Пожалуйста, скажите переводчику, если что-то по-настоящему понравится. Спасибо.


Глава 17. Конкуренция

Эдвард посмотрел на меня, и я поняла, он заметил, как изменилось выражение моего лица. Развернувшись к Тане, я нацепила отработанную улыбку. Таня походила на крадущегося леопарда, подтверждая, что конкурировать с ней бесполезно. Оставалось надеяться, что Эдвард не считал ее сексуальной. Но кого я обманывала? Даже я могла чувствовать эти сексуальные посылы, которые Таня обрушивала на Эдварда, когда он смотрел на неё.
– Таня, – равнодушно произнес он.
Она положила руку на его бицепс и начала делать поглаживающие движения.
– Ты разве не собираешься познакомить меня со своей подругой? – с деланой требовательностью спросила она и остановила на мне изучающий взгляд.
Представляя меня, Эдвард отдернул ее ладонь. Я не поняла, сделал ли он это специально, или это была чистая случайность. Так или иначе, он не поддержал физический контакт с Таней.
– Белла, это Таня Батлер, – он смотрел на меня так сосредоточенно, будто пытался передать какое-то негласное сообщение. Я даже и не знала, что думать. Все это время он не сводил с меня глаз. – Таня, это Белла Томас.
– О тебе говорит вся клиника, Белла. Девочка, которая привлекла внимание Эдварда. Ну-ну… Очень рада с тобой познакомиться. Теперь хотя бы увижу свою конкурентку в лицо, – пошутила она, но в голосе послышалась скрытая злоба. – Не назвала бы тебя достойным соперником.
– Таня, расслабься. Ты определенно вне конкуренции, – произнес Эдвард, ухмыльнувшись. Таня просияла. У меня перед глазами все поплыло. Значит, это правда... Но тут он быстро добавил: – Такой противной ведьмы как ты, не найти во всей Америке.
Она бросила на него испепеляющий взгляд. На мгновение показалось, что если бы здесь не было свидетелей, Эдвард, как минимум, получил бы телесные повреждения. Но для своего же блага «ведьма» решила проглотить оскорбление.
Я чувствовала раздражение. Таня выплюнула слово «девочка», словно ругательство. Она вела себя так, будто я была человеком второго сорта, явно пыталась меня унизить. Будучи по горло сытой унижениями и оскорблениями Джеймса, я поклялась, что больше никому не позволю так с собой обращаться. Это не означало, что я понимала, как себя вести. Но складывать перед ней лапки – не собиралась. Если она так цепко держала Эдварда в своих руках, почему он тогда встречается с другими женщинами? И почему он так презрительно назвал ее «противной ведьмой»? Очевидно: сейчас она устроила представление, пытаясь разметить свою территорию и дать понять, что Эдвард обязательно вернется к ней, как только наиграется со мной. Она вперилась в меня холодным расчётливым взглядом, вероятно, стараясь оценить мою реакцию на нее. Бурлящее внутри раздражение подтолкнуло меня к ответному спектаклю.
– Ничего себе! Вся клиника?! – воскликнула я с притворным изумлением. Эдвард выглядел слегка удивлённым. Я погладила его щеку. – Эдвард, милый, – сказала я, подчеркнув последнее слово, – что за басни ты рассказываешь коллегам?
Он мне подмигнул, догадавшись о моих намерениях. Я не знала, правду ли сказала Таня, но не собиралась отступать только потому, что она этого хотела. Эдвард нежно передвинул мою ладонь к губам и поцеловал, лаская меня взглядом.
– Только то, что тебе уже известно, любимая. – Он последовал моему примеру, выделив слово «любимая». Потом нежно убрал мою ладонь со своего лица и взял ее в свою. Наши пальцы переплелись. В его глазах сияли веселые огоньки, он широко улыбался. – Белла, красавица, ты нашла, чем себя занять, пока меня не было?
Таня демонстративно кашлянула, напоминая о своем присутствии.
– Прости, Таня. Рядом с Белой я выпадаю из реальности. – На его лице появилось притворное смущение.
Я вздохнула, абсолютно довольная поворотом событий, и устремила взгляд на Таню. Она натянуто улыбалась, но по глазам было понятно, что она готова на хладнокровное убийство. И жертвой буду именно я. Я спокойно встретила ее испепеляющий взгляд, который еще немного и превратил бы меня в угли. Тане не нужно знать, что я начинаю ее бояться. На ее лице читалось предупреждение а-ля «никогда не знаешь, кто будет ждать тебя на ночной парковке или в темном переулке».
По системе оповещения доктора Батлер попросили прийти в отделение педиатрии, и Таня резко повернула голову в сторону вызова, состроив при этом гримасу. Я, наконец, начала немного расслабляться, но она снова окатила меня ненавидящим взглядом, и напряжение вернулось. Недолго думая, я решила, что пора от нее избавляться. Улыбнувшись, я протянула руку. Она колебалась, но все-таки ответила рукопожатием. Видимо, мой дружелюбный жест застал ее врасплох.
– Было приятно познакомиться. Таня, верно? – Уточнила я, словно с трудом вспомнила ее имя. И до того как она смогла ответить, повернулась к Эдварду:
– Эдвард! Почему ты ничего не рассказываешь про Таню? Теперь, наверное, зная, что ты работаешь с такой девушкой, мне нельзя спускать с тебя глаз, – невинно произнесла я и, взглянув на Таню, отпустила ее ладонь. Я знала, что она не расценит мои слова как комплимент.
– Взаимно, Белла, – презрительно ответила Таня, и я сразу поняла, что она тоже не будет спускать с Эдварда глаз.
Развернувшись, она ушла.
– Ну, что, пойдем отсюда? – Эдвард довольно улыбался, пока мы смотрели, как Таня, громко топая, удаляется по коридору. Мой живот ответил за меня, и мы хором захохотали. Я пришла сюда прямиком с работы, не перехватив ни кусочка. И теперь умирала с голоду.
– Если там, куда мы отправимся, есть что-нибудь съедобное.
Я засмеялась, чувствуя стыд. Не только из-за урчания в желудке, но и дерзкого разговора с Таней. Я точно не сожалела, но соперничать не привыкла. А, тем более, выходить из схватки победительницей. Интересно, что обо всем этом думает Эдвард. Было заметно, он удивился и согласился подыграть, но я все еще не поняла, какие у них с Таней отношения. По ее словам, с ней ему было просто удобно. Куда же еще удобнее, когда приходится проводить вместе на работе много долгих часов? Разумеется, я тоже для него удобна, поскольку живу совсем рядом. Брр!!! Как же глупо, что я позволила Тане сбить меня с толку. Теперь я уже сомневалась, готова ли поделиться с Эдвардом тайной – в голове возникло слишком много вопросов. Может, лучше подождать и присмотреться?
– Хорошо. Мы можем пойти поесть. Ты не подождешь, пока я приведу себя в порядок и переоденусь?
– Давай. Где мне посидеть?
– Ты можешь вернуться в комнату для ожидания или в игровую.
– Игровая лучше, спасибо. Думаю, сейчас это самое безопасное место, – пояснила я, бросив взгляд в коридор, в котором за дальним углом исчезла Таня.
– Думаю, ты права, – согласился Эдвард, посмотрев туда же. – Ты помнишь, где находится игровая или тебя проводить?
– Да нет, думаю и сама найду. Ты только побыстрее. Я очень голодная! – Желудок поставил восклицательный знак в предложении очередным урчанием.
– Я быстро. – Он сжал мою ладонь, потом отпустил ее и ушел.
Я смотрела ему вслед, восхищаясь его фигурой. Когда он исчез из виду, я поспешила в противоположном направлении по коридору в игровую, опасаясь в третий раз столкнуться с Таней. Уверена, в отсутствии Эдварда наша беседа уже не будет такой вежливой. Скорее всего, начнется отвратительная женская перебранка.
Проходя мимо медсестринского поста, я помахала Памеле, которая говорила по телефону. Она ответила тем же и продолжила разговор. Игровую я нашла довольно быстро: просто следовала за детскими голосами.
– Мисс Белла! – Провизжал знакомый голос.
Я повернулась, и две маленькие ручки обхватили мою ногу. Посмотрев вниз, я увидела Клэр. Она счастливо улыбалась, словно получила на рождество кучу подарков.
– Клэр-Эклер! – воскликнула я, радуясь ничуть не меньше девочки, и взяла ее на руки.
Она опять взвизгнула, крепко обхватила своими маленькими ручонками мою шею и оставила на щеке мокрый поцелуй. Затем быстро отстранилась и посмотрела в другом направлении.
– Дядя Джейк! Пришел дядя Джейк! Мисс Белла, смотрите! – Восторженно кричала она, хлопая в ладоши.
К моему огромному удивлению перед нами стоял Джейкоб Блэк из мастерской. В черной футболке, свободных джинсах и ковбойских ботинках он смотрелся красиво. Его распущенные черные волосы ниспадали на плечи. На работе он всегда собирал их в хвостик. «Однажды Джейк по-настоящему осчастливит какую-нибудь девушку», – с теплотой подумала я.
Он сидел на стуле с куклой Барби в руках. Увидев меня, крайне удивился.
– Никогда бы не подумала, что ты любишь кукол, Джейкоб, – пошутила я.
– Ну, вообще-то я люблю солдата Джо, но поскольку его не нашел, пришлось согласиться на Барби. – Он засмеялся, вставая со стула и направляясь к нам с Клэр.
Отдав мне куклу, он взлохматил волосы девочки. Хихикнув, она шлепнула Джейкоба по ладони и заерзала в моих руках, просясь вниз. Я опустила ее на пол, и она мгновенно убежала к игровому домику с Барби в руках. Джейкоб пару мгновений наблюдал за Клэр. На лице отразилось беспокойство, отчего он выглядел, вероятно, старше своего возраста.
– Клэр твоя племянница? – поинтересовалась я, вырвав его из мыслей.
