Глава 6. Матч-реванш

Белла

Я была очень озадачена всем происходящим. Эдвард подбодрил меня небольшой улыбкой, так что я встала и последовала за Эсме с Элис в одну из спален.

– Ладно, и зачем мне переодеваться? – спросила я.

– Ну, в платье ты точно не поиграешь в футбол, Белла, – хихикая, сказала Элис.

О, это имело смысл... Подождите. Играть в футбол? Они разыгрывают меня? Вот дерьмо! Они понимают, насколько я неуклюжая? Тем не менее, я смирилась, потому что на самом деле с нетерпением ожидала перехватывающего мяч Эдварда... хе-хе. Это было бы весело.

– О, наверное, ты права, – ответила я, а Эсме протянула мне старые джинсы и футболку.

– Тогда спускайтесь, как обе будете готовы. Ой, тебе нужна обувь? – спросила она.

Я покачала головой. Играть босиком просто идеально: я всей душой ненавидела носить обувь. Элис тоже покачала головой, так что Эсме улыбнулась и оставила нас переодеваться.

– Итак, как мы тебе? – поинтересовалась подруга и засмеялась.

Я закатила глаза.

– Вы все великолепны, – сказала я, надевая джинсы, которые дала мне Эсме. Они были очень велики, но сойдет. Рубашка оказалась на два размера больше, так что я завязала ее узлом на животе и последовала за Элис вниз, как только та переоделась.

Когда мы спустились, все разделились на команды. Было решено, что мальчики играют против девочек, а Лэни будет судьей и болельщицей. Это становилось весьма интересно.

Я была удивлена тем, насколько серьезно Розали с братьями воспринимали эту игру. Да, очевидно, что они веселились, но и совершенно ясно, что еще и очень соперничали друг с другом.

Третий раунд игры стал, возможно, моим самым любимым. Мячом владели парни, и Джаспер передал его Эдварду. Тот побежал, и я изо всех сил старалась не отставать. В двух метрах от голевой линии я смогла запрыгнуть Эдварду на спину и отправить его на землю.

– А это была твоя последняя попытка (попытка продвинуть мяч на 10 метров вперёд в сторону очковой зоны соперника – п/п), – хихикнула я ему на ухо.

– Тебе очень повезло, что мама воспитала меня джентльменом, – сказал он из-под меня.

– Ты бы с этим поосторожнее, приятель. Я запросто могу рассказать ей об этой угрозе.

– Угрозы не было, – сказал Эдвард, вставая все еще со мной на спине и направляясь туда, где все отдыхали.

Мы решили сыграть еще один матч, и, боже мой, что это была за игра. В нашей команде квотербеком (лидер команды нападения – п/п) была Розали. В самом конце игры она сымитировала пас Элис, а сама отправила его мне. Я находилась менее чем в полуметре от голевой линии, когда почувствовала, что кто-то сзади буквально подхватил меня. Я не могла сдержать хихиканье. Да и в любом случае девушки выигрывали.

– Отпусти, – сказала я, когда Эдвард начал меня щекотать.

– Забавно, я собирался сказать тебе то же самое, – заявил он, пытаясь забрать у меня мяч.

– Ничего у тебя не получится, – сказала я, сжала мяч и постаралась вырваться из его рук. Это была тщетная попытка; Эдвард, вероятно, может поднять вес, вдвое превышающий мой.

Он снова начал щекотать меня, но даже при том, что я изрядно запыхалась, через некоторое время мне удалось вырваться из его объятий и миновать голевую линию. Эдвард смотрел на меня, сидя на корточках и упершись руками в колени.

Девушки начали триумфально визжать, а Карлайл с Джаспером просто изумленно смеялись. Я с дерзким видом пошла мимо Эдварда ко всем остальным. Когда я поравнялась с ним, он закатил глаза, схватил меня и забросил себе на плечо. Я должна была испытывать смущение, но этого не произошло.

Меня опустили на стол, за которым мы ели. Тогда я поняла, что все остальные уже зашли в дом.

– Надеюсь, ты знаешь, что заплатишь за это, – негромко сказал Эдвард, упираясь руками по обе стороны моего тела.

