Глава 80

В течение следующих недель наша маленькая семья привыкала к новому распорядку. Шарлотта оказалась спокойным ребенком: спала в течение нескольких часов, плакала только тогда, когда была голодной или, реже, мокрой. Улучшенное обоняние сразу же предупреждало меня о необходимости смены пеленок, поэтому, когда я находился дома, следил, чтобы дочь не проводила в грязных подгузниках дольше пары минут.

Белла оказалась замечательной матерью, и я не уставал наблюдать за ней с Шарлоттой. В течение первых недель после рождения дочери моя любовь к девочкам стала еще сильнее, хоть я и не понимал, как такое возможно.

У Шарлотты был здоровый аппетит, и она хорошо росла. Она оставалась немного маленькой, но я надеялся, что будет неуклонно продолжать набирать вес. Тем не менее я не мог устоять перед желанием чаще измерять и взвешивать ее, консультируясь с Карлайлом по поводу результатов. Он всегда улыбался, а иногда и усмехался, когда я делился последними цифрами, но и сам был доволен развитием внучки.

В первые недели Карлайл присматривал за нашей практикой, позволяя мне как можно больше оставаться с женой и ребенком. Иногда я приходил в офис для встреч с некоторыми из своих постоянных пациентов, но по большей части с удовольствием сосредоточился на доме.



Однажды, когда Шарлотте было чуть более четырех недель, я отправился в город, чтобы встретиться с миссис Джозеф. Дела у нее шли довольно хорошо, но мне хотелось приглядывать за ней. Меня беспокоило, что у нее могла развиться анемия. После осмотра подозрения подтвердились.

Некоторое время объяснял ей состояние, уверяя, что полноценный отдых и питание не допустят ничего серьезного. Я проводил ее домой, чтобы ответить на любые вопросы, которые могли возникнуть у преподобного. Он беспокоился о жене, но я смог развеять большинство его опасений, все-таки обращая внимание, что сейчас миссис Джозеф нужно быть очень осторожной.

Перед возвращением домой заглянул в лавку. Белле потребовалось несколько предметов, и собирался отправить письмо в Бойсе. Войдя, удивился, обнаружив магазин пустым. Прислушавшись, быстро понял, что Бен с Анджелой находились в жилых помещениях. Розмари плакала, а родители пытались ее успокоить. Я уже хорошо различал небольшие вариации в плаче ребенка, так что был уверен: малышка Розмари жаловалась на боль. В носу защекотал слабый запах крови.

Я поспешил к двери и, открыв ее, позвал: – Бен? Это Эдвард. Все в порядке? – Специфичный, с оттенком железа, аромат в доме оказался сильнее.

– Эдвард! – ответил Бен, выходя в коридор из гостиной. – Слава богу, ты пришел. Розмари упала и ударилась головой.

Я поспешил в комнату, где обнаружил Анджелу, сидевшую на полу с дочерью на коленях. Женщина пыталась прижимать ткань к окровавленному лбу ребенка, но малютка извивалась, пытаясь отстраниться от вызывающей боль руки матери.

Я опустился рядом.

– Что случилось? – спросил я, пытаясь выяснить, насколько серьезной могла оказаться травма.

У Анджелы в глазах стояли слезы, когда она посмотрела на меня.

– Она потихоньку шла, держась за стол. Сделала несколько шагов, я отодвинулась и раскрыла ей руки, но она споткнулась.

– И ударилась головой об это? – поинтересовался я, касаясь края низкого мраморного столика перед диваном.

Мать с несчастным видом кивнула. Бен успокаивающе положил ей на плечо ладонь, но и его выражение лица тоже было печальным. Я понимал, как трудно видеть боль своего ребенка.

Дотронулся до руки Анджелы, прося отодвинуть ее в сторону, чтобы осмотреть рану. По-прежнему сочилась кровь.

– Давайте-ка перенесем ее на кухню, – предложил я. – Мне нужно это очистить.

Бен помог жене встать, а я направился на кухню и намочил в холодной воде чистое полотенце. Анджела села на стул, все еще держа Розмари, пока я обмывал рану.

Чуть ниже линии роста волос находилась трехсантиметровая ссадина. Я вдохнул, а затем осторожно ощупал место, стараясь не вздрагивать от резкой боли на своем лбу.

