Иронично, но в безопасном месте я чувствую себя как угодно, но не в безопасности. Испуг, одиночество, раздражение, тревога — мои эмоции отражали все оттенки отчаяния. Между проведением вновь нескольких часов в одиночестве наедине с мыслями и встречей с Вольтуревским и его людьми я бы с легкостью выбрала последнее.

Пока Рэндалл отпирает замок и я захожу за ним в дом, вдруг понимаю, что уже второй раз за два дня мне необходимо безопасное место. Если настанет третий раз, то возникнет необходимость в мягких стенах. По крайней мере в этот раз у меня есть компания.

— Ну, здесь не так уж плохо. — Опустив на пол чемодан, Элис осматривает фойе. — Так тихо… так…

— Провинциально. — Роуз не удосуживается скрыть свое отвращение, также опуская чемодан на пол.

— Здесь не по-царски, — произносит Рэндалл, — но сейчас нам придется переждать в этом доме, дамы. Примите мои извинения.

Выцветший пожелтевший пол ведет от входной двери по короткому коридору к кухне. Посреди коридора лежит потертый ковер, его поверхность — клад годовалой пыли и мелкого мусора. На стенах висят три картины, столь разные по тематике и оттенкам, что каждая шла сразу с рамой.

Меня удивляет, что во владении Эдварда находится дом, в котором нет чего-то нового и дизайнерского декора. Однако это не значит, что этот дом не снабжен последними штучками в области безопасности. За короткий промежуток времени я поняла, что внешность может быть обманчива.

— Все нормально, Рэндалл. Ведь нашими квартирами не похвастаешься. — Я улыбаюсь. — Будем надеяться, что в порту все пройдет гладко, и мы не пробудем здесь долго.

— Чувствуйте себя как дома. — Рэндалл жестом руки приглашает найти пройти дальше. — Но сначала, пожалуйста, отдайте мне свои мобильные телефоны. В данный момент связь с объектами, находящимися вне этого дома, запрещена. Мы не можем рисковать.

Роуз прижимает свою сумочку к груди как при встрече с грабителем в темной аллее.

— Просто мера предосторожности, мисс Хейл, — произносит Рэндалл. — Как только ситуация разрешится, вы получите его обратно.

Элис вкладывает свой телефон в левую протянутую руку Рэндалла, а я — в правую. В обычной ситуация я бы сочла это за грубое нарушение моих гражданских прав, но обещала Эдварду, что не буду создавать проблем.

Рэндалл убирает наши телефоны в карманы и протягивает руку Роуз. Она лишь крепче прижимает к себе сумку.

— Роуз, ради всего святого… отдай ему телефон, — произношу я.

— Ар-р… ладно. — Вытащив телефон из сумки, она опускает его на протянутую ладонь Рэндалла.

Мы с Элис идем за Роуз, когда она, схватив с пола свой чемодан, устремляется по коридору на кухню. Столешницы белого цвета гармонируют с холодильником, плитой и микроволновкой. На одной из конфорок стоит чайник из нержавеющей стали. Глиняные вазочки и пустые стеклянные баночки для специй выстроились на столешнице под окном, из которого видно задний двор.

Роуз вздыхает.
— И что нам теперь делать? Я думала, мы станем частью событий, а вместо этого оказались в скучном провинциальном аду.

— А мне здесь нравится. — Элис кивает, осматривая кухню так, будто собирается покупать этот дом. — Я прямо вижу, как мы с Джаспером счастливы в подобном месте.

Роуз опирается на столешницу, кончики ее белокурых волос касаются предплечий.
— С его-то работой наемником с девяти до пяти? Когда он просит тебя избавиться от следов крови на его одежде и удостовериться, что ваши дети не найдут склад оружия? Да уж, не жизнь, а мечта.

— Ты что такая кислая? — спрашиваю я. — Ты дико краснела несколько часов назад, когда Эммет вовсю с тобой флиртовал.

Роуз перебрасывает локоны за плечи.
— Я просто поддалась моменту, вот и всё.

— А вот и нет. — Элис улыбается. — Ты всегда себя так ведешь, когда волнуешься.

Роуз пытается шлепнуть Элис рукой, но та уворачивается и смеется.

— Ты боишься, что твоего милого маленького Эммета ранят!

— О, а ты — нет? — Роуз скрещивает руки на груди. — Джаспер находится в не меньшей опасности.

