Глава 7. Капризные дети и пощечины

Стоит моим губам соединиться с губами Беллы, как я понимаю, что у меня появилось новое любимое занятие. Я целовал бы ее до тех пор, пока не село бы солнце и не появились светлячки, но нас разделяет чье-то покашливание.

Я поворачиваюсь, чтобы обнаружить ухмыляющуюся и подбоченившуюся Элис.

– Как бы мне ни было больно нарушать этот маленький момент, но поблизости дети, а я хочу торт, поэтому хватит интимничать, братец, – она взлохмачивает мои волосы и подмигивает Белле.

– Хорошо, – я дарю Белле еще один легкий поцелуй и делаю последний глоток вина, пока моя мать и Элис подают десерт.

Четырехслойный клубничный бисквит Беллы привлекает особое внимание. Джаспер говорит, что это «падающая башня из чего-то невообразимого», –  и она смеется вместе с нами.

Торт на самом деле потрясающий, даже если его почти невозможно съесть, оставаясь чистым.

Мой отец и Себастьян съедают свою долю торта в беседке, закрытые в их собственном мире сов и фактов.  Покончив с десертом, мы с Беллой подходим к ним, и видим, что они склонились над столом и что-то читают.

– Эй, папа, что это вы оба так разглядываете?

– Себастьян заинтересовался изучением здания, в котором ты работаешь, а у меня есть старая светокопия чертежа, и я записал несколько интересных фактов, – он пожимает плечами. – По крайней мере, я нахожу их интересными.

Я скрещиваю руки на груди и улыбаюсь. 

– Почему бы тебе и Себастьяну не рассказать нам с Беллой об этом здании?

Карлайл и Себ улыбаются в унисон. 

– Ладно, Себастьян, расскажешь своей матери, что ты узнал? –  говорит мой отец.

Себастьян встаёт прямо и опускает руки по швам. Его глаза мечутся во все стороны, пока он зачитывает наизусть, почти без выражения:

– Крайслер-билдинг строился с 1929 по 1930 год. Его высота 319 метров, он считался самым высоким зданием в мире и оставался самым высоким в течение целого года, пока не был построен Эмпайр Стейт Билдинг, – он делает вдох, прежде чем продолжить: – Оно в стиле арт-деко и имеет семьдесят семь этажей, – закончив, он быстро расслабляется и смотрит на Карлайла.

– Это поразительно, Себ, –  говорит Белла и тянется, чтобы обнять его. Он без колебаний принимает её объятие.

– Спасибо, мамочка, папа Эдварда научил меня этому. Правильно ли я рассказал? –  спрашивает Себ у моего отца.

– Прекрасно, Себастьян, молодец, – он кивает и возвращается к светокопии чертежа, Себ следует его примеру.

Белла и я переглядываемся в неподдельном восхищении.

– Так, малыш, мы должны идти, –  Белла гладит Себастьяна по голове, но тот не двигается. – Давай, милый, ты можешь поблагодарить мистера Каллена за все удивительные вещи, которые узнал сегодня? – она кладет руки ему на плечи, чтобы привлечь его внимание, но он увлечен тем, что делает Карлайл.

– Эй, папа? –  говорю я, и он поднимает голову.

– Да, Эдвард, что такое?

Я киваю головой в сторону Беллы и Себастьяна, надеясь, что он поймет, как трудно ей оторвать Себа от того, что они делают. Он наклоняет голову, и на его лице отражается сильное смущение.

– Себастьяну нужно идти, папа.

Через минуту он осознает это.

– О, все в порядке, – он складывает чертеж. – Тогда мы можем посмотреть это в следующий раз.

– Я не хочу домой, мне здесь нравится, я могу остаться, мамочка?

Белла надевает маску храброй мамы и объявляет: 

– У нас есть дом, и нам пора идти, но мы вернемся, я обещаю.

Себастьян хмурится и складывает руки на груди. 

– Нет, – отрывисто отвечает он.

– Себастьян, – твердо говорит Белла. – Сейчас мы пойдем домой, скажи спасибо и попрощайся с мистером Калленом и Эдвардом.

Он качает головой и смотрит вниз. Она делает глубокий вдох. 