– Да, она дочь моей сестры, – немного рассеянно пояснил он. – Откуда ты ее знаешь?
– Сегодня вечером я вызвалась почитать детям. – Мы подошли к стульям и сели.
– И… как тебе нравится Аризона? – спросил Джейкоб. Его настроение заметно улучшилось.
– Отличное место. У меня есть работа. И даже появилось несколько друзей. – Щеки вспыхнули, когда я произнесла последнее предложение, думая именно об Эдварде.
Какое-то время мы говорили о моей работе и уроках, которые я вела. Джейкоб рассказал о мастерской. Случайно выяснилось, что он владеет ею вместе с отцом, который после автокатастрофы оказался в инвалидном кресле и стал пассивным партнером. Клэр пару раз подходила к нам, чтобы показать куклу или игрушку.
– Ты знала, что у нее лейкемия? – внезапно спросил Джейкоб, остановив на Клэр пристальный взгляд.
– Нет. Мне очень жаль, – произнесла я с грустью.
Я и представить не могла какую боль и печаль, должно быть, чувствуют сейчас ее родители.
– Врачи говорят, что, скорее всего, она выздоровеет, так как болезнь обнаружили на ранней стадии. Но нельзя исключать и… – Продолжая наблюдать за племянницей, Джейкоб вдруг замолчал.
– Она в хороших руках. Я уверена, что врачи сделают для нее все возможное.
Я знала, что Эдвард был ее педиатром, но не знала, будет ли он продолжать ее лечить или же Клэр переведут к онкологу.
– Она еще слишком маленькая, чтобы бороться с такими неприятностями, – произнес Джейкоб с нескрываемой болью в голосе, он упёрся локтями в колени и уткнулся лбом в сложенные руки. Стараясь утешить, я потрепала его за плечо.
– Все будет хорошо, Джейкоб, – заверила я, в надежде, что ему станет легче.
Подняв взгляд, я увидела стоящего в дверном проеме Эдварда. У него было странное выражение лица. Я ему улыбнулась, и он подарил мою любимую улыбку в ответ. В свободных коричневых штанах с большими карманами и рубашке кремового цвета с короткими рукавами он выглядел восхитительно. Волосы все еще блестели после душа. Несколько пуговиц на рубашке были расстегнуты, частично обнажая загорелую грудь. От этого горячего вида я начала таять, словно мороженое на солнце. Я повернулась к Джейкобу, желая побыстрее уйти с Эдвардом:
– Эй, Джекоб, мне нужно идти. Ты будешь в порядке? – спросила я, надеясь, что он немного повеселеет.
– Куда ж я денусь? – ответил он, выпрямившись. – Спасибо, что выслушала, – вздохнул парень, скромно улыбнувшись.
Когда я собралась уходить, Джейкоб поднялся вместе со мной и обнял меня.
– Доверяй врачам и не слишком переживай, – посоветовала я, до того как он разжал объятия. Джейкоб кивнул.
– Пока Белла! – сказал он, когда Клэр подошла к нему.
Она помахала мне, и он взял ее на руки.
– Еще увидимся! – произнесла я, прощаясь с ними, и подошла к Эдварду.
– Готова? – мягко спросил Эдвард и взглянул за мою спину в сторону Джейкоба. Его брови нахмурились. – Кто это там с Клэр?
– Ее дядя. Джейкоб, – ответила я. Интересно, что он подумал.
– Ты его знаешь? – настаивал Эдвард, желая получить больше информации. Неужели он видит в нем угрозу?
– Да. Он всего лишь тот первый парень, которого я встретила в Аризоне, – пошутила я, вспомнив разговор с Эдвардом, когда он притворился, что ужасно расстроен тем, что не первый, с кем я успела познакомиться.
– О, – это все, что он смог произнести. Уже задумалась, что не так, но Эдвард внезапно оживился и довольно воскликнул: – По крайней мере, я самый привлекательный, – щеки вспыхнули сразу, как он напомнил мне о том, что я ляпнула при нашей первой встрече. Он рассмеялся, когда мы пошли по коридору.
– Пойдем поедим, – нетерпеливо сказала я, покачав головой, но улыбку скрыть не получилось.
Тем более, это правда – Эдвард, на самом деле, самый привлекательный молодой человек всех времен и народов.
***

– Белла! Ты собралась? – прокричала Элис, войдя в дом.
– Да, только сумочку возьму! – крикнула я в ответ.
– Ого, Белла, нафига так орать?! – воскликнула внезапно оказавшая рядом Элис, заставив меня подпрыгнуть от удивления.
– Черт! Как ты здесь так быстро очутилась? – спросила я, машинально приложив руку к груди.
– Чудачка ты, Белла, – ответила она, качая головой.
А я смотрела на нее, не понимая, как она умудряется так быстро двигаться и при этом оставаться целой и невредимой. Я привыкла ходить неторопливо, чтобы не упасть.
– Подумаешь! – пробубнила я себе под нос.
– Итак, во сколько тебя забирает Эдвард? – спросила Элис, хмуро разглядывая мой наряд, отчего я стала сомневаться в правильности выбора обтягивающей коричневой футболки и голубых джинсов.
