Глава 10. Признания

Белла

– Детка, я серьезно. С того времени, как я проснулся этим утром и до момента, когда оставил ее в доме мамы, она не прекращала болтать. Я так волновался, когда услышал, как вчера она разговаривает, и все еще беспокоюсь, но Лэни даже не переводила дыхание, – рассказывал Эдвард, отхватывая кусок сэндвича.

Я расхохоталась.

– Ну, может быть, за три года молчания она накопила много тем для разговора, – объяснила я и снова захихикала.

Эдвард вздохнул.

– Кажется, у нее может быть СДД (Синдром дефицита внимания – п/п) или СДВГ (Синдром дефицита внимания с гиперактивностью – п/п), или какое-нибудь дерьмо вроде этого. Белла, ни на одной теме она не задерживается более десяти секунд. Порой она напоминает двадцать Элис.

Это заставило меня смеяться еще сильнее.

– Ты хо-хочешь, чтобы я от-отправила ее на пси-психиатрическую экспертизу? – удалось спросить мне между приступами хохота.

Эдвард закатил глаза.

– Вот подожди и сама увидишь. Когда ты встретишься с ней в следующий раз, то устанешь слушать ее болтовню. Не пойми меня неправильно, я очень рад, что она заговорила.

Я с улыбкой посмотрела на него.

– Знаю, Эдвард, и понимаю, что ты имеешь в виду. Почти три года молчания, и вдруг она ни на секунду не замолкает, но большинство детей ее возраста неудержимые болтуны. Видишь, папочка, она наконец-то делает то, о чем я тебе говорила, когда мы первый раз встретились тем вечером. Она растет, – объяснила я ему.

Эдвард застонал:

– Пожалуйста, не напоминай мне об этом.

Я засмеялась:

– Привыкай! Что я тебе тогда говорила? Парень из колледжа на выпускном.

Эдвард остановил меня.

– В «додже». Знаю-знаю. Я все же не позволю этому случиться, – фыркнул он.

– Эдвард, шутки в сторону, болтливость Лэни – огромный прорыв. Ты же помнишь, сколько раз я предупреждала, что она заговорит, только односложно или редко? Есть такое понятие – выбор молчания.

– Понимаю и чувствую то же самое, что и ты, Белла. Разговорчивость Лэни намного больше похожа на благословение, чем все остальное. Думаю, я порядком лицемерен, а? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Не совсем, учитывая ситуацию. Ты одинокий отец, Эдвард. – Он попытался перебить меня, но я закатила глаза и остановила его, прежде чем он смог осуществить это: – Ты знаешь, о чем я. Как я уже говорила, ты одинокий папа, воспитывающий замечательную малышку, которая отказалась разговаривать. И да, переход от постоянного молчания к бесконечной болтовне – это большой шаг и для тебя. Особенно потому, что по большей части именно ты всегда рядом с ней.

– Ты говоришь это, чтобы я почувствовал себя лучше? – спросил он.

– Нет, потому что это – правда. Ты замечательный папа, Эдвард, и Лэни обожает тебя, – я пожала плечами и улыбнулась ему. – Тут и в самом деле не о чем больше толковать.

Эдвард взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

– Ты невероятна.

– Стараюсь, – ответила я.

Когда мы пообедали, я вернулась в свой кабинет и занялась оформлением документации. Многие поручали подобную работу секретарям, но я не хотела, чтобы этим занималась Джессика. Она производила впечатление человека, любящего сплетни, а я не желала, чтобы жизнь моих клиентов подвергалась огласке. Джессика отлично справлялась со своими обязанностями, просто я не собиралась подпускать ее к ведению картотеки.

– Доктор Изабелла, кое-кто хочет встретиться с вами, – сказала по интеркому секретарша. – Это мисс Каллен.

– Пригласи, Джесс, – ответила я, подумав, что Элис, вероятно, решила заскочить в гости в свой обеденный перерыв. Ее офис находился всего в нескольких кварталах, так что представьте мое удивление, когда в комнату вошла Розали. – О, привет, Роуз, как дела? – обняла я ее. – Присаживайся, – сказала я и села напротив.

Розали какое-то время пристально смотрела на меня, а затем опустила голову:

– Белла, твой брат встречается с кем-нибудь?

О Господи. Что, черт возьми, он натворил?

– Нет, Роуз, а что?

– Вчера вечером я видела его с какой-то девушкой. Казалось, что у них довольно близкие отношения, – вздохнула она. – Я даже не понимаю, почему это столь сильно не дает покоя. Просто он очень мне понравился, и я подумала, что, может быть, и я приглянулась ему. А потом заметила его с этой девицей и рассердилась. Понятия не имею почему, ведь мы даже не вместе, у нас и свидания-то не было. Белла, помоги мне, – тараторила она.