Я хихикнула и покачала головой:

– Нет, я так не думаю.

Эдвард издал какой-то рычащий звук. Святое дерьмо, здесь стало гораздо жарче? Мое тело мгновенно отреагировало, и губы невольно прижались к его. Я чувствовала себя подростком под воздействием бушующих гормонов, но мне было все равно. Эдвард наилучшим способом пробуждал во мне все самое скверное. Разве я возражала? Ничуть, и я не жаловалась.

Когда я оторвалась от него, чтобы сделать столь необходимый мне вдох, в заднем кармане джинсов зазвонил мой телефон. Я чуть-чуть выпрямилась и потянулась за ним, чтобы ответить.

– Алло? – спросила я.

– Белла, дорогая, где ты? – озабоченно поинтересовалась моя мать.

Я закатила глаза:

– Я встречаюсь с друзьями, мама.

– О, ладно, милая, но почему ты просто не сказала об этом перед отъездом? Ты ушла прежде, чем мы проснулись, я волновалась о тебе.

– Потому что не хотела тебя беспокоить, – ответила я: ни за что бы не вошла бы в ту спальню без предупреждения. Когда эти двое уедут, я собиралась продезинфицировать там все поверхности.

– Ну что же, тогда увидимся дома, – заявила она своим «я-пытаюсь-сделать-тебя-виноватой» голосом. На меня это совершенно не подействовало.

– Полагаю, что так, мама. До свидания, – сказала я сладким голосом и повесила трубку.

Я вздохнула и покачала головой. Темно-зеленые глаза Эдварда внимательно следили, изучая каждое мое движение. Я не привыкла, чтобы кто-то наблюдал за мной, как правило, это делала я. В целом, момент был изрядно нервирующим, и это чертовски напугало бы меня, не доверяй я Эдварду так сильно.

Он нежно поцеловал меня в губы:

– Я должен отпустить тебя домой.

Я отчаянно помотала головой:

– Нет, в этом нет никакой необходимости.

Он захохотал и сгреб меня в охапку, поднимая со стола, который мне вовсе не хотелось покидать. В данный момент я не желала иметь дело с матерью. Было достаточно трудно удерживаться от того, чтобы не швырнуть телефон через весь двор. Могу только представить, что произошло бы в квартире.

Мы рука об руку пошли в дом, где все собрались у телевизора в гостиной.

– Наверное, мы поедем домой. И мне, и Белле утром надо на работу, – сказал Эдвард, почти так же не желая уезжать, как и я. Потом я посмотрела на часы и увидела, что уже почти шесть. К тому времени, как мы вернемся к Эдварду, будет начало восьмого. Мне действительно пора домой. От этой мысли меня затошнило.

Лэни покачала головой, зарываясь глубже в грудь Карлайла, челка закрыла ее милое лицо. Похоже, что мы с Эдвардом были не единственными, кто хотел остаться.

Эдвард вздохнул и пошел забирать Лэни, сидящую на коленях у дедушки. Ее личико опечалилось, но она не закатила истерику, как поступило бы большинство детей, а осталась совершенно спокойной.

Девочка крепко обняла отца за шею и уткнулась головой в его плечо. Он прошептал что-то на ухо дочери, и та кивнула. Прощаясь, Эдвард обошел членов своей семьи, и я последовала за ним, по очереди обнимая всех.

Как только мы попрощались, а я забрала свою одежду, мы с Эдвардом пошли к грузовику. По дороге домой Лэни заснула на заднем сидении, и единственным звуком в автомобиле была играющая по радио музыка.

– Ты не похож на тот тип парней, которым нравится кантри, особенно классическое, – тихо заметила я, услышав доносящийся из магнитолы низкий голос Джонни Кэша.

Эдвард пожал плечами.

– Тогда на какой тип парня я похож? – спросил он.

– Не знаю. Я бы предположила, что-то типа рока... как «Nickleback» или «3 Doors Down», или что-то еще, – сказала я.

Эдвард, казалось, погрузился в глубокие размышления, обдумывая мое заявление, а потом кивнул.