– Она не очень глубокая, – сказал я родителям. – Однако будет небольшая шишка. – Прижав другое чистое полотенце к ране, надеялся, что моя холодная кожа немного успокоит боль, а также замедлит кровотечение. Нескольких мгновений я изучал глаза девочки, проверяя реакцию зрачков. – Не вижу никаких признаков сотрясения…

– Но здесь так много крови! – воскликнула Анджела.

– Рваные травмы головы, как правило, вызывают обильное кровотечение, – ответил я. – Сейчас оно замедляется.

Мы дождались его прекращения, затем я очистил и перевязал рану. Розмари немного успокоилась, но продолжала тихонько всхлипывать. Я знал, что у нее болела голова. Анджела отнесла малышку в детскую и укачивала, надеясь и дальше успокоить ее.

Я посоветовал отцу сразу же сообщить, если Розмари затошнит, или она станет вялой. Мужчина пообещал, что они с Анджелой будет внимательно следить за дочерью. Я подозревал, что в течение ближайших нескольких дней ее ни на мгновение не выпустят из виду.

Бен поблагодарил меня и проводил в магазин, принял письмо и собрал несколько требуемых мне продуктов, отказавшись принять любую оплату. Когда я уходил, он скользнул внутрь дома, желая снова проверить дочь.

Я быстро вернулся в офис и попросил Карлайла заглянуть к Розмари перед отъездом из города. Он был рад это сделать и пообещал, что позже позвонит мне и сообщит о состоянии малышки.

Когда я вернулся домой, Белла находилась на кухне. Я слышал наверху сердцебиение Шарлотты и знал, что она спала. Внеся коробку с продуктами, поставил на стол.

– Спасибо, что купил это, – поблагодарила Белла.

– Это вышло случайно, – ответил я. – Перед моим приходом в магазин Розмари упала и ударилась головой.

– Ах, боже мой! Она в порядке?

Я кивнул:
– По-моему, да. Ссадина неглубокая, но было много крови: раны на голове, как правило, вызывают обильное кровотечение, и Бен с Анджелой очень расстроились.

Белла немного побледнела. Я пожалел о выборе слов: мне следовало быть менее наглядным в описании.

– Прости, милая, – сказал я, обхватывая ее щеки.

– Нет, не извиняйся. Я просто осознала... – Она поверхностно вдохнула. – Ох, Эдвард, а что, если Шарлотта пострадает подобным же образом? А если не смогу правильно позаботиться о ней из-за крови? Конечно же, попробую и сделаю все, что в моих силах, но что если я... если у меня закружится голова, и уроню ее?

– Я буду недалеко, – ответил я. – И Карлайл может добраться сюда из города или из дома за несколько минут.

Она покачала головой:
– Но эти несколько минут могут быть важны.

Я погладил ее по щеке и посмотрел в глаза:
– Ты прекрасная мать, Белла. Не сомневаюсь, что сможешь справиться с чем угодно, если в этом будет нуждаться наша дочь.

И все-таки мои слова успокоили ее не в полной мере. В течение следующих нескольких дней я замечал, как жена хмурилась, и знал: она продолжала беспокоиться о возможности, что Шарлотта пострадает. Неизбежно, в какой-то момент наша дочь поцарапается или порежется, особенно, как только начнет ходить...

К счастью, малышка Розмари не испытывала никаких долгосрочных эффектов после травмы. В следующие несколько дней я иногда заглядывал в магазин, чтобы ее проверить, находя, что все хорошо заживает. Мне известно, что дети весьма жизнеспособны, иногда больше, чем их родители.



Даже после того, как Белла совсем оправилась после рождения Шарлотты, Эсме продолжала проводить в нашем доме большую часть дня. Она была прекрасной помощницей для моей жены, взяв на себя множество домашних забот, так что Белла могла посвятить свое время ребенку. Я чувствовал себя очень везучим, имея настолько добрую и щедрую мать.

Конечно же, Эсме наслаждалась каждой минутой, которую проводила с внучкой. С радостью меняла грязные пеленки или помогала с купанием, и, когда держала Шарлотту, я видел на ее лице абсолютную радость. Моя дочь прижималась к бабушке, чувствуя полный комфорт и удовлетворение.

Меня заинтересовала реакция Шарлотты на нас с моими родителями. Она, казалось, не замечала холод кожи, или, возможно, просто привыкла в первые же дни. Я волновался, что она может посчитать мое прикосновение, или же Карлайла с Эсме, неприятно прохладными, но малышка никогда не вздрагивала и не выказывала никаких признаков дискомфорта.