Я тихо усмехнулась.

– Розали, давай я кое-что расскажу о своем брате. Ну не знаю, мне нравится называть его типичным мужчиной. Он слишком самодоволен, чтобы признать, что ты очень ему понравилась, но это так. Эммет спрашивал у меня твой номер, но я отказала. Он должен быть мужиком и сам попросить. Во всяком случае, он поступает так, как считает нужным, а не так, как ему хотелось бы. Но, если честно, он намеревается позвонить тебе, – закончила я.

Розали с облегчением вздохнула.

– Он тебя заметил? – поинтересовалась я.

Девушка покачала головой:

– Нет, не думаю. Я увидела его за несколько минут до ухода и почувствовала, что собираюсь выцарапать глаза этой цыпочке.

– Ну, Роуз, могу дать тебе только один совет, но если ты прислушаешься, обещаю, мой брат будет с тобой дольше, чем кто-либо считал это возможным. Оставайся строгой, но все же настойчивой, – сказала я. – Держи его в узде, но и давай понять, что именно он главный в ваших отношениях, хотя на самом деле – ты. Эммету не нравится власть, он просто любит чувство необходимости. На самом деле он большой плюшевый мишка, – пообещала я.

Розали кивнула.

– Так ты собираешься дать ему мой ном… – она не успела закончить фразу, потому что в этот момент распахнулась дверь, и ворвался объект нашего разговора.

– Белла, я совершил такую глупость, – он схватил гитару и уселся на пол спиной к нам с Розали.

Вбежала Джессика:
– Мне очень жаль, Белла. Я говорила ему, что у тебя встреча, – сказала она, пристально глядя на Эммета.

Тот обернулся от стены, и его глаза расширились. Я страдальчески вздохнула.

– Прошу прощения, но мы с братом оставим вас на минутку? – спросила я Розали и Джессику. Обе кивнули.

Я подошла к парню и схватила за ухо. Он встал и последовал за мной, жалуясь, какую боль я причиняю его уху. Мы покинули кабинет, и я сильно ударила Эммета по руке.

– Ой-ей-ей, Белла. Боже, это так необходимо?

Я недоверчиво посмотрела на него:

– Ты издеваешься надо мной, Эммет?

Он пожал плечами.

Я погрозила ему пальцем.

– Ты, мой лопоухий братец, сейчас очень сильно задолжал мне. Хочешь знать, почему? Я расскажу тебе. Потому что ты – идиот, и прошлым вечером встречался с какой-то тёлкой. А теперь угадай, кто тебя с ней увидел! И я догадываюсь, что ты это знаешь, иначе тебя здесь не было бы. Последние десять минут я расхваливала тебя перед Розали. Так что, да, ты в большом долгу передо мной. И я дам тебе еще один шанс с ней, так что не облажайся, неудачник! – заявила я.

– Но, Белла...

– Вот только не надо мне «но, Белла». Никаких «но, Белла». Ты хочешь встречаться с Розали или нет?

– Хочу, – ответил Эммет.

– Вот тогда и не порть! – сказала я и повернула назад, к своему кабинету. Втолкнув брата, я с улыбкой вошла в комнату: – Джессика, выйдешь со мной на минуточку? – спросила я. – Этим двоим нужно поговорить.

Та кивнула и поспешно вышла.

Я замерла у двери, пытаясь услышать разговор, но через две минуты поняла, что стоять там совершенно незачем.

Розали

Выкинь его из головы, Розали. Только не волнуйся из-за этого. В любом случае он того не стоит. Он тебя не хочет, просто обыкновенный распутник. Но как Белла может быть настолько хорошей, а ее брат таким... Тьфу! Успокойся, успокойся. Не взрывайся, не лезь на стену.

Я продолжала уговаривать себя, что напрасно думала о нем. Это плохо, практически убийственно. Он просто был распутником, только и всего. Он пустышка и не заслуживает меня.

Именно это я и повторяла себе. И как раз по этой причине я и оказалась в офисе Беллы быстрее, чем сказала «Господи, помилуй».

Белла объяснила, каким был Эммет, но я все еще настроена скептически и не знала, могла ли полностью доверять ему. Меня это пугало, но сердце подсказывало, что я могла получить все. Я слишком остро реагировала.

Но в тот вечер, увидев Эммета с маленькой рыжеволосой ведьмой, я думала только об ее убийстве.

