанском Антуан. Он старался скрыть усталость, возникшую из-за многочасового хождения по городу. Солнце все еще высоко висело в небе, ярко сияя, несмотря на холодный февральский воздух.
Глаза женщины сверкнули.
- Ты не найдешь здесь того, что ищешь. Прощай, - прошипела она, захлопывая панель. Антуан услышал бормотание за дверью.
- Я могу заплатить! – в отчаянии воскликнул он. Зорайда оставалась его последней надеждой. Антуан надеялся, что она и ее семья будут достаточно отчаянными, чтобы согласиться на его предложение. Женщина ушла, но француз услышал новый голос за дверью, более молодой, мягче, и говорящий на языке, которого Антуан не понимал. Между женщинами за дверью возникла горячая дискуссия. Француз бессильно сжимал в руках мешочек с золотом. Он понимал, как все выглядит: он, незнакомый мужчина, просит пойти с собой молодую девушку.
Кедровая дверь со скрипом распахнулась. Из-за нее кто-то выглянул. Брови Антуана поднялись до волос, когда он увидел перед собой молодую красавицу. Ее темные глаза просверлили в нем дыру. Вокруг нее простиралась аура безразличия.
- Я Зорайда. Кто меня искал?
- Мой хозяин из Англоа. Его… ну… невеста… упала на палубу и повредила себе спину. Щепки вызвали нагноение, которое сейчас перешло на другие части тела. Мы надеемся, что вы сможете помочь ей, - объяснил Антуан. Девушка не ответила. Француз поспешно протянул ей тяжелый кожаный мешочек с деньгами. – Мой лорд будет очень признателен вас, - добавил он, надеясь, что девушка примет плату. Однако это, кажется, только разозлило молодую женщину.
- Я никогда не соглашаюсь только из-за денег. Кто знает, что будет со мной, если я последую за тобой? – поморщилась она.
- Я даю вам слово, что вам не причинят вреда, сеньорита…
- Все так говорят, - пробормотала она. Но вместо того, чтобы думать о деньгах, Зорайда подумала о раненой девушке. – Насколько ей плохо?
- Парикмахер, который убрал щепки, сказал, что не может ее вылечить.
- Вы убрали щепки?
- Да, - повторил Антуан, поколебавшись. Тон Зорайды стал более серьезным.
- Вы могли сделать только хуже, - проворчала Зорайда, вспомнив, как выглядел Эдвард несколько дней назад. Она не удивилась бы, если раны девушки окажутся в таком же состоянии. Зорайда сжала зубы, взвешивая все «за» и «против». Решение не заняло много времени.
- Где она?
- На корабле моего хозяина, в гавани. Это единственный англоанский корабль в порту, его легко узнать по флагу, - ответил он, чувствуя, как ослабевает узел в животе.
- Хорошо. Я пойду. Но мне нужны медикаменты и друзья, которые проводят меня. я не могу слепо доверять незнакомцам, - сказала Зорайда, опасаясь человека перед собой. – Я не хочу попасть в рабство. – Антуан обиделся.
- Мадам, я никогда бы…
Зорайда только покачала головой.
- Не имеет значения, насколько искренне вы говорите. Я не хочу потерять свою семью. Мы встретимся на корабле через два часа. Со мной придут друзья моего отца, - закончила она. игнорируя оскорбленное выражение лица Антуана. Зорайда хорошо рассмотрела его. Он мог работать на торговом корабле, а мог быть и моряком на одном из тех, кто захватывал женщин в рабство и отвозил их на другой конец Средиземного моря. Рынок рабов был широко распространен, и многое можно было получить, торгуя человеческими жизнями.
Антуан прикусил язык, понимая, что не может позволить себе потерять последнего человека, который согласился ему помочь. Он низко поклонился и отправился обратно на корабль. Если через два часа девушка так и не появится на корабле, он соберет группу людей и попробует привести ее силой. Или же пригрозит инквизицией, которую так боялись морискосы .

***

Над Малагой летали чайки. С приливом жизнь в порту стала еще более оживленнее. Многие суда были готовы отплывать в новые земли через Атлантику и Средиземное море.
Эдвард стоял на палубе. Плащ обвивал его тело, капюшон спустился на спину, и соленый ветер ласкал его закрытое маской лицо. Теперь, когда ему стало лучше, Эдвард мог насладится тем, по чему так сильно скучал – плыть по морю.
