Когда понедельник, наконец, вступил в свои права, я подскочил с кровати, чтобы собраться и проводить Беллу в школу. Но, по глупости, забыл, что по моей ошибке я теперь провожатый Милли. А значит, должен подождать до второго урока, чтобы увидеть ее.
Я уже был готов и мог постучать в дверь Милли минут тридцать тому назад, но сейчас я медлил неимоверно долго. Обычно, добраться до Беллы у меня занимает максимум минут пятнадцать. С ней даже пять минут в душе для меня долго. Я буквально запрыгивал в него на пару минут, чтобы помыться, а потом с сумасшедшей скоростью бегом бежал одеваться, чтобы не потерять ни секунды с Беллой.
После я стоял за ее дверью минут десять, пытаясь подобрать слова, которые скажу, когда она выйдет. Что сделаю, чтобы сделать счастливой или как выведу из себя. Но потом, я как обычно падал духом, вспоминая, что она по-прежнему держит в плену мой позвоночник, мои кишки и мое сердце. А мне нужно, по крайней мере, двое из этих органов, чтобы отсидеть все занятия рядом с ней.
Набравшись смелости, я просто стучал без всяких мыслей, без ощущений летающих бабочек (стыдно признаться, но у меня действительно порхало в животе), а потом бросался в панику о том, что сказать, когда она откроет дверь.
В пятницу, на наше первое свидание, - смешно, что она это не поняла, - я несколько часов стоял под ее дверью с цветами, пытаясь набраться смелости, чтобы постучать и сказать ей правду, пригласить на свидание. Не один час на мои ботинки капала вода с маленького букетика цветов. Тогда у меня возникла такая же проблема, что она владеет всеми моими внутренностями, я собрался и позвонил ей, выжидая время, чтобы постучать. Трусость была еще более неловка, чем бабочки.
Все было нормально, пока я не вспомнил о цветах. Я не знал, как лучше взять их, как подать, что чуть не засунул их ей в горло, когда она вышла. Сейчас я могу над этим посмеяться, когда вспоминаю выражение шока на ее лице. Настолько оно было шокировано, что я бы и там разразился бы смехом, если бы не был так испуган от мысли, что все для нее окажется настолько очевидным.
Я тихонько хихикнул, вспоминая шокированное лицо Беллы, пока провожал Милли в класс. Она улыбнулась мне:
- Что смешного? – удивилась Милли. Она была все еще насторожена тем, что я не только провел с ней весь день, но и к концу ночи, уходя, еще и попрощался с ней. И сейчас, она стояла и смотрела на меня, каждую секунду ожидая, что я избавлюсь от всего этого. Вернусь к тому Эдварду, которого она знала. Только она начала уходить, как я посмотрел на часы, осознал, сколько сейчас времени и усмехнулся в ответ:
- Просто вспомнил кое-что.
Они кинула на меня подозрительный взгляд краем глаза.
- Хмм, - ее глаза снова поменяли цвет. Более зеленые, чем коричневые. От смятения и раздражения.
Заходя в класс, я поцеловал ее в щеку и бросил на прощание «пока», ожидая, что она войдет в класс. Но точно уж не ожидал, что она накинется на меня со страстными объятиями, перекрывая людям вход. Я прочистил горло:
- Милли?
Она прижалась головой к моей груди:
- Мммм?
- Отпусти.
Сделав так, как я сказал, она отстранилась и беспристрастно посмотрела на мой отказ. Ее взгляд был какой-то победоносный, и я начал задумываться, а не повесила ли она мне на спину листик с надписью «Пни меня» или не испачкала ли чем рубашку.
А потом до меня дошло, когда она послала мне воздушный поцелуй и ушла, виляя бедрами и заставляя всех парней в округе пускать по ней слюни. Я заставил себя улыбнуться и помахать на прощанье.
И возненавидеть себя еще больше.
Милли думает, что она победила. Когда я отказал ей в физическом удовольствии, оправдывая это тем, что я полюбил другую, она приняла это. А сейчас, после всего произошедшего, в ее глазах это выглядело так, будто, я прямым текстом заявил, что она превзошла всех остальных.
Но мне хотелось дать этому опровержение, убедиться, что весь мир знает, что место Беллы не займет никто, даже тень. Даже рядом никто не сможет с ней встать или догнать ее. Белла может идти хоть быстро, хоть медленно, но она все равно выиграет.
Весь первый урок я провел в молчаливом разочаровании. Это была самая трудная часть дня, во время которой я постоянно гляжу на часы и не всегда вникаю в суть урока. И хотя работаю великолепно, пишу на отлично все тесты, легко усваиваю материал, стоит мне раз или два посмотреть на него, я знаю, что не получу обычную оценку. В лучшем случае 94%, в худшем – 87%. И все из-за моего неучастия в классе. Этот учитель не настолько глуп, в отличие от других. И хоть многие студенты не согласятся с этим, но он знает, кто по-настоящему слушает его, а кому не терпится уйти из класса.
На второй урок я пришел излучая ложное спокойствие, чтобы не обратить внимание Беллы на тот факт, что она выигрывает. Это был ад. Но так хотела Белла. А я и не понимал, насколько она хитрая. Она быстро мобилизовалась и превратила все несущественное в свое преимущество. Поэтому ли она была так добра ко мне, когда я пришел домой ночью? Потому что сочувствовала моему ужаснейшему состоянию в будущем? Или может она увидела на моем лице явственное сожаление, которое я тогда чувствовал.
Размышляя обо всем этом, я все ждал, когда же она придет.
И даже когда прозвенел звонок, я не сводил глаз в двери. Может быть Белла опаздывает: несомненно, сейчас она прибежит, ввалится через дверь с раскрасневшимся лицом и задыхаясь. В общем, обязательно даст мне повод посмеяться над ней или закатить глаза.
Но весь испанский парта рядом со мной пустела. Мой мозг заработал. Она заболела? Перестроила свое расписание, чтобы не встречаться со мной? Что если она была в двух шагах от дома, когда ее невинная красота навлекла на нее беду? Мое сердце понеслось в галоп. Что если с ней что-то случилось?
На целое мгновенье, который продлился весь испанский, я успокаивал бешено колотящееся сердце. Большинство того, что я придумал - глупости, к тому же у Беллы тяжелая рука. И выносливые легкие. Она летает, словно на крыльях ангела, кто сможет ее догнать?
Тем не менее… Я бы предпочел быть между чем угодно и кем угодно, что может быть угрозой Белле.
Она не пришла и на английский. Это было маленькое, но болезненное благословение: я мог работать над проектом без ее любопытных глазок, выглядывающих из-за моего плеча. Ангел на моем рисунке не был точным. Белла красива, конечно, кто бы сомневался, но рисунок не был точным. Я стер его и начал заново.
К биологии я был готов застрелиться и швырнуть кого-нибудь об стену, взяв в заложники весь класс, пока Белла не будет доставлена ко мне живая и невредимая. Хотя, я до сих пор не рассмотрел вариант с болезнью. Когда болел я, то ведь не мог ее заразить. Кто подхватывает болезнь от аллергика? Но что если это случилось с Беллой? Мне нужно будет пойти и увидеть ее во время ленча, купить немного куриного бульона с вермишелью и отнести ей, предварительно объяснив Милли, почему я не могу остаться и поесть вместе с ней.
Когда прозвенел звонок с урока, я поспешил купить супа, пока не собралась очередь, и пошел к Белле. Я должен был уже привыкнуть к страху, который появлялся, когда я шел к ее дому или встречал где-нибудь. Но, нет, мне еще над этим работать и работать.
Когда я поднялся к ней на этаж, не раздумывая, постучал в дверь. Глухой стук, разнесшийся по тихой комнате, был мне ответом. Ни звука шагов, никакого отклика за дверью, ни даже шороха. Ничего.
- Белла? – мягко позвал я ее, не желая будить. Пара секунд понадобились мне, чтобы понять иронию судьбы. – Белла, пожалуйста, позволь мне войти, - проговорил я чуть громче. Когда ответом мне снова послужила тишина, я решил попробовать в последний раз. – Я принес тебе суп! Если ты впустишь меня, я клянусь тебе свой жизнью, я буду хорошо себя вести, - это была ложь, но, если быть честным, что, сейчас меня поразит молния сквозь крышу? Если бы так и было, я был бы мертв миллион раз.
Сейчас Белла должна была бы открыть дверь, ну, или, хотя бы, крикнуть что-нибудь, впускает она меня или нет.
Так как я немного проголодался, я съел уже остывший суп, прислонившись к двери, думая, что у нее просто дольше, чем обычно займет открыть ее. Все-таки она больна. Но, так и не дождавшись ответа, я выкинул пластиковый контейнер в мусорку и пошел на свой следующий урок. Математика. Злейший враг Беллы. Она всегда еле тащила ноги на этот предмет.
Может она ушла, чтобы получше подготовиться. Хотя, сомневаюсь, Белла до жути ненавидит математику, чтобы еще готовиться к ней дополнительно. Но эти мысли подсказали мне еще одно место, где я мог бы найти ее.
Последнее место, в котором она могла бы быть: снова пойти в библиотеку.
Я быстренько обежал помещение вдоль и поперек, выглядывая между полок и ища маленькую брюнетку, сгорбившуюся над книгой, улыбающуюся, а может быть нахмурившуюся, настолько углубившуюся в чтение, что и не замечает, как тихо бормочет себе под нос.
Я бы не удивился, обнаружив Беллу с самого утра в библиотеке, спрятавшуюся за кипами книг, если учесть, что в прошлый раз, когда она была здесь, ее оттащили от них. Она, наверное, так зачиталась, что не слышала звонки на уроки. Может она даже не осознает, что проголодалась.
Наконец я нашел ее в последнем закутке у книжных полок, спрятавшись за книгой, она, как я и ожидал, полностью погрузилась в нее. Она стояла ко мне спиной, ее волосы были собраны в хвостик, оставляя шею такой уязвимой, пока сама она была отвлечена от этого мира.
Подкравшись к ней на цыпочках, я присел на колени и удивленно вскинул бровь ее спине: она надушилась? Я поморщился: мне это не нравится. Белла сама по себе пахнет лучше, чем все эти духи. Если это не eau de Bella (прим.: eau de – в переводе туалетная вода, ну а Bella – это ясно кто такая))), которые пахнут так же. Тогда я хочу пузыречек ее! Я смог бы сделать таких миллионы.
Наклонившись, я едва ощутимо прошелестел губами по ее шее:
- Привет, красавица, - пробормотал я, и она, подпрыгнув на фут от земли (~30 см), повернулась. Теперь пришла моя очередь подпрыгнуть на месте, поняв, что должен был насторожиться еще в самом начале из-за запаха.
У этой девушки были светло-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами. Казалось, она хотела что-то сказать типа у меня есть перцовый баллончик, пока ее глаза не прошлись по мне знакомым взглядом.
Я подавил вздох, когда такие привычные мне выражения лица сменялись на ее лице. Шок, интерес, а потом не очень-то оригинальное, но вполне ожидаемое после всего предыдущего. Она растаяла.
- Кто? Я? – он посмотрела на меня своими бледными глазами, которые на удивление не были глубокими. Но разве не должны ли темные глаза быть плоскими, а светлые – глубокими? Но эти глаза казались призрачными, совершенно бездушными. Я даже вздрогнул.
- Прости, - пробормотал я, выпрямляясь в полный рост. Девушка явно растерялась от моего ответа. – Я принял тебя за другого, - она обиженно поморщилась и снова уткнулась в книгу с наигранным рвением.
Я вздохнул: это было последнее место, где могла бы быть Белла. И теперь я не знаю, где ее искать.
И хотя урок еще не начался, я все равно решил пойти в кабинет. Класс до нас, видимо, писал тест: шторы задернуты, тусклый свет просачивался через них, окрашивая комнату призрачно желтым цветом. Наш учитель по математике, к моему великому сожалению, в классе был один. И мне совершенно не нравилось быть так долго вдали от Беллы. Это меня очень сильно беспокоило. А что если с ней и правда что-то случилось?
Он заметил меня раньше, чем я смог по-тихому сбежать. А я как раз собирался разнести весь университетский городок, камня на камне не оставить, пока не найду ее.
- У вас какие-то проблемы с математикой, Мистер Каллен? – спросил Мистер Математик, растерянно глядя на меня. Конечно, это его не настоящее имя, - очень очевидно, - но оно подходило ему больше, чем настоящее.
Нет, не было у меня проблем, и он знал это. Он все знал о числах и операциях с ними. И все дети ненавидели его за это, хотя на самом деле он был веселым преподом, пока ты не испытываешь его любовь. А Белла всегда испытывала математика. Блиц-опросы никогда не были ее сильной стороной, и она всегда тихонько ворчала, когда не понимала что-то.
Я уже хотел было ему нагрубить, когда понял, что он может иметь некоторое представление, в какой уголок земли занесло Беллу.
- Вообще-то, сэр, я ищу своего друга. Беллу Свон? – я отчаянно надеялся, что он знает, где она. Не думаю, что смогу дожить до конца дня, не узнав, хотя бы, где она находится.
- Белла Свон? Я слышал, она сделала юношескую баскетбольную команду, - казалось, он не был рад этому, не смотря на его слова. Он был человеком в возрасте и, соответственно, у него были старые представления о жизни. Я видел это в его глазах, которые всегда осуждающе искали что-то не правильное. Не с этим ли Белла сталкивалась ежедневно? Она намного сильнее, чем я раньше думал. Она точно не может быть человеком: слишком сильная, слишком хорошая и слишком красивая, чтобы быть такой серой и обычной. В мире около шести миллиардов людей. И только одна Белла.
Но этот мужчина, который был одним из моих самых любимых учителей, резко упал в моих глазах и в моем списке. Теперь он чуть выше Лорен, но как раз под чертой «убить».
- Да, это она. Вы не видели ее где-нибудь сегодня? – спросил я сквозь зубы, стараясь не зарычать.
- Надеюсь, что нет. Белла уехала с командой на баскетбольную игру. Вернется где-то в пятницу, - он разочарованно покачал головой. – Не могу поверить, что кто-то согласился с этим. Они пропустят целую неделю в школе.
Мои глаза широко распахнулись:
- Что?
Он кивнул в сторону желтого листка, который мне показался очень знакомым. Я видел его каждый день, входя в класс, с самого начала учебного года, но никогда не читал его. Это была информация, где можно было приобрести билеты, чтобы поехать на игру. На баскетбольный матч.
Нет.
Нет. Она не могла просто оставить меня здесь с Милли! Она знает, как сильно я не могу терпеть ее. Она должна знать это, не может быть, чтобы она не знала! Мне нужна ее поддержка, нужна ее помощь.
Мне нужна Белла.
Нет!
Я перевернул рядом стоящую парту.
- Блять! Дерьмо! Она уехала! Уехала и даже не сказала мне, - заорал я на учителя, переворачивая еще одну парту.
- Мистер Каллен, прекратите это немедленно, - его голос был властным, хоть он и отступил на шаг назад. Сняв телефон у стены, он, видимо, позвонил в главный офис. – Мне нужен кто-нибудь, сейчас же, - пробормотал он в спешке в трубку, не сводя с меня глаз.
- Вы не понимаете, - яростная дрожь прошла сквозь все мое тело, заставляя голос вырваться из-под стиснутых зубов низким и опасным тоном. Перед глазами встала красная пелена, когда я подходил к нему. Встав перед ним лицом к лицу, я заглянул в его маленькие карие глазки. – Она нужна мне. Она не могла уехать.
Я был почти что на полголовы выше его, поэтому, когда его глаза метнулись к двери, я не смог этого пропустить. Слишком это было очевидно. Особенно то облегчение, которое практически мгновенно захлестнуло его. Мне захотелось кого-нибудь ударить, разрушить что-нибуди или сломать.
Отвернувшись от него, я перевернул еще одну парту в сторону охранников общежитий, просто чтобы у них не было сомнений, на кого они собираются идти. Я мрачно усмехнулся, когда они вошли в комнату.
- Сэр, - начал один из них, примирительно подняв одну руку. – Пожалуйста, успокойтесь. Мы можем поговорить об этом в зеленой комнате, идет?
Моя улыбка превратилась в гримасу, губы сложились в одну тонкую линию, слегка обнажая зубы.
- Да пошли вы все в задницу.
Двое мужчин, одетых в темно-голубую униформу с бордовыми манжетами – школьные цвета – переглянулись между собой и начали медленно продвигаться ко мне, как к загнанному в угол животному. Закатив глаза, я прошел мимо них в коридор и направился к зеленой комнате.
Зеленая комната, это такое место, куда приводят тех студентов, которые хулиганят на территории университетского городка: будь то драка или то, что сделал я, всех их приводят в одно и то же место.
И название у нее было подходящее. Все стены в ней были выкрашены в зеленый, светло зеленый цвет, контрастирующий с более темным потолком. Очень похоже на карцер, но школьный совет утверждал, что этот цвет излучает «позитивные вибрации» еще с 60-х годов. Охранники в нашем городке должны иметь опыт работы в психологическом консультировании, чтобы повлиять на смутьянов и пресечь якобы возможные будущие инциденты.
Для каждого было свое наказание. Кому-то задержание, кому-то общественные работы, в основном направленные на чистку площадок городка или отработке часов вне стен университета. Но это для особо запущенных.
Офицеры проводили меня в комнату, в которой, как и в остальных, были занавески, но в нашей школе это было нормально. Здесь, например, они были открыты, но лишь для того, чтобы каждый задержанный мог видеть решетки на окнах. На случай, если кто-то решит сбежать и на одном факте пребывания в этой комнате продолжить буйствовать.
Запрыгнув на одну из парт, я по привычке начал отбивать дробь ногами по задней стенке. Я бывал здесь и раньше. Парни в униформе сели по обе стороны от меня.
- Что-то случилось, сынок? – спросил один из них. Его голос по-прежнему был властным, но теперь гораздо более сочувствующим. Я не решался поднять голову, чтобы посмотреть, такое же ли у него лицо. – Много стресса в школе? Слишком много задают по математике, ты не понимаешь, что там делать?
Я посмотрел на него долгим взглядом:
- Вы влюблялись когда-нибудь? – неловко спросил я, будто собирался заплакать, а не ворчать, как задумывалось. Незаметно прочистив горло от вставшего там комка, я понял, что мне необходимо выговорится.
- Ах, - сочувственно вздохнул один, прекрасно понимая меня. Второй же просто сделал вид, что понимает. Фыркнув, я перевел взгляд на выход.
- Как долго меня тут продержат? – спросил я мертвым голосом.
- Не очень долго. Мы принесем тебе твою домашнюю работу, и ты посидишь здесь, пока заведующий не скажет, что ты свободен и можешь идти. Хотя, я не думаю, что тебя выпустят раньше восьми, - проговорит тот охранник, который понял меня и мою маленькую вспышку в классе, и извиняющимся взглядом посмотрел на меня. Они не хотели называть это заключением, так же как и не хотели признавать решетки на окнах и замки на дверях.
- Потрясно, - усмехнулся я. Я буду предоставлен сам себе всю ночь, Милли же не решит прийти сюда. Я в безопасности. Оба парня странно посмотрели на мое выражение лица, но все же оставили меня одного.
Это не первый мой визит сюда, я здесь был не раз, но никогда не признаюсь в этом Эсме или Карлайлу. Меня всегда поражало, как это место всегда пахнет слабым раствором уксуса, который они использую для полов. Как, не смотря на всю злось, зеленый цвет успокаивал.
Когда охранники вернулись с моими книгами, я поблагодарил их. У этих парней всегда были все номера от всех шкафчиков, в котором ученики держали свои книги, особенно на ленче, когда не было желания таскаться с ними. Хотя, Белла всегда с ними таскалась, но я не уверен, знает ли она вообще о существовании шкафчиков.
Я закончил с домашкой еще до конца всех уроков. Тут ее намного легче делать без вечного бубнения учителей над ухом, отвлекающих меня каждые четыре секунды тем, что они забыли дать на уроке или задать мне вопрос, на который им незамедлительно нужен ответ.
Откинувшись назад, я задумался. Белла оставила меня и даже не сказала об этом. Здесь должна быть какая-то причина, может это часть урока? Не удивительно. Белла все продумала, и сейчас я не мог даже поговорить с ней, чтобы найти выход…
И чем больше я думал об этом, тем больше вникал в суть. Я только не мог понять, что стояло за этим объяснением. И когда я уже сдался найти его, то услышал голоса за дверью. Я поморщился: просто замечательно.
- Там мой брат. Я хочу поговорить с ним… она? Она как раз может стать моей сестрой, впустите нас.
- Нет, не впускайте! – крикнул я в сторону двери. – Они вооружены!
За дверью послышалось тихое бормотание, а потом она открылась. Элис впрыгнула в комнату первой, за ней как тень вошла Роуз с чертовски победоносным выражением лица на ее дьявольском личике.
- Здравствуй, дорогой братец, - улыбнулась она, усаживаясь рядом со мной. Но я даже не взглянул на нее. Все мое внимание было приковано к сильно разозленному эльфу, который стоял напротив моей парты.
Взяв мой учебник по математике, Элис подняла его высоко над головой с выражением, как у палача, который получает удовольствие от того, что он делает.
Я заскулил.
Хряськ!
Весь воздух за раз вышел из моих легких через зубы, я почувствовал, как боль от головы волной проходит по позвоночнику к кончикам пальцев.
- Оу, - Элис намного сильнее, чем выглядит с ее маленьким телом. Или мой учебник по математике тяжелее, чем я думал.
- Это за то, что ты, осел, переспал с супер-шлюхой. Господи, Эдвард, о чем ты только думал?
Я уставился на нее, щурясь от пульсации в голове.
- Ни о чем, очевидно. К тому же Белла сказала, что я могу пойти, вот я и пошел.
Роуз закатила глаза:
- А если Белла скажет тебе спрыгнуть с моста, ты сделаешь это?
- Да, - пробормотал я на выдохе. – Кстати, кто-нибудь из вас знает, что Белла задумала для моего нового урока? Подскажите мне, - интересно, мне смягчат наказание, если я не кину учебник обратно в Элис.
- Тебе очень много всего нужно подсказать, - пробормотала Роуз себе под нос, и я не понимающе прищурился.
Элис покачала головой, отвечая на мой вопрос:
- Она говорила что-то об уроке, но когда спала, поэтому это все, что я услышала.
- Но мы не поэтому здесь, - проговорила Роуз, глядя на меня недобрым взглядом, в котором читалась боль.
Я вздохнул: боль кислая на вкус, но потом она превращается в горькие страдания.
- Так зачем вы здесь, Роуз?
- Просто хотели сказать тебе, что вся школа знает о твоей маленькой истерике. Никогда бы не подумала, что ты такой ребенок, - она закатила глаза. – Боже, я так рада, что ты не похож на меня. Не думаю, что пережила бы, если бы у нас было еще что-то общее кроме ДНК.
Я сохранил последнюю часть ее предложения и засунул подальше в сознание, чтобы подумать над этим позже. Сейчас мне надо сосредоточиться на куда более важном деле:
- Все знают об этом? Они знают о том, что я…. Почему? – я хотел было спросить кто, но это итак было очевидно, если даже Розали уже знает об этом. Глупая Элис и ее слишком большой рот, который никак не соответствует ее маленькому телу.
Роуз снова улыбнулась и кивнула.
- Итак, теперь почти что каждый ученик в этой школе знает, что тебе нравится Белла. Возможно, ты захочешь рассказать ей сам об этом в ту же секунду, как она приедет обратно, пока она не услышит это от кого-либо еще.
Теперь, когда я разобрался с этим маленьким кошмаром, я должен вернуться к тому, что сказала Роуз. В конце концов, то, что меня поставили перед фактом рассказать Белле обо всем до следующего понедельника, казалось хорошей новостью. А плохой - мне нужно разобраться с этим «Боже, я так рада, что ты не похож на меня».
Я всегда думал, что это Роуз ведет себя по-детски, особенно когда не получает того, чего хочет. Она всегда со всеми общалась холодно и насмешливо, не упуская шанса первой напасть на твою самооценку. Я никогда раньше не сравнивал себя с Роуз, не желая быть как она. Но после сегодняшнего, мне просто пришлось сравнить нас.
Когда мы были младше, Роуз частенько приходила ко мне в комнату и переворачивала там все вверх дном, после чего я приходил к ней и делал то же самое. Конечно, для меня не большая потеря, но вскоре это стало жутко раздражать. Но ведь нам тогда было всего семь. Неужели я вел себя так по-детски? Боже, не удивительно, что Белла игнорировала меня. Теперь даже не удивительно, что она ненавидела меня. Я так жалок; я заслуживаю даже худшего, чем Милли.
Только после того, как мне пришлось сравнить нас, я понимаю, что мы с Роуз не два отражения в зеркале, как я привык видеть. Генетически похожи, но внутри полные противоположности.
И сейчас я смотрел на нее как на фотографию. Да, похожи, но каждая ошибка вспыхивала во мне гневным огнем.
Я уронил голову на руки. Проскользнув рядом со мной, Элис села справа от меня, а Роуз слева.
Хорошее и плохое, не хватает только моего ангела.
Она, казалась, не была удовлетворена моей болью, и я не мог не согласиться с ней. Я должен быть наказан. Как я мог рассчитывать на то, что Белла будет со мной, когда я даже не смог устоять перед удовольствием на одну ночь? Я жалок. Боже, как же я жалок.
Я почувствовал, как мои вены наливаются свинцом. Прижимая меня к земле, кровь замораживала и убивала меня. Мне нужно очень сильно измениться, если все, чего я хочу, это быть с Беллой. Потому что хуже, чем потерять Беллу из-за трусости, это потерять ее из-за того, что не буду соответствовать требованиям.
- Пронзает ли кто-то так же сильно и ошеломляюще, как те, в кого мы влюблены? – спросил я не поднимая тяжелую голову с рук, не обращаясь ни к кому-либо конкретно и в то же время спрашивая всех. Флорида Скотт Максвелл должно быть знала Беллу в прошлом.
Элис, единственная, кто понял из этой цитаты, что я в погряз в дерьме по самое не хочу, обняла меня своими маленькими ручками, пытаясь показать, что я не одинок.
- Это хотела мне показать Белла? Что как аукнется, так и откликнется? Я бросал девушек, а сейчас единственная девушка, которую я хотел бы иметь рядом, уехала от меня?
Я устало поднял голову и посмотрел на Элис, которая закатила глаза.
- Конечно же нет. Если бы она еще знала, что она та самая девушка, которую ты хотел бы иметь рядом... А так, держи карман шире.
Роуз фыркнула, и я до боли ощутил то, что не ощущал до этого: как все-таки она не похожа на меня.
- Зачем ты тратил все свое время с Беллой? Не важно ведь, будете ли вы двое вместе или нет, уходить в любом случае будет больно, - ее голос был полон разочарования, но когда я посмотрел на ее лицо, на нем явственно читалось самодовольство от того, что я, наконец, был заинтересован в этом.
Я шокировано уставился на нее:
- А ты-то чего беспокоишься? – мой голос был таким же потрясенным, как и я изнутри. Конечно она беспокоится, дошло до мне, она моя сестра, хотя я и не вел себя как настоящий брат. Все время она пыталась защитить меня от меня же самого, отпугивая Беллу.
Так много обид накопилось между нами. И так мало времени осталось. До понедельника, а может и раньше, я должен измениться. При этом у меня еще должно оставаться время на мой самый важный урок.
Схватив ножку стула, на котором сидела Роуз, я, с оглушительным скрежетом по твердому полу, притянул его ближе к себе. Испуганно подпрыгнув, она вскоре снова села на свое место, когда поняла, что я собираюсь делать.
Увидев мои манипуляции, Элис внезапно подскочила на ноги:
- Мне нужно позвонить Джасперу, спрошу, не хочет ли он сегодня прийти ко мне на ночь. Не могу же я одна ночевать в своей комнате, - она усмехнулась, и я заметил, что уголки ее глаз поднимались наверх, как у Беллы, когда она так же широко улыбалась. Она сживается с людьми быстрее, чем я думал. Интересно, а что я перенял от нее.
Элис быстро прошла к двери и тихонько вышла. Хотел бы я знать, какое колдовское заклинание они применили, чтобы пройти сюда.
Роуз держалась своей привычной манеры, выглядя немного нервно, подозрительно… и уязвимо. Обхватив одной рукой ее руку, чтобы она могла положить голову мне на плечо, я мягко прижался щекой к ее макушке.
- Прости, что не проводит с тобой время, - пробормотал я. – Иногда я забываю, как сильно ты скучаешь по маме и папе.
- Заткнись. Ты скучаешь по ним так же сильно, как и я, - грубо ответила она, но не отстранилась, а наоборот, сильнее обняла мою руку. – И как же твое «быть хорошим братом» мне? – тихонько пробормотала она мне в рубашку.
Я неопределенно пожал плечами.
- Так как ты? Мы не очень много говорили за последние несколько месяцев.
- Потому что ты заставил меня думать, что ты полностью сгубил мои волосы.
Я хихикнул:
- Тебе надо было видеть свое лицо, - и пробормотал в ее волосы. Она стукнул меня по коленке, и я засмеялся громче. – А помнишь, как мы любили издеваться над нашими няньками?
Роуз усмехнулась:
- Когда ты нашел медицинские журналы Карлайла и вычитал оттуда редкие неизлечимые болезни? – и хотя она покачала головой, я знал, что она улыбается. – Ты читал, как выглядит человек, больной этой болезнью и принимался за маркеры и краски.
- А твое тесто смешанное с папье-маше и выкрашенное пищевыми красителями для открытых ран и рубцов, - добавил я, вспоминая крики нянек. – Они никогда не возвращались снова.
Мы вдвоем умиротворенно замолчали, вспоминая все наши козни.
- Я подумываю расстаться с Эмметтом, - пробормотала Роуз в никуда.
Я удивленно повернулся к ней:
- Почему? С ним ты выглядишь такой счастливой.
Отстранившись, она посмотрела на меня своими темно-васильковыми глазами:
- Я… Я просто думала, о чем ты мне сказал на днях, - она повернула голову так, что я не смог больше видеть ее лица. Я ломал голову, что же такого сказал ей, что заставило ее задуматься об этом. И понял, что не сказал ей ничего хорошего за последние пару дней.
Я глубоко вздохнул, и она продолжила:
- Я просто думала об этом и потом увидела, насколько глубокий Эмметт, что он не прячется за масками других лиц. Он такой… реальный. Иногда это раздражает меня, например, когда он смеется и все вокруг оборачиваются, или когда он смеется над чем-то, когда смеяться не уместно. Он никогда не оборачивается назад. Но когда я просыпаюсь после… ну, ты знаешь, нас, я знаю, что мои волосы спутались, на лице ни грамма макияжа, но он говорит, что я красивая. И я знаю, что он имеет в виду именно это. Он такой открытый, - она пожала плечами. – И рядом с ним такая как я. Если честно, я была заинтересована им только потому что смотрела поверхностно. Но он хороший парень, и мы просто такие… разные.
Она посмотрела на меня, но я по прежнему переваривал услышанное в голове, пытаясь вспомнить, что такого сказал ей вчера, что заставил ее задуматься в этом направлении. Роуз выпрямилась на стуле, не прислоняясь больше ко мне, и в ее голосе появился кислый привкус скрытой боли:
- Ты не помнишь свой комментарий о мелкой ведьме?
Я готов головой биться об стену всю последующую неделю:
- Рози, не слушай меня. Все что выходит из моего рта полное дерьмо. Белла сказала мне после, что ты так делаешь, потому что хочешь защитить меня. Она была права. Как всегда, - пробормотал я последнюю часть больше для себя, а затем продолжил. – Я сказал это, потому что ты была такой нервной в последние несколько месяцев.
- Так, значит, ты не думаешь, что я мелкая? – скептически спросила она, а потом озвучила то, что я не хотел говорить. – Стоит ли мне напомнить тебе о случае с моими волосами? – зарычала она, опасно прищурившись.
Я растерялся, но потом понял, что я могу начать быть хорошим человеком прямо сейчас, сказав ей правду. Схватив ее за талию, чтобы она не убежала или не ударила меня, я заговорил:
- Ты иногда бываешь мелкой. Но я тоже борюсь со своими недостатками. И вместе мы могли бы измениться для людей, которых любим. Ммм?
- Ты знаешь, что когда отпустишь меня, ты умрешь?
Я вздохнул:
- Знаю. Могу я сказать кое-что, прежде чем испущу последний вдох? Типа последнего слова перед смертью?
Роуз вытянула шею, чтобы взглянуть на меня, потому что я держал ее под таким углом, чтобы она не могла заехать мне локтем в лицо.
- Лучше сделай это быстро, большой братец.
- Не важно, что произошло между тобой и Эмметтом, или мной и Беллой, или кем-либо еще, ты моя сестра всегда и навечно. И я всегда рядом, когда буду нужен тебе, - глубоко вдохнув, я выпустил ее.
Первое, что она сделала, это врезала мне по почкам так сильно, что звезды посыпались из глаз, а потом обняла:
- Ты самый раздражающий большой брат, с которым меня только могла свести судьба.
Я слабо хихикнул:
- Я тоже тебя люблю. Хороший хук с правой, кстати.
- Я тренировалась.
- Заметно, - ответил я, целуя ее в макушку. Поднявшись, Роуз лишь раз оглянулась, и ушла, улыбаясь своими темными ласковыми глазами.
Одна проблема решена, зато возник еще целый миллион.