Я знала, что Белла сказала мне всю правду. Как кто-то настолько милый мог быть распутником? С его кристально голубыми глазами, черными волосами и ямочками на щеках – он был мечтой каждой девушки. И даже не говорите мне о его мышцах... Иисусе.

Белла минут десять рассказывала об Эммете, и я поверила ей, зная, что она говорила правду или же то, что я желала услышать. Хотелось бы думать, что это не так, или же верно и то, и другое.

А потом вошел он, просто ворвался. С момента знакомства с ним я знала, что он был особенным. Вот почему мы с Эмметом и ругались, напоминая старую супружескую пару.

– Если бы тебе хватило смелости спросить у меня номер телефона, сейчас мы здесь не оказались бы! – заявила я немного громче, чем подсказывал внутренний голос.

– А кто сказал, что я собирался просить? Ты могла бы просто дать его мне, – ответил Эммет гораздо спокойнее меня.

– Так роли теперь поменялись? – поинтересовалась я.

– Не знаю. Как понять, что ты настолько старомодна? – спросил он.

– ЧТО?! – закричала я.

Ладно, так я предпочитала, чтобы он сделал первый шаг? Да, но не потому, что была старомодной, а потому, что хотела уважения. Я не приверженец старых обычаев.

– Я тебя умоляю! Правда? Да какая разница, кто кого зовет на свидание? Об этом перестали волноваться еще в девяностых, – сказал Эммет.

Я пристально посмотрела на него.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Думаешь, девушки хотят приглашать парней? Черт, нет, мы вынуждены делать это потому, что нынче Бог не дал мужикам яиц даже для того, чтобы утопить кошку в реке!

Эммет закатил глаза.

– О, да ладно.

Я двинулась к нему, пристально глядя в глаза. Я собиралась чертовски поразить его. Проклятье, я удивляла сама себя, но мое тело полностью вышло из-под контроля.

Белла

Стало тихо, и я была крайне обеспокоена тем, что Розали, возможно, убила моего брата. Я тихонько открыла дверь и увидела целующуюся на полу парочку.

– Эй, алло! – закричала я.

Они оба подскочили.

– О, привет, Белл, – Эммет провел рукой по своим вьющимся волосам.

Розали села, краснея:

– Извини.

– О, нет, не волнуйтесь обо мне. Безусловно, занимайтесь чем угодно, но, может, где-нибудь за пределами моего кабинета? – любезно спросила я.

Эммет, улыбаясь, встал и обнял меня.

– Пока, сестренка, – сказал он и потянул Розали. Та помахала мне и добровольно последовала за ним.

Я рассмеялась и покачала головой. Эти двое определенно созданы друг для друга.

Сев за стол, я открыла электронную почту и очистила почтовый ящик, раз от чертовой скуки совсем не было житья.

Закрыв электронку, я откинулась на спинку кресла и на мгновение зажмурилась.

Открыв глаза, я подошла к окну и посмотрела на город.

Переехав в Луизиану на первом курсе, я не ожидала, что задержусь, просто собиралась получить здесь степень и перейти к большим и лучшим делам. Но что-то в этом месте заставило меня остаться. Назовите это чем угодно: судьбой, божественным вмешательством или просто удачей, но я поняла, что должна быть в Луизиане.

Знаю, что я не селянка, неистовая каджунка или кто-либо еще, но близка к этому настолько, насколько возможно для северянки. И мне дарован чертовски потрясающий парень с болотистой реки – типичный мужчина с южным обаянием.

Я выросла там, где самым большим фестивалем был ежегодный школьный карнавал на Хэллоуин. Луизиана же могла предложить намного больше. Один Марди гра приравнивался к сотням школьных праздников. И я чертовски любила Марди Гра. (Вторник перед Пепельной средой и началом католического Великого поста. Праздник, который знаменует собой окончание семи «жирных дней», аналог русской Всеядной недели – п/п)

Мне очень нравилось, что люди здесь, даже не зная тебя, принимали как члена семьи. Это было то самое южное гостеприимство, о котором вы слышите, но в действительности не верите в его наличие. Но оно реально существует.

Но более того, у меня здесь появилось то, чего никогда по-настоящему не было: семья. Да, Чарли с Эмметом были великолепными воспитателями, но жить с двумя мужчинами и оставаться девушкой – может быть весьма непросто. У меня не было примера матери, как у других девочек.

Люди говорят: где бы вы ни жили, никогда не сможете почувствовать себя по-настоящему дома, пока не вложите в это сердце и душу. И я не ощущала этого, пока не переехала сюда. Дом – это не стоящее на холме большое строение с белыми колоннами, зелеными ставнями, окруженное верандой. Это место, где можно быть самим собой и не сомневаться, что существует целая система поддержки, которая без всяких условий дарит тебе свою любовь.

