Для Лисбон поговорка «Время лечит» всегда звучала смешно. Она понимала, что на это может уйти намного больше времени, чем у некоторых людей на их проблемы. Она легко могла придумать, например, что для Джейна прошло достаточно времени, чтобы отпустить гибель его семьи, а он все еще прятался на чердаке, и его преследовали демоны. Но Лисбон уже начала переосмысливать свои прежние мысли о фразе; возможно, время было просто частью этого. Это правда, что теперь, наконец, оттолкнув свое изнасилование, она начала чувствовать себя сильнее.

Проблема заключалась в том, что это занимало время, слишком много времени. Прошло уже больше месяца, как она сказала своей команде прекратить работу над ее делом; к ее удивлению, они восприняли это намного лучше, чем она ожидала. Она предполагала, что несколько дней будет сталкиваться с грустными взглядами и «Вы уверены, что хотите этого?» вопросами, но ничего из этого не было, вместо этого они, кажется, приняли решение и двинулись дальше вместе с ней.

Но действительно ли она двинулась дальше?

Казалось, что она застряла в нейтральном положении. Она делала свою работу, но не с той же охотой, что и раньше. Она до сих пор не тусовалась со своей командой в свободное время, просто еще не чувствовала себя комфортно, а та единственная попытка закончилась катастрофой. Не проходило и дня, чтобы она не думала о том, что произошло с ней, но это только приводило ее к мысли, что она не вернется туда, где хотела бы быть.

— Перестань так стараться, — более чем один раз говорил ей Джейн, как правило, в то время, когда они вместе ужинали. — И перестань беспокоиться об этом, достаточно скоро все вернется на свои места.

Ему было легко говорить это, но ей не так легко это повторить. Как она должна перестать притворяться нормальной, если невозможно забыть, что она была изнасилована? Это ответ, который она не могла найти на вопрос, слишком боясь его задать. Так что Лисбон продолжала работать и надеяться, что фраза окажется правдой, и все, что ей нужно, это больше времени.

Это была ее мантра во время работы над делом Доннелли, даже когда она получила не менее трех звонков с жалобами на Джейна. Она отказалась от попытки быть спокойной, когда получила четвертый звонок, и решила противостоять проблеме сама.

Все знали признаки разозлившейся Лисбон. Длинные сердитые шаги, решительно нахмуренные брови и пронзительные зеленые глаза – все, чего, как правило, было достаточно, чтобы заставить кого-то такого большого как Ригсби очень испугаться. Но Джейн никогда не был как остальные.

Он отдыхал на своем диване с книгой в руке и, хотя слышал ее шаги, но даже не поднял головы.

— Кто на этот раз? Фредерик Грейсон или его жена?

— Ни тот, ни другой, — ледяным тоном сообщила ему Лисбон. — Это был адвокат, который проинформировал меня, что если ты не перестанешь изводить его, то будут судиться не только с тобой, но и со мной, и с КБР просто чтобы доставить неприятности.

Джейну не было наплевать на все эти угрозы, он закрыл свою книгу, все еще не смотря на нее.

— Интересно, почему он так сильно реагирует.

— Ага, забавно, почему люди делают это, когда ты даешь людям понять, что они мертвы.

— Он должен быть благодарен, — предложил Джейн, — он узнал, насколько сильно в действительности его любит жена.

— Она была в истерике, ты позволил думать ей, что она вдова!

— Да, и она будет очень рада узнать, что на самом деле он жив, — отметил Джейн. — На самом деле он, наверное, благодарит меня. Благодарные женщины любят показывать свою признательность. — Из-за многозначительного акцента в его голосе Лисбон точно знала, о чем он говорит. Ригсби фыркнул и пытался скрыть это кашлем, так что он тоже хорошо понял, о чем речь.

Она изумленно посмотрела на него.

— Ты не просто так сказал это.

— Да, сказал, но ты можешь притвориться, если хочешь.

Лисбон разочарованно застонала и потерла виски кончиками пальцев. Открыв через несколько секунд глаза, она остановила на нем строгий взгляд.

— Ты позвонишь Грейсону и его жене и рассыплешься в извинениях.

— Неа, прости, не могу. Я расследую убийство.