– Кое-какой рок мне нравится. Кстати, «3 Doors Down» является одной из моих любимых групп, но в детстве я был очень близок с моим дедом. Дома он всегда предпочитал старое кантри, так что есть несколько вещей, которые я слушаю без остановки, – закончил он.

Я кивнула:

– Любимый старый певец?

– Зависит от жанра.

– Кантри.

– Определенно Вэйлон Дженнингс, – ответил Эдвард.

– Он молодец, а мой – скорее Джон Андерсон.

Эдвард поморщился:

– Ты, наверное, единственная в мире, кто может честно сказать это. Джон Андерсон отвратителен.

– Как ты можешь так кощунствовать? «John Deere Green» и «Seminole Wind» – мои любимые песни, когда я была моложе, – шепотом кричала я, стараясь не разбудить спящую на заднем сиденье девочку.

Эдвард фыркнул и покачал головой:

– Да, но ни один из записанных им хитов не опередил «Swinging».

– Хорошо, а как насчет старого рока? – спросила я.

Эдвард на мгновение задумался.

– Либо Джон Денвер, либо «Bread», – ответил он.

– Я приятно удивлена, – сказала я и засмеялась, упираясь ногами в приборную панель.

Эдвард закатил глаза и свернул к своему дому. Меня настигло неприятное чувство, когда я поняла, что мне придется вернуться домой. Проведенный с семьей Эдварда день был великолепен, и в детстве о такой семье я могла бы только мечтать. Не поймите меня неправильно: я любила Чарли, Эммета и Сью, но просто взросление не было таким же, каким могло бы, если мы были близки так же, как Каллены.

Эдвард припарковал грузовик, открыл сначала мою дверцу, а потом Лэни. Я выскочила из «сильверадо» и, взяв протянутые Эдвардом ключи, отперла дверь дома, а потом открыла для него комнату девочки, чтобы он вошел и положил в постель спящую дочь.

Наблюдать за Эдвардом было удивительно. Любой отец-одиночка, добровольно воспитывающий ребенка, должен быть очень преданным, но Эдвард... я могла сказать, что эта малышка – весь его мир. В этот момент я поняла, как сильна его любовь к ней. Он был нежным и заботливым, как будто его дочь – какая-то дорогая и хрупкая хрустальная ваза.

Мы молча вышли из комнаты Лэни, оставив маленькую щель в двери, и пошли вниз в гостиную.

– Мне действительно пора, – тихо сказала я, опустив взгляд на наши переплетенные пальцы.

Свободной рукой Эдвард притронулся к моей щеке, и я подалась навстречу этому прикосновению. Он наклонился и приложился губами к моим, а потом заговорил.

– Ты действительно этого хочешь? – спросил он, его губы были так близко, что я чувствовала их движение при разговоре.

Я осторожно покачала головой:

– Не особо.

Я почувствовала, как уголки губ Эдварда приподнялись в улыбке, затем он сильнее надавил на мои губы, и мы наконец поцеловались. Топот маленьких ножек вниз по лестнице заставил нас слишком быстро оторваться друг от друга, что мне не понравилось.

– Что случилось, Лэн, дорогая? – нежно спросил Эдвард Лэни, приобнимая меня за талию, – Плохой сон?

Малышка кивнула, застенчиво потупилась и медленно подошла к нам. Сначала я подумала, что она даст знать Эдварду, что хочет, чтобы ее взяли на руки, но вместо этого крепко обняла за ноги меня, поразив до чертиков. Эдвард, казалось, был лишь слегка удивлен.

Я пыталась заставить Лэни отпустить меня, чтобы поднять ее, но она только сильнее сжимала руки. Тогда я присела на корточки, вынуждая девочку оторваться от моих ног, и подняла ее. Как только я взяла ее, она крепко обняла меня за шею. Я почувствовала на своей коже влагу и поняла, что малышка плачет.

Могу сказать, что Эдвард смотрел на меня с трепетом. Он заметил, что я наблюдаю за ним, и его темно-зеленые глаза встретились с моими. В этот момент я перенеслась в некий сумасшедший альтернативный мир, где была настоящей матерью Лэни... и женой Эдварда. Мы действовали бы так каждую ночь, когда крошке снился плохой сон. Мы бы каждый вечер ложились в постель и, заснув в ней, просыпались рядом друг с другом.