— Не-а. Джаспер в одиночку найдет ящик. А затем отыщет Вольтуревского, привяжет его к ящику и отправит следующим кораблем в Москву.

Роуз усмехается.
— Не думаю, что возможно по воде отправить его в Москву.

— О, заткнись, — произносит Элис. — Ты понимаешь, о чем я говорю.

Я смеюсь вместе с ними, частично из-за смешной ситуации, а частично из-за радостных ощущений по поводу того, что они здесь, в этом доме, во всей этой сумасшедшей истории вместе со мной.

Наши жизни в Нью-Йорке не могли измениться еще больше с тех пор, как мы впервые встретились. Сейчас мы на другом конце страны прячемся в укромном месте, куда нас отправили мужчины, очаровавшие нас по непонятной причине. Кажется, в таких условиях нашим жизням суждено переплестись еще теснее.

— Ого, здесь есть бассейн! — раздается визг Элис из задней части дома. — Кто-нибудь хочет искупаться? Держу пари, вода теплая.

— Я хочу. У меня в чемодане даже есть подходящая одежда. — Роуз смотрит на меня. — А ты, Белла?

— У меня есть только то, что на мне. В отличие от вас я не паковала чемоданы.

— Я хочу надеть один из сплошных купальников. У меня еще есть спортивный топ и шорты, если хочешь. — Она подталкивает меня бедром. — Давай же, Белла, расслабься немного.

— Нет, спасибо. У меня нет настроения.

— Отлично, пусть будет так, — произносит Роуз. — Лично мне в данный момент хочется абстрагироваться от этой ситуации.

Ну вот, опять я слишком много думаю. Что-то подсказывает, что мне придется со временем пройти через это, вместо того, чтобы разом забыть с помощью Эдварда. У меня ушло много времени, чтобы оказаться в этой точке, и, возможно, потребуется столько же, чтобы выбраться.

Как только Элис и Роуз переоделись в свои псевдоплавательные костюмы в одной из спален, я выхожу вместе с ними из кухни. Время раннего вечера раскрашивает комнату в темно-оранжевые оттенки — цвет мандарина. Частичка солнца выглядывает из-за крон деревьев, отбрасывающих густую тень на двор.

Элис и Роуз выходят через заднюю дверь, проходят по дорожке и становятся силуэтами на фоне яркого света, окружающего бассейн.

Меня накрывает тишина дома. Теперь шумы едва заметны: постанывания компрессора холодильника; тиканье часов, висящих на стене над кухонным столом; слабый стук из глубины подвала… или высоко на чердаке… или прямо за мной. Невозможно сказать, откуда он исходит, как и распознать его природу.

В левом кармане раздается хруст, как только моя рука опускается туда и нащупывает бумагу.

10, 21, 34, 32, 5, 0, 5, 6, 4, 9

Где бы ни был сейчас Эдвард, могу поспорить, что ему бы пригодились эти числа. Что бы они ни значили, он бы всё понял. От рассказа о них Рэндаллу меня удерживает лишь предупреждение отца о том, чтобы я сберегла их… использовала в качестве козыря в рукаве.

Но опять же: отец сказал так лишь потому, что я сообщила ему, что по-прежнему не доверяю Эдварду.

В желудке горит так, будто я сделала глоток бензина, словно барабаны в ушах слышен пульс. Почему я подумала, что не могу доверять Эдварду? Почему я вообще подумала?

Это мысли — наказание, но есть люди, которым хуже, чем мне. Я вижу их часто в больнице. В мыслях сразу возникает девочка-подросток, которой я однажды помогала. Ее руки были покрыты загрубевшими шрамами и рубцовой тканью так, что мы не могли отыскать следов нежной розовой кожи. Это были порезы, но в медицине они классифицируются как преднамеренные самоповреждения.

Попав во тьму, как сама она его называла, девушка уже не могла остановиться. Медленно рисуя ножом по коже, она будто избавлялась от чего-то. Боль находилась прямо перед ней: ярко-красная кровь, просачивающаяся сквозь разделенную плоть. Ей было проще справиться с болью, чем отчаянием, погребенным глубоко внутри. Она не могла добраться до него, не то что бороться с ним.

Невозможно сражаться с тем, чего не можешь увидеть.

И кто сказал, что когда ты доберешься до цели, всё не станет еще более пугающим? Возможно, обдумывание всего один раз, или два, или пятьдесят тысяч — именно то, что мне нужно делать. Может, мне повезло быть такой.