– Себастьян Чарльз Свон, я не хочу расстраиваться, но расстроюсь, если ты не поблагодаришь, не попрощаешься и не пойдёшь со мной, –  она стоит так, что ее поза явно указывает на раздражение.

Он демонстративно отворачивается от нее.

– Прекрасно, если вы хотите поступить именно так, мистер, у меня нет другого выбора, кроме как запретить вам просмотр телевизора после школы в понедельник, – она слегка сутулится, но лицо полно убежденности. Она играет несколько ролей сейчас: матери, отца и присяжных заседателей.

– Прекрасно, – бормочет Себастьян и проходит мимо нее, не попрощавшись, хотя она просила его об этом.

Белла вздыхает. 

– Спасибо, Карлайл, за ваше гостеприимство и за то, что мой сын провел прекрасный день.

Он улыбается и слегка наклоняет голову. 

– На самом деле это доставило удовольствие мне. Белла, у тебя хороший парень. Хм... ты не будешь с ним слишком строга?

Она усмехается. 

– Не волнуйтесь, Карлайл, к завтрашнему дню все будет правильным как дождь.

Карлайл поднимает брови.

– Ты поклонница Макса Бирбома или просто цитируешь общие фразы? –  спрашивает он, и на лице Беллы появляется такое же недоумение, как, несомненно, и на моём.

– Простите? Кто это? –  невинно спрашивает она.

Мой отец вертит светокопию чертежа, а его глаза следят за его собственными движениями. 

– Макс Бирбом написал книгу под названием Yet Again в 1909 году, где употребил фразу «правильный как дождь», – он пожимает плечами. – Это первое документальное подтверждение её происхождения (фраза «правильный как дождь» является аналогом нашей фразы «в полном порядке» или «полностью здоров» - п/п).

Я смотрю на Беллу, и она лучезарно улыбается Карлайлу, очарованная его словами.

– Это так увлекательно, Карлайл. Знаете, я могу привыкнуть проводить время с вами. Когда вы рядом, я ежечасно узнаю что-то примечательное. 

Он возвращает ей улыбку.

– Спасибо, Белла, – почти шепчет он, затем застенчиво выходит из беседки и направляется к дому.

Я провожаю Беллу к своей машине, и Себастьян уже не так возмущен, как был несколько минут назад. Я наклоняюсь и улыбаюсь ему. 

– Спасибо, что пришел, приятель, скоро увидимся?

Он кивает и ухмыляется.

 – Да, Эдвард, и благодарю тебя за сегодня.

Я подмигиваю и закрываю дверь, а затем поворачиваюсь к Белле. 

– Счастливого пути! Я позвоню тебе завтра. Дай мне знать, когда будет подходящий вечер для нашего свидания, и я согласую его с моим графиком.

Она встает на цыпочки и прижимается губами к моим губам. Она отрывается быстрее, чем я хотел бы, но ее мерцающие глаза говорят мне, что ей хотелось бы целовать меня дольше.

– Хорошо, и спасибо, Эдвард… я имею в виду, за сегодняшний день.

Я смотрю, как Феликс увозит ее и Себастьяна. Я хотел бы поехать с ними, но мне нужно еще поговорить с Элис о папе и его предстоящем визите к врачу.

Я иду в дом и нахожу маму и Элис пьющими кофе за барной стойкой.

– Привет, дамы, – я оглядываюсь в поисках Джаспера, Кэти и Карлайла, но не вижу их. Зная моего отца, можно предположить, что он развлекает их одной из своих многочисленных историй.

Они оборачиваются ко мне и отвечают мне одинаковыми улыбками. 

– Что? –  спрашиваю я.

– Она замечательная, Эдвард, и этот маленький мальчик, он восхитительный, – захлебывается от восторга моя мама.

Я закатываю глаза, хотя это именно то, что мне хочется услышать.

– Она кажется милой, старший брат, ей повезло найти тебя.

– На самом деле меня нашел Себастьян, и я бы сказал, что это я счастливчик. Они просто удивительные, – я удовлетворенно вздыхаю и сажусь между мамой и сестрой.

– Где его отец? –  спрашивает мама, наливая мне чашку кофе.