– Не раньше десяти вечера.
– Правда?! – с озорством воскликнула Элис. И я поняла, что ее осенило: как раз самое время сходить со мной по магазинам.
– Нет, Элис! Я получила от Эдварда строгие указания поспать после обеда, чтобы быть в бодром состоянии, когда начнется метеоритный дождь. А он ведь начнется только после полуночи, – рассмеялась я, вспомнив, как упрямо Эдвард настаивал на том, чтобы перед уходом я вздремнула. Он сказал, что не хочет, чтобы я проспала все метеориты.
– Белла-а-а! – заныла Элис, надув губы.
– Знаешь, ты можешь взять меня в заложники до двух, – предложила я, хорошо зная, что она продержит аж до четырех.
– Но этого мало! – продолжила ныть Элис.
– Эдвард сказал, что приедет и заберет меня, если ты задержишь меня слишком надолго, – я пригрозила ей пальцем.
– Перестань вести себя как училка. Если он на работе, то ничего не сможет сделать. – Я поняла, что она раздражается из-за того, что продолжаю с ней спорить. Сердить ее было слишком весело.
– Хорошо. Но тогда только до четырех. Он тоже вернется домой поспать, – не сдавалась я.
– Ну, что ж, наверное, гуляем до четырех! – Элис рассмеялась, вытолкав меня из двери прямо в свой желтый «Порш».
Последний раз, когда мы ходили по магазинам, машину вела я. И не представляла во что ввязалась, пока Элис не села за руль. Первый раз со дня переезда в Аризону я по-настоящему боялась за свою жизнь. Сказать, что она опасно водит, – ничего не сказать. Элис ехала слишком быстро и не держала дистанцию. Могу поклясться, наш бампер приклеился к машине, ехавшей впереди. Она везде летела, не меняя скорость. Когда мы, наконец, припарковались у торгового центра, я с трудом отцепила пальцы от подлокотника.
Четыре часа спустя мы все еще активно ходили по магазинам. Ноги болели до смерти, и ужасно хотелось есть. Однако я знала, чем скорее мы закончим, тем быстрее вернемся домой, чтобы я смогла поспать. После того, как Элис заставила меня три раза пробежать из одного конца торгового центра в другой, я была только «за».
– Время приобрести купальник, – прочирикала Элис.
– Что?! – громче, чем обычно, воскликнула я.
– Видя твою реакцию, могу предположить, его у тебя нет. – Она улыбнулась со знанием дела.
– И что мне делать с купальником? – вслух подумала я.
– Если во время следующих выходных хочешь просто сидеть на яхте и наблюдать, как мы плаваем, пожалуйста. Но будет ужасно жарко и тебе захочется охладиться в воде. Кстати, ты катаешься на водных лыжах? – торопливо спросила Элис, подтолкнув меня к стойке, увешанной крошечными кусочками материи, которые выдавали себя за купальники.
– Ты о чем? – спросила я, стараясь успевать за болтовней Элис.
– На следующих выходных мы с Джаспером выводим нашу яхту. Понимаешь… Там выходные и День труда. Думаю, тебе не нужно будет работать.
– Я не знала, что вы идете на яхте, – ответила я, все еще не понимая, о чем она говорит. Я понятия не имела, что у них была яхта.
– Значит, Эдвард еще тебя не пригласил. Наверное, Джаспер забыл ему сообщить. – Элис выглядела растерянной.
– Может, он и не собирался меня приглашать, – тихо произнесла я.
А что если он решил поехать с кем-то другим или, еще того хуже, с Таней? А может, он захотел отдохнуть один. Я все еще переживала из-за той полки, которую Эдвард выделил Тане у себя дома. Элис громко выдохнула и сильно ущипнула меня за руку.
– Ай! Элис, это за что? – я чуть было не завизжала, потирая больное место, на котором точно останется синяк.
– Конечно, он собирается тебя пригласить, – заверила Элис тоном, словно все было понятно даже ежу.
– А он тебе это сказал? – поинтересовалась я, гадая, будет ли Элис столь уверена в намерениях Эдварда, когда узнает, что я подслушала на этой неделе во время телефонного разговора Тани.
– Ему не нужно ничего говорить. Ты не видишь, как изменился Эдвард, а я вижу. До того как появилась ты, он не торопился с нами общаться. Он всегда был слишком занят, постоянно в своей клинике и даже не мог найти время для свиданий. Он, как говорится, был пятой спицей в колеснице. Но рядом с тобой он улыбается, смеется, даже шутит. Поверь мне, до тебя Эдвард всегда был серьезным, держал себя в руках и никогда не отдыхал и не расслаблялся, – протараторила Элис, активно размахивая руками.
– Я тебя умоляю! Звучит так, будто Эдвард – помешанный на карьере зомби, – ответила я, не веря, что смогла повлиять на такого человека.
– Был помешанным. Но с тобой он совершенно другой. Он… счастливый, – пояснила Элис, задумчиво улыбаясь.
Она совершенно по-другому обрисовала Эдварда, чем Таня. Мое чутье подсказывало мне: довериться версии Элис, и я очень этого хотела. Более того, я знала, Элис несомненно можно доверять больше, чем Тане. Но все-таки… Я доверилась своему чутью с Джеймсом, и что из этого вышло…
«Кто бы говорил о доверии», – усмехнулась я.
Нельзя слепо принимать ни мнение Элис, ни мнение Тани, это я хорошо понимала. Я решила принять во внимание и то и другое, так как не могла отрицать, что хочу развития отношений с Эдвардом. Что же касается секрета: когда наступит подходящий момент, я все расскажу. Элис вернула меня в реальность, начав запихивать мне в руки купальники, которые снимала со стойки.
***
– Ничего себе, Эдвард! Здесь так красиво! – с благоговением воскликнула я, рассматривая крутой обрыв, у которого мы остановились наблюдать за метеоритным дождем. Стремительно темнеющее небо было просто восхитительным. Эдвард привез нас насладиться ночным пейзажем в пустыню на севере Финикса.
– Да. Я рад, что мы выехали чуть пораньше. Было бы очень обидно пропустить такой прекрасный вид перед тем, как луна зайдет за горизонт.
Эдвард пристально на меня смотрел. Я подняла на него взгляд и почувствовала, что краснею, осознавая, что говорит он совсем не о ночном небе.
– И что мы будем делать до начала метеоритного дождя? – невинно поинтересовалась я.
– Уверен, мы что-нибудь придумаем, – пообещал Эдвард, обхватив мою талию сзади. Я накрыла его руки своими и откинулась назад. Его подбородок уперся в мою макушку. Некоторое время мы стояли молча, наслаждаясь пейзажем долины, утопающей в мягком лунном свете.
– Давай расположимся до того, как станет совсем темно. Иначе мы просто ничего не увидим, – произнес Эдвард и убрал руки с моей талии.
Он взял мою ладонь и отвел меня обратно к джипу. Я беззвучно рассмеялась, вспомнив, как чуть раньше он забрал меня из дома. На нем были джинсы Levis и футболка оливкового цвета, туго натянутая на груди. И я была бы счастлива просто сидеть и всю ночь разглядывать Эдварда. Я нервно смерила глазами чудовищного размера джип, стоящий напротив моего дома, сомневаясь, что смогу туда влезть. На лице Эдварда отразилось ликование, и он без усилий приподнял меня и посадил в машину с подвесной системой крепления. Судя по всему, джип принадлежал Эммету, который любезно разрешил Эдварду взять его для свидания. Мне было интересно, что об этом думает Роуз и задаст ли она мужу головомойку.
Эдвард хорошо подготовился. Он достал напитки, карту звездного неба, бинокли, спрей от комаров и даже фонарики с красным целлофановым покрытием на излучающей свет поверхности. Когда я спросила его про фонарики, он ответил, что покрытие нужно для того, чтобы белый свет нас не ослепил. Глазам потребуется как минимум двадцать минут, чтобы привыкнуть к темноте. Красный пластик поможет сохранить наше «ночное видение». Эдвард побрызгал спреем мою открытую кожу и плотно облегающую фиолетовую футболку с голубыми джинсами, объяснив, что не хочет, чтобы комары, как безжалостные вампиры, высосали из меня кровь. Закончив ухаживать за мной, он быстро побрызгал себя. Эдвард вручил мне одеяло из джинсовой ткани, а сам достал ящик для охлаждения продуктов, рюкзак и еще несколько одеял. Взглянув на одеяла, я засмеялась. Понять не могла, зачем нужно их так много в Аризоне. «Здесь же не холодает в августе», – подумала я.
– Может, поделитесь со всем классом, мисс Томас? – спросил Эдвард, словно учитель.
– Для чего столько одеял? Неужели ты не заметил, как здесь жарко? – удивилась я.
– Возможно. Но в пустыне, даже в августе, бывает очень холодно ночами, особенно на такой высоте, – ответил он со знанием дела.
– Неужели? Ты точно не привез их сюда с какой-нибудь другой целью? – пошутила я, многозначительно подвигав бровями, надеясь увидеть его редкий стыдливый румянец.
– И это тоже, – рассмеялся он, и все-таки наградил меня долгожданным румянцем, который было хорошо видно в исходящем от джипа свете.
Он закрыл машину, и мы пошли туда, где собирались расположиться. Идти по шероховатой поверхности было немного трудно. Я никогда не отличалась выносливостью во время пеших прогулок на природе. Моя детская неуклюжесть исключила их из списка развлекательных мероприятий. Эдвард был со мной терпелив. В тусклом свете пустыни он шел медленно. Мы подошли к обнаженным камням и нашли уютное местечко, откуда было отлично видно метеоритный дождь. Эдвард оставил вещи и поднялся на камни. Он наклонился ко мне, забрал джинсовое одеяло и, сложив его вдвое, расстелил на большом плоском валуне. Сзади, словно спинка, на которую можно опереться, стоял другой валун. Я подала Эдварду остальные вещи, а потом он помог мне подняться наверх на камни.
– Значит, именно сюда ты и приводишь всех своих девушек… туда, где к тебе приходит вдохновение? – Пошутила я, жестом указав на сиденье из камня.
– Меня обижает, что ты можешь такое предположить, – Эдвард картинно изобразил душевную боль и до того, как я успела открыть рот, добавил: – Белла, ты единственная, кого я сюда приводил.
– Правда? – спросила я с надеждой и постаралась скрыть довольную улыбку, изображая равнодушие.
– Да, – уверенно ответил он, и я отвернулась. Глубина его взгляда меня слегка смутила. Эдвард сел посредине одеяла, опершись на валун за спиной, и жестом пригласил меня сесть напротив него между ног. Я села и откинулась на его, куда более уютную, чем какой-то булыжник, грудь. Он обхватил мои плечи руками, вздохнул и зарылся носом в мои волосы, вбирая легкими аромат. Рисуя кончиками пальцев дорожки на его предплечьях, я хохотнула от мысли, как отвратительно, должно быть, пахнут мои волосы после спрея от комаров.
– Тебе нравится запах средства от насекомых? – спросила я, почувствовав, насколько неприятным – липким и ледяным – стал спрей на моей коже, после того как выветрилась спиртовая основа.
– Пахнет залитой средством от комаров клубникой. Кстати, возбуждающий аромат, – поддразнил Эдвард, тихо засмеявшись, перемещая свою голову мне на плечо.
– М-м-м… Может, мне следует всегда им брызгаться.
– А ты согласишься? Пожалуйста! – подыграл Эдвард, и я рассмеялась в ответ:
– Для тебя на все что угодно.
– Правда? – хрипло произнес он, убрав волосы с плеча, и начал целовать шею.
Я вздрогнула, почувствовав прикосновение его губ, и наклонила голову, чтобы ему было удобнее. Закрыв глаза, я тихо простонала от удовольствия. Руки Эдварда сильнее сжали мое тело. На секунду я приоткрыла глаза и увидела серебряную дорожку, выстреливающую в небо искры.
– Э… думаю… начинается, – затаив дыхание прошептала я, с трудом сосредотачиваясь на словах, которые хотела сказать, потому что Эдвард продолжал целовать мою шею и подбородок.
– Гм… любимая… Что… начинается? – пробормотал он в мою шею, между поцелуями.
– Ну… метеоритный… дождь.
Я вздохнула. Мне уже было все равно, почему мы приехали в сердце пустыни. Так хотелось напасть на этого великолепного парня, воспламеняющего желание везде, куда прикасались его губы. Я повернула голову, слегка развернувшись к нему, и запечатлела на его губах нежный поцелуй. Он накрыл мои щеки ладонями, а я положила руку ему на плечо и запустила пальцы в волосы. Пару минут мы продолжали целоваться, а потом Эдвард поднял голову и удовлетворенно выдохнул. Он нежно гладил мою шею, пристально смотря в мои глаза.
– Белла, я хотел бы поговорить с тобой о нас. – Голос прозвучал очень серьезно. Страх мурашками пробежал по коже головы, пока я с ужасом представляла все, что мне мог сообщить Эдвард.
Если бы не Таня со своими комментариями, то, наверное, я бы чувствовала себя по-другому. К сожалению, семя сомнения было посеяно, и мне ничего не осталось, как бороться с этим отвратительным сорняком, не желавшим покидать мой цветущий сад. Я выпрямилась, высвободилась из его объятий и полностью развернулась к нему, чтобы хорошо видеть лицо. Я все еще сидела между его ногами, но теперь, опустившись на пятки и сложив ладони на коленях. К счастью, свет был неярким. Я не хотела, чтобы он заметил, что я немного нервничаю от того, что мне предстоит услышать. А если он скажет, что собирается встречаться с другими девушками. Правда, официально мы и парой-то не были. Однако, живя по соседству, я могла заключить, что девушек он к себе не водит. В его поведении не было намеков на то, что он больше не желает меня видеть. Может быть, он просто хочет ходить на свидания не только со мной – например, и с Таней.
– Хорошо. И о чем именно? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.
Если это плохие новости, то лучше принять их сразу. Пару мгновений Эдвард зачарованно на меня смотрел. Было слишком темно, чтобы точно прочитать выражение его лица. Он наклонился и, взяв мои ладони, заговорил:
– Я хотел бы тебя спросить, не согласишься ли ты официально со мной встречаться. Чтобы ни с кем другим. Только ты и я. – По голосу было понятно, что он определенно нервничает. Он все еще не знал, что я испытываю по отношению к нему. Я же была, словно открытая книга. Быть не может, чтобы он сомневался в моих чувствах.
– Эдвард, ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой? – уточнила я, не пытаясь сдерживать широкую улыбку. Он тихо хохотнул.
– Я боялся, что «стань моей девушкой» прозвучит так, словно мы старшеклассники. Но да, именно об этом я и хочу тебя попросить.
Даже в неверном свете луны я видела предвкушение в его глазах. В голосе слышалась искренность. В тот момент я поняла, что могу ему верить. Полностью!
