От автора: советую освежить в памяти главу 18 «Дворцовых тайн», тот момент, где говорится о еще одном ребенке Филиппа.
Глава 14
2 февраля 1493 г. - Кантабрия

Прошло почти четыре месяца с тех пор, как Магнус взошел на престол. В стране произошли заметные изменения. Сразу после коронования Магнус увеличил налоги почти для всего населения, кроме семьи Ребекки и его сторонников. Он выслеживал тех, кто противостоял ему. Герцогов и графов, открыто выступавших против него, бросали в тюрьму. Их земли забирала корона и отдавала дворянам, преданным королю.
Виктория Фелл, хотя ей было всего тринадцать лет, против своей воли вышла замуж за одного из братьев Ребекки. Принцесса была несчастна в своем браке и чувствовала себя брошенной тетей и дядей. Тепло и забота, которые они всегда проявляли к ней, исчезли в момент прихода к власти. Розали молчала, боясь кому-нибудь доверять. Она жила в тюрьме, так же, как и ее сестра. Наследие Филиппа Фелла исчезло, умерев вместе с ним. Его брат тратил казну королевства, а его люди голодали. Они были более несчастны, чем когда-либо, и все ради того, чтобы Магнус жил в довольстве и роскоши. Он начал строительство новых крыльев дворца и покупал драгоценности и дорогую одежду для жены. Для низших классов король не делал ничего.
Атару удавалось держаться как можно дальше от Магнуса. Он проплыл по морю во Францию. Письмо Леоноры дошло до ее отца, но он не мог забрать дочь к себе. Ее старший брат, Гийом, умер всего несколько месяцев назад. Леонора, узнав о смерти брата, на неделю заперлась в своей комнате, чтобы никто не видел ее слез.
Ее отец не хотел ее возвращения, поскольку поссорился с другим лордом, и они пребывали на грани войны друг с другом. В Англоа ей будет безопаснее, чем во Франции – так написал ей отец.
Рука Леоноры коснулась ее живота. Она знала, что отец ошибается. Клодин помогала ей скрыть ее состояние, но так не могло продолжаться вечно.
Одним холодным зимним утром она собралась принять ванну. Обычно плотная одежда скрывала ее тело. Служанки нагрели воды и налили ее в ванну, оставив королеву с Клодин. Они считали Леонору слишком застенчивой и скромной, чтобы раздеваться при всех.
Как только дверь закрылась, Клодин помогла королеве снять стягивающую одежду. К ногам упало плотное платье из толстой темно-рыжей шерсти, отделанное лисьим мехом. Оно хорошо помогало скрывать тело, падая мягкими складками от груди к полу. Но Леонора была на шестом месяце беременности, и с каждым днем ее живот увеличивался. Она уже начала беспокоиться о будущих родах.
Клодин распутала ткань, плотно охватывающую живот. Леоноре было тяжело ходить с ней, у нее бывали обмороки и проблемы с дыханием. Но она делала все возможное, чтобы скрывать беременность. Она не хотела, чтобы о ребенке узнал Атар. Как только он увидит растущий живот, то получит возможность сместить с трона Магнуса.
В какой-то мере Леонора могла его понять. Страна под властью Магнуса истекала кровью. Но королева не хотела, чтобы ее собственный ребенок умер из-за какого-то трона в чужой стране.
Она, обнаженная, стояла посреди комнаты, готовясь залезть в ванну, когда дверь открылась. Вошли две служанки, которые принесли полотенца. Их глаза стали размером с блюдца, а челюсти упали на пол, когда они увидели беременную женщину.
Одна служанка уронила полотенца и убежала. Вторая осталась стоять на месте. Леонора потребовала от нее убираться. Клодин вытолкнула ее в коридор и закрыла дверь.
- И что теперь? – Леонору била страшная дрожь, но не от холода, а от страха.
- Мы должны немедленно убираться отсюда, - сказал Клодин, накидывая на королеву платье, чтобы согреть ее. – Никто не остановит нас.
- Остановит. Атар вчера вернулся. Уверена, что служанка побежала к нему. Клодин, он заберет от меня моего ребенка! – Слезы потекли по красивому лицу, исказившемуся от боли, руки легли на живот. Мысль о том, что теперь ее малыш втянут в борьбу за трон, заставила Леонору интенсивно думать. – Я не хочу такой жизни для него! Я не хочу, чтобы ему промывали мозги, готовя к битве за корону! – Клодин носилась по комнате, собирая вещи для поездки во Францию. Они украли бы корабль, если бы пришлось.
Но прежде чем они успели покинуть комнату, в коридоре прозвучали шаги, и в дверь постучали. Обе женщины замерли, глядя на дубовую дверь, понимая, что она скрывает за собой.
- Ваше величество, это я, Атар. Я прошу вас открыть, - спокойно произнес лорд. Леонора села на кровать, обхватив себя руками. Она понимала, что ей не уйти от разговора.
- Ouvrez la porte, Claudine, - прошептала она подруге. Они ничего не выиграют, если будут враждебны к Атару.
Звук открывающейся двери был звуком поражения королевы. Вошел Атар в сопровождении служанки, которая убежала несколько минут назад. Он быстро огляделся в поисках Леоноры. Француженка сидела на кровати, завернутая в плотное темно-рыжее платье, отделанное лисьим мехом. Она глядела в пол. Пар из ванны затуманил окна, мешая солнечному свету проникать в них. В лучах, которые все-таки проникли через мутное стекло, танцевали пылинки.
