Название: Развилка
Жанр: Supernatural
Рейтинг: Т
Пейринг: Белла/Эдвард
Бета: +
Саммари: Жизнь Беллы приняла неожиданный поворот после травматического опыта. Атака Джеймса повлияла сильнее, чем казалось ранее. Под влиянием этого, она вынуждена покинуть общество ради безопасности окружающих. Как она справится?


Перевод

---

Непройденный путь - Роберт Фрост

В жёлтом лесу разошлись две дороги.
Пойду по одной. Только что за тревога?
Стою одиноко и долго смотрю
Вон вижу, в подлесок свернула, к ручью.
Какою дорогой я все же пойду?

Смотрю на другую: чиста и открыта,
Быть может, мечта здесь не будет разбита?
Травою покрыта и жаждет листвы.
Идущего здесь не царапнут кусты.
Лесная тропа не диктует вердикты,
Лишь жёлтым ковром нарядно укрыта.

Но обе дороги тем утром солгали:
Не видно следов, знать не будет печали.
Оставив другую на следующий день,
Пошёл я по той, где заманчива тень.
Сомнения всё же меня задевали.
Быть может, вернусь? Только это - едва ли…

Мне следует всё рассказать вам, вздыхая,
Дороги веками нам путь разрывают.
В осеннем лесу разошлись две дороги.
Я выбрал одну. От того и тревога.
Мы сами порою об этом не знаем:
С дорогой различия мы выбираем.

Перевод Татьяна Дюльгер

Затуманенным взглядом я поприветствовала очередной день, ну, скорее, раннее утро, ведь солнце встало еще не полностью. Комната, когда-то шикарная и красивая, теперь была совершенно иной - пустой и заброшенной. Золотой ковер полинял до пыльного цвета красного золота, лоск давно исчез. Ранее сверкающие окна теперь стали грязными и мутными, обычно зеленый лес безжизненным и голым.

Но опять же, может, дело было лишь во мне.

Возможно, мое настроение отражалось на окружении. Это казалось вероятнее, чем то, что что-то изменилось за время, проведенное мной здесь. Как долго это было? Вначале я могла разделять дни. Но время шло, и они все смешались в один, пока я сидела окутанная тоской и унынием.

Лишь одно было точно. Даже с моим зрением, усиливающимся ежеминутно, каждое утро мир становился темнее, чем вчера, и я падала все глубже в бездну отчаяния.

Конечно, это было самое дождливое место, которое я знала. Облака и приглушенный свет неизбежно сопровождали данный факт. Тогда почему я так поражалась этому каждое утро? Ответа не знала, но пасмурная погода за окном всегда отражала мои эмоции. Возможно, это было от ощущения бесконечной изоляции.

Ради безопасности я отделилась от ближайших жителей - совершенно человеческих жителей - хотя это и не была единственная причина моего одиночества. Я не была уверена, что я, но знала, что не человек и не вампир, однако становилась ближе к последнему с каждым днем. Изменения во мне пугали, не смотря на то, что я прекрасно осознавала, что происходило. Теряла все больше и больше контроль, инстинкты преображались, понимала, какую опасность стала представлять. С камнем на сердце я отправилась в добровольное изгнание, зная, что никогда не вернусь.

Я не помнила ничего, кроме этого дурацкого городишки. Да и большинство этих воспоминаний ослабевало, превращаясь в серо-зеленую дымку. Я даже не помнила его названия. Казалось, это как-то связано с развилкой? В желтом лесу? Нет, это должно быть что-то из прочитанного мной, когда была моложе… наверное?

Я знала, что у меня была жизнь до этого большого белого дома - моей тюрьмы. Семья, друзья… любовь. Была уверена, что жила спокойно, однообразно, возможно, даже скучно. Какими бы поблекшими не были воспоминания, я почти могла разглядеть женщину с темными волосами, предположительно моя мать, и мускулистого мужчину, намного моложе ее. Он не мог быть моим отцом, ведь был старше меня едва ли на десяток лет. Другой мужчина, известный мне как Чарли, был мой отец, все они преследовали меня в воспоминаниях, единственных более или менее ясных перед глазами разума. Вокруг мамы и того парня все было коричневым и сухим. Они жили в пустыне?

Я задавалась вопросом, жила ли где-нибудь, где тепло и сухо. Казалось, что да. Будто это было правильным, но опять же я не могла быть уверена. Вдобавок ко всему, не позволю себе верить, что мое существование было таким мрачным, а этот пустой, безжизненный особняк - моим единственным домом, и комната с покрытыми тканью стенами (для акустики) - все, что у меня было. Все вокруг было таким же пустым, как и я, хотя не таким потрепанным и изнуренным.

Лежа на черном кожаном диване, на котором все еще чувствовался самый важный аромат, известный человечеству - смесь меда, сирени и солнца, — я глубоко вдохнула и вытянула руки над головой, растягивая спину. Это не было мне нужно уже некоторое время, но я все равно придерживалась рутины. Так же как лежать на диване с закрытыми глазами. Я едва ли спала, и если удавалось, то было везением проспать больше часа. Не знала, чем еще заниматься ночью, кроме как пытаться вспомнить все возможное: самые болезненные времена моей жизни, практически физические напоминания.

Боль в зияющей в груди дыре, оставшаяся в его отсутствие, не считая меня - была такой же постоянной, как и облака. Она раздирала меня, от чего я желала оцепенения, но удача не была на моей стороне. Вместо этого я жила одна в заброшенном, пустом доме, таком же мертвым внутри, как и я. Тут было лишь эхо той жизни, которая велась, и намек на жизнь, которой никогда не будет. Он забрал все одним словом из трех букв - нет. Единственный полученный мной ответ, когда я спросила, хотели ли меня.

Хотя я больше и не видела его ясно, он все так же оставался моим всем. Из того, что помнилось, у него был странный оттенок волос, которые никак не хотели укладываться. Но какой оттенок я не могла воскресить в памяти. Иссиня-черный? Пшеничный? Красно-коричневый? Были ли они длинные? Короткие? Что-то среднее?

Глаза у него были красивые и завораживающие, особенного цвета, отличающегося от большинства его вида. И снова, цвет я не могла представить. Хотя и знала, что он значит что-то важное. Что-то о сделанном выборе, важном выборе.

В конце концов, это не имело значения, ничего не имело. Воспоминания не вернут его.

В какой-то момент, до того, как пришла сюда, я обнаружила способ, как вызывать что-то вроде призрака-двойника, дымчатый образ, играющий перед глазами и насмехающийся над слухом. Это были одни из самых четких воспоминаний, за исключением того, как бродила по лесу в поисках чего-то, когда надежда покидала тело и еще нескольких менее болезненных, но даже они были расплывчаты, подернуты дымкой, расплывающейся по краям.

Это было до того, как перемены стали заметны, когда я пыталась сохранить подобие жизни. Единственный способ держать себя в руках. Я обнаружила, что с помощью угрожающего жизни идиотизма помнила его лучше, будто он был рядом, все еще заботился обо мне.

Он вообще когда-либо заботился?

Я отвернулась от этой мысли. Негативные чувства мне сейчас не помогут. Вместо этого сосредоточилась на том, что могла вспомнить.

Когда я делала что-то, что представляло опасность для моей хрупкой человеческой жизни, то появлялся он, чтобы предупредить меня, удержать от чего-то рискованного. Это никогда не срабатывало, я не останавливалась. Нет, это не правда. Я не могла остановиться. Если бы перестала, то потеряла бы единственное, что связывало меня с ним. С каждым разом я становилась все более и более отчаянной. Осознала, что он не показывался, если деятельность становилась банальной и адреналин проходил.

Я не могла заставить даже воображаемую версию его угодить моим прихотям.

Так что я стала более безрассудной, дошло даже до того, что зависала с первым “монстром”, попавшимся на пути, хотя тогда никто из нас не был в курсе его грядущего перевоплощения. Мой лучший друг, один из немногих, кого я помнила, не только позволил эти опасные игры, но даже присоединился. Может, он думал, что если будет там, то сможет спасти меня от самой себя. А может, он был таким же адреналиновым наркошей, какой стала я. Так или иначе, Джейкоб был рядом тогда и, вне всякого понимания, оставался рядом и сейчас.

Но кто же знал, что не опасные развлечения с ним поставят под угрозу мою жизнь, а что-то произошедшее много месяцев назад. Я едва помнила комнату с зеркалами и кроваво-красные глаза. В основном преобладали отголоски боли и страха.

Комната пронеслась перед глазами, когда я рассекла воздух и врезалась в огромное зеркало, свалившись кучей на полу. Быстрее, чем могло быть возможно, неописуемый красноглазый мужчина появился перед глазами. Наступил на ногу, сломав ее в процессе, пробормотал что-то нечленораздельное, но ужасающее меня в воспоминании, так что, должно быть, я услышала. Не боялась за себя, но за кого-то явно очень дорогого, значащего весь мир для меня.

— Нет! — кричала я. — Нет… Не надо, — о чем просила, понятия не имела.

Рука дотронулась до головы, которую пронзила жгучая боль. Она была в чем-то мокром и липком. Поднеся руку к глазам, я увидела, что липкое вещество было красным. Запах меди вторгся в разум.

Горло горело от запаха из памяти, аромата от которого раньше тошнило, теперь же соблазнявшего основную часть меня.

Страх пронзил меня. Атакующий монстр не сможет контролировать себя с таким количеством крови.

Остаток видения расплывчат: лишь страх и шатен, кусающий меня.

Я посмотрела на руку, шрам все еще заметен, хотя ранее розовый оттенок кожи исчез - я стала практически такой же бледной, как мужчина в воспоминании.

Я уверена, что потеряла сознание в момент, когда зубы пронзили плоть, потому что ничего особенного не помнила, лишь множество кричащих голосов и забавного цвета глаза, горящие решительностью.

Лишь спустя месяцы - почти год - последствия того дня дали о себе знать. Изображения небольшого гаража из скрепленных пластмассовых щитов заполнили сознание. Хотя и не такие ясные, как следовало бы. Я видела Джейкоба сидящего перед Фольксвагеном, стоявшим за спиной, его слишком большая фигура затмевала компактную машинку на заднем плане.

После десерта у Билли мы сбежали из переполненного дома и наслаждались компанией друг друга.

— Так почему твой кровосос убил Джеймса? — вдруг спросил он, практически ни с того ни с сего.