– Да, Эдвард. Я согласна стать твоей девушкой, – ответила я, внезапно почувствовав себя подростком. Эдвард громко и с облегчением выдохнул.
Мы засмеялись, радуясь исчезнувшему между нами напряжению.
– Спасибо тебе, любимая.
Он притянул меня к себе и усадил на колени: я опустила голову ему на плечо. Со стороны долины подул ночной бриз. Я задрожала от неожиданной прохлады. Эдвард мгновенно взял одеяло и заботливо меня укутал.
– Ооо! Посмотри туда! – Когда звезда обогнула небо, он указал на горизонт.
– Вот это да! Какая яркая! – воскликнула я, удивляясь тому, как долго метеор не угасает.
Казалось, небо подчеркнуло наши отношения, засвидетельствовав их переход на более серьезный уровень. Выстрелившая звезда была очень красивой, и создалось впечатление, будто все, что сейчас происходит, было предопределено судьбой.
– Любимая, у тебя в жизни есть какая-нибудь страсть? Ну, какое-нибудь большое увлечение… – неожиданно спросил Эдвард.
– Я обожаю литературу.
– Прозу или поэзию?
– И то и другое.
– А подробнее?
Он покрепче прижал меня к себе и убрал с моего лица выбившиеся локоны, которые неприятно щекотали кожу. Мне достаточно было один раз поморщиться, чтобы Эдвард сразу заметил мой дискомфорт и принял меры.
– Почему тебе это интересно?
– Ну, во-первых, мне интересно все, что связано с тобой. А во-вторых, красавица, у меня никогда не хватало времени на книги. Решил восполнить пробелы. Учиться никогда не поздно.
О книгах я была готова говорить без остановки. Эдвард попал в самое яблочко. Джеймс не любил, когда я поднимала эту тему. Какие же эти мужчины все-таки разные!
– Обожаю «Грозовой перевал» Эмили Бронте. Довольно темное произведение, но в нем столько смысла. А вообще я люблю рассказы О. Генри. Знаешь этого писателя?
– Ну, я же не в лесу родился, – ответил Эдвард, хихикнув. И я догадалась, что он вспомнил тот вечер, когда играл мне на фортепиано. – Я всегда восхищался теми, кто умеет красиво писать. С музыкой все намного проще.
Его слова вызвали у меня улыбку. Люди часто не ценят свои таланты.
– Не говори ерунды, Эдвард! Научиться писать прозу может почти каждый. Нужно просто захотеть. Грамоте нас всех обучают еще в школе. А вот чтобы играть на инструменте, нужно заниматься отдельно. Ноты – совершенно другой язык. Если ты не начнешь упражняться с детства, то уже никогда не станешь профессионалом.
Эдвард погладил меня по голове, словно я была маленькая Клэр-Эклер, и поцеловал в макушку.
– Не стану с тобой спорить. Не потому, что согласен. Просто не то настроение. А ты сочиняешь?
– Уже нет. Раньше много писала, – со вздохом ответила я.
Джеймс запретил мне забивать голову «всякой ерундой». А ведь когда-то мои стихи и рассказы даже публиковали в журнале.
– Что изменилось? – наивно спросил Эдвард.
– Жизнь.
– Расскажешь, – Он погладил тыльной стороной ладони мою щеку и в очередной раз поцеловал в макушку. Я уткнулась лицом в его плечо, чтобы он не видел подступившие слезы.
– Не сейчас. Давай я лучше прочитаю тебе стихотворение Байрона. И, пожалуйста, не задавай больше таких вопросов. Договорились?
– Договорились, – согласился он с нескрываемой грустью в голосе. – Хорошо, читай стихотворение.
– Называется оно «Воспоминание».

«Конец! Все было только сном.
Нет света в будущем моем.
Где счастье, где очарованье?
Дрожу под ветром злой зимы,
Рассвет мой скрыт за тучей тьмы,
Ушли любовь, надежд сиянье...
О, если б и воспоминанье!»

Когда я закончила, Эдвард сжал мои ладони в своих. Несколько мгновений он молчал, а затем тяжело вздохнул и прошептал:
– Белла, девочка моя, я не знаю, что в твоей жизни случилось, но обещаю, что сделаю все возможное, чтобы плохие воспоминанья ушли, а любовь и надежда вернулись, – искренне произнес он, а затем, словно опомнившись, добавил: – Ладно, не буду приставать. Лучше прочитай мне «Пятьдесят четвертый» сонет Шекспира. Знаешь его наизусть?
Я мгновенно вздернула голову и обратила взгляд за горизонт. Читать сонеты я могла бесконечно. Как говорится, пусти козла в огород.

«Прекрасное прекрасней во сто крат,
Увенчанное правдой драгоценной.
Мы в нежных розах ценим аромат,
В их пурпуре живущий сокровенно.
Пусть у цветов, где свил гнездо порок,
И стебель, и шипы, и листья те же,
И так же пурпур лепестков глубок,
И тот же венчик, что у розы свежей, -
Они цветут, не радуя сердец,
И вянут, отравляя нам дыханье.