Я покраснела от этой фантазии, но все еще не отрывала глаз от стоящего передо мной мужчины. Да, он мне нравился намного больше, чем я когда-либо признала бы через месяц знакомства.

Казалось, прошли считанные секунды, что мы с Эдвардом стояли там, но я знала: минуло не меньше получаса, прежде чем Лэни перестала плакать, а ее ровное дыхание сказало нам, что она опять уснула.

Мы снова вернулись в ее комнату, и я попыталась положить девочку в постель. У нее, однако, была другая идея: она держалась за меня даже крепче, чем когда не спала.

– Похоже, я не единственный, кто хочет, чтобы ты осталась, – пробормотал Эдвард, нежно, но тщетно пытаясь ослабить хватку дочери.

Я посмотрела на него и слабо улыбнулась, качая головой.

– Думаю, это бесполезно. – Проговорив это, я забралась на кровать и прислонилась к ее спинке. Эдвард усмехнулся и сел рядом со мной. Это казалось не очень сложным, учитывая, что кровать была нормального размера, но Эдвард устроился как можно ближе ко мне. Мы с ним откинулись на спинку кровати, и я с Лэни на руках плотно свернулась у него под боком.

Я пообещала себе, что встану так, чтобы быть дома к полуночи, но не сделала этого.

Разгадка в тишине

На следующее утро я проснулась, окруженная теплом. Мои глаза привыкли к свету, лившемуся из окна, и я попыталась определить свое местоположение. Казалось, что вообще не было ничего знакомого мне. Затем, с мощью товарного поезда, меня настигло осознание. Именно тогда я поняла, что до сих пор нахожусь в объятиях Эдварда, но Лэни нигде не было видно. Напрасно я пыталась потянуться, он не позволил этому случиться: его руки крепко обхватывали мою талию, а носом он уткнулся мне в шею.

Я воспользовалась возможностью рассмотреть татуировки на его руках и увидела намного больше, чем в тот первый день. На правом бицепсе было нанесено что-то вроде старинного герба, ниже располагались другие знаки: один из них крест, а другой – символ «шевроле». На левой руке их было еще больше, и я пальцами проследила каждую из них.

Эдвард пошевелился и застонал, а затем откинулся на спину. Я вздохнула. Он и в самом деле был таким очаровательным, когда спал, выглядя мирно и почти невинно. Согласна, я, тем не менее, очень скучала по его зеленым глазам, но и наблюдать за столь мирными чертами лица тоже доставляло большое удовольствие. Я желала быть единственной, кто когда-либо видел эту безмятежную часть Эдварда.

Несколько минут спустя он слегка забеспокоился, и его глаза медленно открылись, приспосабливаясь к свету в комнате. Я взглянула на часы, которые показывали шесть утра. Я должна была уехать, если хотела добраться до работы вовремя. Тем не менее, у Эдварда заняло больше времени, чтобы приспособиться к происходящему, чем у меня. Через пару минут он посмотрел на меня. Его волосы все перепутались; я причесала их пальцами, а он вздохнул.

– Если ты продолжишь делать это, я снова засну, – сказал он и обнял меня крепче.

Я засмеялась и села. Эдвард сделал то же самое, вытянув шею.

– Где Лэн? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Когда я проснулась, ее здесь не было, – ответила я.

Эдвард встал с кровати и протянул руку, чтобы помочь мне. Я обрадованно взялась за нее, и мы пошли вниз, чтобы посмотреть, где могла быть Лэни. Мы нашли ее в гостиной, смотрящей Красавицу и Чудовище. Она, наверное, услышала нас, потому что обернулась, ослепительно улыбнулась и подбежала к отцу. Лэни прыгнула ему на руки и обняла за шею крошечными руками.

– У тебя были еще плохие сны, Лэн, дорогая? – тихо спросил Эдвард.

Она покачала головой и посмотрела на меня с такой же сияющей улыбкой, какую подарила и отцу.

Вот. Вот почему я делаю то, что делаю. Улыбка ребенка заразительна, и нет ничего лучше, чем видеть на детском личике полный обожания взгляд. Лэни крутила мной, как хотела, со дня в прошлом месяце, когда я встретила ее. Независимо от того, что произойдет между нами с Эдвардом, я всегда буду любить эту малышку.

– Ты голодна? – спросил ее Эдвард. Она кивнула, и он повернулся ко мне: – А ты хочешь чего-нибудь?

Я покачала головой:

– Нет, мне действительно нужно вернуться домой, прежде чем моя мать вызовет Эммета, и тот пошлет поисковый отряд. Созвонимся позже?

Эдвард кивнул и поцеловал меня в губы.

– Звучит неплохо.

Я улыбнулась ему, потом посмотрела на Лэни, которая все еще сидела на сильных руках отца.

– Пока, сладенькая, – сказала я ей.

Она улыбнулась мне и застенчиво помахала, возвращаясь в объятия папы.

– Я поговорю с тобой позже, – пообещала я Эдварду, вышла за дверь и отправилась к своей машине. Дайте угадаю, пришло-таки время встретиться с музыкой, которая заиграет дома, прежде чем я уйду на работу.

Эдвард

Белла вписалась прекрасно. Моя семья обожала ее, но я знал, что так и будет. В этом отношении ей не из-за чего беспокоиться. В Белле не было ничего, что могло бы не понравиться. Она одна из самых самоотверженных людей, которых я знал.

Вчера, когда из-за кошмара она всю ночь держала Лэни, я понял, что влюбился в нее. Крепко. Ничего не могло подготовить меня к падению на самое дно, но сейчас я именно там. Все или ничего. Я не позволю Белле уйти от меня.

Но как бы сильно мне ни нравилось, когда Белла остается у нас на ночь, я не знал, что подумает об этом Лэни, станет ли она надеяться, что та будет оставаться здесь каждую ночь или только иногда. Честно говоря, я немного боялся, что Лэни слишком привяжется к ней. Я опасался не того, что произойдет между нами, а что у Лэни разобьется сердце, когда она поймет, что у Беллы есть и своя жизнь помимо нас.

Ее отсутствие за завтраком сильно давило на меня, поэтому я смотрел, как Лэни кушает. Наблюдать за уходом Беллы обеспокоило меня больше, чем я хотел бы когда-нибудь признать, но поделать с собой ничего не мог. Казалось, я больше ничего не контролировал. Вне зависимости от того, чем я занимался, мои мысли были о Белле. Она нависла надо мной как какое-то облако: не темная грозовая туча, а такое симпатичное, похожее на белую сахарную вату. Она была той, с кем вы хотели проводить свое время, и все, что она говорила, было позитивным.

Лэни закончила с едой и с улыбкой посмотрела на меня.

– Готова одеться и поехать к бабушке с дедушкой? – спросил я.

Она с энтузиазмом кивнула и торопливо спрыгнула со стула. Я последовал за ней в ее комнату немного менее взволнованный и после того, как она выбрала себе наряд на день, помог ей одеться.

Лэни спустилась вниз и вышла за дверь, направляясь к моему грузовику. Я усмехнулся ее нетерпению, взял ключи, помог забраться в автомобиль и, пристегнув ее, поехал к дому своих родителей.

Добравшись туда, я едва успел расстегнуть пряжку ремня дочери, как она побежала в дом и отправилась в кабинет моего отца, а я пошел на кухню, чтобы увидеть маму.

– Эдвард, вы немного позже, чем обычно. Все в порядке? – спросила Эсме и крепко обняла меня.

– Да, мы просто медленно собирались сегодня утром, – сказал я и улыбнулся.

Она ответила мне понимающим взглядом, но не стала продолжать эту тему.

– Белла – хорошая девушка.

О, моя мать никогда не ходила вокруг да около. Я засмеялся.

– Да, хорошая.

Эсме повернулась к кипящей на плите кастрюле. Я предположил, что это заранее готовился обед, бросил внутрь взгляд и увидел тушеные креветки. Мама стукнула меня лопаткой.

– Ты получишь их, если придешь на обед домой, – сказала она, – а теперь вернемся к Белле.

– Что с ней? – спросил я, все еще тоскливо глядя в кастрюлю.

Моя мать закрыла ее крышкой и пробормотала что-то похожее на «весь в отца». Я молча улыбнулся.

– Что с ней? Для тех, кто всего лишь месяц встречается друг с другом, вы производите серьезное впечатление. Помнишь, что через несколько недель день рождения Лэни? – намекнула моя мать.

Я закатил глаза.

– Да, мам, помню, но я подожду лучшего времени. Может быть, ближе к вечеринке. У меня есть еще месяц, – ответил я.

В этот момент с натянутой улыбкой вошел мой отец, держа в одной руке Лэни, а в другой конверт.

– Эдвард, думаю, ты захочешь посмотреть это, – сказал папа, вручая мне письмо.

Первое, что я увидел, было имя Таниного адвоката по делам о разводе. О, черт возьми, нет. Я открыл письмо, и от прочитанного мои кулаки сжались, а тело напряглось.

– Что там? – спросила Эсме. Я посмотрел на нее, а затем на невинное личико Лэни. Моя дочь не заслужила этого.

– Она хочет опеку, – сказал я и шлепнул письмом по столу.

– Она может это сделать? – спросила Эсме.

– Очевидно, может, – ответил Карлайл, прижимая к себе Лэни.

Я взял письмо и пошел к двери, мама последовала за мной:

– Милый, не думаю, что в таком состоянии тебе надо идти на работу.

– Я собираюсь не на работу, а встретиться с тем, кто может сказать мне, что, черт возьми, происходит, – сказал я маме и быстро направился к своему грузовику. Этого дерьма не случится.

Я сел в машину и помчался в направлении, по которому не ездил три года. Мои руки так крепко сжимали руль, что побелели костяшки пальцев. Я пришел в бешенство, но понимал, что если не обуздаю свой гнев, то устрою себе крупные неприятности. Час спустя я добрался до места и с минуту оставался в грузовике. В этом доме ничего не изменилось.

Мы с Таней приобрели его сразу, как обручились, но и до настоящего времени он не был закончен. Когда все было решено, она получила этот дом, а я – тот, в котором мы жили сейчас. Коттеджи располагались настолько далеко друг от друга, что Лэни и Таня никогда не пересекались, но, видимо, все-таки недостаточно. Эта сука не получит мою дочь.

Я вышел из машины, под моими сапогами захрустели камешки. Я дважды стукнул в дверь, и через минуту она открылась. Появилась Таня. И мой день отправился прямиком в ад. Ее лицо казалось нарисованным, а прежде рыжевато-светлые волосы теперь были черными. И все же это была она. Я всюду узнал бы эту бесчувственную ухмылку: меня награждали точно такой же, когда в ссорах Таня одерживала победу. Но сейчас у меня были новости: этот бой она проиграет.

Я поднял конверт.

– Что это за хрень? – я тихо скрежетал зубами.

Ее ухмылка стала еще шире.

– Всегда раздражительный, да, Эдди? – снисходительно спросила она.

– Не зарывайся, Таня. Ты ушла спустя шесть месяцев после рождения малышки. Тебе не следует больше появляться в ее жизни, – сказал я.

Таня выглядела виноватой. Вечная актриса.

– Знаю и раскаиваюсь в этом, Эдвард. Мне жаль, что ты тоже ушел, – сказала она, положив руку мне на левое плечо.

Я отстранился. Она не получит в свои руки меня или кого-либо еще в моей семье.

– Ты давно потеряла свой шанс, Таня. И да будет тебе известно: я двигаюсь дальше, – заявил я, поворачиваясь, чтобы уйти. – Увидимся в суде, – бросил я через плечо, направляясь к грузовику. Я сел, захлопнул дверь и уехал от отношений, которых никогда не хотел. Увидев в тот момент эту женщину, мне не только еще сильнее понравилась Белла, но я возблагодарил Бога за то, что Лэни больше похожа на меня и членов моей семьи, чем на свою мать.

По пути в больницу я до упора давил на педаль газа, даже не заботясь о том, что меня поймает полиция. Сегодня со мной не стоило связываться. Я припарковался и умудрился выглядеть не слишком обезумевшим, когда уточнял, где находится кабинет детского психолога. Я скачками понесся в указанном направлении и наткнулся на сидящую за столом загорелую девушку с длинными каштановыми волосами.