— Джеймс пытался убить меня, это было что-то вроде игры для него. Он проиграл. Помнишь, прошлой весной я была в больнице в Фениксе?

Джейкоб со свистом втянул воздух.

— Он подобрался так близко?

— Он подобрался очень, очень близко. — Я потерла шрам. Джейкоб заметил, потому что взял меня за двигавшуюся руку.

— Что это? — он поменял руки, изучая правую. — Это твой чудной шрам, холодный который, — он пригляделся свежим взглядом и ахнул.

— Да. Это то, что думаешь, — сказала я. — Джеймс укусил меня.

Его глаза чуть не вылезли из орбит, а красно-коричневое лицо приобрело странный землистый оттенок. Он выглядел так, будто его сейчас стошнит.

— Но если он укусил тебя…? Разве ты не должна…? — сдавленно проговорил он.

Я объяснила, что произошло и как он спас меня.

Сказать, что Джейк среагировал плохо, будет приуменьшением, он едва сдерживался. Но смог… ради меня. Через пару дней мы гуляли на пляже, держась как всегда за руки. Джейк рассказывал новости про вампиршу, охотившуюся на меня - я не могла вспомнить больше ее имя.

— Мы снова гнались за рыжей кровопийцей до океана, — он остановился и сжал мою руку. — Она продолжает попытки пересечь наши границы.

Я ненавидела слышать, что он и другие ставили жизни под угрозу, чтобы обезопасить меня.

— Я клянусь, — пообещал он убежденно. Приподнял пальцем мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. В его глазах была лишь уверенность. — Она и близко к тебе не подойдет.

Я сглотнула. Хотя вина и съедала изнутри, но ничего не сказала. А как, если они были спасителями, к которым я прижималась, качаясь на просторах океана? Без них меня бы уже что-нибудь прикончило гораздо раньше, в этом сомнений не было.

— Ты не представляешь, насколько я благодарна, — я вяло улыбнулась и положила руку ему на плечо. — Не знаю, где бы была без тебя… правда.

Он засмеялся.

— Сидела бы дома и пялилась в окно.

Я сомневалась, что он понимал, насколько был прав. Это было моей жизнью до мотоциклов и Джейка. Зато теперь у меня было что-то похожее на нормальность.

— Ты говорил с Чарли? — поинтересовалась я, пытаясь последовать его попытке пошутить.

— Неа, ты просто предсказуема, — продолжил он сквозь смех. Я даже ожидала, что он упадет на землю.

Я замахнулась, чтобы шлепнуть его по руке, но он схватил меня за запястье и притянул к себе.

— Не-не-не. Не хочешь же навредить себе? Это… — он посмотрел на руку. — Что за… — смех стих, и он напрягся. Резкая перемена насторожила меня.

Она здесь? Все-таки нашла меня? С единственным защитником, а он был новым волком, жизнь Джейкоба тоже оказалась в опасности. Я пожертвую собой, если будет необходимо.

— Что такое? — спросила я, голос дрожал вместе с телом. — Что происходит?

Глубоко вдохнув через нос, он выдохнул через рот.

— Белла, — произнес он, растягивая имя. — Ты замечала что-нибудь странное в рубце?

Его вопрос застал врасплох.

— Странное? В шраме? — я пыталась освободить руку, чтобы взглянуть. Он был таким же утром. Я не изучала его тщательно, но он был небольшим и в форме месяца, слегка прохладнее остальной кожи. — Нет, — я снова дернула руку, но он схватил быстрее. — Ну же, Джейк. Отпусти.

Хватка усилилась.

— Ой. Ты делаешь мне больно.

Он резко отпустил, и я дернулась, чуть не упав.

— Прости, — извинился он. Махнул в сторону руки. — Но ты посмотри.

— Ладно, — протянула я, поворачивая руку. Вот шрам, который навсегда будет со мной, напоминание о счастливом времени, когда меня любили, ну или я в это верила. Он выглядел таким же. — Я ничего не вижу, Джейк. Ты в порядке?

— Я, гм, наверное, погорячился, — сказал он, слегка пожав плечами.

— Погорячился? — я закатила глаза и выдавила ухмылку. — Я думала, ты мне руку оторвешь.

Он пробормотал что-то заканчивающееся на “дойдет до этого”, но я не стала просить повторить.

— Так… — я притормозила, пытаясь подобрать слова, от которых он не психанет снова. — Хм, что, ты думаешь, увидел?

— Ничего, — ответил он быстро. Слишком быстро.

— Да ладно. Скажи мне.

— Ничего, просто воображение разыгралось.

— Мы все знаем, что у тебя нет воображения, — пошутила я.

— Конечно, конечно, — его явная попытка легкомыслия начинала беспокоить.

— Если не скажешь, я напридумываю самое ужасное.

— Ладно, — выдохнул он. — Он показался… я не знаю… больше? Толще или типа того.

— Толще? — я поднесла запястье ближе к глазам, чтобы осмотреть. Теперь когда он заметил это, рубец и правда казался более плотным. Как такое могло быть? Я поклялась уделять больше внимания этому. Происходило что-то или нет, я не была уверена, но если так, то в этом не было ничего хорошо.

Это оказалось началом конца. Если бы я тогда знала будущее, то изменила бы пару вещей. Но тогда я об этом и понятия не имела.

В следующие несколько дней я не замечала особых изменений, но была лишь человеком со слабым зрением. Через неделю мук и тревог, я в итоге решила замерить шрам, чтобы удостовериться, что это не фантазия Джейкоба. Не могла же спорить с точными, жестокими числами.

Прошла неделя или около того, дни слились в один, прежде чем я заметила изменения. Он стал больше, как бы невероятно это не казалось, рубец расползался.

После этого осознания, быстро стали происходить изменения, каждое появлялось быстрее и быстрее с каждым проходящим днем.

Через пару дней, ранним субботним утром, я отправилась к Джейкобу, чтобы рассказать об открытии.

— Что такого важного из-за чего ты подняла меня ни свет ни заря? — спросил он, прикидываясь раздраженным.

Я засмеялась, хотя получилось резко и напряженно. Его глаза сузились в ответ.

— Уже восемь, Джейк. Это едва ли ни свет ни заря, — оказавшись с ним, порыв рассказать ему ослаб, и я пыталась отложить разговор.

— Ладно, — согласился он. — Что случилось? — явно он не собирался оставлять тему.

— Ты помнишь как пару недель назад… после того, как Эмили пришла к Билли… — я боялась рассказывать, что происходило. Бросит ли и он меня?

— Да, — подтвердил он, приподняв плечо. — Мы были в гараже… разговаривали?

Определенно, он не понимал моих туманных объяснений.

— Да, разговаривали. Помнишь о чем? — я потрясла рукой перед его лицом. Хотя он и не мог видеть шрам, потому что я была в перчатках, его глаза широко распахнулись, а брови приподнялись.

— И… — он звучал так же напряженно, как я себя чувствовала. — Что случилось?

— Ты был прав, — прошептала я. Оцепенела от страха, ожидая его ответа. — Он стал больше.

Он схватил меня за руку и быстро снял перчатку. После короткого взгляда ахнул и притянул руку ближе.

— Нет, Джейк, — умоляла я, тщетно пытаясь вырваться. Хватка усилилась, и боль пронзила руку. — Прошу… хватит.

По моей просьбе он отпустил и отскочил, будто я обожгла его.

— Нет, — он мотал головой, опустив глаза в пол. — Это не может быть правдой. Такого не может происходить, — он пытался замедлить учащенное дыхание. Перестал качать головой.

— Это так, — вздохнула я. — Я не знаю, что это, — я указала на руку и заметно увеличившееся бледное место, — такое, но это правда. Я-я не знаю, что делать. Так напугана.

Он вздохнул и поднял на меня взгляд.

— Что ты можешь сделать? Ты не можешь это остановить.

Я тихо фыркнула.

— Думаю, нет. Но это не изменяет того, что я напугана.

Он раскрыл руки, приглашая в объятия. Я подбежала и наслаждалась его теплом, - он был гораздо теплее среднестатистического человека, - окутавшим меня.

— Все в порядке, Беллз. Мы что-нибудь придумаем. Обещаю.

— А что, если у нас не выйдет? — спросила я, слезы текли по щекам и отпечатывались на его темной рубашке. — Я не хочу становиться монстром, Джейк. Я уже начинаю забывать вещи, — я не обращала внимания на этот факт до настоящего времени. Но за последнюю неделю забыла огромный кусок произошедшего. Даже пара учителей и Чарли - едва ли проницательный человек, - указали на это.

— Я тебе не позволю, — твердо сказал он. — До этого не дойдет.

— Ты мне поможешь? — попросила я и потерлась щекой о плечо.

Он обхватил меня за предплечья и отодвинул, чтобы я оказалась перед ним.

— Все, что угодно ради тебя, Белла. Ты знаешь это.

Мы еще немного поговорили и сообразили план. Я чувствовала себя лучше, сильнее, хотя все надежды рассыпались с началом следующей недели. Вся рука стала бледнее почти до локтя. К тому же я заметила разные места на теле, которые посветлели.

Не заняло много времени, чтобы понять, что я не смогу скрывать это дольше. Так что у меня созрел отдельный, финальный план: отделиться от Джейкоба и ото всех.

Я задрожала и потерла руками предплечья, не смотря на то, что дрожь не зависела от температуры в комнате. Чувствуя себя неуютно, я заерзала у спинки дивана. Мне всегда становилось холодно от этих воспоминаний.

К сожалению, у меня осталась лишь парочка человеческих воспоминаний, которые задержались и за которые я цеплялась изо всех сил, боясь потерять себя. Может, это потому, что они были самыми суровыми, поэтому такими яркими. Как бы тяжело не было копаться в каждом из них, я постоянно заставляла себя это делать. Это все, что у меня осталось, пока я медленно теряла человечность.

Приняв решение, мне надо было запустить план в действие. Я должна была сохранить окружающих в безопасности. Дистанцироваться было единственным способом. Я много ругалась с Чарли в последующие дни, все было сфабриковано мной, в надежде облегчить расставание. Считала, что лучше, если он будет думать, что я не была счастлива. Конечно, так и было, но не по тем причинам, в которые верил он.

Странно как я помнила боль, в то время как счастливое время, настоящее время, поблекло в небытие.