Один взгляд на эту странную комнату в этом странном доме заставляется меня усмехнуться.

Повезло.

Игривый вскрик с заднего двора возвращает меня к двери патио. Роуз и Элис — лишь две темные то исчезающие, то появляющиеся головы на поверхности переливающегося светом бассейна. Их ноги двигаются так, будто они едут на велосипеде по сложной тропе. Темная рука Роуз поднимается и машет мне. От ее кожи исходит слабое облако пара. Влажный воздух Нью-Йорка далеко позади. В сравнении с ним ночи Сиэтла намного холоднее.

— Похоже, они отлично проводят время, — произносит позади меня Рэндалл. Я смотрю через плечо. Он стоит в широком проеме двери, его улыбка не может перекрыть волнение во взгляде. — Однако это не относится к вам, Белла.

— Кто вам это сказал? — Смотрю на свои скрещенные на груди руки и чувствую напряжение в натянутом позвоночнике, мелкие покалывания у основания шеи перебираются к затылку. Совсем скоро они перерастут в полномасштабную головную боль.

Улыбка Рэндалла становится задумчивее, когда он входит в комнату и встает позади кресла с высокой спинкой, в нескольких метрах от меня.
— Должен признаться, я не часто бывал в таких ситуациях… на стороне наблюдателей. Еще не так давно Эдвард взял бы меня с собой вместе с Джаспером и Эмметом. Но время движется вперед… одолевает нас…

— О, пожалуйста. Вы подвергаете мужчин вдвое младше вас позору. Эдвард меньше двух недель назад сказал то же самое.

— Я не напрашивался на комплимент, Белла, но всё же спасибо. — Рэндалл задумывается на мгновение. — Надо же, мы начинали это утро на одном конце страны, а сейчас находимся на другом в ожидании весточки от человека, из-за которого мы оба здесь. Эдвард подвергает себя опасности из-за нас, и мы бессильны ему помочь. Я слишком стар, вы — слишком молоды. Это раздражает, да? Время вынуждает нас быть бесполезными.

Я хмурюсь.
— Предпочитаю не думать подобным образом.

Рука Рэндалла взлетает перед ним.
— Простите меня, не хотел вас обидеть. Я лишь хотел узнать, видите ли вы ситуацию схожим со мной взглядом: плохо спланированной, возможно, безнадежной.

— Время не на их стороне, Рэндалл.

— Действительно, это правда. Но Эдвард никогда не действует импульсивно. Он не обладает склонностью совершать необдуманные поступки. Поэтому я не могу отделаться от мысли, что он в безвыходном положении. Поэтому даже рядом с Эмметом и Джаспером и при помощи твоего отца ему будет сложно. Черт, почти невозможно.

Чувствую, как меня одолевает пустота, прожигая всё мое существо. Скользкая и ядовитая как ртуть пустота.

10, 21, 34, 32, 5, 0, 5, 6, 4, 9

— У них получится, Рэндалл. Эдвард справится. Не теряйте веры. — Вместо обнадеживающих ноток в моем голосе слышится мольба.

— Веры, — усмехается Рэндалл, но от его слов веет холодом. — Не сидеть сложа руки — вот что помогает нам справится с похожими ситуациями, Белла. Не ждать, что всё разрешится само собой. Вера — для тех, кто слеп к опасности, окружающих их. — Его кулак ударяет по спинке стула, который в свою очередь со скрежетом царапает деревянный пол. — Черт возьми, где они?

Я хмурюсь.
— Что вы имеете в виду — где они?

Рэндалл замирает.
— Приношу свои извинения. Я произнес это необдуманно.

— Вы мне что-то не рассказываете?

Он тяжело выдыхает.
— Я пытался связаться с Эдвардом, Эмметом и Джаспером, но так и не смог этого сделать.

— Ну, может, они заняты. Или не хотят рисковать, раскрывая свое прикрытие.

— Возможно, но они должны были периодически сообщать информацию. Я потерял с ними контакт практически сразу, как мы добрались сюда, и больше не получал от них вестей. — Взгляд Рэндалла перемещается на бассейн, в нем отражается разочарование того, что ему приходится оставаться в стороне и нянчиться с моими друзьями, пока люди, о которых он заботится больше всего на этот свете, сражаются лицом к лицу с международным террористом.

Я понимаю, что мое желание поехать с ними было вызвано больше эгоистичными соображениями, чем желанием помочь. А теперь Эдварду не хватает одного тренированного человека, когда он оказывается в опасной ситуации с дополнительной обязанностью по защите моего отца… и ради чего? Чтобы Элис и Роуз могли поплавать в бассейне?

Защелка на нижней части ручки жалюзи двигается легко, и я поднимаю их. Прохладный ветерок с залива проникает в комнату со двора. В пространстве разносится игривый смех Роуз и Элис.

— Простите, Белла. — Теперь голос Рэндалла становится мягче. — Я не хотел…

— Все нормально. Вы волнуетесь. Мы все волнуемся.

Даже после моих слов поддержки его нервозность не спадает.

— Ваш отец больше ничего вам не говорил в самолете относительно ящика? Даже крошечная деталь может помочь.

У нас есть только одно спасение, если дела пойдут плохо…

Я качаю головой.
— Нет, ничего.

Дом внезапно становится таким крошечным для нас обоих. Мне нужно мгновение, чтобы побыть наедине с собой, отпустить себя. Почувствовать.

Я снимаю туфли и носки. Удивительно, но не слышно шипения, когда мои горящие стопы касаются холодного деревянного помоста, ведущего к бассейну. Темнота накрыла двор и дома вокруг нас, поэтому кажется, что чернильно-черный светящийся бассейн пребывает в небытие.

Ноги несут меня по помосту: по холодному камню патио к краю бассейна. Кислота, плещущаяся в желудке, распространяется по всему телу. Каждая мышца говорит с новым дрожащим шагом.

С бирюзовой поверхности воды завитками поднимается туман. Бассейн выглядит таким манящим. Последним шагом я вхожу в воду.

Едкий привкус хлора заполняет рот и течет по горлу. Сцена перед глазами замутнена светом бассейна, отражавшегося от бетонных стен: свободное падение с самолета в форме медсестры; соленый привкус залива Пьюджет-Саунд, когда мы с отцом сидим на волнорезе и смотрим на грузовой корабль; теплое прикосновение руки Эдварда и удушающий запах его раны; нож, вонзающийся в правую руку так глубоко, что царапает кость…

Я вижу всё это, всё чувствую — мимолетные мгновения восторга смывает в океан ужаса. Мое тело остается под поверхностью, не всплывает и не тонет, руки раскинуты, пальцы растопырены, вся я нахожусь в подвешенном положении. Вода выбивает воздух из моих легких, последние пузырьки из моего рта проплывают над головой.

Две тоненькие ручки хватают меня за талию, и бассейн заполняет звук истошного крика. Я открываю рот, когда руки тянут вверх — на поверхность, и вновь встречаюсь с ночным воздухом. Сильные, крепкие руки хватают меня за запястья и тянут из воды на борт бассейна. Глубоко из легких вырывается кашель, и я чувствую, что они могут вырваться из груди.

— Что за черт? — звук идет от кого, кто находится так близко к моему уху, что кажется, будто оно трещит. — Правда, Белла, что за черт?!

— Отодвиньтесь, дайте ей немного пространства, — произносит грубоватый голос.

Перед глазами все мерцает.

— Белла, вы меня слышите?

Я заставляю себя подняться, подтягивая колени к груди. Кашель становится менее острым, и дыхание понемногу выравнивается. Маленькая ручка гладит мою спину успокаивающими движениями.

— Белла, вы меня слышите? Вы в порядке?

Как только звук в ушах становится ясным, я понимаю, что грубоватый голос принадлежит Рэндаллу. Поглаживающая меня рука — Элис. Пронзает меня горящим взглядом сбоку мокрая до нитки Роуз.

— Что, мать твою, это было? — произносит Роуз. — Разве ты не слышала, как мы тебя звали?

Я сую руку в намокший карман. Бумага превратилась в один мокрый комок, но когда я ее разворачиваю, она падает на каменный пол патио рыхлыми кусочками. Блеклые пятна синих чернил разобрать невозможно.

10, 21, 34, 32, 5, 0, 5, 6, 4, 9

— Что это? — спрашивает Элис.

Тянусь к Роуз.
— Помоги мне встать.

И Роуз, и Элис кладут по моей руке себе на плечи. Мы шагаем по помосту и заходим в дом. В отражении света бассейна в окне комнаты я вижу, что Рэндалл идет сразу за нами, неся мою обувь и носки. Он рассматривает мокрые бумажки на ладони.

— У тебя больше нет с собой другой одежды, — произносит Элис. — Что ты наденешь?

— Со мной всё будет хорошо. — Я, стараясь держать равновесие, делаю пару самостоятельных шагов. При помощи тряпки, висящей на ручке духовки, я выжимаю воду из волос в раковину на кухне.

— Что это, Белла? — Рэндалл кладет мою обувь и носки на стол и протягивает мне уничтоженный клочок бумаги. — Что здесь было написано?

Перед глазами вновь мелькает момент, когда мы с отцом сидим на волнорезе и смотрим на огни порта Сиэтла, но в этот раз детали кажутся отчетливее. Я вижу себя маленькой девочкой — не более одиннадцати-двенадцати лет. Круизные теплоходы и грузовые суда разрезают ровную гладь воды… Отец записывает числа на странице небольшого блокнота на спирали…

— Смотри, как далеко, пап! — кричу я. Волны от брошенного мной минутой ранее камушка расползаются всё шире. Я пытаюсь привлечь внимание отца прежде, чем они исчезнут. — Попробуй закинуть дальше!

— Подожди, пока я запишу кое-какие числа, Белла, — произносит отец. — Хочешь узнать кое-что интересное? Сядь рядом со мной. — Он похлопывает по камню рядом с ним.

— Оу, пап, только не еще один скучный урок математики.

— Рэндалл, дай мне карту порта, — произношу я.

Рэндалл берет сумку с кухонного стола и достает планшетный компьютер. Он пару раз прикасается к экрану, и на нем появляется большая схема порта Сиэтла. Он протягивает его мне. Я двигаю пальцами по экрану, чтобы уменьшить масштаб карты и увидеть ее границы. По вертикали и горизонтали проставлены номера каждой линии, пересекающей схему, обозначая каждую секцию порта определенными координатами.

— Можно ручку и бумагу?

Рэндалл вновь просовывает руку в сумку и протягивает мне тупой деревянный карандаш и блокнот с эмблемой Cullen Industries.

Я кладу всё это на стол и пытаюсь вызвать больше воспоминаний.

Смотри, дочка, это часть того, что я делаю каждый день на работе на должности офицера порта. Я смотрю на эту запись… каждая буква имеет свой номер…

Я подношу карандаш к бумаге.
— Если А — это всегда 10, то 21 — это К…

— Белла, с каких пор ты стала чертовым Эйнштейном?

— Тихо, Элис, я пытаюсь кое-что вспомнить.

Ты умненькая. Знаю, что сообразишь, если придется…

Закрыв глаза, я вижу перед глазами записи отца так же ясно, как в тот день, когда сидела на волнорезе. Записываю полную комбинацию на маленьком листочке и сопоставляю первые четыре числа с их аналогом в алфавите.

AKVU505649

Но всегда есть отсутствующее число, Белла. Оно называется контрольным числом. Оно позволяет мне проверить код владельца и серийный номер грузового контейнера в порту…

Я записываю результаты своих вычислений — к счастью, я выбрала математику в качестве дополнительного курса в университете.

Сложи их… разделили на одиннадцать… отбрось десятки, умножь на одиннадцать… вычти это из этого… и… шесть. Контрольное число — шесть!

Роуз и Элис смотрят на меня так, будто я должна посетить психиатрическое учреждение. Рэндалл хранит молчание позади меня.

AKVU5056496

Мои пальцы летают по экрану планшета. Я увеличиваю то место на карте, которое относится к номеру контейнера.

…но я молю бога, что до этого не дойдет…

Рэндалл нагибается через мое плечо.
— Черт возьми, что ты ищешь, Белла?

— Больше не ищу. Уже нашла. — Мой голос дрожит под тяжестью возвратившегося чувства вины. Я должна была довериться Эдварду. Я еще должна была сказать отцу, что доверяю Эдварду. Теперь же ни с одним из них нельзя связаться, в том числе и с Джаспером, и с Эмметом, и всё это — моя вина.

— Нашла что? — спрашивает Рэндалл.

— Нам нужно в порт. Немедленно. — Я вырываю листок с номером контейнера, чтобы запомнить его по пути в порт, хватаю ботинки и носки и бегу к входной двери. — Я знаю, где спрятан ящик, и он далеко не там, где думает мой отец.

---

Спасибо Даше за помощь с главой!
Приходите на форум, будем всем там рады.