В кабинете раздался телефонный звонок, оторвав меня от внутреннего монолога. Я подошла к аппарату и подняла трубку.

– Изабелла Свон, – ответила я и оперлась на стол.

– Белла. Это Алек.

– О, привет, Алек. Чем могу помочь, сэр? – спросила я, предполагая, что нужна ему по делу, над которым он работал.

– Ну, вообще-то у меня есть кое-какой интересный компромат на не-столь- замечательную бывшую жену, – поведал он.

Тогда почему он звонит мне?

– Хорошо, но почему ты звонишь из-за этого мне?

– У меня не получается дозвониться до Эдварда, но он велел связаться с тобой, если не смогу найти его, – объяснил Алек.

Эдвард сказал ему контактировать со мной? Это сюрприз. Я не знала почти ничего, кроме того, что он боролся за полную опеку. Когда он сказал Алеку со мной связаться?

– Что-нибудь не так, Белла? – спросил Алек.

– Да, я просто... Когда Эдвард сказал тебе связаться со мной?

– Вчера вечером, когда я спросил, кому мне звонить в случае, если не смогу войти с ним в контакт.

Я улыбнулась. Мне и в голову не могло прийти, что Эдвард так мне доверяет.

– Ну, Алек, и что за сплетни? – поинтересовалась я с неким вновь обретенным энтузиазмом, взяв ручку и бумагу.

– Похоже, что принцесса – источник преступных неприятностей, – сказал Алек.

Я снова выпрямилась, присев на краешек стола.

– Что она сделала? – спросил я.

– Давай просто скажем, что она была распространителем нелегальных товаров и услуг.

– Что ты имеешь в виду, Алек? – решила уточнить я.

– Изабелла, думаю, ты точно знаешь, о чем я.

Эдвард

Я менял свечи зажигания в старом «бьюике», когда вошла Белла. Глянув на часы на стене, я увидел, что было всего два часа. Обычно она заканчивала работу не раньше половины пятого.

Я распрямился и прислонился к машине.

– Уже соскучилась, красавица? – задиристо спросил я.

– Вас, мистер Каллен, очень тяжело найти, – сказала она с понимающей улыбкой.

Это было чертовски жутко. Что, черт возьми, она узнала, чего не знал я?

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался я.

– Кто? Я? Ничего такого. Просто узнала кое-что, способное чуть-чуть тебе помочь.

– И что же это, детка?

Она посмотрела на меня со зловещей улыбкой. Вот гадство. Это дерьмо пугало.

– Кажется, твоя бывшая жена по уши вляпалась в... бизнес.

О чем она говорит? Я лишь уставился на нее, приподняв брови. Белла хихикнула и ринулась прочь. Я побежал за ней и обнял ее со спины.

– О чем ты говоришь?

– Похоже, что в прошлом году у Тани возникли небольшие проблемы в Нью-Йорке. Угадай почему!

– Не знаю, переход улицы в неположенном месте? – пошутил я.

Белла с ослепительной улыбкой молча смотрела на меня.

– Вот дерьмо! Серьезно?

Белла кивнула.

– И в прошлом месяце на работе она завалила тест на наркотики. Ее уволили быстрее, чем ты смог бы сказать «золотоискатель».

– И как она еще смеет судиться за опеку? – спросил я.

Белла пожала плечами:

– Наверное, переспала с кем-нибудь. Понятия не имею, но предполагаю, что тебе, возможно, даже не придется идти в суд.

– Почему?

– Потому что я знаю, как заставить ее отказаться от этого дела.

– Хорошо, и как ты это сделаешь? – поинтересовался я.

– Просто ударишь ее в самое больное место.

– О чем ты говоришь, Бэй? – Белла чертовски озадачила меня. Но ради Лэни я готов сделать все, что потребуется.

Разгадка в тишине

Остаток дня Белла бродила по гаражу, разговаривая по телефону и отправляя электронную почту. Я не знал, что эта девушка замышляла, но, черт, у нее были связи. Это можно сказать по тем переговорам. На ее лице застыло решительное выражение, и это было чертовски сексуально.

Около трех ребята вернулись с позднего обеда, на который ушли в половине второго.

– Что за цыпочка? – спросил один из них, Сет – славный парень двадцати одного года. У него был четырехлетний сын по имени Уилл, которых родился у них с подругой еще в старших классах школы. Примерно в то же время Сет и начал работать здесь, пытаясь вырастить ребенка и достаточно хорошо окончить школу, чтобы продолжить образование. Весной он заканчивал колледж государственного университета Николса.