Чарли рано уходил на рыбалку с одним из друзей в день, когда я собралась уйти. Я понимала, что уйти будет легче, когда его не будет рядом. Меньше проблем вокруг и ничего не сможет удержать меня. Я бы не смогла смотреть ему в лицо, зная, что причиняла страдания, даже если ради его же безопасности. Не помнила точно, но казалось, что я уже такое делала. Не знала, как я проделала такое в тот раз, но сейчас это было невозможно. Так что я встала рано и позавтракала с ним - последние моменты, проведенные с отцом.

Еда по вкусу напоминала опилки, как и любая пища к этому моменту. Аппетит кардинально изменился. К несчастью, аромат мужчины напротив меня был куда притягательней яиц с беконом, которые он готовил.

Я заставила себя не обращать на это внимания и наслаждаться моим последним разом, когда вижу его. Слишком много молчала и никогда не говорила достаточно. Он должен знать, что я любила его. Не могла напрямую сказать этого, слишком много подозрений такой разговор мог вызвать. Так что я могла лишь провести последние минуты с ним дома.

— Спасибо, пап, — сказала я и отпила из стакана перед собой. Даже вода на вкус была ужасна. — Все просто замечательно, — выдавила улыбку, а на языке была горечь. Должна сделать каждую секунду важной, даже если это было лишь для меня.

— Нет проблем, Беллз, — уголки его губ приподнялись в легкой улыбке. — Рад, что ты спустилась рано.

В его словах было больше, чем казалось. Он был счастлив, что я проводила время с ним. За последние несколько недель я продолжала держаться на расстоянии, и теперь это станет окончательным. Вина пожирала меня. Как я могла сделать это с ним?

Я должна. Это был единственный ответ.

— Я тоже, — я сунула еще кусок гадкого бекона в рот и прожевала, мясо ощущалось слишком вязким и склизким на языке.

Мы сидели и разговаривали ни о чем. Он интересовался ребятами из школы. Я отвечала как можно более расплывчато, учитывая, что у меня правда не было никаких новостей, а те, что были, выскользнули через трещины в разуме.

— Ты можешь оставить посуду, — сказала я, когда Чарли встал. — Я уберу, — последнее, что я могла сделать.

— Спасибо, Беллз, — он направился из кухни, но остановился в дверях и обернулся. — Увидимся позже?

— Во сколько ты думаешь вернешься? — я не могла ответить, скорее всего он никогда больше меня не увидит.

— Скорее всего, поздно, — ответил он, опираясь о косяк. — Мы собирались посмотреть игру и поужинать после, — его лицо вытянулось. — Ты же сможешь позаботиться сама о себе?

— Ага, — я фальшиво улыбнулась, надеясь, что он не заметит неискренности. — Никаких проблем.

Он кивнул, развернулся и взял пальто.

— Увидимся.

— Пока, пап, — попрощалась я, сдерживая слезы. Ничего хорошего не вышло бы, если бы разрыдалась сейчас.

Я смотрела ему в спину, пока он выходил через входную дверь, надеясь, что запечатлею картинку навечно. Наиболее яркое изображение папы: его затылок, темно-синяя куртка и закрывающаяся входная дверь, заканчивающая мою жизнь.

— Люблю тебя, пап. Прости, что не могу быть большим, — непрошеный шепот сорвался с губ.

После пары минут, которые я провела, уставившись в пустой коридор, желая, чтобы обстоятельства были иными, встала из-за стола. Съела лишь четверть порции, но мне хватило, и остальное отправилось в мусорку. После этого я помыла посуду, заметив, что двигаюсь быстрее, чем когда-либо.

Изменения приводили в замешательство, но я знала, что их невозможно игнорировать и еще менее вероятно остановить. Взяла блокнот и ручку, которые мы использовали для сообщений, оставляемых по телефону, и написала практически неразборчивую записку. И так безобразные каракули были почти неразличимы и расплывались в местах, куда капнули слезы.

«Чарли,

Я больше не могу это терпеть. Я тут несчастлива, от чего несчастен и ты. Думаю, мне следует уехать жить с мамой. Солнце пойдет мне на пользу, да и смогу начать заново со школой и прочим. Прошу, не вини себя. Это не твоя ошибка. Просто здесь все напоминает о нем и мне надо сбежать. Я люблю тебя.

Всегда,

Белла».

Положив записку на кухонный стол, ушла к себе в комнату. Метнувшись вокруг, собрала достаточно одежды, чтобы предлог выглядел правдоподобно. Затем схватила сумочку с туалетными принадлежностями и ушла. Я доехала на грузовике до большого белого дома и припарковалась в гараже, чтобы никто не увидел машину, если будет проезжать мимо.

Сидя в кабине грузовика, я позволила себе сорваться. Приехать сюда могло быть ошибкой. Но это было близко ко всему, что я знала, но при этом достаточно далеко для безопасности окружающих. Я болезненно медленно трансформируюсь здесь, окончу человеческую жизнь, как и должно было быть.

После того, как рыдания успокоились, я, наконец, зашла в особняк. Окна на втором этаже оказались не заперты, и с моей новоприобретенной грацией я смогла забраться по облицовке дома и попасть внутрь, что должно было быть офисом.

Это произошло какое-то время назад, хотя не могла сказать, как давно. Все слилось в одно шаткое, бурлящее пятно, словно собирающиеся в нижней части водопада капли воды. Все определения смешались в одно, так что я осталась лишь с речными порогами и бурлящей пеной внизу. Хотя надежда и была непозволительной роскошью, я все еще мечтала найти спокойную воду после.

Вскоре после моего ухода Чарли приезжал к дому, ища меня. Видно они с мамой ничего не слышали от меня, и он разволновался. Конечно, он ничего не нашел кроме пустой коробки дома. Я сделала так, чтобы он не мог попасть в гараж, а сама держалась подальше от окон, пока он обходил периметр. Умудрилась оставаться неподвижной, так что он и не узнал, что я была внутри. Но все же он продолжал надеяться. В результате кое-кто еще появился на ступенях моего нового дома.

Я слышала, как кто-то подошел, так что пошла в одну из комнат с выходящими на ту сторону окнами, чтобы посмотреть. Он стоял там в одних обрезанных джинсах.

— Белла, — позвал он, подойдя к нижней ступеньки крыльца. — Я знаю, что ты там, — и пробормотал что-то насчет того, что чует меня.

Я думала проигнорировать его. Может, сдастся и уйдет.

Раздался стук в дверь, и я больше не могла видеть его.

— Лучше впусти, иначе, клянусь, я найду способ попасть внутрь. Задние окна из стекла, так?

Изображение, как он впрыгивал ко мне у Чарли через окно на втором этаже, мелькнуло перед глазами. Реально ли это произошло, я не была уверена, но Джейкоб ни перед чем не остановится, если вбил что-то в голову.

— Ладно, иду, — тихо произнесла я, зная, что услышит. — Уже спешу. Не сноси дверь.

Я спустилась по ступеням за секунды, перепрыгнув через несколько последних и приземлившись в гостиной.

Белые простыни накрывали вещи вокруг, создавая жуткий мебельный морг.

Когда я подошла к двери, он заглядывал через окно сбоку.

— А ты не торопилась, — пошутил он.

— Ну да… — я открыла дверь и отошла в сторону, позволяя пройти. — Ты знаешь, как это.

Он молча зашел, морща нос.

— Боже, ну тут и вонища. Как ты терпишь?

— Я не чувствую ничего такого плохого, — увильнула я от ответа. — По крайней мере, пока… — я махнула в его сторону.

Он напряженно засмеялся, но звук все равно напоминал о доме.

— Да, думаю, ты бы не заметила, — смех резко стих, и он впервые посмотрел на меня. — Все происходит довольно быстро теперь, а?

Я кивнула, сжав губы, чтобы не расплакаться.

Он подошел и обнял.

— Что мы будем делать, Беллз?

— Я не знаю, — воскликнула я. — В смысле, договор меня прикроет или Сэм хочет… — убить меня… — прежде, чем я стану проблемой?

Хоть слова и остались непроизнесенными, Джейкоб понял суть вопроса, руки крепче сжали меня.

— Они ничего не сделают, — его тон был решительным, и я поверила словам. — Я им не позволю.

— А у тебя будет выбор? Ведь я думала, что раз он отдаст приказ, ты должен повиноваться, — я звучала глухо.

— Я никогда не позволю этому произойти, — прорычал он. — Никогда.

Я обняла его за талию и сжала.

— Спасибо, Джейк.

— Ой, Белла, — произнес он, убирая одну из моих рук. — А ты сильнее, чем я ожидал.

— Упс! — промямлила я, отодвигаясь дальше и опуская глаза в пол. — Прости.

Он засмеялся и положил палец под подбородок. Его кожа была намного теплее, чем я помнила, когда он приподнял мою голову.

— Не беспокойся. Я просто не ожидал.

Он ни разу не дернулся, хотя я была уверена, что ощущал разницу температур, как и я.

Я вяло улыбнулась в ответ.

— Мне так повезло с тобой.

Он покачал головой.

— Думаю, все наоборот, Белла, — он подошел к дивану и плюхнулся на него, прямо сверху пыльной простыни. — Так… что мы будем делать? — спросил он, закашлявшись.

— Не знаю, — я повернулась в сторону кухню. — Но не думаю, что мне будет безопасно быть рядом с кем-то в скором времени.

— Нет, Белла, ты не можешь…

— Да, Джейк, могу. Это единственный вариант. Мы не знаем, какой я буду. Я не прошу полностью бросать меня одну… — я снова повернулась к нему. — Ты должен будешь держаться поблизости, чтобы убедиться, что я не взбешусь или типа того.

— Белла, перестань.

— Нет, ты перестань. Ты не видишь истину, — я скрестила руки. — Мне надо, чтобы ты сохранил… остальных в безопасности от меня. Я рассчитываю на это.

Его бравада тут же исчезла, плечи опустились.

— Тогда это прощание? — его глаза выдавали боль.

— Думаю, да, — я подошла и села рядом. — Но это же не навсегда, так? — я умоляла, но не знала, как выживу без чего-то из прошлого.

Он пристально смотрел мне в глаза, анализируя.

— Ты всегда будешь Беллой, — констатировал он. — Это не изменится, не смотря ни на что.

— Так ты убедишься, что я не представляю угрозы? Для остальных? Вернешься, когда сможешь находиться в моем присутствии?

Он вздохнул.

— Конечно. Я всегда смогу быть рядом с тобой.

Я кинулась в объятия, практически приземлившись к нему на колени.

— Спасибо, Джейк. Большое спасибо.

— Значит, придется соврать Чарли.

Я кивнула.