Было что-то волшебное в бесконечном океане, где безбрежные воды встречались в не имеющим края небом. Эдвард смотрел на горизонт, который никогда не приблизится к нему, неважно, с какой скоростью двигаться. Члены экипажа на борту корабля, большинство из которых были родом из Италии или Испании, бегали по палубе, готовясь к отплытию.
- Не нравится мне это путешествие, - пробормотал Карлайл, подходя к Эдварду. Тот, заинтересованный таким заявлением, повернулся к другу, и тут же получил ответ. Молодой человек рядом с ним позеленел, кожа его стала липкой, и его явно тошнило.
- А когда мы отплывали из Англоа, тебе тоже было плохо? – намек на веселье в голосе Эдварда уколол Карлайла.
- Ты же знаешь, что да, - пробурчал он сквозь зубы. – Будь прокляты все корабли и люди, которые изобрели хождение под парусом. – Человек в маске усмехнулся. Головы итальянцев и испанцев повернулись, глаза расширились. Никто не представлял, что человек в маске умеет смеяться. В своей черной одежде, устрашающей маске, высокий ростом, он наводил ужас одним своим видом. Вчера капитан с большим трудом пропустил их на корабль. Его уговорили только золотые монеты, положенные Эдвардом в его руку.
- Надеюсь, все пройдет спокойно, - сказал Эдвард, пряча улыбку. – На дорогах можно встретить разбойников и грабителей, а на море – штормы и пиратов.
- Штормы и пираты? – раздался другой голос. К ним подошел Джейкоб, изучавший корабль. – Это нам должен заплатить капитан, что мы согласились сесть на его корабль. Если на нас нападут, то вряд ли многие из этих моряков смогут защитить себя, - горячо проговорил он, положив руку на меч.
- С пиратами Средиземноморья лучше не встречаться, - предупредил Эдвард, поворачиваясь к Джейкобу. – Это ужасные люди. Черная стража в самом худшем своем проявлении, - продолжил он, пряча слабую улыбку. Возбуждение на лице Джейкоба сменилось тревогой.
- Я слышал, что некоторые пираты – каннибалы и пожирают своих жертв, - присоединился к нему Карлайл. Поддразнивание Джейкоба помогало ему игнорировать тошноту, а Эдварду – хоть ненамного перестать волноваться за Изабеллу. Джейкоб позволял им шутить, радуясь, что хоть как-то может помочь своим друзьям.
- Вы смеетесь, как братья. Самые странные братья, которых я когда-либо видел. – Человек, подошедший к ним, говорил со странным акцентом, который они не смогли распознать. Он смягчал его английский. Высокий мужчина средних лет, с вьющимися волосами цвета крыла ворона и черными глазами улыбался им. У него была короткая косматая борода, вероятно, раньше бывшая козлиной, но уже давно потерявшая форму без стрижки. Он выглядел мошенником, так как одно ухо у него было проколото, одет в одежду венецианского стиля, а на бедре у него висел небольшой пистолет.
- Если мы братья, то они относятся ко мне как к младшему, - хмыкнул Джейкоб, бросая на остальных игривый взгляд.
- Потому что ты и есть самый младший, - скрестил руки Карлайл.
Джейкоб недоверчиво посмотрел на него, кивком показывая на Эдварда.
- Ты уверен?
- Могу уверить тебя, Джейкоб, что ты – самый младший из нас, - невозмутимо сказал Эдвард. Выражение лица Джейкоба вызвало смех у капитана.
- Я возражал против вашего присутствия, но, кажется, с вами плавание пройдет намного веселее. Пойдем, друзья мои, я покажу вам вашу каюту.
- Благодарю вас, капитан…
- Хуан Мехиас, к вашим услугам.
Трое друзей пошли следом за капитаном по палубе, когда кое-что привлекло внимание Эдварда.
- Это не англоанский флаг на том корабле? – громко спросил он. Хуан повернулся и проследил взгляд Эдварда.
- У вас хорошее зрение, сеньор. Он прибыл сегодня утром, какой-то торговый корабль. Кажется, кто-то из команды на борту ранен. Наверное, это капитан или его помощник, потому что они послали за врачом, - объяснил испанец.
