Глава 12

Убедившись, что опасность миновала, я бросаюсь к своему шкафчику и при помощи аптечной резинки вешаю розу бутоном вниз, чтобы она высохла. Потом оставляю Роуз сообщение, заверяя ее, что со мной все в порядке, а Эдвард покинул больницу. О нашем с ним завтрашнем совместном завтраке я не упоминаю. Такие новости стоит сообщать лично и наедине, подальше от скальпелей и шприцов, и желательно намного позже… или не сообщать вовсе…
Вскоре ко мне подходит Виктория и интересуется, как прошло очередное обследование Эдварда. Она не выносит на обсуждение нападение на доктора Купера, и я надеюсь, что до нее не дошли и вообще никогда не дойдут новости о происшедшем. Возможно, сам доктор Купер не хочет обсуждать эту тему, дабы сохранить финансовое положение своей семьи в тайне, а репутацию в обществе и на работе — на прежнем уровне.
Я говорю Виктории, что Эдварду пришлось скоропалительно уехать по причине важного делового вопроса, требующего его незамедлительного присутствия. Однако перед отъездом он подтвердил, что во вторник в больницу поступит его пожертвование. Эти известия ее успокаивают, и всю оставшуюся смену она меня больше не беспокоит.
Доктор Купер всю ночь обходит меня стороной. Он даже опускает взгляд к полу, когда наши пути пересекаются. Или же он продумывает месть, или желает поскорее забыть о случившемся. Стремительный поток больных, поступающих в отделение скорой помощи, не предоставляет мне возможности поразмыслить над этой проблемой. Даже мой перерыв в два часа утра внезапно сокращается из-за огромного количества пациентов, нуждающихся в срочной помощи.
Наконец наступает половина восьмого. Заполнив карты и передав отчет медсестре, заступающей на дежурство и принимающей моих пациентов, я бреду в комнату для персонала и переодеваюсь в уличную одежду: джинсы и белую рубашку. С собой у меня всего одна пара обуви — кроссовки. Знай я заранее о встрече с Эдвардом, оделась бы поприличнее. Ох, ладно, и так сойдет. В конце концов, я же не в резиновых сабо.
Запихнув в шкафчик стетоскоп с формой и полюбовавшись напоследок подаренной розой, я достаю сумочку и запираю дверцу. Обычно после ночной смены из меня можно выжимать соки, особенно, если не удается поспать днем ранее, но это утро – исключение. Я с радостью предвкушаю встречу Эдварда с виниловыми сиденьями и горячими блюдами по заниженной цене. Полагаю, упираться не имеет смысла. Он привел меня в свой мир, так что наступил его черед заглянуть в мой.
Помахав на прощание своим коллегам, остающимся в отделении, я захожу в туалет, снимаю резинку и встряхиваю волосы под сушилкой для рук. На выходе бросаю взгляд на часы. Половина девятого. Отлично.
К счастью, Эдвард и его «Люди в чёрном» возле приемки меня не поджидают. Надо было попросить его встретиться со мной за углом, чтобы никто с работы нас не засек, но теперь-то уж ничего с этим не поделаешь. Большинство сотрудников, работающих в мою смену, сейчас покидают больницу. Я выхожу на улицу и быстро оглядываюсь. Возле госпиталя, выстроившись в ряд вдоль тротуара, незаконным образом занимают места три черные машины экстра-класса.
Три? Всего-то? Это он поскромничал.
Через несколько секунд у всех трех машин открываются двери со стороны водительских мест, и из них одновременно выходят Эдвард, Эммет и Джаспер. Теперь представьте, что все происходит в замедленной съемке на фоне звучащей рок-музыки и порыва ветра, и перед вами один из сериалов, транслируемых The CW. Джаспер и Эммет выходят из первой и третьей машины по счету. Ну а Эдвард появляется из стоящей посередине «Феррари», если я верно определила марку.
Сердце не может успокоиться. Эдвард, одетый в темно-серый костюм и темно-синюю рубашку, шагает по тротуару, представляя собой воплощение мужественной грации, беспредельное эротическое совершенство, которое и лишает остатков разума, и завораживает одновременно.
Джаспер и Эммет, высокие и бдительные, в черных костюмах и темных очках, подходят к нему. Вездесущие наушники придают им дополнительное очарование. Пешеходы оглядываются на это великолепное трио, которое словно только что сошло со страниц GQ, изображая шик щеголей из ЦРУ.
Я подхожу к Эдварду, и он привораживает меня своими яркими изумрудными глазами. Я понимаю, что прежде никогда не видела его при естественном освещении. Если при флуоресцентных лучах больницы или мягком свечении луны черты его лица вызывают у меня неподдельный восторг, то в солнечном свете он кажется Богом, спустившимся с небес. Бледная кожа и пряди карамельного оттенка в развевающихся на ветру каштановых волосах переливаются алмазным блеском в лучах майского манхэттенского утра. Подойдя к нему, делаю глубокий вдох. Его пряный аромат почти неуловим, но все же пересиливает зловоние грязной и кишащей людьми улицы.
Три машины из мини-конвоя Эдварда в унисон издают сигнал, заблокировавшись, и я выхожу из транса. Эдвард шагает ко мне и целует в щеку. Я не могу сдержать улыбку.
— Доброе утро, Белла. Как прошла смена? — Он отступает и внимательно рассматривает мое облачение к завтраку. Наши глаза встречаются, и тело мое трепещет под его беглым, но внимательным взглядом.
Я прочищаю горло.
— Нормально.
Лицо Эдварда мигом мрачнеет от чрезмерной властности.
— А тот врач?
Я пожимаю плечами:
— Остаток смены практически с ним не сталкивалась.
Эдвард кивает.
Я поворачиваюсь к стоящему справа от него Эммету:
— Привет.
Эммет улыбается, и я с уверенностью могу заявить: это искренне.
— Привет, Белла.
Эдвард смотрит на меня, изогнув брови.
— Белла? А куда делась «мисс Свон»?
Я хитро улыбаюсь и поворачиваюсь к Джасперу, находящемуся слева.
— Доброе утро.
Джаспер кивает.
— Мэм.
Его ответ звучит жестко. А поскольку темные очки он не снял, я даже не знаю, смотрит ли он на меня.
Эммет хихикает.
— Мэм?
Джаспер усмехается, и я с удивлением отмечаю, что его мимические мышцы обладают способностью формировать это выражение. Он снимает очки, являя миру сияющие ярко-голубые глаза.
— Доброе утро, Белла.
— Доброе утро, Джаспер. — Я протягиваю ему руку. — Рада официально с тобой познакомиться.
Его рукопожатие такое же стальное, как и взгляд.
— И мне.
— Вы позавтракаете с нами? — спрашиваю я. — Буду только рада.
— Спасибо, Белла, но нам нельзя. — Джаспер возвращает очки на место. — Мы на работе.
Я смотрю на Эдварда.
— Ты что, даже перерыва им дать не можешь?
Эдвард засовывает руки в карманы и с улыбкой удивления глядит на меня.
— Ты, правда, считаешь, что я отказываю им в праве на обед, если они хотят есть?
Я ухмыляюсь:
— Учитывая твой послужной список, ты, правда, хочешь услышать ответ на этот вопрос?
Эммет и Джаспер наклоняют голову, пытаясь скрыть свою веселую реакцию на мои слова.
— Мы поели перед приездом в больницу, — говорит Эммет, взяв себя в руки. — Но все равно спасибо за предложение.
Я пожимаю плечами.
— Ладно, дело ваше.
— Где находится это заведение? — Эдвард осторожно обводит взглядом улицу.
Я показываю вдаль.
— Всего в одном квартале отсюда.
Эдвард следит за моим пальцем и кивает.
— Хорошо, садись в машину. — Он поворачивается к своим товарищам. — Я отвезу Беллу, а вы езжайте за нами.
Я фыркаю:
— На машине мы туда не поедем, тем более аж на трех. Здесь идти-то всего минуту.
— Ты за двенадцать часов даже не присела, — говорит Эдвард.
Я отмахиваюсь от него:
— Не смеши меня. К тому же у меня отличная выносливость.
Упрямое выражение сохраняется на лице Эдварда, но и твердость моей воли не ослабевает.
— Ну, давай же, — говорю я. — Ты сам рассказывал, что постоянно гуляешь пешком.
— С каких это пор? — хохотнув, замечает Эммет.
Даже Джаспер смеется.
Эдвард же и глазом не моргает. Интересно, оставаться невозмутимым несмотря на оказываемый прессинг научил его многолетний опыт в бизнесе? Все-таки если Эммет нечаянно подтвердил, что в пятницу ночью его босс солгал мне, рассказав о тяге к вечерним прогулкам и причине глубокой раны на его лбу, то Эдвард уже должен был впасть в панику, пóтом покрываясь под этим своим шикарным костюмом.
— Я не ленюсь, Белла, — говорит Эдвард. — Просто так мне привычнее.
— Тогда пора встряхнуть засидевшегося в корпорации Каллена.
— Белла, садись в машину. — Эдвард машет в сторону «Феррари».
— Пешком пойдем, — говорю я. — Дело не в принципе. Дело в практичности, озоновом слое, нелепо высоких ценах за бензин… Список можно продолжать бесконечно. Так что твое предложение не имеет никакого смысла.
Ни Эдвард, ни я не собираемся объявлять ничью, наши взгляды непоколебимы. Джаспер и Эммет — ребята умные и в спор не вмешиваются. Наконец, выражение лица Эдварда становится мягче, давая мне понять, что я выиграла.
Он смотрит на Джаспера и Эммета.
— Мы с Беллой пойдем пешком. Встретимся у кафе в десять и еще сто часов.
Десять и еще сто часов? Интересный выбор слов.
— В одиннадцать у меня селекторное совещание, — сообщает мне Эдвард.
Я киваю. Это объясняет, почему он в костюме. Но не совсем подходит к завтраку в забегаловке.
Эммету с Джаспером тревожно из-за решения их начальника. Они молча обмениваются взглядами, а потом расходятся. Эммет вытаскивает из кармана ключи от машины и идет к третьему по счету автомобилю в мини-конвое. Джаспер направляется к первому.
— Если хочешь, можешь поставить свою машину за больницей, — говорю Эдварду. — Там что-то вроде парковки.
— Пусть стоит здесь. — Решимость в его голосе подсказывает, что этот вопрос даже не обсуждается. Наверное, Эдварду все равно, что, к тому времени, когда мы вернемся, его машину отбуксируют, учитывая красные полосы на асфальте и огромный знак «Парковка запрещена», насаженный на столб на тротуаре, рядом с которым стоит его автомобиль.
Эммет и Джаспер захлопывают двери и заводят двигатели.
Я улыбаюсь Эдварду:
— Пойдем?
Он берет меня за руку и ведет по тротуару. Когда движение чуть замедляется, переводит меня через дорогу. Походка его решительная, а взгляд настороженный.
К моему крайнему изумлению и смущению, Эммет и Джаспер едут за нами на машинах прямо до кафе, подстраиваясь под наш темп, чем задерживают движение на дороге. Гудят клаксоны, а водители выкрикивают в окна ругательства, но они продолжают ехать с прежней скоростью.
Я киваю в их сторону:
— Обязательно Джасперу и Эммету тенью следовать за нами?
Эдвард кидает в мою сторону предупреждающий взгляд. Я прикусываю язык. В конце концов, он и так уже рискнул пойти пешком в кафе, а я не хочу испытывать удачу на прочность.
Мы продолжаем брести в тишине, сопровождаемые его охраной, которая излишне серьезно относится к своей работе и точно не является любителями совместного пользования машиной. Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к ритму жизни Эдварда?
— Ну, вот мы и пришли, — говорю я, остановившись возле закусочной.
Эммет и Джаспер тоже останавливаются посреди дороги, а раздающаяся симфония из сигналов раздраженных водителей, следовавших за ними, заставляет меня поежиться. К счастью, Эдвард жестом просит свою охрану уехать, и они подчиняются.
Наконец-то мы остаемся одни.
Прищурившись от яркого солнца, Эдвард глядит на вывеску.
— Сэм и Элла. — Он поворачивается ко мне, приподняв брови. — Пожалуйста, скажи, что ты пошутила.
Я смеюсь:
— А ты думал.
Лицо Эдварда все такое же мрачное.
— Еда вкусная, отравиться невозможно, — говорю я. — Закусочная здесь уже давно.
— Да, вижу, с 1992 года, — явно не находясь в восторге, медленно тянет Эдвард, читая дату с нижнего уголка вывески. Он оглядывает витрину. — Помимо неудачного выбора названия меня тревожит отсутствие рейтинга Загат.
— Ты что, Гордон Рамзи? — Тяну его за рукав. — Пошли, я голодная.
Когда мы заходим, над дверью раздается звон, а зловоние улицы заменяется ароматом яичницы с беконом. Закусочная наполовину полна. Эдвард внимательно оглядывает всех находящихся внутри. В местах покруче, где посетители — сплошняком привилегированные личности, люди, наверное, даже не взглянули бы на него. Я как-то не особо задумывалась, выбрав это место для завтрака, и, надеюсь, мой выбор не поставит его в неудобное положение. С него вообще вряд ли можно сбить эту спесь самоуверенности…
Кроме слабого рокота старых произведений, раздающегося из покрытых пылью колонок, что стоят в каждом углу, и скрипа шатких потолочных вентиляторов, в помещении тихо. Даже работники впечатлены моим великолепным спутником.
Например, одна официантка — новичок, как я понимаю, потому что раньше никогда ее не видела — наливая одному старичку кофе, бесстыдно смотрит на Эдварда, разинув рот и демонстрируя огромный розовый комок жвачки во рту. Чашка ее клиента переполняется, и кофе огромной лужей разливается по столу.
Когда мужчина с проклятиями резко соскакивает со своего места, официантка понимает, что натворила, и без конца начинает извиняться, прерывая молчание, воцарившееся в закусочной. Но, вытирая влажной тряпкой кофе со стола, она глядит на Эдварда.
По всему помещению раздается шепоток. На лице Эдварда безразличие.
— Белла, привет! — окликает меня Сэм, один из владельцев, стоящий у двери в кухню. Слава богу, похоже, он не разделяет энтузиазма остальных по поводу моего спутника.
Я машу ему рукой.
Его улыбка становится еще шире.
— Выбирай любой понравившийся столик.
Я поворачиваюсь к Эдварду:
— Где бы ты хотел сесть?
Ответ мгновенный:
— В дальнем левом углу. Вторая кабинка от задней стенки.
Ясно, решительность — одна из его сильных сторон.
Эдвард ведет меня к выбранному им столику, положив мне на талию свою руку, и все сворачивают шеи, провожая его взглядами. Женщина, довольно пожилая, чтобы быть моей бабушкой, сидящая в правой кабинке и мимо которой мы проходим, выглядит особенно увлеченной Эдвардом, как и молодой человек, выглядывающий из-за кассы и на полную катушку воспользовавшийся своим крутящимся стулом, чтобы следить за нами с другого конца.
Мы садимся напротив друг друга, потрескавшиеся виниловые сиденья скрипят под весом наших тел. Коленки моего спутника упираются в стол — Эдвард слишком высокий. Ему, наверняка, неудобно, но он не морщится и не жалуется.
Возле кухни начинается резкая возня, официантки тихо спорят между собой, но шепот их довольно громкий, и я легко могу слышать, что является предметом их раздора. Главная тема дня: кто из них обслужит нас с Эдвардом. Все сводится к двум соперницам. Они решают бросить монетку, чтобы определить победительницу.
Слышу одновременно раздавшиеся стон и визг, а затем привлекательная рыжеволосая официантка, в возрасте чуть за тридцать, подходит к нашему столу и кладет на стол два тоненьких расслоившихся меню. Зовут победительницу Мона. Я помню, потому что однажды она меня уже обслуживала.
Ее имя выгодно выделяется и на пластмассовом бейдже, приколотом к обтягивающей белой футболке с низким декольте, оголяющим ее большую грудь. Она красуется своей чувственной фигурой, наклонившись и вытирая стол влажной тряпкой, оставляющей за собой полосы воды. Если она наклонится еще сильнее, то стол будут вытирать ее прикрытые футболкой титьки. Ловко.
Не обращая внимания на ее старания, Эдвард не сводит с меня глаз, зарабатывая тем самым в свою копилку бонусные очки.
Мона выпрямляется и перекидывает тряпку через плечо.
— Добро пожаловать в «Сэм и Элла», меня зовут Мона. — Свое приветствие она адресует моему спутнику, словно он пришел сюда в гордом одиночестве.
Эдвард впервые с тех пор, как она тут объявилась, на нее смотрит. Какое счастье, что он смотрит ей в глаза, а не куда-то еще.
— Доброе утро, Мона. — В его голосе нотки выработанного годами безразличия. — Для начала принесите нам два стакана воды, и не из-под крана.
— О, конечно, — говорит она и ретируется.
Эдвард берет в руки меню.
— Я плачу.
Я решаю забросить ему наживку.
— Ладно.
— И даже спорить не будешь? — говорит он, проглядывая предлагаемые блюда. — Удивлен.
— Почему? Ты ведь не пытался использовать обратную психологию, надеясь, что я заплачу?
Эдвард глядит на меня поверх своего меню.
— Просто я привык к твоему упрямству.
— Не волнуйся. Теперь, когда ситуация прояснилась, я не буду заказывать самое дорогое блюдо.
Улыбаюсь ему во все тридцать два зуба. Уголки губ Эдварда приподнимаются в потрясающей ухмылке, он качает головой.
Пока он листает меню, я изучаю его всевозможные реакции. Менее чем за минуту он хмурится, мрачнеет, крутит носом, прикусывает нижнюю губу, морщит лоб. Я еле сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть.
Наконец он кладет меню на стол и откидывается назад, забросив руку на спинку диванчика.
— Раз уж ты знакома с этим заведением, Белла, что посоветуешь?
Мистер Контроль и Решительность просит у меня помощи? Я в шоке.
По моему лицу расползается улыбка. Я закрываю меню и складываю на столе руки.
— Раз уж ты платишь, посоветую нам раскошелиться на две порции блюда по спеццене — «Блинной горки». Оно идет с кофе.
Эдвард приподнимает брови.
— Полагаю, раньше ты уже заказывала это спецпредложение?
— Да, и, надо сказать, жива-здорова. — Моя шутка вызывает у мистера Переменчивость еще одну ухмылку. — По моему мнению, блины у них на вкус лучше, если полить их кленовым сиропом.
— Представь себе, и все это за три доллара и девяносто девять центов. — Его голос сочится шутливым сарказмом.
Я усмехаюсь.
— Я знала, что бизнесмен в тебе оценит это место.
— Тогда блины. — Эдвард выпрямляется и, как король, командующий своими слугами, велит официантке подойти.
Мона ползет к нам. Она кладет на стол бумажные салфетки, ставит на них стаканы с водой, а потом вытаскивает из сумочки на поясе блокнот и карандаш. Выпятив грудь вперед, точно иглобрюхая рыба, она нацеливает внимание на Эдварда.
— Что выбрали?
Эдвард показывает на меня, сидящую напротив.
— Это Белла. Она моя спутница, а еще ваш клиент, но сегодня утром вы даже пальцем не пошевелили, чтобы вежливо поприветствовать ее. — Он с холодком смотрит на Мону. — В ваших интересах исправиться.
Мы с Моной краснеем, но по совершенно разным причинам.
Мона поворачивается ко мне, зажав в руке карандаш с блокнотом, готовая принять у меня заказ.
— Вот-те на, простите. Добро пожаловать в «Сэм и Элла».
Я улыбаюсь Эдварду:
— Спасибо.
— Так что будете заказывать? — спрашивает она.
Эдвард жестом, настолько нехарактерным для его привычного поведения, показывает, чтобы заказ сделала я.
— Хм, у нас заказ одинаковый. — Я показываю на наш выбор в меню. — Блинную горку по спеццене.
Мона записывает в блокнот.
— А кофе какой подать?
— Со сливками и сахаром, — отвечаю я.
У Моны глаза затуманиваются, когда она смотрит на Эдварда.
— А вам?
— Черный, — говорит он тоном резким, как и ранее.
Мона кивает и забирает у нас меню.
— Скоро вернусь.
Она уходит, и Эдвард наклоняется вперед.
— Белла, в эту субботу я приглашен на благотворительную вечеринку со строгим вечерним дресс-кодом и хотел бы, чтобы ты сопровождала меня. Она состоится в загородном клубе «Гавань Кларксон».
Его приглашение застает меня врасплох. Вечерний дресс-код? В загородном клубе? Событие, похоже, нестерпимо претенциозно, и все ж отчасти я заинтригована. Поскольку вечеринка в пределах штата, а в эти выходные я не работаю, то решаю согласиться. Но делаю паузу перед ответом, чтобы Эдвард не счел меня излишне уступчивой.
— Разумеется, я куплю тебе платье и предоставлю надлежащие аксессуары, — говорит он так, словно это повлияет на мое решение.
Я закатываю глаза.
— Мы не герои «Красотки». Одно дело — завтрак. Я не позволю тебе оплачивать еще и платье с аксессуарами.
— Я не хотел оскорблять тебя своим предложением. — Прожигающий взгляд Эдварда контрастирует с естественной непринужденностью его ответа. — Ты сказала, что у тебя ограничен бюджет.
Я смотрю в стол. Он прав. Новое платье позволить себе я не смогу. Но дело в принципе.
— Я предпочла бы, чтобы хлопоты о наряде ты оставил мне, — говорю я, молясь найти что-нибудь подходящее без его помощи.
Эдвард пожимает плечами.
— Решать тебе.
Я киваю.
— Хорошо. Я проверю график работы и завтра сообщу тебе решение по поводу вечера.
— Я должен знать сейчас, принимаешь ли ты мое приглашение. — Он откидывается на спинку сиденья, многозначительно глядя на меня. — Я буду очень расстроен отказом, Белла.
— А когда ты не был, — спрашиваю я, закатив глаза — жест, уже ставший для меня привычным.
Эдвард прищуривается.
— Полагаю, вопрос улажен. Я заеду за тобой в пять.
— Договорились. — Я беру стакан с водой и делаю глоток.
— Кстати о тратах. Хочу заплатить кредит за твое обучение. Сколько ты должна?
Я, чуть не расплескав воду в стакане, разражаюсь приступом кашля, который привлекает внимание всех находящихся в закусочной.
— Какого черта? — С грохотом ставлю стакан. — О нет, даже не смей!
Эдвард бросает на меня угрюмый взгляд.
— Это всего лишь деньги, Белла. Не делай из этого проблему.
— Говорит мультимиллионер, — ворчу я, прикладывая к подбородку салфетку.
— Что такого крамольного в моем предложении? Если в моих силах облегчить тебе жизнь, значит, так и будет.
— Не твоя забота.
— Не согласен.
Я бросаю салфетку на стол и остаюсь спокойной, несмотря на ярость, проснувшуюся в ответ на дерзость Эдварда.
— Мой бюджет таков, что я частенько подсчитываю имеющиеся у меня средства, у меня есть стимул стараться на работе и повод контролировать траты. Спасибо, но вынуждена отклонить твое предложение.
— Мое предложение не таит под собой каких-то условий, — говорит Эдвард.
Я пожимаю плечами.
— Не важно.
У Эдварда вырывается шумный вздох.
— Ты действительно испытываешь мое терпение, Белла.
Я отвожу глаза. Уклонение — единственное решение.
— А вот и я! — Мона, мое грациозное спасение, подходит к нам и ставит на стол заказ, включая салфетки и посуду. Блинчики выглядят аппетитно.
— Я ужасно проголодалась. А ты разве нет, Эдвард? — Своим вопросом я хочу разрядить обстановку, но напряжение между нами по-прежнему можно ножом резать.
Эдвард цедит сквозь зубы:
— Белла, разговор не окончен.
Я молчу и беру кленовый сироп.
Мона сжимает впереди руки.
— Могу я еще что-нибудь вам принести?
— Пока хватит. — Эдвард испепеляет меня взглядом. — Пока.
Я продолжаю его игнорировать и принимаю решение: если он еще раз выкинет подобную хитрость (которая на самом деле чертовски приятна), то скажу, что пожертвую деньги больнице и предоставлю возможность забрать их. Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы я принимала подобные подарки, и очень уж сомневаюсь, что предложение наподобие этого поступает без прилагающегося огромного ценника.
Эдвард делает глоток кофе и так поджимает губы, что становится ясно: кофе поганый. Он молча ставит чашку на стол и отодвигает ее. Я улыбаюсь, прижимая край кружки к губам, и отпиваю. Теплое варево стекает по горлу, и я довольно вздыхаю.
Легкая музыка и низкий ропот немногочисленных оставшихся завсегдатаев создает вокруг нас приятный саундтрек. К счастью, теперь, похоже, люди заняты своими делами.
Эдвард скудно льет на свою порцию заправку, а мои блинчики плавают в сиропе и масле. Он досконально изучает столовые приборы, втыкает в еду вилку и несколько раз откусывает, после чего прикладывает к губам салфетку и отодвигает тарелку к чашке с кофе. Я снова вздыхаю. Он хотя бы постарался.
Потом он наблюдает, как я быстро расправляюсь со своей порцией. Обычно я бы сочла такое поведение раздражающим, но поскольку на этот раз взгляд Эдварда направлен на меня одну, то получаю удовольствие от его внимания. Забавы ради несколько раз тихонько издаю охи-стоны и с особым старанием слизываю с ложки сироп.
Теплый взгляд Эдварда подсказывает, что на десерт он предпочел бы меня. Была бы я чуточку более дерзкой, то попросила бы у Моны немножко шоколадного сиропа, вылила бы его на свое тело и сказала бы на ломаном французском: «Bon appétit, Monsieur Cullen».
Подходит Сэм и интересуется, понравилась ли нам еда. Этот славный пожилой джентльмен владеет закусочной вместе со своей супругой и двумя взрослыми детьми. Мы познакомились несколько месяцев назад, когда он поступил к нам в отделение, сломав руку. Меня назначили его медсестрой. Он рассказал о своем бизнесе, и с тех пор я его постоянная посетительница.
Эдвард встает и протягивает руку. Он знает, что говорить, дабы расположить к себе Сэма. Беседуя с одним из владельцев, он вежлив и лжет сквозь зубы, методично превознося и расточая высокие похвалы еде, большая часть которой лежит на его тарелке несъеденной. На самом деле Эдвард очень обаятелен, а врет он так мастерски, что меня это немного тревожит. Подозреваю, что у него благие намерения, и только потому могу даровать ему свое прощение.
Через несколько минут Сэм желает нам обоим удачи и возвращается на кухню. Эдвард садится и несколькими жадными глотками допивает остатки воды.
— Эммет рассказывал, что вчера вечером Розали подбросила тебя до работы на своем такси, — говорит он, поставив стакан на стол. — Это обычное явление?
Я с любопытством его разглядываю. Роуз не сообщала Эммету свое имя, так откуда его знает Эдвард? С другой стороны, теперь я довольно хорошо знакома с его методами, чтобы понимать: удивлению нет места.
— Если ее смена, то да, — осторожно отвечаю. — Но чаще я езжу на метро.
Эдвард кривит губы. Судя по его виду, моими поездками на общественном транспорте он недоволен. Уверена, еще один пунктик стоит добавить в список наших будущих споров. Кажется, с этим парнем мне придется бросить работу.
Эдвард достает телефон и смотрит на экран.
— Почти десять.
Я киваю, и он взмахивает рукой, прося счет. Со стола убирают три официантки — обслуживание, непосредственно связанное с тем, что их клиент Эдвард, поскольку за все те времена, что я здесь завтракала, ни разу ко мне так не относились. Их заинтересованность представляется мне скорее комичной, нежели угрожающей. Без сомнений, в субботу, когда именно я буду таращиться с глупым видом, мне понадобятся все скромные запасы моей самоуверенности.
Принеся счет, Мона подмигивает Эдварду:
— Держи, красавчик.
Не глядя на нее, Эдвард подвигает к себе папочку со счетом, а другой рукой выуживает из кармана пиджака тонкий платиновый футляр. Открывает крышечку. Это держатель для карты. Сбоку выгравированы инициалы Эдварда, которые я замечаю, когда блестящий металл ловит лучи люминесцентных ламп, посрамив тем самым потертый алюминиевый край нашего расслоившегося стола.
Я тянусь через стол и читаю вверх тормашками сумму нашего счета.
Эдвард просовывает в папку темно-красную карту «Американ Экспресс».
— Платишь кредиткой? — спрашиваю я. — Собираешь воздушные мили, что ли?
— Это мой деловой счет. — Эдвард кладет футляр на стол.
— Никогда раньше такой карты не видела. Темно-красную «Американ Экспресс» то есть…
Эдвард поднимает руку, показывая Моне, что можно забрать плату.
— Их всего сто выпусков. Четыре принадлежат американским гражданам, включая меня.
— Как черная карта эксклюзивного выпуска? Я слыхала о такой.
— Эта еще эксклюзивнее, — говорит Эдвард. — Критерии для членства гораздо… специфичнее.
— Ты знаешь остальных трех американцев?
— Нет.
Мона возвращается за счетом, наклонившись над столом и открывая Эдварду отличный вид на ее вполне пышный бюст. К несчастью для нее, его взгляд как обычно устремлен в мою сторону. Когда она, вращая бедрами, направляется к кассовому аппарату, чтобы рассчитать нас, Эдвард не обращает на нее никакого внимания. Я выпрямляюсь и улыбаюсь, допивая воду под его наблюдательным взором.
Когда я заканчиваю, у Эдварда звонит телефон, и он отвечает на звонок так, как будто его и ждал.
— Да, — говорит он в трубку, а потом отключается.
Быстро печатает сообщение и убирает аппарат обратно в карман.
— Каждый раз, когда пользуюсь картой, должен проверить, что сделал покупку лично, — поясняет он, заметив мой непонимающий взгляд. — Чтобы предотвратить использование ее мошенниками.
— Знаю, что такой порядок заведен для совершения крупных покупок, но не для такого же мизерного счета.
— У этой индивидуальной карты свои особые правила. Поставщики других моих карт намного небрежнее относятся к указаниям.
— Выходит, они звонят тебе всякий раз, когда ты пользуешься картой, независимо от цели оплаты?
— Да. Для мгновенной идентификации выделена прямая линия, работающая двадцать четыре часа в сутки все семь дней в неделю. Я отвечаю на звонок, а потом пересылаю по электронной почте через защищенное соединение подтверждающий код.
— Вижу… — Я смотрю на стол. Как странно, что именно этой эксклюзивной картой он решил оплатить завтрак, ведь, воспользуйся он другой, хлопот вышло бы меньше.
Вернувшись с чеком и картой, Мона сообщает Эдварду, что ему ничего не нужно подписывать.
— Надеюсь, вы скоро к нам вернетесь, мистер Каллен.
Эдвард вытаскивает бумажник и засовывает туда чек, даже не бросив взгляд в ее сторону и не перекинувшись словечком. Мона хмурится и плетется прочь. Я охаю, когда он кладет на стол двадцатидолларовую банкноту в качестве чаевых.
— Ты понимаешь, что счет был меньше десятки, верно?
Эдвард перемещается по сиденью на край и встает, убирая футляр для карты и бумажник.
— Пойдем, Белла.
Я вздыхаю и беру сумочку.
Не приходится удивляться, что Джаспер и Эммет стоят на тротуаре возле закусочной. Однако позади них возле поребрика припаркованы две крутые машины, которые точно принадлежат Эдварду. Это не те машины, на которых они приехали. Интересно, куда исчезли прежние вместе с «Феррари» Эдварда.
— Как прошел завтрак? — Эммет ухмыляется и смотрит на Эдварда.
Эдвард с нежным взглядом убирает с моего лица волосы.
— Блинчики сладкие, но моя компания оказалась еще слаще.
Я чувствую, как заливается румянцем лицо, и начинаю рыться в сумочке в поисках карты метро.
— Ты что делаешь? — спрашивает Эдвард, заметив мой пасс в сторону подземки.
— Ну, тебе нужно на работу, а я должна вернуться домой…
— Джаспер и отвезет тебя домой.
Я качаю головой:
— Это не его работа.
Эдвард сжимает губы в тонкую линию.
— Он отвезет тебя домой.
Так, похоже, эта проблема тоже обсуждению не подлежит.
Я вздыхаю и кидаю карточку обратно в сумку. Гудит первая по счету машина, и Джаспер идет к водительскому месту.
— Джас, — повелительно окрикивает его Эдвард.
Джаспер останавливается и поворачивается.
— Да?
— Бери «Мазерати».
— Но это одна из твоих личных машин. Не думаю, что это…
— «Мазерати», — беспрекословным тоном говорит Эдвард.
Джаспер кивает.
— Хорошо.
Я смотрю на Эммета. Кажется, я единственная, кого этот разговор приводит в замешательство.
— Пойдем, Белла. — Джаспер показывает на вторую роскошную тачку в их цепочке. Один раз мигают фары, и машина бибикает. Она не черного цвета, как другие автомобили в кортеже Эдварда, а темно-красного. Посадка у машины низкая, а корпус ее обладает плавными линиями.
Эдвард ведет меня к пассажирскому месту, пока Эммет и Джаспер перекидываются словцом, стоя на тротуаре. Он открывает мне дверь, обратив внимание на дорожное движение, и прикрывает меня своим телом. Я сажусь на сиденье, обитое черной кожей с вышитыми инициалами ЭЭК, и кладу сумку на колени.
— Пристегнитесь, мисс Свон, — говорит Эдвард.
Я поворачиваюсь вправо, пытаясь понять, как же управиться с ремнем. Его конструкция и принцип работы мне незнаком. Осознав, что я затрудняюсь, Эдвард заглядывает в машину и нажимает на красную кнопку, что располагается на внутренней стороне двери. Когда Эдвард наклоняется, водителям и пассажирам в автомобилях поблизости открывается отличный вид на его задницу. Подобные аппетитные демонстрации обычно становятся причиной несчастных случаев на дороге.
Ремень автоматически выпрыгивает вперед. Эдвард берет его в руку и наклоняется надо мной, щелкнув замком. Оказавшись прижатой носом к его модному костюму, я делаю глубокий вдох.
Эдвард поворачивается ко мне, его губы в сантиметрах от моих губ.
— Ты хоть осознаешь, как сильно я тебя сейчас хочу? — Он протягивает руку и теребит локон моих волос, обрамляющих лицо. — Мне очень трудно не выходить за рамки твоих критериев ухаживания, особенно когда ты выглядишь так восхитительно… Я изо всех сил держусь, чтобы не поцеловать тебя и не приласкать так, как мне того хочется.
Его слова высвобождают мою импульсивность и взаимное желание. Я обхватываю его рукой за шею и тянусь вперед, легонько касаясь своими губами его рта, не обращая внимания на то, что Эммет с Джаспером стоят буквально в каких-то нескольких футах. Эдвард целое утро вел себя как джентльмен, выполнял мои желания, поэтому издеваться над ним несправедливо. К тому же, под ухаживанием я не имела в виду, что между нами вообще никакой близости быть не может.
Эдвард с тихим стоном отвечает на поцелуй. Чувственный трепет добирается и до пальчиков на стопах, но перед этим радостно замирает между моими ногами. Я сохраняю здравость рассудка, намереваясь убедиться, что поцелуй не выходит за рамки дозволенного, но и не теряет достаточного пыла, чтобы Эдвард понял, как мне понравилось наше свидание, что я снова буду ждать встречи.
Я прерываю поцелуй, взгляд Эдварда затуманен, дыхание его рваное, а губы блестят.
— Ты погубишь меня, — говорит он, не сводя взора с моего рта.
Мое тело постоянно трепещет, умоляя о прикосновениях Эдварда, его поцелуях и чувственных заверениях, как сильно он меня хочет.
Я обуздываю свои желания и откидываюсь на спинку сиденья.
— Спасибо, что принял мой выбор места встречи за завтраком, Эдвард. Я знаю, что для тебя это не идеальное место.
— Мое идеальное место рядом с тобой, Белла. — Он ведет пальцами по моему лицу, взгляд его нежный и полный восхищения.
— И спасибо, что заплатил за меня, — произношу я.
Эдвард убирает руку и окидывает машину взглядом.
— Ничего особенного.
— А вот и нет. Ты очень потрудился, чтобы стать тем, кем сейчас являешься. Я просто хочу, чтобы ты знал… Ну, короче, я тебя ценю.
Наши взгляды снова встречаются, и мое сердце начинает быстро-быстро биться.
— Мисс Свон, вы необыкновенная женщина, — тихо говорит Эдвард.
Он подается назад и выпрямляется.
Я беру Эдварда за руку и сжимаю ее. Этот жест его удивляет, но уже в следующий миг в глазах сияет нежность и очевидная благодарность. Пока его друзья остаются на тротуаре, я изучаю его задумчивый взгляд и строгие черты лица. Он снова тот потерянный парень, которого я видела в беседке субботним вечером, тот, который разбил мне сердце.
Эдвард резко отпускает мою руку.
— Белла, ты не должна за меня волноваться. Никогда. — Снова сдержанность в лице и голосе. — Заботиться о тебе — моя задача, а не наоборот.
Я пожимаю плечами:
— Ну а я не согласна.
Джаспер садится за руль, прервав мою беседу с его боссом.
Эдвард наклоняется, чтобы сказать Джасперу:
— Аккуратнее за рулем.
Джаспер приподнимает брови:
— Я отличный водитель.
— Сегодня с тобой особо ценный груз, — перебивает его Эдвард, строго глядя на друга.
Джаспер пристегивает ремень безопасности и заводит «Мазерати», вводя код на пульте управления, вставленном в приборную панель.
Эдвард кладет руку на крышу машины. Его пиджак расстегнут, являя взору подтянутое тело.
— В субботу в пять, — напоминает он. — Если тебе понадобится связаться со мной пораньше, не стесняйся. У тебя ведь сохранилась моя визитка, верно?
Я киваю.
— Я серьезно, Белла, — говорит Эдвард. — Звони в любое время по любому вопросу.
Я снова киваю.
Эдвард захлопывает дверь, и Джаспер срывается с места. С визгом шин машина отъезжает от бордюра, а я тем временем гляжу на Эдварда в боковое зеркало. Он - статная и великолепная фигура в темно-сером костюме - стоит на обочине дороги, смотрит нам вслед, засунув руки в карманы. По мере того, как мы отъезжаем все дальше и дальше, он становится все меньше и меньше, но пьянящее воздействие, что он на меня оказывает, не ослабевает.
Наконец Джаспер поворачивает за угол, и Эдвард исчезает из вида. Я лыблюсь как легкомысленная малолетка от того, что наше свидание прошло успешно, если не считать нескольких незначительных разногласий. Развеяв туман в голове, я смотрю на Джаспера. Одной рукой он обхватывает рукоятку переключения передач, а другая небрежно лежит на руле. Его взгляд устремлен вперед, мышцы лица расслаблены, пока он ловко управляет автомобилем.
Немногословный он человек. Я бросаю комментарии насчет смены в неотложке, завтрака, даже погоды, но на все у него один ответ: «Да, Белла», «Нет, Белла» и «Это хорошо, Белла». Нутром чую, дело не в том, что Джаспер грубиян, может, он не приемлет светских бесед, а это я уважаю.
Проделав половину пути, я разочарованно свыкаюсь с безуспешной попыткой завести с ним разговор и поудобнее устраиваюсь на сиденье, глядя в окно на шумные улицы Манхэттена. Пытаюсь подавить зевок и закрываю глаза. Не успеваю опомниться, как Джаспер вырывает меня из сна, сообщив, что мы доехали до пункта назначения.
— Извини, что задремала. — Скромно потягиваюсь. — Долгая ночка выдалась.
Он выключает двигатель.
— Без проблем.
И снова я не вижу рычаг открытия дверей, потому мне приходится ждать помощи Джаспера. Широкими шагами он обходит машину, застегивая на ходу пиджак. Он открывает мне дверь и протягивает руку, чтобы помочь выйти. Я с улыбкой принимаю этот жест. Держа сумку другой рукой, выхожу из Мазерати. На сей раз дверь закрывается самостоятельно.
Впечатляет.
Машина сигналит дважды, и Джаспер ведет меня ко входу в дом. Я прекрасно понимаю, что возражать бесполезно, поэтому иду вперед и ключом открываю дверь в лобби. Джаспер придерживает дверь для меня, а затем заходит следом.
Лифт спускается через несколько минут. За это время Джаспер что-то печатает на своем телефоне и поправляет наушник. От него исходит такое спокойствие, что мне с ним очень комфортно, несмотря на то, что мы не разговариваем. Они с Эдвардом похожи: оба учтивы и профессиональны, разве что Эдвард задумчивее. Эммет, без сомнений, самый раскованный и открытый в их трио.
Мы заходим в лифт, и Джаспер нажимает на кнопку моего этажа. Наверное, Эдвард сообщил, где я живу.
— Спасибо, что подвез, — говорю я, пока мы поднимаемся наверх.
Джаспер засовывает телефон в пиджак.
— Пожалуйста.
Мы снова погружаемся в атмосферу уютного молчания, пока не доезжаем до моего этажа. Я выхожу из лифта, и Джаспер направляется за мной.
— Так, м… — Вылавливаю из сумки ключ от входной двери. — Полагаю, до встречи.
— Я должен убедиться, что ты в целости и сохранности зашла в свою квартиру, — говорит он.
Я улыбаюсь и вешаю сумку на плечо.
— О, верно… приказ.
Джаспер ухмыляется. Это выражение я не видела на его лице со времени сегодняшней встречи с Эдвардом возле больницы.
— Как понимаю, это ты и раньше слышала.
Я смеюсь.
— Да, всего-то несколько раз.
Он следует тенью, пока я иду по коридору.
— Белла!
Оборачиваюсь. К нам бежит Элис, одетая в один из своих любимых тренировочных костюмов: шорты из спандекса, оголяющая живот майка, повязка на голову и гольфы — все, разумеется, ярких оттенков всех цветов радуги. Она не накрашена — редкое явление для Элис.
Джаспер наблюдает за ее энергичным шагом, судя по всему, он явно обалдел. Не могу его винить. Нельзя найти бóльших противоположностей, чем эти оба.
Во взгляде Элис блестят искорки коварства, когда она останавливается рядом с нами.
— О, прости, Белла, не знала, что у тебя гости.
Я закатываю глаза:
— Это не то, что ты думаешь. Познакомься, Джаспер Уитлок. Он работает на Эдварда Каллена.
— На Каллена, да? — Элис с головы до пят осматривает Джаспера, а потом наклоняется ко мне. — Мне казалось, от Каллена ты избавилась.
Джаспер опускает голову, но не настолько быстро, чтобы скрыть усмешку.
Я чувствую, как пылают мои щеки.
— Я… м… позавтракала с ним утром.
— Ясно. — Элис понимающе мне улыбается и протягивает Джасперу руку. — Приятно познакомиться. Я Элис Брэндон.
— Рад знакомству. — Он пожимает ее руку, глядя ей прямо в глаза.
— Итак, Джаспер, в чем именно заключается твоя работа на Каллена? — спрашивает она, снова разглядывая его.
Джаспер расправляет плечи.
— Я один из главных агентов его службы безопасности, мэм.
Глаза Элис блестят еще сильнее.
— О, как интересно! Полагаю, это значит, что ты силен, быстр и очень умен. Люблю самоуверенных и защищающих мужчин от природы.
Ох ты ж.
Лицо Джаспера заливается краской.
— Вы слишком добры. Лестно получить этот чудесный комплимент от такой красавицы.
Я в шоке. Мистер Чопорность и Порядок, Хладнокровие, Спокойствие и Собранность практически флиртует с моей подругой.
Элис чувствует его интерес к своей персоне и начинает кокетничать в ответ.
— Ого, ты такой милый. — Она с огромной скоростью хлопает ресничками.
Я подавляю смешок и поворачиваюсь, подводя их обоих к своей квартире.
— Джаспер, потом ты вернешься в офис Эдварда?
Он не отвечает на мой вопрос.
— Джаспер.
Ничего.
Вдруг Элис начинает вопить.
Я резко разворачиваюсь, потому что Джаспер дергает ее к себе. Закрывает ей рот рукой, заставляя умолкнуть, и крепко прижимает спиной к своему телу. В другой руке он держит оружие.
Элис таращит глаза, изо всех сил пытаясь вырваться на свободу, размахивая руками. Безуспешно. Джаспер слишком сильный.
Я роняю сумку и прижимаюсь спиной к стене, положив руку на неистово колотящееся сердце.
Джаспер поднимает пистолет и тычет дулом в мою сторону, палец его лежит на курке. Я вижу, как темнеют его глаза, обращенные на меня.
— Ни с места, Белла. И не смей кричать.

---

Прошу прощения у всех за такие непозволительные перерывы, искренне надеюсь, что такое не повторится
С этой главы "Фронт" редактирует Алена, прошу любить и жаловать.
Жду вас на форуме.