— Да, он не может знать, что я здесь.

Мы обсудили планы, наконец, осознав, что Джейкобу придется сказать моему отцу, что он приходил в старый дом, но ничего не нашел. Надежда, что Чарли поверит ему и будет держаться подальше, оказалась тщетной. Через пару дней Джейкоб снова был на пороге, предупреждая, что Чарли ехал сюда.

Я кинулась вниз и выскочила через задний ход, благодаря Джейкоба на ходу и сбегая в лес. Пробежала до просвета между деревьями. Тут было великолепно: все утопало в зелени и полевых цветах. Я восхитилась, как такое идеальное место могло быть создано природой. Практически невозможно для места, окруженного деревьями, иметь почти идеально круглое очертание, но все же так и было. Хотя я и не могла узнать его, но оно казалось знакомым. Думаю от того, что все вокруг выглядело одинаково.

Прошла в центр поляны и села, ожидая захода солнца и наслаждаясь тем, что оказалась за пределами дома, даже если это в побеге от Чарли. Через несколько часов, когда уже давно стемнело, и я была уверена, что риск пропал, вернулась в особняк, все еще благодарная Джейкобу, что он держал папу в безопасности. Как обычно поднялась в комнату на третьем этаже, чтобы погрязнуть в том, что могло бы быть.

Я вытянула себя из собственных мыслей, - просто ужасное место, - и встала. Вспомнив самые кошмарные моменты, мне надо было отвлечься, так что я подошла к полкам с дисками. Не могла больше слушать музыку, она не помогала. Даже самый радостный ритм вызывал тоску на сердце. Я не понимала почему, хотя могла поспорить, что это как-то связано с ним. Все было связано с ним.

Внизу раздался шум гравия, звук незваного гостя, прошедшего через мгновение в дом. Войдя, он передвигался быстро, поднявшись по лестнице быстрее меня. У меня не было возможности сбежать, да и не хотелось. Возможно, он спасет меня от бесконечной ночи, в которую превратилась моя жизнь.

Слова “Ты не поверишь, как можно устать от ночей за восемьдесят с лишним лет” всплыли в голове, произнесенные мелодичным мужским голосом. Я их слышала раньше? Не могла быть уверена, но они казались важными.

Хотя шаги человека, - могла сказать, что он был один, — не пугали меня, как должны были бы, инстинкты пересилили даже в моем апатичном состоянии. Я отошла и сжалась в дальнем углу комнаты, почти беззвучный рокот вырвался непроизвольно, когда шаги остановились прямо за дверью. Пыталась сдержать его, но совершенно провалилась, когда ручка повернулась и последовал скрип петель.

— Мне следовало знать, что ты окажешься в этой комнате.

В проеме стояла низенькая женщина, нет, девушка, а не мужчина, как я предполагала, с короткими черными волосами. Она растерялась, когда втянула воздух и осмотрела комнату.

Я выпрямилась, озадаченная тем, что она казалась мне знакомой. Не было ощущения, что она собиралась нападать, так что я вопросительно пропела про себя, мой голос даже для моих ушей звучал странно. Давно им не пользовалась.

Она усмехнулась.

— Белла, где еще в этом доме ты будешь? — она решительно махнула в мою сторону. — Можешь успокоиться. Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда, — она прошла глубже в комнату.

— А? — переспросила я.

Она прищурилась и еще раз принюхалась. Прикидывалась гончей?

— Что происходит, Белла? Кто издал этот звук и почему ты пахнешь… — девушка подскочила к дивану, глубоко вдыхая.

Я застыла от ее быстрых действий и передвинулась в ближайший к стеклянной стене угол.

— О-оставайся там.

— Нет, — прошептала она, наверное, сама себе. — Этого не может быть. Я… Я не понимаю. Что случилось?

Я наклонила голову, надеясь, что под новым углом смогу понять это странное создание. Со следующим вдохом до меня донеся ее аромат: ваниль, сосна и кожа. Я поразилась комбинации, странной, чужой, но на удивление успокаивающей. Сладость напоминала о счастье, о чем-то безопасном и правильном. Потрясла головой, напоминая себе не попадаться в западню девушки. Она могла быть опасна. Она была опасна, мы все такие в определенных обстоятельствах. Я вспомнила об одаренных вампирах, может, даже знала кого-то. Возможно, она была своего рода приманкой.

Она сфокусировалась на мне, закрывая глаза, пока не остались лишь узкие щелочки.

— Белла, что происходит? Я не проверяла твое будущее, обещала, что не буду. Но я не должна была пропустить что-то вроде… — она махнула рукой перед собой, — вроде этого.

— Вроде чего? — спросила я, раздражение звенело в воздухе. — Что ты имеешь в виду?

Ее глаза сузились.

— Ты знаешь, кто я?

Я покачала головой.

— А должна?

Девушка вздрогнула, будто слова нанесли физический вред.

— Это раздавит его, — она шагнула ближе, я вжалась к окну. — Я не наврежу тебе, Белла, — ее раздражение было явным, и я поразилась такой резкой смене настроения.

— Откуда мне знать? Я понятия не имею, кто ты.

Она поморщилась.

— Обещаю, не наврежу, — она опустила глаза на пол и вернула взгляд ко мне. — Если я буду двигаться медленно и поклянусь, что не причиню вреда, могу я подойти ближе?

У меня не было других вариантов кроме как выпрыгнуть в окно, так что я неохотно согласилась.

— Ладно.

Медленно она прошла в центр комнаты.

— Что ты помнишь?

— С чего бы мне тебе рассказывать? — я знала, что звучала грубо, но меня это не заботило. Кто такая эта девушка, чтобы приставать ко мне с расспросами о навязчивом, но в основном забытом прошлом?

— Хорошо, — она поднесла левый указательный палец к поджатым губам. Ее взгляд стал далеким, и через пару секунд она опустила руку. — Вижу, что ты не уверена, что можешь мне верить. Но ты можешь. Мы в одинаковом положении… ну, типа того.

— Одинаковом?

— Я ничего не помню из человеческой жизни…

— Я кое-что помню, — перебила я. — Но не все.

— Кое-что? — переспросила она, ее поведение изменилось к лучшему. — Помнишь владельцев дома?

Она определенно знала, как надавить на больное. Я сердито посмотрела на нее, желая, чтобы она задала следующий вопрос.

Она понуро ответила на свой же вопрос.

— Кажется, нет, — она грациозно устроилась на золотом ковре.

Перед глазами мелькнуло ее изображение, как она проделывала то же самое. Не ясное, но все же реальное.

— Ты?

Она улыбнулась, практически покровительствуя надо мной.

— Моя семья и я, но да.

— Я помню… помню тебя, говорящей о грозе и… бейсболе? — я пыталась вытянуть все, что могла из этого воспоминания, но эти крохи информации казались невозможными. Разве одно не исключало другое?

Хотя ничего и не имело для меня смысла, ее глаза снова загорелись.

— Да, Белла. Да, все правильно.

Я пожала плечами.

— Никакой разницы. Значит, я знала тебя.

И снова она, казалось, съежилась передо мной.

— Хотелось бы мне знать, как заставить тебя увидеть… О! Может это сработает.

— Что? — спросила я. — Что сработает?

— Увидишь, — она практически пропела и шлепнула руками по ногам. — Так как я и говорила, мы похожи, ты и я. Может, мы сможем стать друзьями?

— Ага, конечно, — я закатила глаза. — Друзья. — Но может мне стоило принять предложение. У меня никого не было кроме Джейкоба. И она была как я. Вероятно, она могла бы помочь. Чем нас больше, тем сильнее защита, а я все еще была уязвима. — Может быть?

Она улыбнулась, и это выглядело так искренне.

— Конечно.

Раздался звук подъезжающей машины к дому и резко остановился. Открылась дверь машины, закрылась, и раздались шаги, направляющиеся к крыльцу. Эти двигались еще быстрее, чем девушка, она покачала головой в ответ и проворчала “глупый мальчишка” себе под нос.

— Кто это? — поинтересовалась я.

— Кое-кто, кому следует научиться соблюдать дистанцию, — коротко ответила она. — Ему лучше оставаться внизу, пока я не буду готова уйти. Уже достаточно разозлил меня. Не хочу, чтобы он испортил все еще сильнее. Можно поклясться, что ему нужен круглосуточный экстрасенс, чтобы не попадать в неприятности, — она коротко выдохнула, что практически походило на смех, после последней части предложения.

Хотя это и раздражало меня, что эта девушка говорит при мне, но не со мной, я не успела озвучить свое мнение, потому что входная дверь открылась и подъехавший человек зашел внутрь.

— Я бы на твоем месте не стала этого делать, — произнесла девушка.

— А? — переспросила я. Вроде ничего не планировала кроме как оставаться здесь.

— Прости, — она указала на коридор. — Я с ним говорила.

— О, ладно. Так, кажется, ты знаешь меня, — я продолжила после ее кивка. — Но я о тебе ничего не знаю, — я надеялась, что она начнет объяснять после моего слабого понукания.

— Да, знаю.

Без сомнения, я оказалась не права.

— Как так?

Снизу донеслось шуршание, звук от трения простыни о покрытие одного из диванов.

— Мы встретились чуть больше года назад, — она смотрела на меня, ожидая, что я вспомню. Но когда я не выказала никаких знаков на это, то продолжила. — Когда ты приехала из Аризоны.

Аризона. Значит, я приехала из более теплого климата.

— Хорошо.

— Мы были друзьями, Белла. Очень хорошими друзьями. Ты, правда, не помнишь?

— Нет, — я посмотрела в окно. Снова наступила ночь. Я потеряла очередной день, утопая в боли. — Я забыла почти все.

Человек внизу встал с дивана и направился к лестнице.

— Не смей, — заорала девушка. — Ты все испортишь.

— Снова с ним говоришь? — едко спросила я. Должно быть, не была достаточно интересной, чтобы со мной можно было говорить.

— Да, — ответила она. — К сожалению. Не может контролировать себя. Но ему придется, — она медленно перемещалась по полу ближе, и я была удивлена, что не реагировала негативно на нее. — Кого это заботит? Я скучала по тебе.

— Прости.

— Это не твоя вина, Белла, — ее слова указывали на то, что она кого-то винит. — Ты не сделала ничего плохого. Мне так жаль, что мы уехали, и я бы хотела снова быть твоим другом… если позволишь, — с каждым словом она двигалась ближе к месту, где я сидела. Через минуту уже стояла передо мной.

