Белла выяснила, что после того, как тебя почти сбивает несущийся на полной скорости автомобиль, нужно заполнять массу бумаг. Чарли, который был шерифом, ворвался на место происшествия под вопли сирен и вспышки красно-синих огней в глазах Беллы. Он нашёл её сидящей на капоте Вольво, болтающей ногами и закидывающей в рот виноградины, оставшиеся от ланча Элис.
Тайлера Кроули пришлось отвезти в больницу; его голова кровоточила, а такие травмы могут быть опасными. Он мрачно помахал Белле, продолжая извиняться до тех пор, пока его голос не отказался отсечён от девушек захлопнувшейся дверью скорой.
- Белла! – закричал Чарли, подбегая к ней быстрее, чем можно было ожидать от сорокалетнего мужчины. – Ты в порядке, милая…
- Всё хорошо, - сказала Белла отцу, так же, как сообщила и скорой помощи. Они провели быстрый осмотр и подтвердили её слова. – Честно.
Чарли обратился к врачам за дополнительным мнением, и Белла, посмотрев на Элис, закатила глаза. Удовлетворившись словами профессионалов, Чарли снова повернулся к девушкам с облегчением, явно набросанном на его лице.
- Честное слово, Белла… ты в школе только второй день. Из-за тебя у меня будет инфаркт.
- Что я тебе говорила, Элис? – рассмеялась Белла, подтолкнув локтем маленькую девушку. – Я же предупреждала, что придётся вытаскивать меня из-под несущейся не полной скорости машины. Я просто магнит для наприятностей.
- Ты оттолкнула её? – сказал неуверенно Чарли, осматривая миниатюрную Элис.
- Нет, сэр, это сделал мой брат. Я, кстати, Элис Каллен. – И она протянула руку, всё ещё липкую из-за виноградного сока.
Чарли с улыбкой пожал её.
- Обязательно передавай отцу привет, слышишь? И какого брата мне следует благодарить?
Белла с Элис посмотрели на Эдварда, который кивал головой в такт музыке, игравшей на его iPod-е, и разрисовывал тротуар мелками, которые держал в машине. Проследив за их взглядами, Чарли, кажется, был несколько озадачен.
- Это же… вандализм? – спросил Чарли таким тоном, что стало понятно: ему совсем не хочется арестовывать парня, который только что спас жизнь его дочери.
- Нет, сэр, это мелок для асфальта. Смывается водой. Пройдёт дождь – и рисунка не будет.
Казавшийся удовлетворённым таким ответом Чарли направился к Эдварду, поправляя ремень. Белла с Элис захихикали. Они наблюдали, как Чарли подошёл к Эдварду и его рисунку (который был похож на орнаментный букет цветов) и остановился перед парнем, который ещё около тридцати секунд не замечал его.
А потом Эдвард словно почувствовал упавшую на него тень, потому что он поднял голову, и мел вывалился из его руки. Белла расхохоталась – это напомнило ей о том, что хоть он и был с ней неприветлив и зол, это не мешало ему оставаться восемнадцатилетним подростком, опасавшимся полиции.
Рывком вытащив наушник, он вытер руку о футболку прежде чем протянуть её Чарли, который говорил с ним тихим, приглушённым голосом, являвшимся воплощением благодарной сиплости. Эдвард кивнул и, на мгновение кинув взгляд за спину Чарли, устремил его на Беллу. Он сощурился, но совсем не зло, скорее задумчиво и так странно.
- Если бы ты только понимала… - прошептала ей на ухо Элис.
- Расскажи. Расскажи о нём, - прошептала в ответ Белла. Эдвард понял, что они говорят о нём, и тут же снова перевёл взгляд на шерифа, даря тому первую улыбку, увиденную Беллой на этом лице.
Она была лёгкой и вежливой, но в уголках его глаз прорезались морщинки, из-за чего он стал выглядеть молодым и свободным, похожим на ангела с потолка Сикстинской Капеллы.
- Это его история, - сказала Элис, похлопывая Беллу по колену. – Дай ему время. В конце концов, с вашей встречи прошло всего полтора дня.
- Полтора дня непрерывных ужасных взглядов и рычания, - возразила Белла. – И всё же…
- Мне ещё нужно привести в порядок кое-какие бумаги, - сказал Чарли, вновь вставая перед ними, - так что поезжай домой. Пикап почти не пострадал.
- Это настоящий танк, - согласилась Белла, спрыгивая с багажника Вольво. – Пока, Элис. Поблагодари за меня Эдварда, ладно?
- Конечно, Белла. – И Элис легонько пожала её плечо.