Я понял, что пришел правильно, когда увидел табличку на двери, которая гласила: «Изабелла Свон, доктор психологических наук».

Девушка выжидающе посмотрела на меня.

– Чем могу помочь? – спросила она.

– Изабелла сейчас занята? – поинтересовался я.

Она заглянула в календарь и покачала головой.

– Позвольте мне сообщить ей о вас, – сказала она, нажимая кнопку на интеркоме.

– Что такое, Джесс? – услышал я вопрос Беллы. От простого звука ее голоса сквозь меня прошли волны спокойствия.

– Да, здесь мистер...

– Каллен, – подсказал я.

Девушка не успела произнести ни слова, а Белла уже открывала дверь кабинета. Она улыбнулась мне и потянула за собой.

– Спасибо, Джесс, – бросила Белла через плечо, закрыла дверь и обняла меня. Не знаю, был ли столь же плохой день и у нее, или она поняла, что я расстроен. В любом случае, я поздоровался с ней и крепко прижал к себе ее миниатюрную фигурку.

– Привет, красавица, – тихо сказал я.

Она взглянула на меня и прикоснулась ладонью к моей щеке.

– Что случилось? – негромко спросила Белла.

Я вздохнул. Тогда она подвела меня к кушетке, стоящей посередине кабинета, усадила на нее и собралась устроиться напротив меня, когда я затащил ее к себе на колени. Закончилось тем, что я лег на диван, а Белла боком сидела у меня на коленях.

Она провела пальцами по моим волосам.

– Что случилось? – снова спросила она тихим голосом.

Я вздохнул и прислонил голову к подлокотнику дивана.

– Таня хочет опеку, – сказал я.

Я почувствовал, как резко напряглось ее тело, поэтому поднял взгляд и увидел ее реакцию: казалось, что девушка пыталась удержать улыбку, но терпела ужасную неудачу. Зная Беллу, любой понял бы, что она вычисляет, сколько потребуется места для трупа рослой Тани. Ой-ой, взгляните-ка, похоже, на свет появилась мама-медведица. Честно говоря, это было своего рода сексуально, но в то же время, взглянув в ее глаза, я понял, что ни за что не захотел бы стать тем, с кем она будет разбираться.

– Сука, – пробормотала себе под нос Белла и посмотрела на меня: – Когда ты узнал?

– Утром в дом моих родителей пришло письмо. Почему туда? Не знаю. Из-за этого я поехал на встречу с Таней. Она, как обычно, была отродьем. Я не угрожал ей, сказал лишь только, что встречусь с ней в суде, – закончил я.

Из груди Беллы раздался звук, напоминающий рычание:

– Я порву ее на кусочки.

– Я даже не знал, что это возможно. В том смысле, что она же предоставила мне полную опеку. Как она могла просто взять и пойти на попятный? – спросил я.

Белла вздохнула и объяснила:

– Есть способы обмануть систему, милый. Я имею в виду: по закону в соответствии с конкретными правилами любому может быть предоставлена опека или же он может подать иск, если дело касается максимальной пользы для ребенка.

Я фыркнул:

– Не знаю, какие у Тани козыри, но уверен, что это чертовски не максимальная польза для Лэни.

– Все в порядке, Эдвард. Любой порядочный судья, пожалуй, не будет настолько глуп, чтобы предоставить ей опеку. А сейчас она хочет полную опеку, совместную или разрешение на посещение? – спросила Белла.

– Совместную.

Теперь фыркнула Белла, и я практически увидел огонь, вспыхнувший в ее красивых карих глазах.

– Эта сука просто хочет добраться до тебя.

Несмотря на серьезность ситуации, я усмехнулся.

Белла недоверчиво посмотрела на меня, а затем продолжила пугающе спокойным тоном:

– Я знаю нескольких лучших адвокатов и того, кто сможет гарантировать, что Таня даже в мечтах не помыслит о тебе снова. Она узнает, с кем связалась. Эта сука обломает себе зубы.

Игра началась.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit