И когда я схватилась за дверную ручку, я услышала это. Тихий, едва различимый стон, раздавшийся позади меня и заставивший меня замереть. Я повернулась на месте с широко распахнутыми глазами, как раз когда Эдвард медленно открыл свои.
У меня самой глаза были широко распахнуты, а с губ сорвался судорожный вздох, и тогда я поняла, что так и не сдвинулась с места, находясь в своем застывшем состоянии. Я, как в тумане, сделала первый медленный шаг в сторону его кровати, наблюдая за тем, как он рассеянно оглядывает потолок.
У меня сбилось дыхание, когда я молча остановилась в метре от кровати. Я боялась, и даже более того. Я просто оцепенела. Но все же я была еще и безумно рада. Стук моего сердца эхом отдавался у меня в висках.
Это был один из самых лучших (но лучших, в весьма странном аспекте) моментов в моей жизни. Он очнулся. И на секунду, все остальное стало не важно. Он мог забыть меня, он мог все еще быть глухим. Кого это волнует? Главное, что он очнулся! Несмотря ни на что, он уже больше не был заперт в своей собственной голове, оставаясь всего лишь телом для всего остального мира.
Но вскоре после этих мыслей, пришли другие. Беспокойство зарождалось у меня в груди, заставляя сердце работать с удвоенной силой и с бешеной скоростью гнать кровь по венам. Вспомнит ли он? Может ли он слышать? Я сглотнула, пока наблюдала за ним и ждала, находясь в этом нервном напряжении.
Я разглядывала лицо Эдварда, пока все мои эмоции и мысли пролетали у меня перед глазами. Он смотрел в потолок, нахмурив брови и чуть приоткрыв рот. Его зеленые глаза выглядели темными и недоуменными, пока он рассматривал плитку над своей головой.
Прошло уже около трех минут, а, казалось, будто пролетела целая вечность, а он все продолжал пялиться в потолок. Так же как и я продолжала смотреть на него, гадая, что такого у него на уме, что заставляет его оставаться таким спокойным. Было ли это из-за того, что он все забыл? Был ли он сбит с толку просто из-за того, что только что вышел из комы? Что же это, черт возьми, было? Я закусила губу, чувствуя нарастающую тревогу.
О чем же он думал? Я понятия не имела.
Я резко выдохнула через рот, что благодаря моим расшатавшимся нервам получилось слишком громко, и это был мой первый звук, который я произнесла за все это время. Мои охи до этого были беззвучны из-за шока, который я испытывала.
Эдвард только сильнее нахмурился и затем начал двигаться, при чем так, как будто он был заключен в стеклянную коробку и был настолько хрупким, что любое резкое неосторожное движение могло привести к его гибели. Он отодвинул руки назад, чтобы опереться на них, после чего привстал на локтях. Уголки его губ медленно поползли вверх.
Он не глядел прямо на меня, и поэтому, осматривая комнату, он снова свел брови вместе, а его почти улыбочка сошла с губ.
- Белла… - наконец, выдохнул он, и я не могла определить, был это вопрос или утверждение.
Но это уже было не важно. Белла… Боже мой, он произнес мое имя. Сердце у меня в груди понеслось вскачь, едва мое имя слетело с его губ, а чувство радостного облегчения заставляло колени подкоситься. Спасибо, спасибо, спасибо! кричала я про себя, не уверенная в том, к кому обращалась. В голове был полный кавардак, а по телу теплыми волнами разливалась радость освобождения, накрывая меня с головой.
Но, несмотря на мою внутреннюю радость, я осторожно наблюдала за ним, и видела, как шире распахнулись его глаза в момент, когда он произнес мое имя и как он уставился на стену перед собой.
Я, было открыла рот, что позвать его, делая шаг в его сторону, когда вдруг открылась дверь и вошли двое людей в халатах.
- О, Боже, он, наконец, очнулся! – причитала медсестра, и впервые за все время, что, я её здесь видела, а она довольно часто заходила проверять состояние Эдварда, я заметила какой же у нее визгливый голос.
- Замечательно! – восторженно проговорил доктор, и даже для меня, его голос казался слишком уж громким, - Сестра, я думаю, мы уже можем снять его с аппарата искусственного поддержания жизни, чтобы он привыкал к изменениям..
- ..если состояние ухудшится?
- Именно, - подтвердил док, в то время как сестра уже подбежала к испуганно выглядящему Эдварду, чтобы вытащить иглу от капельницы. А я так и стояла, застыв, абсолютно не имея возможности двинуть своим телом, мысленно вернувшись в тот день, когда Лорен набросилась на моего Эдварда, и тоже чувство, не позволявшее мне двигаться и заставившее только беспомощно смотреть, снова охватило меня с головой.
- А теперь самое главное – сработало ли это? – доктор с любопытством посмотрел на Эдварда, который мог только смотреть на него в ответ и выглядел при этом потерянным и отчаявшимся.
- О, Боже, это так волнующе! – запищала медсестра, - Я так счастлива за тебя, дорогой!
- Ну, как, это сработало, сынок? – спросил доктор, впервые догадавшись чуть убавить звук своего голоса, может, наконец, вспомнив о том, кем он является и о своей профессии.
Но это было слишком для Эдварда, да, черт возьми, это даже для меня было слишком! Он раздраженно застонал и опустил голову на колени и, в отчаянии, схватился за волосы.
Это стало последней каплей. Моя ярость нашла причину для выхода.
Что-то внутри меня просто щелкнуло и активизировало мою способность передвигаться. Я быстро подошла к кровати, схватила за руки врача и медсестру и потащила их на другой конец комнаты, абсолютно не заботясь о том, что возможно причиняю им боль, они причинили боль Эдварду. И все остальное не имело значения.
- И это все что вы можете ему сказать? – сквозь сжатые зубы, прошипела я, так, чтобы слышать могли только они, и затем подняла указательный палец и направила в сторону двери, - Выметайтесь отсюда!
Возможно, помог мой взгляд, в котором они увидели свою скорую и мучительную смерть, но, не произнеся больше не звука, они поспешили закрыть дверь за собой с той стороны палаты.
Еще мгновение я стояла и зло глядела им вслед, глубоко дыша и не убирая выражение лица, которое можно было охарактеризовать только как выражающее полное презрение. Я покачала головой, все еще кипя от негодования, но затем успокоилась и решила обратить внимание на что-то куда более важное.
Эдвард сидел в двух шагах от меня, до сих пор не отняв головы от колен, а костяшки его пальцев побелели от той силы, с которой он сжимал свои волосы. Он судорожно глотал ртом воздух, и сейчас я могла это услышать, и это только сильнее разбивало мне сердце.
Я подошла и аккуратно присела возле него на кровати. И, протянув к нему руку, начала нежно поглаживать его волосы, параллельно убирая его руки, мертвой хваткой державшие их. Я не произносила не звука, и могла слышать, как его дыхание начало выравниваться.
Он, наконец, медленно поднял голову, чтобы впервые посмотреть на меня. На его лице и в его глазах было столько эмоций. Боль, замешательство, удивление, благоговение, благодарность, страх. И встретившись с ним глазами, я с любовью улыбнулась ему.
- Белла, - шепотом произнес он, протягивая руки ко мне. Я чувствовала, как на глазах выступают слезы, это был ответ на главный, мучавший меня вопрос, этого момента я ждала та-ак долго, по крайней мере, казалось именно так. И даже посреди этой неразберихи, момент, казалось, идеален.
Я забралась к нему на колени, обхватывая шею руками, и не переставая поглаживать волосы, его же руки обернулись вокруг моей талии, а лицом он зарылся в мои волосы, уткнувшись носом в шею.
Я приложила щеку к его макушке, счастливая оттого, что его руки только сильнее сжались вокруг меня, как будто он больше никогда не собирался меня отпускать. И я действительно на это рассчитывала. Прошло почти две недели, и если подумать, то это, конечно, не так уж и долго. Но мой здравый ум определенно расскажет вам совершенно другую историю. Это ожидание было ужасным. Неизвестность убивала.
Но теперь он мог действительно слышать. Его дыхание было настолько тихим, что, казалось, он спит. Но я чувствовала твердость его тела, которой не бывает у спящего. Я могла ощущать его сильные руки, движения его тела. Я зарылась носом в его волосы и вдохнула его чудесный аромат, не переставая нежно поглаживать, и радовалась от того, как его тело отвечало мне.
Иногда, казалось чисто импульсивно, он наклонял голову так, чтобы поцеловать меня в шею, после чего возвращался в свою обычную позу.
Я понятия не имела, как долго мы просидели в таком положении. Это и не было важно. Единственное, что было – мы. Он. То, как я его успокаивала. Убеждала в том, что хоть у него внутри что-то изменилось, все именно так, как и должно быть. Я всегда смогу успокоить его. И у меня не было ни малейшего представления о том, что нас ждет в будущем. Я не знала, сколько займет у Эдварда времени, чтобы до конца адаптироваться к миру со звуками.
Но это действительно не было важно. Потому что, каким бы то ни было образом, мы все преодолеем.
Наконец, присев и заставив Эдварда принять то же положение, я сделала глубокий вдох, собираясь произнести его имя, когда он положил свой палец мне на губы, останавливая.
И, покачав головой, ответил на мой немой вопрос. Сейчас меня все сбивает с толку. Я понятия не имею, как называть те, звуки, что слышу. И понятия не имею, что могу сделать по этому поводу. Все это слишком для меня. И я еще до сих пор не очень хорошо себя чувствую после комы. А услышать твой голос, было мечтой всей моей жизни. И я был бы… крайне тебе признателен, если бы ты согласилась заговорить со мной несколько позже, когда внутри у меня не будет этого хаоса. Когда это сможет стать для нас, чем-то особенным.
Я понимала его и кивнула, тут же покраснев от мысли, что он так высоко меня ценит. От этого все внутри просто расцветало. Разочарует ли его то, что он услышит?
Он положил руку на мою щеку, поглаживая покрасневшие участки кожи. Вопросительно взметнул одну бровь наверх, но, очевидно передумав, убрал руку, чтобы спросить. Как долго я был в отключке? Я чувствую себя по-настоящему тяжелым.
Я грозно взглянула на него. Почти две недели! Ты заставил меня очень серьезно волноваться. Я была в жуткой депрессии! Объяснись!
И впервые за все это время он искренне улыбнулся, заставив меня забыть, о чем я говорила минуту назад. Он снова взял мое лицо в свои руки и притянул для поцелуя, но остановился на полпути и отстранился. У меня челюсть от такого отвисла, а он только скорчился. Мне действительно стоит почистить зубы, потому, как чувству-
И не дав ему договорить, я сама схватила его лицо и обрушила свои губы на него. К черту его дыхание. Это было слишком важно для меня. Чувствовать его губы, отвечающие мне в поцелуе…
И он ответил, обхватив мо затылок рукой, он только сильнее впился в мой рот. Я изо всех сил старалась не застонать, отчаянно надеясь не разрушить для него ‘момент, когда сбудется его мечта’.
Мы отстранились, прижавшись друг к другу лбами, и все еще держались за руки. Я открыла глаза и встретилась с его внимательным взглядом. Как хорошо. Я, вероятно, постараюсь уже больше никогда не позволить ему их закрыть. Думаю, ему даже придется научиться спать с открытыми глазами.
Позади нас открылась дверь, и я услышала топот входящих ног. Повернув голову, я услышала, как Эдвард тихо охнул. Если бы это были те же доктора, я бы точно их за шкирку вытащила из этой палаты и… вдолбила бы в их пустые головы несколько разумных мыслей.
Но нет. Карлайл, Эсми, Элис, Эмметт, Розали и Джаспер влетели внутрь и застыли, уставившись на Эдварда.
Нам позвонил доктор, сказал Карлайл. Но мы не хотели обнадеживаться… Он осторожно глянул на группу, стоящих позади него и, слегка улыбнувшись, продолжил. Ты знаешь кто мы, Эдвард?
Эдвард выглядел очень серьезно, пристально вглядываясь в каждое лицо. Я попыталась слезть с его колен, чтобы ему не пришлось нагибаться в бок, дабы разглядеть всех присутствующих, но он упорно не расцеплял свои руки.
Он поочередно кивал каждому, пока не дошел до Элис. Тут он нахмурился.
Я знаю здесь всех, кроме нее, он кивнул на Элис. Раскрыв в шоке рот, и чувствуя все нарастающую жалость к ней, я повернулась, сочувствующе улыбнувшись ей. Боже мой. Я знала точно, как бы я отреагировала на то, что была полностью стерта из его мыслей.
Реакция же Элис разительно отличалась.
Она со злостью сжала губы, коротко кивнула и отвела взгляд.
- Ну, конечно! – мрачно откликнулась она, - Конечно, той, кого он забыл, обязательно должна была быть я! Хотя это именно я учила его, выговаривать все эти фразочки, чтобы он мог произвести впечатление на Беллу, и помогала ему всю его жизнь, была терпеливой сестрой и все это. Просто охренительно!
- Следи за речью, - на автомате одернула её Эсми. Эдвард переводил взгляд с одной на другую. Я знала, что он не мог понять всех этих слов, которые они произносили, но на его лице все равно расцветала широченная улыбка.
- Так вот значит, как вы звучите, Эсми… Элис.
Он подавил смешок, а у всех присутствующих расширились глаза, во-первых, оттого, что он таки может слышать и, во-вторых, оттого, что он соврал. На Элис, кажется, это произвело самое сильное впечатление, она тихо ахнула, но затем тут же прищурила глаза, просто трясясь от возмущения.
- Ну, ты и задница! – кричала она, одновременно показывая ему это.
Он улыбнулся и, покачав головой, убрал одну руку от меня, раскрыв её для объятий. Скорчив рожицу и закатив глаза, она подбежала к нам и тоже забралась на кровать с другой стороны от Эдварда, крепко обнимая брата и целуя его в щеку.
После этого каждый подошел, обнял его, кто-то говорил свои приветствия, выражал чувства облегчения и счастья, которые, наконец, охватили всех в этой комнате. Именно так мы и будем его учить. Говоря и показывая одновременно. Позже он, скорее всего, начнет повторять эти слова, понимая, что они значат.
Когда мы вернемся домой, и может быть это будет не сегодня, или завтра, я буду учить его произносить буквы алфавита, чтобы ему самому произносить слова было легче. Он знает, как эти слова пишутся, хотя, конечно, все будет несколько сложнее, чем кажется. Некоторые слова нельзя просто произнести, определенные вещи просто требуют запоминания. И, конечно, я буду учить его различать звуки. Называть все, что он слышит, буду учить нормальности, пытаясь описать все без каких либо прецедентов…а нашу работу придется отложить на некоторое время.
Но нет такого, чтоб я не сделала ради него. И сказать, что это будет того стоить, это значит ничего не сказать.

--

Уже было за полночь, когда семья ушла. Мы тоже решили поехать домой, потому что с ним все было хорошо, конечно, не до конца, но все же хорошо. То, что он мог сейчас все слышать, даже каждый крошечный звук, все принимали как само собой разумеющееся, но каждый шорох, каждый скрип был для него намного громче. Потому что его слух был идеален… абсолютно нетронутый. Прямо как у младенца, самый совершенный слух, который может иметь человек за свою жизнь. Тот, что ни один взрослый человек уже обычно не помнит. Это не был суперслух или что-то вроде того. Он просто был лучше. С течением времени у обычного человека его чувствительные волосковые клетки внутреннего уха огрубевают, от того количества звуков, что мы слышим или от их громкости, и они постепенно разрушаются. А у Эдварда они сейчас были абсолютно новыми, оно и понятно, что ему приходится от этого тяжелее. Но хирурги отлично справились со своей работой, еще бы они сумели избежать инцидента с комой, и цены бы им не было.
Все это было настолько иронично, что хотелось рассмеяться, ведь сейчас его слух был лучше, чем у кого-либо вообще. Поворот судьбы.
И все, что было недостатком, стало превосходством.
Осталась только одна деталь, с которой нужно как можно быстрее разделаться. Ведь… мне в любом случае придется ему сказать, когда мы вернемся домой. Это, в конце концов, его ребенок, и он должен знать о его существовании, но черт… Помимо того, что он только что проснулся после двухнедельной комы, у него еще и улучшенный слух, который только добавляет ему стресса. И узнать все в те же первые двадцать четыре часа, что он через семь месяцев будет папой? Боже…
Я крепче сжала руку Эдварда, и боковым зрением видела, что он изо всех сил пытается не заснуть по дороге. Бедненький мой.
И уже в который раз я гадала о том, что же он будет чувствовать по этому поводу. Как отреагирует? Я просто умирала от желания узнать это, но мысль о том, что я скажу ему пугала меня куда больше. Как люди вообще сообщают такие новости?
«Привет, милый! Я знаю, у тебя был тяжелый день, но знаешь что?? Я беременна! Ты рад?!»
Я невольно содрогнулась. Рад. Ага, как же.
Я улыбнулась после того, как вспомнила время, когда пробовали себя в качестве нянек. Единственный раз, когда мы так близко пересекались с детьми.
______________________________________________________________

Шестнадцатилетняя девчонка, нацепив свою самую приветливую улыбку, открыла дверь своей соседке из последнего дома на их улице и её семилетнему сынишке со светлыми песочными волосами, наверное, это как то связано с его именем, отметила она про себя, протягивая руку для приветствия его матери. (прим. переводчика: sandy – в переводе с английского означает песочный, так описала Белла цвет волос мальчика, которого зовут Sandy/Сэнди)
Тогда он выглядел таким невинным.
- Я очень ценю это, Белла, - уже в миллионный раз повторила Миссис Клеменс, - Я знаю, что не успела тебя предупредить заранее, но мне действительно нужно забрать свою мать из Викенбурга. Клянусь, мы вернемся уже к утру, она только что сломала ногу и я так сожалею, что не смогла предупредить заран-
- Все нормально, - прервала её девушка и тут же улыбнулась, - Правда! Я рада помочь. Надеюсь, с вашей мамой все будет в порядке.
Миссис Клеменс благодарно кивнула, еще раз сказала «Спасибо!» и нагнулась, чтобы поцеловать своего сына в макушку:
- А ты веди себя хорошо, - прошептала она ему в ухо, - Белла к нам очень добра, позволяя тебе остаться с ней, так что я ожидаю, что ты отнесешься к ней с уважением, и будешь вести себя прилично. Я ясно выразилась?
- Да, мамочка, - мило улыбаясь ей, ответил он. Она с радостью ответила на улыбку сына и подтолкнула его к Белле, торопясь обратно к машине. Девушка помахала им вслед, и зашла внутрь, закрыв за собой дверь.
- Привет, Сэнди, - сказала Белла, присаживаясь перед ним на корточки, - Ты голоден?
Он пожал плечами и проследовал за ней на кухню, где их уже ждал Эдвард, уплетая миску рамена*. Белла только закатила глаза на это.
*
- Если тут, конечно, что-нибудь осталось… - пробормотала она, подходя к плите и зажигая огонь под кастрюлей с водой для ракушек под сыром**, которые она решила приготовить.
**
- Ты кто? – услышала она, как мальчик грубо и недружелюбно спросил у Эдварда. Белла вздохнула. Значит, он так будет себя вести…
- Он мой друг, - сказала, поворачиваясь к мальчонке, - Он поможет мне присматривать за тобой.
- А где твоя мама? – раздраженно спросил Сэнди.
Она пожала плечами.
- Она проводит ночь… у кого-то из своих друзей, - Белла отвернулась, пряча свою боль и раздражение от собственных слов за волосами.
Когда она немного собралась с духом, она снова повернулась и увидела мальчика, уже сидящим на стуле и болтающим от скуки ногами. Она посмотрела на Эдварда поверх головы Сэнди, и наткнулась на крайне серьезное и обеспокоенное выражение лица лучшего друга.
Этот ребенок мне уже не нравится, нахмурился он. Он не такой вечно-прыгающий, беззаботный и милый как большинство малышей…
Ну за ту часть про не вечно-прыгающего, я как раз весьма благодарна, ответила она ему. Но, да, он довольно грубый. Уверена, мама его балует.
- А чего это вы такое делаете? – вдруг потребовал ответа Сэнди, от чего Белла дернулась, не ожидая того, что он за ними наблюдал.
- Это язык жестов, - на автомате ответила она, - Мой друг не может слышать, поэтому так мы можем разговаривать.
- Я знаю, что такое язык жестов, - резко ответил он ей, - Я просто никогда не видел, как это делается… это так глупо выглядит, - широко улыбаясь, ответил он ей, от чего она только сильнее сжала челюсть.
- Ну, я полагаю, что в этом вопросе каждый из нас останется при своем мнении, - пробормотала она, поворачиваясь обратно к плите, чтобы засыпать ракушки в закипевшую воду. И, если она думала, что это было худшее за весь вечер, она очень глубоко ошибалась.

--

Эдвард выглядел так, будто готов бы волосы на себе рвать, и Белла не далеко ушла от него в эмоциональном плане.
Я сыт по горло этим ребенком! с убийственным выражением лица сказал Эдвард, на что Белла только устало кивнула головой.
Малыш действительно был одной большой сплошной проблемой. Даже просто бегая вокруг, – предположения о нем, как о не вечно-прыгающем ребенке, явно были ошибочными – он умудрялся разрушить всю комнату, оставляя за собой только беспорядок, беря вещи, которые ему не следовало бы брать. Когда они, наивно полагая, решили, что, наконец, усадили его на некоторое время смотреть телевизор, он вскочил и украл пульт. Очевидно, он решил поиграть с ними в прятки, прихватив пульт с собой. И он определенно не пытался играть честно, пробегал под их ногами, когда они слишком приближались к нему, пинался, кусался, даже плакал, когда у него совершенно не оставалось путей для отступления. Это все ужасно раздражало.
Куда он на этот раз убежал? рассержено спросила Белла и, запустив руку в волосы, начала оглядывать комнату, пытаясь понять, куда он делся.
Эдвард поднял руки вверх, показывая, что сдался. Ни малейшего понятия. Хочешь, чтобы я принес биту?
Она грозно посмотрела на него, получив в ответ взгляд полный возмущения. Что?! Я уверен, ты тоже об этом уже думала.
Она хотела было вновь ответить ему яростным взглядом, но не смогла, понимая, что он, вероятно, прав. У нее на губах появилась злобная усмешка. Как думаешь, нам удастся аккуратно засунуть в него пару пилюль снотворного?
Кто тут заботится об ‘аккуратности’?
Она хихикнула, и тут же прекратила, заметив блеснувшую светло-песочную шевелюру, только что выбежавшую из гостиной в коридор.
Он, наверное, просто побежал в мою комнату, сказала она Эдварду, на его насупившийся вид. Следуй за мной, и помни, тебе нужно перекрыть ему проход. Он сейчас как раз загнал себя в тупик.
Её лучший друг кивнул и пошел за ней по пятам, пока она кралась к своей комнате, дверь в которую была открыта настежь. И на проходе стоял Сэнди, с журналом Беллы в руках. Это не был дневник, потому что она только фыркала при упоминании последних. Ведь это было так глупо. Её же записная книжка была заполнена разными короткими историями и стишками.
Она застыла, почувствовав, как позади нее замер Эдвард, когда увидела в руках мальчугана свой журнал на пару с ножницами, раскрытыми как над серединой тетрадки.
- Еще шаг и скажем книжке бай-бай, - сказал он, сощурив глаза.
Белла была так зла, что даже думать нормально не могла. Она тяжело вздохнула.
- Чего ты хочешь, Сэнди? – раздраженно проговорила она, - Зачем ты это делаешь?
Он только сильнее прищурился.
- Я хочу, чтобы он ушел! – закричал он, указывая на Эдварда- Вот, что я пытался сделать все это время, я хотел заставить его свалить отсюда!
Кажется, у Беллы глаза на лоб полезли от такого заявления. Этого она точно не ожидала.
- П-почему? – заикаясь, проговорила она, пытаясь собрать мысли в кучу.
- Потому что!… - дерзко ответил ей мальчик. Он кинул журнал и ножницы на пол, и просто стоял и дулся, скрестив руки на груди.
Белла почувствовала, как Эдвард позади нее начал двигаться вперед, но остановила его, положив руку ему на грудь, и, повернувшись, строго посмотрела на него. Стой на месте, быстро показала она и повернулась обратно к Сэнди.
- Почему? – уже мягче спросила она, присаживаясь перед малышом, - Почему ты хочешь, чтобы он ушел?
Сэнди выпятил нижнюю губу, как это делают все обиженные дети, и посмотрел на нее своими большими глазами.
- Потому что он пытается украсть тебя, - угрюмо заметил он. – Ты должна была весь день провести со мной, но он постоянно мешается! – мальчик скорчил рожицу.
Белла пару раз моргнула, все еще пребывая в шоке. Так в этом все дело. Он хотел, чтобы Эдвард ушел, потому что он…
Вау.
- Хорошо… - прошептала Белла, вставая и поворачиваясь к Эдварду.
Ну, так в чем его проблема? нахмурившись, спросил он.
Белла попыталась убрать ухмылку с лица.
Он просто ревнует к тебе. Я думаю, тебе стоит вернуться попозже, когда он заснет. Он поэтому так себя вел.
У Эдварда отвисла челюсть, а глаза выражали тот же шок, что и у Беллы. Он быстро закрыл рот, пробежавшись рукой по лицу… Ну, тогда, приду попозже. Он обнял Беллу, немало удивив её этим, и отстранился, показав двумя пальцами голливудское «Я за тобой слежу» мальчишке за её спиной. Сэнди в ответ только высунул язык, радуясь, что Эдвард уходит. А Белла закатила глаза.
После этого он стал просто ангелом, помог везде прибраться, покушал без единой жалобы и прилег на диване рядом с Беллой, чтобы посмотреть телевизор. На что девушка только изумленно качала головой. Ей было немного жаль, что Эдварду пришлось уйти, хотя ради такого чуда можно было и потерпеть. Но она все равно скучала.
Она уложила Сэнди в кровать в восемь тридцать в комнате матери. Так как Рене не было дома – она опять скривилась – хоть кто-то получит от этого пользу. Она прислонилась к косяку двери, глядя на спящего ребенка. Он не был таким уж плохим.
Белла почувствовала, как кто-то оперся на нее локтем, прекрасно зная, что это Эдвард.
Теперь я точно никогда не захочу иметь детей, вздохнул он, потрясенно качая головой, от чего несколько бронзовых локонов упали ему на лоб.
Я тоже, хихикнула Белла, и они отправились обратно в гостиную, разваливаясь на диване, чтобы наверстать упущенные часы общения за разговорами.
______________________________________________________________

Мне кажется, я не должен быть таким уставшим, вздохнул Эдвард, ложась на нашу кровать дома. Я спал так долго и все равно чувствую себя ужасно утомленным.
Мне уже можно разговаривать? спросила я, поворачиваясь к нему. Он отрицательно покачал головой, и я кивнула. Так и думала. Будет трудновато сдерживать себя так, чтобы не произнести ни звука.
Но, не взирая на это, я приблизилась и поцеловала его в губы. Он отправился чистить свои зубы в ту же минуту, как ступил на порог, так что сейчас жаловаться ему было не на что. Чего он, собственно, и не делал.
Я чуть повернула голову и приоткрыла рот, после чего его язык проник меж моих губ. Я вдыхала его запах через нос, наслаждаясь каждой секундой этого, и только сильнее прижалась к его телу. На что он тут же ответил, крепче обхватив меня одной рукой, а вторую запустив в мои волосы, пока я поглаживала его лицо. Я так скучала по нему… так скучала по этому. Когда его рука начала спускаться ниже моей талии, я поняла, что пора остановиться. По крайней мере, если он хочет, чтобы мой голос стал для него сюрпризом в другое время.
И мне все равно нужно для начала сообщить ему обо всем.
Эдвард, начала я, отстранившись. Я попыталась придать себе более или менее серьезный вид, и он тут же отреагировал, присев и обеспокоено посмотрев на меня. Я закусила губу.
Я даже не знаю, как тебе это сказать, я скривилась, опуская взгляд. И взяв мой подбородок своими длинными пальцами, он приподнял его, со страхом глядя на меня. Все нормально, уверила я его. Ничего плохого. По крайней мере, я так думаю…
Что такое? Просто скажи это, неизвестность убивает.
Я сделала глубокий вдох, дабы успокоиться, и мысленно подбадривала себя, чтобы, наконец, сказать ему. Фу-ух. Пора с этим кончать. Нечего ходить вокруг да около.
Я беременна, показала я ему и уронила руки, позволяя этим словам зависнуть в воздухе прямо между нами.
Он пристально смотрел на меня. Нет, ты не беременна. Выглядело так, как будто он выдал это на автомате.
Да, это на самом деле так, кивая, показывала я ему, стараясь держать рот на замке.
У него на лице застыло престранное выражение, и сам он замер на несколько минут. И я даже не замечала, как его лицо позеленело до тех пор, пока он не вскочил с кровати и не побежал в ванную, откуда можно было услышать характерные звуки. Я вздохнула.