Всю ночь Белла просидела над открыткой для Эдварда. Это была идея Чарли («Почему бы тебе, ну, не знаю, не испечь ему печенье»), и хотя девушка не могла представить себя вручающей Эдварду выпечку, открытка казалась подходящей заменой.
Работая над ней, она не могла перестать поглядывать на бумажного лебедя, примостившегося на тумбочке у кровати. Она была уверена, что это был его подарок; он был единственным знакомым, связанным с искусством, но оставался вопрос – почему? Может, он просто был стеснительным. Или социопатом. В любом случае, Белла знала, каково это, так что писала открытку, чтобы показать ему – она понимает.
Спереди элегантным почерком было написано его имя – этому её обучили на курсах каллиграфии в Финиксе, куда её затащила мама. Внутри же она написала краткое, но сердечное послание.

Эдвард,
Все оставшиеся дни моей жизни принадлежат тебе.
Спасибо,
Белла

Она подумала, что послание получилось кратким и ёмким – любезная благодарность, показывающая, что она перед ним в долгу за спасение её жизни, и что именно из-за него Беллу ждёт и следующий день, и тот, что придёт вслед за ним. Удовлетворённая результатом, в полночь она выключила свет, готовясь с утра первым делом вручить ему дело своих рук.

Когда Белла вылезла из пикапа и тут же наступила в лужу глубиной по лодыжку, ей следовало тут же понять, что день пройдёт не так, как она планировала. И всё же девушка пыталась быть оптимисткой, так что она закинула за спину рюкзак и поплелась в женский туалет, сопровождаемая влажным скрипом своих ботинок.
Рюкзак приземлился неудачно, и содержимое рассыпалось по полу туалета, вывалившись из-за наполовину открытой молнии. Вздохнув, она решила всё собрать после того, как высушит ботинки, и подставила насквозь вымокшие ноги под сушилку, наслаждаясь теплом, окутавшим её замёрзшую кожу.
Дверь в туалет распахнулась, и внутрь пошли Лорен с Джессикой.
- Привет, Белла, - сонно сказала Джессика. – Что… ты делаешь?
- Сушу джинсы, - ответила Белла, не заметив, как острый взгляд Лорен остановился на кусочке бумаги, выпавшем из рюкзака.
Кусочке бумаги, на котором красивым почерком было выведено: «Эдвард». Ткнув Джессику локтем в бок, Лорен указала на свою находку; Джессика опустила взгляд и нахмурилась. Нагнувшись, будто поправляя джинсы, Лорен схватила письмо.
Победно ухмыляясь, обе девушки развернулись и направились к выходу.
- Пока, Белла, - едко произнесла Лорен.
- Пока. – Беллу это не смутило, она уже привыкла к тону одноклассницы. Конечно, было странно, что они зашли в туалет всего на тридцать секунд, но, может, Лорен просто хотела проверить, в порядке ли её идеальный макияж. Как бы то ни было, Белла собрала свои вещи и тоже покинула туалет.
Направляясь на первый урок, девушка заметила, что многие поглядывают на неё. Это был лишь третий учебный день, так что, возможно, люди до сих пор не могли насытиться видом новенькой. Однако раньше эти взгляды не сопровождались резкими смешками, что назойливо вибрировали в ушах Беллы.
Она вытерла лицо – может, у неё под глазом остался огромный след туши? Сегодня она попыталась немного накраситься, чтобы вручить Эдварду письмо производя хотя бы отдалённое впечатление красивой девушки, но нет, тушь была в порядке. Немного неумело наложенной, но в целом в порядке.
Когда очередная девушка засмеялась, Белла посмотрела на неё; едва их взгляды пересеклись, та сделала вид, что падает в обморок, к вящей радости окружающих. Недоумённая и покрасневшая по причинам, которые она не могла понять, Белла опустила голову и быстрым шагом направилась к нужному классу.
Половина её одноклассников сгрудились вокруг стола Лорен Мэллори, хихикая и перешёптываясь. Когда Белла вошла, она явно услышала, как Лорен говорит всем замолчать, и они тут же устремились к своим партам с позабавленными выражениями на лицах.
Однако Анжела улыбнулась ей, и Белла села рядом с подругой.
- Ты ответила на все вопросы к первому акту Отелло? – спросила Анжела. – Боже, они не могли сделать их ещё более непонятными?
- Думаю, разобралась со всеми, - сказала Белла. – Погоди минутку.
Наклонившись к рюкзаку, она явно услышала, как кто-то простонал: «О, Эдвард».
Покраснев, она вспомнила о записке и начала искать её, чтобы вложить в конверт. Белла копалась в рюкзаке добрые полминуты, и зародившаяся паника сопровождалась выступившими на лбу каплями пота. Она тяжело дышала, ища в тех карманах, куда точно не клала эту записку.
- О нет, - простонала она.
- Ты оставила домашнюю работу дома, Белла? – спросила с сочувствием Анжела.
- Нет. Анжела…
- А я-то думала, что это Джессике нравится Эдвард Каллен, Белла, - проговорила Лорен, явно заметив отчаянные поиски записки, которая уже давно исчезла из рюкзака.
Подняв голову, Белла увидела открытку в руках Лорен. Класс взорвался хохотом, а Белла была на грани слёз.
- Не волнуйся, Белла, - продолжала Лорен, - я знаю, где шкафчик Эдварда; так что позабочусь о доставке. – В класс вошёл учитель. – Мистер Берти, можно выйти?
Мистер Берти дал своё разрешение, и Белле оставалось только наблюдать за тем, как девушка вышла из класса, держа в руках её красивое, сердечное послание.
- О Белла… - простонала Анжела. – Не могу поверить… она всегда была злобной, но Боже, это просто отвратительный поступок безо всякой причины. Что такого особенного ты написала там, что вызвало… подобное?
Белла почти задыхалась.
- Я… просто… сказала ему… что остаток моей жизни принадлежит ему… потому что… он спас меня, вчера… и без него я была бы мертва…
Анжела положила ладонь на её руку.
- Разве ты не видишь, как это можно интерпретировать? Знаю, что ты имела в виду, что в долгу перед ним за спасение своей жизни, но…
- Я не… он мне даже не нравится, ведь он так отвратительно ведёт себя со мной… и теперь… звучит так, словно я влюблена в него, и все меня возненавидят…
- Я тебя не ненавижу, - твёрдо сказала Анжела. – Соберись. Поговорим об этом с Элис, и она всё объяснит Эдварду, скажет, что произошло недопонимание, хорошо?
Белла сделала глубокий вдох, прекрасно понимая, что все вокруг наблюдают за её состоянием.
- О… хорошо… спасибо тебе, Анжела…

На перемене после третьего урока Белла увидела Эдварда. Их взгляды пересеклись, и он покачал головой, словно говоря «О, как это жалко». Наклонив голову, чтобы скрыть расцветающий на щеках румянец, Белла поспешила на следующий урок и облегчённо выдохнула, увидев Элис.
- Ты должна сказать Эдварду, что я не имела в виду, что хочу его на весь остаток своей жизни, а что я просто… что я благодарна! – выпалила Белла, крепко сжимая рукав похожей на тельняшку рубашку Элис.
- Эдвард знает это, Белла, - сказала та успокаивающе, похлопывая девушку по руке.
- Видела бы ты, как он на меня посмотрел! О Боже, Элис, я просто хотела поблагодарить его; нужно было испечь печенье, как и советовал Чарли…
- Эдвард не любит сладкое. Очевидно, что слова многое значат для тебя, Белла. И Эдварду это известно. Вчера он спросил меня, что это за тетрадь, которую ты постоянно таскаешь с собой.
- Элис, пожалуйста, поговори с ним за меня. Пожалуйста. Я не могу даже в глаза ему посмотреть.
- Белла…
- Пожалуйста.
- О, я прибью Лорен Мэллори, - прорычала Элис, воплощая собой суровое оскорблённое достоинство. Она была прекрасна в своей ярости, ореховый цвет глаз вспыхивал дикими всполохами жёлтого, делая её похожей на орла, разыскивающего добычу с высоты в тысячу футов. – Я поговорю с ним. Не беспокойся, хорошо?
И Белла тут же почувствовала себя лучше, расслабляясь на сидении. А потом на парту перед ней упала записка. Она расправила бумажку, прекрасно зная, от кого это послание.

Нашу любовь так легко уничтожить?

Девушка улыбнулась Майку, который печально усмехался ей со своего места, располагавшегося на несколько парт дальше.

Используй мой номер, и увидишь, как просто склеить осколки.

Она кинула записку парню и хмыкнула, когда услышала смех Майка. Элис издала недовольный вздох, но Белла решила, что это из-за объявленного учителем опроса.

- Не знаю, где он, - сказала Элис Белле, когда они устроились за столом в кафетерии. Девушка посмотрела на Джаспера, Розали и Эммета в ожидании подсказки, но они только пожали плечами.
- Я его не видел, - заявил Эммет. – Видимо, Эдвард изображает Микеланджело, расписывая потолок мужского туалета.
Все рассмеялись.
- Вообще я изображал Ван Гога, расписывая там двери, - прозвучал за спиной девушки голос, полный эмоций, обещаний и разбитых сердец. – Белла, мы можем поговорить?
Белла напряглась, чувствуя, как быстрый стук сердца связывает язык. Элис подбадривающе кивнула и пнула Беллу под столом, заставляя ту подняться. Она молча послушалась и последовала за Эдвардом к выходу, сопровождаемая свистом и «готовь стояк, Каллен!»
Они молча прошли по коридору. Походка Эдварда была неловкой, он горбился и выглядел, как побеждённый; ей стало интересно, почему раньше она этого не замечала. Это был не тот уверенный в себе, сильный парень – скорее он прятался за покровом высокомерия. И ей тут же стало лучше. Он безостановочно запускал руку в волосы, волосы цвета октябрьских листьев, и она чётко видела следы карандаша на его правой ладони.
Они вышли во двор, в прохладу марта, и Белла обхватила себя руками, радуясь тому, что дождь перестал.
- Эдвард, послушай…
- Мы не можем быть друзьями.
Белла любила слова; она наслаждалась изгибами слогов на языке и гортанными отзвуками французского, стихотворениями в ямбе и тёмными, резкими описаниями а-ля По. Чувствовала, что в словах больше силы, чем в мече или ударе, так что когда Эдвард Каллен, прекрасный сломленный юноша, метнул в неё эти слова своим покрытым бронёй голосом, она буквально сделала шаг назад.
- Но почему? Я не… эта записка, я имела в виду, что нахожусь у тебя в долгу за свою жизнь, а не то, что готова отдать её тебе или что… ну, ты знаешь… провести её с тобой…
- Белла, я не полный идиот, так что не нужно тратить время на эти объяснения. Ты правда считаешь, что семнадцатилетняя девушка может вложить столько страсти в записку парню, которого она почти не знает? Нет, я понимаю, что ты имела в виду. Но я бы сделал это для кого угодно.
- Я не предполагала, что ты спас меня, потому что это я – и что такого в том, чтобы быть друзьями? Кто не хочет иметь друзей?
- Я не хочу. – Расстегнув рюкзак, он вытащил свой блокнот и, вырвав оттуда страницу, вручил ей. – Вот что я вижу. Серую, испуганную девочку, которая не знает, чего она хочет от окружающих. Я не могу дружить с кем-то, кто дрожит от страха так же, как и я.
Он начал обходить её и, возможно, потому что заметил слёзы в её глазах или потому что подумал, что его прикосновение чудодейственным бальзамом может излечить любую раненую девушку, положил свою большую ладонь на её макушку.
И ушёл.
Вытирая слёзы, Белла развернула грубую бумагу для зарисовок и посмотрела на набросок.
Так была она, с широко распахнутыми глазами – такая, какой, наверное, она казалась каждому. Эдвард уловил пустоту её черт, от прямых бровей до веснушек на кончике носа. Она не была красивой и знала это, но теперь, когда кто-то нарисовал её такой, какой она на самом деле была, Белла словно впервые увидела себя.

Позже Элис нашла её сидящей на скамейке и смотрящей в дождь, который не попадал на неё благодаря навесу.
- Белла?
Девушка молча протянула рисунок, зная, что Элис поймёт.
- То, что видит Эдвард, не имеет значения, - сказала та яростно, забирая лист из руки Беллы. – Его восприятие чертовски извращённо. Он рисует уродливые вещи, изображая их красивыми. Но этим, - она посмотрела на набросок, - этим он пытался доказать свою точку зрения.
- Какую же? – поинтересовалась Белла одновременно с прозвучавшим звонком.
- Он хотел посмотреть, сможет ли взять нечто красивое и сделать это пустым, таким, каким оно ему кажется.
- Но я не холст, который можно разрисовать, - прошептала Белла. – Не листок бумаги, ждущий касания кисти. Я уже давно стала кем-то, как строение, превратившееся в дом.
- Но тебе есть куда двигаться, - сказала Элис. – Считает тебя Эдвард красивой или нет – неважно. Ты себя чувствуешь таковой?
- Нет. А ещё я не чувствую себя ростом в восемь футов, афро-американкой или рыжей. Потому что ими не являюсь.
Элис обняла меня одной рукой, в своей привычной манере.
- Встретимся после школы. Я в точности знаю, что тебе нужно. – Она поднялась, чтобы уйти. – О, и Белла?
- Да? – спросила Белла, вставая на ноги и собираясь пересечь двор и пойти на биологию.
- Даже если ты не считаешь себя красивой, иногда можно и притвориться. – Элис указала на свою модную одежду и маникюр, и Белла улыбнулась.

На биологии сидел Эдвард, воплощая собой безмолвные заявления и оглушительное напряжение. Белла достала свой блокнот и начала писать, её хаотичный почерк летел и летел по страницам.

Что такое красота, и почему она должна быть субъективной? Почему я красива для матери и отца, но не для Эдварда Каллена? Что такое жестокость, и почему она должна быть превосходящей? Почему людям проще быть злобными, ненавидящими, подозрительными, а не добрыми, милыми, приятными?
Возможно, я не красива, но макияж способен это исправить. Нельзя наложить его на разбитую душу, на раненый дух, на пострадавшую психику. Твои слова не вторгаются в меня, то, как ты изобразил девушку, которую видишь, не определяет, кем я являюсь.
Однажды я могу стать красивой. Но ты всегда будешь жесток, и мне жаль тебя.

Юноша, сидевший рядом, резко втянул носом воздух, и Белла улыбнулась. Подняв голову, поймала его сердитый малахитовый взгляд и покачала головой, точно так же, как он сделал чуть раньше в коридоре – о, как это жалко.
Она была сильнее плотного листа бумаги, глубже, чем небрежные линии наброска.
И докажет это.