В первые дни после рождения дочери я весьма беспокоился, что ее чувства были ослаблены. Тем не менее Карлайл отметил, что она реагировала на изменения температуры воды и беспокоилась из-за мокрой пеленки. Казалось, отсутствие реакции на прохладу кожи вызвано лишь легким привыканием ее младенческого разума. Может быть, она просто чувствовала душевное тепло, которым веяло от моих родителей, что вытесняло все остальные ощущения.

Несмотря на это, Шарлотта наслаждалась всей семьей. Когда я брал ее из колыбели, она охотно расслаблялась в моих объятиях, маленькие ладошки сжимались вокруг моего пальца или задевали запястье. Когда Карлайл ласково щекотал ее нежные щеки или оставлял легкие поцелуи на покрытой мягкими волосками головке, она довольно улыбалась. Когда Эсме меняла подгузник или вытирала ее после ванны, кроха била в воздухе маленькими ножками и радостно размахивала руками.

Мы с Беллой провели много восхитительных часов в компании моих родителей. Они регулярно заявляли, что Шарлотта – самый прекрасный младенец, которого когда-либо видели. Я соглашался с ними, но, возможно, был немного предвзят. Тем не менее ее бледная кожа, розовые губки и рыжеватые волосы казались эффектным сочетанием. Она унаследовала наши с Беллой черты и была прекрасна.

Иногда, когда видел Беллу с нашей дочерью, сидела ли она в кресле-качалке, тихо напевая, полулежала ли на диване, пока Шарлотта ела, или просто шла по лестнице с ребенком на ласковых руках, меня потрясали захлестывавшие эмоции. И все-таки это было великолепное ощущение, питавшее любовь и радость, и я принимал его с распростертыми объятиями.

Иногда замечал крошечную складку между бровями Беллы, которая говорила, что любимая все еще питала некие сомнения о себе в качестве матери. Всякий раз, когда замечал этот маленький, верный признак, обнимал и целовал ее, говоря, как сильно любил и восхищался ею. Это было все, что я мог сделать, зная, что в конечном итоге она найдет в себе силы понять, что способна дать все, в чем нуждалась наша дочь.



Однажды днем, когда Шарлотте только исполнилось два месяца, я вернулся домой после приема миссис Джозеф. Она родит в ближайшие несколько недель, так что я внимательно за ней наблюдал.

Войдя в дом, услышал Беллу наверху. Единственный вдох сообщил мне, что она меняла подгузник Шарлотты. Жена мило беседовала с нашей дочерью, и я улыбнулся нежности в голосе.

Внезапно Шарлотта вскрикнула, и я услышал, как ускорилось ее сердцебиение. Белла ахнула, пробормотала: – О, нет! – А затем малышка начала плакать.

Я бросился наверх. Шарлотта сучила руками и ногами, а у Белла на глазах стояли слезы. Я почувствовал кровь.

– Что случилось? – спросил я, заметив, что только одна сторона подгузника была заколота, другая оставалась свободной, а Белла держала булавку.

– Я кольнула ее, – ответила любимая. – Она неожиданно шевельнулась, когда я вставляла булавку... – Жена проглотила рыдание. – Я причинила боль моей бедной милой девочке.

– Ты не хотела, – сказал я, ласково сжимая ее ладонь, затем отодвинул подгузник и увидел на бедре Шарлотты шарик крови. Потянувшись за чистой пеленкой, вытер алую каплю. – Это просто крошечный укол, – сказал я Белле.

Шарлотта, однако, похоже, не согласилась с моей оценкой. Она продолжала плакать, пинаться и извиваться, ее щечки покраснели. Белла подняла ребенка на руки, целовала и обнимала ее. Наконец крики прекратились, и дочь затихла. Я приложил ладонь к ее теплой щеке, чувствуя смутный, крошечный укол в бедро.

– С ней все в порядке, – сказал я, щекоча ее подбородок и вызывая улыбку.

Белла продолжала держать и ласкать ее, пока я протирал рану слабым раствором карболовой кислоты. Затем сам закрепил подгузник, памятуя о крошечной ранке. Когда я застегнул булавку, меня осенило.

– Белла, – сказал я, вскидывая взгляд, – тебя не беспокоила кровь?

– Хм? – Ей потребовалось время, чтобы осознать мой вопрос. – Кровь... Нет, я даже ее не заметила.

– Там было немного, – сказал я, – но, как правило, ты очень чувствительна даже к малости. – Я взглянул на ее ладонь. Жена даже не понимала, что ее пересекала небольшая полоска.

Ее взгляд последовал за моим, и она подняла руку.

– Ох. Я и понятия не имела об этом. – Она на мгновение задумалась и нерешительно вдохнула. – Я чувствую запах, но он меня не беспокоит.

– Мне интересно… – начал я.

Мой тон вызвал у нее любопытство:
– Что?

– Интересно, а возможно ли, что кровь Шарлотты не влияет так сильно на тебя, как собственная или других людей?

Она нахмурилась:
– А для тебя ее запах отличается?

– Вовсе нет.

– Не знаю, что и думать, но она определенно на меня не влияет.

Я нежно улыбнулся:
– Может, это не просто так.

Я надеялся, что еще очень долго не появится повода проверить эту теорию, но на данный момент нас это успокоило.

Глава 81

Через несколько дней, я вернулся после очередного визита Клары Джозеф. Меня не оставляли в покое некоторые опасения, так что я решил съездить в город и проверить ее. У двери меня встретила Белла с Шарлоттой на руках.

– Ах, две мои любимые девочки, – улыбнувшись, сказал я. – Не могу решить, кто из вас красивее.

Белла рассмеялась:
– Определенно Шарлотта. Я собираюсь уложить ее спать.

– Позволь мне это сделать, – ответил я, забирая у нее ребенка.

Белла улыбнулась. Некоторое время она наблюдала, как я неторопливо направился к лестнице, тихо воркуя с Шарлоттой. Я проверил пеленки, затем уложил ее в кроватку и укрыл одеялом. Ее крошечный рот открылся в зевке.

– Спи спокойно, малышка, – с легкой усмешкой пожелал я.

Когда вернулся вниз, Белла стояла на кухне у раковины. Я обвил ее руками, целуя мягкое, теплое местечко чуть выше воротника. Несколько шелковистых завитков волос выскользнули из пучка и весьма приятно щекотали мне нос.

Она повернулась, обхватила меня за талию и запрокинула голову, чтобы поцеловать меня в губы. Я вернул поцелуй, наслаждаясь ее роскошным ароматом и вкусом. Когда я, наконец, отстранился, оба тихо вздохнули.

Ей потребовалось время, чтобы сформировать слова. Наконец она спросила: – Как дела у Клары?

– Устала и недомогает, и все еще немного анемична. Я велел ей как можно больше отдыхать, чтобы набраться сил.

На лице Беллы отразилось беспокойство:
– Как думаешь, у нее возникнут проблемы с родами?

– Надеюсь, что нет. Она будет в хороших руках.

Во время родов будет присутствовать Карлайл. Хотя я планировал по возможности помогать.

– Знаю. Уверена, твое присутствие будет служить ей утешением. – В глазах жены мелькнула печаль. Я понял: она сожалела, что не могла помочь мне, как привыкла.

– Дорогая, она не могла и мечтать о лучшем враче, чем Карлайл.

– Конечно... Но она очень доверяет тебе. Она уповает на тебя. И ты был так хорош, когда принимал Шарлотту. Оставался собранным и меня тоже успокаивал. – Ее голос отражал задумчивость.

Я приласкал ее щеку, безмолвно сообщая, насколько оценил это мнение.

Она трогательно мне улыбнулась.

– Сегодня вечером я готовлю тушеную курицу. Сделаю побольше и завтра отвезу часть Джозефам.

– Уверен, они это оценят.

– Это меньшее, что я могу сделать.



На следующий день я повез Беллу и Шарлотту в Мадрас. С момента родов моя жена лишь несколько раз бывала в город, но теперь, когда ребенок немного подрос, чувствовала себя более комфортно с короткими поездками. Я знал, что возможность помочь Джозефам делала ее счастливой: влияние щедрой натуры и беспредельного сострадания.

Семья священника была рада нас видеть. Когда мы прибыли, Клара отдыхала, поэтому Белла вместе с Шарлоттой пошла в спальню, чтобы увидеть будущую мать. Я расспрашивал преподобного о самочувствии его жены.

– Она все еще ужасно утомлена, – встревоженным тоном сообщил он.

– Этого и следовало ожидать.

Он кивнул:
– Знаю, но беспокоюсь о ней. После стольких лет мы уже и не чаяли, что у нас будет ребенок. Это подарок... Я просто молюсь, чтобы оба были в порядке.

Я положил руку ему на плечо.

– Мы с Карлайлом сделаем все возможное, чтобы гарантировать это. Клара всегда была сильной и здоровой. Думаю, она просто отлично с этим справится.

– Честно? Потому что, Эдвард, мы оба знаем, что иногда говорим людям подобное из лучших побуждений.

– Да, так бывает. Но на сей раз это правда.

Белла вышла из спальни и отправилась на кухню, чтобы разогреть еду. Я воспользовался возможностью, чтобы увидеть свою пациентку. Она сидела, откинувшись на подушки, и держала на руках Шарлотту. Какое загляденье.

Клара посмотрела на меня. – Она так прекрасна.

– Твоя маленькая дочь или сын будет таким же, – ответил я, садясь в кресло рядом с кроватью. Коснулся головы дочери и улыбнулся.

– Хотелось бы мне так думать.

Я передвинул руку к запястью Клары и прощупал пульс.

– Как дела?

– Сегодня чувствую себя немного лучше. Не устала, да и спина болит уже совсем немного.

– Рад это слышать, но ты по-прежнему нуждаешься в как можно большем отдыхе. И я хочу, чтобы ты съела все, что принесет Белла.

– Не думаю, что это будет слишком трудно сделать, – с легкой усмешкой ответила она. – Ее тушеное мясо вкусное, а я голодна. Уильям заботится обо мне очень хорошо, но его таланты не касаются кухни.

Я усмехнулся:
– Как и мои.

Женщина посерьезнела:
– Спасибо за все, что для меня делаешь.

– Пожалуйста. И я буду продолжать присматривать за тобой и этим малышом, чтобы оба получили наилучшую заботу. – Я мягко коснулся ее живота. – Ты окажешься в лучших руках из возможных. Карлайл самый опытный врач, которого я знаю. Он принял сотни детей.

Несколько недель назад я сообщил ей, что хотел, чтобы он помог с родами. Объяснил, что еще не полностью восстановил силы, и заверил, что буду рядом и присутствовать при рождении ребенка. Она была разочарована и несколько тревожилась при мысли, что кто-то еще будет находиться здесь, но ей удалось избавиться от сомнений, когда упомянул о благополучии ее дитя.

– Знаю, – подтвердила она, – и ценю, что ты все устроил.

– Спасибо за понимание.

В комнату с подносом вошла Белла, и желудок Клары зарычал от предвкушения. Я забрал Шарлотту, так что женщина могла поесть. Они с Беллой мило беседовали, а я присоединился к священнику в гостиной. Мы оставались до тех пор, пока будущая мать не закончила еду, после чего попрощались. Моя жена пообещала вернуться через день-два с новой порцией рагу. Я знал, что ей нравилось помогать любым возможным способом. Однако она, как, впрочем, и я, сожалела, что не могла сделать большего.



Большую часть следующего дня Белла провела на кухне. Она решила приготовить достаточно еды, чтобы Джозефам хватило на несколько суток. Ее кулинария, безусловно, пробуждала аппетит Клары, что давало время сосредоточиться на подготовке к появлению ребенка. Преподобный продолжал работать над детской, и Клара деловито шила одежду для младенца. Прихожане приносили вещи для их дома, но еще многое предстояло сделать.

На следующий день я помог Белле загрузить несколько кастрюль и корзин в «кадиллак». Она поехала в город, а я остался присматривать за Шарлоттой. Жена считала, что без ребенка принесет Кларе больше пользы, хоть я и знал, что любимая будет скучать по дочери во время отсутствия.

Белла отсутствовала меньше часа, когда зазвонил телефон. Я только что перепеленал Шарлотту и ждал приезда Эсме. Она еще была дома, заканчивая при помощи недавно приобретенной новой швейной машинки одеяло для ребенка Джозефов. Я думал, что это могла звонить она, поскольку уже несколько минут ожидал ее.

Подняв трубку, немного удивился, услышав голос Карлайла. Он находился в офисе, но сказал, что его вызвали на ферму, которая лежала за усадьбой Чарльза Свона. Старший сын фермера приехал в город, отчаянно взывая к врачу о помощи рухнувшему в сарае отцу. Основываясь на описании юноши, Карлайл думал, что фермер перенес сердечный приступ.

Я мельком встречал эту семью на службе по миссис Уизерс. Вспомнил, как Бен рассказывал, что они каждое воскресенье ходили в церковь и, несмотря на ограниченные средства, всегда оставляли несколько монет в коробке для пожертвований. Это была замкнутая семья, и мальчик был растерян, когда ворвался в дверь офиса, а еще – очень напуган, что родитель умрет, и хотел, чтобы преподобный Джозеф сопровождал его и Карлайла на ферму. Пока мой отец собирал вещи, юноша помчался к дому Джозефов.