— Я могу попробовать?

— Замечательно! — она хлопнула в ладоши, от чего я замерла. Она поморщилась. — Прости. Теперь, как друг… сделаешь кое-что для меня?

***

Сразу после ее ухода вторая пара шагов, - та самая в гостиной на первом этаже, - кинулась к подножию лестнице, по моему предположению, дожидаясь ее. Я не слышала разговора между ними, лишь небольшие движения, возможно качание головой или переминания с ноги на ногу. Напряглась, пытаясь понять смысл всего этого.

Но не могла.

Через пару мгновений, я услышала легкие шаги девушки, направившиеся к двери и переступившие через порог. Скоро другой человек, тот самый у лестницы, сделал глубокий вдох и задержал его на пару секунд, прежде чем выпустить. И я услышала, как шаги медленно стали подниматься по ступеням. Практически была уверена, что они не принадлежали человеку, хотя по скорости и стремились к нему.

Я сидела на диване, мучаясь мыслями об уходе, может, отправиться куда-нибудь в безопасное место и с меньшим движением. Ведь считала этот дом пустым, но видно ошибалась.

Но я не двигалась. Страх неизвестности охватил меня, но любопытство выиграло. Я не знала ее, но пообещала девушке, что останусь и поговорю с тем, кто шел сюда. Ее глаза казались такими искренними, когда она пообещала, что я в безопасности. Но могла ли верить этому? Откуда мне было знать, что она не просто отличная лгунья?

Казалось, спустя годы шаги остановились за дверью. Я смотрела на деревянный барьер, ожидая, что он откроется, но этого не происходило. Почему бы этому созданию просто не открыть дверь? Он тоже напуган?

Никакого движения в коридоре. Что означало, что это определенно был вампир. Ни один человек не смог бы стоять так смирно. К тому же, если бы это оказался человек, я бы услышала дыхание и, скорее всего, сердцебиение. Но создание стояло так близко, а я ничего не слышала, то это и было ответом.

— В-входи, — произнесла я, едва ли громче шепота.

Человек в коридоре ахнул, но не ответил. Практически невыносимо медленно ручка повернулась, и дверь открылась, слегка скрипнув. Я смогла разглядеть высокую фигуру в проеме, мужчину. Явно были видны точеные черты, определенно вампир. Но ночь не давала сказать цвета.

— Белла? — позвал он.

Я кивнула.

— Да.

Он медленно двинулся ко мне, движения плавные и волнообразные, еще один признак его вида. Я оставалась неподвижной, даже не дышала, пока не знала наверняка, что произойдет дальше. Обычно бы позволила обострившемуся обонянию помочь в этой ситуации, но по какой-то причине не стала.

— Я тебя знаю? — спросила я его, уставившись в темные глаза и заметив круги под ними. Выглядело так, будто он не питался некоторое время.

— Возможно, — ответил он странным тоном. Я не могла понять его. — Может, в другой жизни.

— Другой жизни?

Он печально улыбнулся и провел рукой по волосам.

— Что случилось? Что ты помнишь?

Мне не хотелось вновь переживать кошмары, наводнившие часы пробуждения, так что я покачала головой.

Он кивнул.

— Не хочешь говорить об этом. Понятно.

— Нет, — я не хотела говорить об этом, думать об этом, даже помнить. И все равно я была в ужасе, что забуду. Что я могла сделать, если вещи, за которые так хотела удержаться, причиняли невыносимую боль?

Он скривился.

— Слишком много плохих воспоминаний?

— Типа того, — я отвернулась. — Хочешь, чтобы я ушла отсюда?

— Конечно, нет.

— Девушка сказала, что это ваш дом, — объяснила я. — И он пахнет вами…

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он, хотя голос был практически сдавленно тихий. — Никогда не попрошу об этом. Не теперь.

— Ты собираешься уйти?

— Я не оставлю тебя, Белла, — он опустил руку и взял мою ладонь. — Я уже принял такое решение однажды, самое ужасное в моей жизни. В этот раз такого не случится. Я останусь.

— Останешься? — спросила я. — Почему? Ты даже не знаешь меня.

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — он обнял меня. Хоть температура в доме меня больше и не беспокоила, его тепло было ошеломляющим и успокаивающим. Мне было так уютно, что прижалась ближе, позволяя себе уснуть, хотя надо было быть осмотрительней. Но я чувствовала себя как дома с этим парнем, таким знакомым даже без воспоминаний, подтверждающих это.

Я снова была в лесу, одна, напуганная и подавленная. Впереди увидела очертания фигуры, мужской фигуры, повернутой ко мне спиной. «Парень», — подумала я.

— Эй? — позвала я. — Можешь мне помочь?

Парень начал уходить. Я пошла следом.

— Пожалуйста? — умоляла я, ускоряя шаг в попытке догнать. Парень тоже ускорился, сохраняя ту же дистанцию.

Он ни разу не повернулся и не обратил внимания на меня.

— Почему ты мне не поможешь? — крикнула я, срываясь на бег. И снова скорость парня увеличилась вместе с моей.

— Что с тобой не так? — меня огорчало не только его игнорирование. Я должна была поговорить с ним, догнать его, чтобы он заметил меня.

И все равно ответа не последовало.

Через пару шагов я зацепилась правой ногой за корни и споткнулась, пролетев еще пару шагов и встретившись с сырой землей.

— Пожалуйста, — умоляла я. — Прошу, вернись.

Парень исчез за деревьями, оставив меня на мокрых листьях. Я свернулась калачиком, рыдая и повторяя “вернись”.

Я проснулась с мокрыми щеками, отголосок крика звенел в воздухе. Не знала точно, сколько прошло времени, но я все так же находилась в руках незнакомого, но красивого парня. Его тревожный взгляд всматривался в мое лицо.

— И снова привет, — сказал он, сильнее сжимая меня и притягивая к груди. — Как подремала? — видно пытался разрядить обстановку, заметив мое напряжение.

— Нормально, думаю, — не было необходимости распространяться о кошмаре. Я попыталась сесть, но он не позволил, крепче обнимая. — Сколько я проспала?

Его лицо неожиданно исказилось.

— Меньше часа, — он остановился, прищурившись. — Ты не можешь сказать?

Я медленно покачала головой.

— А должна?

— В такой беспрецедентной ситуации, думаю, нет, — он убрал прядь волос мне за ухо.

Жест был так знаком, запустив что-то прямо на горизонте понимания, что-то важное. Я попыталась притянуть мерцающий объект ближе, сузив глаза и смотря на него, будто это поможет.

— Да? — спросил он, приподняв бровь. В слове было больше восторга, чем во всем ранее сказанном.

К несчастью, корабль вдалеке исчез из вида, и я потеряла его, вместе с надеждой вспомнить что-то еще. Вздохнула, раздраженная, что была близко, но потерпела неудачу.

— Ничего.

Он улыбнулся.

— Все нормально. В конце концов, мы знаем, что оно все еще там. Оно вернется.

Я кивнула, но не верила до конца.

— Ты голодна? — поинтересовался он.

Когда он упомянул это, желудок закрутило, и он заурчал.

— Да, кажется.

Его глаза загорелись.

— Я могу сделать яичницу. Купил немного яиц. И бекон.

Хотя я и была благодарна за предложение, не смогла не насупиться.

— С чего такое лицо?

Я вздохнула, не желая обмануть его ожидания. Он казался таким восторженным от шанса приготовить мне поесть.

— Я на самом деле… не люблю… хм, еду? — пальцы оказались такими интересными, переплетаясь и сгибаясь.

— Понимаю, — его голос был нежен. — Но ты голодна?

Я согласно кивнула, не в состоянии смотреть в глаза.

— Да.

Неожиданно пальцы очутились под моим подбородком, приподнимая лицо. Его большой палец прижался к нижней губе. Я и не понимала, что так нервничала.

— Белла, — прошептал он. — Никто не расстроен. С чего бы нам?

Я пожала плечами.

— Как давно ты ела?

Я задумалась. Последний прием пищи был у Чарли, когда я силком протолкнула эту жижу в горло. После этого у меня не было сил съесть то, что мне по правде хотелось. Любое дикое животное с легкостью проткнет мою незащищенную кожу. С момента прихода Джейка, когда он снабдил меня для новой диеты, прошло уже некоторое время.

— Я не уверена.

Он снова улыбнулся, но боль не покинула глаз.

— Значит, давно?

— М-мхм-м.

— Но у тебя… жажда?

Я снова посмотрела на него.

— Да.

Он оглядел меня, глаза пронзали насквозь.

— Не думаю, что пока можешь охотиться.

Я покачала головой на его замечание.

Он замолчал и посмотрел в окно.

— И я не могу оставить тебя.

— Я схожу, — прозвучал с улицы голос девушки, которая была тут ранее.

Парень передвинул меня с себя. Мне не хватало его тепла.

— Один момент, — сказал он, вставая с дивана. — Я сейчас вернусь, — он подошел к большому окну, смотря на задний двор. Коротко кивнув, повернулся снова ко мне. — Элис тебе что-нибудь принесет, — Элис и девушка должно быть были одной личностью. Она ни разу не представилась.

— Так ты не уходишь? — я не гордилась отчаянной надеждой в голосе, но пробыла в одиночестве уже так долго.

— Я же сказал, — произнес он, направляясь обратно к дивану. Подойдя, он не сел рядом, как я ожидала, а встал на колени передо мной, положив локти на диван и сцепив пальцы, в позе отдаленно напоминающей молитву. — Я не могу оставить тебя, — он обратил на меня отчаянный взор, эмоции были очевидны через темноту глаз. — Я остаюсь.

— Конечно, конечно.

— Ты мне не веришь? — он покачал головой. — Полагаю, я это заслужил.

— Все в конце уходят, — объяснила я и отвернулась, не в состоянии выдержать пронзительный взгляд. — Даже я.

Его руки обхватили мои и нежно сжали.

— Клянусь… я не оставлю тебя снова.

— Снова? — спросила я, повернувшись к нему. — Так я знаю тебя?

Он кивнул.

— Мы знаем друг друга.

— Но я забыла, — пробубнила я. — Как и все остальное.

Он прижал мои пальцы к губам.

— Я помогу тебе. Даже если не вспомнишь, мы можем создать новые воспоминания.

— Да, пожалуй, — я сглотнула. — Но что случится, если у меня нет будущего? — в последнее время я чувствовала слабость. Это могло быть из-за отсутствия питания, но я не была уверена. Может, умирала. Изменение было уникально. Возможно, оно никогда не завершится.