– Подруга, – сказал я, устанавливая на место заменённую шину.

– Хороша. Она знает, что у тебя есть Чарлси, верно?

Я кивнул:

– С первого дня нашего знакомства.

Сет называл Лэни «Чарлси» с самого ее рождения. Он заявил, что не смог придумать хорошего прозвища для «Лэни», так что сделал это для «Шарлотт». Я не возражал, да и Лэни тоже. Сет был одним из ее любимых парней здесь. Он даже научил Уилла называть малышку «Чарлси», когда тот приходил с отцом на работу, а моя дочь бывала здесь.

– Прекрасно. Воспользовался малюткой, чтобы подцепить эту цыпочку. Я раскусил тебя, братан, просёк это.

Я закатил глаза:

– Ты уберешься отсюда и займешься проклятой работой, а? Черт, за что я плачу тебе, мужик?

Сет расхохотался и ушел заниматься автомобилем, в котором необходимо сменить масло.

Белла подошла ко мне, все еще печатая что-то в своем смартфоне.

– Как продвигается коварный план, красавица?

Она пожала плечами:

– Ты подразумеваешь, что все пляшут под мою дудку, или тебя интересует, сработает ли это?

– Как насчет и того, и другого?

– Ну что ж, это будет абсолютно феноменально, – радостно сказала она.

Я повернулся и посмотрел на нее.

– Не пойму: издеваешься ты или нет, – признался я.

– О, милый, никакой издёвки. Она будет повержена в прах.

– Женщина, ты опасна, – заявил я.

Она лишь улыбнулась.

– Я становлюсь защитницей, когда дело касается детей, независимо от того, чьи они. А уж тем более, когда переживаю за этих людей. Таня спуталась с плохой компанией и сама выбрала свой путь. Назови это судьбой или кармой, или как-нибудь еще, но ей не сойдет с рук то, как она поступила с тобой и Лэн, – тихо сказала Белла, глядя на меня.

Я поцеловал ее и уже собирался отодвинуться и сказать ей что-то, когда позади нас раздались громкий свист и хлопки. Я оторвался от Беллы и увидел своего брата и Сета, одобрительно улюлюкающих. Я отослал их щелчком пальцев, и, закатив глаза, снова повернулся к Белле.

– Прости этих детишек, – извинился я.

Белла рассмеялась.

– Все нормально, – ответила она и прислонилась к машине, над которой я работал.

– Так когда ты собираешься рассказать мне свой генеральный план? – спросил я.

Белла улыбнулась.

– Узнаешь, когда он сработает. Это все, что я собираюсь сказать, – она посмотрела на часы. – Мне пора, – она обняла меня, сказала, что мы увидимся вечером и поцеловала.

– Хорошо, детка, – я ответил на ее поцелуй, – будь осторожна по дороге домой.

– Да, сэр, – поскучнев, ответила Белла.

Я подмигнул ей и, увидев, что она села в свою машину, занялся делами.

Вечером, закончив работу, я поехал к родителям за Лэни. Как и в другие дни, она спала в эркере. Я вошел в дом и отправился на поиски мамы.

– Привет, любовь моя. Как прошел твой день?

– Хорошо, Лэни так беспрестанно и болтала? – спросил я.

Мама молча посмотрела на меня. Я усмехнулся.

– Многовато, а? – поинтересовался я.

Она кивнула:

– Потребовалось слегка приспособиться, но вскоре я привыкла к этому. Конечно, ей о многом хочется поговорить.

Я кивнул.

– Ну, пойду заберу ее. Увидимся позже, ма, – сказал я и обнял ее.

– Хорошо, дорогой, до завтра, – ответила она и вернулась к чтению книги.

Я поднял Лэни и уложил ее на сиденье грузовика. Она все еще спала, когда мы вернулись домой, так что я оставил ее на диване и пошел на кухню, чтобы приготовить ужин. Пять минут спустя Лэни встала и похлопала меня по ноге.

– Что хочешь, Лэн, дорогая? – спросил я.

– Я не могу забваться (забраться – п/п) на стул, – тихо сказала она, протирая глаза.

Я поднял ее и усадил на один из барных стульев, а затем вернулся к ужину. Лэн странно притихла, так что я обернулся и увидел, что она рисует. Молчание было привычным, но в то же время почти горьковато-сладким. Мне нравилась бесконечная болтовня... Сейчас я это понимал. Мне и тогда не нравилось ее безмолвие, очень не нравилось.

– Папочка? – Вот так гораздо лучше.

– Хмм?

– Как сказать по буквам «Шавитт» (Шарлотт)? – спросила Лэни.

Я произнес ее второе имя, останавливаясь после каждой буквы, пока она не говорила мне называть следующую.

Минут через десять раздался стук в дверь. Я уменьшил огонь на плите и пошел открывать.

Белла стояла уже в гораздо более удобной одежде, чем раньше. Я впустил девушку и поцеловал.

– Привет тебе.

– Привет, – ответив и взяв меня за руку, она отправилась на кухню.

Я подошел к холодильнику и вытащил цыпленка, чтобы сделать из него фарш для гамбургеров. Заглянув в гостиную, куда перешла Лэни, я увидел Беллу, которая расчесывала пальцами волосы малышки и заглядывала той через плечо, наблюдая за ее рисованием. Я заметил, что они разговаривают, но не слышал о чем, видел только, что Белла кивала и смеялась.

Через несколько минут пришла Лэни.

– Мне это не нвавится, (не нравится – п/п) папочка, – сказала она, когда Белла усадила ее за стол рядом со мной.

– О чем ты говоришь, Лэн, дорогая? Это гамбургер, ты всегда ешь его, когда я готовлю.

– Не нвавятся они, – сказала она и для пущего эффекта кивнула.

Я вздохнул.

– Тогда чего же ты хочешь... уважаемая? – спросил я.

Белла хихикнула.

– Яйцо и вис! (рис – п/п) – воскликнула дочь.

– Куколка, если ты будешь есть больше яиц или курятины, то закудахчешь.

– Яйцо и вис!

– Ладно, ладно. Успокойся, малютка.

Лэни улыбнулась:

– Папочка, знаешь что?

– Хмм?

– Бевва (Белла – п/п) сказава (сказала – п/п), что возьмет меня в магазин.

Я внимательно вслушивался. Ей всего три, а ее акцент уже хуже моего. Объедините это с постоянным неправильным произношением букв «Р» и «Л», и у вас катастрофа с пониманием.

– Звучит забавно, – сказал я и улыбнулся Белле. – Уверен, вам обоим будет весело.

– Ты идешь, – заявила Лэни.

– Что?

– Она сказала, что ты пойдешь с нами в магазин, любимый. А ты о чем подумал? – спросила меня Белла.

– Я иду?

Девочки кивнули.

– Ну, тогда ладно, – ответил я и выключил плиту. Я знал, что не стоило спорить с этой парочкой. – Хорошо, ужин готов.

Белла помогла Лэни спуститься из-за стойки, проводила ее в столовую, а потом вернулась и помогла мне накрыть на стол.

– Тебе известно, что ты милый? – поинтересовалась Белла.

– Я милый? – переспросил я.

– Такой очаровательный, – ответила она, быстро поцеловала меня в губы и отнесла маленькой привереде яичницу с рисом. Я все еще не мог поверить, что дочери не нравились гамбургеры. Я-то думал, что она любила их. Это говорило о том, что она будет еще более избалованной, гораздо больше.

Я вошел в столовую с нашими тарелками. В отличие от обыкновения, не было тишины. Мне это понравилось. Белла разговаривала и смеялась с Лэни, что заставляло меня любить эту женщину еще больше. Наконец-то я примирился с этим: я влюблен в Беллу и готов в этом признаться.

– Папа, мы можем зажечь огонь? – спросила малышка.

– Сегодня?

Она кивнула.

– Ну, наверное, да. Подожди в гостиной, я выйду через минутку.

Лэни улыбнулась, спрыгнула со своего места и побежала в комнату. Мы с Беллой помыли посуду и поставили ее на сушилку, а затем отправились наружу к кострищу.

– Ничего себе. Я никогда не замечала, что твой дом похож на тебя, – призналась Белла, оглядывая мини-дворик, который мы сделали между двумя частями дома. – Это красиво, – заметила она.

– Спасибо. Это мамина идея, – объяснил я и повел ее к кострищу. – Вернись, Лэн, дорогая, – я наклонился и прошептал Белле на ухо: – Приглядись к ней, она пироманьячка и, когда вырастет, станет поджигательницей.

Та хихикнула и ударила меня в живот.

Я зажег листья и сел рядом с Беллой. Лэни улеглась перед нами и смотрела на огонь.

– Ты бы купил ей щенка, – сказала Белла.

Я застонал:

– Она тоже с тобой об этом разговаривала?

– Она просила тебя? – уточнила Белла.

Я кивнул.