Леонора посмотрела на Атара и встала. Невозмутимое выражение лица сменилось страхом и признанием поражения. Она распахнула платье, позволяя ему увидеть ее обнаженное тело. Его взгляд обошел полную грудь и изгибы тела, прилипнув к выступающему животу. Он долго смотрел на него, прежде чем смог заговорить.
- Это его? – Сердце Атара забилось сильнее. Он едва расслышал четкий ответ королевы.
- Да. – Леонора с интересом смотрела на лорда, размышляя, что он теперь будет делать.
Он выставил служанку в коридор и закрыл дверь.
- Когда тебе рожать?
- Месяца через три, может быть, меньше. – Леонора напряглась. Атар запер дверь и начал расхаживать по комнате.
- Сейчас ты не можешь оставаться здесь. Это небезопасно. – Атар повернулся к королеве. Он немного сердился на нее из-за недоверия. Частично он так светился от счастья, что Леонора подумала, что сейчас он начнет прыгать как ребенок. – Вы должны были довериться мне! – воскликнул он, запуская руки в поседевшие волосы.
Леонора запахнула платье и положила руку на живот в защитном жесте.
- Я не хочу для ребенка этой судьбы. Мне казалось, что Филипп проживет дольше, и ребенок от него принесет мне все счастье в мире. Мне никто не сказал об амбициях его брата, а когда я узнала о них, то было уже поздно – Филипп переспал со мной. Все, чего я хочу – это чтобы мое дитя выросло в безопасном мире, не вступая в борьбу за власть.
- Разве вы не понимаете? Этот ребенок в твоем животе мог бы свергнуть Магнуса с трона! Мы могли бы вернуть Англоа, и страх и страдания страны закончатся!
- Мы? – Слова Атара были ожидаемы, но его рвение и уверенность в победе испугали Леонору. – Этот ребенок мой!
- Это ребенок Филиппа Фелла, и он имеет все права на трон! – Атар устал от дипломатичности и пошел напрямую.
- А Виктория? Разве она не имела права на трон?
- Виктория Фелл – сильная и неистовая девушка, вынужденная вступить в брак, который ее сломает. И она женщина, хотя это и не ее вина. Ваш ребенок объединит лордов, выступающих против Магнуса.
- А если родится дочь? – Атар замолчал. Прежде чем он успел продолжить, Леонора продолжила: - Виктория Фелл, первенец Филиппа, как ты и сказал, женщина. Так почему моя дочь будет иметь больше прав на престол, чем ее сестра?
- Но если у вас родится сын…
- Мы этого не знаем. – Она подошла к Атару. – Ты этого не знаешь.
Атар опустил плечи. Он понимал, что Леонора права.
- Ты все равно больше не можешь оставаться в Кантабрии. У Магнуса повсюду есть шпионы. У него паранойя по отношению к лордам Англоа. Он знает, что занял трон не по праву, и что народ не любит его. Король меньше чем через неделю узнает о твоем положении.
- И вы позволяете ему держать шпионов в вашем собственном доме? – обиженно воскликнула Клодин.
- Это позволило мне пока оставаться на свободе. Одна из тех служанок, без сомнения, сообщит или Магнусу, или его жене. Я знаю, куда отправить вас. Но ради вашей безопасности все должны считать, что вы вернулись во Францию.
Леонора сжала губы. Она ничего не могла возразить. По странной иронии судьбы единственное, что могло удержать ее ребенка при ней – это то, что он родился бы девочкой. Никогда ни одна женщина не хотела так, чтобы у нее родилась дочь.
- Куда мы поедем?
- К герцогу Соросса – близкому другу и союзнику. Он будет прятать вас в своих землях до родов. Вы должны понять, ваше величество, что в вашем чреве может храниться будущее этой страны, - с таким убеждением сказал Атар, что Леоноре было трудно не прислушаться к его словам.

4 апреля 1520 г.

Слышался только скрип корабля и плеск волн о его борта. Изабелла давно не была в таком покое и умиротворении. Она привыкла к вечному шуму Константинополя, и тишина казалась ей чуждой. Тонкие солнечные лучи проникали в каюту, и в их свете танцевали пылинки. Странный приглушенный свет давал ощущение спокойствия и тишины.
Каюта занимала всю ширину кормы. Ее большие окна пропускали дневной свет. К полу была привинчена элегантная, но старая мебель. На столе кучами валялись карты, перья и прочая мелочь. На карту пролились чернила, загадочным образом обтекая контуры Средиземноморья. У окна стоял небольшой стол на двоих – возможно, предназначенный для еды. На стене висели мечи и пистолеты, а также несколько емкостей – с порохом или водой.
Оружие… Рука Изабеллы легла на рукоять кинжала Зорайды. Оно уже не нужно ей, когда девушка, наконец, оказалась в безопасности. Изабелла даже не верила в то, что она в безопасности.
Ее постоянно бдительный взгляд устремился на последний предмет мебели в каюте, который казался ей наиболее интригующим: кровать. Большую, расположенную у левой стены. Капитан корабля отдал им свою каюту, чтобы они с Эдвардом могли воссоединиться в мире и покое. Однако Изабеллу волновал вопрос: не ожидал ли итальянец от них большего, чем отдых. Скромность вылетела из окна в тот момент, когда Эдвард и Изабелла остались одни в каюте.
Корабль вновь качнулся, качая девушку, как ребенка в колыбели. Изабеллу не волновала сейчас скромность. Ее тело скрывала только легкая синяя туника, обнажавшая ее руки и ключицы. Разрез спереди открывал розовые шаровары, облачком плавающие вокруг ног.