- Я вижу, информация очень быстро распространяется, - заметил Карлайл.
- Конечно, сеньор. Я всегда первым делом узнаю все, что происходит вокруг, - сверкнул улыбкой Хуан. – Проходите, господа, я покажу вам, где можно отдохнуть. Мы отплываем в ближайшее время. Прилив уже начался.
Трое друзей пошли за ним, но взгляд Эдварда не отрывался от англоанского корабля. Что-то в нем привлекало его внимание. По спине Каллена прошла дрожь, и его воспаленные мышцы напряглись. Может ли это быть корабль Брауна? Но он отплыл за несколько часов до них, и к тому же они потеряли несколько дней в Малаге. Это не мог быть корабль Брауна. Изабелла сейчас где-то в неизвестности.

***

Уже стемнело, когда небольшая группа людей направилась в порт. Все они были одеты так, чтобы смешаться с толпой, даже Зорайда. Она знала, что так будет лучше. Друзья ее отца, когда к ним пришел с просьбой Ашик, не задумываясь откликнулись на нее. Они приняли небольшую плату за то, что сопроводят девушку на корабль и потом домой. На этот раз ее помощи просил не Эдвард Каллен, а неизвестно кто на неизвестно чьем корабле. На этот раз Зорайда не хотела слепо следовать за незнакомцем, который всего только и назвал имя ее друга. На этот раз она заплатит за свою безопасность.
В доках они нашли корабль с флагом Англоа и осторожно приблизились к нему. На трапе, ведущем на палубу, стоял Антуан. Он оглядывался, явно в поисках Зорайды, и с облегчением выдохнул, увидев девушку в окружении мужчин, одетых как обычные христиане, почти сливавшихся с толпой. Почти.
- Ты опоздала, - нахмурился Антуан. На плече Зорайды висел зеленый мешок. Ее темные глаза пристально смотрели на француза.
- Но я пришла, - сказала она таким же загадочным, как и ее взгляд, тоном. Француз проглотил слова, вертевшиеся на языке, только кивнув. Он знал, что девушка права. Хорошо, что она вообще появилась, чем не появилась бы вообще. Зорайда огляделась. На палубе находилось несколько моряков, с любопытством бросивших взгляд на пришедших.
- Проходите, я покажу, где девушка, - сказал Антуан, жестом предлагая следовать за ним. Зорайда шагнула на трап, сначала поколебавшись. Но потом, когда мужчины, пришедшие с ней, включая Ашика, последовали за ней, облегченно выдохнула. В их компании она чувствовала себя в безопасности. Антуан не стал задерживать их, потому что Зорайда предупреждала об их присутствии.
Они прошли по палубе, которую чистил юнга, едва достигшим подросткового возраста. Он не отрывался от своей задачи, будучи полностью поглощенный ею, и не отводил глаза от досок, чтобы избежать неприятностей.
Антуан показал дверь, ведущую в каюты под палубой. Широкоплечим мужчинам было нелегко протиснуться в узкий проем, и некоторым пришлось развернуться боком, но никто не пожаловался. Они прошли по узкому деревянному коридору к закрытой двери. Антуан постучал в дверь. Ему ответили изнутри. Но, прежде чем открыть дверь и пропустить туда Зорайду, он повернулся к мужчинам.
- За дверью юная леди. Полагаю, ей не понравится присутствие незнакомых мужчин в ее спальне. Поэтому я прошу вас остаться здесь, за дверью, и позволить войти внутрь только девушке, - объяснил он. Но они не поняли его, так как не говорили по-английски. Зорайда перевела им то, что сказал Антуан, на язык, который не был испанским. Возможно, это какая-то форма мавританского* или арабского. Ее слова им не понравились.
- Мы не сможем защитить тебя, если останемся здесь, - сказал один из них.
- Стойте прямо здесь, за дверью. Если я закричу, вы услышите. Пожалуйста, послушайте меня, - попросила Зорайда, пытаясь урегулировать ситуацию. Ей не нужны были волнения ее спутников. В свою очередь, моряки на корабле опасались их. Сейчас им совершенно не нужна ссора. Мужчины пошептались и кивнули.
- Я зайду одна, но мои друзья останутся здесь, на всякий случай, - жестко сказала Зорайда. Антуан согласно кивнул, открывая ей дверь.
Зорайда вошла в каюту, пытаясь проигнорировать нервозность, которая возникла в ней. Молодая мавританка глубоко вдохнула и огляделась.
Каюта была крохотной. Стена перед ней состояла, казалось, только из окон, в которых открывался прекрасный вид на море. Солнце начало садиться, но небо еще оставалось светлым. Только его цвет стал глубже и в нем появились оранжевые оттенки.
Почти рядом с дверью стояла большая кровать, на которой легко могли разместиться двое. На нем неподвижно лежала женщина. Ее каштановые волосы закрывали лицо, спина обнажена, повязки с нее убраны. Кожа на спине воспалилась и покрылась гнойниками. От талии девушку прикрывали простыни. Рядом с кроватью сидел мужчина, задумчиво глядя на горизонт. Он был старше девушки лет на пятнадцать-двадцать. Его каштановые волосы начали редеть на висках, а козлиная бородка придавала жесткому лицу еще более неприятный вид. Он обернулся к вошедшей, и Зорайде сразу захотелось уйти куда-нибудь подальше от него. Она всегда доверяла своей интуиции, и сейчас она подсказывала ей не верить этому человеку.
- Я вижу, врач наконец пришел, - очень раздраженно проговорил он. Мужчина встал и подошел к ней, тяжело ступая по доскам. – Я сначала не поверил, что моей Изабелле согласилась помочь женщина. – Зорайда оскорбленно подняла бровь.
- Тем не менее я пришла, потому что вам нужна моя помощь, - указала она.
- Надеюсь, мы сделали правильный выбор, - сказал мужчина. Слабая улыбка расплылась на его губах. Зорайда расценила ее как фальшивую и оскорбительную.
- Надеюсь, мистер… - Она замолчала, не зная его имени.
- Я лорд Оскар Браун, а это – моя невеста. Мы возвращались из Венеции, когда она упала и повредила спину, - пояснил Браун. Зорайда осмотрела спину девушки. Раны на ее спине говорили совсем не о падении. Она перевела взгляд на лорда, но ничего не сказала вслух. Напротив, подошла к девушке, так еще и не пошевелившейся. Зорайда села на кровать и коснулась руки Изабеллы.
- Миледи, - сказала она с акцентом на английском. Изабелла повернулась к ней. Зорайда увидела красивую женщину, очень непохожую на нее, с приглушенным огнем в глазах.
- Милорд, оставьте меня наедине с ней, - потребовала Зорайда, раскрывая свой мешок. Браун нахмурился.
- Я хочу остаться здесь, - возразил он, делая шаг к стулу возле кровати.
Зорайда встала, и вся ее экзотическая красота горела яростью.
- Я сниму простыни с миледи, чтобы осмотреть ее тело на предмет других ран. Вы должны уйти, если уважаете ее скромность, - прошипела она. Рот Брауна сжался в тонкую линию.
- Я буду снаружи, - наконец, сказал он.
Когда дверь закрылась, Зорайда выдохнула и начала осматривать Изабеллу. Медленно и осторожно, как привыкла, она начала промывать раны спиртом, стараясь не причинять девушке слишком сильную боль. Потом она проверила, не пропустил ли парикмахер занозы в ранах, и вытащила их простерилизованным пинцетом. Монотонная работа заняла много времени и прошла в абсолютной тишине.
- Шрамов останется немного, - наконец, утешила Зорайда. Ответа ей не последовало.
- Это сделал твой жених? – еще через некоторое время спросила она, несмотря на полную неуместность вопроса.
- Он не мой жених, - немедленно пришел ответ. В голосе англоанки сквозила сильная ненависть. Она повернула голову к Зорайде. Ее не удивил ответ.
- Я так и думала, - ответила Зорайда. Она все еще вытаскивала крохотные кусочки дерева, глубоко проникшие под кожу девушки.
- Это сделал не он. Но вполне мог, - продолжила Изабелла. Слезы боли текли по ее лицу, но она изо всех сил удерживала в себе стоны.
Обе девушки больше ничего не сказали. Изабелла понемногу расслаблялась под нежными прикосновениями неизвестной женщины. Ее мысли постепенно расползались, оставляя ее в легком забытье. Удалив последнюю занозу, Зорайда начала аккуратно наносить на спину травяную пасту, чтобы залечить спину быстрее. Потом она забинтовала ее чистыми полосками ткани, вымочив их в уксусе, действуя как можно осторожнее.
- Со мной пришли друзья моего отца. Они ждут снаружи. Если я попрошу их, он смогут вытащить тебя отсюда, и мы спрячем тебя у меня дома, - предложила Зорайда. Это спонтанно вырвалось у нее. Она совершенно не собиралась предлагать этого. Но при виде страданий незнакомой девушки у нее внутри что-то вспыхнуло. Возможно, жалость или проявление солидарности.
Ее слова зажгли надежду в душе Изабеллы. Это был шанс вырваться из лап Брауна. Она повернулась к Зорайде?
- Сколько их? – еле слышно смогла прошептать она.
- Пять. Семеро со мной и моим братом, - ответила Зорайда. Надежда угасла так же быстро, как и загорелась. У пятерых нет ни единого шанса выстоять в узком коридоре против отличного фехтовальщика Брауна и Антуана ему в помощь. Они погибнут все.
- Не выйдет, - дрожащим голосом ответила Изабелла. – Они умрут все, прежде чем мы выйдем на палубу. Но даже если нам удастся сбежать в Малагу, Браун поднимет весь город, чтобы найти меня. я – часть его личной ненависти к одному человеку, - отстраненно сказала она.
- Того, кого ты любила?
- Все очень сложно, - Изабелла замолчала. В ответ ей досталась улыбка.
- Иногда нужно выговориться, чтобы стало легче, - проговорила Зорайда. Она подозревала, что Изабелле не с кем поговорить.
Дрожащий вздох выявил душевное состояние англоанки.
- Он убил человека, за которого я собиралась замуж.
- Мне жаль, - отрешенно произнесла Зорайда. Она понимала боль Изабеллы. Зорайда сама теряла близких ей людей. Не любимого, но отца и брата. Она знала боль от смерти того, с кем ты был близок. – Мне бы хотелось хоть как-то помочь тебе. – Девушки некоторое время сидели в тишине, просто получая удовольствие от компании друг друга.
Мавританка давно уже закончила бинтовать спину, но не торопилась уходить. Зорайда взяла руку Изабеллу в свои и посмотрела ей в глаза. Ее изумрудные глаза светились в лучах уходящего солнца. Между девушками возникла глубокая связь.
Зорайда взяла из мешка кое-что и протянула Изабелле. Глаза англоанки расширились, когда она увидела небольшой изогнутый нож в кожаных белых ножнах. Зорайда вложила его в руки девушки и посмотрела в ее карие глаза. Больше она ничем не могла ей помочь. Зорайда всегда носила с собой этот нож в качестве самозащиты. Но ей было ясно, что Изабелле он нужен больше.
- Спрячь его. Может быть, когда-нибудь он пригодится тебе, - прошептала она. Изабелла крепко сжала странный нож – словно это был ее единственный спасательный круг, ее единственное утешение в мире.
- Спасибо, - сказала она. Ее лицо на мгновение исказилось от боли. Она быстро спрятала нож под подушками, на которых лежала. Зорайда, все еще не в силах уйти, поправила бинт. Что-то в мавританке удерживало ее возле незнакомой ей девушки. Она была сломленной, как телом, так и духом, но тем не менее Зорайда видела в глубине ее карих глаз непогасший огонь, спящий тигр, только и ожидающий нужного времени, чтобы проснуться. Зорайда надеялась, что это произойдет скорее раньше, чем позже, чтобы девушка смогла выжить в этом жестоком мире.
Она монотонно собрала вещи и попрощалась. Зорайда глубоко поклонилась в знак уважения, прежде чем уходить. Может быть, в другой жизни они смогли бы быть подругами. Может быть.

28 февраля
Наступило утро последнего дня месяца. Браун отправился осматривать спящую Изабеллу. На ней была длинная белая рубашка, разрезанная на спине. Из разреза были видны бинты, пропитанные травяной пастой, которую наложила прошлым вечером Зорайда.
Стук закрывавшейся двери разбудил девушку. Мавританка вчера дала ей выпить снотворное, которое унесло Изабеллу в сон без сновидений. Она уже давно не спала так хорошо. Девушка посмотрела в иллюминатор. Они были в открытом море.
- Похоже, эта мавританка сотворила вчера чудо, - заметил Браун, садясь на стул рядом с кроватью. Изабелла ощутила нож под подушками и крепко стиснула его, чувствуя себя в большей безопасности с оружием в руках рядом с этим человеком.
- Да, - коротко ответила она, умудрившись взять себя в руки.
- Она оставила еще пасты и бинты, чтобы сменить повязки, - продолжил Браун.
- Лучше пусть это сделает Антуан, - резко сказала Изабелла. Ей совершенно не хотелось, чтобы Браун прикасался к ней. Он вздохнул.
- Я пытаюсь, Изабелла…
- Я для вас мисс Свон . У вас нет права называть меня по имени после всего того, что вы сделали со мной и моим женихом.
- Кажется, отдых вернул вам присутствие духа, - пробурчал Браун. Что-то в его голосе разозлило Изабеллу.
- Убирайтесь вон, - прошипела она, поворачиваясь к нему лицом, оставив нож под подушкой. Сев, Изабелла ясно увидела его лицо и постаралась скрыть свои эмоции. Возможно, так как из-за маски Эдварда она привыкла читать его эмоции только по глазам и движениям рта, лицо Брауна стало для нее открытой книгой. Она видела вожделение, пылающее в его темных глазах, когда его взгляд скользил по стройной фигурке. Но в них скрывалось еще кое-что. Изабелла видела это раньше во взгляде Эдварда, и оно ей даже нравилось, но у Брауна только вызывало отвращение. Беспокойство. Да, желание у Брауна она могла понять. Изабелла была одета только в тонкую рубашку, практически ничего не оставляя для воображения. Они были в открытом море, и на расстоянии многих миль вокруг не было ни одной другой женщины. Но в его глазах Изабелла отчетливо видела беспокойство.
Браун волновался за нее. Не так, как Эдвард, но волновался. Изабелле это совершенно не нравилось. Но вскоре ее разум начал работать. Она могла извлечь из этого пользу. Она могла с помощью этих эмоций разжечь пламя внутри себя.
Изабелла откинулась на подушки, видя, что он не собирается уходить. Она прошипела, словно ей было больно. Браун сжал зубы и посмотрел на ее спину.
- Я пошлю за Антуаном, но не знаю, где он. Его могут искать довольно долго, а повязки требуется сменить как можно быстрее.
- Хорошо, - проворчала Изабелла. – На этот раз я позволю вам сменить повязки. А потом вы уйдете, - выплюнула она, краем глаза следя за Брауном. Его губы дернулись. Вероятно, он считал, что ее вновь обретенная свирепость очаровательна. Такой странный мужчина.
Браун сел ряжом с ней на кровать и осторожно убрал ее каштановые локоны со спины, старательно не обращая внимания на то, что его кровь хлынула ему в промежность. Изабелла не попыталась оттолкнуть его. Тогда он осторожно снял повязки, одну за другой, обнажив кожу. Он смыл пасту свежей водой, убедившись, что воспаление исчезло, а гнойники заживают. Потом вымыл руки и начал осторожно наносить новый слой пасты, делая это медленно, получая удовольствие от ощущения нежной кожи под руками.
Изабелле изо всех сил пришлось держать себя в руках, чтобы не вынуть нож из-под подушки и не вонзить его в сердце предателю. Она слышала, как учащается его дыхание, и представляла, о чем он сейчас думает. Она никогда не видела Брауна таким – или, может быть, всегда была слепа к подобному, пока ей не пришлось лично столкнуться с ним. Каждое его прикосновение вызывало тошноту. Она представляла, с каким выражением лица Браун пронзает Эдварда мечом, сдирает с него маску и выставляет на всеобщее обозрение. Но она заталкивала внутрь свои чувства, говоря себе, что, когда исцелится, у нее появится возможность, и не одна, чтобы сбежать. Ее рука скользнула под подушку, сжимая рукоять ножа.

*Мавританского - имеется в виду язык, относящийся к ряду диалектов, на которых говорят в Аль-Андалусе (морская Испания). Он происходит от латыни, изменившейся под влиянием арабского языка.

Предыдущая глава