А у душистых роз иной конец:
Их душу перельют в благоуханье.
Когда погаснет блеск очей твоих,
Вся прелесть правды перельется в стих».

– Это один из моих любимых сонетов, – мечтательно проговорила я, смотря в ночную даль.
– Ты так чувственно декламируешь поэзию, Белла. Очень тонко передаешь эмоции. Представляешь, а я ведь и понятия не имел, что такой сонет на самом деле существует. Решил над тобой подшутить, а оказалось… Невероятно! Ты даже помнишь его наизусть.
– Шекспир – мой любимый поэт. Поэтому шутить здесь, боюсь, бесполезно. Я более пятидесяти сонетов наизусть помню.
– Вот это да! Мне бы твои способности, – с нескрываемым восхищением воскликнул Эдвард.
– Не прибедняйся!
– Прочитаешь для меня еще что-нибудь?
Эдвард довольно долго слушал стихи классиков в моем исполнении. Я читала про любовь, природу и на тему жизни и смерти. И чувствовала себя такой счастливой! Сначала я подумала, что он просто старается подыграть мне, чтобы сделать приятным свидание, но, как потом оказалось, он на самом деле получал огромное удовольствие от поэзии, которую я читала. Мы находились с ним на одной волне. И это было так здорово! Мы много и подробно обсуждали разные произведения. Ему нравилась литература, но об этой области искусства он определенно очень мало знал. Я испытывала гордость от того, что могу научить столь образованного и интеллектуального человека чему-то новому.
– Если бы моя мама была жива, – сказал Эдвард, вздохнув, – она бы тут же прибрала тебя к рукам и никуда не отпустила. Ты настоящее сокровище, Белла!
Я не знала, как на это реагировать, и снова уткнулась лицом ему в грудь.
– Девочка, почему ты всегда смущаешься, когда я говорю тебе что-нибудь хорошее?
Казалось, что он знает мои самые сокровенные мысли и добрался до глубочайших закоулков души. Он моментально реагировал на все, что я делала или чувствовала. Читая ему стихи, я неловко двинулась. Эдвард тут же это заметил и помог сменить позу. Потом я кашлянула, потому что пересохло в горле. Еще до того как я сама поняла, что от долгого чтения голос немного сел, он подал мне бутылочку с питьевой водой. Эдвард видел меня насквозь. А я даже и не знала, как это воспринимать и как себя вести.
– Мне давно не делали комплиментов. Да и… Понимаешь, я настолько обычная, что… Удивительно, когда кто-то находит во мне что-то особенное.
– Белла, – громко прошептал он, приподняв мой подбородок и обхватив лицо ладонями. – Ты особенная! Я хочу, чтобы ты это запомнила. Ты самая необычная и замечательная девушка из тех, кого я когда-либо встречал. Ты настоящее сокровище! Ты чудо, Белла! – Эдвард опустил руки, и я повернулась в сторону горизонта.
Мы молчали. Вдруг я почувствовала, как его ладонь нежно коснулась моего подбородка. Он осторожно развернул мою голову к себе, и его глаза затуманились. Его губы коснулись моих в страстном поцелуе, заставив простонать. Электрический разряд, который уже был мне хорошо знаком, разжег огонь во всем теле. Я обвила его шею руками и запустила в его волосы пальцы. В ответ он вздохнул и углубил поцелуй, настойчиво действуя своим языком и поглаживая свободной рукой мое бедро и колено.
Эдвард осторожно положил меня на одеяло, когда я сползла с его колен, и устроился рядом, склонившись надо мной. Мы продолжили поцелуи, но он внезапно прекратил целовать мою шею, и я глотнула ртом воздух, чтобы восстановить дыхание. Я чувствовала его дыхание на своей коже. Ногами я сжала его бёдра, прижимаясь плотнее. В ответ, приподняв мою ногу, он притянул меня еще ближе. Я поняла, что наша страсть растет со страшной силой, грозя переступить границу, которую я пока была не готова переступать. Однако рядом с Эдвардом это могло очень просто случиться. Все происходило настолько естественно, что, будучи моя жизнь другой, я бы, не задумываясь, отдала себя ему. Но пока он все обо мне не узнает, я не могу этого сделать. Я не хотела сближаться физически, не рассказав ему, кто я такая. Это было бы нечестно по отношению к нему и к нам обоим. Мне было нужно, чтобы он желал всю меня вместе с неприглядным прошлым. Не только фасад, который я создала, когда оставила Джеймса.
Эдвард вновь обрушил свои губы на мои, и мы продолжили целоваться, утопая друг в друге. К счастью он был идеальным джентльменом и никогда не настаивал на большем. Не знаю, чувствовал ли он мое нежелание сближаться физически или сам не хотел торопиться, но завладеть мною не стремился. Поцелуи стали менее настойчивыми и через несколько мгновений он отстранился и посмотрел на меня, лаская щеку тыльной стороной ладони.
– Все было намного приятнее, потому что я знал, что целую свою девушку.