— Да неужели? — спросила Лисбон, давая понять, что сомневается в его намерениях. — Это расследование убийства? — она указала на его диван и книжку.

— Да, я предсказываю, что в течение ох… двенадцати часов я расследую для тебя это дело, а Грейсоны еще раз будут счастливы.

Она подняла бровь.

— У тебя есть план.

— Не всегда.

— Поделишься?

— Еще не время.

Лисбон уставилась на него.

— Так вот оно что? Я просто должна разбираться с телефонными звонками от Грейсонов и позволить тебе сделать твою маленькую вещь без малейшего представления о том, что ты вытворяешь?

Джейн мгновение раздумывал.

— Ну… ага.

— Ох, как я всегда делаю?

— Как мы всегда делаем, — напомнил ей Джейн. — Ты позволишь мне выполнить мой план и сделаешь свой.

— Я не хочу быть твоей секретаршей! — Глаза Джейн блеснули, и она очень хорошо знала этот недобрый взгляд. — Нет, не улыбайся, это не должно быть смешно, так что извлеки свой разум из сточной канавы прямо сейчас.

Но Джейн по-прежнему улыбался мягкой улыбкой, будто только что получил отличные новости. Она просто продолжала раздражаться.

— Придурок, — пробормотала она себе под нос и зашагала прочь, чтобы выпить кофе и продолжить отвечать на жалобы на Джейна.

Ее команда за исключением Джейна, который до сих пор улыбался ее удаляющейся фигуре, смотрела, как она унеслась с шокированным выражением лица.

Это был первый раз после нападения, когда в ее глазах на самом деле появился огонь.

— Она говорила… нормально, — указал Ригсби.

Джейн кивнул головой.

— Да, так и есть.

— Это ты сделал?..

— Ни капельки, — счастливо сказал Джейн.

Теперь остальная команда начала улыбаться, даже у Чо появилась ухмылка. Но именно Грейс заявила очевидное.

— Она вернулась.

С выражением истинного удовольствия Джейн откинулся на диване.

— Да, вернулась.

***

Пару часов спустя после пары кружек кофе Лисбон и некоторых реальных подвижек по делу, Джейн знал, что, вероятно, безопасно заходить в ее офис без необходимости уворачиваться от скомканной бумаги и степлера. Он наклонил голову, будто бы действительно боялся за свою жизнь.

— Это безопасно?

Лисбон наградила его равнодушным взглядом, но не отводила своих глаз от компьютера.

— Это зависит от того, что ты собираешься делать.

— Я предлагаю перемирие, — сказал Джейн, держа на весу пакет с пончиками от Мари.

Это привлекло ее внимание. Ее глаза загорелись при виде одного из ее любимых лакомств.

— Ладно, входи.

Улыбнувшись, Джейн уселся на диване. Если она хотела пончики, то должна была отказаться от своей работы. Прежде чем встать из-за своего стола и присоединиться к нему на большом белом диване, Лисбон наградила его раздраженным взглядом. Он передал ей пакет, оставив один пончик для себя.

— Ты не должен пытаться откормить меня, — напомнила ему Лисбон, откусив кусочек пончика. — Я набрала обратно свой вес.

— Я не откармливаю тебя, я пытаюсь подмазаться, — отметил Джейн. — После того зрелищного представления в общем кабинете я подумал, что должен тебе.

— Ты заслужил это.

— Я всегда это делаю, — ответил Джейн. Несколько мгновений они сидели, лениво жуя угощение и не говоря ни слова. Они не хотели признавать того, что произошло раньше, почти, как если бы они боялись, что заклятие будет нарушено. Но Джейн знал, что в какой-то момент они должны будут поговорить об этом, тем более, что это был такой большой шаг вперед. — Сегодня ты была похожа на себя.

— Сегодня я чувствовала себя собой, — тихо сказала Лисбон. — В течение нескольких часов я была так сосредоточена на том, чтобы злиться на тебя, что даже не думала о том, как трудно двигаться дальше… или что-нибудь еще. — Она замолчала, а затем повернулась, подозрительно глядя на Джейна. — Ты сделал это нарочно, не так ли?

— Уверяю тебя, все, что произошло, пришло от тебя, — сказал ей Джейн. — Я просто сделал то, что необходимо, чтобы решить проблему, ты была единственной, кто злился по этому поводу.

— Я не злилась.

— Ты сравниваешь себя с моей секретаршей, — с усмешкой напомнил ей Джейн. — Не то, чтобы я возражал, это навевает много интересных образов…

— Заткнись, — проговорила она ему, но ухмыльнулась. Лисбон радостно вздохнула и откинулась на спинку дивана. — Думаю, ты был прав.

— Как обычно.

Этот раздражающий взгляд вернулся, но он был единственным подтверждением его заявления. Улыбка осталась на ее губах, но немного смягчилась.

— Когда я была сосредоточена на деле и тебе, то перестала думать над тем, что случилось со мной, перестала пытаться, и все вроде вернулось на круги своя, — она повернулась, с надеждой смотря на него. — Думаешь, это значит, что я снова буду собой?

Но Джейн не улыбнулся в ответ. Вместо этого он тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ты никогда не будешь той женщиной, Лисбон. У нее не было того груза, что ты сейчас носишь, — он видел, как она нахмурилась, и взял ее руку в свою. — Но ты получила часть нее, и эта часть, наконец-то, научилась с этим жить.

— Ужасно быть сломанной, — пробормотала она, и он издал смешок. Она снова вздохнула и повернула голову, встречаясь с ним взглядом. — Итак, я накричала на тебя из-за работы, первый раз за месяц. Что дальше?

— Что ж, еще всегда небольшое рукоприкладство, — отметил Джейн. — Ты еще не ударила или не шлепнула меня.

Лисбон подняла руку и щелкнула ему по виску большим и указательным пальцами.

— Ну вот, сделала.

Джейн просто ухмыльнулся и еще раз сжал ее руку. Вещи действительно становятся лучше.

***

— Я так рада, что это закончилось, — сказала Лисбон с большим облегчением, выходя с Ригсби из здания суда. Дело Доннелли было решено в течение двенадцати часов, как Джейн и предсказывал. Она не будет отдавать ему должное, не после того дерьма, что он вытащил в этот раз.

Ригсби кивнул головой.

— Я до сих пор не знаю, как Хантеру каждый раз удается получить обвинение со всем, что делает Джейн.

Лисбон усмехнулась.

— Она знает, что судьи пока не устали от Джейна. — И Лисбон знала, когда держать язык за зубами и просто позволять доказательствам говорить, большую часть времени присяжных не волновало, как было получено признание, до тех пор, пока доказательства без сомнений указывали на того, кто это сделал.

— Что Грейсоны сказали тебе перед отъездом?

Теперь она немного сузила глаза.

— Они сказали, что были рады узнать, что их партнера по бизнесу обвинили и, что благодаря его усилиям, они не будут подавать в суд на Джейна. — Лисбон закатила глаза. — И они собираются отправиться в круиз по Средиземному морю, как во второй медовый месяц, чтобы отпраздновать.

Ригсби усмехнулся.

— Мы когда-нибудь научимся не ставить против Джейна?

Она покачала головой.

— Я никогда не перестану, потому что однажды я окажусь права, а он будет не прав, и тогда я буду наслаждаться этим моментом.

— Что, если этот день никогда не наступит?

— Наступит, — уверенно сказал Лисбон. — Я верю.

Они спускались по ступенькам в сторону стоянки автомобилей; они взяли машину КБР и теперь, когда их показания перед присяжными завершились, им нужно было вернуть ее обратно.

— Я голоден, — объявил Ригсби.

Она фыркнула:

— Ты всегда голоден.

— Мы могли бы заскочить по дороге.

— Нет, — твердо сказала она. — Мы должны вернуться. Мне не нравится оставлять Джейна одного, это заставляет меня нервничать.

Это заставило Ригсби снова улыбнуться, и она улыбнулась в ответ. В его глазах никаких следов беспокойства, не сегодня. Нет, их разговор был совершенно нормальный. Кто бы мог подумать, что она все еще способна на что-то?

Может быть, Джейн действительно прав и насчет этого, может быть, она правда начала поправляться.

Конечно, еще не все прошло. Она все еще чувствовала себя некомфортно девяносто процентов времени, например, когда мужчина прикасался к ней. Она до сих пор каждую ночь страдала от кошмаров, хотя, безусловно, помогало то, что Джейн был на расстоянии одного телефонного звонка. Еще было время, когда она чувствовала себя совершенно ненормальной и все еще проигрывала события в голове, интересуясь, что могла сделать иначе.

Джейн говорил ей прекратить делать это, и она пыталась… но проще сказать, чем сделать.

Лисбон была так погружена в свои мысли, что больше не обращала внимания, куда идет. Но она вынырнула обратно, когда Ригсби схватил ее за плечо и заставил отступить, когда перед ней пронесся велокурьер.

Она изумленно смотрела с широко раскрытыми глазами, ее сердце заколотилось, а велосипедист даже не оглянулся. Ригсби немедленно отпустил ее.

— Мне жаль, босс! Я знаю, что не должен был этого делать, но не хотел, чтобы ты пострадала. Этого больше не повторится.

Что? За что он извиняется?

Что прикоснулся к ней.

Лисбон на мгновение уставилась на его руку, а затем посмотрела на него.

— Ригсби, прикоснись ко мне снова.

Рослый мужчина посмотрел на нее странным взглядом, и она поняла, как это прозвучало.

— Ты знаешь, что я имела в виду.

Ригсби посмотрел на нее, совершенно неуверенный в том, что сейчас происходит. Но после минутного колебания он осторожно протянул руку и опустил на ее плечо.

Лисбон ждала, ждала, что вернутся отвращение и страх. Ее кожа должна была покрыться мурашками, а желудок - перевернуться, она должна чувствовать себя испуганно и паниковать… но не делала этого.

Она не чувствовала вообще ничего.

— Ничего, — прошептала она и встретилась глазами с Ригсби. — Я в порядке. — Другой агент сейчас выглядел преисполненным благоговейным страхом, и она, правда, была такой же. — Я в порядке, — повторила она, а затем кивнула. — Ты можешь прикоснуться ко мне и я… я в порядке.

Он мог прикасаться к ней. Она больше не боялась.

Она никогда не была неженкой, но раньше не проводила несколько месяцев, каждый раз нервничая, когда кто-то из команды опустит руку ей на плечо. Это объясняет, почему Ригсби был поражен, когда она обняла его.

— Ого!

— Ты можешь снова прикасаться ко мне, — засмеялась Лисбон, — ты и Чо можете снова прикасаться ко мне и… и я буду в порядке.

Через мгновение Ригсби тоже начал смеяться, обнимая ее в ответ. Крепкие медвежьи объятия, которые она много раз получала от своих братьев. Через несколько мгновений он отпустил ее с глуповатой ухмылкой.

— Ты будешь в порядке?

Лисбон широко улыбалась.

— Ага… ага, я буду в порядке.

Еще одна поломанная частичка вернулась на место.



Было кафе-мороженое, которое Джейн с Лисбон часто посещали в годы, когда только встретились. Джейн был сладкоежкой и никогда не чувствовал необходимость отрицать это, а Лисбон просто питала слабость к мороженому с дополнительной порцией горячего шоколада. Иногда они разделяли порцию, но сегодня Джейн взял свой ванильный рожок, так что она просто заказала один шарик.

Она была не в настроении посещать это место в период хаоса, но последний месяц Джейн настаивал, чтобы они приходили сюда. Сначала она не понимала, зачем, но теперь думала, что таким образом он пытался напомнить ей, что не все изменилось. Она по-прежнему может находить удовольствие в миске с вишенкой на вершине.

— Ты всегда берешь ванильное, — сказала она, когда он лизнул свой рожок. Ее мороженое все еще тщательно готовилось.

— Не всегда, — ответил он.

— Если мы не разделяем сандэ, то ты всегда заказываешь ванильное, — подчеркнула она, — это странно.

— Мне нравится ванильное.

— Все любят ванильное, — ответила она, — это обычное мороженое.

— Ха, но дело в том, что оно не обычное. У него собственный вкус, — сказал он. — Люди забыли, что ванильное является основой всего мороженого. У тебя не будет сандэ без ванильного, ни одного другого вкуса не будет без ванильного. И все же им пренебрегают или подавляют полдюжиной начинок. Я отдаю должное самому вкусу, смакуя его.

Она снова рассмеялась, закатывая глаза и ухмыляясь.

— Что ты собираешься сделать, напишешь о нем монолог?