– Да, она сказала, что хочет его на свой день рождения, но я знаю Лэни. Она захочет большого щенка. А я не уверен, достаточно ли она подросла для собаки такого размера, – объяснил я.

– Ой, но большие щеночки – это маленькие ангелочки.

Я фыркнул:

– Да, расскажи это тому, чей диван и три пары обуви уничтожены собакой.

Белла закатила глаза:

– Подари ирландского волкодава.

– Как ты узнала, что я собираюсь приобрести именно его?

– Потому что, Эдвард, посмотри на нее, – сказала Белла и указала на Лэни, по-прежнему наблюдающую за огнем. – Как ты можешь отказать такой милашке?

– И насколько велики эти собаки? – поинтересовался я.

– Не то, чтобы большие... По сравнению с другими... Возможно, – сказала она и невинно улыбнулась.

Честно говоря, я точно знал, насколько велика может быть такая собака. Эти оболтусы были чертовски огромными. Не знаю, хотел ли я, чтобы с Лэни был настолько большой пёс, ведь она еще такая юная.

Я приподнял брови.

– Так ирландского волкодава хочет Лэни или же это Белла? – спросил я.

– Обе. И именно из-за этого ты не сможешь отказать.

Я вздохнул.

– Вздох поражения? – спросила Белла.

Я кивнул:

– К сожалению.

Заметив, что дыхание Лэни стало размеренным, я понял, что она уснула, встал, помог подняться Белле, а затем взял дочь и отнес в ее комнату. Мы с Беллой миновали мою спальню и вышли на балкон, которым я едва ли когда-либо пользовался. Я сел в один из шезлонгов, а Белла устроилась у меня между ног.

– Какой приятный вечер, – прокомментировала она. – Такой безмятежный, и я на самом деле вижу звезды.

– В Батон-Руж нет звезд, детка?

Она покачала головой.

– Вообще-то нет. Во всяком случае, я их не вижу, – ответила Белла, продолжая смотреть на небо.

Зашелестела листва на деревьях, и девушка немного напряглась. Я усмехнулся.

– Что, боишься ругару? (В каджунском фольклоре монстр с телом человека и головой волка или собаки, похожий на легенды об оборотнях. Этим монстром обычно пугали непослушных детей – п/п – поинтересовался я.

– Чего-чего? – переспросила Белла.

– Ты так долго живешь в Луизиане и все еще не знаешь, кто такой ругару? – удивился я.

Она покачала головой.

– Не волнуйся, Бэй. Это всего лишь разновидность каджунского бугимена (Призрак, своеобразное пугало, которым обычно пугали непослушных детей – п/п). Он не существует.

Белла расслабилась.

– И тем не менее. Я хочу знать.

– Ну, лично я никогда его не видел, но предполагается, что это какая-то комбинация оборотня-вампира-человека.

– Как так? – спросила Белла.

– Волчья голова, человеческое тело, пьет кровь. Ничего правдивого в этом нет. Пожалуйста, не забивай свою прелестную маленькую головку такими глупостями. Я просто пошутил, – сказал я.

– Да, но слишком поздно. Я слегка напугана, – сказала она.

– Почувствуешь себя лучше, если останешься у меня на ночь? – спросил я.

Белла посмотрела на меня.

– Ты уверен? В прошлый раз была чистая случайность. Лэни здесь, и я не знаю, насколько хороша эта идея, – призналась она.

Я нежно поцеловал ее в шею.

– Да, уверен. Черт, я даже посплю на полу, но уже поздно. И могу сказать, что сейчас ты встревожена. Белла, просто оставайся, – уговаривал я ее.

Она кивнула и поцеловала меня.

– Предполагаю, о том, чтобы поспать здесь, на свежем воздухе, не может быть и речи, – сказал я и хохотнул.

Белла кивнула и выскочила из кресла, втягивая меня внутрь. Я взглянул на часы, которые показывали всего лишь половину восьмого. Белла осматривала мою спальню, и тогда я осознал, что она впервые в моей комнате. В ней не было ничего особенного: коричневатые стены, кровать, туалетный столик и шкаф.

Белла подошла к постели и села. Я устроился рядом с ней.

– Нужно ли мне запереть эту дверь? – спросил я.

– Да, – громко и быстро ответила она.

Я засмеялся и подошел к двери, заблокировав ее. Входные двери всегда запирались сразу же, как только закрывались. С рождением Лэни я не хотел рисковать, независимо от того, дома я был или нет. Я вернулся к кровати и лег. Белла наклонилась, положила левую руку мне на грудь, а голову на руку. Ее правая рука запуталась в моих волосах.