– Раньше Белла говорила, что он в Японии, но сегодня сказала мне, что он возвращается на следующей неделе, – я наблюдаю за реакцией обеих, но они просто кивают. – О чем задумались?

Элис пожимает плечами. 

– Он знает о тебе?

– Если честно, понятия не имею.

Она берет меня за руку и тепло улыбается. 

– Только аккуратнее, отцу Себастьяна и самому Себастьяну, возможно, будет трудно свыкнуться с мыслью, что Белла с кем-то встречается.

– А я встречаюсь с ней? Я думаю об этом. Я хочу, и она действительно согласилась на свидание, – я нервно запускаю пальцы в свои волосы. – Я все испорчу, да?

Мама начинает смеяться. 

– Ох, расслабься, Эдвард. Ты можешь представить, как часто я думала, что все испортила, когда мы встречались с твоим отцом?

Я качаю головой. 

– Нет, ты никогда не рассказываешь о том времени, когда вы с папой встречались.

Она делает глубокий вдох. 

– Когда мы впервые встретились, я понятия не имела, что у твоего папы Аспергер. Я знала, что он не похож на других, но временами он бывал и кошмарным. Однажды, когда мы шли через парк, я испугалась, потому что было темно. Раздался шум, я подскочила, когда мимо меня пробежала белка, и я сжала руку твоего отца, – она посмеивается, вспоминая.

– В общем, – продолжает она, – он оттолкнул меня и назвал сумасшедшей. Я была убита. Думая, что он меня отвергает, я убежала и села в первое такси, которое смогла найти.

– И что было дальше? –  спрашивает Элис, сжимая чашку и глядя на маму широко раскрытыми глазами.

– Он не стал меня догонять и не звонил целую неделю, – она пожимает плечами.

– А что произошло после того, как он позвонил, давай, мама, нам нужно больше. – Даже мне не терпелось узнать.

– Когда он снова пригласил меня на свидание, то сказал мне, что он странный человек, а любить его непросто. Что всю жизнь люди называли его обузой... и он поймет, если я никогда больше не захочу видеть его, – в глазах моей матери начинают скапливаться слезы.

Я бережно обнимаю ее, и она утыкается в меня головой. 

– Думаю, тем вечером я влюбилась в него, – шепчет она.

– Ты спасла его, мама, я действительно так считаю. Я любил дедушку и все такое, но он был узколобым идиотом, – говорю я, и они с Элис смеются.

– Да, был, – она поднимает голову и смотрит на меня. – Только действуй не торопясь, Эдвард, и все решится само собой.

Я киваю, быстро целую ее в щеку и гляжу на Элис.

– Я должен поговорить с тобой.

Я вижу намек на страх на ее лице. 

– Ты не влипла, – усмехаюсь я, и мы вместе идем в гостиную.

Мы садимся, я начинаю: 

– Папин врач попросила его принять участие в исследовании взрослых с синдромом Аспергера, но он чрезвычайно напуган.

– Естественно, почему эта дура-докторша не хочет оставить его в покое? –  рявкает она.

– Эл, послушай, пожалуйста.

– Прекрасно, – она хлопает руками по коленям и надувается как наказанный ребенок.

– Он назначит прием для меня, мамы и себя, чтобы встретиться с доктором Янг и обсудить, что повлечёт за собой исследование, – я смотрю на ее реакцию, и когда ее глаза встречаются с моими, понимаю, что она догадывается, почему я говорю с ней об этом.

– Ты не хочешь, чтобы я тоже пошла, да? –  она суживает глаза и встает, вызывающе нависая надо мной.

– Эл, когда ты в последний раз пошла с нами, это был кошмар, – я встаю и кладу руки ей на плечи. – Я люблю тебя, но ты слишком быстро становишься чересчур злой.

– Я не… – кричит она.

Я приподнимаю брови и посылаю ей знающий взгляд. 

– Тот лаборант получил судебный запретительный ордер против тебя, а не ранее чем пять секунд назад ты назвала доктора Янг дурой, даже не дослушав меня.

Она фыркает и сутулится. 

– Ты прав. Прости.

– Я понимаю, Эл, ты питбуль и не хочешь позволить кому-нибудь обидеть или расстроить папу. Но я буду там, – я игриво улыбаюсь. – В конце концов, я более умный, спокойный и красивый ребенок.

Она легонько шлепает меня по голове. 

– А ещё ты зазнайка и плохой комик.

Мы вместе посмеиваемся. 

– Я позвоню тебе после этого, обещаю, – говорю я, и она соглашается.

Я возвращаюсь домой ближе к одиннадцати часам, вызвав такси и отпустив Феликса на остаток ночи. Удивительно, но впервые за долгое время я быстро засыпаю.

***

– Доброе утро, Эдвард, –  приветствует меня Лорен с кофе Dunkin Donut и кексом, когда я прихожу на работу в понедельник утром.

– Доброе утро, зачем это? – спрашиваю я, указывая на угощение.

Она пожимает плечами. 

– Я просто подумала, что сегодня вам может это понадобиться.

– Почему именно сегодня, а не в любой другой день, Лорен? –  я неуверенно принимаю то, что она любезно мне предлагает.

– Таня, ну, не в лучшем настроении сегодня. Похоже, она вышла на тропу войны около получаса назад, и кофейник был ее последней жертвой, – отвечает она с виноватой улыбкой.

Я торопливо прохожу к себе в кабинет, оставляю вещи и иду по коридору в кабинет Тани.  Вхожу без стука. 

– Ты совсем спятила? – рявкаю я на нее.

Она смотрит на меня и тихо рычит: 

– Не смей врываться сюда. Это мой кабинет.

Я топаю к ней и ударяю кулаками по ее столу. 

– Когда мои сотрудники чувствуют потребность пойти и купить мне кофе и кекс, потому что мой сумасшедший партнер испортил имущество и напугал их до чёртиков, стука в дверь нет среди моих приоритетов.

Все мое тело дрожит от гнева, когда я грозно смотрю на нее.  Я уже практически сыт по горло этой женщиной.

– Они такие же мои сотрудники, как и твои, – она встает, суживает глаза и наклоняется ко мне. – Может быть, если бы ты вел себя со мной более уважительно, то и они поступали бы так же.

Я недоверчиво усмехнулся. 

– Уважение? О, что за чушь, Таня. Скажи-ка мне кое-что: по какой именно причине ты разбила кофейник? – я скрещиваю на груди руки и делаю шаг назад.

– Я была расстроена. Кстати, это я оплатила эту чертову штуку, так почему это имеет значение? – она снова садится и невозмутимо закидывает ногу на ногу.

– Я не могу так больше, Таня, я буквально презираю работу с тобой, позволь мне выкупить твою долю, – я сердито запускаю пальцы в волосы. – Как бы там ни было, именно я создал эту компанию.

– Ни за что, – она стреляет в меня кривой усмешкой.

– Тебе даже не нравится работать здесь. Мы ненавидим друг друга, – пытаюсь я урезонить Таню, но ее упрямство непреодолимо.

– На самом деле я не ненавижу тебя, Эдвард, – она медленно поднимается со стула и крадется ко мне. – Нам было хорошо вместе когда-то, разве ты не помнишь? –  она скользит пальцем вниз по моей руке, и я невольно вздрагиваю от отвращения.

– Я помню ссоры и то, что застрял в отношениях без любви с женщиной, которая не знает, что означает слово «бескорыстный», – я стряхнул ее руку со своей.

– Ты помнишь только плохое, детка, – воркует она возле моего уха.

– Не называй меня деткой и не прикасайся ко мне.

Она внезапно изменяется в лице, и я вижу огонь в ее глазах. 

– Это из-за той женщины с ребенком, не так ли? – она качает головой. – Тебе нужна женщина, которая ставит тебя на первое место; а у нее ребенок, который всегда будет ее приоритетом.

Я закатываю глаза. 

– Таковы матери, Таня. Даже если ты была зачата сатаной, то должна была иметь какую-либо материнскую любовь в своей жизни, не так ли?

Это довершает дело: она бьёт меня по лицу так сильно, что у меня буквально искры летят из глаз.

Я задумчиво подношу руку к горящей щеке и усмехаюсь.

– Так и знал, что ты не лишена чувств, – я нежно потираю щеку и многозначительно смотрю на Таню. – Либо разреши мне выкупить твою долю, либо, клянусь, я буду преследовать тебя всеми силами и ты уйдешь отсюда всего лишь с одной картонной коробкой.

– Действуй, Эдвард, я не боюсь тебя, – она пристально смотрит на меня целую минуту, прежде чем я поворачиваюсь и ухожу обратно в свой кабинет.

Лорен врывается следом за мной. 

– Вы в порядке? –  она морщится, когда видит мое лицо. – Позвольте мне принести лед, – она бросается обратно.

Она возвращается со льдом и двумя таблетками тайленола. 

– Спасибо, Лорен, ты лучшая.

– Привет? – я оборачиваюсь и вижу за Лорен Беллу, стоящую в дверях кабинета с пакетом для одежды.

– Белла? –  я встаю и сразу, не подумав, иду к ней. Ее глаза расширены, а рот открыт.

– Боже мой, Эдвард, твое лицо! – ахает она.

– Что? Да нет, это ничего. Что ты здесь делаешь?

Она подает мне пакет. 

– Это твой костюм. Я в списке тех, кому можно входить без предварительной записи. Я попросила Нормана позвонить сюда, но никто не ответил.

Лорен выскальзывает из кабинета, пока мы разговариваем.

– Прости, Лорен помогала мне.

Белла указывает на мое лицо. 

– Это она сделала?

Я качаю головой.

– Нет, это от моего партнера, Тани.

Белла медленно кивает, и ее лицо искажается гневом. 

– Похоже, она ужасный человек.

Я пожимаю плечами.

– Я пытаюсь выкупить ее долю, но это довольно трудно. Мы не можем, кажется, ни о чем договориться.

– Вижу.

– Пока ты здесь… ты определилась с датой нашего свидания? –  спрашиваю я с надеждой.

Ее лицо смягчается. 

– Вообще-то, да. Эммет согласился присмотреть за Себастьяном двадцать пятого. Это национальный день пасты или что-то в этом роде, и он собирается приготовить с ним три вида макарон у меня дома. А как тебе этот день?

– Идеально, – я убираю прядь волос от ее глаз и нежно заправляю за ухо. Я задерживаюсь немного дольше, чем следует, и скольжу пальцами по ее щеке. Глаза Беллы закрываются, и я слышу ее прерывистое дыхание.

– Ну, я должна идти. Завтра возвращается отец Себастьяна, нужно привести все в порядок.

У меня есть кое-какие вопросы, которые я действительно хочу задать. 

– Он живет с тобой и Себастьяном? – ляпаю я.

Она потирает лоб, и я вижу, что мой вопрос причиняет ей дискомфорт.

– Иногда он спит в гостевой спальне, но, как правило, остается в своей квартире. Деметрий и я не были вместе больше двух лет, Эдвард, – она берет меня за руку и нежно поглаживает мои пальцы.

– Я не хочу усложнять жизнь тебе или Себастьяну, –  я смотрю, как она переплетает свои пальцы с моими и слегка притягивает меня ближе к себе.

–  Ты не усложняешь ничего ни для меня, ни для Себа. Честно говоря, не помню, когда еще я чувствовала себя настолько спокойно, как после знакомства с тобой, – теплая улыбка появляется на губах Беллы, я наклоняюсь и нежно целую ее.

Ее руки скользят вверх, к моим плечам, она обхватывает мое лицо и целует меня с такой страстью, что мое сердце готово взорваться.

Когда мои легкие начинают гореть, я мягко отстраняюсь и смотрю в ее честные любящие глаза.

– Думаю, мы нарушаем сейчас миллион правил, – говорю я, прижимаясь лбом к ее лбу. – Может быть, я должен тебя уволить.

Она посмеивается. 

– Если думаешь, что можешь, вперед.

Я отстраняюсь и начинаю смеяться, когда она обиженно выпячивает нижнюю губу и невинно хлопает глазами.

– Ох, к чертям все это, я буду нарушать с вами правила в любой день, мисс Свон, – я притягиваю ее к себе и в последний раз целую ее, прежде чем она нетвердой походкой выходит из моего кабинета.

_____________________________________

Огромная благодарность за проверку и редактирование главы O_Q