Джейн улыбнулся ей в ответ.

— Китс написал оду греческой вазе, почему бы не посвятить стихи ванили?

— Потому что это мороженое.

— Мороженое как терапевт.

— Не уверена, что Нэнси согласится.

Джейн улыбнулся ей, когда она приняла свою миску с мороженым, покрытым взбитыми сливками, помадкой, карамелью и присыпкой.

— Теперь ты гораздо более расслаблена. Могу сказать, что ты начинаешь открываться большему количеству людей.

Лисбон кивнула.

— Ригсби сказал тебе, что я не возражаю, если он будет прикасаться ко мне.

— Да, и признаю, я наслаждался, будучи единственным, кому ты доверяешь. Рад видеть, что ты действительно идешь на поправку.

— Думаю, это просто доказательство моего безумия, — снова поддразнила она, когда они занимали свои места за свободным столиком. Он усмехнулся ее быстрому ответу, но хорошее настроение длилось не так долго. — Но… это еще не все. В суде кто-то налетел на меня, и я все еще чувствовала… ты знаешь.

Джейн кивнул. Она думала, что он будет разочарован, но не было и проблеска чего-либо, кроме тепла.

— Дай этому немного времени. Ты начинаешь доверять другим людям, а это самое главное. Просто продолжай пробовать делать вещи, которые тебя устраивают.

— Иногда мне кажется, что у меня два терапевта, — сказала Лисбон, отправляя в рот немного мороженого.

— Действительно? — спросил Джейн.

— Ага, похоже, что Нэнси типичный психиатр, заставляющий меня говорить о своих чувствах и все такое, а ты дикарь, заставляющий делать вещи, а не говорить.

— Ну, есть много теорий о терапии, — проговорил Джейн, — но если это помогает, то зачем методично планировать?

— Я знала это в тот день, когда встретила тебя.

Это заслужило ее улыбку за его ванильным рожком.

— И я знал, что ты в беде, — застенчиво сказал он.

Лисбон зыркнула на него без капли тепла во взгляде.

— О, нет, ты не можешь утверждать это. Это у тебя проблемы, Патрик Джейн.

— Это все-таки правда, — сказал он. — Когда мы встретились, я знал, что у тебя будут из-за меня неприятности. — В его глазах был какой-то озорной огонек, будто он что-то говорил, но в тоже время и не говорил этого. Он так часто это делал, но обычно это не привлекало ее.

Она раздумывала над этим, как и всегда. Она провела собственное внутреннее расследование, но прежде чем смогла уловить какой-либо смысл, Джейн сменил тему.

— Как продвигается терапия?

— Хорошо, — ответила она.

— В самом деле? — он говорил удивленно.

— Ты думал иначе? — спросила Лисбон. Неужели она напугала его до такой степени, что он до сих пор боялся рецидива?

— Просто ты так легко это признаешь, — проговорил он, — я думал, ты будешь ворчать по этому поводу, пока неохотно не признаешь, что это помогает.

— Иногда это так, — призналась она над своим мороженым. — Мне не нравится говорить о таких вещах.

— О каких?

Лисбон нахмурилась.

— Я не могу тебе сказать.

— Конечно можешь. Ты пациент, а не врач. Понятие врачебной тайны к тебе не относится.

— Это личное, Джейн.

— Давай, Лисбон, — сказал он. — Я уже знаю все твои грязные секреты, расскажи мне свои чистые.

Она прижала ложку ко рту, наслаждаясь прохладой мороженого и сладким привкусом шоколада на ее языке. Она знала, что Джейн не станет совать свой нос, если она скажет «нет», но так же хотела доказать, что пыталась. Нет, что она прошла. Она знала, что ей становится лучше. Почему бы не поделиться этим?

— В основном сейчас мы говорим о моей семье.

— О твоем отце, — сказал Джейн.

Лисбон кивнула.

— Она говорит, что причина, по которой я перестала бороться, это то, что возвращалась в детство, когда мой отец… ты знаешь.

— Да, — без тени юмора сказал Джейн. — И она права.

— Ага. В другой раз она хотела знать, много ли я думаю сейчас о своем отце.

— А ты? — В тот момент он говорил как Нэнси.

— Иногда.

Джейн уставился на нее на несколько минут. Она знала, что он как-то читал ее, но понятия не имела, о чем говорила.

— Ты все еще сердишься на него.

Лисбон пожала плечами.

—Думаю, да.

— Ты не простила его.

Она посмотрела на свое мороженое.

—Ты смог бы?

Джейн на мгновение опустил взгляд, а затем медленно покачал головой и прошептал.

— Нет. — Затем его голубые глаза снова нашли ее. — Но я не ты.

Насчет этого он был прав. Лисбон не была тем, кто хранит обиды, это было единственное исключение. Иногда она больше грустила, чем злилась, когда отец слишком много пил, избивал своих детей, а затем, в конце концов, поймал пулю, но обычно она старалась вообще о нем не думать.

— Нелегко говорить об этом, — призналась она. Сейчас Лисбон играла со своим мороженым, кружа взбитыми сливками, пока они не оказались в одном пушистом комочке. Внезапно она больше не была так этим взволнована.

Джейн заметил, как всегда это делал:

—Итак, ты когда-нибудь говорила обо мне? —живо спросил он, полизывая свое мороженое. Она знала, что он пытается сменить тему, чтобы успокоить ее.

Она с благодарностью улыбнулась ему, а затем закатила глаза.

—Ну конечно, — резко сказала она. —Ведь вся вселенная вращается вокруг тебя, поэтому ты, естественно, являешься основной темой.

— Рад это слышать, — с широкой улыбкой сказал он. — Хотя теперь я хочу знать, что ты ей сказала.

Лисбон поморщилась.

— Я не скажу тебе, что.

— Почему нет?

— Это личное.

— Ну, видимо, ты говоришь обо мне со случайными людьми, так что на самом деле это общественное, — пошутил он, полизывая свое мороженое.

— Нэнси не случайна.

— Но я никогда ее не встречал.

Он не говорил это напрямую, поэтому Лисбон не сразу поняла, что он не был заинтересован в том, что она сказала Нэнси не из-за праздного любопытства. Он хотел знать, сколько из его прошлого она рассказала. Она не была расстроена. Джейн доверял ей, но он не любил рассказывать о своей покойной семье и не хотел, чтобы они стали записями в блокноте психиатра.

— Я не сказала ничего, чего бы ты не хотел, — сказала она с успокаивающей улыбкой.

Джейн усмехнулся, глядя на нее с хорошим настроением.

— Это все еще зависит от того, что ты сказала ей.

— Просто о том, как я пришла к зависимости от тебя после нападения, — пояснила она. — И почему я тебе доверяю.

—Естественное, ведь это я, — с ухмылкой сказал он.

— Нет, это причина, почему я должна подстрелить тебя.

— О, это неправда, — сказал Джейн над своим мороженым. — Ты не хочешь меня застрелить. Подумай о своей жизни без меня.

— Звучит потрясающе.

— Ты имеешь в виду скучно, — проговорил он. — Признайся, я добавляю некую специю в твою жизнь.

— Нет.

— Да, — настаивал он. — Прежде чем я появился в твоей жизни, она была такой же простой, как…

— Ваниль? — с нахальной улыбкой спросила Лисбон.

Джейн усмехнулся ей.

— Я собирался сказать как тост. В конце концов, ваниль – это ничего, кроме простоты.

— Ты не возражаешь против сравнения с ванилью? —расспрашивала Лисбон, когда ее посетила злобная мысль.

— Нисколько.

Она наблюдала, как он еще раз лизнул свое мороженое.

— Тогда ты будешь не против надеть ее. — Прежде чем затихло последнее слово, она потянулась и ударила рожком его в лицо.

Так как ей пришлось тянуться через стол, она смогла только задеть мороженым кончик его носа, но и этого хватило, чтобы она рассмеялась. Потом смешки переросли в громкий смех с взвизгами удовольствия.

Джейн несколько секунд моргал, ошеломленный ее движением. Затем спокойно одной рукой взял салфетку из подставки на столе и вытер нос от ванильного мороженого. В другой руке он все еще держал пострадавший рожок. Смех Лисбон медленно прекратился, когда его лицо стало чистым, лишь непроизвольно вырывалось редкое хихиканье. Но сейчас, хоть она и улыбалась, но смотрела на него с опаской.

Это не ускользнуло от него.

— Полагаю, теперь ты ждешь, что я отомщу, — легко сказал он.

— Эта мысль приходила мне в голову, — призналась она.

— Не переживай, Лисбон, — ответил он. — Я и не мечтал отомстить тебе. Ты повеселилась, и я позволю тебе насладиться этим.

— Ладно, — сказала она, когда еще один смешок вырвался у нее из груди.

Джейн кивнул с улыбкой.

— Опять же, я великий лжец. — Затем он размазал свой рожок по ее лицу.

Он не просто прижал его к носу, он размазал ваниль вдоль ее щек, лба и ткнул в рот. Рожок был теперь полностью уничтожен, так что он выкинул его на пол. Лисбон уставилась на него с губами, покрытыми ванилью. Мороженое стекало по ее лицу.

Теперь смеялся Джейн.

— Это… ты… я собираюсь…

— Я знаю, знаю, но ты действительно не должна доверять мне, — ухмыляясь, сказал он. Он дал ей пачку салфеток, чтобы она, по возможности, могла очистить свое лицо. Она все еще чувствовала тонкий слой липких следов на своем лице. Ну, если Джейн собирается играть око за око, то и она тоже. Зуб за зуб. Мороженое за мороженое.

Лисбон взяла ложку, зачерпнула мороженое и подняла его, чтобы он увидел ее оружие. Он улыбнулся ей.

— Уверена, что хочешь это сделать?

— Тебе меня не испугать. — Затем она запустила в него смесь взбитых сливок, мороженого и горячего шоколада. Она промазала мимо его лица, измазав шею и воротник куртки.

— Ох, это война, — проговорил Джейн. У него больше не было его рожка, поэтому он просто зачерпнул холодную субстанцию пальцами и размазал по ней. Он успел только коснуться ее щеки, прежде чем она оттолкнула его своей рукой.

Была война. Это стало сражением, потому что они использовали то, что осталось от ее сандэ, разрисовывая друг друга десертом. Лисбон знала, что ей, вероятно, придется платить за химчистку, но вид его костюм, покрытого шоколадом, того стоил. Джейн остановил нападение, когда увидел, что кто-то наблюдает за ними.

— За нами следит менеджер.

— Вот дерьмо, — проговорила Лисбон. Он был старым, лысеющим мужчиной, с постоянным хмурым выражением на лице. Судя по всему, он шел к ним не для того, чтобы помочь с чисткой. — Он идет сюда. Что нам делать?

— Бежать, — сказал Джейн, схватив за руку, чтобы стащить ее с места. Лисбон вскрикнула, когда они оказались на тротуаре. Драка едой и бег от разъяренного менеджера было самым детским, что она делала в своей жизни, но ей было все равно. Она больше походила на саму себя, и все же раньше она ничего подобного не чувствовала. Она была освобождена.

Они не останавливались, пока не добрались до ее машины, прислонившись к ней, чтобы отдышаться от бега и смеха. Лисбон было вдвойне смешно, она не могла смотреть на Джейна и не заливаться смехом. Наконец она прислонилась к своей машине и вздохнула с удовольствием.

— О боже, — сказала она, покачав головой. — Ты выглядишь совершенно нелепо.

Джейн встал перед ней и кивнул.

— Ты выглядишь не намного лучше.

— Уверена, — ответила она и потянулась, ощупывая на голове тяжелые, липкие пряди волос. — Боже, оно у меня в волосах. Я полностью покрыта мороженым.

— Готов поспорить, ты хороша на вкус.

Внезапно исчез весь юмор. Джейн никогда раньше не говорил ничего подобного. Лисбон посмотрела на него, пытаясь понять, что это может значить. Он оглянулся на нее с напряженным взглядом, горячим от чего-то, что она не могла определить. Но она видела это раньше.

Она часто мысленно возвращалась на бал, но не к тому, что происходило в бальном зале перед нападением. Теперь, когда это вспыхнуло в ней, танцуя с Джейном и чувствуя… она не знала, что она чувствовала. Но теперь она почувствовала это.

— Я… эм… я должна идти домой, — проговорила она. — Помыться.

Джейн кивнул. Они молча забрались в машину. Они не говорили о том, что только что произошло, но Лисбон думала об этом. И она была уверена, что Джейн тоже думал об этом.