– Не знаю, как долго я там пробуду, – закончил он. – На два часа назначен прием мисс Эсси.

– Я приеду в офис, как только сюда доберется Эсме, – ответил я. Сейчас только миновал полдень.

– Ладно… ох, Томми вернулся с Уильямом.

– Тогда поезжайте, – посоветовал я. – Надеюсь, все пройдет как нельзя лучше.

Он поблагодарил, и я повесил трубку. Минут через пятнадцать послышались приближавшиеся к дому легкие шаги Эсме. Она извинилась за опоздание, объяснив, что потеряла счет время, пока шила. Я вкратце изложил последние события, и мать заверила, что позаботится о Шарлотте, пока не вернется Белла.

Я поспешил наверх, чтобы поцеловать дочь в лоб, а затем поехал в город. Пробыл в офисе всего несколько минут, когда зазвонил телефон. Чувствуя легкую тревогу, ответил. Если кто-то пострадал, я мог столкнуться с трудной задачей...

– Эдвард? – Милый голос Беллы сразу же меня успокоил, хотя в ее тоне звучало удивление.

– Да, любимая. Карлайла вызвали на экстренный случай на ферме Соренсенов.

– Знаю. Томми приходил за Уильямом. Как долго его не будет?

– Я не уверен. – Раздался тихий, приглушенный стон. – Белла, что происходит?

– Кажется, Клара собирается рожать.

Недолго думая, я сказал: – Скоро буду.

Поспешно написав записку Карлайлу, закрыл офис. Я быстро заскочил в гостиницу и сказал мисс Эсси, что потребовалось отложить ее прием, а затем поспешил к дому Джозефов.

Меня впустила Белла. Она беспокоилась как за Клару, так и за меня. Я нежно и ободряюще сжал ее ладонь, затем глянул мимо нее на кухню, где на стуле, ссутулившись, сидела женщина. Несколько использованных полотенец висели над раковиной, а одно осталось на полу. Я медленно вдохнул, когда Белла подтвердила то, что сообщили мои чувства.

– Несколько минут назад у нее отошли воды, и пару часов длятся схватки. Они начались как раз с прибытием Томми, – тихо информировала жена. – Однако она ничего не сказала, потому что знала: Соренсены нуждаются в Уильяме. Боялась, что муж захочет остаться здесь, если узнает.

Я кивнул, взяв ее за ладонь, когда мы вошли на кухню. Клара посмотрела на меня, прижимая руки к животу.

– Эдвард, – поприветствовала она. Женщина была бледна, на лбу и щеках блестел пот. Сердце ребенка билось стабильно.

Улыбнувшись, встал перед ней на колени и слегка прижал пальцы к запястью. Я почувствовал, как Белла приложила ладонь к шее, когда в животе появилось напряжение.

– Белла сказала, что некоторое время назад у тебя начались схватки? – спросил я, нуждаясь в точном ответе.

– Да. Я почувствовала первую сильную в то время, когда Уильям впустил Томми. Есть ли уже известия от Фридриха?

– Нет, – ответил я, передвигая руку к животу. – У тебя были схватки до этого?

– Несколько, но я решила, что они были ложными: не очень сильные или болезненные.

– В какое время ты почувствовала первые?

– Сегодня рано утром, возможно, около шести.

– Ох, Клара, – сказала Белла, – тебе следовало сообщить мне.

Выглядя немного смущенной, роженица ответила: – Наверное, да, – она неуверенно улыбнулась моей жене. – И предполагаю, что должна была позволить тебе раньше позвонить Эдварду. Но Соренсены действительно сейчас нуждаются в Уильяме, и я не хотела, чтобы он ждал здесь, ведь ребенок, вероятно, не появится в течение довольно долгого времени… – От схватки у нее перехватило дыхание, и она ахнула.

Я продолжал держать ладонь на ее животе, чувствуя напрягшиеся мышцы. Белла посмотрела на часы и сказала: – Они учащаются. Раньше интервал составлял почти шесть минут, но с последней прошло четыре.

Я приподнял бровь.

– Ладно, Клара, давай доставим тебя в спальню.

Я помог ей подняться и поддерживал, обхватив за талию, когда она медленно шла по коридору. Белла помогла ей раздеться и облачиться в свободную сорочку, а я провел несколько минут на кухне, готовя инструменты, которые могли мне потребоваться.

Вернувшись на кухню, Белла сказала: – Она переоделась.

– Спасибо. Не могла бы ты взять несколько полотенец?

Она подошла к бельевому комоду в конце коридора, взяла стопку полотенец и отнесла в спальню. Я присоединился к ней, сел рядом с Кларой и более основательно осмотрел. Она потянулась к руке Беллы, ища у подруги поддержки и успокоения. Жена вопросительно на меня глянула, понимая, что с того места, где стояла, не могла касаться меня.

Я кивнул, безмолвно сообщая, что со мной все в порядке, по крайней мере, на некоторое время. В перерывах между схватками Клара не чувствовала сильной боли. Белла взяла ее за руку в то время, когда я закончил осмотр.

– Кажется, малыш торопится встретиться с тобой и Уильямом, – заявил я, стараясь, чтобы голос оставался спокойным. – Ты почти полностью расширена.

Я услышал отрывистый вздох Беллы. Однако она, как и я, желала сохранить невозмутимое выражение лица.

– Шарлотта тоже родилась довольно быстро, – сказала она.

Клара кивнула, и следом началась очередная схватка. Белла пыталась устроить ее удобнее, поправляя подушки и укрывая одеялом, поскольку роженица сказала, что ощущала прохладу.

Я взглянул на небольшой огонь в печке в углу комнаты.

– Принесу больше дров, – предупредил я.

Белла последовала за мной из спальни. Когда мы вышли через заднюю дверь, она взяла меня за руку.

– Как скоро? – кратко спросила она.

– Трудно сказать... но я бы предположил, что не более чем через несколько часов.

– И если Карлайл еще не вернется?

– Тогда о ней позабочусь я, – ответил я.

Ее пальцы напряглись, а голос был полон решимости и любви, когда она сказала: – А я позабочусь о тебе.



Я позвонил Эсме и предупредил, что мы останемся на какое-то время с Кларой. Белла договорилась, что за Шарлоттой присмотрит Анджела. Мы не знали, как долго пробудем в доме Джозефов, но наш ребенок будет по соседству.

Эсме доставила внучку в город и спросила, не хотел ли я, чтобы она привезла Карлайла, но я знал, что он вернется, когда больше не будет нужен на ферме. Верил, что с помощью Беллы смогу принять роды у Клары. Надеялся, что ради нас, все пройдет хорошо.

Хотелось бы мне, чтобы миссис Уизерс могла быть рядом. Мне бы не помешал ее практичный, но добрый характер: она всех успокаивала. Однако Белла оказалась замечательной заменой и всеми силами утешала Клару, тихо с ней беседовала, ободряла, прикладывала ко лбу прохладную ткань и держала за руку, когда роженица испытывала испуг или сильную боль.

Любимая жена поддерживала и мою невозмутимость. Единственным взглядом, одной маленькой улыбкой она передавала свою уверенность во мне и напоминала, что я успешно принял Шарлотту. Простое прикосновение ее руки позволяло мне выполнять все необходимые действия и заботиться о Кларе без страданий, отлично сохраняя сосредоточенность.

Белла побледнела, когда началось кровотечение, но мои заверения, что это нормально, казалось, немного помогли ей. Она только один раз извинилась и, торопясь, вышла из комнаты, отправилась в туалет, где я слышал ее позывы к рвоте. Когда она вернулась, цвет лица немного улучшился, а решимость многократно увеличилась.



Сразу после шести вечера Клара выполняла финальные потуги. Она была истощена, волосы намокли, и кожа блестела, вспотев от усилий. Белла сидела позади роженицы, поддерживая тело, когда та в очередной раз тужилась.

– Вот-вот, Клара, – осторожно подбадривала Белла. – Ты справишься. – Она посмотрела на меня, читая по лицу прогресс нашей пациентки. – Ты почти у цели. Остался только один разок...

Я кивок Белле, давая понять, что нуждался в ее присутствии. Она положила несколько подушек под спину Клары, затем встала рядом со мной, скользнула рукой под рубашку и коснулась моей кожи. Она протянула Кларе свободную руку, позволяя женщине неистово в нее вцепиться.

Белла не отводила взгляда от нашего друга, и я знал, что она поверхностно дышала через рот, чтобы свести к минимуму металлический запах.

– Один последний толчок, Клара, – мягко велел я.

Женщина судорожно вдохнула, зажмурилась и со стоном напряглась во время очередной схватки. Я извлек ребенка из ее тела, надежно, но нежно держа в руках маленького младенца. На мгновение меня охватило благоговение. Я помог принести в мир новую жизнь.