— Этого я тоже не допущу, — его слова были рьяными, словно предрешенными.

Я покачала головой.

— Не допущу, Белла, — руки накрыли мое лицо. — Есть вещи, без которых жить не могу.

Я закатила глаза.

— Жаль я не помню тебя. Ты кажешься… важным.

Он прихрюкнул, звук контрастировал с его прекрасным лицом и обычно плавным голосом.

— Что?

— Ты была… есть самая важная вещь для меня, — начал он. — Я однажды сказал тебе, что ты моя жизнь. Но ошибся. Ты мое все: жизнь, мир, все.

Взгляд был честным, совершенно открытым. Как я могла отрицать тот факт, что значила мир для него?

Не могла, но так же не могла опровергнуть и факт, что не помнила его.

— Даже если никогда не вспомнишь, Белла, это ничего. Мы создадим новые воспоминания.

Это звучало мило.

— Хорошо.

Он сел рядом.

— Но… — подтолкнул он.

— Я все равно напугана, — я снова устроилась в объятиях, наслаждаясь теплом, идеально подходя к его рукам. — Я не знаю, как это кончится.

Он прижал меня к боку.

— Все будет хорошо. Мы есть друг у друга. Ничего не навредит нам, пока мы вместе.

Непреднамеренная улыбка озарила мое лицо от его слов и надежды, наполнившей меня. Возможно, он прав.

— Хочешь мне что-нибудь рассказать, что я могу помнить? — я подпрыгивала рядом, пока его живот сотрясался от смеха.

— С чего начать? С чего начать? — спросил он рассеяно. — Помнишь старшую школу?

Я покачала головой.

— Не особо. Какая она была?

Он начал описывать фантастический мир, в котором встретил меня, чуть не убил и влюбился в меня-человека. Пока он говорил, я пыталась вспомнить эти события. Ничего не всплывало, пока не упомянул танцевальную студию.

— Подожди, подожди! — воскликнула я. — Там было много зеркал? И деревянный пол? — и охотник-садист, намеревавшийся прикончить меня?

— Да, — произнес он, задохнувшись. — Да. Ты помнишь это?

— В основном помню, что была в ужасе… и красные, кроваво-красные глаза.

Он вздохнул.

— Конечно, ты запомнишь это. Это было сложно для тебя, что-то, что вообще не должна была переживать.

— Но пережила, — я замолчала, посмотрев на запястье, вспомнив, как красноглазый мужчина укусил меня. — Вот с чего все началось, — тихо произнесла я. — Вот почему я такая, — я махнула на себя рукой.

— Скорее всего.

— Что было после? — спросила я, подталкивая его к продолжению.

— Ну, ты отправилась в больницу, что вполне очевидно, — он закатил глаза. — Ты провела без сознания три дня, прежде чем вернулась ко мне. Пробыла там некоторое время. Я отказывался покидать тебя, если не было необходимости, даже чтобы поддержать человеческую шараду. Некоторые члены семьи разозлись из-за этого, хотя и понимали.

— Прости, — ответила я, вина нахлынула на меня.

— Не надо извиняться. Это была моя ошибка, — он отвернулся. — Все было… есть.

Я не обратила на его вину внимание.

— Так что случилось дальше?

Он рассказал про выздоровление и наше последующее возвращение на Тихоокеанский Северо-запад, остановившись по пути в игорном городе под названием Лас-Вегас. Я слушала истории про друзей из школы и танцы, на которые он заставил меня пойти. Узнала, что этот парень читал мысли, все, кроме моих.

Наконец он подошел ко времени, которое, казалось, беспокоит его - мой восемнадцатый день рождения.

— Что произошло? — спросила я. — Ты не выглядишь счастливым.

— Нет, — ответил он. — Это было началом моей наиглупейшей ошибки.

— Ошибки?

— Да, но прежде, чем мы подойдем к ней, я должен объяснить обстоятельства, ведущие к этому решению.

Он принялся рассказывать про семью, особенно про недавно приобретенного брата-вегетарианца Джаспера. Оказалось, что я каким-то образом порезалась, пробив тем самым его контроль. Это привело к атаке, и парень перегнул палку, когда я поранилась сильнее. Он решил, что ради моей безопасности, должен изъять себя и свою семью из моей жизни.

— Ты посчитал, что принимать такое решение, не спросив меня, честно? — спросила я, в замешательстве от его логики.

— Пожалуй, нет, — ответил он. — Не зная последствий.

— Даже до этого, — возразила я, голос выдал мою попытку сохранять спокойствие. — В смысле, ты думал, я не способна принимать рациональные решения? Или тебя это просто не заботило? Или ты думал, что я такой ребенок, что тебе надо было действовать как родителю? В моих лучших интересах?

— Нет, Белла, — он провел рукой по волосам. — Совсем нет. Я потерял рассудок. Мне следовало посоветоваться с тобой. Но я знал, что если поступлю так, это лишь сильнее расстроит тебя, и ты, возможно, отговоришь меня от ухода.

— Возможно.

— Так я принял одностороннее решение. Как и сказал, самая большая ошибка в моей жизни.

— Продолжай, — велела я холодным тоном, гнев захватил остальные эмоции.

— Через пару дней постепенного отдаления от тебя, я, наконец, сделал последний шаг.

— Ушел, — сказала я, перед глазами замелькали картинки леса и бега, корней, как запнулась и рыдала в папоротнике. — Я помню это.

— Из всего ты помнишь это, — он был унылым, безжизненным. — Из всего, что могло у тебя остаться, это должно быть это.

Я вздохнула в ответ.

— Что случилось после?

— Я ушел, — сказал он просто. — Погряз в страданиях, пытался найти Викторию. Убить ее и…

— Виктория? — спросила я. — Рыжая?

— Да, помнишь ее?

— Не из прошлого, — начала я. — Но она появлялась тут, пытаясь подобраться ко мне.

— Тут? — воскликнул он, поразив меня громкостью. — Она была тут? А я был в Южной Америке. Я жалкое подобие…

— Еда прибыла, — позвал женский голос. «Элис», - напомнила я себе.

— Нам лучше тебя накормить, — сказал парень.

В животе булькнуло, и я кивнула. Встала и направилась к двери. Парень тут же последовал за мной, взяв за руку прежде, чем я вышла из комнаты.

— Ну же, прошу, — сказал он, демонстративно смотря на наши соединенные руки. — Так Виктория была здесь… Что остановило ее от того, чтобы навредить тебе? Как ты была в безопасности?

Я сглотнула, не уверенная, что мне следует разглашать секрет друзей.

— У меня были защитники, — я надеялась, слов было достаточно, чтобы не уточнять.

— Защитники?

— Да.

Мы начали спускаться по лестнице, все так же держась за руки.

— Я так понимаю, ты не собираешься говорить больше на данный момент.

Я покачала головой.

Больше мы не разговаривали, пока шли по ступенькам, затем на кухню. С каждым шагом жжение в горле усиливалось, я знала, что моя первая пища за столь долгое время находилась в мгновениях от меня. Наконец мы добрались до цели. Там стояла низенькая девушка с контейнером в руке.

— Она слегка остыла, — сказала она, наливая красную жидкость в чашку, запах не был притягательным. — Но она наполнит тебя, и горлу станет лучше.

Мне не был важен вкус, если она поможет жжению.

— Хорошо.

Я кинулась к ней, и она отдала металлическую чашку. Я понюхала и стала пить прежде, чем осознала, что это кровь. Не сдержалась и сморщила нос.

— Знаю, — сказала Элис с улыбкой. — Но помогает же, так?

Теперь, когда она упомянула это, хотя я все еще испытывала жажду, надо признать, что жжение уменьшилось.

— Кажется, так.

Парень сжал мое плечо. Я и забыла, что он все еще рядом, и реакция тела оказалась преувеличена: я отскочила через всю комнату и забилась в угол.

— Прости, — сказала я, выпрямившись. — Я забыла, что ты тут.

Он улыбнулся.

— Все в порядке, — он подошел к столу за спиной и сел на один из стульев. — Так что там с Викторией.

— Я слышала это, — сказала Элис.

— Как ты не увидела этого? — спросил он ее.

— Ты просил не смотреть ее будущее, разве не так? — парировала он, ее красивое лицо исказилось от гнева, и она повернулась к нему.

— Садись, Белла, — сказал парень. — Пожалуйста? — он указал на стул рядом с собой.

Я прошла через комнату, пока эти двое пялились друг на друга в своего рода молчаливой беседе.

— Так ты предсказательница будущего? — кажется, стоило спросить получше.

Она засмеялась.

— Можно и так сказать.

— Значит телепат и экстрасенс… мило. Никакого уединения с вами двумя? — закатила я глаза.

— Что произошло с Викторией? — поинтересовалась Элис.

— Очевидно, она была здесь, пытаясь напасть на Беллу, — его рот исказился в гримасе. — Но у Беллы были защитники.

— Защитники? — переспросила она. — Что это значит?

Он кивнул головой в мою сторону.

— Белла? — спросила она.

— Хм… — меня явно загнали в угол. С заднего двора раздался звук. Если продолжу молчать, скоро они получат ответ.

— Я ее защитник, — прорычал Джейкоб прямо за дверью на кухню.

— Эй, Джейк, — позвала я. — Элис и… — я все еще не знала имя парня. — Они оба здесь.

— Я в курсе, — сказал он, открывая дверь. — Я вас всех чую, — дверь до конца распахнулась, и появился он как всегда без рубашки. Сощурил глаза на моих собеседников, убийственный взгляд остановился на парне. — Привет, кровопийцы. Заняло у вас много времени, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Белла.

— Джейк, — предупредила я. — Хватит!

Его нос сморщился еще сильнее.

— Они кормят тебя?

Я кивнула.

— Ага.

— Самое меньшее, что они могут сделать, — язвительно произнес он. — Из-за них ты в этой переделке.

— Да, — согласился парень, — и мы собираемся помочь ей пройти через это.

Джейкоб фыркнул.

— Будто вы помогали до этого? — он подошел к нам. — Я единственный, кто собирал ее по кусочкам, что ты оставил после себя. И только ей начало становиться лучше, как это… — он махнул в мою сторону, — произошло.

И она снова рассыпалась, - закончила я за него.

— Теперь я здесь, — прорычал парень. — И не оставлю ее.

— А чего это менять? Ты хорош в этом.