Молодая англоанка смотрела в окно, наблюдая, как исчезают вдали чужие земли. Осматривая каюту, Изабелла все время чувствовала присутствие Эдварда в тени. Сейчас он смотрел на нее, о чем ясно говорило покалывание в затылке. Он стоял в темноте, которую всегда предпочитал, и ждал, пока девушка освоится и успокоится.
Он наслаждался ее силуэтом в рассеянном свете из окна. Ее фигура казалась ему почти неземной, потусторонней.
Она здесь. Его Изабелла в его каюте.
- Я никогда не знала, что море такое. – Ее голос был тихим. Она боялась нарушить спокойствие в каюте. С момента прибытия на борт они почти не говорили с Эдвардом.
- Какое? – Его голос тоже был нежным. Но он что-то всколыхнул в ней. Он был мощным и мужским, но мягко ласкал ее, даже не касаясь тела.
Она повернулась к Эдварду. Ее лицо просветлело от очаровательной улыбки.
- Я никогда не думала, что море может быть таким чудесным. – Изабелла опустила взгляд, смутившись. – Или, может быть, мне так нравится твоя компания, - пробормотала она, вновь поднимая взгляд. Она не могла различить в тени Эдварда, кроме его пронзительно-зеленых глаз. Они смотрели прямо на нее, а от их краев разбегались морщинки от улыбки. Изабелла держалась на расстоянии от Эдварда с тех пор, как они поднялись на борт, боясь того, что может произойти после их встречи. Ей хотелось поцеловать его, обнять и даже больше. Ее тело трепетало от одной этой мысли, но она казалась девушке все более привлекательной.
Взгляд Изабеллы – все, что требовалось Эдварду. Он отошел от стены, на которую опирался, и быстрым шагом подошел к девушке. Он пересек Средиземное море не для того, чтобы смотреть на нее издалека, как неуклюжий подросток.
Но, приближаясь к Изабелле, сохранял контроль над своими действиями. Эдвард удерживал себя от того, чтобы не заключить ее в тесные объятия. У него не был сил спрашивать, что она пережила в обществе Брауна.
Он просто тихо подошел к ней сзади, глубоко дыша. Все тело Изабеллы покалывало, когда его горячее дыхание коснулось ее шеи. Она прикрыла глаза и позволила всему идти своим чередом. Рука в перчатке осторожно отодвинула распущенные волосы девушки в сторону. Прикосновение холодной перчатки к ее коже вызвало еще большую дрожь в теле, пульс участился. Эдвард увидел, какой эффект производит на нее, и медленно позволил своим пальцам скользить по гладкой коже, раздражаясь, когда тонкая ткань туники мешала им двигаться дальше. И он коснулся ее своим губами.
Она почувствовала, как мягкие губы скользят по ее шее и голому плечу, и вздохнула. Рука Эдварда осторожно обняла ее за талию и притянула к нему. Изабелла с готовностью позволила себе принять его объятия и охотно ответила на обрушившийся на нее поцелуй.
Сначала он был глубоким, медленным и дразнящим, но с каждым мгновением становился все более страстным. Изабелла никогда еще так не была уверена в своих чувствах. Каждый дюйм ее тела хотел быть в объятиях Эдварда, чувствовать его губы на себе. Прощаясь в Уэсспорте, они поцеловались, но тот поцелуй был совсем другим.
Эдвард терял над собой контроль. Он отчаянно хотел заполучить Изабеллу, но понимал, что еще рано, еще не время. Им еще следовало бы поговорить. Но рациональные мысли не могли бороться с чувствами и основным инстинктом.
Ее руки провели по его широкой спине и остановились на шее. Изабелла со всевозрастающей страстью целовала его. Их языки танцевали во рту. Их дыхание – все, что можно было услышать в каюте.
Такая долгая разлука только усилила их желание друг друга. Они больше не пытались это скрыть, приняв все как должное. Изабелла упоенно целовала губы Эдварда, пробуя на вкус их сладость. У них был вкус соленого моря и солнца, чьи лучи падали на них и наблюдали за их страстными объятиями.
Но, когда руки Изабеллы потянули за шнурки маски, пытаясь развязать их, Эдвард отстранился. Девушка никогда еще не выглядела такой притягательной для него. Темные волосы обрамляли нежный румянец и хмурое личико. Распухшие от поцелуя губы слегка раздвинулись.
- Подожди, - выдохнул он, отстраняя Изабеллу на расстояние вытянутой руки. Его грудь высоко поднималась. Он пытался восстановить дыхание, слегка удивленный пылкостью их поцелуя. Эдвард отвел взгляд, сжав губы – он знал, что когда-нибудь это произойдет, если они продолжат идти в том же направлении.
- Я просто… я слишком увлекся. – Изабелла ожидала выговора, но, казалось, Эдвард не собирается ругать ее. Она попыталась прочитать выражение лица, прикрытого маской. Но она видела только его глаза и напряженный рот, в которых читалась усталость, но не физическая.
- Я хочу тебя, Изабелла. – Его слова были неожиданными, если не сказать больше. Это было прямо и четко. – Я не буду больше притворяться. Но не могу лечь с тобой, если мое лицо будет закрыто. Это было бы неправильно, словно я обманываю тебя.
Эдвард, показавший свою слабость, стал для Изабеллы более человечным. Казалось, их разлука изменила и его. Зеленые глаза открыто смотрели на нее, и руки на плечах девушки напряглись, когда она не ответила сразу.
- Мне все равно, что скрывается за этой маской, Эдвард. Когда Браун потащил меня через океан, я считала, что ты мертв. – В ее голосе слышалась обреченность. Изабелла с тяжестью на сердце вспоминала, что перенесла на корабле Брауна. – Он сказал мне, что убил тебя и выставил напоказ миру. Это сломало меня и заставило понять, что я не могу с тобой расстаться. Когда Джейкоб сказал, что ты жив, когда я увидела тебя на том утесе, то подумала, что мне дали еще один шанс.
Она усмехнулась и опустила взгляд. Смех был пронизан болью и грустью, которую Эдвард совершенно не хотел слышать в ее голосе.
- Мне хочется вернуться назад и хорошенько отругать себя за поведение в Адельтон-холле. Я была глупой и тщеславной девчонкой и портила все. Но теперь я готова принять тебя любым. – Она придвинулась к нему и провела рукой по его щеке. – Мне не нужно видеть, что скрывается под этой маской. Я могу и подождать, пока ты будешь готов.
Ее слова настолько удивили Эдварда, что тот долго молчал. Он никогда бы не смог подумать, что Изабелла так заговорит.
- Я… - но, прежде чем он смог найти достаточно смысла, чтобы сформулировать единственное предложение, ее губы снова обрушились на его. Он чувствовал, как она улыбается, довольная тем, что смогла поразить великого Эдварда Каллена только словами.
Их поцелуй усилился, и, прежде чем они осознали это, рука Изабеллы потянулась к дублету Эдварда, стараясь сорвать мешающую ей вещь с его тела. Дублет с грохотом упал на пол. Эдвард медленно вел Изабеллу к кровати. Ее руки ласкали его грудь, прикрытую только тонкой рубашкой.
Эдвард крепко обнял тонкую фигуру девушки и медленно опустил ее на мягкую кровать. Он вдыхал ее запах, слушал ее тихие стоны и вздохи. Изабелла держала руки как можно дальше от шнурков маски, сосредоточившись на обнаженной коже его шеи, на торсе, который нависал над ней. Каждое их прикосновение друг к другу походило на искру восхитительного электричества, пронизывающего их обоих. Их пульс ускорялся, а желание увеличивалось с каждым мгновением.
Его рука начала расстегивать пуговицы туники Изабеллы. Девушка сбросила ее и скинула в сторону. Теперь только тонкий слой муслина защищал ее тело от его глаз. Вскоре были сброшены и розовые брюки, и на ней осталась лишь тонкая сорочка, едва скрывающая тело. Но, когда Эдвард потянул за одну лямочку на плече, в разуме Изабеллы всплыли болезненные воспоминания.
Теперь уже не Эдвард, захвативший и ее рот, и все чувства девушки, навис над ней. Под ней была не мягкая кровать, окутывающая ее спину пушистым облаком. Она не чувствовала свежего запаха сандала и сосны, не ощущала солнца и моря на губах. Вместо этого она ощущала под собой твердый пол, царапающий ее спину. Ее рот пытались открыть потрескавшиеся губы, обдававшие ее запахом алкоголя и гнилых зубов. Ее лапали грубые руки.
Сначала она боролась с воспоминаниями, но появившаяся тошнота была слишком сильной. Изабелла задрожала, ее рот перестал отвечать на поцелуи. Ее охватила клаустрофобия под мощным телом сверху. Ее дыхание стало поверхностным и напряженным. Изабелла начала спихивать с себя Эдварда.
- Н-нет! – воскликнула она, вывертываясь из-под него и откатываясь к краю кровати. Она сжимала в кулаках тонкий муслин, дрожа, плотно закрывая глаза и борясь со своими страхами.
Эдвард отвернулся и сел на кровати. Каждую частичку его существа пронизывала боль и вина. Он не понимал, что сделал, но считал виноватым себя.
- Я сделал тебе больно? – осторожно спросил он. Его голос был низким, хриплым и пропитанным беспокойством. Он старательно держался подальше от Изабеллы, чтобы не пугать ее.
- Я думала, что справлюсь, - всхлипнула она больше для себя, чем для него. Слова тяжело ударили по Эдварду. Она заставляла себя спать с ним из-за благодарности, испытываемой к нему? Или из жалости? Эдвард сжал кулаки и встал с кровати.
Но у него возникла еще одна причиняющая боль мысль. Он подошел к Изабелле и увидел, что она все еще дрожит, пытаясь восстановить самообладание. Именно тогда он заметил ее обнаженную спину. Раны на ней зажили, но оставили после себя шрамы, покрывающие почти всю поверхность. Эдвард задрожал от гнева. Шрамы в солнечном свете были едва заметны, но все же были, создавая странный узор. Их оставил не кнут и не нож. Он никак не мог понять, откуда Изабелла могла их получить.
Эдвард осторожно сел рядом с Изабеллой и обнял ее. Холодное прикосновение его перчатки успокоило ее, несмотря на близость мужчины. Изабелла продолжала говорить себе, что это Эдвард.
- Браун? – Вопрос был коротким, потому что Эдвард от ярости больше не мог произнести ни слова. Он боялся, что гнев в голосе испугает ее еще больше.
- Нет, - заверила она его. Но что-то в ее голосе предало девушку.
- Он дотронулся до тебя. – Голос Эдварда походил на рычание хищника, готового нанести удар. Ослепленный яростью, он вышел из себя.
Изабелла потянулась к нему.
- Браун не касался меня. – Ее голос стал ровным, а на лицо вернулась нечитаемая маска. Изабелла скрывала свою боль при виде разгневанного Эдварда. Это из-за нее он так переживал. – В первую ночь на его корабле меня бросили в маленькую каюту. Там не было замка.
Эдвард понимал, к чему ведет ее рассказ, но у него не было сил слушать его. И все же он молчал и не двигался, чувствуя, что Изабелле нужно высказаться. Она разжала кулаки, выпуская из них белую ткань.
- Ко мне ворвался один из его людей, пьяный и дурной, который прекрасно знал, что дверь не заперта. – Она глубоко вздохнула, чувствуя, что узел в ее животе ослабевает. Однако ей не хватило смелости встретиться взглядом с Эдвардом, пересказывая и переживая то, что произошло тогда. – Он повалил меня на грязный обшарпанный пол. В мою спину вонзились щепки. Я отбивалась. Браун услышал мои крики, пришел и спас меня до того, как стало поздно. Но я не благодарна ему, потому что это из-за него я попала в эту ситуацию. – Изабелла медленно подняла взгляд, ожидая, что Эдвард будет разъяренным и мрачным. Но вместо этого она увидела в его глазах только утешение. Эдвард слушал ее, не осуждая.
- Он никогда не делал меня своей. – Голос Изабеллы дрожал. Ее голова устало уткнулась в его грудь, и она больше ничего не произнесла, чувствуя себя лучше рядом с ним. Сердцебиение в его груди успокаивало и напоминало, что Эдвард жив и сейчас рядом с ней.
- Он больше не дотронется до тебя, - прошептал низкий голос ей на ухо. Эдвард осторожно привлек ее к себе. Его шепот щекотал ухо и вызвал дрожь в теле, но совершенно иную. Изабелла улыбнулась.
- Может быть, нам следует действовать медленнее. У нас уйма времени, чтобы… - Она покраснела, вспомнив, что почти произошло совсем недавно. Они еще даже не женаты! В груди Эдварда загрохотал смешок при виде ее явного смущения.
- Пока я могу держать тебя в руках, мне все равно, как долго еще ждать, - прошептал Эдвард. Теплое дыхание и нежная ласка его рук успокаивали Изабеллу.
Впервые она почувствовала сильную усталость. Ее глаза закрылись, и она слегка зевнула. Эдвард, заметив это, отпустил ее.
- Ты должна отдохнуть. Я вернусь позже.
- Кровать достаточно большая для нас обоих. Полагаю, ты тоже мало спал вчера ночью, - улыбнулась она. последние несколько месяцев он вообще плохо спал.
- Это было бы неправильно, - усмехнулся он. Фраза заставила Изабеллу рассмеяться. Несколько минут назад они почти занялись любовью.
- К черту приличия, - воскликнула она. Изабелла сорвала одеяло и легла под него, положив голову на подушку и наблюдая за Эдвардом. Она хотела посмотреть, что он сделает. Эдвард решил, что они вскоре все равно станут мужем и женой. Он снял свои ботинки и лег рядом с ней. Изабелла прижалась к нему и через мгновение крепко заснула. Вскоре уснул и Эдвард.
В таким виде Карлайл обнаружил их через много часов. Полностью истощенных и в объятиях друг друга.

7 апреля

- Опять солонина? – Джейкоб смотрел, как на металлической тарелке лежит жалкий кусок мяса, суше чем песок, тяжелее чем камень. Он разочарованно вздохнул. Изабелла мужественно грызла то, что досталось ей, пытаясь подбодрить своим примером мужчин.
- По крайней мере, это еда! – Но даже Карлайл и капитан Лоренцо неохотно смотрели на мясо.
Эдвард тоже отказался от своей порции, взяв сухарь и запивая его мадерой.
- Если мы не хотим охотиться на крыс, то нам нужно зайти в любой ближайший порт. Нам нужны запасы еды, если мы хотим добраться до Рима. – У них заканчивалась пресная вода, а из еды остались гнилые овощи и высушенная солонина.
- Мог бы и не рассказывать мне, - пробурчал капитан, бросая мясо на тарелку. Оно упало с громким лязгающим звуком. – Но мы далеко от любого крупного порта, что, может быть, и к лучшему. Побережье Греции не так далеко, и мы сможем найти все необходимое на одном из островов еще до Сиракуз.
- Нам не хватит до Сицилии? – спросил Карлайл.
- Лучше взять то, что нужно, в дружественном порту, чем в иностранном. Греция под властью османов, и кто знает, дошли до них уже слухи о внезапном отъезде мисс Свон из Константинополя. Острова меньше связаны с крупными городами, - рассуждал капитан.
- Мы должны зайти куда-нибудь. Я не выдержу еще один ужин из сухарей и вина, - сморщил нос Джейкоб.
- Мы не торопимся домой, - сказал своим притягательным голосом Эдвард. – На своем месте я бы не торопился возвращаться в Англоа до прихода лета. Мне не жаль пропустить зиму и весну, - сказал он, поднимая свою чашу для тоста.
- Точно, точно, - согласился с ним Карлайл, как и остальные за столом.
- Интересно, что сделал его величество с остальными предателями, - задумалась Изабелла. – Я не получала новостей из Уээспорта с тех пор, как меня увезли. Может быть, когда мы пристанем, то узнаем что-нибудь. Кроме того, мне нужна… одежда. – Она не покраснела, но не скрывала дискомфорта от того, что так легко одета в присутствии стольких мужчин. Рубашка Эдварда закрывала ее, но тонкая синяя туника и розовые шаровары казались скорее пижамой, чем настоящей одеждой.