– У тебя сын, – сообщил я Кларе.

– Ох... – выдохнула она. Ее веки дрогнули, но потом она уверенно вздохнула и широко мне улыбнулась, когда я поднял мальчика.

Он начал плакать, и я улыбнулся устойчивому крохотному сердцебиению и сильным легким. Слегка обтерев его полотенцем, положил малыша на живот матери, а затем отрезал пуповину.

Готовясь принять послед, я прошел мимо младенца и Беллы, остановился и тихо спросил: – Сможешь его очистить?

Сейчас в воздухе висел тяжелый запах крови, и любимая снова довольно сильно побледнела. Но она потянулась за ребенком, и, коснувшись, кивнула:
– Конечно.

Моя гордость от стойкости жены, а также благодарность к ней были неизмеримы.



Спустя час мы стояли и смотрели, как Клара спала. Ребенок уютно прильнул к ее боку. Белла помогла женщине переодеться в свежую ночную рубашку, и как только я снял постельное белье, заменила его чистым. Обнимая жену, я в очередной раз подивился оперативности и эффективности нашей совместной работы.

– Спасибо, любимая, – пробормотал я, целуя ее в щеку.

Она прижалась ко мне, лаская мою руку. Некоторое время оба молчали, пока не услышали приближение автомобиля Карлайла.

– Они вернулись, – негромко сказал я.

Мы отправились в прихожую, чтобы встретить новоявленного отца. Моя улыбка явила радостную весть, прежде чем я произнес эти слова.

– Клара? – с тревогой спросил Уильям.

– Она в порядке, – ответил я. – Как и ваш сын.

– Мой... сын? – На мгновение ошеломленный, он пошатнулся. Я протянул руку, чтобы успокоить его, но в следующее мгновение священник уже обнимал меня.

Глаза Карлайла метались между мной и Беллой, и я мог сказать, что он оценивал запахи и звуки в доме, его черты оставались напряженными, но через несколько секунд выражение лица смягчилось.

– Все чувствуют себя очень хорошо, – заверил я его.

Преподобный обнял Беллу, затем она взяла его за руку и повела в спальню. Карлайл положил руку мне на плечо и осторожно сжал.

– Прости, что меня здесь не было, – сказал он.

– Как мистер Соренсен? – поинтересовался я.

– Слаб, но думаю, что выкарабкается. Я съезжу и проверю его снова поздно вечером.

Он посмотрел в сторону спальни, где мы услышали мягкий, благоговейный голос Уильяма, когда он смотрел на своего ребенка.

– Возникли какие-либо трудности? – спросил он.

– Нет, это были относительно быстрые роды. Она утомлена, но все прошло хорошо. Белла оказала огромную помощь.

– Не сомневаюсь. Она испытывала проблемы?

– Минимальные. На самом деле я поражен тем, насколько хорошо она справилась.

– Она сильная женщина, Эдвард, тем более теперь, когда стала матерью.

Я согласно улыбнулся, а затем мы пошли, чтобы увидеть нового члена конгрегации.



Той ночью, после того как мы уложили Шарлотту спать, я снова поблагодарил Беллу за неоценимую помощь.

– Я так рада, что смогла быть там, – ответила она. – Кажется, помимо рождения Шарлотты и замужества, это самый невероятный опыт в моей жизни.

Я понимающе кивнул:
– Независимо от того, скольких детей я принял, сомневаюсь, что когда-либо перестану испытывать чувство удивления при рождении нового младенца.

Она взяла мою руку, и решительно на меня взглянула:
– Надеюсь, что снова смогу тебе помогать.

– Ты имеешь в виду с другими родами?

– Да. Шарлотта – мой приоритет, и знаю, что ежедневно помогать тебе не представляется возможным, но я хотела бы быть с тобой в следующий раз, когда будешь принимать ребенка.

– Мне тоже этого хотелось бы. – Я нежно ее поцеловал, позволяя губам задержаться на теплой коже.

– Никто и никогда не сможет заменить миссис Уизерс, – через несколько мгновений сказала она, – но, возможно, у нас с тобой получится продолжать ее дело.

– Думаю, это принесло бы ей удовольствие.

Белла кивнула и прижалась в моих объятиях. В очаге тихо пылал огонь, но ощущение тепла, которое распространялось по мне, имело мало общего с этим пламенем.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз – последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.