Парень сорвался с места и оказался лицом к лицу с Джейкобом. Хоть он и был высоким, Джейкоб был выше и гораздо шире. Я переживала за безопасность парня.

— Прекратите, — заорала я, вскакивая со стула. — Просто хватит. Я не могу это терпеть.

Они продолжили ругаться.

Элис встала, подошла и приобняла меня одной рукой.

— Достаточно, мальчики, — она, несомненно, оказалась громче меня и привлекла их внимание. — Это ничему не помогает. Белле нужна поддержка, а не ваши распри.

Они оба выглядели хорошенько отчитанными и держали головы опущенными, избегая наших глаз.

— Что мы будем делать? — спросил Джейкоб.

— Мы с Элис останемся здесь и поможем ей, пес. Меня не заботит, что ты делаешь.

— Я остаюсь, — объявил Джейкоб. — Кто знает, когда ты снова уйдешь.

Парень поднес руку к глазам и сжал переносицу.

— Джейк, пожалуйста, прекрати вражду, — умоляла я. — Он здесь. Вот что важно.

Он вздохнул.

— Пожалуй, что так, — он хмуро посмотрел на парня. — Но ты всегда была слишком прощающей, Белла.

— Да, конечно, — сказала я, закатив глаза. — Так… он рассказывал про наше прошлое.

Элис посмотрела на парня, вскинув брови.

Он покачал в ответ головой.

— Тебе не кажется, что ей следует знать? — спросила Элис.

— Это не урок, который я могу преподать, — вздохнул он и посмотрел в потолок. — Она должна сама дойти.

— Какой урок, Эдвард, — проговорила Элис, с серьезным выражением лица, повернувшись к парню. Я предположила, что это было его имя. — Надеюсь, свой ты усвоил.

— Иногда урок усвоен… — начал он.

— Но иногда при этом больно, — закончила я глухо, вторя приглушенным словам, проигрывающимся в голове его голосом, голосом этого парня.

Эдвард повернулся ко мне с распахнутыми глазами и открытым ртом.

Я слышала эти слова раньше, где-то, когда-то. Они были такими знакомыми. Закрыла глаза, накрыв их ладонями, будто от этого воспоминание выплывет на передний план и закрепится. Я чувствовала его на краю, как и много других потерянных вещей, сомнительно балансирующих на канате. Надеялась, что оно наконец-то дойдет до меня, пока я ждала на земле.

Вдруг теплые руки обхватили одну из моих.

— Ты помнишь, Белла?

— Можешь повторить? — попросила я, сидя на одном из кухонных стульев, мои ноги неожиданно ослабели. — Тут есть… что-то.

— Иногда урок усвоен…

— Да, продолжай, — оно было ближе, его темное изображение, сидящего на диване, на котором я недавно располагалась.

— Но иногда…

Все четче, намного яснее становилась картинка. Определенно он. Я уверена, хотя мои человеческие глаза и были на половину слепы. И он сидел на диване и говорил… со мной. Хотя угол странный. Он каким-то образом оказался ниже меня. Я в воспоминании посмотрела на него и увидела, что сидела на коленях, наши руки переплетены.

— … при этом этом больно.

Я вернулась в настоящее, опуская руку и смотря в его слишком темные глаза. Черный никогда не шел ему, в отличии от золотого. Вздохнула, не совсем уверенная, с чего начать. Не смотря на то, как счастлива была его видеть, как рада его присутствию здесь, насколько восторженной была, что больше не одна, я все еще злилась.

— Ты вернулся, — я изо всех сил пыталась сохранить ровный голос. Не хотела показывать восторга или гнева. Хотела сначала оценить его истинные чувства. Я не была уверена, что он говорил не из-за чувства долга.

— Вернулся, — просто подтвердил он, ничего не выдавая.

Остальные покинули комнату. Решив не фокусироваться на их уходе, я задала наиболее важный вопрос.

— Почему?

— А как я мог не вернуться?

Лицо перекосило, пока я пыталась подобрать подходящие слова, при этом удерживая и позитивные, и негативные чувства на месте.

— Ты помнишь что-нибудь из сказанного мной?

— Я помню все, — ответила я, голос пропитан желчью - битва явно проиграна. Я, правда, помнила каждую ложь и конечную правду. Воспоминания заполнили меня так же легко, как волна океана смывала песочный замок.

— Нет-нет-нет-нет-нет, — он положил руки на мое лицо, его бездонные глаза умоляли поверить. — Лес, конец, это все было ложью, Белла. Самой ужасной ложью, которую я когда-либо произносил. Я думал, это убьет меня. Но все равно сказал.

— Зачем? — как я могла теперь верить ему, когда он был так убедителен тогда.

— Это был единственный способ спасти тебя от моего мира, — сказал он. — Хотя теперь я вижу, что это невозможно. Но я сделал это лишь для тебя.

Я отстранилась.

— Для меня? Для меня? Как это все могло быть для меня?

— Я думал, что подвергал тебя слишком большой опасности, — он опустил взгляд на пол. — Тебе уже причинили столько боли. Теперь я вижу, что ты была частью этой жизни, самой большой частью.

— Да, — я не пыталась скрыть гнев, скрестила руки, нахмурилась, не хватало только топнуть ногой. — И я страдала из-за этого, Эдвард. Одна. Напуганная… Растерянная… Потерянная. Ты ушел и ничего не оставил, лишь пустые воспоминания о тебе, но в конце и их у меня забрали.

Я не отводила взгляд, желая видеть все эмоции, отражающиеся на его лице. На мгновение взыграл мой мстительный характер, хотя и знала, что позже пожалею об этом. Но может, так я услышу правду. Он обратил на меня отчаянный взор.

— Это было худшим временем для всех, любимая.

Я ругала предательское сердце, что не могла стряхнуть трепет, прошедший через меня от привычного прозвища, даже если и фыркнула вслух.

— Любимая.

Он не обратил внимание на это.

— Ты страдала больше, чем должна, — продолжил он. — Из-за меня.

Я кивнула.

— Это ты правильно понял.

— Но теперь я здесь, если примешь меня обратно. Я был не прав.

— Вина, Эдвард? Серьезно? — я сжала челюсть и процедила сквозь зубы. — Думаешь, ты захочу тебя принять, потому что чувствуешь себя виноватым, что вовлек меня во все это? Лучше справлюсь одна, а не из-за извращенного чувства долга, что ты…

— Вина? — переспросил он, на лице отражалась лишь его растерянность. — Ты думаешь, я здесь из-за вины?

— А разве нет? — может быть, я перегнула палку.

— Да, конечно я виноват, — с каждым словом он звучал все более разбито.

— Тогда почему…

— Белла, это куда больше, чем вина, — он встал и начал расхаживать. — Я должен был держаться от тебя подальше с самого начала. Но был таким эгоистом, что не смог. И посмотри, что случилось… — он махнул в мою сторону. — Конечно, я чувствую вину. Но я не мог больше находиться вдали. Не после того, как узнал тебя и полюбил.

— Я не… понимаю.

— Я думал о тебе каждую секунду вдали, — он снова кинулся ко мне. — Едва ли выдерживал несколько часов, не говоря уж о днях. Я возвращался.

— Возвращался? — предыдущий гнев таял от его слов. Я такая слабачка.

— Да, назад к тебе. Я не могу описать эту… пытку, быть вдали от тебя… зная, что ты там и все, что надо сделать, чтобы боль исчезла, это вернуться.

Я фыркнула и отвернулась.

— Ну, ну.

— Белла, как ты можешь верить в ложь, но не в правду?

Я вернула свирепый взгляд на него. Чего он не понимал-то?

— Ты. Я, — я указала на каждого из нас. — Это никогда не имело смысла.

— Ты слишком хороша для меня.

Я закатила глаза.

— Думаю, все как раз наоборот.

— Белла, я не собираюсь с тобой ругаться по этому поводу. Есть куда более важные вещи, которые надо сказать.

— Например? — спросила я недовольно, раздражение снова выплыло наружу.

Он снова подошел ко мне и опустился на колени перед стулом.

— Белла, я люблю тебя. Ты для меня все. Единственная возможность держаться от тебя подальше была лишь тогда, когда я убедил себя, что так будет лучше для тебя.

— Но так не было, — возразила я.

— Я понимаю это сейчас, — его глаза умоляли послушать. — Я был глуп, веря, что смогу жить без тебя. Я был… бесполезен. Даже не смог выследить Викторию, — он произнес ее имя как ругательство.

— Виктория, — я ахнула, дотронувшись пальцами до обнаженной кожи на шее.

— Не беспокойся, — он взял меня за руку. — Она не тронет тебя. Я ей не позволю. Семья не позволит.

— Как и волки, — произнесла я уверенно.

— Да, — вздохнул он. — Волки. Оставим этот разговор на другой раз.

Я хмыкнула.

— Тут не о чем разговаривать.

— Об этом я тоже не хочу сейчас спорить, — сказал он, сжимая руки. — Я хочу поговорить о нас.

— Нас? — переспросила я. — А что о нас? Не было нас с момента, как ты бросил меня, оставив рыдающую посреди леса.

Он вздрогнул.

— Ты передумал и ушел за… отвлечением, — все еще больно произносить это слово.

— Не было никаких отвлечений, Белла. Ни одной. Никогда не было. Я мог думать лишь о тебе.

— Ага. — Если это правда, он бы оказался здесь раньше. Никогда бы не ушел от меня.

— Как мне объяснить, что ты значишь для меня?

— Позволь мне, — пробормотала я презрительно.

— Белла, прошу.

— Что?

— Я не знаю, как это делать, если ты не простишь меня.

— Простить тебя? За что? Ты меня видеть больше не хотел. А теперь моя ситуация все меняет?

— Нет, — заметил он. — Не меняет. Мои чувства не изменились.

— Я знала это.

— Я не прекращал любить тебя. Никогда.

— Хотелось бы верить, — я снова повернулась к нему. — Но я не знаю как, Эдвард. Столько всего произошло. Столько всего не изменить.

Он вздохнул, выглядя опустошенным.

— Нет, но мы можем двигаться дальше. Я не могу изменить того, что сделал, но могу измениться сам. Я сделаю что угодно.

Его тихие слова умоляли закрыть глаза на ошибки, но я не могла, не так просто.

— Что насчет односторонних решений? — я сжала челюсть и покачала головой. — Я не могу жить там, где не являюсь равным партнером. Наши отношения всегда были таковыми: ты устанавливал правила, границы, принимал решения. Я так больше не могу.

— Конечно, не можешь, — согласился он торопливо. — Я не должен был так поступать с тобой изначально.

— У тебя нет на все ответов, Эдвард. То, что ты слышишь мысли окружающих, не значит, что ты знаешь, о чем думаю я.

— Я в курсе этого. Ты всегда удивляешь меня.

— Это так же не значит, что ты знаешь все, как ты считаешь.

— Я понимаю это. Я знаю крайне мало… особенно, когда речь идет о тебе.

— Ты всегда недооценивал мои чувства к тебе.

— Это да, — он грустно улыбнулся. — Но и ты тоже.

— Что это еще значит?

— Если бы было не так, ты бы знала, что я солгал в тот день. Знала бы, что нет никакой возможности, что я не любил тебя. После стольких раз, как я признавался тебе, все, что делал, чтобы показать тебе свои чувства. Ты бы знала.

— Не смей сваливать на меня, — я кипела, метая в него взглядом молнии. Да как он посмел.

— Я и не думал, — он поднял руки, уступая. — Определенно, нет. Решение уехать было моим.

— Забрать не только себя, но и всю семью, — начала я — Как ты мог сделать это? Если ты любил… любишь меня, как ты сказал, хм, говоришь… как ты мог?

Он опустил взгляд на пол.

— Я думал, что поступаю правильно, сохраняю тебя в безопасности.

— Ха! — фыркнула я. — Безопасность. Я, правда, была в безопасности, — я закатила глаза.

Он посмотрел на дверь, ведущую в гостиную.

— Мотоциклы? Правда?

Черт бы побрал Джейкоба, за то, что рассказал, точнее, подумал, об этом секрете. Я кивнула, не отступая.

— И?

— Ты обещала не делать ничего опасного.

— Ты тоже много чего обещал, — я посмотрела на стену. — Да и все равно тебя не было рядом.

— Я заслуживаю это, — произнес он тихо.

Я вновь посмотрела на него и смягчила голос.

— Ругань ни к чему нас не приведет.

— Так где мы теперь? — он сглотнул, закрыв глаза. — Где я? — его голос нехарактерно сорвался.

— Я не знаю, Эдвард, — я протянула руку и провела по его волосам. — Я хочу поверить тебе. Хочу думать, что все будет хорошо, но я напугана.

— Понимаю, — согласился он. — Клянусь, мы пройдем через это вместе.

— Что, если я умираю? — сдавленно сказала я. — В смысле, никто не знает, что будет завтра. Я даже не знаю, что ожидать через час.

Он слегка поморщился.

— Я буду с тобой на каждом шаге.

Смотря в его глаза, я не видела ни капли лжи, но и раньше было так же, даже когда он соврал. Встала и подошла к столу в центре кухни, тряся головой, пытаясь прояснить мысли.

— Я не уйду…

Неожиданно я почувствовала головокружение и слабость. Сделала пару неровных шагов от стола, Эдвард кинулся мне на помощь. Обнял меня, успокаивая и удерживая. Как я скучала по этому.

— Прости, — извинилась я, пытаясь взять себя в руки. — Не знаю, что случилось. Слегка выпрямилась, как голова закружилась.

— Мне кажется, тебе лучше присесть.

— Да, вероятно, так будет лучше.

Он помог мне сесть, не убирая от меня рук, даже когда я обрела устойчивость.

Хотя я и не потратила много энергии, но запыхалась.

— Белла, — спросил он.

Одна из дверей распахнулась.

— Эдвард, — это была Элис, — она сейчас…

— Нет, — раздался его мучительный крик ужаса. — Этого не может быть. Что я могу сделать?

Энергия покидала мое тело, зрение слабело и темнело.

— Что п-про… — я не могла закончить, слишком много сил надо для разговора

— Время пришло, Белла, — спокойно произнесла Элис, гораздо спокойней, чем я ожидала. — Ты должна принять решение.

Решение? О чем?

Мои веки были тяжелыми, слишком тяжелыми. Мир заволокла тьма. Остались лишь звуки.

— Нет!

— Ты должен сделать это, Эдвард.

— Ей надо… она должна… ее решение…

— Всегда будешь ты.

— Она ненавидит меня.

— Нет… спаси ее. Я не могу. Быстрее.

Вдруг мир стал ярким. Глаза распахнулись, когда боль пронзила шею. Она разлилась по запястью, к другому, к каждой лодыжке. Боль превратилась в жжение, проникающее внутрь к самому сердце, пока я дергалась и кричала на твердом полу.

Эдвард опустился рядом на колени, на лице слишком много эмоций, которые я не могла различить в таком состоянии.

Все кончилось? Я умирала? Я выживала так долго, чтобы все так сорвалось? А была так близко.

Так близко.

Так близко.

Эти слова монотонно повторялись, пока я страдала, сохраняя время с ускоряющимся ритмом, окружившим меня.

Так близко.

Так близко.

Так близко.

Оба звука мысленно мучили меня, пока пылал огонь. Я нигде не могла найти убежища.

Так близко.

Так близко.

Так близко.

Наконец непрекращающийся ритм увеличился, меняясь, как и слова.

Так далеко.

Так далеко.

Так далеко.

Напев и ритм превратились в рокот, торопливый и всепоглощающий, не смотря на затихающее пламя, сконцентрированное в центре груди.

Так далеко.

Так далеко.

Так далеко.

Неожиданно звуки сменились, запинались, а пламя жгло добела.

Т-так. Д-далеко.

Один сильный удар.

Так…

Последовал слабый, едва слышный звук.

… далеко.

И все закончилось: боль, страх и, скорее всего, моя жизнь. Я услышала, как воздух покинул легкие, задерживаясь с последним шепотом, хриплый звук, означающий лишь смерть.

Но я была все еще здесь, все так же лежала, хотя кострище казалось намного мягче, чем положено полу. Открыла глаза и вдохнула. Увиденное и учуянное поразило меня. Все было таким четким, а каждый запах различим.

Я каким-то образом оказалась на черном диване в комнате Эдварда. Живая, чувствуя себя лучше, чем раньше, если отбросить в сторону жжение в горле.

— Ч-что произошло? — спросила я, утонув в увиденном и услышанном.

— Я… спас тебя, Белла, — произнес Эдвард слева от меня, голос тише обычного и такой красивый.

— Спас меня? — переспросила я, заметив туже мелодичность в собственном голосе, что всегда приписывала Эдварду и его семье.

— Да, — выдохнул он. — Ты умирала, любимая. Я не мог этого допустить.

— Значит, ты укусил меня? — уточнила я. Прозвище меня больше так не беспокоило, как раньше. — Завершил это?

Я переродилась, получила возможность начать все заново.

Он кивнул.

— Ты злишься? Я знаю, мы ничего не решили, но я не мог позволить тебе умереть, — его голос надломился. — Не смог бы жить без тебя. Я уже так далеко зашел.

Я заглянула в его глаза, ища правду. Искала, даже с моим гневом надеясь на один исход. К моему удивлению я только сейчас увидела отраженную на лице боль, понимая, что слышала ее и в голосе. Он говорил правду с момента, как вернулся. Изменился безвозвратно, как и я. Знание увеличилось во мне, придавая сил и наполняя надеждой. Злость и боль не исчезли, но уменьшились под моей любовью к нему. Мы оба достаточно настрадались. Нет никакой необходимости задерживать начало исцеления, так зачем продлевать боль?

— Нет, — произнесла я. — Я… счастлива, — это не совсем суммировало мою радость, но было близко к этому.

— Счастлива? — Слегка улыбнулся он, идеальной улыбкой, от которой сердце всегда таяло. — Я понимаю, что нам еще многое надо решить, но я хочу быть рядом с тобой, делая это… если позволишь. Тебе потребуются наставления в начале…

Я приложила пальцы поверх его рта, затыкая. Тот час же удивилась, насколько быстрым было движение руки. Его губы оказались накрыты прежде, чем я закончила мысль.

— Думаю, я поняла.

— Поняла?

— Да, я поняла, — я взглянула в золотистые глаза, они казались живыми, темные прожилки переплетались со светлыми, практически мерцая. — Ты любишь меня, — уверенность прожгла мое изумление.

— Правда, люблю.

Я не смогла сдержать улыбки, выдавшей радость.

— Но нам еще многое надо обсудить.

— Да.

— Но для начала я хотела бы помочь этому, — произнесла я, указывая на горло.

— Конечно, — согласился он. — Не хочу видеть, что тебе больно.

— Бывало и хуже, — я покачала головой, заталкивая темные дни подальше. — Но не хочу думать об этом.

— Поохотимся? — предложил он, протянув мне руку.

Я всегда хотела посмотреть на Эдварда на охоте, такая перспектива интриговала меня. Теперь же, имея такую возможность, мой восторг стал ощутим.

— Хорошо.

Он поднял меня на ноги.

— Я люблю тебя, — его глаза выжигали правду во мне.

— Я знаю, — засмеялась я, чувствуя себя такой жизнерадостной. — Я тебя тоже люблю, Эдвард.

Его поцелуй оказался неожиданным, губы были теплыми и мягкими у моих, отличающиеся от того, к чему я привыкла, но все такие же приятные, если не больше. Внезапно, я почувствовала язык, скользящий между губ, и приоткрыла рот в ответ. Быстрее, чем я ожидала, его язык прижался к моему.

Меня никогда так не целовали, но я имела представление, что делать. Окунулась в удовольствие от ощущения движений его языка с моим, его осторожная сдержанность разбилась подле нас, а мы потерялись друг в друге. Слишком быстро он оторвался.

— Я могу заниматься этим всю ночь, но нам надо тебя накормить.

— Всю ночь? — переспросила я.

— Может дольше, — подтвердил он. — Намного дольше.

— Вечность? — спросила я, представляя запланированное будущее.

— Вечность, — согласился он и отпустил, лишь оставив наши руки вместе.

— Ловлю на слове, — подразнила я.

— Меньшего и не ожидаю, — он потянул меня через заднюю дверь, и мы побежали к лесу, перепрыгнув реку, когда достигли ее.

— Вечность, — выдохнула я, когда мы приземлились на другом берегу, перспектива и захватывала, и пугала.

Нам многое еще предстояло уладить: какие-то правила будут новыми, некоторые придется разрушить. Наши судьбы были переплетены, даже если он пытался пойти иным путем несколько месяцев назад. Наши дороги разошлись, но в итоге сошлись обратно. Вместе мы пойдем навстречу будущему по не пройденному пути…