- Похоже, это тоже нужно внести в план, - усмехнулся Джейкоб.
Разговор продолжался в светлых радостных тонах. Все прошло хорошо. Изабелла была в безопасности, они возвращались в Англоа. Но все же Эдвард казался отстраненным. Девушка видела, что что-то беспокоило его, но воздерживалась от вопросов.
Позже вечером он стоял на палубе. Карлайл приблизился к нему, держа чашку с вином в руках.
- Кажется, все идет прекрасно, - миролюбиво сообщил он. Ветер Средиземноморья, подняв волну, брызнул им в лица.
- Ммм, - все, что он получил в ответ. Взгляд Эдварда не уходил с черного горизонта, губы были сжаты в тонкую линию, а рука в перчатке лежала на рукояти кинжала. Все в фигуре Эдварда показывало его напряжение. Что-то тревожило его, что-то, что он старался скрыть.
- Что не так?
- Ничего.
Карлайл только усмехнулся, скрестил руки и прислонился к борту корабля.
- Хватит, Эдвард. Я достаточно хорошо знаю тебя. Эта маска, - сказал он, показывая на кожаную завесу, - не может скрыть все.
При упоминании о маске Эдвард слегка вздрогнул. За его грубоватым поведением мерцало поражение.
- Ты помнишь, как по дороге сюда мы говорили о маске? - напряженно спросил он. Он словно проверял Карлайла. Друг начал понимать, в каком направлении пойдет их разговор.
- Да, - ответил он, не зная, что еще сказать. Он помнил тот вечер и их спор с Эдвардом в каюте. Их дружба натянулась, когда Карлайл коснулся неловкой темы: маски Эдварда.
Поражение стало более заметным. Впервые Эдвард начал достаточно доверять Карлайлу, чтобы раскрыться перед ним. Он тоже прислонился к борту, опустив плечи. Он молчал, все еще не решаясь заговорить. Его нерешительность заставила Карлайла продолжить:
- Ты планируешь показать свое лицо Изабелле? – с надеждой в голосе спросил он. Понимал ли Эдвард необходимость этого? Все они видели, как пара привязана друг к другу, и Карлайл был уверен, что Изабелла примет то, что скрывалось под маской.
Но получил в ответ только безразличный взгляд и сжатую челюсть. Эдвард понял, что этого никогда не произойдет. Он сам загнал себя в угол, понимая, что выхода из него нет.
- Я бы с удовольствием сорвал с себя маску, но это невозможно, - со страданием в голосе сказал он. Поражение в его голосе не дало Карлайлу запротестовать. Он никогда еще не видел, чтобы кто-то был так подавлен. – Я никогда не думал, что она… на самом деле захочет увидеть мое лицо, - тихо и мрачно прошептал он.
Карлайл попытался найти какие-то слова утешения, но что он мог сказать? Он понятия не имел, насколько изуродовано было лицо.
- Может быть, тебе можно не снимать маску при всех? Нет ничего плохого в том, что тебя увидит только Изабелла, - попытался он успокоить друга.
В ответ пришел только смешок, которому не хватало ни духа, ни силы. Даже когда они отправились на поиски Изабеллы, Эдварду удавалось поддерживать себя в приподнятом настроении. Он понял, что это единственный способ оставаться в здравом уме. Но теперь, когда он достиг цели, не осталось никакого способа.
- Может быть, когда-нибудь, - прошептал он про себя.
- Может быть, ты когда-нибудь доверишься Джейкобу и мне, - сказал Карлайл, приблизившись к своему другу. Он положил тяжелую руку на его плечо. – Я знаю, что мы не часто говорим об этом. Но и ты, и Джейкоб для меня как братья. Я бы никогда не высмеял никого из вас. Я полностью доверяю вам обоим, и ты можешь полностью довериться мне.
Вдалеке они увидели слабое свечение, почти незаметное во тьме. Скорее всего, маяк на далеком берегу или гавани.
- Знаю, - легко улыбнулся Эдвард. Он никогда еще раньше не сомневался в себе. Он прошел весь путь не только для того, чтобы спасти Изабеллу – он осознал, что в нем появились новые сомнения и страхи. Казалось, он слишком долго игнорировал их, но они все равно проявились.
Эдвард кашлянул.
- Считай, что этого разговора никогда не было, - пробормотал он, поворачиваясь к Карлайлу. Его гордость еще никогда не была так уязвлена.

10 апреля

Море плескалось о корабль. Ветер рвал одежду и волосы. На небе скапливались зловещие облака, когда они добрались до пляжа Андроса. Их корабль не мог войти на отмели острова, и на нем не было никакой гавани. Эдвард, Изабелла и еще несколько человек на лодке добрались до небольшого острова, оглядываясь. Место было почти пустынным. Собирался шторм, и немногие хотели выйти ему навстречу.
- Джейкоб, Карлайл, идите с моряками за припасами. Мы с Изабеллой отправимся в город за информацией и одеждой для нее. Встретимся здесь через три часа и отплываем. Мы должны опередить шторм, или попадем здесь в ловушку, - перекрикивая сильный ветер, скомандовал Эдвард. Он получил в ответ короткие кивки.
Все разошлись. Эдвард опустил капюшон ниже. Их сопровождал один из моряков, говоривший по-гречески. Они отважились зайти к местной швее, которая продала им несколько платьев, от которых отказались другие покупатели. Цена устроила их, так же, как и одежда. Эдвард попросил матроса Ставроса узнать любую информацию об Англоа. Но остров был небольшим, и здесь больше знали об османах, чем о западных землях. Им сказали, что некоторые отваживаются доходить на своих лодчонках до Митилини, к югу от Чанаккале, на острове Лесбос. Там можно получить нужную им информацию. Но Эдвард не хотел задерживаться в здешних водах. За ними могли следить.
Он был разочарован, ничего не узнав, и решил, что подождет до Сиракуз. Несомненно, на Сицилии знают больше.
Изабелла вышла на улицу. Ее гипнотизировал городок. Все дома были побелены, некоторые с добавлением синего цвета. Магазин швеи располагался между маленькой православной церковью и высоким зданием. Цветы вокруг каждого дома украшали вид. Улицы были чистыми и безлюдными. Женщина посоветовала им поторопиться – собирался шторм. Весна обычно приносила с собой проливные дожди, которые могли длиться несколько дней. Они могут застрять на этой части острова, так как от ливней уровень воды изменится и не даст им пройти на юг между их островом и соседним.
Они побежали навстречу Джейкобу, Карлайлу и другим морякам, которые собрали припасы. Собравшись у нагруженных лодок, все с ужасом смотрели на высокие волны недалеко от рифов вблизи острова. Выход в открытое море оказался бы сложной задачей.
- Может быть, нам провести ночь здесь? – крикнул Джейкоб из-за резкого ветра. Ему не нравился вид зловещих облаков, бушующего ветра и высоких волн. Но несмотря на тревожные признаки, рыбаки тронулись в путь. Эдвард мрачно смотрел на исчезающие из поля зрения лодки. Его тревожило то, что могут рассказать эти люди на соседних островах. Они были недостаточно далеко от Константинополя. Сила османов – или даже Брауна – могла настичь их и здесь.
Он не хотел задерживаться.
- Возвращаемся на корабль и ждем худшего. Я хочу уйти отсюда как можно скорее. – Он не мог объяснить чувство, зародившееся у него внутри. Эдвард знал, что это говорят его инстинкты – что-то шло не так, или скоро пойдет не так. Он всегда прислушивался к ним – но, увы, не понимал, о чем его предупреждают. Возможно, то, что им не стоит отплывать в такую погоду. Конечно, его предупреждают о грубости Матушки Природы. Он утешил себя, что это так и есть, но продолжал хмуриться, пока они возвращались на корабль.

16 апреля

Шторм слишком долго держал их в порту. Лоренцо невероятно устал, параноидально боясь оставаться в здешних водах.
Но через день они уже были в пути, оставляя позади лазурные воды и райские острова. Они шли на запад, на безопасную территорию, домой.
Эдвард никогда не был в Сиракузах. Он только слышал о городе, известном как торговлей, так и присутствием в мифах. Изабелла отдалилась от него с тех пор, как они попытались заняться любовью. Он понимал, что она не хотела касаться неловкой темы. Но самой девушке было трудно лгать ему, боясь, что ее тело опять сильно отреагирует, как только он окажется сверху. Она страшилась, что такая реакция никогда не исчезнет. Они удовлетворялись тем, что просто лежали в постели, обнимая друг друга, и делились теплом. Однако Эдварду требовалось собирать всю свою сдержанность и контроль, поскольку его тело однозначно реагировало на близость девушки. Но он никогда не говорил об этом.
Ранняя весна обычно была временем дождей в Англоа, а в восточной части Средиземного моря это было время штормов. Серые облака не пропадали с горизонта, даже если ветер временно стихал. Им всегда угрожал дождь, и гром постоянно гремел с неба.
Хождение под парусом в таких условиях – нелегкое дело, но Эдвард находил странный покой в бурной погоде. Металлический привкус ветра, сущность моря, песня чайки были напоминанием о его свободе. Он видел это и в Изабелле, когда девушка закрывала глаза, подставляя лицо сильным порывам. Она блаженно наслаждалась, приветствуя ветер, развевающий ее волосы. Казалось, она радуется своей свободе гораздо больше, чем Эдвард. В каком-то смысле они оба были заключенными. Клетка Эдварда прикрывала его лицо, а Изабелла провела последние несколько месяцев в экзотическом мире, который она не знала. Иногда она размышляла – что случилось бы с ней, если бы девушка не выпрыгнула из окна. Но, как только она видела глаза Эдварда, тепло и бабочки в ее животе напоминали, что она приняла правильное решение. Всякий раз при виде Эдварда Изабелла не могла не улыбаться, считая себя самой счастливой женщиной в мире. Странно, что после стольких страданий они оба обрели свое счастье.
Изабелле не хотелось возвращаться в Англоа. Блуждания по миру, с Эдвардом и без него, без придворных интриг и притворно вежливого общества, дали ей понимание того, каким был мир Каллена до того, как он получил свой титул. Изабелле понравилась эта жизнь, и она надеялась, что их возвращение будет отложено.
Поэтому осознание того, что они близки к Сиракузам, к западной цивилизации, не радовало ни одного из них. Это означало, что они на шаг ближе к заключению в тесных рамках придворной жизни в Англоа и, таким образом, к изменению их поведения. Но Изабелла утешала себя тем, что, по крайней мере, они рядом друг с другом.
Эдвард, с другой стороны, чувствовал, что чем ближе они приближаются к Англоа, тем больше он начинает тревожиться.
За собой он оставил хаос. Измены, тайны и скрытые союзы были для него большой головной болью. Атар доверил ему тайну дочери Леоноры Валуа и Филиппа Фелла. Атар знал, что кто-то еще нацелился на корону. Эдвард размышлял, где может скрываться этот человек. Англичане напали на них внезапно, воспользовавшись их слабостью. Могут ли они поддержать эту загадочную женщину? Если англичане победят, она может стать правителем-марионеткой, править под их присмотром, возможно, выйти замуж за одного из них. Возвращаясь, он знал, что есть вопросы без ответа.
Даже Изабелла и его друзья почти ничего не знали о том, что произошло в Англоа. Джейкоб держал все в секрете. Эдвард рассказал кое-что Карлайлу, но далеко не все. Он утаил большую часть от Изабеллы.
Вечером их корабль пересек границу Италии. Они преодолели Ионическое море быстрее, чем ожидали, поскольку шторм оставил им сильный ветер. До Сиракуз оставался не больше чем день.
Тогда они увидели корабль на горизонте. Смотрящий заметил его с мачты корабля. Это казалось безобидным торговым судном. Но, разглядев османский флаг, многие ощутили, как их души упали в пятки.
- Это он? – спросил Карлайл, пристально глядя на преследующий их корабль.
- Слишком рано говорить. Наступает ночь, мы можем проплыть мимо Мессины и посмотреть, поплывет ли он за нами. Тогда можно спрятаться на другой стороне острова, - пробормотал Эдвард.
- Кто это? – присоединилась к ним Изабелла. Ее глаза не отрывались от маленькой точки на горизонте.
- Кто больше всего проиграет от твоего побега? – задал вопрос Карлайл.
- Меня продали бы или в королевский гарем, или одному из могущественных друзей Брауна. Скорее всего, лорду Хасану. Он мог бы послать за нами людей. Но это было бы странно. Он не произвел на меня впечатление человека, имеющего такие силы.
- Тогда остается только один вариант. – Рычание Эдварда было опасно угрожающим. Он мрачно глядел на корабль.
- Возможно, это просто торговый корабль. Мы все знаем, что с османами торгуют венецианцы, - размышлял Карлайл. Его напрягала ярость его друга. Он уже так долго знал его, но все еще не привык к проявлениям свирепости Эдварда.
- Мы не будем рисковать. Скажите капитану, что мы проплывем мимо Мессины, где встречаются полуостров и Сицилия. Спрячемся на берегу, пока корабль не пройдет мимо.
Эдвард ушел. За ним последовала встревоженная Изабелла.
- Ты действительно думаешь, что Браун стал бы преследовать нас? – спросила она. ее рука потянулась к рукояти кинжала Зорайды, привязанного к ее талии.
- Судя по явной ненависти ко мне, меня бы это не удивило.
Изабелла знала об этой ненависти. Кроме того, она оскорбила и обыграла Брауна. Интересно, сколько гнева приходится на Эдварда, и сколько – на нее? Но девушка не боялась. Она просто отмахнулась от этого предположения, как от простой паранойи. Они слишком долго жили при дворе, всегда ожидая худшего.
Когда наступила ночь и на них упала темнота, они плыли только с помощью полумесяца, не рискуя зажигать огней. Они надеялись, что таким образом станут невидимыми для корабля сзади. Но казалось, что он исчез в ночном тумане.
Они нашли небольшой пляж, где вода была достаточно глубока, чтобы мог пройти корабль. Было решено остаться там до рассвета, и только потом уйти. Тогда османский корабль пройдет мимо них.
Все спали. Эдвард и Изабелла делились теплом, обнимая друг друга холодной ночью. Но вскоре инстинкты Эдварда разбудили его. Он вскочил на ноги, одетый только в штаны и тонкую рубашку, и потянулся к мечу. Изабелла тоже проснулась, ошеломленная и смущенная. Но, услышав звуки боя с верхней палубы, ее тревога тоже ожила. Ее сердце билось сильнее, чем когда-либо прежде, и ужас охватил девушку. Казалось, ее кошмар никогда не закончится. Эдвард прижал палец к губам, приказывая ей молчать. Изабелла потянулась к кинжалу, вытащив его из ножен.
Он прижал ухо к закрытой двери и тихо приотворил ее, не услышав за ней ни звука. Все его тело напряглось. Одетые в ботинки ноги беззвучно двигались по половицам.
Звук битвы стал громче, когда Эдвард добрался до верхней палубы. До рассвета оставалось еще несколько часов, но уже светлело. Толчком Эдвард открыл дверь и, встревоженный, выбрался наружу. На всей палубе шел бой. Моряки сражались как могли против захватчиков.
Карлайл и Джейкоб, одетые только в штаны, отмахивались мечами от нападающих на них грубых мужланов. Эдвард не узнавал никого. Возможно, это пираты, которые заметили их корабль, пересекающий Ионическое море.
Эдвард ворвался в бой, размахивая мечом и ножнами. Но нападающих было много, и люди на корабле были моряками, а не воинами. Карлайл и Джейкоб мрачно смотрели, как уменьшается их число. Человек в маске услышал крики врагов – к его удивлению, они говорили по-англоански.
На него наступала стена врагов. На горизонте появилась тонкая полоска света. Эдвард не заметил, как кто-то из нападающих подобрался к нему за спину и рукоятью меча нанес удар по его голове. Каллен тяжело упал вперед, уронив меч. Его зрение затуманилось. Карлайл, Джейкоб и Лоренцо остались единственными оставшимися бойцами. Они сдались, увидев упавшего генерала. Зрение Эдварда почти совсем помутилось, когда перед ним остановилась пара ботинок.
- Поймайте девчонку, - сказал торжествующий знакомый голос. Эдвард узнал резкий тон Брауна, прежде чем потерял сознание от удара по голове.