– Что это с тобой, Лэни и моими волосами? – спросил я.

– Ты о чем?

– Лэни всегда играет с моими волосами. Когда она здесь, обе ее ладошки или ступни в моей шевелюре, и ты тоже всегда играешь с прядями. Я просто хочу понять, что это за всеобщая одержимость.

Белла рассмеялась.

– У тебя просто очень хорошие волосы, – сказала она и поскребла мою голову ногтями.

Я закрыл глаза и просто размышлял какое-то время, пока Белла играла с моей прической. Мы оба оставались в таком положении, казалось, весьма и весьма долго.

– Эдвард?

– Хмм?

– Можно я скажу тебе что-то совершенно безумное? – спросила Белла.

– Ты – психолог, так что должна понять, почему это немного пугает меня, – ухмыльнулся я.

Она дернула меня за вихор:

– Я серьезно.

Я открыл глаза:

– Я тоже.

– Прекрасно, тогда я не скажу тебе, что мой брат встречается с твоей сестрой. Кого это вообще заботит? Согласие в семье не то, что важно в любом случае... – я отодвинул Беллу.

– Ого, ничего себе, подожди. Твой брат и моя сестра вместе? Как пара? – спросил я.

– Ну, технически, это не совсем официально, но, как мне кажется, они созданы друг для друга.

– Так вот почему вы с Розали так странно переглядывались вчера, когда моя мама спросила ее о друге? – поинтересовался я.

– Совершенно верно, – она утвердительно кивнула. Белла легла на живот рядом со мной. Наши головы были повернуты друг к другу на расстоянии всего в несколько сантиметров.

– Эдвард?

– Да, Белла?

– Можно спросить такое, что может чуть-чуть рассердить тебя?

Из-за какого это вопроса я мог бы разозлиться на нее?

– Ладно.

– Почему ты женился на Тане? – немного напрягшись, спросила она.

Я громко расхохотался.

– Детка, это вовсе не злит меня, а заставляет задаваться вопросом: неужели я был пьян с двадцати до двадцати пяти лет, – ответил я.

– Серьезно, Эдвард, – сказала она уже более спокойно.

– Ну, я хотел, осчастливить маму, остепениться и создать семью. Я желал того же, что было и у моих родителей. Полагаю, что никогда не был влюблен в нее и, возможно, так никогда по-настоящему и не пойму, как, черт возьми, меня угораздило что-то изначально в ней увидеть, но я благодарен ей. Она подарила мне Лэни – одно из самого лучшего, что когда-либо случалось со мной, – закончил я.

– Одно из самого лучшего? – Белла отклонилась. – А что еще происходило с тобой?

– Открытие гаража, «У Хаймела», в котором ты можешь поесть рыбу по четвергам, – это, безусловно, благо, – сказал я, и Белла рассмеялась. – Но, знаешь, есть еще кое-что, делающее меня невероятно счастливым. Кто-то, вызывающий у меня улыбку, каждый раз, когда я думаю о нем.

Белла посмотрела мне прямо в глаза.

– И кто это?

Мгновение я обдумывал возможность поиграться с ней и сказать, что она не знает ее, но это испортило бы момент. Поэтому, в виде исключения, я не стал шутить. Хоть раз в жизни я собирался быть серьезным. Наконец-то я нашел человека, которого полюбил, кого мог представить рядом со мной остальную часть моей жизни. И этим человеком была Белла.

Я снова посмотрел на нее, улыбнулся и прошептал: – Ты, любимая, ты.

Белла улыбнулась и опустила взгляд, а потом снова посмотрела на меня со слезами на глазах.

– Что ты сказал, Каллен?

– Думаю, ты поняла, что я сказал.

– Докажи это. Скажи мне. Честно. Просто скажи мне правду, – заявила она.

– Я люблю тебя, Белла. Больше, чем мог себе представить всего лишь после двух месяцев знакомства. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Эдвард. Очень-очень-очень, – сказала Белла и поцеловала меня.

Мы оторвались друг от друга, немного задыхаясь.

– Технически мы встречаемся только месяц, – уточнила она.

– А знаем друг друга – два.

– Да, но… – Я прервал ее.

– Белла?

– Что?

– Можешь ли ты просто заткнуться? – спросил я.

– С одним условием, – ответила она.

– Каким? – поинтересовался я.

– Признай, что я права, – нараспев сказала она.

– Ты смешная женщина, – заявил я и уставился в потолок.

Белла заглянула мне в лицо.

– Но ты же любишь меня.

Я кивнул:

– Да. Я люблю тебя.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit